Текст книги "Залесье (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Еще будучи студентом, я понял: самой правдивой кажется та отговорка, которая звучит наименее вероятно. Добавьте к этому, что стражники не знали ни про ятрышник мужской, ни тем более его название на тальмарийском и уж точно никогда не слышали про салеп – целебный напиток из Отмании. Никаких уточняющих вопросов неповоротливый ум мужлана из венедской деревни выдать не смог.

– Пройдемте за нами! – сказал доблестный охранник границы, – Мы досмотрим вашу поклажу, а вы заплатите пошлину за въезд.

Вслед за воинами чародеи прошли через барбакан. За воротами находилась широкая площадка, обнесенная частоколом с казармой по правую руку, сараем и конюшней – по левую. Все постройки примыкали непосредственно к скалам. А те поднимались крутыми склонами высоко вверх и нависали над укреплением. Со двора на стену вели расшатанные деревянные лестницы по обе стороны от внутренней башни. Снег здесь уже успели вытоптать и смешать с грязью. Впереди под навесом сидели двое собратьев по оружию в стеганых доспехах и лениво разглядывали гостей. Их алебарды стояли, прислоненные к столбу. Не укрылись от глаз и привязанные к балкам гирлянды чеснока.

Стражники заставили путешественников открыть все сумки и придирчиво разглядывали их содержимое. Свертки одежды и продуктов интереса не вызвали. Зато походная лаборатория сэра Даргула привлекла внимание проверяющих. Они доставали флаконы и пузырьки, пялились на инструменты, но открывать склянки боялись. Господин Мортимер стоял рядом, готовый в любой миг броситься на помощь драгоценным реагентам, если дубинноголовый мужлан уронит пробирку, линзу или кристалл. Тэдгар понимающе глядел на наставника, но не вмешивался. Ничего дорогого или хрупкого сам он не вез.

Вдруг сзади послышался скрип ступенек. Во двор спускался человек лет сорока с куцей бороденкой, роскошными усами и хитрыми глазами. Горделивая осанка говорила однозначно – он здесь главный. Одет незнакомец был в богатый кафтан из добротной шерстяной ткани, украшенный на груди рядами блестящих шнуров с петлями. Полы стягивал широкий темно-синий кушак с кистями на концах. Рукава и воротник оторочены густым мехом. Из того же материала была сделана и опушка шапки с алым красиво заломанным бархатным верхом.

Все стражники вскочили и вытянулись в струнку при виде важного господина.

– Кто это тут у вас? – спросил он воинов. Разговор шел на ульпийском, и молодой некромант не понимал ни слова. Однако догадаться о смысле было не сложно.

– Ученые из Гарнации.

– Куда едут?

– В Хэрмебург.

– Зачем?

– Закупать какие-то штуки для своих опытов.

– Странные какие-то эти ученые. Давайте-ка я с ними потолкую, – мужчина повернулся к гостям, – Здравствуйте! Куда путь держите и зачем? – надменно спросил командир на тальмарийском.

В ответ сэр Даргул пересказал ту же самую историю слово в слово.

– Всё бы хорошо, да только ятрышник мужской в окрестностях Хэрмебурга не растет, – картинно развел руками незнакомец. Тэдгар понял: это – издевка. На самом деле обладатель роскошного кафтана блефует, он понятия не имеет о распространении местных орхидей. Но противоречить никак нельзя.

– Может быть, и не растет, да только мне говорили, что именно в Хэрмебурге продают его более всего. Ведь именно туда стекаются все сборщики драгоценных клубней. Понятно дело, они не говорят, где находят столь редкий товар. Тамошние торговцы покупают его по дешевке, взвинчивают цену раз в пять и продают алхимикам.

– Надо же, такой редкостный ингредиент. Говорите, в ваших краях не найти. А Вы даже телегу не взяли. Как везти-то будете, а?

– Так ведь клубней-то тех не добывают телегами. Мало их, слишком мало. Нам бы фунтов пять привезти – и то большая удача будет.

– Такой дорогой товар везете, а охраны нет. Наверняка, и денег-то при вас порядком. Как же не бережете добро? – не унимался чиновник.

– Наслышаны мы от купцов наших, что на дорогах Залесья нет больше разбойников. И хоть обоз с золотом вези, никто не нападет и даже не посмотрит косо. Так заботится о подданных добрый король Мациус. К тому же мы, люди верующие. Перед отправлением заезжали в монастырь святого Симплициана Исповедника Бриндизийского. Теперь монахи молятся за нашу безопасность.

Командир гарнизона не сдержал смешка:

– Король наш грозен и справедлив – это да. Но полагаться только на его волю и заступничество бога слишком опрометчиво. Нужно и самому суметь защититься. А у Вас даже оружия доброго нет. Одни посохи. Вы уж простите, господа ученые, но уж больно вы похожи на магов. Ведь это они посохами наводят чары.

– Эх, сударь, – отвечал сэр Даргул, – Ежели бы мы были магами, то перескочили бы Ваше укрепление мигом и не имели бы удовольствия с Вами общаться. Всем известно, что заклинатели могут телепортироваться, куда угодно и преодолевать любые преграды.

Должно быть, начальник стражи не особо смыслил в разновидностях тайных искусств и возможностях различных школ, а потому сменил тему:

– Странно всё это странно. Вы уж простите, – эти слова незнакомец произнес с явной насмешкой, – но мы никогда не видали тут ученых. Да и товарищ ваш странный какой-то. Почему не говорит, а только молчит.

– Просите его, господин. Он плохо знает тальмарийский, вот и стесняется подать голос. Пожалуйста, Тэдгар, – обратился старый некромант к юноше, расскажи, кто ты такой и зачем мы здесь.

Парень шагнул вперед и поклонился. "Как бы все не испортить", – пронеслось в голове. Сердце забилось. К горлу подступил комок. Дрожащим голосом молодой мужчина произнес:

– Меня зовут Тэдгар, Тэдгар из Гуртсберри. Я еду в Хэрмебург. Я буду покупать ятрышник мужской.

Тут Угрехват и командир многозначительно переглянулись. Последний понял, что подловить гостей не удастся, а захватывать иностранцев силой и пытать не входит в его обязанности и полномочия.

– Хорошо, – сказал он, – Всё понятно. Платите пошлину и проезжайте.

Начальник стражи махнул рукой и удалился.

Вскоре наши герои оставили позади пограничный пост и снова въехали в заиндевелый лес. Горы расступились, и перевал вновь стал шире. На обочине из-под снега торчали смятые сухие вайи кочедыжника. Первозданную тишину нарушали только шаги и храп лошадей. Только когда злополучное укрепление скрылось из виду помощник осмелился спросить мастера:

– Кто это был и зачем так расспрашивал?

– А, чиновник Мациуса. Следит за странными личностями, такими, как мы, – отвечал старик.

– И он Вам поверил?

– Нет, конечно.

– Тогда почему пропустил?

– А куда ему деваться? Мы же не отряд вооруженных орков, никакой очевидной угрозы не несем. Да и подловить меня на слове не удастся. Доложит куда надо там решат, как с нами поступить.

– И что дальше? – решил уточнить Тэдгар.

– Да ничего. Пока наслаждайся свободой. Не думаю, что за нас возьмутся всерьез. У мужей государственных есть дела и поважнее, – сэр Даргул замолчал.

Парень понял, Урехват просто не хочет больше говорить о происшествии. Выходит, всё не так-то просто, но магистр решил покамест не пугать помощника или сам не понимал, чем может обернуться дело.

Глава III, в которой говорится много разговоров, а делается мало

Наконец-то. После долгого пути наши герои прибыли в Хэрмебург. Именно здесь жило больше всего выходцев из Тальмарии. И число их за несколько веков постепенно превысило количество коренных обитателей Залесья. Столетие назад мастера основали девятнадцать ремесленных гильдий. А местные священники, чиновники, учителя и советники упорядочили законы и систему управления во всем герцогстве. Вот почему сэр Даргул избрал данный город первым пунктом назначения. По его мнению, в отличие от суеверных крестьян, торговый люд не особо подвержен предрассудкам и в большей мере сохраняет разумный взгляд на вещи даже перед лицом сверхъестественного ужаса. Впрочем, сообщения о вампирах происходили и из этих земель. И исследователь нового вида нежити справедливо расценивал их как наиболее достоверные и заслуживающие самого подробного рассмотрения.

Здесь Венедские горы поворачивали на восток и переходили в обширное плоскогорье, а река Алута прорезала гряду и спускалась на юг по склонам к низменным равнинам. По ее берегам пролегал путь в Ульпию. Не мудрено, что за такую важную землю постоянно велись войны. А потому Хэрмебург или, как его называли местные жители, Цибинум, стал чудом фортификации. Его опоясывала стена высотой в пять человеческих ростов с каменными зубцами и крытой галереей. Везде, где находились ворота были устроены барбаканы или даже небольшие бастионы с амбразурами и пушками. День и ночь часовые дежурили на высоких башнях, число которых превышало три десятка. Некоторые были возведены, и содержались на средства ремесленных гильдий. На всех имелось несколько уровней бойниц, машикули, высокие шатровые крыши. Плотники, ткачи, гончары, оружейники держали свой рубеж обороны и считали эту обязанность честью. Снаружи находился земляной вал и более низкое кирпичное укрепление на насыпи, а между ними полегали рвы.

Внутри кольца защитных сооружений со всех концов к центру тянулись необычно широкие улицы. Так что, с высоты птичьего полёта столица тальмарийских купцов напоминала разрезанный на куски пирог с вишней или грибами – это уж как больше нравится уважаемому читателю. А может быть, с вампирами? Давайте искать. Похожие друг на друга двухэтажные дома стояли без каких-либо промежутков. Кое-где имелись крошечные внутренние дворики, но мало кому доводилось туда заглянуть. Зато кровли везде строили высокими, иногда не меньше самого строения, а узкие мансардные окна напоминали своей формой недобрые глаза. Вот здесь на чердаках и могли скрываться упыри, ведь мы теперь знаем, они порой оборачиваются летучими мышами, прячутся в мрачных местах от дневного света и оттуда, наверное, любят следить за прохожими.

На пологом холме возвышался Верхний город – центр власти и торговли. Резиденции знати и богатых дельцов выходили фасадами на Большую и Малую площади. Их разделяли церковь и городская ратуша с башней. Последняя осталась от прежней оборонительной стены, которую разрушили, после того, как возвели новое кольцо укреплений. Но здесь слишком людно, всегда снуёт народ, ходят стражники с алебардами и мечами. А лошади и собаки чуют нежить лучше людей. Нет, только самый отчаянный вампир может показаться у здания совета, да и то в безлунную ночь. Но вот, если пройти немного вперёд, на север к самому краю возвышенности, то мы неизбежно упрёмся туда, куда почтенные заседатели отправлялись после многолетнего исполнения своих тягостных, но прибыльных обязанностей. Перед нами величественный собор святой Мадальберги с высоким шпилем в окружении четырёх миниатюрных башенок. Такой могли воздвигать только в городах, суды которых имели право приговаривать к смертной казни. Именно тут нашли последний приют бургомистры, аристократы и главы ремесленных гильдий. Конечно, скажете Вы, как не тем, кто пил кровь простого народа при жизни, становиться вампирами после смерти? Но спешу Вас разочаровать. Теперь все эти добрые господа пребывают в гробницах, запечатанных массивными плитами с эффигиями и гербами. И даже выходец с того света не в состоянии сдвинуть такую тяжесть с места. Кроме того, надёжный, как сама скала, каменщик Никузор каждые три месяца поновляет раствор, коим скреплены известняковые блоки. А потому, даже если среди покойных купцов, ратманов, канцлеров, камерариев с клириками и появились упыри, наружу им пробиться никогда не удастся. По крайней мере, сообщений о падении надгробий пока не поступало.

Но хватит пялиться на скорбные памятники. Лысый каноник только что занял место у алтаря и покосился как-то неодобрительно – скоро начнутся полуденные моления. А потому пришло время покинуть стрельчатые своды собора, обогнуть ощетинившуюся контрфорсами апсиду, направиться на север, свернуть у трансепта направо, пройти под аркой Лестничной башни и спуститься в Нижний город – средоточие ремесленных мастерских и место проживания простого люда. По левую руку мы обнаружим большую таверну "Хромая устрица" с мансардными окнами в виде глаз на крыше, а также с вместительным питейным залом. Она буквально прижалась к подножью холма, на котором высится громада храма. А перед входом двое мужчин, один пожилой, а другой юный в пыльных плащах что-то пытаются втолковать носильщикам, снимающим поклажу с двух усталых мохноногих лошадей. Господа одеты в робы, а в руках держат посохи. Конечно же Вы догадались – это наши герои. И раз уж дорогому читателю посчастливилось опять встретиться с ними, пора сопроводить почтенных некромантов в их изысканиях.

Сэр Даргул уже пожалел, что согласился на услуги ребят из трактира. Расколотят ведь все подчистую гоблинские дети. У лошади и то ход мягче. А тут молодой лось без дела простаивает, а ведь старый чароплет платит ему свои кровные. С него хоть спросить можно и даже вычесть из жалования. Но делать нечего. В душе распекая себя за недальновидность, Угрехват поплёлся вверх по скрипучей лестнице. Тэдгар последовал за мастером. Комната оказалась просторной, с двумя продолговатыми окнами и двумя кроватями. Потолок поддерживали черные от времени и копоти балки. У северной стены виднелся длинный добротный стол. Здесь можно и походную лабораторию разместить, и отчёты писать – места достаточно. В левом углу находился камин, а перед ним – подставка для дров с сухими поленьями. Справа от двери стоял расшатанный шкаф, который долговязый помощник чуть не повалил к ужасу магистра, когда случайно налетел на него. У парня действительно была привычка наскакивать на разные предметы и производить разрушения всюду, куда дотянется рука или нога, а также биться головой о притолоки, низкие своды и полки, причём совершал это рослый друг с самыми невинными намереньями.

Пока наши герои разбирали вещи, обедали, совершали омовение, часы на башне собора святой Мадальберги побили два раза. А затем господа маги после долгой и трудной дороги улеглись и проспали до ужина. Когда сэр Даргул открыл глаза, уже окончательно стемнело. Лишь фонарь над входом в таверну давал слабый свет. В очаге догорали последние угли, и в комнате сделалось зябко. Мортимер встал, поежился и подбросил полешко в огонь. Нужно будить лохмача Тэдгара.

– Эй, вставай, лежебока, так всех вампиров проспишь, – крикнул мастер и как следует схватил юношу за костлявое плечо.

Молодой чародей сел на кровати и тряхнул головой в попытке развеять дремоту.

– Сейчас, – только и ответил он.

Вскоре магистр с помощником уже спускались по лестнице. Перед входом в питейный зал парень в очередной раз треснулся головой о притолоку. Опытный некромант усмехнулся и добавил бедолаге лёгких подзатыльник.

Посетители только начали подходить. Но по количеству мест было понятно, что здесь собираются большие компании. Сэр Даргул окинул взглядом помещение и выбрал длинный стол прямо перед местом, где наливали пиво. Сюда точно кто-нибудь, да подсядет и станет ценным источником сведений о новой форме нежити. Исследователи расположились посередине и заказали ужин. Заведение не относилось к разряду дешёвых, всё-таки почти самый центр города, собственная кухня. Здесь обслуживали иностранных купцов, богатых паломников, зажиточных ремесленников и воинов. Чернь не жаловали. А потому нашелся и гунхарский бекон, и белое пшеничное пиво, и даже восхитительное мясо на вертеле.

Тэдгар, видимо, до сих по дулся, и господин Мортимер потрепал его по золотистым волосам.

– Смотри, сынок, не пей много. Мы здесь не для того. Нам нужно навострить уши и запоминать каждую деталь. И уж тем более не танцуй своих рилов. Если в Гунхарии я ещё терпел твои пляски, то тут ты на службе.

– Хорошо, мастер, – ответил юноша, изображая почтение и страх. На самом деле он не боялся старика и давно раскусил, что Угрехват по натуре добрый. Но считал некоторую подобострастность неотъемлимой частью обязанностей помощника.

Принесли еду. Но сэра Даргула, в первую очередь, интересовали посетители. Две небольшие компании обосновались у задней стены – ничего особенного, работяги, исполнившие прибыльный заказ. А вот в дальнем правом углу у окна сидел какой-то странный тип. Средних лет, с короткой бородой в свободном коричневом уппелянде до середины голени с высоким воротником и оторочкой из меха. Широкие рукава суживались к запястью. Внутри одного из их мог вполне поместиться кинжал. Незнакомец тоже присматривался к людям в зале, и взгляд его все время возвращался к нашим некромантам.

Тем временем в трактир подтягивались гости, постояльцы спускались с верхних этажей. Слева сел купец из Ульпии в ярком кафтане с блестящими застёжками. Рядом устроился его партнёр в менее щегольской одежде. Справа расположились ремесленники. Мало-помалу завязалась беседа. Дивное белое пиво с густой стойкой пеной и нежной кислинкой во вкусе постепенно развязывало языки. Когда разведывательные мероприятия завершились, и Мортимеру наскучило слушать про новые поборы, снижение цен и лютых конкурентов из Кронбурга и Саксобурга, магистр начал наступление:

– Мы с товарищем здесь всего первый день, ничего пока не знаем. Не скажете ли, судари, опасно ли тут на дорогах?

– Да не опаснее, чем где-либо, – буркнул широкоплечий краснодеревщик по имени Ансельм и отхлебнул еще из тяжёлой глиняной кружки.

– Король Мациус разбойников-то поразогнал, – согласился сухопарый сапожник Вилберт, – А вот их господарь, – он манул рукой в сторону торговца с юга, – Собрал всех бродяг, и нищих, дескать среди них одни разбойники да бандиты, да и сжёг всех разом.

– Ты на господаря Валуда бочку не кати, – вскипел ульпийский купец, – Он это потому сделал, что подлый люд хотел на корню извести.

– А я что против? – усмехнулся чеботарь, – Я только за. По мне, так всю эту гадость давно изничтожить пора. Честным людям житья не дают.

Сэр Даргул понял, что беседа зашла не туда, и решил развернуть разговор в нужное русло:

– Ну, с людьми лихими все понятно. Такие и в наших краях промышляют. Только вот мне говаривали, будто водятся в ваших землях существа пострашнее – вампиры. Грабителям нужно одно – золотишко. А от этих тварей не откупишься. Им только кровь подавай. Никто от них живьём не уходил.

– ААА, эти-то. Думал, ты господин про них не знаешь, не хотел пугать, – неуверенно начал здоровяк Ансельм, – А тебе, оказывается, наплели. Ну так слушай. Действительно есть они. Появились у нас недавно. Ещё лет десять назад их не было, и слова-то такого мы не знали.

– А появились они, как господаря Ульпии убили. Не иначе как он тут замешан, – перебил Вилберт.

– Снова начинает. Сплетни то всё и слухи! – решительно отрезал торговец.

– Ну, не знаю-не знаю. Но у нас сказывают, будто он головы только так рубил, а пуще всего любил народ на колья сажать.

– Так то только отманцев, да неверных бояр с их прихлебателями, – недовольно крикнул купец, – А казнить таких – вообще дело богоугодное. Вот вы тут в Залесье своем отсиживаетесь ...

– Подождите же. Давайте все-таки про вампиров поговорим, – вмешался Угрехват.

– Вы, сударь, их не слушайте. Пусть спорят, еще и волосы рвать друг дружке начнут, – ухмыльнулся мебельщик, – Я сейчас Вам все сам расскажу, – и, ткнув локтем соседа, продолжил, – Вы, господин-ученый старайтесь только днем ездить. Твари те лишь после заката выходят, чтоб они к кобольдам провалились. Говорят, свет их обжигает. А так да, рыскают они вдоль дорог, особливо, около кладбищ, нападают на путников. Иногда и в деревни забираются, в дома проникают. А как человека упырь встретит, так прыгнет, да как вцепится в шею, прям как собака или волк, и не отпускает, пока всю кровушку не высосет. Клыки у них отрастают, забыл сказать. Только Вы будьте покойны. Не шастают они днем, хоронятся.

– А откуда взялись вампиры-то эти?

– А были, говорят, они божьими людьми, такими же, как мы с Вами. Только высосал им кровь такой же упырь, вот они упырями-то после смерти лютой и сделались.

– Прямо все и становятся? – не поверил сэр Даргул.

– Вроде как не все. Кому как повезет. Отец Фолькомар так говорит: кто крепок в вере, ходит в церковь, а главное, исправно платит десятину, тот просто умирает, а вампиром может стать исключительно страшный грешник и неплательщик. Да только неправда все это. Вот недавно случай был в деревеньке за десяток миль отсюда. Жила одна девушка Петруца. Тихая была, худая, бледненькая, что твой подснежник по весне. И в церковь чаще других ходила, даже после службы оставалась и со священником задушевные речи вела. Как-то по осени захирела Петруца. С каждым днём всё хуже и хуже, под конец слегла вовсе. Мать как-то увидела у нее на шее две отметинки, маленькие такие, взгляду неприметные. Ясно дело, упырь к ним хаживает. Понавесили гирлянды из чеснока во всех углах. Да только не уберегли. Той же ночью скончалась девка. Всем селом хоронили. Кузнец хотел было кол в сердце вогнать, да отец покойницы не дал. Зарыли так. А зимой несколько человек в лесу пропало. Пошли крестьяне их искать, до сумерек маялись. А как темнеть начало, в деревню поворотили. Да только далеко в чащу ушли, застигла их в пути ночь. Вот уж почти к древне подъехали. Глядь, а посередь дороги Петруца стоит – голая и белая-белая вся, будто из снегу вылеплена – и клыки острые кажет. Подошли ближе. Она на них прыг. Да и парни не робкого десятка попались. Уделали душегубку, да голову ей отрубили, принесли деревенскому старосте, а после сожгли.

Пока краснодеревщик живописал историю, старый некромант под столом пихнул коленом Тэдгара, дабы тот внимал. Пригодится для отчёта.

– И все вампиры вот так голышом и ходят? – поинтересовался сэр Дарул

– Натурально все, – ответствовал Ансельм, – На некоторых ещё остаются клоки одежды. Да они сами её сдирают с себя. Дара речи человеческой лишаются, только кряхтят, да рычат по-звериному. И не понимают ни чуточки. Иногда даже бегают на четвереньках.

– Ну уж нет! – вмешался Вилберт, который успел уже опрокинуть в себя две пинты белого пива и закусить парочкой брецелей, – Не все кровососы такие. Вот я вам другую историю расскажу. Некогда возвращались купцы из Саксобурга обратно в Хэрмебург. Задержались в дороге. А ночь на дворе. Нужно найти кров. Набрели на придорожный трактир. Заходят туда. Да только никаких других посетителей там не было. Одна лишь хозяйка, бледная, тщедушная, словно чахоточная. Не заподозрили торговцы лиха. Женщина провела их в комнаты и вскоре позвала к ужину. Тогда-то они и увидели другого гостя. Сидит в углу и посмеивается. Одежда у него какая-то странная, старомодная и потрепанная будто, только пуговицы золотом блестят. А кожа бледная, словно у покойника. Однако никто об упыре не подумал. Ну откуда кровососы на постоялом дворе? Да ещё и трактирщица к нему приветлива, будто знает его. Подсел он к путникам и начал расспрашивать о том, куда ездили и зачем. А после предложил в честь знакомства выпить. Принесла ему хозяйка кувшин вина. Разлил незнакомец всем по бокалу. Все осушили, только Горст не стал пить, ибо святой отец наложил на него епитимию, но виду парень не подал. Вот пошли господа почивать. Все уснули, как убитые. Одному Горсту не спится. Страх берет, а от чего, не знает. Чует он: дело не чисто. Толкнул одного товарища, второго, никто не пробудился. Опоил их злодей. Тут взял он свою фляжку, и с молитвой опустил туда ковчежец с частицей мощей святого Дотлинда Мученика. Только сделал, как послышались шаги в коридоре. Горст сразу же спящим притворился, – тут Вилберт специально сделал паузу, торжествующе оглядел слушателей, отхлебнул пива и смачно с хрустом отхватил полбрецеля и с набитым ртом продолжил, – Открывается дверь, а в проходе незнакомец стоит, а хозяйка позади него. Вот душегубец первого купца справа схватил, а женщина – слева. Никто так и не проснулся и голоса не подал. Давай они купцов наших за горло кусать, да кровь пить. Лежит Горст ни жив, ни мертв. Вот подходит к нему кровосос, не оплошал мужик, плеснул ему в лицо воды освящённой. Схватился нечистый за голову, закричал страшным голосом. Тут хозяйка рванулась. Он и ей в лицо плеснул. Начали упыри по комнате метаться, будто слепые. Бросился наш купец к двери и бежать. На дворе лошадь свою отвязал, да в город поскакал. Как добрался давай народ созывать. Поехали они к постоялому двору, да ничего уж не нашли: ни трупов торговцев, ни нечестивцев, ни лошадей, ни товаров. Стали беднягу Горста обвинять, дескать товарищей своих загубил, а выручку спрятал. Месяц, почитай, в узилище просидел, пока жена взятку мировому судье собрала. Тогда только выпустили беднягу. Вот видите, – многозначительно произнёс рассказчик, отхлебнул белого и утёр рукавом усы, – Упыри не только одеваются по-человечески, но и говорить могут.

– Не может быть! – вскричал Ансельм и долбанул тяжёлым кулаком по столу, – Как пить дать укокошил своих дружков твой Горст, да и наплёл с три короба. Не могут кровососы ни говорить, ни одеваться. Чтоб мне попасть антилопе на рога, если это не так! Вон ещё бабка рассказывала, как её дядюшка Луц из Саксобурга однажды в заброшенную деревню после заката заехал, так из всех домов упыри попёрли, голые все или в лохмотьях, слов не говорят, только мычат и ревут, как зверье. Еле ноги унес.

Тут начался пьяный спор. Сапожник и мебельщик – каждый пытался доказать свою правоту по большей части угрозами да ругательствами. Сэр Даргул брезгливо отворотился. Похоже, больше сведений уже не собрать, пора возвращаться наверх. И тут Угрехват поймал взгляд незнакомца в уппелянде. Тот, оказывается, внимательно наблюдал за потасовкой и ухмылялся. Вдруг мужчина встал, поправил широкий пояс и направился прямиком к столику магов.

– Привет честной компании. Позвольте, господа, – его голос прозвучал, как пушечный выстрел, нет не по громкости, скорее по силе отрезвляющего действия. Даже Вилберт и Ансельм на мгновение затихли и уставились на вновь прибывшего. Меж тем люди на скамье подвинулись, и мужчина сел прямо рядом со старым чароплетом.

– Меня зовут Зиберт из Клозингена. Вы так громко кричите, что уже вся "Хромая устрица" вникла в предмет вашей полемики, – за соседними столиками одобрительно засмеялись, – И так как мне ваша свара изрядно надоела, я желаю положить ей конец.

Исследователь нежити с удивлением ответил, как новый сосед смог завоевать всеобщее внимание и вмиг успокоить горячие головы. Он излучал абсолютную уверенность, нет, не слова, а интонации, манера держаться и говорить играли на образ властного лидера.

– Эй, трактирщик, принеси-ка мне большой бокал красного вина, да полфунта запеченной свинины! – крикнул он через плечо, – Так вот, судари. Расскажу я вам одну историю. Нет, не о вампирах. Даже наоборот. Как-то хозяйка испекла пирог. Мимо проходили трое нищих и запросили подаяния прямо у неё под окнами. Она отрезала им маленький кусочек пирога и вынесла. Бедняки разделили его между собой. Тут мимо проходил монах и спросил, с чем был тот пирог. Первый голодранец сказал: "С яблоками", Второй: "С грушами", а третий: "С изюмом". Ну, и кто из них прав? – человек в уппелянде обвел собеседников выразительным взглядом, – А правы все, – решительно заявил он и добавил, – Очевидно, дама испекла пирог с разными фруктами. Это каждому из нищих досталось что-то одно. И здесь прав и ты, и ты, – Зиберт из Клозингена посмотрел на краснодеревщика и сапожника.

Ансельм насупился и поджал губу. Он считал, что в данном споре истина на его стороне, но решил против незнакомца не выступать. В противоположность ему Вилберт торжествующе воскликнул:

– Вот, я же говорил! – и многозначительно поднял указательный палец вверх. Но, не найдя никакой поддержки от соседей по столу сник и замолчал.

– Пора знать. Вампиры – существа разнообразные, и отличаются упыри друг от друга именно тем, насколько они похожи на людей, или иначе в какой мере им удалось сохранить человеческие качества.

Тут хозяин поставил перед рассказчиком большой кубок и тарелку с горячим мясом, и тот на миг прервал повествование. Теперь старый маг понял, какая тишина воцарилась в таверне. Все посетители ждали продолжения. Взгляд скользнул по стенам с рогами оленей и косуль, по мрачным ставням, по шкуре медведя над камином, по рядам бело-синих кувшинов, подвешенным за ручки, – всюду плясали кроваво-красные отблески пламени, везде играли насмешливые тени. В такие мгновения каждый суеверный селянин готов поклясться, будто видит в игре света и тьмы чумазых бесенят, проказливых хобгоблинов, падких до еды жирней, рачительных клураканов или даже хладных предвестников смерти. Конечно, наш герой в силу научных познаний, не мог допустить подобных домыслов, однако в недрах его души назревало иное.

Еще в детстве, когда рассказывали истории о призраках, он иногда замечал, как по венам да по позвоночнику прокатывалась волна жжения, к горлу подступал комок, а на глаза наворачивались слезы. Причем появлялись упомянутые ощущения лишь тогда, когда все изложенное оказывалось правдой. Теперь же обладатель странного дара мог не выдавать себя плачем или дрожью, но чувство все равно неизменно появлялось. Да, дорогой читатель, такое бывает редко. Но и перед нами человек незаурядный. Даргул Угрехват относился не к тем, кто попал в некроманты, потому что не выучил эльфийский, и не мог стать элементалистом. И вопреки распространенному ныне мнению, будто в маги идут только те, кто не умеет делать ничего полезного, не потому, что из него не вышло, например, мастера-ваятеля или способного шкипера. Нет, он имел врожденное сродство со смертью, и мир потусторонний время от времени посылал ему некие неясные знаки посредствам затушеванных озарений, смутных образов и скупых полутонов. Может быть потому, исследователь относился к тайному знанию с особым трепетом и не водил за собой армии скелетов, словно король свиту, как некоторые. Однако, мы отвлеклись. Вернёмся же в питейных зал "Хромой устрицы".

Тем временем Зиберт из Клозингена промочил горло и продолжил:

– Как вы поняли, вампиры могут быть разными. Как же так получается, что одни уподобляются животным, а другие могут произвести впечатление дворянина с изысканными манерами? Все очень просто, господа, и сложно одновременно. Элиту кровососов составляют могущественные создания. Они мудры, гибки разумом, владеют тонкими искусствами и при желании могут переметнуться в летучую мышь, волка или другое животное. Да, не ищите тайную метку на шерсти зверя. Если она и есть, упырь вцепится вам в горло раньше, чем вы сможете ее отыскать. Так вот, не секрет, когда вампир кусает человека, тот тоже может стать вампиром. И кровосос высшего порядка передаст своей жертве часть своих навыков и способностей. Но существует одно правило. Новообращенный всегда менее силен и умен, чем его создатель. Итак, первый кусает второго, второй – третьего, третий – четвёртого. Мало-помалу, разум начинает ослабевать, способности к магии пропадают, мышление делается менее связным, равно, как и речь. Зато увеличивается физическая сила, обостряется голод, даже тело приобретает животные черты, появляются звериные повадки. А потому, судари, вампир четвертого-пятого порядков – свирепое существо, мало чем отличающееся от волка, бешенного волка при том. Такой уже никого не может обратить. Таддель Толкователь также считает, будто мозг глупого крестьянина настолько примитивен, что из него никогда не получится сколь бы то ни было смышленого вампира.