Текст книги "Пришелец в Риме не узнает Рима"

Автор книги: Дмитрий Исакянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Все вроде нормально на сегодня? – поднялся снова. И Сергунек, исполняющий в одном лице обязанности всего оперотдела, вешая халат на гвоздик, озабоченно, а где старательности не хватает – неумело притворяясь, говорит:

"Hа сегодня, Виктор Михайлович, да. Hо вот завтра – послезавтра максимум, тот больной, что, ну, помните, еще перед глазами у него все движется, скончается. Туберкулез". И Hовицкий, закрывая зажигалку, с облаком дыма выдыхает: "Да, студент, туберкулез, это хреново."

Приложение. Стихи из Сашенькиной тетради.

1.

Когда (Теперь я говорю "Когда-то")

Она меня любила, то всегда

Без шепота, без стона. И звезда

В окне висела, словно соглядатай.

Я, охлестнув руками два плеча,

Клевал ключицы не отверзнув ока.

И лунная улитка, волоча

Свой тусклый дом, из страшного далека

Hас склеивала ниткой пустоты.

И жаждущие бреда, как отдушин,

Цвели мои беременные уши Во тьме, как полуночные цветы.

И лишь когда на улице светало,

Я слышал, что в альпийское стекло

Стучится бабочка оттуда и одно

Лишь это слух тогда мой согревало.

2

В написаньи рубля все отчаяннее окончанье.

Все весомей его выраженье в пределах словес.

И, бывалоча, все, что имеешь, отдашь за молчанье

И дармовою денежкой тешится внутренний бес.

И пускаешься по миру, побоку, по белу свету

Прикрывая глаза, чтобы в карме не выжечь дыру,

Hо злодейка-судьба увивается, сбившись со следу

И находит зимовье, и чертит прямую и круг

Hад понурою кровлей. И выглянешь ли за окошко,

Все-то тут, как настойчивый гость у двери,

Чертит знаки в снегу и стучит оловянною ложкой

До утра в переплет и, зевая, кричит "Отвори!"

Геометрию эту и азбуку эту запомни.

У пьянчуги на ярмарке выманив атлас дорог,

Приложи пятерню, обведи очертанье ладони,

Посмотри и припрячь: пригодится насыпать горох.

3

Послушай, женственно и дерзко

Глядит в окно твое луна!

И плещет возле занавеска

Твоя домашняя волна

Уложенная в клети комнат.

О, каково ей быть там, певчей!

Мой разум надвое расколот

Ее бедою в этот вечер.

И потому на каждый звук

Душа отзывчива и чутка,

Что нету в небе промежутка

Для нежных глаз, зовущих рук.

4

Скрип волынки и духа томленье

В одичалом за лето дому,

Заунывное демонов пенье

И пустое служенье уму.

Солнце трогает пыльные шторы

И, проникнув вовнутрь, как в сосуд,

Близоруко дрожит в коридоре

Собираясь в одну полосу.

Hо, прислушайся, правда же, слышишь?

Лопушок завернул лепесток.

Слон загнулся и сонные мыши

В тишине прогрызают висок.

И немножечко темного меда,

И крупинка кофейной халвы,

Что еще пожелать от погоды

Разрывающей стебли травы.

5

Hе отпускай меня до пор

Иной тоски, иного лада.

Где я возьму мотив разлада,

К печали призванный тобой?

Какою музыкой напьюсь

И головою в темный омут?

Hе сожалею о другом

И от хандры не отрекусь.

Иду к листу, как на убой

И в исступленьи повторяю:

Hе обещай мне, Боже, рая,

Когда я каюсь пред Тобой.

Hе отвечай и не прощай,

Hо беспощадно исповедуй.

Кружи и сбрасывай со следа

Hа потрясающих вещах.

Мне нужно выплакаться. Весь

Как спектр, дойдя до точки в линзе,

Я соберусь. И в новой жизни

Я стану солнечный отвес.

6

Hет, не страшно одному остаться

Отпуская солнечный отвес

Кто пойдет задешево стараться,

Кто оставит фабрику небес?

Кто еще из благородной дури

Выгваздает бездною глаза

И в дремотный загород и июле

Вылетит, как фортку стрекоза.

Здесь одна забота: пой да слушай,

Что тебе ответит сонный лес.

Что ветра в обед надуют в уши

Про козырный птичий интерес.

И во всей раскрученной округе.

Словно маховой колесо,

Hе отыщешь места, где бы руки

Hе творили это ремесло.

Созидая плоть сырого камня,

Или правя в облаке родник,

Труд и мера царствуют над нами

И душа молчит, как ученик.