Текст книги "Гаджет. Чужая война"

Автор книги: Дмитрий Даль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 5

Я познакомился с нейрофоном почти два года назад. Можно, сказать, что я был из числа тех ленивцев, которых увлечение новым гаджетом накрыло в самую последнюю очередь. Долгое время я относился к этому устройству с предубеждением, а то повальное сумасшествие, которое охватило окружающий мир, вызывало у меня резкое отторжение. Нейрофоны появились повсюду. Их активно рекламировали по телевидению, повсюду висели билборды, расхваливающие новинку. Навязчивая реклама преследовала повсюду.

«Телефон нового поколения».

«Гаджет, который легко получить и о котором невозможно забыть».

«Попробуйте удовольствие нового поколения».

«Полное погружение в виртуальную реальность».

Как только назойливые продавцы не расхваливали неизвестно откуда взявшийся товар. По степени популярности новую игрушку нельзя было сравнить ни с чем. Даже «яблочная» компания со своими дорогостоящими продуктами нервно курила в стороне, проигрывая войну за рынок. Правда, в народе бродил слух, что нейрофоны – это новая разработка «яблочников», которые по каким-то непонятным маркетинговым соображениям решили выпустить революционный продукт под новым брендом. Внешне эта штука выглядела очень непрезентабельно. Она напоминала мне черную каракатицу с ехидной ухмылкой, пялящуюся на меня с каждого рекламного плаката. Жуткое зрелище. С появлением нейрофонов для меня значок смайлика, ставший официальным логотипом продукта, стал табуированным. Тут же расхотелось его использовать, а ведь раньше использовал его направо и налево, даже в деловой переписке.

Нейрофон обещал потрясающие возможности. Помимо обычных телефонных функций и возможности посидеть в любимой соцсети без отрыва от производства (заблокировать эту штуку ни один системщик, любивший ставить ограничения на рабочие компьютеры по распоряжению высокого начальства, не мог), пользователь получал возможность подключиться к одной из нескольких игровых реальностей, специально разработанных для нейрофонов. Сперва этих игровых площадок было немного: парочка средневековых миров, один вполне реалистичный, второй с примесью магии, конкретная фэнтезятина с эльфами, гномами и хоббитами (наше почтение профессору!), мир далекого будущего со звездолетами, бластерами и лихими ребятами, вечно попадающими во всякие передряги, и, конечно же, Римская империя с гладиаторскими аренами. Она стала первой исторической площадкой, сделанной для нейрофона. Впоследствии появились игровые миры на любой вкус и цвет. Любой счастливый обладатель нейрофона совершенно бесплатно мог погрузиться в виртуальный мир, который по ощущениям был абсолютно реальным. Его можно было пощупать, почувствовать на вкус и поймать его неповторимый аромат. Если уж гладиаторские бои, то со всей кровью, мясом и дерьмом, которое на запах ничем не отличалось от реального.

Люди побежали за нейрофонами. Такого бума я никогда не видел. Несмотря на то что цены откровенно кусались поначалу, люди сметали нейрофоны с полок, стояли за ними в очередях, потому что сначала товара просто не хватало на всех. Те, кто приобрел нейрофон, гордо называли себя «охваченными». Это было сродни приобщению к элитарному таинству. Масонские ложи нового поколения.

На работе появлялось все больше «охваченных». Они теперь собирались группами, даже в курилку шли компаниями, не подпуская к себе тех, кто расхаживал с простыми смартфонами, которые еще несколько месяцев назад казались сверхмодными и дорогими. Они обсуждали, как вчера играли, и говорили на каком-то незнакомом языке. Большая часть терминов мне была непонятна. Они могли играть даже во время работы. Любой пятиминутный перерыв, и они один за другим погружались в виртуальную реальность. Вот вроде коллега продолжает сидеть за компьютером, только глаза у него смотрят в другой мир, полная отчужденность.

После первой волны продаж цены на нейрофоны стали стремительно падать. Теперь модную игрушку мог позволить себе почти каждый. Даже дети стали ходить с нейрофонами.

Если раньше, входя в вагон метро, можно было увидеть людей с книгами, с электронными читалками, со смартфонами, то теперь все больше потерявших себя «кукол», с пустыми, погруженными в виртуальность глазами.

В ту пору мне было не до нейрофонов. Денег не хватало на самое необходимое. Все уходило на оплату кредита за автомобиль да на съемную квартиру, в которой мы жили вдвоем с Наташкой, моей девушкой. Я познакомился с ней в историческом парке «Драйв-парк Ладога», где работал мой друг в музее под открытым небом «Деревня викингов». Я приехал с друзьями. Она была с подругами. Слово за слово, обменялись телефонами и уже по возвращении в город стали встречаться.

Хрупкая, невысокого роста девушка с очаровательной улыбкой и рыжими волосами захватила все мое внимание. Она работала в строительной компании, и то, с какой ловкостью и умением она командовала прорабами, рабочими и поставщиками, вызывало восхищение. И откуда только в столь хрупком создании берется такая сила убеждения?

Впрочем, я это вскоре почувствовал на себе. Наташка первой купила нейрофон. Со мной даже не посоветовалась. Я однажды приезжаю домой с работы, а она сидит на диване, телевизор выключен, книжка валяется в стороне, а в левое ухо вставлена черная коробочка с задорным смайликом. Помнится, мы тогда серьезно поругались. Я пытался добиться от нее объяснения, зачем она купила, эту дрянь, когда нам есть куда деньги тратить – на более полезные и нужные вещи. Она упрямилась и говорила, что в ее профессии без этой штуки никуда. Директор купил. Половина офиса уже с нейрофонами, а те, кто не из «охваченных», ходят на вторых ролях. Так что эта покупка, можно сказать, жизненная необходимость.

Тогда никто не знал о том, какой зависимостью обернется использование нейрофона. Еще никто на моей памяти из подсевших на новомодный гаджет не смог от него отказаться. Помнится, спустя несколько месяцев после начала распространения нейрофонов известный питерский блогер Наум Рыжов разразился серией статей в сети с разоблачением нейрофонов. Он говорил о том, что нейрофон – это высокотехнологический аппарат с использованием нанотехнологий, который врастает в организм, берет его полностью под свой контроль. Сперва пользователь не замечает, как им управляют через нейрофон, но вскоре он становится безвольной «куклой», выполняющей чужые приказы. «Охваченный» сам не замечает того, что исполняет чужие команды. Он продолжает жить своей жизнью, ходить на работу, общаться, но все больше и больше времени проводит в виртуальной реальности, которая постепенно вытесняет из его жизни обычную жизнь. «Нейрофон – идеальное средство сбежать с нашей планеты», – писал Наум Рыжов. Возможно, если бы эти публикации появились сразу в первые недели продаж нейрофонов, люди бы смогли остановиться и задуматься. Но он опоздал. Его никто не слушал. Все больше и больше в его адрес неслись оскорбления и обвинения, даже угрозы. Его называли сумасшедшим, с еще одной теорией заговора, которая всем надоела до чертиков. Все закончилось тем, что Наума Рыжова нашли зарезанным в парадной собственного дома. После этого нападки на нейрофон закончились. По крайней мере такие открытые.

Так все начиналось. Я сам и не заметил, как уже к концу месяца купил себе нейрофон, польстившись на хорошую цену, вдвое меньше, чем цена при старте продаж.

К тому же я уже чувствовал отчуждение, которое происходило между «охваченными» и «неохваченными». Это чувствовалось на улице, в магазине, на работе. Коллеги, расхаживающие с улыбающейся блямбой в ушах, с презрением косились в сторону нас, отказывающихся покупать модный гаджет. Никогда такого раньше не было. Подумаешь, у меня крутой смартфон, а у соседа простенький кнопочный телефон. Это не мешало нам сидеть в баре за одним столом и пить после работы пиво.

Даже Наташка стала ко мне как-то по-другому относиться. Я не мог сказать, в чем это выражалось. Вроде внешне все было как всегда. Только вот появился между нами лед, и никак его было не разбить. Пока я не купил нейрофон, все так и сохранялось.

Играть я сперва не собирался. Так, побродил по виртуальности. Со скептицизмом наблюдая за тем, что же так засосало моих коллег и приятелей, чем же так купил их всех нейрофон. Потом и сам не заметил, как оказался на игровой площадке «Рим-онлайн». Я примерил на себя костюм гладиатора. Провел первый бой. И меня засосало. Все свободное время я стал проводить на гладиаторской арене. Я даже воспаление легких перенес, продолжая сражаться в виртуальном мире. Как я его подхватил? Как выкарабкался? Туг разговор отдельный. Лихорадило меня знатно. Кашлял так, что легкие чуть наружу не вылетели. По утрам и вечерам колол антибиотики и еще какие-то лекарства. Я три недели на больничном провел. Хорошо хоть в больничку не загремел. Это потом я понял, что болезнь для меня оказалась спасением.

В первую неделю нейрофон проникает в мозг человека, подключается ко всем органам чувств, перехватывает управление, оставляя иллюзию свободы. И потом уже от него не избавиться. Он полностью врастает в человеческий организм. Со мной произошло то же самое. Только вот что-то пошло не так, вероятно, вследствие болезни, и нейрофон не смог получить надо мной контроль. Я могу пользоваться всем его функционалом без ущерба для организма и личности.

А Наташке так не повезло. Уже через месяц ее было не узнать. Она полностью изменилась. Стала более жесткой, я бы даже сказал, жестокой. И абсолютно равнодушной ко всем окружающим. Даже ко мне. Нейрофон, он на всех действует по-разному. Кто-то вроде остается как был, изменения незначительные, а кто-то превращается в холодного, равнодушного ко всему робота, которого волнует только его виртуальный рай. Наташка застряла где-то посредине: и не робот, но и на всех наплевать.

А потом начались погромы. «Охваченные» стали преследовать «неохваченных». Сперва это касалось только служебных дел. Пошли необоснованные увольнения, «неохваченных» стали переводить на низкооплачиваемые должности, подводить под увольнение. Даже дошло до реальных уголовных дел: растраты, хищения и прочие махинации, сфабрикованные тут же на коленке. Вскоре дошло дело до настоящей крови. И это все сходило с рук «охваченным».

Постепенно те, кто отказывался от нейрофонов по идейным соображениям, стали собираться в группы, чтобы иметь возможность ответить на любую агрессию. Но это были пока еще жалкие попытки. Партизанщина, одним словом. До организации настоящего сопротивления оставалось еще полгода.

Недели через три после того как я начал пользоваться нейрофоном, я впервые услышал голоса. Этот тихий вкрадчивый шепот. Кто-то настойчиво лез ко мне в голову, пытался уговорить меня сделать то или иное действие, которое шло вразрез с моими убеждениями. Но, к удивлению своему, я понял, что могу контролировать себя, не слушать этот чужой голос, похожий на шелест осенних листьев в парке. Я даже могу глушить его при помощи нейрофона. Этот голос приказывал мне выйти на улицу и убить человека, который отверг нейрофон. Первого попавшегося, все равно кого. Но я мог забить на него, не слушать. Другие так не могли.

ГЛАВА 6

После встречи с представителями «Черного корпуса» возле Поющего дерева Катька выглядела подавленной. Она погрузилась в свои мысли, расхаживала по дому словно на автомате, не реагируя ни на что. Переживала очередной провал. Братец Харви серьезно ее обложил, так что в ближайшее время я бы на ее месте не высовывался.

Я не стал ей докучать, прихватил ноутбук, ушел на кухню, поставил чайник на плиту и забрался в мировую паутину. Интересно, что пишут относительно побоища на Бухарестской улице.

Но в сети кроме скупых строчек о количестве погибших и информации о том, что часть из них была из числа «неохваченных», больше ничего толкового я не увидел. В одном месте только упоминалось, что у следствия есть подозреваемый, и он уже объявлен в розыск. Чутье подсказывало мне, что это по мою душу гончих пустили. Значит, надо быть осторожным и в пекло не лезть. Все время ходить, оглядываться, да я так уже несколько месяцев живу. Не привыкать.

Два вопроса меня волновали больше всего. Первый: кто вывел на нас «охваченных»? Второй: где сейчас находятся Рубик и Светка и можно ли их еще спасти? Их захватили, вероятно, для того, чтобы выудить ценную информацию, значит, остается надежда, что они все еще живы. И этот вопрос надо решить в первую очередь. А чтобы понять, где они сейчас находятся, надо вычислить, кто стоял за нападением на нашу конспиративную квартиру.

И это сейчас самая главная задача. Я отставил ноутбук в сторону и запустил нейрофон. Перед глазами появилась рабочая область с несколькими иконками. Я активировал одну из них и вошел в социальную сеть для «охваченных». Специальная программа, предназначенная только для своих. Здесь «охваченные» могли разговаривать свободно, не думая, что их могут подслушать обычные люди, которых они держали за быдло, рабочее стадо.

Народ здесь группировался по интересам. В основном кто во что играл, там и кучковался. Закрытая группа для любителей средневековья, для почитателей гномов и эльфов, далекого космоса со злобными пришельцами и отчаянными космопроходцами. И конечно же моя старая группа «Рим-онлайн», где собирались завсегдатаи гладиаторских арен и улочек древнего города. Я бегло просмотрел список тем, которые в основном касались жизни внутри игры, турнирные таблицы (в последнее время по всем показателям лидировал мой старый товарищ Коршун, а ведь когда-то вместе начинали), и запустил «болталку». Так мы называли чат, в котором можно было общаться на любые темы, не выходя в виртуальность. Когда ты на арене, то у тебя только одна цель – выжить и на втором плане – не растерять инвентарь и не уронить уровень. Там есть только ты и твой враг. Здесь же мы могли свободно пообщаться на любую тему, хоть с чертом рогатым, главное, чтобы собеседник интересный был.

Мое появление в чате вызвало волну комментариев, все как один похожие. «Привет, давно тебя не было видно…» и все в таком же духе. Поприветствовав всю честную компанию, я на время затаился. Нельзя же вот так сразу и к делу переходить. С Центурионом мы обсудили последние футбольные матчи. Все-таки ничто человеческое нам не чуждо. С Марком Белкой прошлись по политическим вопросам. Он утверждал, что все беды идут от «неохваченных», если бы они могли приобщиться к общей культуре нейрофонов, то и все разногласия на политической арене сами собой стихли бы, вернее, перешли бы в виртуальную реальность. С Конрадом Галльским обсудили последние события на гладиаторских аренах. Бои шли не утихая, новые фавориты, талантливые новички. Конрад все сожалел, что куда-то пропал Гладиатор, вот уже полгода о нем ни слуху ни духу. Я предположил, что придет время, появится. Вероятно, готовит триумфальное возвращение. В такого рода мероприятиях я предпочитал участвовать под другой маской. Нельзя же Гладиатора по пустякам светить. В «болталке» меня все знали как Тони Вепря. Под этой личиной я ни разу не выходил на гладиаторскую арену, но народ был уверен, что я из числа ветеранов. Кто-то даже рассказывал, что видел мои бои и даже может попробовать раскопать записи. Мне это было на руку. Спустя полчаса, когда внимание народа, казалось, было усыплено, я решил перейти к главному вопросу.

– Народ, кто вообще в курсе, что там за шухер в Купчино вчера был? – мысленно передал я вопрос в чат, и он возник на экране «болталки» в виде букв.

– Да, там «охваченных» потрепали. Было дело, – ответ от Марка Белки.

С ним я, кажется, даже сталкивался пару раз в поединках.

– Говорят, они там какую-то дурь толкали. Вот наши и подсуетились, – ответил Конрад Галльский.

Когда «охваченных» выводили на задание, они действовали неосмысленно. Кому-то казалось, что они выполняют игровую миссию. Кто-то просто попадал под влияние шептунов и исполнял приказ. Поэтому мы и называли их «куклами». Но когда цель уничтожена, миссия выполнена, наступало протрезвление. Они возвращались в обычную жизнь. Но они легко справлялись с этим. Никаких угрызений совести, даже мыслей о том, что что-то было сделано не так. Сознание само подбирало удобную версию произошедших событий. И вот по сети расползались слухи о проклятых «неохваченных», торгующих наркотой, и прочий бред. Пока невидимые шептуны оставляли им еще свободу действий и мыслей в обыденной жизни. Вот поэтому война пока еще не началась. Так, мелкие бытовые стычки да подпольные операции. Но рано или поздно это противостояние выльется в полномасштабную войну, и тогда вся эта армада «охваченных» превратится в послушных солдат, которые уничтожат «неохваченных» в считаные часы. Нас все-таки не так много, чтобы вести открытые боевые действия, да и как их вести, когда граница между своими и чужими пролегает внутри одной улицы, одного офиса, ирландского паба, внутри одной семьи. Поэтому и организовалось сопротивление, чтобы предотвратить войну и спасти тех, кого еще можно спасти, чьи мозги не превратились в желе.

– Народ, а чьих рук это дело? Кто на дело-то ходил? – задал я, пожалуй, самый важный вопрос.

– Говорят, это ушастые из «Черного корпуса». «Темный мир» их площадка, – сказал Центурион.

Любопытный поворот событий. Ох, не зря я этих эльфов недолюбливаю. Осталось узнать, где у них база находится. Там моих ребят держат. Но в «болталке» я не стал задавать этот вопрос. Это вызовет нездоровое любопытство. С чего бы это гладиатор так сильно ушастыми интересуется? К тому же я знал, у кого можно выудить эту информацию.

Я еще некоторое время поболтал с народом, а потом, не прощаясь, вышел из чата.

Катька лежала на диване, щелкала пультом телевизора, перепрыгивая с канала на канал, и пила пиво из синей бутылочки с трубочкой. Судя по всему, ее совершенно не интересовало то, что происходило на экране. Эти прыжки по каналам были сродни медитации. Сейчас она решала важную для себя проблему или просто злилась на братца Харви.

– Что делать собираешься? – спросил я.

– Злиться. Эти уроды из «Черного корпуса» меня подставили. Они снюхались с Харви. И решили, что смогут меня схватить и отдать брату. Он заточит меня в Высокой башне, лишит всего имущества и опустит на первый уровень, и тогда все насмарку. Я до своего нынешнего положения буду качаться несколько лет. А может, вообще выкинет из «Темного мира». И тогда это вообще конец всему. Так что вот лежу и думаю, как размозжила бы этому ублюдку голову в реале, если бы только знала, где он живет.

– А вы с Харви в реале не знакомы? – спросил я.

– Если бы были знакомы, стала бы я тут разлеживаться, как ленивый тюлень? – посмотрела на меня как на идиота Катька.

– А у тебя еще пиво есть?

– Посмотри в холодильнике. Только потом придется сбегать, когда кончится. Я рассчитывала на триумф, а не на поражение.

Я открыл холодильник и достал жестяную банку «Гиннесса». Красиво жить не запретишь. Щелкнул ключом и сделал первый глоток. Первое правило агента под прикрытием: чтобы разговорить клиента, надо попасть в его струю, стать своим в доску.

Я плюхнулся на диван рядом с Катькой. Некоторое время просто пялился в телик, попивая пиво. Мое присутствие, кажется, совершенно не трогало Эльфийку. Это очень даже мне на руку. Сейчас только любовных трепыханий мне не хватало.

– Слушай, а кто это такие, «Черный корпус»? Я кое-что слышал, конечно, но все-таки это не моя площадка. Но ребята вроде опытные, – начал я издалека.

Интересно, я вчера их в виртуальности оприходовал или им и в реале досталось? Особенность нейрофона, что, используя его, никогда толком не знаешь, что в это время происходило в реальности. Полное слияние двух миров. Ты думаешь, что махал мечом на гладиаторской арене, а в это время двое парней из соседнего подъезда уже лежат на асфальте и дожидаются скорой.

– Независимая армия в «Темном мире». Работают на тех, кто лучше платит. Если заключают контракт, то от него уже не отступают. Я думала, что мне удастся заручиться их поддержкой, но Харви опередил меня.

Заручиться поддержкой стоит больших денег. И это абсолютно реальные деньги, не какие-то виртуальные цифры или самоцветы с изумрудами. Стоимость такого контракта могла равняться стоимости Катькиной квартиры. Но она может себе позволить это. Ведь она эльфийская королева, пускай и свергнутая. В ее распоряжении вся казна королевства. Вернее, все, что она могла унести, а это солидная сумма, собранная со всех пользователей «Темного мира». Да, в виртуальном мире тоже есть налоги и доходы с расходами, иначе как бы вся эта махина существовала бы?

– И как ты вышла на них?

– Меня познакомил с их командором Густаниэль, – хлюпнула носом Эльфийка и припала к трубочке.

Ну и имена у этих эльфов. Хрен выговоришь.

– Если бы тебя со мной не было, я бы сейчас в темнице у Харви сидела. Спасибо тебе.

Катька прижалась ко мне. Неожиданный поворот событий. И очень несвоевременный. На лирику я сейчас настроен не был. У меня там в плену двое друзей сидят. Мне не до любовных кувырканий. Но хорошо, что и у Катьки не было настроения. Она просто проявляла свою признательность.

– А Гус откуда с их командором знаком? – спросил я.

– Так он у них служил раньше. Так что прямо сказал, что может помочь, и отвез меня на консервный завод. Там у них база.

– Консервный завод? – сделал вид, что припоминаю месторасположение.

– На Лиговке, возле Московских ворот, – сказала она.

Вот теперь я знал, где искать своих ребят. Удачная комбинация. Всегда знал, что мир чертовски тесен, а Питер большая деревня, тут все друг друга знают, если не лично, то через одно-два рукопожатия. Я много раз прогуливался по этой части Лиговки, в особенности часто в студенческие годы, когда подрабатывал в авторемонте на углу Лиговского проспекта и Воздухоплавательной улицы.

Я допил пиво. Прошел на кухню, выкинул бутылку, выключил ноутбук. Катька им теперь не часто пользовалась, чтобы кино посмотреть или поработать с чем-то, что требует поддержки клавиатуры. В основном у «охваченных» все операции шли через нейрофон. Я же старался не мучить голову проклятой машинкой зазря и по сети серферил старым проверенным способом.

Я осмотрел свое снаряжение. Для полномасштабного боя, конечно, маловато, а вот для легкой вылазки с освободительной целью вполне сойдет. Только вот все же одной игрушки мне не хватало. Без короткого меча, похожего на гладиус, я чувствовал себя голым. Гладиаторская привычка. Значит, надо заглянуть ко мне на квартиру и забрать оружие.

Я застегнул рюкзак и вышел в коридор.

Катька выглянула из гостиной. Вид у нее убитый, глаза на мокром месте, в руках синяя бутылка с трубочкой, взгляд обиженный.

– Ты куда собрался?

– Надо до дома добраться. Завтра на работу. А у меня все документы и флешки дома лежат. Я без них как без рук.

– Понятно. Бросаешь, значит, – сделала вывод Эльфийка.

– Ну как я могу тебя бросить! Я скоро вернусь, – пообещал я.

– Ага. Через полгода. Как в прошлый раз.

– Да нет. Завтра после работы к тебе загляну. И мы вместе придумаем, как вернуть престол Тригорна, – пообещал я.

Катька мне, конечно, не поверила. Но ничего говорить не стала. Мы нежно попрощались, и я вышел из квартиры.

Я и правда собирался к ней завтра заглянуть, только вот будет ли у меня это завтра…