355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Громов » Путь проклятых. Повести и рассказы » Текст книги (страница 3)
Путь проклятых. Повести и рассказы
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 20:19

Текст книги "Путь проклятых. Повести и рассказы"


Автор книги: Дмитрий Громов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

2
 
Doomed to vanish in a flickering light,
Disappearing to a darker night,
Doomed to vanish in a living death,
Living anti-matter, living anti-breath. [5]5
  Обреченные раствориться в мерцающем свете,
  Уходящие туда, где темнее ночь,
  Обреченные раствориться заживо в смерти,
  Бездыханные, дышим, бесплотная плоть (англ.).


[Закрыть]

 
Peter Hammill, «Van Der Graaf Generator» group.

Первый мальчишка неподвижно лежал на ворохе пыльного тряпья, брошенного на продавленный топчан у самого входа – и лишь слабо пошевелился, когда мы вошли: один безучастный взгляд в нашу сторону, и снова – полная неподвижность. Пятно серой обреченности, исходящей по краям зыбкой дымкой, и лишь в самой сердцевине – тусклые багровые огоньки. Да, этот практически безнадежен.

Второй сидел в углу и чуть покачивался в обшарпанном кресле-качалке, закрыв лицо руками. Мрачная чернота, но в ней – нет-нет, да и проглядывали яростные багровые сполохи. Этого еще, может быть, удастся вытянуть. Только стоит ли?

– Да, Людоедка Эллочка, натворила ты дел, – пробормотал я.

Кажется, Эльвира впервые обиделась, но тут же поняла: да, сама виновата – и с надеждой заглянула мне в глаза.

– Им можно помочь?

– Сомневаюсь. Но попробую. Эй, парни, я понимаю, как вам сейчас хреново, но попробуйте на некоторое время сосредоточиться и послушать меня. Ничего не обещаю, но вы, по крайней мере, сможете четко уяснить, что с вами произошло, и какой у вас теперь есть выбор. Ну так что, будем слушать?

Лежащий слегка пошевелился и открыл глаза. Даже попытался сесть, и со второй попытки это ему удалось.

– А ты кто такой? Доктор? – неприязненно осведомился сидевший в углу, не отнимая рук от лица.

– Ага, – ухмыльнулся я как можно веселее, хотя на душе у меня скребли кладбищенские крысы. – Добрый доктор Айболит!

– Тогда вали отсюда своих зверей лечить, пока цел, – посоветовали мне из угла. – А от этой… держись подальше, а то станешь таким, как мы. Хочешь?

– Ты опоздал, приятель, – оборвал его я, чувствуя, что парня вот-вот понесет. – Я ужетакой, как вы – и именно поэтому знаю, каково вам! Только я с этим в свое время справился – а вы пока нет. И справитесь ли – зависит только от вас!

– Так ты… тоже?! – он наконец отнял руки от лица, и я увидел потеки от слез и тонкую струйку крови, засохшую в углу рта. – Вы?! – он наконец узнал меня. Виделись пару раз в той компании, где я познакомился с Эльвирой.

– Я. А теперь заткнись и слушай! И ты слушай. Эльвира – вампир. И сделала вампирами вас. Не перебивать! Меня не интересует, верите ли вы в вампиров. Вы теперь сами одни из них, вернее, из нас, так что поверите, никуда не денетесь. Она не хотела вам зла – скорее наоборот, но она не учла, что вы просто не готовы к такой трансформации. Ведь вампир – это не просто живой труп, не просто изменение физиологии и еще кое-чего – это прежде всего состояние психики, состояние души, если хотите! Это надо принять, как данность, поверить в это – и все. Разглядеть «черный огонь» в глубине своего седрца – и постараться раздуть его. Никакого «научного объяснения» тому, что произошло с вами, у меня нет и не будет. Я и сам вампир – и уже довольно давно. Вот, смотрите.

Я широко оскалился, продемонстрировав клыки, а потом медленно поднялся в воздух и некоторое время парил под потолком.

– Значит, все-таки правда, – обреченно выдохнул тот, что заставил себя сесть на топчане.

– Правда, – угрюмо буркнул парень в кресле. – Я это уже и сам понял. Ты вот скажи лучше, раз такой умный, что нам теперь делать? Как жить дальше?

– Хороший вопрос, – кивнул я. – Только жить вам уже не придется. И мне тоже. Мы все – мертвые. Молчи, Эльвира, мне лучше знать! Мы – мертвые, и для поддержания своего посмертного существования должны регулярно убивать живых и пить их кровь. Вот так.

– А по-другому – никак нельзя? – робко подал голос парень с топчана.

– Можно. Осиновый кол в сердце – и все. Отмучался. Только сам ты этого сделать не сможешь – по себе знаю. Пробовал. А еще можно тихо загибаться тут без пищи. Ты будешь жить – хотя мы и не живем по-настоящему, но лучшего слова пока никто не придумал – так вот, ты будешь жить так долго, очень долго, но голод постепенно сведет тебя с ума, и ты уже будешь готов на все, будешь готов убить даже родную мать, чтобы только прекратить это – но у тебя уже не будет сил, чтобы добраться до чьего-нибудь горла… Ну как, нравится?

Они долго молчали.

– Значит – убивать – или умереть самому? – подал наконец голос парень в кресле.

– Именно так, – кивнул я.

– А если – зверей? – с надеждой спросил мальчик на топчане. – Мне кажется, я бы смог…

Кажется ему! Он даже не смог произнести слово «убивать»!

– Зверей – можно. Только это довольно противно, и все равно долго не продержишься.

– А может… консервированная кровь? С донорских пунктов? Как в том фильме…

– Забудьте! – одним взмахом перечеркнул я повисшую было в воздухе надежду. – Консервированная кровь – это для плохих фильмов и комиксов! Кровь – это скорее символ. Выпивая кровь жертвы, мы пьем ее силу, ее жизнь – и делаем ее своей! Вот за счет чего вампир поддерживает свое существование. А консервированная кровь – просто жидкость, не более. Забудьте о ней. Она вам не поможет. И о том, что можно выпить кого-то не до конца, сохранив ему жизнь – тоже забудьте.

– Я… попробовал один раз, – глухо произнес парень в кресле. – Я думал – я его ненавижу. Он… а, не важно! – махнул он рукой. – Но когда я увидел его мертвым… Нет, я не смогу еще раз! – он снова закрыл лицо руками, содрогаясь всем телом.

– Ну что ж, тогда мне больше нечего вам сказать. Вы можете стать настоящими вампирами и регулярно убивать людей; вы можете долго и мучительно умирать здесь – но такойсмерти я не пожелаю и врагу! И, наконец, вы можете разом прекратить свои мучения – но для этого вам нужен кто-то, кто поможет вам в этом. Я все сказал. Выбирайте.

И я повернулся к выходу.

– Постойте! – это произнес мальчик с топчана.

Я обернулся, остановившись в дверях.

Серая, с темно-лиловыми прожилками, обреченность. Но вместе с ней – и решимость.

– Вы… можете помочь мне умереть насовсем?

Да, чтобы принять такое решение, надо тоже обладать немалым мужеством! Недооценил я его.

– Могу. Но я бы советовал тебе хорошо подумать.

– Я уже все обдумал. Я не смогу убивать других. И я не хочу мучаться – этоуже начинается, я чувствую! Прошу вас…

– Хорошо. Я приду завтра, и если ты не передумаешь – я помогу тебе уйти.

– Спасибо, – прошептал он серыми губами. – Только обязательно придите. Вы обещаете?

– Да, я обещаю, – твердо ответил я.


* * *

Всю обратную дорогу мы с Эльвирой молчали, подавленные случившимся.

– Влад, я не хотела. Я не знала, что такое может случиться! – подняла она на меня полные слез глаза, когда мы уже входили в мой подъезд. – Может быть, им все-таки можно помочь?

– Только одному – тому, что сидел в кресле. Второй обречен. Теперь ты знаешь, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями?

Она молча всхлипнула, но я не обратил на нее внимания, потому что увидел: дверь моей квартиры приоткрыта! А я точно помнил, что тщательно запер ее, уходя!

– Заходи, Влад, заходи, не бойся! – я узнал голос Генриха и слегка перевел дух. Впрочем, радоваться и вздыхать с облегчением было рано: если Генрих заявился ко мне вот так, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее; к тому же, раз он не только «вычислил» мое место обитания, но и смог открыть дверь в квартиру – значит, грош цена такому убежищу! Надо срочно менять место дневки.

Мы вошли, и я тщательно запер дверь. Все замки были в порядке.

– О, да ты не один! – криво усмехнулся Генрих, вынув изо рта свою неизменную сигару. – Впрочем, я мог бы и сам догадаться. Что же ты? Представь меня даме!

– Это – Генрих Константинович, мой Отец, – обернулся я к замершей на пороге Эльвире. – А это – Эльвира. Моя «дочь».

– И любовница, – закончил Генрих. – Ого, да вы еще не разучились краснеть, леди! Не надо смущаться, я не хотел сказать ничего плохого. А у тебя прекрасный вкус, Влад. Впрочем, не могу сказать того же о вкусе твоей дамы. Ну да ладно, присаживайтесь. Есть новости, и очень нехорошие. Я не вполне понимаю, что происходит, но подозреваю, что кое-что поможете прояснить мне вы.

Мы с Эльвирой молча уселись в свободные кресла, и я потянулся к лежавшей на журнальном столике пачке сигар. «White Owl». Да, у Генриха губа не дура! Я вынул из пачки сигару, содрал с нее целлофановую обертку, с наслаждением понюхал и аккуратно прикурил от зажигалки Генриха.

– Итак? – я выжидательно посмотрел на него.

Посмотрел изнутри.

Однако Генрих «закрылся», так что кроме серой брони его внутреннего «щита» и чуть насмешливой улыбки, я ничего не увидел. И все же я почувствовал, что моему Отцу сейчас не до смеха.

– Пропали Безумная Нищенка и Виктор. Я подозреваю, что их ликвидировали.

– Может быть, они просто сменили убежища?

– Нет. У меня есть свои способы проверки. Их наверняка убрали. Или пытались убрать, и они ушли на дно; впрочем, это маловероятно – они бы дали знать об опасности.

– Ты подозреваешь, кто мог это сделать?

– Я не подозреваю – я знаю! Один из нас может погибнуть случайно, но сразу двое – никогда! Значит, Бессмертный Монах здесь и идет по следу.

Эльвира переводила растерянный взгляд с меня на Генриха и обратно – я ничего не успел рассказать ей о Бессмертном Монахе.

– Но это не все, Влад, – Генрих в упор посмотрел на меня. – Бессмертный Монах никогда не появляется просто так. Должно было произойти что-то, что вызвало его появление в нашем городе. Он чувствует наших, но не настолько, чтобы примчаться издалека, пока все идет, как обычно – а, по моим сведениям, в последнее время он находился в Англии. Значит, был всплеск, который привлек его. ЕеПриобщение? – Генрих посмотрел на съежившуюся в кресле Эльвиру. – Навряд ли… Значит, было еще что-то. Что? Я должен знать!

– Есть еще двое. Их приобщили за последнюю неделю, – тихо произнес я, глядя в сторону.

– Я так и знал! – Генрих ударил кулаком по подлокотнику кресла, и подлокотник жалобно хрустнул. – Это ее работа! – его желтый прокуренный ноготь на указательном пальце уперся в Эльвиру. – Ты бы до такого не додумался! Ты, конечно, разгильдяй и пижон, но не до такой же степени!

– Да, моя! – с вызовом почти выкрикнула Эльвира. – И что теперь?

– Ничего, девочка, – Генрих как-то разом обмяк, глаза его потухли. – Просто ты привела сюда погибель для всех нас.

– Спокойно, Генрих! – я уже справился с первым потрясением и постарался взять себя в руки. – Ты всегда знал больше нас всех. Того, что случилось, уже не изменить, но я не собираюсь сдаваться без боя. Да и бегство – это тоже выход. Но для того, чтобы противостоять Монаху, мы должны как можно больше знать о нем. Рассказывай.

– К сожалению, о нем известно не так уж много, – Генрих постепенно приходил в себя и вернулся к своей обычной повествовательной манере. – Год рождения – неизвестен, но, по всей видимости, он появился на свет где-то между 1410-м и 1435-м. Первая его достоверно известная акция по истреблению вампиров датируется 1456-м годом, Лион. По происхождению – француз, настоящего его имени я не знаю, но среди служителей церкви он известен, как брат Жан; кличку «Бессмертный Монах» дали ему уцелевшие лондонские вампиры после резни, которую он учинил там в 1611-м году.

– Он действительно бессмертный?! – не удержалась Эльвира.

– Действительно. Чем это обусловлено – никто не знает. Говорят, что он уже не вполне человек; но то, что он не вампир – это точно. Он явно не вполне нормален – нет, он не безумец, но истребление вампиров стало единственной целью его жизни. Возможно, он так долго отнимал жизни у бессмертных, что научился впитывать их силу и стал бессмертным сам. Впрочем, это лишь предположение, одно из многих.

– Его можно убить?

– Наверное, – пожал плечами Генрих, прикуривая новую сигару. – Только пока что это никому не удавалось сделать. Пять с половиной веков войны с вампирами – никто из насне прожил столько! За это время он приобрел такой опыт, что бороться с ним практически бесполезно. Он знает о нас практически все, прекрасно вооружен и подготовлен. Бессмертный Монах не пренебрегает ничем: от чеснока и Библии – до автоматической винтовки с серебряными пулями! При этом он не стесняется в средствах: нередко по его вине гибли не только вампиры, но и люди, но ему это всякий раз сходило с рук. Похоже, он считает, что цель оправдывает средства. Так что заложником, к примеру, от него прикрываться бесполезно: он, не задумываясь, убьет обоих. На жалость его тоже не возьмешь – он лишен этого чувства в куда большей мере, чем, к примеру, ты, Влад, а, может быть, даже в большей мере, чем я. У него практически нет слабостей. И у него просто нюх на вампиров.

– Он действует один?

– К сожалению, нет. Насколько я знаю, лет семь назад при ИНТЕРПОЛе было создано специальное секретное подразделение «Z», и возглавляет его некий майор Жан Дюваль. Думаю, не стоит пояснять, чемзанимается это подразделение, и ктоэтот майор?

– Не стоит… Хотя, подожди! Ведь ИНТЕРПОЛ – это не военная организация, не спецслужба, даже, по большому счету, не полиция! Там сидят обычные чиновники, которые координируют деятельность полиции в разных странах. У ИНТЕРПОЛа нет оперативных подразделений! Даже обычных…

– К сожалению, времена меняются, Влад. Теперь – есть. Возможно, ИНТЕРПОЛ – это только «крыша»… Впрочем, в данный момент это уже не имеет значения.

– Да, ты прав… Его люди подготовлены так же хорошо, как и он сам?

– Что касается экипировки – думаю, что да. А вот насчет опыта… Они не бессмертны, и подготовка у них, конечно, похуже, но не стоит недооценивать и их: все они профессионалы и, кроме того, имеют духовный сан.

– Батальон Всех Святых! – хмыкнул я. – Кстати, сколько их?

– Точно не знаю, но думаю, что десятка три-четыре.

– И все они прибыли сюда? – голос Эльвиры дрогнул, зазвенел испуганным серебром с черными переливами.

– Навряд ли. Но человек десять он с собой прихватил наверняка. Возможно, к ним подключился и кто-то из местных.

– Что-нибудь еще о нем известно? Как он выглядит, во что одевается, как предпочитает действовать?

– Вот, – Генрих протянул мне фотографию.

На ней был запечатлен крепкий широкоплечий мужчина лет сорока, с густой бородой и кустистыми насупленными бровями, из-под которых на меня глядели пронзительные, глубоко посаженные глаза. Серо-голубая сталь холодного, нечеловеческого рассудка, облеченная в тело двуногого вепря. На человеке была незнакомая мне форма без погон, зато со множеством накладных карманов.

– Фотография сделана три года назад, – пояснил Генрих, когда я передал снимок Элис. – Форма – того самого подразделения. Но одевают они ее только на операцию. А так ходят в штатском. Действовать они предпочитают наверняка: долго «вычисляют» твое убежище, а потом являются днем, когда ты практически беспомощен.

– Но это подло! – воскликнула Эли, и мы с Генрихом не удержались от улыбок.

– Это война, девочка, – мягко, как ребенку, пояснил Генрих. – А на войне все средства хороши. Особенно когда они позволяют уничтожать противника без особого риска для своих. Хотя при необходимости они действуют и ночью. Вот, пожалуй, и все, что мне известно.

– Не густо. Сколько осталось в городе наших?

– Мы трое – и все. Ну, если не считать тех двоих, которых приобщили вы, Эльвира.

– Этих двоих можно не считать, – хмуро бросил я. – Ты думаешь отсидеться или попытаешься скрыться из города?

– Еще сам не знаю, – он раздавил очередной окурок в пепельнице. – Но вам я бы советовал сменить убежище.

– Спасибо. Об этом я и сам догадался. Если нашел ты – найдут и они. Может, нам стоит действовать сообща? Как нам тебя найти в случае чего?

– Я сам вас найду.

– У меня есть кое-какой арсенал. Могу поделиться.

– Спасибо. У меня – тоже. Ну что ж, я узнал все, что хотел, и предупредил вас. Теперь мне пора. Надеюсь, еще увидимся. И смените убежище – не тяните с этим.

– Ладно, понял. Земля тебе пухом!

– К черту!

Мы оба невесело усмехнулись нашей старой шутке, и я проводил Генриха до дверей.

– Кстати, Влад, – окликнула меня Эльвира, когда дверь за нашим гостем закрылась, – я понимаю, что сейчас не до того, но у меня есть еще новости. Меня пригласили на банкет – как ты думаешь, к кому? – К Ахметьеву!

– Ого! Где ты успела подцепить этого босса мафии?

– Ну, не самого босса – его племянника.

– Понятно. И ты хочешь…

– Сделать то, о чем ты сам не раз говорил. Ведь мы – «санитары города»?

Да, Эльвица действительно восприняла это мое высказывание слишком серьезно. Но к Ахметьеву и его людям я подбирался уже давно, и упускать такой шанс не стоило. Эх, поохотимся напоследок на крупную дичь, пока не началось сафари на нас самих!

– «Санитары»! И лучшие друзья гробовщиков, – усмехнулся я. – Вижу, что ты и делом тоже занималась. Что ж, Монах Монахом, а навестить Ахметьева надо обязательно!

Я с удивлением ощутил, что моя «жизнь» вновь обретает вкус и поблекшие за эти годы краски. Неужели я все это время искал себе достойного противника, сам того не осознавая? Совесть, «санитарная миссия», жалкие попытки бандитов обороняться – все это была ерунда! Мне нужен был настоящийпротивник, настоящий риск, настоящий азарт!

Кажется, мне надоело бродить по игре под названием «жизнь», включив режим неуязвимости!

Или…

Или я неосознанно стремлюсь к собственной гибели, к окончательной смерти?!

Нет, только не сейчас, когда у меня появилась Элис!


* * *

Два тела, погруженные в прозрачный студень, на высоких, похожих на надгробия, постаментах, под мерцающим светом бестеневых ламп.

Голос.

– Эксперимент переходит в критическую фазу… сценарий предусматривает повышение… экстремальные условия… толчок… скачкообразных психофизиологических изменений…

Тревожные багровые сполохи, черный мрамор монумента дает трещину.

Никак не удается разглядеть лицо склоняющегося надо мной.

Надо мной?!.


* * *

Сон, который приходит вновь и вновь. Обрывки слов сменяются, голоса исходят разными цветами, сплетаются, текут, цепляются друг за друга шероховатыми краями – но основное остается неизменным: смазанное лицо, склоняющееся над двумя телами на высоких, похожих на надгробия…

Тела!

Дватела!

Я должен знать, кто эти двое!

Потому что у меня возникло одно очень нехорошее подозрение…


* * *

Прежде, чем идти «на дело», я показал Эльвире два из моих запасных убежищ. Конечно, они были не столь комфортабельны, как основное, но отсидеться в них некоторое время было вполне можно.

– Это на случай, если мы разминемся, уходя, – пояснил я. – А уходить, возможно, придется с шумом. И помни, наша главная цель – сам босс. Если мы закусим кем-нибудь из его «шестерок», то он сразу уйдет на дно, и мы до него не доберемся. Мы должны первым же ударом отрубить им голову – остальные запаникуют, начнут метаться – и рано или поздно попадут в наше меню – никуда не денутся.

– Я поняла, Влад, – чуть улыбнулась Эльвица. – Если бы мы еще могли растекаться туманом, как в фильмах – было бы проще. А то я пока даже летать не научилась.

– Ничего, еще научишься. Значит, запомнила? Ты охмуряешь племянничка и потихоньку подкатываешься к дядюшке. Потом оступаешься, падаешь и «теряешь сознание»; они, конечно, малость переполошатся, начнут приводить тебя в чувство – и обнаружат, что сердце у тебя не бьется, и вообще ты уже окоченела – температуру регулировать ты теперь умеешь без проблем. Можешь даже «заморозиться» посильнее – чтоб у них совсем крыша поехала! Я тем временем под шумок «делаю» босса. А ты сможешь закусить тем, который останется возле тебя последним. Потом уходи в убежище № 2, что возле трамвайного круга.

– В эту конуру? – брезгливо сморщила носик Элис.

Ну что ты с ней будешь делать?!

– Да, в эту конуру! Скажи спасибо, что пока не приходится в могилке отлеживаться. Так вот, уходишь в убежище № 2. Я буду следить со стороны, как пойдет дело дальше; если возникнут проблемы – помогу уйти. Запасный вариант: если не удастся «сделать» Ахметьева сразу, я проникаю в дом и дожидаюсь, пока он отправится спать. В этом случае без меня никого не трогай – чтобы не спугнуть раньше времени.

– Информация к размышлению принята! – Эли приложила руку к своим пышным рыжим волосам. – Разрешите выполнять, мой генерал?

– Вольно, сержант. Выполняйте, – усмехнулся я. – Только запомните на будущее: к пустой голове руку не прикладывают!

3
 
В хрустальном шаре
Ты видишь этот мир,
Пороки в нем играют
Нелепыми людьми,
В хрустальном шаре
Ты видишь и себя -
То демон ты, то ангел,
И мечется душа твоя.
 
Группа «Ария», «Отшельник».

Я наблюдал за происходящим, удобно устроившись в развилке дерева неизвестной мне породы. Дерево росло в небольшом скверике через дорогу от особняка, во дворе которого разыгрывалось помпезное действо, именуемое «банкетом мафии». Многометровый стол, ломившийся от вин и закусок, белые плетеные кресла, скелетами выпирающие из темноты; да и темнота-то была весьма относительной: гирлянды цветных китайских фонариков, матовые светильники рассеянного света на высоких ножках, похожие на светящиеся грибы или экзотические цветы, блики цветомузыки – все это изрядно разгоняло мрак и несколько беспокоило меня. При такой иллюминации не очень-то подберешься незамеченным. Разве что взлететь? Это мысль. Я тут же начал прокладывать маршрут возможного полета, одновременно наблюдая за вальяжно фланирующими по парку гостями, но беспокойство не проходило. Что-то было не так. Слишком много корректных вежливых мальчиков в безукоризненных черных костюмах прогуливалось по саду, как бы невзначай заглядывая по дороге во все самые темные уголки. Да и возле чисто символической ограды высотой всего в полтора человеческих роста постоянно торчали несколько коротко стриженых типов, время от времени переговариваясь друг с другом при помощи портативных радиотелефонов. Нет, глушить подобную технику я пока не научился, хотя Генрих утверждал, что ему это пару раз удавалось. Но на то он и Генрих. Вампир-исследователь! По-моему, он и вампиром-то стал, чтобы получше изучить их (то есть наши) возможности!

А вон и моя Эльвица. Игриво улыбается молодому хлыщу в лоховском малиновом пиджаке. (Ох, уж эти мне «новые русские»! Неужели дядя не мог привить племянничку нормальный вкус?! А еще мафия называется. Постыдились бы – вон, даже шестерки-охранники одеты с большим вкусом!) Эльвица исправно крутит хвостом, племянничек уже явно готов на все, лишь бы затащить ее в постель – да, ты прав, парень, она того стоит! Только не про тебя она, лох ты мой малиновый с анкерным «болтом» девятьсот семьдесят шестой пробы на безымянном пальце!

В какой– то момент Эли поворачивается в мою сторону, и по лицу ее скользит тень озабоченности. Ну да, она заметила то же, что и я: слишком много охраны, и слишком тщательно осматривают они парк каждую минуту. Конечно, подобное сборище и должно неплохо охраняться -но не до такой же степени! И они явно настороже. Чего-то ждут? Чего? Уж во всяком случае не нас с Эльвирой! Ладно, будем действовать по плану. Меня мучают нехорошие предчувствия, но отступать поздно: там Эли, и отозвать ее я уже не смогу. Придется рискнуть. Надеюсь, в обоймах у них не серебро – а на остальное нам наплевать. В крайнем случае – «вознесемся» на глазах у всей толпы – терять нам уже особо нечего, если Бессмертный Монах в городе. А с ним рано или поздно доведется встретиться – это я чувствовал.

Вот Эльвира обернулась к столу, небрежно взяла бокал с красным вином, поднесла к губам…

Это – условный знак. Пора! Я проверяю, надежно ли сидит отобранный у очередного «клиента» револьвер в наплечной кобуре – на этот раз я решил взять с собой оружие. Мало ли… Похоже, не зря я коллекционировал клиентские «стволы». Ох, не зря!

Эли, не торопясь, смакуя, цедит вино. Что-то не так. Что-то явно не так! Но понять, что именно, я не успеваю: Эли, оступившись, теряет равновесие и неловко падает, скользнув рыжей гривой по острому углу стола. Идеально сработано! Многие видели, как она падала, видели, как растрепались при ударе ее пышные волосы, а вот насколько силен был удар – этого не сможет сказать никто! От легкого касания до смертельной травмы. Молодец, Элис!

В следующее мгновение я бесшумно пикирую вниз и стремительно несусь к дому под прикрытием высоких кустов. Мой темный размытый силуэт сливается с их покачивающимися ветвями, так что со стороны должно казаться, что это просто порыв внезапно налетевшего ветра прошелся по живой изгороди, всколыхнув упругие ветви.

Поворот.

Навстречу бьет свет фар, я прижимаюсь к кустам и со свистом проношусь мимо. Кажется, не увидели. А даже если увидели…

Еще поворот.

Главное – не сбавлять скорости. Даже если кто-то что-то заметил, он просто не успеет уследить за моими перемещениями.

А вот теперь – вверх, вдоль ствола старой липы – раствориться в кроне, проскользнуть между густыми ветвями – и короткий рывок к самому дому, в узкую тень под коньком крыши.

Все. Можно ненадолго зависнуть, прижавшись к стене, и осмотреться.

Суматоха внизу уже в самом разгаре. Эльвира лежит без движения, лицо ее заливает молочная, даже с какой-то прозеленью, смертельная бледность – сверху мне это хорошо видно. Молодец, девочка, постаралась! Вот над ней склоняется пожилой мужчина в светлом костюме в тонкую полоску; на «мафиозника» не похож – скорее всего, доктор. То-то будет для него шок! Сердце не бьется, и уже окоченеть успела – это меньше чем за минуту! А для полноты эффекта Эльвире следовало бы еще подмигнуть ему и продемонстрировать клыки – точно эскулапа инфаркт хватил бы! Но это так, мои шуточки, которые к делу не относятся. А вон и тот, кто мне нужен – сам Ахметьев. Плотный мужчина лет пятидесяти в дорогом, но строгом костюме, с весьма неприятным тяжеловесным лицом. Несокрушимость лилового постамента брезгливости с зелеными прожилками скуки все уже повидавшего хозяина жизни. Стоит чуть в стороне, недовольно морщится, наливает себе рюмку водки… Рядом – практически никого. Вот он, момент!

Нет, я спикировал не к нему; да и не спикировал я, а скорее просто рухнул вниз, в последнее мгновение затормозив у самой земли. Меня скрывал дальний край длиннющего стола; скатерть свисала почти до самой земли, охранники были заняты патрулированием вдоль периметра изгороди, гости и внутренняя охрана – моей Эльвицей – и я ничтоже сумняшеся нырнул под стол. Нет, ползти я, конечно, не стал, а довольно быстро полетел над самой землей в нужную мне сторону. Свисающая с обеих сторон скатерть скрывала меня полностью, так что заметить меня было в принципе невозможно.

Здесь. Перед самым моим лицом недовольно переминаются два черных лаковых штиблета, втаптывая в землю молодую траву. Ну, поехали!

Свечой выныриваю из-под стола. Перед глазами мелькает дорогой костюм со свисающей из кармана золотой цепочкой, разом побледневшее лицо господина Ахметьева; он раскрывает рот, но вскрикнуть не успевает: я зажимаю ему рот ладонью, крепко притискиваю к телу метнувшуюся за пистолетом руку… Теперь одним рывком увлечь «клиента» под стол, протащить несколько метров, быстро перекусить – и можно уходить. Пока они опомнятся…

– Стоять! Отпусти его, если не хочешь, чтобы в твоей башке не осталось мозгов! Руки за голову!

Высверки лязгающей стали на фоне торжествующей охры. Красивый голос. И очень опасный.

Они оказались куда расторопнее, чем я предполагал. И не спускали глаз со своего босса ни на секунду. На меня направлены сразу четыре ствола, и все четыре смотрят мне в голову. Это уже слишком! Я еще ни разу не получал пулю в голову, и проверять, что из этого выйдет, мне что-то не хочется. Подозреваю, что ничего хорошего. Мозг – он и в Африке мозг, даже у вампира. Кажется, придется спасаться бегством.

– Спокойно ребята, спокойно. Я был не прав, – я медленно отнимаю руку ото рта главного мафиозо, и тот немедленно разражается нецензурной бранью. Отпускать его совсем я не спешу – в случае чего, я успею свернуть ему шею раньше, чем любой из его парней нажмет на спуск – и они это понимают.

Сбоку ко мне подходит еще один человек, непохожий на «шестерку», хотя и одетый так же, как и другие охранники. Ох, не нравится мне он! Куда больше, чем те, что держат меня на прицеле. Хотя и из них один… Есть у них что-то общее – выражение лица, что ли?

Внутреннийвзгляд.

Они действительно – одинаковые! Золотистые сполохи на лиловом фоне, а в самой сердцевине – угольная чернота. И еще у них обоих на груди, под одеждой – ослепительно сияющие распятия. Истинныераспятия!

– Кончай маскарад, упырь, – почти дружески советует подошедший с легким акцентом. – А чтобы у тебя не возникло желания выкинуть какой-нибудь трюк – смотри!

Он проходит сквозь расступающуюся перед ним толпу, склоняется над лежащей на земле Эльвирой и приставляет револьвер к ее голове.

– Думаешь, я не знаю, кто она? Если дернешься – вышибу из нее мозги серебряной пулей. И для тебя серебро тоже найдется, не сомневайся! И радуйся, что вы пока что нужны нам «живыми» – хотя вы уже давно мертвые! – усмехается он.

Я бросаю осторожный взгляд на револьвер второго охранника с распятием. Так и есть! Тусклое сияние в гнездах для пуль – так блестит только аргентум!

Влипли!

И тут вспыхивает свет. Настоящий. Не заманчивое мерцание китайских фонариков, не разноцветные блики цветомузыки – а несколько мощных прожекторов! Становится светло, как днем. Охранники инстинктивно жмурятся, прикрывая глаза свободной рукой – и я понимаю, что у нас появился шанс.

– Всем бросить оружие и оставаться на своих местах! – орет мегафон. – Вы все задержаны по обвинению…

Нет, ну в кои-то веки блюстители закона объявились вовремя!

Да здравствует родная милиция, которая бережет всех нас, даже вампиров!

В следующую секунду происходит очень много разного, и я понимаю, что пришла пора действовать и мне.

Во– первых, раздается несколько выстрелов, и один из прожекторов гаснет. Это внешняя охрана решила выполнить свой долг и защитить «крестного отца» от суровой руки закона. Ладно, пусть пробуют.

Во– вторых, ИНТЕРПОЛовец на мгновение отвлекся и отвел револьвер от головы Эльвиры. И Эльвица не подкачала. Даже я не видел удара -но револьвер ИНТЕРПОЛовца, коротко блеснув в свете прожекторов, проворно улетел в темноту.

В– третьих, второй ИНТЕРПОЛовец, который целится в меня, не выдерживает и нажимает на спуск.

На остальные, менее существенные события, вроде падающих рядом мафиози, сраженных ответным огнем нашей доблестной милиции (вернее, ОМОНа), я уже просто не обращаю внимания. Не до того!

Реакция у ИНТЕРПОЛовца была хорошая: он опоздал всего на какую-то долю секунды, за которую я одним движением успел свернуть шею «крестному отцу» и вместе с ним начал валиться на бок. Так что серебряная пуля прошла впритирку к моей голове, обдав меня горячим ветром. Еще несколько пуль угодили в уже мертвое тело босса мафии, которым я прикрылся, как щитом. Пока мы падали, я успел сунуть руку под пиджак – и когда я коснулся земли, наган был уже у меня в руке.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю