Текст книги "Операция «Наследник»"

Автор книги: Дмитрий Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

19

Внизу, в ущелье, блестела тонкая змейка реки. Над головой свисали неприступные, раскаленные от дневной жары скалы. Дорога вела вдоль реки, в точности повторяя ее изгибы. Кругом ни деревца, ни кустика – только камни и песок, а за любым бугорком, в любой расщелине могли притаиться душманы. Беспощадное солнце стояло в зените, и пыль от грузовиков не могла заслонить его и лишь увеличивала тошнотворное удушье.

Новоиспеченный старший лейтенант Долгов смотрел на этот проклятый марсианский пейзаж и чувствовал, как тает в нем последнее желание жить. Внутренний голос неустанно твердил, что это его последняя ходка в Афган.

Из-за нелепого обвинения остаток своего отпуска офицер провел в КПЗ ГРУ. После нудного разбирательства и оправдательного приговора ему присвоили очередное воинское звание и направили на прежнее место службы. Теперь он трясся в БТРе взвода сопровождения в качестве бесплатного пассажира.

Караван состоял из трех БТРов, одного БМП, двенадцати грузовиков и одного заправщика. Еще на границе Долгов успел выяснить, что ничего секретного или стратегически важного в грузовиках не было. Продовольствие, медикаменты, запчасти для автобатов.

Глаза старлея привычно скользили по скалам, высматривая случайный блеск ствола на солнце или быструю, как молния, тень душмана. За годы службы в Афганистане это уже дошло до автоматизма. Сам же Долгов думал о доме, о стариках-родителях, о дочери и даже о жене, сбежавшей от него год назад к какому-то торгашу. Он все еще любил ее так же сильно, как и ненавидел, и знал, что простит, если она вернется обратно…

Передние БМП и БТР, как всегда, загорелись внезапно, примешав к реву двигателей оглушительные взрывы, а к дорожной пыли – клубы черного дыма и огонь. Тут же сверху раздались автоматные и ружейные выстрелы, и на караван обрушился свинцовый дождь. БМП открыл ответный огонь, но второй реактивный снаряд добил его окончательно. Оставшиеся БТРы оказались блокированы беспомощными грузовиками и не могли вести прицельную стрельбу. С гор полетели канаты, и душманы, как мартышки, заскользили на дорогу. Через минуту загорелся второй БТР и, наконец, последний, замыкающий колонну, в котором находился Долгов.

Старлей выскочил из горящей машины, поливая на ходу из автомата. Он был опытным волком и сразу понял, что на них напали не простые бандиты из местного населения, а профессионалы. Караван был обречен, и люди, охранявшие и ведущие его, – тоже. Все это чувствовали, и каждый сражался до последнего вздоха с остервенением еще живого, но уже покойника.

Долгов увидел направленный на него автомат, но было уже поздно. Время остановилось, и, казалось, капитан мог разглядеть даже пули, вылетающие из ствола. Очередь прошила ему плечо и оторвала левое ухо.

«Ну все, наконец-то…» – пронеслось в голове Долгова и он потерял сознание…

…Старлей очнулся внезапно, резко дернувшись и заскрежетав от боли зубами. Слегка приоткрыв глаза, он увидел, как душманы грузят на лошадей ящики с запчастями для автобатов. Некоторые добивали раненых или делали контрольные выстрелы в голову убитым, на всякий случай. Причем добивали всех: и чужих, и своих, что указывало на одно – напавшие действительно были профи.

Смерть в который раз приблизилась к офицеру, и в эту минуту он, как никогда, ощутил страстное желание жить. Оглядевшись, Долгов увидел леревернутый «МАЗ». Из кузова машины вывалились на дорогу мешки с песком или крупой. Превозмогая жгучую боль в плече, он незаметно дополз до машины и перевалился через мешки. В небольшую щель он видел, как душманы прошли мимо и добили бьющегося в конвульсиях молодого паренька, совсем еще пацана, видимо, только призванного и делавшего свою первую и последнюю ходку в эту проклятую страну. Боже, как он ненавидел ее!

* * *

Вернувшись в Москву после двухнедельной реабилитации в медицинском центре, Дмитрий позвонил Лене. Она умоляла его разрешить ей приехать и говорила, что умрет от тоски. Не в силах отказать ей и поддавшись собственному чувству, он согласился на то, чтобы она вернулась в столицу.

Пятнадцатого августа Лена переехала на квартиру Зотова. К этому времени она слегка изменила внешность, насколько это было возможно в домашних условиях, но ее красота все равно бросалась в глаза, что беспокоило и Дмитрия, и Валентина. Помня об угрозах Кудановой, друзья категорически запретили Лене выходить из дома, а если ей и приходилось выезжать, машину подгоняли прямо к подъезду.

Но уж когда Дмитрий возвращался домой – влюбленные давали себе волю.

…Елена встала с постели, включила магнитофон и подошла к зеркалу. Она любила смотреть на свое отражение и, изгибаясь, как пантера, с удовольствием убеждалась, что еще очень хороша, что в свои тридцать пять еще может вызвать зависть любой восемнадцатилетней.

Дмитрий оторвал ее от приятных мыслей:

– Я, пожалуй, пойду. У нас с Валькой сегодня встреча с медиумом.

– Насчет Кудановой?

Он кивнул:

– То, что при раскопках не нашли ее тела, меня не удивляет. ГРУ в любом случае попыталось бы спрятать Куданову, жива она иди нет. Но я нутром чую, что эта чертова баба жива, здорова и, мало того, где-то рядом. Так что я очень тебя прошу – будь осторожна.

– Постараюсь.

Дмитрий звонко чмокнул ее в щеку:

– Сегодня приду пораньше. Готовься…

Лена улыбнулась и расправила плечи.

* * *

Аристарх Иванович Суздальский мало походил на великого экстрасенса, во всяком случае, как его представлял Зотов, но в его щупленьком невзрачном теле скрывалась колоссальная энергия.

Как и обещала его жена, Суздальский появился в Москве в двадцатых числах августа. Дмитрий позвонил ему и договорился о встрече.

Дверь открыла жена. Валентин вручил ей букет цветов, и старушка, расплывшись в добродушной улыбке, побежала на кухню готовить чай для милых гостей.

Появился хозяин. Офицеры показали свои удостоверения, и Аристарх Иванович щелкнул языком:

– Из вашего департамента ко мне еще никто не приходил. Из милиции бывали, да и не раз. Проходите, пожалуйста.

Он провел гостей в очень уютную гостиную. Ничего лишнего, чистенько, аккуратно и со вкусом.

– Сейчас моя половина принесет чай, а потом мы с вами поговорим о деле в моем кабинете.

За чаем болтали обо всем понемногу. Суздальский оказался интересным собеседником, весьма эрудированным и очень тактичным, ни в коей мере не показывающим свое превосходство над «ограниченными» чекистами. Когда самовар опустел, мужчины поблагодарили хозяйку за угощение и прошли в кабинет.

– Так что вас привело ко мне? – спросил экстрасенс, приглашая гостей сесть в кресла.

– Нам необходимо выяснить, жива ли одна особа и, по возможности, где она находится. – Дмитрий вытащил фотографию Кудановой.

– Что ж, знакомая работа и уже почти привычная. А разве в вашем заведении нет подобных специалистов?

– Есть, но это дело слишком деликатное, чтобы посвящать в него своих.

– Понятно.

Суздальский внимательно посмотрел на снимок, положил перед собой и, не прикасаясь к бумаге, прикрыл его руками. Затем он опустил веки и некоторое время сидел не шевелясь. В полной тишине слышалось лишь тиканье настенных часов и, как показалось Зотову, стук его собственного сердца.

Наконец Аристарх Иванович отвел руки от снимка и посмотрел на офицеров:

– Она жива – это однозначно. Очень сильная натура, у нее мощное поле, но это все, что я вам могу сказать. Эта женщина – специалист высокого класса в нашей области и сумела создать вокруг себя прекрасную защиту. Ее фантомы находятся повсюду, и какой из них принадлежит лично ей – сказать невозможно.

– А поконкретнее?

– Вряд ли я смогу объяснить вам на пальцах. Каждый человек – это источник энергии, причем второго такого на земле нет. Но при желании и умении можно сделать дубликат, и не один. Это похоже на появление ложных боеголовок на радарах: их сотни, они создают взаимные помехи, но среди них одна настоящая и вовремя вычислить ее – дело случая.

– Ну что ж, главное мы выяснили. – Зотов встал с кресла.– А найти ее – это уже наша работа. Большое вам спасибо за помощь.

– Всегда рад.

Хозяин проводил гостей до дверей. Выйдя на улицу, Валентин спросил:

– Что думаешь?

– Ничего. Лишний раз» убедился в своей интуиции, и если я опять прав, то Куданова находится в Москве.

– Если тебя выгонят из Комитета – иди в экстрасенсы. Я буду твоим первым и постоянным клиентом.

– Спасибо. Какие планы на сегодня?

– Хочу прогуляться за город.

– Не для этой ли прогулки ты вчера выбил пропуск в «заповедную зону»?

– Соображаешь. Ты не забыл, что Каширина указала нам на 25 августа?

Дмитрий кивнул.

– Так вот, у Быкова в этот день юбилей, и отмечать его он собирается на даче. Это очень удобный случай собрать совет стаи перед «генеральным наступлением». На приеме будут и наши люди, но это вряд ли что даст, так как основное представление разыграется после официальной части, когда все лишние гости разъедутся. Я думаю, неплохо было бы и нам пробраться на генеральский банкет и посмотреть, что происходит за кулисами.

– И как ты собираешься это сделать?

– Есть идея, но для этого нужно сначала осмотреть дачу.

– Моя помощь нужна?

– Пока нет. Езжай в управление и получи у экспертов данные об осмотре андроповских вещей. Встретимся в пять вечера на нашем месте.

– Договорились.

* * *

Зотов вышел из метро ровно в пять. На противоположной стороне дороги стояли «Жигули» Корнеева и, оглядевшись, Дмитрий направился мимо машины к воротам парка.

– Ну, рассказывай, – нетерпеливо выпалил он, когда друзья встретились на аллее, подальше от мирно гуляющих парочек.

– В общем, дело рискованное, и ты можешь отказаться…

Зотов поморщился:

– Я буду играть до конца. Так что ты придумал?

– Я долго соображал, как бы нам пролезть на дачу. Через забор – немыслимо. Рыть подкоп – еще глупее. Охрана тоже вся своя и знает всех в лицо, так что на дурачка не проскочишь. Осталось одно – по воздуху.

– С парашютом, что ли? – усмехнулся Дмитрий.

– Почти. Дело в том, что обычное радио на дачу идет не подземным кабелем, а по воздушной линии. Ближайшая к территории опора стоит в кустах, и к ней можно подойти незаметно. Провода стальные, выдержат человек десять. Линия достаточно высокая и не находится под видеоконтролем. Нам нужно залезть на опору и проползти по проводам два пролета до крыши дома. Гусак на крыше закреплен основательно – в бинокль рассмотрел. Главное, чтобы вы держали крюки и изоляторы. Ну как?

– Авантюрист. На чердачном окне нет решетки?

– Нет, И окно закрывается на обычную щеколду. Открыть – пара пустяков.

– Да, если только она не под сигнализацией. А собаки?

– Во время приема их не будет: вдруг на гостей бросятся. Только личная охрана.

– Свет?

– Прожекторы освещают лишь территорию вокруг дачи и не направлены вверх. Нас, конечно, могут заметить, но воздушная линия проходит над хозблоком, поэтому шансы, что на нас обратят внимание, примерно пятьдесят на пятьдесят.

– Значит, можно рискнуть. 50 процентов – это не мало. Я бы рискнул и при меньшем.

На следующий день Корнеев взял у приятеля-электрика монтерские когти и пояс, и друзья уехали за город. Полдня они тренировались, лазая вверх-вниз по опорам и проводам какого-то радиофидера. Измазанные покрывавшим опоры креозотом, довольные результатами, они лишь вечером вернулись в Москву. До 25 августа оставался один день.

20

Андропов сидел в рабочем кабинете загородного особняка. Последнее время он чувствовал себя неважно. Но было это временным явлением, связанным с проклятым диабетом, или его враги оказались проворнее, чем он рассчитывал? Раньше Андропов редко задумывался о смерти: борьба за власть отнимала все силы и время. Теперь он почти достиг того, чего хотел и к чему стремился всю жизнь. Он был на вершине, и мысль, что он может не успеть воспользоваться полнотой власти, не успеть претворить в жизнь свои идеи, приводила его в бешенство. Он был вожаком волчьей стаи и понимал: стоит ему оступиться, и стая разорвет его на куски.

Он знал, что день ото дня его позиции крепнут, и тем не менее враги были еще очень сильны. Правда, и оппозиция была далеко не однородна. В борьбе против Андропова объединились некогда непримиримые противники – брежневские партократы и «реформаторы нового типа». Эти временные союзники ненавидели друг друга, но еще больше они ненавидели политику генсека. По некоторым причинам Андропов не хотел повторять в точности сталинский режим, понимая в то же время, что это единственный способ разделаться с врагами быстро и навсегда. Исходя из своего плана он должен был продолжать политику «мягкого переворота» и не уничтожать заговорщиков, так как именно оппозиция служила катализатором первого этапа разработанной им операции.

Только что ушел генерал Орлов. Положение оказалось намного серьезнее, и, хотя улики были косвенные, это лишь доказывало мобильность и отчаянность заговорщиков. Хватит ли сил и времени довести начатое дело до конца? Кого оставить после себя, если опасения Орлова окажутся не плодом его воображения или служебного рвения? Из приближенных Андропова, имеющих реальную возможность занять трон после его смерти, не было никого, кто мог бы мыслить в государственных масштабах, у кого была бы стальная хватка и железная воля.

По плану реальным преемником должен был стать Прямочев. Однако Андропов понимал: даже возглавив государство, он останется лишь мальчиком на побегушках. И хотя преемник вполне соответствовал будущей стратегии, но все равно это ужасно, когда лучших приходится выбирать из худших и альтернативы нет.

Мысли были невеселые, но генсека не могли выбить из колеи дворцовые интриги, к которым у него выработался иммунитет. Воин по природе, он мог быть только со щитом… Или на щите.

Мощная и в то же время изящная дверь орехового дерева открылась, и в кабинет вошел Сергей Михайлович Федоров, невысокий, крепкий и слегка полноватый, с умными и на удивление живыми глазами. Большая, в полголовы, лысина открывала широкий, массивный лоб.

Андропов пошел навстречу посетителю, протягивая руку, и на середине комнаты они встретились.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович.

– Здравствуйте, Сергей Михайлович. – Андропов показал рукой на столик в дальней части кабинета: – Чай?

– Спасибо.

Федоров был сыт, но не посмел отказаться. Мужчины сели за столик, на котором уже пыхтел самовар и лежало любимое печенье генсека.

– Я ознакомился с вашим отчетом, – первым начал Андропов. – Пока все идет по плану, они проглотили наживку «психотронного покушения», хотя уже сейчас появляются некоторые негативные моменты. Но мы с вами никогда не были догматиками.– Он подоброму улыбнулся и после минутной паузы продолжил: – Мы не должны сейчас уничтожать оппозицию. Иначе операция «Тайфун» закончится, еще не начавшись. Прижать – да! Но уничтожать только исполнителей, срывая таким образом планы. Саму структуру трогать – упаси Бог! Нам нужен противовес, но исключительно подконтрольный и программируемый, дабы можно было придать ему любую необходимую нам окраску.

Федоров понимающе кивнул. Он восхищался этим человеком, его глубиной, его просто фанатичной верой в будущее.

– Что у нас с Харингтоном? – неожиданно спросил Андропов, но этот вопрос был логическим продолжением беседы.

– Он уверен, что является режиссером и не подозревает, что все карты его колоды – крапленые.

Юрий Владимирович улыбнулся:

– Они быстро воспользовались подсунутой нами концепцией «агентов влияния». Американцы дураки. Им никогда нас не переиграть. Им никогда не понять нас, русских, и именно в этом наша сила. Запомните мои слова: через двадцать, максимум сорок лет они захлебнутся от своего капитализма и демократии, которые сейчас так яростно защищают. Вам и вашей группе придется продолжить начатое нами дело. Я верю в вас.

* * *

Сразу за верстовым столбом машина свернула на проселочную дорогу. Чтобы не привлекать внимания, через КП решили не ехать, поэтому пришлось сделать приличный круг по окрестности. На проселочной же как такового поста не было: стоял лишь шлагбаум, закрытый на обычный висячий замок, который открывался простым гвоздем. Проехав шлагбаум с табличкой «Стой! Запретная зона», примерно полчаса петляли по дороге, вьющейся среди соснового леса, пока не выехали на бетонку.

– Теперь главное – на патруль не нарваться, – пробурчал Валентин, поддав газу.

Пропуск в зону у офицеров был, но они не хотели, чтобы об их появлении стало известно на даче Быкова. Еще минут десять тряслись по бетонке, пока снова не свернули на проселочную дорогу. Через два километра Корнеев резко свернул вправо и остановился в зарослях кустарника.

– Удобное место для машины, еще в прошлый раз приметил, – сказал он, облегченно вздохнув. – Первый этап прошел удачно.

– Не сглазь. – Дмитрий сплюнул и постучал по тоненькой осине.

Друзья вытащили из багажника необходимые инструменты и, наломав в соседнем кустарнике веток, замаскировали ими машину.

Пешком предстояло пройти примерно километр. Трассу чистили несколько лет назад, и кусты, вымахавшие за это время с человеческий рост, скрывали офицеров.

Наконец вдалеке послышалась музыка, и из-за поворота показались сначала антенны, а потом и крыши дачного комплекса.

Друзья замедлили ход и до предела усилили внимание. Начинало смеркаться. На исходную позицию вышли очень осторожно, так что даже птиц не спугнули, если они вообще поблизости водились. До полной темноты оставалось минут двадцать, и Валентин дал Дмитрию бинокль ночного видения, чтобы тот рассмотрел и дачу, и окрестности.

Веселье было в полном разгаре. В светящихся окнах маячили мужские и женские силуэты. В огромном зале на первом этаже был накрыт большой стол, время от времени опустошаемый гостями и пополняемый прислугой. Кто ел, кто танцевал, кто уже уединился в комнатах второго этажа с девочками. Охрана попарно вышагивала вдоль высокого бетонного забора. Зотов прикинул, что в промежутках между обходами можно преодолеть самый опасный участок и спрятаться на крыше. Чердачное окно было открыто.

Стемнело. Погода была пасмурная, ни звезд, ни луны не было видно. Это оказалось весьма кстати.

– Ну, с Богом,– прошептал Валентин.– Я пошел.

Он надел когти и влез на опору. Пристегнув карабин страховочного пояса к проводу, он привязал один конец каната, висевшего на плече, к крюку изолятора, а ко второму концу прицепил связанные когти и осторожно опустил их на землю. Затем взялся за провод руками, обхватил его ногами и пополз в сторону дачи. Небо было пасмурным, и снизу Валентина было почти не видно, лишь расплывчатое пятно скользило в вышине.

«Вот так и появляются сказки про привидения и НЛО», – подумал Дмитрий, глядевший на друга в бинокль ночного видения.

Добравшись до последнего пролета, идущего через территорию дачи, Корнеев остановился, подождал, пока охрана скроется за углом, и быстро пополз к крыше. Он, как кошка, проскользнул в чердачное окно и скрылся из поля зрения. Удостоверившись, что все спокойно, Валентин выглянул и подал знак Дмитрию.

Все прошло как по сценарию. Зотов решил когтями не пользоваться, прикинув, что по канату получится быстрее. Он быстро забрался наверх, прополз два пролета по воздушной линии и бесшумно опустился на крышу.

Оказавшись на чердаке, друзья облегченно вздохнули и улыбнулись.

– Если еще и дверь на чердак будет открыта, нам вообще повезет, – прошептал Валентин.

– А если удастся уйти отсюда подобру-поздорову, то повезет окончательно.

– Шутник могильный, – хмыкнул Валентин и включил фонарик. Луч скользнул по стенам и вскоре вы светил дверь. – Нам определенно везет. Она открыта и, кажется, вообще без замка.

Он прислушался и осторожно открыл дверь. Винтовая лестница вела в коридор второго этажа. Путь был свободен.

– Я думаю, нам там пока делать нечего. – Корнеев закрыл дверь. – Придется ждать, когда останутся только свои.

– Судя по всему, ближайшие три-четыре часа можно отдохнуть.

Друзья расположились рядом с небольшим окошком, выходившим в сад. На залитой светом территории было как днем. Некоторые гости вышли из дома и устроилась вокруг фонтана. Зотов разглядывал пьяные физиономии государственных мужей и хотя прекрасно понимал, что они такие же люди, как и все, но смотреть на них было противно. Неожиданно он почувствовал жгучую неприязнь к этим людям.

– Знакомые все лица, – прошептал Валентин, выводя друга из задумчивости.

– У-у, жабы, – протянул Дмитрий, скорее, отвечая на собственные мысли.

Он вдруг встрепенулся, сорвал плотные кожаные перчатки, надетые специально, чтобы не поранить руки о стальную проволоку, и, вытащив из кармана куртки портативный фотоаппарат, начал снимать.

– Что-то интересное? – Корнеев вглядывался в гостей, но не видел ничего, что заслуживало бы такого внимания.

– Куданова, – выдохнул Дмитрий. – Вон с подносом в руке подходит к Подвольному. Прислугой заделалась, сучка.

– А что, удобное место, чтобы лечь на дно.

– Не на тех рыболовов нарвалась, – Зотов начал снимать всех, к кому подходила Вера Александровна. – Даже если мы не узнаем сегодня ничего другого – этих снимков будет достаточно, чтобы задать генералу несколько вопросов. А эта стерва любит все контрастное. То фиолетовая, то блондинка, а теперь – жгучая брюнетка,

– Женщина: – пожал плечами Валентин.

Уже третий час друзья находились на чердаке. Большинство гостей разъехалось, остальные попарно растеклись по многочисленным комнатам второго этажа.

– Не пора ли нам вылезать отсюда? – спросил Корнеев. – Насколько я видел, Быков ушел в дом под ручку с Подвольным. Не думаю, что они педики, а потому неплохо бы посмотреть, где они и что делают.

Они осторожно подошли к двери, прислушались и открыли ее. Коридор был пуст. Откуда-то снизу доносилась тихая музыка. Незваные гости крадучись прошли в конец коридора, который заканчивался большим балконом и лестницей в холл. Посредине холла стоял стол, за которым сидели Быков и Подвольный. Лица у обоих были напряженные, но о чем говорили, было не слышно: магнитофон, стоявший почти под самым носом у офицеров, заглушал слова. Дмитрий сделал несколько снимков.

– Что будем делать? – еле слышно спросил Валентин.

Дмитрий непроизвольно посмотрел на камин, расположенный напротив стола. Расстояние от камина до заговорщиков было ничтожным, и в голове майора созрел план.

– Слушай, ты случайно не знаешь: тут стоят глушилки?

– Стоят, но только от внешнего «луча» и «клопов». Во всяком случае, еще совсем недавно внутренней защиты от обычной записи не было. Хочешь магнитофон подбросить?

– Хочу. Мне кажется, твоя капроновая леска может пригодиться, – быстро прошептал Зотов и радостно улыбнулся. – Мы привяжем к ней магнитофон и опустим через трубу вон в тот камин. К счастью, сегодня ночь душная, так что огня можно не бояться.

– Гениально! Радары наш магнитофон тоже не засекут, так как у них под носом стоит такой же. Но вот если наш зацепится за решетку или выступ?

– Попытка – не пытка.

– Не всегда. Но ты прав – это наш единственный шанс. Эх, жалко я не взял микрофон на длинном шнуре. Короче, ты оставайся здесь, а я полез на крышу.

– Отмотай заранее леску, чтобы знать, на каком примерно уровне будет висеть магнитофон. От камина до трубы метров десять.

– Да, пожалуй, – согласился Валентин, на глаз прикинув расстояние.

Он быстро исчез, а Дмитрий остался наблюдать.

Выбравшись на крышу, Валентин нашел нужную трубу, отмотал леску, привязал к одному концу портативный магнитофон и стал осторожно опускать его вниз. Через несколько минут леска ослабла. До контрольного узелка оставалось полметра. Это означало, что магнитофон благополучно лег либо на решетку, либо на выступ камина.

«Только бы пленки хватило»,– подумал Корнеев, привязывая второй конец лески к металлическому пруту козырька. Кассета была рассчитана на 90 минут записи, и ее не нужно было переставлять. Валентин Засек время.

Тем временем Зотов во все глаза смотрел на заговорщиков. Они все время о чем-то говорили, постоянно обращаясь к черной цапке. Совещание закончилось примерно через час. Мужчины как по команде резко встали, и Дмитрию пришлось срочно покинуть импровизированный наблюдательный пост. На чердаке тоже не было смысла задерживаться, и он вылез на крышу дома.

Валентин увидел друга, вытащил магнитофон и, выдернув кассету, передал ее Дмитрию, заменив пустой.

– Слушай, – сказал Зотов. – У Быкова есть черная папка, и гадом буду, если это не их «программа».

– Надо ее раздобыть. Если начнется заваруха, Быков может ее ликвидировать или так запрятать, что сам черт не найдет.

– Я спущусь в кабинет и попрошу ее.

– Пилюли не забыл?

– Не-ет. Он у меня все выложит, а затем проспит до второго пришествия.

– Точнее, пока за ним не придут наши.

Друзья улыбнулись.

– Ну, бывай. – Дмитрий поднял руку.

– Ни пуха…

Зотов вернул магнитофонную кассету Корнееву, влез на чердак, открыл дверь в коридор и осторожно спустился. Все было тихо. Он подошел к кабинету генерала и заглянул в замочную скважину. Быков сидел один за рабочим столом и что-то писал.

Дмитрий спокойно вошел в кабинет и скомандовал:

– Руки за голову, ноги на стол!

Тучный генерал закряхтел, но просьбу выполнил: пистолет в умелых руках – достаточно веский аргумент.

– Что дальше? – спросил Быков, сохраняя внешнее спокойствие.

– А дальше мне бы хотелось получить ту черненькую папочку, что лежала на вашем столе в холле, когда вы мило беседовали с Подвольным.

Генерал пожал плечами:

– Может, вы мне разрешите хотя бы руки опустить. Все-таки не так молод, как вы.

– Разрешу, если договоримся. И думайте побыстрее, у меня мало времени.

Зотов не слышал, как сзади открылась дверь. Шесть раз подряд раздалось чмоканье, словно за спиной кто-то целовался. От сильных ударов майора сначала бросило на генеральский стол, а затем он медленно съехал на пол с шестью дырками в спине. В комнату вошла Куданова. Генерал облегченно вздохнул и убрал ноги со стола.

– Ты вовремя.

Вера Александровна улыбнулась, откинула безжизненную руку Зотова и взяла его пистолет.

– Я всегда вовремя. Извини, но ты уже засвечен. – Она вскинула зотовский «вальтер», и генерал обмяк в кресле.

На пистолете Зотова также был глушитель, поэтому выстрел не привлек внимания охраны. Вера Александровна вложила «вальтер» в руку хозяина, предварительно стерев отпечатки своих пальчиков, и направилась к выходу.

– Стоять! Лицом ко мне, руки за голову!

Она вздрогнула и обернулась. Собственная пушка была уже пуста и бесполезна. Куданова отбросила пистолет и подняла руки. Майор с перекошенным от боли лицом сидел на полу и наводил на нее «вальтер», который она сама вернула ему. Но ведь он мертв! Или это дьявол?

– Надо всегда стрелять в голову, как ты это ловко проделала с Быковым.

Зотов встал, и по его лицу было видно, с каким трудом ему это удалось. Куданова стреляла почти в упор, и несмотря на то что на нем был надет специальный бронежилет, Дмитрий на несколько мгновений потерял сознание от болевого шока и пришел в себя, только когда она вкладывала ему в руку пистолет. Спина болела так, как будто Зотова шесть раз огрели дубиной по хребту.

– В последнюю нашу встречу мы так и не договорили, – произнес он, показывая жестом, чтобы Вера Александровна отошла от двери.

– Что ты собираешься делать? Тебе не удастся отсюда уйти.

– Ты в этом была уверена и в Ялте.

Куданова нервно улыбнулась, но промолчала. Дмитрий же размышлял, как поступить: пристрелить ее, как собаку, или на некоторое время обезвредить. Да и папку, за которой он пришел, добыть не удалось. На столе ее не было, а Куданова вряд ли знала шифр быковского сейфа.

– Ты убьешь меня? – спросила она, с ненавистью глядя на Зотова. – Учти, я пока единственная, кто удерживает быковских головорезов. Они бы еще вчера увезли твою ненаглядную.

– Ты блефуешь.

– Отнюдь. Позавчера агенты Быкова вышли на твою квартиру. А вчера решалась ваша судьба, и если бы не мой план… Сам понимаешь.

– Ой ли? – Дмитрий криво усмехнулся, но внутри у него все содрогнулось. Он слишком хорошо знал Куданову. – А где гарантии, что после сегодняшней нашей встречи твои планы в отношении нас не изменятся?

– Гарантировать в нашем деле может лишь Господь Бог.

– И где же я живу?

Куданова расхохоталась и назвала адрес. Дмитрий мрачно посмотрел на нее:

– Квартира под наблюдением?

– Скорее всего.

– Кто еще из руководства знает об этом?

– Есть люди, – ответила Куданова, хотя не была в этом уверена. Генерал вряд ли сказал об этом кретину Подвольному или Папиному холую Летянину. Но даже если и так, свяжут ли они убийство Быкова с майором Зотовым? Теперь ее жизнь зависела от того, поверит ли ей Зотов и насколько серьезной покажется ему эта информация.

– Что ты собираешься делать с Бережной?

Вера Александровна усмехнулась, но тут в коридоре послышались чьи-то шаги и в дверь постучали. Зотов быстро спрятался за портьерой, пригрозив Ку-дановой пистолетом. Стучавшим оказался телохранитель. Он принес вечернюю генеральскую почту. На повторный стук опять никто не ответил и охранник, заподозрив неладное, осторожно приоткрыл дверь. Увидев Куданову и развалившегося в кресле генерала с дыркой во лбу, телохранитель мгновенно выхватил пистолет:

– Стоять! Лицом ко мне, руки за голову!

Куданова снова подняла руки, а охранник внимательно окинул взглядом комнату, но Зотова не заметил.

Пристально посмотрев на телохранителя, Вера Александровна узнала его. Это был зомби из первой нелегальной партии, которую она сама подготовила год назад.

– Что здесь произошло? – спросил он, все еще держа ее под прицелом.

– Несчастный случай.

Она ждала, что Зотов вот-вот выстрелит из своего убежища, но майор не подавал признаков жизни.

«Чего он выжидает, гад?»

Охранник разрешил Кудановой опустить руки и, отведя от нее взгляд, увидел валявшийся в углу пистолет. В соответствии с заложенной в него программой зомби должен был убить любого, кто покусится на жизнь хозяина. Вера Александровна знала, что он не будет разбираться, кому принадлежит оружие. Она сделала глубокий вдох и выпалила ключевую фразу для самоликвидации «экземпляра».

Охранник вздрогнул, удивленно посмотрел на нее, но пистолет не опустил, продолжая целиться ей в лоб. Его глаза из подозрительных и тревожных постепенно становились пустыми: он готовился к смерти. На его лице отразилась мучительная и жестокая борьба, происходившая в его сознании: он не хотел умирать. Зомби издал протяжный стон, но долг оказался сильнее программы, и, умирая, телохранитель нажал на спусковой крючок.

Как только прозвучал выстрел, Зотов, все это время державший охранника на мушке, выскочил на середину комнаты, сунул в руку Кудановой свой пистолет, благо не табельный, схватил кудановский и вылетел в коридор. В тот миг, когда он захлопывал за собой чердачную дверь, в коридоре появились охранники.