Текст книги "Ночь над Сербией"

Автор книги: Дмитрий Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

«Должно хватить, – подумал биолог, – не зацепит... А потом уйдем на запад, по дну этой ложбинки... Только бы веревку не забыть смотать».

Потянулись минуты ожидания.

– Как думаешь, где сейчас полицейские? – еле слышно поинтересовался летчик.

– А черт их знает. В двух милях от нас, скорей всего, – Рокотов перевернулся на спину. – Через часок будут, как костер разгорится. Пройдут во он там, по той роще.

– Сколько их всего?

– Сложный вопрос... Человек сорок пятьдесят, думаю. Но могу и ошибиться. Видели мы с тобой около двадцати. Еще где то десяток в засаде, плюс снайперы, наблюдатели. Они, сволочи, хитрые, их на зачерствевшем гамбургере не проведешь... В прямом бою у нас шансов нет, остается только ловить и давить поодиночке. Они люди опытные, стало быть, по шаблону действуют, а мы – как Бог на душу положит. На том и сыграем, – Владислав снова перевернулся на живот. – Я считаю, что нам жизненно необходимо этих козлов как следует напугать. Есть у меня парочка задумок... Может, и получится их отсюда выжить. Если потери будут слишком большими, могут струхнуть... Смотри, а костерок то наш занялся!

В сотне метров от них весело запылал хворост. Сухие ветки, собранные в кучу сразу за опушкой реденькой рощицы, виднелись издалека и служили поисковой команде неприятеля прекрасным ориентиром. Однако стволы деревьев все же не позволяли разглядеть, есть ли кто рядом с огнем. Для этого необходимо было пересечь болотце и приблизиться вплотную. На что и рассчитывал биолог.

– Хорошо горит, – согласился Коннор. – А не погаснет раньше времени?

– Нет. Я туда несколько деревяшек потолще запихнул, так что часа на два пламени хватит. А за это время они точно подтянутся.

– Радиста бы взять, – мечтательно протянул Джесс.

– Возьмем, – кивнул Рокотов. – Но не сейчас... Конечно, славно было бы воспользоваться паникой и прихватить «Морзе», но, боюсь, для такой операции у нас с тобой силенок не хватит. Радист вряд ли пойдет в авангарде. Скорее всего, он сидит в основном лагере. Нам придется выманить куда нибудь их основные силы и попытаться за это время уничтожить базу. Но сначала ее еще надо найти. А это задача не из легких.

– Второй раз на костер они не пойдут.

– Естественно, не идиоты же.

– Тогда надо заставить их устроить массовое прочесывание местности, – предложил Кудесник, постепенно вживающийся в роль диверсанта и вспоминающий все слышанное им о действиях «зеленых беретов». – Может, мне сыграть роль беглеца? Разработаем маршрут, я их отвлеку, а ты в это время попытаешься захватить рацию...

– Меня беспокоят снайперы, – серьезно возразил Влад. – Ночью то на них плевать, даже если у них приборы ночного видения. Все равно на дистанциях дальше двухсот метров палить сложновато. А вот днем они тебя снимут в пять секунд. Нет, пока нам разделяться нельзя. Днем будем прятаться, а к вечеру выходить на охоту. Сейчас у нас основная цель даже не рация, а их долбаньй проводник. Молодой такой юноша, худощавый, я его хорошо разглядел. Без него они на порядок боеспособность утратят.

– Среди тех, кого я видел, такого не было, – после короткого размышления сообщил Коннор.

– Я его тоже лишь раз видел. В общем, если заметишь худощавого и молоденького, дай знать. Его надо снять издалека, не приближаясь.

Джесс вдруг напрягся.

– Смотри...

На опушку метрах в сорока от них выскользнули несколько расплывчатых фигур и остановились на краю болота.

– Черт, – прошептал Владислав, – как быстро! Десяти минут не прошло. Где ж они были то?

– В полумиле, не дальше, – подсчитал Коннор. – Может, засекли, когда мы с тобой на болоте возились?

– Тогда следи за тылом. Если что, дерни за руку...

– Понял...

Пилот развернулся, устроился на противоположном краю овражка и направил ствол «смит вессона» в сторону леска.

Фигуры разошлись цепью и опять остановились. Из чащи вышел еще один небольшой отряд, рассредоточился по опушке. Ближайший к Рокотову полицейский оказался в каком то десятке метров от него. Влад затаил дыхание и передвинул автомат, взяв солдата на мушку.

Тем временем полицейские нарубили прямых ветвей и по команде, отданной взмахом руки того, кто шел в авангарде, двинулись через топь, нащупывая путь палками. Трое оставшихся на берегу отошли в сторону и залегли за толстым стволом поваленной сосны.

Когда цепь добралась до середины болота, Владислав потянул за веревку. Та сначала не поддавалась, но затем вдруг дернулась и провисла. Чека выскочила из гранаты, химический взрыватель загорелся, и через шесть секунд (в это время Влад скоренько сматывал веревку) произошел взрыв.

Вся поверхность болота вздыбилась горбом, пленка зловонной жижи лопнула, и в мгновение ока пространство в радиусе сотни метров превратилось в огромную пылающую газовую горелку. Перенасыщенная сероводородом жидкость, получившая десятки кубических метров чистого окислителя из разорванного гранатой баллона, детонировала почище любой бомбы.

Все пятнадцать солдат на болоте погибли на месте. За сотые доли секунды их тела обгорели до костей, температура в пятьсот градусов обуглила даже скелеты.

Пылающая воронка втянула в себя окружающий воздух, и с чудовищным хлопком пламя погасло, израсходовав свободный кислород. То, что было болотом, превратилось в серую равнину, запорошенную пеплом.

Трое полицейских, опрометчиво устроивших засаду за сосной на берегу, не избежали той же участи – огонь вытянул из их легких воздух, а ударная волна прокатила толстенный ствол по лежащим телам.

* * *

Оператор за дисплеем компьютера от неожиданности чуть не уронил чашку кофе.

– Двойной термальный импульс! – крикнул он на весь зал, и головы коллег враз повернулись к нему. От центрального пульта в его сторону бросился старший смены.

Эти три слова в Агентстве Национальной Безопасности входили в первую десятку самых ужасных, произнесение которых могло означать начало ядерной войны. Двойные термальные импульсы обычно характерны для атомных взрывов.

– Где?! – офицер чуть ли не вплотную ткнулся лицом в экран.

– В квадрате два семь, – оператор щелкнул «мышью» и вернул картинку.

– Мощность?

– Сейчас, сейчас... По таблице и зоне поражения – около ста тонн.

– Не может быть! – истерически крикнул офицер. – Там есть чья нибудь авиация?

– Нет. За секунду до взрыва, по крайней мере, не было... Судя по температурной шкале, взрыв наземный, – оператор лихорадочно стучал по клавиатуре, выводя на экран все новые и новые данные и сверяя их с колонками цифр. Наконец он откинулся в кресле и промакнул пот со лба. – Это объемный взрыв. Аналог боеголовки «WK 62».

Офицер с шумом выдохнул воздух. Объемные взрывы действительно имели тепловые характеристики, которые регистрировались спутниками как двойные термальные импульсы. И, не разобравшись, их можно было спутать с пятном от ядерного взрыва.

На экране компьютера ширилось переливающееся, почти идеально круглое пятно, а зона термического поражения захватывала огромную область, значительно превосходящую реальный радиус действия бомбы. Но с высоты сотен километров эти различия практически не просчитывались, обработка информации начиналась только в наземных центрах.

– "Птичка" была?

– Нет. Источник наземный. Похоже на фугас.

– Объект?

– В зоне поражения. Насколько близко, смогу сказать чуть позже... Сейчас там пока слишком высокая температура.

– Выясните – доложить немедленно, – приказал офицер и бегом направился к телефону.

Ситуация с поисками капитана ВВС США Коннора резко изменилась, в нее вмешался неизвестный фактор. Старший смены спешил уведомить об этом координационный центр военной разведки.

* * *

Тряхнуло так, что и Владислава, и Коннора подбросило на метр вверх.

Грохнувшись о землю, они скатились на дно овражка и сжались в комок. Сверху посыпалась земля, воздух резко, с ревом колыхнулся в сторону болотца.

Все стихло так же быстро, как и началось. Жутко воняло гарью. После ярчайшей вспышки, осветившей лес и холмы на несколько километров вокруг, глаза почти ничего не видели.

Оба затрясли головой.

«Как говорят электрики – дернуло от души! Ну ты даун! Благодари Бога, что живы остались... Сколько ж там сероводорода было? Ужас! Чудо, что до нас не докатилось...»

– Ты как? – Рокотов потряс Коннора за плечо.

– Ничего... Что это было?

– То, что ты нюхал полчаса назад. Как по английски сказать, не знаю. В общем, газ из болота.

– Я думал, слабее будет...

– Я тоже. Ну, в нашем деле лучше перебрать, чем недобрать. Этот природный «пук» они надолго запомнят...

Коннор пошарил руками вокруг себя.

– Пистолет выронил.

– Он подо мной, – успокоил Влад, – я прямо на него свалился. Чуть ребро не сломал. Ладно, не задерживаемся, скоро сюда вся шайка соберется. Посмотреть, что случилось... Закрой на полминуты глаза, после яркого света помогает...

Зрение понемногу возвращалось.

Рокотов выглянул из овражка.

«Вам с хрустящей корочкой или без? – перед ним расстилалась озаряемая безразличной Луной серая равнина, где черными островками торчали кочки с выжженной травой. – Кранты поисковикам. Человек пятнадцать двадцать угробили зараз. Отлично! Считай, половину отряда. Долго они не оправятся... Так, сматываем веревку. Она нам еще ой как пригодится. Жаль только, Джессу не смогли оружие посерьезнее пистолета добыть. Ну ладно, это дело будущего...»

– Готов?

– Готов, – Кудесник окончательно пришел в себя. – Куда?

– Вперед по ложбинке, там поглядим...

Спустя час они были в трех километрах от бывшего болота, куда подтянулся остаток отряда специальной полиции.

* * *

В бессильной ярости майор выпустил в лес полную ленту из пулемета.

Услышав дробь очередей, Владислав язвительно улыбнулся – у солдат явно не все в порядке с нервами. И прибавил шагу.

Глава 15
Цели и задачи

Когда утреннее солнце осветило вершину горы Владислав высунулся из за камня и быстро осмотрел склоны.

За ночь они с Коннором прошагали пятнадцать километров, взобрались на хребет, окружающий долину, и заняли удобное положение на вершине. С высоты почти в километр вся местность была как на ладони.

Через видоискатель Влад посмотрел на бывшее болотце, превращенное взрывом в пологое углубление, заваленное комьями грязи. Никакого движения вокруг него не было – видимо, солдаты ушли еще ночью, так и не поняв, что произошло. Термический удар сжег все возможные следы пребывания летчика и биолога, превратил лесок в непролазный бурелом, а воздушный поток, рванувшийся к эпицентру взрыва, засыпал болото и местность в радиусе ста метров прошлогодними листьями, сухими ветвями и песком. Проводник отряда оказался не у дел.

Джесс подполз поближе и дернул Рокотова за рукав.

– Что нибудь видишь?

– Пока нет. На, сам посмотри. – Пилот приник к окуляру.

– Куда они подевались?

– А мне откуда знать? – Влад отобрал у американца видоискатель, сорвал лист подорожника и закрепил его над линзой комочком сковырнутой с ближайшей сосны смолы. – Держи, теперь бликовать не будет.

Кудесник снова стал изучать долину. Спустя десять минут ему это занятие надоело. Пространство под ними было пустынным, полицейские будто испарились. С хребта лес и небольшое озерцо на юго востоке просматривались прекрасно, но противник исчез. Нигде не поднимался дымок от костра, не передвигались цепочки фигур, не сверкало стекло бинокля или оптического прицела.

– Может, ушли? – предположил летчик.

– Ага, жди. Затаились где то. Решили сменить тактику и действовать из засады.

– Но так нас можно неделями искать, если и мы куда нибудь спрячемся, – возразил Коннор. – Просторы тут вон какие.

– Верно. Я опасаюсь, что они готовят какую то гадость, чтобы нас выманить. Например, подожгут лес.

– Ну и что? Мы то наверху.

– Спускаться то нам так или иначе придется... С той стороны не слезть, я проверял. Длины веревки не хватит. Так что путь у нас отсюда один: обратно в долину... Правда, мы можем пройти направо километра три и налево столько же. В принципе, тут склоны пологие, спуститься почти повсюду можно. Но если полезем в дневное время, то на фоне горы будем отличными мишенями...

– Тогда зачем ты сюда забирался? – не понял американец.

– А я действую как бы против здравого смысла. Они уверены, что мы будем скрываться либо в шахтах, либо в чаще. И выбираем момент, чтобы покинуть эти места... То есть – они обязательно поставят посты там, там и там, – Владислав указал рукой на восток и север. – Соответственно, растратят силы. Hа каждой такой пост надо минимум по пять человек. Вот и считай.

– Ага. Пятнадцать в минусе, быстро им сюда не добраться, – сообразил Коннор. – Остается человек двадцать.

– Может, и меньше. На болоте мы положили около двадцати. Так что теперь у них дефицит личного состава.

– А сколько снайперов? – задумался Джесс.

– Два три.

– Тогда гляди, – летчик подполз, выглянул из за валуна. – Где наиболее разумно разместить секреты? Я бы поставил одного снайпера с нашей стороны, например, во он у той вершины, другого – на утесе слева, а третьего посадил бы на горочку возле основных входов в шахты.

– Согласен, – кивнул Рокотов.

– И еще. Отряду нужна вода. Поэтому основной лагерь они разобьют недалеко от озера, это естественно. Может быть, не у самой воды, но и не дальше нескольких сот ярдов. Так что мы примерно знаем их местоположение.

Владислав помассировал виски.

– Извини, плохо соображаю... Не высыпаюсь... Да, пожалуй, ты прав. И не «пожалуй», а на сто процентов... И что ты предлагаешь?

Американец с гордостью улыбнулся. Наконец он перестал быть обузой.

– Двигаемся по хребту налево. Рано или поздно выйдем к снайперской точке. В секрете максимум трое, так что мы их уделаем... Нападения сзади они вряд ли ожидают, все их внимание должно быть сосредоточено на долине. В два ствола мы их положим за секунду.

– А шум?

Джесс умолк и почесал щеку, на которой уже обозначилась рыжеватая щетина.

– Об этом я как то не подумал... Если прижать пистолет к телу, то шума не будет. Но нет гарантии, что мы сможем подобраться так близко...

Рокотов покопался в карманах, извлек упаковку презервативов и продемонстрировал Коннору.

– Вот решение.

Американец посмотрел на русского с опасливым выражением, никак не соответствующим серьезности момента. Более того, Коннор рефлекторно отодвинулся от Владислава.

Тот вскрыл упаковку и вытащил розовую усатую резинку.

– Славненько, – биолог поднял глаза и встретил напряженный взгляд Кудесника. – Что с тобой?

– В каком смысле?..

Влад посмотрел на зажатый в руке презерватив, потом на пилота, потом снова на резиновое изделие «номер два»... и согнулся от хохота.

– Ты что... подумал... – сквозь приступы смеха выдавил он, – что я... с тобой... – Рокотов вытер слезы и немного успокоился. – Эта штука совсем не для этого...

Новый приступ веселья не дал ему закончить фразу.

Спустя полминуты Владислав успокоился.

– Ну ты даешь! Запомни, Джесси, я – не гомик, никогда им не был и даже ни одного знакомого «голубого» у меня нет. Так что в этом смысле я абсолютно безопасен.

– Ну, это твое личное дело, – примирительно заявил Коннор, – «голубые» такие же люди, и я не испытываю к ним антипатии... Просто я подумал...

– Что мы с тобой тут сольемся в экстазе?! – опять заржал Рокотов. – Брось ты эту фигню! Кондомы существуют не только для того, чтобы предотвращать демографические взрывы и от СПИДа обезопаситься. Учись, студент...

Биолог надул презерватив, ловко нацепил его на ствол «вальтера» и место соединения обмазал сосновой смолой. Теперь дуло заканчивалось надутой колбаской, конец которой украшали усики.

– Самое сексуальное оружие в мире. Жаль что одноразовое, – Влад потряс пистолетом. – При выстреле раздается хлопок, как от лопнувшего воздушного шарика. К сожалению, такую пушку можно носить только в руке. Ни в карман, ни в кобуру не поместится.

Летчик восхищенно посмотрел на модернизированный пистолет.

– Круто! А сработает?

– Обязательно. Согласно законам Гей Люссака и Бойля Мариотта... Кстати, о Гей Люссаке ничего дурного не думай, – биолог опять развеселился. – Ну, ты меня уморил...

– Бывает, – развел руками американец, – извини... У нас в Штатах сейчас столько педиков, что иногда уже переклинивает. Их даже в армию берут.

– Серьезно? – удивился Влад. – И как они там?

– Не знаю, – Коннор передернул плечами. – К нам пока ни одного не попадало. А в пехоте, знаю, есть...

– И в элитных частях, типа «людей лягушек»?

– Не ет, исключено. Ни у «тюленей», ни у «зеленых беретов» этих ребят нет. Хотя, конечно, педики и орут про дискриминацию, но спецназ пока держится.

– Это хорошо. А то не очень приятно, если сюда за тобой прилетят напомаженные манерные «спасатели», – Рокотов снова хмыкнул. – Ладно, давай попробуем пройти до той вершинки, а там посмотрим. Таблеточку не хочешь? – Он расстегнул клапан аптечки и достал пузырек с фенамином.

– Это что?

– Так, – Владислав протянул ему лекарство на ладони. – Только не подумай, что я наркоман. Объясняю: это медицинский препарат, позволяющий долгое время не спать и быть бодрым. Основной компонент наркотик, но я знаю дозировку, чтоб здоровье не повредить... В нашем положении без допинга не обойтись, мы уже почти двое суток на ногах.

– Это не очень опасно?

– Если не злоупотреблять.

– Давай, – махнул рукой американец. – Я тоже хреново себя чувствую...

– Золотой ты мужик, Джесс, – Рокотов сморщил нос. – Можешь смело ехать в Россию. Не пропадешь... Надо – значит, надо! По нашему.

Коннор широко улыбнулся.

* * *

Блок "А" с двумя зажатыми ракетами в треснувших вдоль своей длины шахтах продолжал крутиться вокруг оси. С каждым витком траектория обломков снижалась, некоторые уже стали нагреваться от трения в верхних слоях стратосферы. От них отваливались мелкие куски обшивки, но сами боеголовки пока были не повреждены.

Плавное снижение не должно было сказаться на ракетах. Рассчитанные на попадание в атмосферу практически под прямым углом, реактивные снаряды выдерживали температуры на порядок выше, чем при падении спутника на землю. Керамические пластины, защищавшие термоядерные заряды, были рассчитаны на пять тысяч градусов.

Хуже дело обстояло с твердотопливными ускорителями. Разработанные для мгновенного разгона боеголовок, двигатели от нагревания могли взорваться и повредить «изделия». Потому автономные компьютеры ракет приняли решение отстрелить ставшие потенциально опасными ускорители, уже подававшие в центральные схемы сигналы о перегреве внешних оболочек.

В пиропатроны экстренного сброса разгонных блоков поступил кислород, и криотронные взрыватели сожгли свои вольфрамовые нити. Порошок сдетонировал, и двигатели оторвались от боеголовок вместе с обшивкой «Радуги», все еще удерживавшей ракеты в плену смятой оболочки. Заряды, освободившись от ненужных ступеней, немного сблизились и пошли на следующий виток, почти параллельно 42 му градусу северной широты.

Один за одним обломки КН 710 входили в плоскость вращения коммерческих и военных спутников. Но вероятность столкновения в околоземном пространстве столь мала, что большинство из них не приближались к другим объектам ближе чем на сто километров.

Без доступа кислорода взрыв в безвоздушном пространстве невозможен.

* * *

Американец оказался совершенно прав. Они прошли каких то полтора километра и в полусотне метров под собой увидели двух расположившихся меж камней стрелков. Снайперы лежали совсем рядом, искусно замаскировавшись в росших по склонам горы кривых кустиках.

* * *

– Да, – летчик почесал затылок. – С пятидесяти ярдов из пистолета прицельно не попадешь... Можно гранатой.

– Во первых, у меня одна осталась, и, во вторых, слишком шумно. Не пойдет. Я хочу одного взять живым.

– Для допроса? – оживился Джесс.

– Не только. Есть у меня идейка, как этих сволочей до смерти перепугать.

Кудесник нахмурился.

– Ты не будешь его пытать? – Влад криво усмехнулся.

– Не буду... Я, видишь ли, пытать не умею и, скорее всего, не смогу. Поугрожать – да, это сколько угодно, даже скальпелем перед глазами поиграю. А вот вырывать ногти или что то подобное еще сотворить – вряд ли... Так что постараемся обойтись без традиционных пыток. Если, конечно, удастся взять живым хотя бы одного...

– Может, внимание отвлечем, швырнем камень куда нибудь в сторону?

– Не поможет, – покачал головой Рокотов. – Примитивно. Они на такие фокусы не покупаются. Лучше придумаем, как незаметно спуститься...

Коннор подполз к краю обрыва и внимательно посмотрел вниз.

– Ну что?

Летчик покрутил головой и вернулся.

– Под ними – отвесная стена. Следовательно, пришли они сюда другим путем, вдоль склона. Смотри: слева от них рощица, а дальше – пологий откос. Если подобраться оттуда, то мы выйдем им точно в тыл.

– Давай попробуем. Мы для них пока в «мертвой зоне»...

Место для спуска избрали за иссеченным ветрами и временем утесом в двух сотнях метрах от снайперов. Влад обвязался веревкой и лег за овальный камень, исполняющий роль страховочного ворота. Джесс резко спустился на площадку в десяти метрах от хребта.

Веревка дважды дернулась в руках Рокотова, и тот подобрался к краю. Коннор, подняв голову, жестами показал, что все в порядке.

Биолог тщательно проверил узел, поскольку предстояло спускаться самостоятельно, и аккуратно сполз вниз. Освободив один конец, он стянул веревку и снова смотал ее. Летчик с двумя пистолетами, стволы которых украшали натянутые презервативы, контролировал окружающую обстановку.

– Теперь можно добраться до рощи, – шепнул Кудесник.

– Хорошо, давай пушку, – согласился Влад и получил один из «секс пистолетов». – Только не стреляй сразу, я попробую одного выключить руками.

– А сможешь? – засомневался Коннор.

– Вот об этом не волнуйся. Есть опыт. И прецеденты уже бывали...

Американец молча кивнул.

* * *

Ненад Кротович с досадой отшвырнул график дежурств, оперся локтями о стол и положил голову на ладони. Идиотизм начальства злил все больше и больше.

Мало было установить жесточайший пропускной режим, из за которого курьерам с материалами приходилось ждать по несколько часов, прежде чем их пустят внутрь здания, так теперь еще и это: график посменной работы всех без исключения сотрудников предполагал сутки через трое дежурить на рабочих местах, дабы правительство, ежели у него возникнет такая блажь, могло обратиться к нации с тем или иным заявлением. Причем в график были включены не только персонал служб новостей, который и так не покидал телецентра, но и все технические работники.

У Ненада дома без воды и света сидели жена, теща и двое сыновей, а он должен тупо торчать в своей монтажной. Пользы от его сидения в здании никакой, поскольку он лишь монтировал передачи и в подготовке прямого эфира не участвовал. Плоды его труда появлялись на экране не раньше чем через сутки после завершения работы.

Тем не менее он тоже дежурил.

Кротович налил себе очередную чашку кофе. Хоть кофе еще не стал в дефиците, в отличие от минеральной воды и сигарет.

Из головы не шел разговор с Мирьяной. После просмотра пленки он видел ее всего один раз – столкнулся в коридоре на восьмом этаже, куда он приходил за получкой. Журналистка выглядела уставшей, погруженной в свои мысли. Коротко поздоровалась и побежала вниз.

После того вечера, когда они вместе изучали запись из уничтоженной деревни, Ненад попытался узнать, откуда именно эта пленка попала на NBC. Даже связался через Интернет со своим знакомым, работающим в нью йоркском телецентре заместителем одного из продюсеров. Но и тот ответить не смог – судя по записям в компьютере NBC, кассета была доставлена из Греции специальным рейсом, допущена к показу Госдепартаментом и только тогда пошла в эфир – как наглядное подтверждение «звериного облика» президента Милошевича. Имена оператора и курьера остались неизвестными, хотя на такой материал распространяются все права о копирайте, что может принести владельцу фильма кругленькую сумму. И это было более чем странно. Американцы не страдали излишним бескорыстием, и отсутствие заявленных прав означало одно: кинооператор сам принимал участие в убийстве мирных жителей. Что сразу меняло отношение к самому фильму.

По неписаным законам журналистики можно снимать все. За исключением преступлений, непосредственным участником которых являешься ты сам. За такое, помимо уголовного наказания, следует немедленное изгнание из профессиональной среды, а коллеги могут запросто дать по морде.

Кротович просмотрел пленку еще раза три, стараясь не обращать внимания на кровавые подробности, но подмечая технические нюансы работы – ракурсы, скорость наезда трансфокатора, угол освещения, время отрывков и прочее. У Ненада была отличная память. Манеру съемок разных операторов он знал неплохо, и теперь его не покидало ощущение, что он знаком с тем, кто снял этот фильм. Или, по меньшей мере, работал с пленками этого оператора.

Видеоинженер меланхолично сделал глоток кофе.

Мирьяна отправилась в тот район, чтобы оценить ситуацию на месте. В этом не было сомнений, Кротович слишком хорошо знал характер журналистки. В общем, у нее может что нибудь получиться... Мирьяна проникала в такие места, куда путь был заказан любому, даже сверхаккредитованному корреспонденту, и умудрялась приносить в клювике материалы, за которые западные телекомпании платили не скупясь.

Но кто ж этот оператор?

Ненад прошелся вдоль стеллажей с видеокассетами, водя пальцем по корешкам. Югославы, американцы, японцы, немцы, русские, венгры, болгары, даже австралийцы затесались... Все не то. Воспоминание о методе съемки сидело где то на границе сознания и подсознания, неуловимое и одновременно осязаемое.

Чертовщина какая то...

Кротович вернулся в кресло и подпер голову. Несмотря на кофе, спать хотелось смертельно. Однако нельзя было даже вздремнуть – в любой момент по коридорам может промчаться проверяющая комиссия по главе с главным цензором Николичем, тупым жополизом из «бывших», и любого пойманного спящим тут же уволили бы.

Идиотизм.

Ненад достал из стола журнал «Нэшнл Джио грэфик» и принялся переводить статью об аквалангистах, чтобы занять себя. После окончания боевых действий он собирался попытать счастья и устроиться видеоинженером в американскую телекомпанию, чтобы вместе с семьей переехать в США, подальше от придурковатого Милошевича и его камарильи. А для этого необходимо в достаточной мере овладеть английским.

Радиомаячок, вмонтированный в ретрансляционную антенну CNN в шестидесяти семи метрах над его головой, перешел в режим непрерывной передачи сигнала.

Кротович споткнулся о слово «overfulfil»[20]20
  Overfulfil (англ.) – перевыполнять.


[Закрыть], имеющее отношение к системе подачи воздуха, и перечитал фразу. Ага, глагол относился к предыдущему абзацу, где говорилось об избыточном давлении и методике декомпрессии при подъеме с глубин более двадцати метров. Теперь понятно...

* * *

Построенный по технологии «Стелс» ночной бомбардировщик «В 1В» сбросил два контейнера с управляемыми ракетами «GBU 24NU». Помимо пятисот сорока фунтов пластиковой взрывчатки эта модификация реактивных снарядов была снабжена сердечником из обедненного урана, позволяющего боеголовкам пробивать многослойные бетонные перекрытия и взрываться внутри помещения.

Ненад закурил и позволил себе минуту отдыха. Перевод шел споро, он почти не обращался к словарю, по смыслу понимая значение слов. Еще два месяца усиленных занятий, и он будет готов к начальному экзамену...

Углепластиковые контейнеры, защищающие ракеты от радарного обнаружения, цепочкой микровзрывов лопнули по всей длине, и одновременно включились маршевые двигатели снарядов. Дюзы выбросили стофутовые языки пламени, снаряды с ускорением 10 ярдов секунда за секунду понеслись к цели.

Спутник «Стар Клаймбер» принял управление системами наведения боеголовок «GBU 24NU» через две секунды после сброса с борта самолета.

Кротович потянулся. Половину своего дурацкого дежурства он уже отсидел.

Нынешняя ночь была на удивление спокойнее предыдущей. Проверяющие почему то не баловали персонал своим вниманием, и сотрудники спеша занимались своими делами – кто то читал, кто то смотрел кабельные каналы, на седьмом этаже, в запертом изнутри кабинете, даже предавались любви.

На объявленную три часа назад воздушную тревогу и гул далеких разрывов на окраине Белграда уже никто не обращал внимания. К ночным налетам люди привыкли даже быстрее, чем к очередям за сигаретами...

Над Дунаем оба снаряда «GBU 24NU» изменили траекторию, поднялись вертикально вверх на высоту в милю и понеслись отвесно вниз, захватив инфракрасными системами слежения точку на крыше Белградского телецентра.

Включая кофеварку, Ненад услышал дребезжащий рев, от которого по всему зданию пошла противная мелкая дрожь. Чашка на металлической полочке подпрыгнула, видеоинженер недоуменно поднял голову; на его глазах потолок выгнулся, по бетонному перекрытию из угла в угол побежали трещины, металлическая перегородка, отделяющая монтажную от коридора, сложилась гармошкой, и упала тьма.

Управляемые лазером ракеты «GBU 24NU» пробили крышу Белградского телецентра с промежутком в 98 сотых секунды.

Первая ракета насквозь прошила все здание и взорвалась в подвале, где хранились ненужные материалы и запасные части для аппаратуры. Вторая, у которой система детонации была ориентирована иначе, разнесла восьмой, девятый и десятый этажи, обрушив на головы людей десятки тонн разбитых бетонных плит, из которых торчали острые прутья перекрученной арматуры.

Спустя полторы секунды после первого взрыва внутренние перекрытия здания обвалились, похоронив под своими обломками двадцать четыре человека, единственная вина которых перед НАТО и косовскими албанцами была в том, что они честно выполняли свою работу на телевидении. Еще девятерых так и не нашли. Их записали как пропавших без вести, хотя всем изначально было понятно, что работников просто разметало взрывом на мельчайшие, не поддающиеся идентификации кусочки.

На момент попадания ракет в здание телецентра бомбардировщик «В – 1В» был уже в сорока милях от границы Югославии с Венгрией и готовился к дозаправке в воздухе над местечком Калоча.

Кротович пришел в себя спустя несколько минут. Он смог пошевелить только одной рукой – вторая была придавлена вертикально стоящим куском бетонной плиты; на ногах лежал полутонный насыпной шкаф, в котором руководство хранило личные дела сотрудников. Шкаф прилетел с верхних этажей и полностью раздробил кости находившегося без сознания человека, фактически ног ниже колен уже не было – лишь месиво раздавленного мяса толщиной всего в три сантиметра.

Странно, но Кротович не чувствовал боли. Он знал, что скоро умрет, однако и это знание не несло муки, страдания или ужаса перед открывающимися воротами в неизбежность. Мысли приходили самые разные – не успел подтянуть заглушку крана на кухне, так и не собрался сходить с детьми в зоопарк, завтра назначено совещание с участием технического персонала, которое уже не состоится, жирный Николич опять задерживает премиальные за сверхурочную работу, Мирьяна, наверное, давно добралась до места... Кассеты так и останутся неперемотанными, за что Павлий снова будет бубнить в адрес молоденького практиканта... Хотя – какие тут кассеты! Ненад ощущал густой запах горящего пластика...