Текст книги "Последний стожар"

Автор книги: Дмитрий Емец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 8. Двое в темноте

– Ну и зачем ты туда рванул?

Тихий, возмущенный шепот затерялся в темноте коридора, но тот, кому он предназначался – его совершенно точно услышал и ответил, тяжело переводя дыхание:

– Скажи, что ты бы не рванул, – парировал он, прерывающимся от боли голосом. Висеть на плече у лучшего друга не доставляло Михаилу никакого удовольствия, но выбора не было. Ему только что срастили ребра, но травма оставила после себя весьма ощутимый болевой синдром, его почему-то Ильдар решил не снимать. Михаил всерьез думал, что это попытка вернуть его к адекватности и наказать за импульсивность.  Но самый большой дискомфорт доставляло не это, а жуткая резь в глазах, словно туда песка насыпали.  Скорее всего, так и было. Михаил смутно помнил, что произошло.

***

Взрывы. Много. Кажется, что земля горит повсюду. Какого черта этот Объект забрался в самое пекло и завлек туда целую Команду? Они с Ильдаром потратили несколько часов, чтобы найти их. Трое, в том числе и Командир, были на ногах.

–  О, Чип и Дейл спешат на помощь. Видимо, мы в полной жопе, – стараясь перекричать взрыв, громогласно возвестил Ворошилов.

– Кончай зубоскалить, вы и правда там, – отрезал Михаил. Этот юморок подбешивал, особенно, когда шел он из того самого места, на котором обычно сидят и из которого ему придется сейчас всех доставать. Увы, вместе с этим юмором, хотя вот именно его хочется затолкать туда подальше. – Докладывай. Где это недоразумение человеческое?  Опознавательные знаки есть? Фото видел – не поможет ничерта в этом замесе.

– Да, есть. Надпись  «Пресса». Помогло? – огрызнулся Командир команды и протянул бинокль. – Вон скачет, козел горный, с камерой.

– Твою мать! – ругнулся мужчина, заметив светоотражающую нашивку на куртке. Объект явно ничего не соображал и лез вперед. –  Какого черта он под огнем бегает?  Внушайте быстро, чтобы возвращался. Шел в нашу сторону. Ориентация вышка связи. Вы двое, – Михаил махнул рукой двум мыслителям из команды, два молодых парня, явно не слишком опытные. Какого черта их вообще сюда послали? Совет совсем головой думать перестал? Их там много, целых тридцать. Могли бы как-то просчитать. Секундное замешательство стоило им потерянного Объектом сознания. Взрывной волной его отбросило на несколько шагов. Он тяжелым мешком грохнулся на выгоревшую землю.  – Детишки, прикройте меня. Двойной щит. Ворошилов, возьми на себя мою незаметность. Попробую к нему прорваться. Ильдар, готовься принять Объект. Черт…

Друг хотел схватить его за плечо, но не успел. Михаил выскочил из укрытия. Что с ним такое? Откуда в этом хладнокровном засранце столько импульсивности? Откуда она вообще взялась? Почему он пожалел этих ребят, по идее,  их нужно было послать в пекло – это  миссия Команды. Они с другом просто на подхвате. Ильдар мысленно поставил себе галочку основательно допросить Михаила, но все личные дела – после миссии, если этот самоотверженный подлец выживет.

Ильдар взял в руки небрежно брошенный другом бинокль. Мыслители в окопе залегли в грязь с напряженными лицами – удерживать щит на расстоянии – дело не из легких. Бледному Ворошилову тоже приходилось нелегко.

Дальше все происходило как в плохом, отвратительно снятом кино про войну. Михаил добрался до объекта и внезапно рядом с ними рвануло: два тела отбросило в сторону, Ильдар заметил, что друг был в сознании, но как-то безумно морщился. Руками он крепко сжимал Объект и полз прочь от взрывов…не в ту сторону.

«Он не видит», – внутри все похолодело. Пришлось снять щит, чтобы достучаться до Михаила и скоординировать, куда ползти. «Молодых» Ильдар послал за ними, но до цели добрался живым только один. Ворошилов, судя по лицу, злился, но терпел. Командир знал, когда приходят они с Мишей, командование передается им в полном объеме – приказ Ассоциации. Они вытащат всех, кого смогут.

Им помогли, в хаосе боя непонятно, кто именно. Но когда компания приблизилась к ним, Ильдар смог увидеть, что молодой мыслитель тащит Объект, подгоняемый сзади каким-то мужчиной. Тот, в свою очередь, помогал двигаться Михаилу и, судя по лицу, смачно ругался. Когда  они добрались до укрытия Ильдар убедился – еще как смачно ругался, даже у него уши покраснели.

– Дмитриев, последний раз я за тебя под пули лезу, понял?  – единственная цензурная фраза из уст внезапного помощника.

– Я всегда знал, что ты меня любишь, хоть и Тень. Иль, ты где там? Глаза… – тихо пошутил Михаил и рухнул в темноту. Шок прошел, а жжение в глазах и боль в ребрах налетели с такой силой, что избежать падения в бездну было невозможно.

***

– Не полез бы. Я хочу жить. Ради семьи, ради Иры и ребенка. Ты привык бросаться во все тяжкие, но напомню, что ты теперь не один. Нужно было послать Команду, – проворчал друг. – Это их работа, Миш.

– Ага, кого послать? Командира, которому отчитываться за всю миссию, или двух этих зеленых? Одного ты все-таки угробил, да? Они явно новички, поэтому Ворошилов их рядом и держал. Толку от них было бы ноль на массу. Провалили бы миссию, – шипел на него друг и попытался вырваться из крепкой хватки Ильдара. – Дальше я сам. В конце концов, это мой дом.

– Успокойся. Сам сказал, не шуметь и не будить Киру. Вот и не шуми, черт…

Михаил резко дернулся в его руках, и вешалка с грохотом упала на пол. Мужчины замерли и прислушались – шагов или испуганных вскриков не было. Значит, не проснулась.

– Кажется, нам повезло. Спит… – облегченно выдохнул Михаил.

– Кира могла бы помочь. Я вылечу тебя только завтра, мой ресурс на нуле. Ты один ночью не справишься вслепую, хотя бы боль облегчить…

Ильдар упорно не понимал причины этой конспирации, но промолчал. Для него если пара, то во всем и до конца: и в любви, и в крови, и в боли – всегда рядом.

– Нет, она не должна проснуться. – категорично сказал друг, осторожно ступая на лестницу. – Завтра утром пришли лекаря, Кира ничего не должна узнать.

Михаил сделал неудачный шаг, боль пронзила тело и, кажется, сознание на секунду потерялось. Хотя, как это опознать, если вокруг и так темнота? Только бы не остаться слепым навсегда. Беспомощность, одиночество в темноте и вечный сочувствующий тон – он может прожить так сутки, но на вторые точно сойдет с ума.

Тихо закрывая за собой дверь в комнату, мужчины не знали, что кое-кто притаился в темноте и прислушался..

***

– Стоять, – тихо рыкнула Кира и, схватив мужчину за руку, утянула в свою комнату. Ильдар узнал её голос и даже не думал сопротивляться, в тайне он даже радовался, что девушка проснулась, и план с конспирацией не сработал. Миша будет недоволен, но это к лучшему. Ему пора перестать прятаться от всего мира и зализывать раны в одиночестве. Черт с ними с физическими – душевные волновали Ильдара намного сильнее.

– Рассказывай, – девушка закрыла за ними дверь и уставилась на него строгим взглядом темно-карих глаз. Потенциал впечатлял, пульсирующая вокруг материя тоже. Под таким напором невозможно лгать, только выдавать военные тайны направо и налево. Мужчина устало опустился на стул. – Что с Михаилом? Насколько все серьезно?

– Разбудили мы тебя все-таки? Или нервничала и не спала? – поддаваться девушке не позволяла гордость, поэтому он ответил вопросом на вопрос. Все равно расскажет, но чуть позже.

– Второй вариант. Ира, кстати, тоже переживает. Мы говорили два часа назад, я уговорила её поспать, но не уверена, что сработало. Так что в твоих интересах быстро рассказать мне все и отправиться к ней, – наступала Кира, явно раздраженная ответом не по существу.  Знала ведь на что давить.

– Миссия не слишком удачная. Погибла почти вся команда. Миша сунулся в самое пекло, помог вытащить Объект, но сам пострадал. Большую часть ран мне удалось залечить, но он потерял много крови и, чтобы вылечить глаза, нужен специалист. Завтра до обеда пришлю кого-нибудь из Целителей. Все будет в порядке. Довольна? – отрапортовал Ильдар.  Но Кира, судя по выражению лица, была недовольна.

– Почему домой, а не в лазарет под надзор Целителей?

***

Кира решительно не понимала, почему не в руки профессионалов.  Эта самодеятельность ужасно нервировала и, разумеется, не давала никаких гарантий, что все будет в порядке. Что бы ей там Ильдар не плел про лес.

– Он всегда едет домой, терпеть не может больницы и на глазах у всех мучиться. Тем более, наше участие не всегда официально подтверждено Ассоциацией, так они договорились с Главой. Знаешь, любые связи за что-то покупаются. На Главу в самых жестких условиях работает лучший стратег, хоть такой должности и нет, а Миша получает определенную свободу действий. – Пожал плечами Ильдар. Кира невольно выставила защиту от подслушивания. Увы, только ту, что умела сама. Если за ними, действительно, кто-то следит, вряд ли это сильно поможет, но лучше сделать хоть что-то, чем ничего не делать.  Кажется, она становится таким же параноиком, как Михаил. Бред.

– Какой-то он фиговый стратег, раз постоянно раненый ходит. Я начинаю думаю, что Глава прогадал, – съязвила окончательно разнервничавшаяся Кира.

– Лучший стратег.  Проблема в том, что он еще и хороший человек, – резко оборвал разговор явно обидевшийся за друга Ильдар. –  Только многие этого не видят.

– Он сам не дает увидеть, – прозвучало вслед уже захлопнувшейся двери.

***

«Нет, так больше продолжаться не может!» – Кира уже полчаса металась туда-сюда по комнате, раздираемая противоречиями. Пойти или не пойти к нему? Узнать все ли в порядке или не стоит беспокоить? Он так не хотел, чтобы она была в курсе. С другой стороны, почему это должно её останавливать? Правильно. Идти. В конце концов, когда ей нужна была помощь, он был рядом. Время возвращать долги, да и Новый год скоро – туда, говорят, лучше без долгов идти.  Найдя для себя и, что немаловажно для него, подходящее оправдание, девушка осторожно, стараясь ступать максимально бесшумно, вошла в комнату хозяина дома.

Ровное дыхание могло обмануть кого угодно,  но интуиция радостно сообщила, что он не спит. Просто лежит в кровати и смотрит в потолок, если такое вообще можно сказать о человеке, глаза которого скрыты под кажущейся грязной в блеклом свете настольной лампы повязкой.  Кира приблизилась еще на несколько шагов и замерла, ожидая, что сейчас он заметит её, разозлится и выгонит из комнаты. Но ничего не произошло. Михаил её словно не слышал. Позвать? Глупо. Подойти поближе, убедиться, что помощь не нужна и уйти? Хороший вариант, но не нравится. Осторожно замкнуть полюс и заставить уснуть до прихода Целителей? Идеально.  Вот только получится ли. Михаил  – не Объект, потенциал и защита у него будь здоров.  В любом случае, не узнаешь, пока не попробуешь. Кира решила рискнуть.  Она в любом случае ничего не теряет, а ему станет намного лучше: не придется вот так лежать всю ночь одному в темноте.

Кира медленно приближалась к кровати, стараясь громко не дышать. Чтобы замкнуть полюса, нужно было сократить расстояние между ладонью и виском до нескольких сантиметров. Почти удалось, ладонь медленно тянулась к его лбу, украшенному большой ссадиной. Видимо, Ильдар над мелкими ранами не заморачивался – лечил только опасные для жизни.  Еще мгновение и расстояние будет подходящим – движения медленные и осторожные, чтобы он не почувствовал даже малейшего колебания воздуха. В ушах звенело, напряжение росло – хотелось шумно выдохнуть, но Кира сдерживалась.

– Отлично за бесшумность. Два за медлительность, – громко произнес Михаил, перехватывая ей запястье. – Решила шпионить за мной? Воспользоваться слабостью? Увы, даже вслепую я прекрасно чувствую материю.

Кира попыталась вырвать руку из его захвата, но он держал крепко. Её резко дернули на себя, заставив сесть на край кровати.

– Я не собиралась шпионить, долбанный параноик, – разозлилась Кира и вновь попыталась освободиться. – Можешь в голову заглянуть, если не веришь.

–Тогда какого черта не спишь? – злился Михаил.  Её присутствие раздражало, нервировало. Никто не должен видеть его таким: беспомощным, слабым. Ему не нужна помощь и жалость, особенно, её жалость.

– Прекрати, – почти рыкнула Кира и, воспользовавшись его замешательством, все-таки освободила свою руку. Мысли его на несколько секунд стали видны и понятны, полюс замкнут. Не нужна ему её жалость, так и не получит ни капли. – Я просто хотела помочь, также, как ты помог мне. Это чертова благодарность и, я считаю, что ты её заслужил. Она тебе нужна, упрямый ты осел! – она встала с кровати и топнула ногой, желая хоть как-то показать ему своё раздражение. Не видит, так услышит.

Мужчина изменился в лице мгновенно,  довольно улыбнулся и повернул голову в её направлении.

– Хорошо. Тогда я хочу твой торт!

Кира от неожиданности села на приставленный к кровати стул и рассмеялась. Нервозность куда-то отступила, раз он улыбается и требует свой наполеон, значит, точно все будет хорошо.

– Дмитриев, ты – больной! Тебя только что чуть по частям на миссии не разобрали,  а ты хочешь торт? Серьезно?

–  Хуже, я хочу торт и чашку какао. Прямо сейчас.

– Работа тебя не убьет, ты раньше сдохнешь от сахарного диабета, – хмыкнула Кира, вроде тихо, но он услышал.

– Тебе на радость, – не остался в долгу Михаил.

Девушка вздрогнула, как будто её по голове стукнули и весьма больно. Но ничего не сказала и отправилась на кухню, раз уж благодарить, так благодарить: и какао, и Наполеоном.

***

Кира никогда и в самых страшных кошмарах не могла представить, что будет кормить кого-то с ложечки тортом и поить какао. Михаил и в самых страшных кошмарах не мог представить, что его кто-то будет кормить с ложечки и поить какао, а он не станет отплевываться.

–  Всё, – выдохнула девушка, скормив мужчине последний кусок, увы, вчерашнего тортика.

– Вкусно, спасибо. Получился настоящий наполеон, как будто бабушка пекла. – Михаил довольно улыбался. Кира не удержалась в очередной раз за вечер и хихикнула. Его нос был благополучно перепачкан кремом, видимо, в полумраке она пару раз промахнулась, поднося ложку ко рту.

– Тебе смешно? – складка на лбу появилась снова. Он хмурился.

–  Извини, просто у тебя на носу…

В голову влетела совершенно безумная идея, попробовать собственный торт так же, как сделал это Михаил вчера утром. Снова эти безумные золотые колокольчики, как негласный сигнал к действию. Кира склонилась и осторожно убрала пальцем крем с носа своего нежданного пациента. Михаил вздрогнул от неожиданного прикосновения, но ничего не сказал.

– Как ты? Лучше?

– Одному было бы не так весело, – усмехнулся мужчина, и дернулся было почесать глаза, но вовремя остановился.

– Поспи, –  собравшись с мыслями произнесла Кира, вновь поднося руку к его лицу.  Позволит ли  он ей это мягкое лидерство? Кто знает.  – Так завтра придет быстрее и вылечит тебя.

Ей снова не дали замкнуть полюс.  Действительно, он безошибочно действует, даже не имея зрения.  Михаил осторожно прикоснулся губами в её ладони.

–Спасибо.

– За что? – Киру ввела в замешательство эта неожиданная нежность.

– За то, что я впервые не один в темноте.

– Спи, – прошептала Кира, чувствуя, как его блоки рушатся и разум засыпает.  Девушка искренне обрадовалась тому, что  он не видит её лица.  Слезы сами катились по щекам, наверное, от того, что за все время пребывания в этом доме она впервые почувствовала себя нужной.  Как бы Михаил не отгонял её, что бы ни творил за стенами своего кабинета, она не обуза – она ему нужна.

***

А вот зачем нужна, об этом Кира  узнала спустя несколько дней. Думала, на Ярославе все закончится, но планы были настолько грандиозными, что оставить их без внимания было невозможно.

Глава 9. Случайности

Звонок в дверь оторвал Киру от чтения Конан Дойля, в последнее время слишком сильно ей полюбившегося.  Утром она не нашла Михаила в комнате, но, судя по небрежно валяющейся на подушке повязке, целители привели его в норму, а значит, он снова где-то по делам. Мог бы и предупредить, конечно, но когда он утруждал себя этими формальностями при уходе в Ассоциацию? Спасибо, что перед миссией предупредил.

Вообще, сегодня она чувствовала себя странно умиротворенной. Ровно до тех пор, пока не раздался этот дурацкий звонок в дверь.

– Добрый день! – Кира приветливо улыбнулась стоящему на пороге человеку с витиеватой буквой «А» на куртке. Курьер по-деловому кивнул.

– Мне нужен Михаил Дмитриев. Ему передали документы для участия в проекте Ассоциации.

– Его нет дома. Можете подождать или, если нет запрета, передать мне.

Пускать в дом незнакомого хмурого человека почему-то не хотелось. Вообще, мысль о том, что в дом войдет кто-то, кроме его хозяина,  с некоторых пор раздражала. Наверное, причиной этому стала странная закономерность, почти всегда гости приносили с собой какие-то потрясения. Миссию, ссору или слезы. Возможно, Кира обрадовалась бы только тете Симе, но та к ним в дом захаживать не спешила.

– Запрета нет, распишитесь здесь, – мужчина протянул ручку и квитанцию о доставке. Кира аккуратно поставила свою роспись и радостно выдохнув, захлопнула дверь.

Ох уж этот выбор совести. Заглянуть в папку или нет? Девушка несколько минут стояла на месте, поглаживая ладонью шершавую поверхность.  С одной стороны – неприлично, с другой – запрета на передачу в другие руки не было, значит, ничего важного.  Успокоив свою совесть, Кира открыла папку и через минуту швырнула на пол с такой силой, что листы разлетелись по всему коридору. Но ей было уже все равно. В голове шумели мысли: безумные, разрозненные, обрывочные. Девушка схватила с вешалки пальто и, небрежно накинув его на плечи, выбежала под снег. Куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этого дома, подальше от этого человека, который до последнего ведет свою игру, недоступную её пониманию, разбивающую её жизнь и едва зародившиеся мечты о том, что все будет хорошо.

Она почти поверила ему, думала, что узнала его хорошую сторону, которую никто до этого не видел. Поверила словам его друга. Боже, да она даже поцеловать его хотела! Да, какую-то долю секунды, но хотела же. А теперь этот проект, их имена под ним. Проект, о котором ей даже не сказали.

Холодные хлопья падали на волосы и лицо; таяли, скрывая слезы. Немного снега скопилось на воротнике и засыпалось за шиворот расстегнутого пальто – спина мигом стала мокрой. Кира зябко вздрогнула, но продолжила свой путь неизвестно куда.  Сколько она шла? Неизвестно. Время словно перестало существовать: только она, только снег, только… гнев, боль или обида. Сложно понять, что именно заставляло сейчас её кусать губы и сдерживать рыдания. Она свернула в маленький узкий переулок и била стену, несколько минут с невиданной силой и упорством до тех пор, пока не сбила руки в кровь. Несколько алых капель упало на снег, Кира, обессилев от гнева, рухнула следом. Перед глазами замер титульный лист, тщательно напечатанный на машинке. Буквы были четкими, ошибиться и списать на «мне показалось» невозможно.

«Образовательный комитет Ассоциации. Проект «Воспитание мыслителей вне Лагеря Ассоциации». Заявка одобрена»

Эта крупная печать с одобрением и внизу их имена, как пары. Все слишком четко и слишком понятно. На всякий случай она просмотрела и следующий лист:

«Цель проекта: Воспитать мыслителей в реалиях, которые способствуют лучшему пониманию Объектов и среды их обитания – в мире людей. Такой подход позволит увеличить эффективность их работы более чем на 50%. Подробный расчет прогнозируемой эффективности см. Раздел 3

Механизм: Отбирается двадцать действующих пар Мыслителей, достигших репродуктивного возраста, и перенаправляется в мир людей. Рождение ребенка отмечается в штабе Ассоциации. Возвращение всех участников проекта к работе возможно только по достижении ребенком возраста раскрытия способностей – восемнадцати лет. Подробности о всех этапах анализа фактической эффективности и формы отчетности см. Раздел 4».

Он решил в этом участвовать, подал заявку и снова нашел способ, как использовать её. Ему недостаточно просто того, что кто-то рядом, нужно, чтобы этот кто-то приносил пользу делу. Видимо, так.  Не хочешь стать Второй, которая манипулирует Главой? Да пожалуйста! Рожай детей под проект. Пусть хоть такой толк будет. Так что ли?

 Кира ясно дала ему понять, что у них ничего не получится. Да, они живут в одном доме, но о каких детях может идти речь? Он что, планирует её заставить спать с ним?

Тут она вспомнила их разговор после визита Ярослава. Сама просила, чтобы он помог ей забыть, провел манипуляцию сознанием.  Но почему сейчас, когда он, кажется, решил прибегнуть к этому способу, она сбежала в ужасе? Потому что уже обещал этого не делать, а благородство оказалось обманом? Почему от этого так щемит сердце и хочется стереть в порошок хоть что-нибудь?

Кира еще раз ударила изо всех сил кулаком в стену и вскрикнула от боли. Она отрезвила. Несколько секунд, стоя на коленях перед серой стеной, девушка рассматривала свои руки. Когда успела так их изуродовать?

Вместе с выровнявшимся дыханием успокоились и мысли. Что за ерунда влетела в её голову? Она же ничего не знает. Откуда эта глупая истерика? Нужно сначала поговорить с Михаилом, возможно, у него есть разумное объяснение.  Что за бред она вообще творит?

– Кира! – знакомый голос, она не слышала его, кажется, вечность. – Боже мой, что с тобой случилось?

Наташа, некогда одна из её достаточно близких подруг, подбежала к растрепанной девушке.

– Уведи меня отсюда, пожалуйста. – только и смогла произнести Кира, пряча окровавленные руки в карманах пальто.

***

Когда раны на  руках были тщательно обработаны, а самые глубокие заклеены пластырем, девушки смогли поговорить. Вопреки всем отпирательствам, Наташа привела Киру в Новую деревню и сейчас разливала по чашкам успокаивающий напиток из трав. Дверь они тщательно заперли, чтобы в неё не ввалились нежеланные гости, например, Лия, которая вернулась в общежитие, исцелившись от своей внезапной болезни.

– Как ты? Кто тебя довел до этого сумасшествия? – Наташа сидела на стуле, вытянув вперед длинные ноги в смешных желтых тапочках, и пристально смотрела на осунувшуюся и заплаканную подругу.

–  Нормально. Сама себя довела, кажется. Вся эта история с Оракулом и Ярославом. До сих пор не могу придти в себя, – она сделала маленький глоток из чашки, горячий напиток обжег горло и закашлялась.

–  Тебя ведь не Дмитриев довел? – в голосе было столько подозрений, что Кира аж вздрогнула, но решила держать рот на замке. Про Михаила ни одного плохого слова, возможно, он и не виноват, нужно просто поговорить и решить все разумным путем.

– Нет, он хорошо ко мне относится, – девушка улыбнулась и встретила довольный взгляд Наташи.

– Я так и думала. Повезло же тебе с парой! Разумный, сильный, на хорошем счету в Ассоциации, явно лучше, чем Ярослав. Говорят, он после ритуала… ты же в курсе, что их с Лией уже по всем статьям расписали?

Кира не знала и ей никто не сообщил. На секунду она забыла про дыхание, стало нестерпимо жарко, рука невольно сжалась в кулак – небрежный жест отозвался болью.  Снова это неприятное чувство помогло придти в себя.

– Наташ, открой окно, пожалуйста, – ей не хватало воздуха. Он приходил, чтобы увидеться с ней, будучи уже женатым человеком. К чему хотел её склонить? Что мог ей сказать? Орал о любви, а сам принес клятву другой.  У этого человека есть хоть подобие сердца?

Ставни распахнулись, и в комнату вместе с ветром влетел запах, сладкий запах цветущего шиповника. Кира оказалась в западне из обострившихся сегодня чувств, новых знаний и этого дурманящего аромата. Забыв о том, что в комнате есть кто-то еще, она метнулась к окну, чтобы скорее закрыть его, но так и замерла, глядя на сад. Окна их дома выходили как раз на него, именно поэтому Ярослав вырастил его на этом уступе, чтобы Кира могла просыпаться и видеть свои любимые цветы, вдыхать их аромат и улыбаться, вспоминая его. Сейчас же это причиняло лишь боль, напоминало о безысходности и его жестокости.

Декабрь, черт возьми, декабрь! Сад цветет, как сумасшедший, зовет её, кричит о необходимости быть рядом с Ярославом. Говорит о том, что она нужна ему.  Холодный ветер уже не мог отрезвить, боль в израненных руках – тоже.  Как заколдованная, Кира не отрываясь смотрела на сад, вдыхая максимально глубоко, словно хотела, чтобы аромат попал в кровь, пропитал её изнутри. Волосы, поддаваясь порывам ветра, хлестали по лицу.  Она закрыла глаза и в этот момент осознала, что абсолютно запуталась не в силах принять неизбежное и отказаться от прошлого. Проблема не в двух мужчинах, не в выборе Оракула, не в этом чертовом проекте.  Проблема в ней самой, в той, кто не может разобраться в собственной жизни, чувствах и сделать выбор.  Подобно Фемиде, стоя с закрытыми глазами на краю этой импровизированной пропасти, нужно просто взять в руки весы, позволить каждому наполнить чашу и вынести вердикт. Почему это так сложно? Примерно так же, как открыть сейчас глаза, вернуться в реальный мир и посмотреть в лицо человеку, который только что молча вошел в комнату. Кира уже знала, кто это. Но все еще не была готова к встрече…