Текст книги "Самец, или Приключения веселых «мойдодыров»"

Автор книги: Дмитрий Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

IV

Глубокой ночью Петруша и Женька сидели на полу в комнате Харитоныча и рассматривали географический атлас, выдергивая из него листы. Комната называлась «та, маленькая», и они занимали ее целиком. При этом Женька сидела по-турецки, поджав ноги, а Петруша лежал на животе, высунув язык, согнув ноги в коленках, подставляя вечерней прохладе багровые ожоги, смазанные вонючей мазью из домашней аптечки Харитоныча.

– На Гавайях я жить долго не буду, – небрежно отбросила мелованный цветной лист Женька. – Я поеду… Не знаешь, в какой стране есть Титикака?

– Чего? – изумился Петр. – Ты не выражайся! Я взрослый, как-никак, и к тому же мужчина. Она во всех странах есть… А мы с Диной будем жить в Испании. Она давно хочет в Испанию… Эх!..

– А ты с ней поделишься? Или продинамишь ее?

– Конечно, поделюсь. Мне бы только найти ее поскорее. Я сегодня весь город облазил! Вот, мозоли даже… Мне, кроме нее, никого не нужно.

– Неужели это любовь? – хитро прищурилась Женька.

– А ты как думала? У нас с ней все по-настоящему.

– Чего же ты от нее уходить собирался?

– Откуда ты знаешь? – испугался Петруша. – Харитоныч разболтал? Все, мне конец! Динка этого не простит!

Он поднялся на ноги, отряхнул коленки и вышел из комнаты. На кухне за закрытыми дверями секретничали Диггер с Харитонычем, курили и строили наполеоновские планы. Наташка с Гошей, как голубки, свили гнездышко на лоджии, где глухонемой обучал подругу ворковать по-своему. В туалете, протянув туда удлинитель, устроив себе рабочий кабинет, восседал на унитазе Комар с ноутбуком на коленках! Он изучал шифр выкраденной цифровой подписи и грубо обругал Петрушу, едва тот сунул нос в двери. Совсем заскучав, Петр заглянул в большую комнату, наполовину занятую Страшилой, растянувшимся на диване. Положив ногу на ногу, он дымил сигареткой, стряхивая пепел в кулечек, и лениво листал толстую книгу из шкафа Харитоныча. Он цеплял страницы крепким зазубренным ногтем, разглядывал картинки батальных сцен и скептически щурился при виде могучих и суровых воинов.

– Про что читаете? – вежливо осведомился Петруша.

– «А-тил-ла – бич бо-жий», – по слогам прочел Страшила. – Про бомжа какого-то… Слышь, ты бы сгонял за водкой, что ли? Нам с нашими афишами рисоваться на улицах не в мазу. Я тебе и бабок дам, а?

– И покушать что-нибудь взять? – оживился Петюня.

– Закуски? Ясен пень! Тащи все, чего найдешь! Неизвестно, сколько нам еще тут кучковаться…

Проголодавшийся от нервных потрясений, обрадованный возможностью прикупить съестного, Петр бодро потрусил по пустой улице в ночной магазинчик, который находился за углом. Там он купил одну бутылку водки и множество вкусных продуктов: нарезочек, соусов и сыров. Петруша не был вульгарным обжорой – он был гурманом. Чтобы не выглядеть паразитом, в общую кассу он приложил «свои» деньги, которые позабыл изъять у него Харитоныч.

Сонная рябая продавщица вяло двигалась среди ящиков, слушая рассказ Петруши о том, как он разыскивал Дину, и морщилась от едкого запаха его мази, недоумевая, что же это так мерзко пахнет.

– Представляешь, я ее до сих пор ищу… – пел свою сагу несчастный влюбленный, в сознании которого разлука с любимой растянулась уже на долгие годы. – Встаю по ночам, выхожу на перекресток и ищу…

– В розыск бы подал… – зевнула продавщица, прикрывая рукой щербатый рот.

– Нет, я виноват перед ней. Я должен сам… А в чем моя вина – это наша глубокая тайна…

– Фу… Ну и вонь… – поморщилась продавщица.

Петруша расплатился, собрал покупки в два

больших пакета, обернулся к выходу и к ужасу своему увидел, как за окном магазинчика, прихрамывая и размахивая сумочкой, торопливо шла Дина. Она покачивалась от усталости, но целеустремленный взгляд, выдвинутый вперед подбородок и решительная походка не оставляли и тени сомнений: она идет расквитаться с изменником Петром. Петруша шарахнулся за красный холодильный шкаф с бутылками пепси-колы и сжался, глядя в зеркальную витрину. Дина замедлила шаг, свернула в магазин и подошла к прилавку:

– Ну и воняет у вас…

Продавщица захихикала и судорожно оправила подол мини-юбки.

Дина подозрительно покосилась на ночную маркитантку и попросила откупорить бутылку колы. Продавщица, не сходя с места и все время как-то странно повизгивая, дотянулась до холодильника. В углублении под прилавком сидел Петр, обхвативший ее колени, и шептал:

– Не отходи! Это она! Она не должна меня здесь видеть…

– Хи-хи… Вы, девушка, ищете кого-нибудь?

– Да, – кивнула Дина, прихлебывая холодную колу и морщась от пузырьков газа, ударивших в нос. – Ищу. Козла одного.

– Наверное, очень любите его… Соскучились?

– В рожу хочу вцепиться. – Дина побарабанила по прилавку длинными острыми ногтями с облупленным маникюром.

– И где он сейчас, как вы думаете?

– Да сидит под юбкой у какой-нибудь дуры! – фыркнула Дина. – Слушайте, чем же это так пахнет? И, главное, запах какой-то знакомый…

– Вам виднее, – расхохоталась продавщица.

– Пойду, – сказала Дина. – Здесь уже недалеко.

Звякнула стеклянная дверь.

– Ушла? – тревожным шепотом спросил Петр и, кряхтя и охая, выполз на четвереньках из-под прилавка.

– Ох, рассмешил ты меня, парень, – кокетливо прихорашиваясь, улыбнулась продавщица. – Спать даже расхотелось. А ладошки-то у тебя горячие. Деньги, что ли, пропил?

– Хуже! Совесть.

– Велика беда! Вашей мужицкой совести цена – пятачок за пучок. Слышь, оставайся. Мне совесть твоя ни к чему. Я тебе и денег дам.

Петруша помотал головой, вышел из магазинчика и пошел вслед за Диной на цыпочках, неся на отлете в обеих руках тяжелые пакеты. Он горбился, высоко поднимал колени и оттягивал носочки.

Как раз напротив освещенных окон Харитоныча навстречу девушке выскочили из-за угла маленькие шумные корейцы под предводительством Чана.

– Эй! – закричал Чан. – Вот она!

– Привет… – рассеянно сказала Дина, размышляя, отчего это у Харитоныча все окна освещены.

– Стой! – Чан расставил руки. – Твоя моей должная сто баксов! Каждому сто баксов! Твоя Женька обещала!

– Больше я тебе ничего не должна? – усмехнулась Дина.

– Должная… – замурлыкал Чан. – Можешь нам всем быть должная…

Корейцы, хихикая и шушукаясь, окружали Дину.

– Ах ты муть косоглазая! – воскликнула она, готовясь к схватке. – Сейчас так врежу, что глаза шире фар откроются!

Петруша позабыл свои страхи и понесся вперед.

– Дианка! – заревел он. – Я тебя нашел! Я иду-у!.. Мне плохо без тебя-а!..

На полном ходу он врезался в корейцев и повалил на тротуар и их, и ошарашенную Диану. Привлеченный шумом Страшила выглянул, присмотрелся из-под руки и закричал:

– Водку береги! Я сам с ними разберусь!

Дружно попинав Петюню ногами, корейцы разбежались. Он сидел на тротуаре, между растерзанными пакетами и, перебирая выпавшие продукты, горестно вздыхал:

– Лососинка… Мне плохо… Ветчина… Плохо мне…

– Петруша! Что с тобой? – встрепенулась Диана, вскочив на ноги. – Я сейчас «неотложку» вызову! Где этот чертов мобильник?

Она принялась рвать замок сумочки, обламывая острые ногти.

– Не надо… – печально продолжал Петр, держа перед глазами раздавленный чьей-то пяткой ломтик сыра. – Мне без тебя плохо… Я тебя так искал…

– Что ты бормочешь? – прислушалась Дина, оставив в покое сумку и подходя поближе. – Тебе без меня плохо? А что же ты, сволочь жирная, раз водиться со мной вздумал? Я ведь заходила к твоей мамочке! Чтоб тебе после смерти вечно жить с ней!

– Нет! – отчаянно вскричал Петруша. – Только не это!

Диггер и Страшила, выбежавшие из подъезда, стояли в пяти шагах, скрестив руки на груди, и наблюдали, как разъяренная Диана треплет своего возлюбленного.

– Странно, – пожал плечами Саша. – Похоже, мне тут ничего не светит. А ведь кто он и кто я?..

– Да-а… – печально согласился Страшила, присаживаясь на корточки и приподнимая один из пакетов. – Пошли дурака за водкой – он и купит… Одну бутылку. Да и ту по дороге раскоцает!

V

«Мойдодырам» пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Дину остаться.

– Нет, нет и нет! – твердила она, и упрямая складка в уголках ее красивых губ становилась еще глубже. – Никакого криминала! Мой бизнес должен быть чистым!

– Да ведь уже вся работа сделана, Диночка! – наседал Харитоныч. – Уже не осталось ничего криминального, а главное, – он наклонялся и шептал ей в самое ухо, – главное, что эти бандиты – полные дураки. Они весь криминал берут на себя, а нам остается только небольшая, совершенно легальная помощь. Мы будем чистенькими – и при деньгах! Ты подумай!

– Да какая разница! – возмущалась Дина. – Это же стыдно – подталкивать других к преступлению!

– Зато ты сможешь поехать в свою Испанию! – кричала, прыгая у нее за спиной, Женька.

– Не хочу я никакой Испании за такую цену!

– Диночка, ты знаешь, мне самой ничего не нужно, – ласково убеждала ее Наташка. – Но я смогу сделать Гоше операцию, он научится говорить…

– Ты сама говорила, что тебе лучше, когда он молчит!

Диггер, заложив ногу за ногу, слушал их и ехидно улыбался.

– Не убеждайте ее, – громко, перекрыв все голоса в комнате, сказал он. – Она ради будущих поколений старается. Пусть идет! Иди, поломойка.

– Ну и пойду!

– Иди! Только куда? Кому ты нужна? Ты останешься поломойкой на всю жизнь. И дети твои, и внуки будут шнырями у башлястых коммерсов. Ты их всех запаришь в пожизненные шестерки своей уполобой честностью! Думаешь, они тебе скажут спасибо?

– Скажут! – крикнула Дина и задумалась.

В комнате наступила тишина.

– Диночка, – заговорил наконец Харитоныч. – Воспринимай это как компенсацию. За плохое питание, за отсутствие жилища, за унижения, за истрепанные нервы… За наше пропавшее оборудование, в конце концов!

– Компенсацию? – еле слышно переспросила Дина, ни на кого не глядя. – Может быть… Только вы об этом никому не должны рассказывать.

– Ура-а! – закричали клинеры. – Дина снова с нами!

А Саша Диггер презрительно улыбнулся.

– Сейчас Комар быстренько расшифрует цифровую подпись, – обрадовано затарахтел у нее над ухом Харитоныч, – пошлет факсик, и нам на счет отвалится сто тысяч долларов.

– А эти сколько возьмут? – спросила Дина, в которой проснулся генеральный директор. – В десять раз больше?

– Это, поломойка, не твое дело, – отрезал Диггер. – Заводите себе чистый счет, открывайте шире рот и ждите. Остальное вас не колышет. Все, я пошел спать!

И он по-хозяйски направился в «ту, маленькую» комнату, где заботливый Страшила уже расстилал супружеское ложе Харитоныча.

Прочие участники коммерческого предприятия тоже стали искать, где приткнуться. Наталья с Гошей удалились в гнездышко на лоджии, Страшила завалился в большой комнате на диване, сбросив для Женьки подушки на пол. Харитоныч привычно накидал теплого тряпья в ванну. И лишь Дина с Петрушей остались сидеть в темноте у стола на предоставленной им кухне. Комар из туалета так и не вышел, с головой погрузившись в работу и только иногда зачем-то с шумом спуская воду.

– Диночка, я так соскучился, – зашептал Петр и придвинулся к Диане. – Так хочется сказать тебе что-нибудь приятное…

– Лучше помолчи, – отодвинулась от него Диана. – Я знаю, что получается, когда ты начинаешь говорить комплименты. Помнишь, что ты однажды сморозил в магазине? Нет? Ты сказал продавщице: «Дайте мне курицу, такую же красивую, как и вы, только помоложе». Как мы тогда драпали!

Они посмеялись, и Петр снова осторожно придвинул табурет.

– Чем это так воняет? – сморщилась Дина и опять отодвинулась. – Знакомым таким… Чувствуешь?

– Не знаю! – пожал плечами Петруша и для убедительности несколько раз шумно понюхал воздух. – Тебе кажется.

– Вовсе нет. Так пахло в ларьке. Там еще баба была какая-то придурковатая, рябая, беззубая… Все хихикала…

– У нее только одного зуба нет, – брякнул Петруша и осекся. – Я… Я был там сегодня. Может, измазался чем?

Он бережно взял Дину за руку двумя пальцами возле локтя и, засопев, в третий раз придвинулся поближе. Полная летняя луна заглянула в окно. Страшила мощно захрапел за тонкой стенкой. Ночная птица что-то крикнула над соседней крышей… Самое время было объясняться в любви. Но едва Петр решился и набрал в легкие побольше воздуха, как в дверь позвонили. Петя выпустил пар и тихо выругался.

Никто из клинеров не хотел идти открывать. В дверь позвонили еще раз, долго и настойчиво.

– Харитоныч! Эй! – окликнула Дина. – А если это твоя жена вернулась с дачи?

– На чем? – лениво заворочался в ванне эксперт. – Третий час ночи!

Чуть позже он все-таки встал и побрел к двери:

– Кто там?

– Это ваша соседка по даче. Ваша жена приболела, передала вам записочку.

– Верунчик заболел! – встревожился Харитоныч и защелкал замками. – А-а!.. – Он попятился и сделал слабую попытку запереть дверь.

На пороге стоял радостный Рыгин. Харитоныч протер глаза: не мерещится ли? Майор оттолкнул его и шагнул в квартиру:

– Что, поверили? Здорово я вас разыграл? Я в театральный кружок ходил в детстве!

Майор медленно надвигался на «мойдодыра», а Харитоныч пятился от него, пока не наткнулся спиной на дверь в комнату.

– Ты молодец, Швабра, – сказал Рыгин. – Не обманул меня. Главного грабителя мы так и не нашли, а вот пистолетик, из которого палили в сберкассе, у задержанных изъяли. Теперь мы им накрутим! Кстати, тебе еще надо будет пройти опознание. Но это формальность. Чего ты оробел? Не бойся. За сберкассу – хвалю. А вот за то, что скрывал от меня планы Диггера, не хвалю. Я через третьи руки узнал, что Диггер с каким-то хакером пытался обчистить «Петробанк», а у меня есть собственный осведомитель в его банде! Непорядок. Об этом я и пришел с тобой поговорить. Э-э… Да у тебя тут полно гостей!

– Я их не знаю! – не раздумывая, сказал Харитоныч. – Я дома давно не был. Пришел – удивился! Кто такие? Наверное, родственники жены… Из Ашхабада.

В этот миг Комар, со стоном разогнув затекшую спину, протирая слезившиеся глаза, высунулся в коридор и нос к носу столкнулся с Рыгиным.

– Й-а-а! – вскричал хакер, прыгнул назад и заперся на защелку.

– Надо же! И ишака с собой привезли! – хмыкнул майор. – Или это не ишак? Это, может быть, гражданин Российской Федерации Владимир Комаров? Который подозревается в мошенничестве в особо крупных размерах? Эй, я нервничаю, когда сортир долго занимают!

Он постучал в дверь туалета, подергал ручку. Комар не подавал признаков жизни.

– Это ишак, – прошептал Харитоныч.

– Однако я хорошо зашел! – довольно потер руки майор. – Посмотрим, что у нас тут еще есть… Включи-ка свет.

Он вошел в комнату и склонился над храпевшим во всю мощь легких Страшилой. Харитоныч щелкнул выключателем.

Страшила приоткрыл правый глаз и увидел весьма знакомое ему лицо. Не будучи уверенным до конца, что проснулся, великан на всякий случай снизу вверх коротко и жестко ткнул кулачищем в милицейскую харю со словами:

– Приснится же такая дрянь… – После чего повернулся на бок и захрапел пуще прежнего.

В глазах у Рыгина потемнело, он обмяк и осел на пол.

Очнулся майор на том же полу, привязанный к ножкам стула. Страшила, набрав в рот воды, шумно прыснул ему в лицо.

– О-о-о!.. Хватит!.. – взмолился пленник. – Ты зубы не пробовал чистить, горилла?

Чистоплотный Страшила обиделся и еще раз, безо всякой нужды, опрыскал и без того мокрого майора.

Диггер, Страшила и Комар склонились над ним. Клинеры столпились в противоположном углу вокруг Харитоныча, тоже связанного.

– Кто нас заложил? – сурово спросил Диггер. – Химик?

Майор молчал. Страшила снова набрал в рот пол-литра воды.

– Прекратите! – возмутился Рыгин. – Допрос надо вести по всем правилам. Есть же традиции… Хакер ваш прокололся! Служба безопасности банка вышла на номер телефона, от него раскрутила истинного владельца.

Сташила икнул и одним глотком проглотил воду.

– Гонишь! – попятившись, крикнул Комар. – Саша, он все гонит, падла!

– Ах ты, Гнус… – угрожающе выпрямился Диггер, – Ты мне все бабки вернешь, до последнего сантика! И за хазу, и за работу! Бери его, Страшила!

После небольшой потасовки Комар двумя руками зажал разбитый нос, а Диггер выхватил пистолет.

– Эй-эй-эй! – закричал Рыгин. – Спрячь пушку! Я все-таки при исполнении!

– Он же не хотел! – воскликнула сердобольная Наталья и, отмахнувшись от Гоши, встала между Диггером и Комаром. – Он все исправит! Правда, Володя?

«Мойдодыры» тем временем под шумок отвязывали от стула перепуганного Харитоныча.

– Ребята, я не хотел… – стонал эксперт. – Я сам в детстве доносчиков лупил… Жизнь у нас такая… Не получается иначе…

Диггер, попрыгав перед Наташкой, как баскетболист перед защитником, плюнул, спрятал пистолет, но кулаком все же исхитрился достать Комара по скуле.

– Умник занюханный! Ты не хакер! Любой сопливый школьник знает больше тебя. За такие бабки я Филю с Кумполом выучу на хакеров!

– Спасибо! – хлюпнув разбитым носом, шепнул Комар Наталье. – Это неправда… Я хороший хакер. Просто там очень сложно.

– Я знаю, знаю… – погладила его по голове Наташка. – Ты у нас умненький.

– Ты здесь самая добрая… Как моя мама… Остальные – шакалье!

– Эй, может, и меня кто-нибудь отвяжет? – спросил Рыгин. – Я вижу, у вас тут некоторые проблемы…

– Это у тебя проблемы, мент, – угрюмо ответил Диггер. – Нет, я просто должен кого-то сегодня замочить! Иначе не усну!

– Думаю, я не первый в списке, – сказал Рыгин, проявляя завидное самообладание. – Тут много кандидатур. Вы пока подумайте, а у меня к вам деловое предложение. Вы в затруднительном положении. Вас ищут. У вас нет выхода в Интернет. Я помогу вам, а вы переведете на мой счет… М-м… Полмиллиона долларов.

– Как вам не стыдно! – возмутилась Дина. – Вы же майор милиции!

– В милиции, душечка, – презрительно скривился Рыгин, – тоже попадаются умные люди. А то, что вы мне не верите, это правильно. Это естественное состояние человеческой души.

– Соглашайся, – посоветовал Диггеру Комар, отводя взгляд. – Я не смогу сломать подпись. Ее нельзя сломать. Мне нужен начальный вектор хэширования.

Глава 7
ЕХАЛ ГРЕКА ЧЕРЕЗ РЕКУ,
СТАЛ НАШ ГРЕКА… ПРЕЗИДЕНТ!

I

-Что это еще за хренотень такая? – спросил Диггер, тоже отводя взгляд от хакера. – Как у вас все накручено!.. То ли дело хороший сейфовый замок! Приятно взять ломик в руки. А тут – ни душе, ни телу.

Они продолжили разговор на кухне, в более спокойной обстановке. За столом кроме них сидели Рыгин и Дина, снова возглавившая «мойдодыров». Харитоныч нисколько не роптал и даже был весьма рад смене власти.

– Цифровой подписи в машине нет, – начал пояснять Комар. – То, что я скачал, – это специальная хэш-функция. Если ее правильно запустить, она рассчитает код подписи. На той стороне, в кипрском банке, тоже стоит машина с хэш-функцией. Она проведет обратный расчет. Чтобы все совпало, надо задать начальное значение… Вектор хэширования.

– Опять код? – скривился Диггер. – Во запарили…

– Это же так просто! – фыркнул хакер. – Скажи Филе – пусть сделает.

– Не ссорьтесь, мои дорогие маргиналы, – улыбнулся Рыгин, приводя в порядок редкие пряди на лысине.

– Что за предъява такая? – насторожились оба. – Кто такие маргиналы?

– Уважаемые люди. Крутые, в общем. Давайте лучше выясним, где этот драгоценный вектор. Девушка, я вас чем-то раздражаю?

– Да! – поморщилась Дина и отодвинулась от майора. – Вы взяточник в милицейской форме.

– Саша, странная у вас команда… Во-первых, я сейчас не в форме. Во-вторых, это ненадолго. Вернемся к делу.

– Он может храниться в микросхеме, – продолжил Комар, – или на жетоне типа магнитной карты. Скорее всего, его таскает с собой управляющий.

– Управляющий «Петробанком»? – оживился Рыгин. – Я знаю этого типа. И машину его тоже знаю. Мы можем тормознуть его… За превышение скорости, например, и обыскать. Он, кстати, всегда ее превышает. Я берусь это организовать. Мне потребуется некоторая помощь и два часа времени…

– Стоять! – вдруг крикнул Диггер, недовольный, что инициатива уходит из его рук, и стукнул кулаком по столу. – Я что-то не понял. Ты, кажется, собираешься смыться отсюда? А с чего ты взял, что мы тебя отпустим? За лохарей нас держите, гражданин начальник?

Дверь на кухню приоткрылась, и в щелочку осторожно заглянул дежуривший в коридоре Страшила.

– Все в ажуре, – криво улыбнулся ему Диггер. – Побудь там… На всякий случай.

– Вы мне не верите? – оживился Рыгин. – Это правильно. Но неужели вы верите в бескорыстие и служебное рвение сотрудника внутренних органов с тридцатилетним стажем? Это при моей-то зарплате и пенсии? Кроме того, вы можете поехать со мной.

– В натуре, – ухмыльнулся Комар.

– Вы же не убивать кого-то собираетесь… Мокрушников я и сам не люблю. Здесь я вижу даже некоторое благородство… Восстановление социальной справедливости. Народ нас поймет.

– А прокурор? – съехидничала Дина.

– Эта девушка начинает действовать мне на нервы! – неожиданно взорвался Рыгин. – Уберите ее от меня!

Диггер, прищурившись, наблюдал за ним. Именно эта вспышка нервозности и страха убедила его.

Перед тем как отправиться с Рыгиным на вылазку, Диггер поручил Страшиле присматривать за Комаром. Потом ушел в маленькую комнату, достал из чемодана запасной мобильник и прозвонил Филе с Кумполом. Распоряжения он отдавал вполголоса, оглядываясь на дверь, стоя у самого окна и прикрывая мобильник ладонью. Саша не учел, что совсем рядом с открытым окном, на лоджии, сидят в обнимку под старенькой шубой Харитоныча два влюбленных «мойдодыра» – Наташа и Гоша. И если Гоша не вздрогнул бы даже при залпе главного калибра линкора, то у его подруги со слухом все было в порядке…

С окончанием большого совета и отъездом Диггера и «милицейского оборотня», как Дина окрестила Рыгина, в квартирке Харитоньгча воцарилось долгожданное спокойствие. Тишину подчеркивали заливистый храп Страшилы и тоненькая фистула хозяина дома, уснувшего в обнимку с великаном. Женька и измученная Диана спали в другой комнате. Бодрствовал лишь Петруша, выставленный Страшилой у кухонного окна на шухере. Он отнесся к обязанностям часового ответственно и тщательно подготовился к их исполнению, сделав себе два скромных бутерброда с маслом из одного батона, рассеченного вдоль. К бутербродам очень кстати отыскалась баночка варенья. Запив легкую закуску пол-литровой чашкой чая, Петруша смахнул с подоконника крошки, поковырялся в зубах, грозно сдвинул брови, присел на табурет, положил голову на руки и крепко заснул.

Пробудился он оттого, что в дверь не только звонили, но и стучали кулаками и ногами. Петр посмотрел в окно и ахнул: у подъезда стояла желто-голубая милицейская «коломбина» с мигалкой. Дверцы патрульной машины были гостеприимно распахнуты. Бдительный часовой бросился будить Страшилу.

Выслушав его сбивчивый лепет, тот на четвереньках подкрался к подоконнику и осторожно выглянул на улицу.

– Давно подъехали? – спросил он шепотом.

– Только что, – не моргнув глазом, соврал Петр. – Я, как увидел, сразу к вам!

– Сейчас дверь высадят – и хана… – озабочен но сказал Страшила, проверяя обойму в пистолете. – Пошли! – Он решительно встал и направился в коридор. – Берем первого в заложники. Открываешь дверь, я его втаскиваю, ты закрываешь дверь. Все понял? Раз! Два! Три!

Петруша распахнул дверь и отступил на шаг, прикрываясь ею, как щитом. На пороге возник разъяренный долгим ожиданием Диггер в форме сержанта милиции, в каскетке, с рацией и дубинкой, которой он колотил в дверь уже минут десять. Страшила распознал только до боли знакомый сине-серый цвет, с высоты своего роста не видя лица под широким козырьком. Он ухватил «сержанта» обеими руками за уши и рванул на себя. Петр, радуясь успешному ходу акции, со всех сил толкнул дверь – и майор Рыгин, беззаботно сунувшийся следом с пирожком в руке, получил ощутимый удар по голове, отчего жиденькие волоски «оборотня» взлетели, а пирожок припечатался к физиономии. Дверь с треском захлопнулась.

Страшила держал свою добычу на весу, слегка прижав спиной к стенке. Диггер, потеряв дар речи от боли, только сучил ногами в воздухе и цеплялся скрюченными пальцами за могучие руки захватчика.

– Век воли не видать, – прошептал гигант и разжал стальные клещи. – Саша, прости.

Петруша разинул рот и потихоньку ретировался в комнаты, не желая разделять с коллегой ответственность за это досадное недоразумение. Диггер кулем свалился на пол, схватившись за распухшие уши.

– Я тоже не люблю ментов, но не до такой же степени! Хоть бы фамилию спросил… Падла!

В дверь тихо и осторожно постучали согнутым пальчиком.

– Уже можно войти? – морщась, поинтересовался Рыгин, счищая с лица капустную начинку с яйцом. – Или опять прическу попортите?

Через час арендованная Рыгиным в отделении милиции патрульная машина припарковалась на Вознесенском проспекте. Диггер и Страшила, кое-как напяливший форму, заняли исходные позиции, помахивая дубинками и жезлами.

– И долго нам тут торчать? – недовольно спросил «оборотня» Диггер, озираясь. – Меня полгорода знает!

Рыгин сидел за рулем собственного синего «жигуленка», на заднем сиденье которого жались Дина, Наташка и Гоша, а на переднем развалился Комар. Женя резвилась в зарешеченном «обезьяннике» «коломбины», изображая задержанную.

– Не волнуйтесь, – посоветовал Рыгин. – Вторая половина города вас не знает… Да и первая сможет увидеть в новом качестве. Не тушуйтесь, не стойте просто так, пройдитесь, вон как ребята делают… Он скоро должен проехать. Номер и марку машины помните?

– А если он не здесь поедет? – кивнув, поинтересовался Диггер.

– Он живет неподалеку. Я проеду вперед, как условились, и по рации дам знать, чтобы вы не напрягались понапрасну. С непривычки это нелегко. Патрульная работа тяжелая. По себе знаю.

– Слышь, ты запарил! Чего тут тяжелого – пал кой махать да бабки с водил сшибать?

– Желаю удачи, – едва заметно улыбнулся Рыгин. – Помните, что сейчас вы приносите пользу обществу.

– Пошел ты!..

Диггер нервно поправил каскетку, не налезавшую на опухшие уши, помялся в новенькой форме, заглянул в зеркало милицейского «уазика»:

– Вот дерьмо! И смотрят все, как на придурков. Прикид какой-то… Чего их так похабно одевают, а? Суконка воняет… И что нам тут делать? Лохов на лаве разводить?

– Никто на нас не смотрит, – успокоил его Страшила, у которого руки торчали по локоть из рукавов, а рубашка застегнулась не на все пуговицы. – Давай лучше посмотрим, что эти два шныря будут делать.

На противоположной стороне проспекта, переодетые в такую же форму, стояли в резерве Харитоныч и Петр. Харитоныч отнесся к своим новым обязанностям очень серьезно. Он упирал руки в бока, расправляя плечи, каскетку натянул на самые глаза и грозно поглядывал из-под нее в поисках нарушителей общественного порядка. Уличные торговки, выстроившись в ряд, с тревогой следили за маневрами незнакомого стража порядка.

Упиваясь властью, покровительственно улыбаясь, Химик прошелся вдоль ряда, сурово созерцая предлагаемые населению товары. Пнув носком ботинка шкурку от банана, он грозно спросил:

– Почему мусор здесь? А? – И, вытянув шею, оглядел испуганные лица торговок.

Тетки переглядывались понимающе, некоторые сразу полезли в труднодоступные места за деньгами. Вдруг звонкий детский голос ответил Харитоньгчу:

– Как это «почему»? Он бабки пришел сшибать.

Тетки захохотали, а сконфуженный Харитоныч, втянув голову в плечи, поспешно ретировался к пешеходному переходу, где стоял Петруша.

Петр, воспитанный на «Дяде Степе», из-под ладони вглядывался в синюю от выхлопных газов даль Вознесенского проспекта. Форма ему очень нравилась, и он уже подумывал, не податься ли в школу милиции. Завидев на проезжей части бабку в рваной кофте, перекошенной юбке и стоптанных башмаках, потерявшую ум еще от нежных взоров Александра Сергеевича Пушкина, Петруша отважно бросился вперед и подхватил ее под руку:

– Я переведу вас через дорогу!

Образцовый милиционер, размахивая жезлом и колотя им по капотам иномарок, доставил ее на противоположную сторону, отдал честь и откланялся – точь-в-точь, как герой его любимой детской книжки.

– Шпасибо, шынок… – прошамкала старуха, провожая его подслеповатым взором. – Менты какие-то… Ненастоящие. Прямо городовых вспомнила… Обкурились, что ли?

Она решительно подошла к патрульной «коломбине», возле которой ошивались Диггер со Страшилой, и довольно нахально заявила:

– Слышьте… Эй! Ты, пузатый! Подкинь чирик на опохмелку.

Реакция Диггера оказалась столь привычной для старой дамы, что она поспешно ретировалась, тряся нечесаной головой, шаркая башмаками и бормоча:

– Вот эти натуральные… Мусора поганые… Обидели бабушку.

– Уже бомжихи пристают, – нервно сказал Страшиле Диггер, похлопывая жезлом по ладони. – Не похожи мы на ментов! Надо что-то делать, иначе спалимся!

– Что делать-то, Саша? – сочувственно прогудел Страшила.

– А что менты делают? Химик, вон, базар шмонает… Давай движение регулировать, что ли. Вон козел прет на «бумере»… Совсем оборзел! Стопорни-ка его, Страшила!

Но вертлявый черный «бумер», игнорируя размахивавшего жезлом постового, ловко обогнул Страшилу и унесся прочь.

– Ах, сволочь! – взбесился Диггер, подпрыгивая и едва не кусая от злости свой полосатый инструмент. – Вот еще «мерин» гонит по встречке… Этого я сам стопорну!

Натянув на лоб и уши спадавшую каскетку, он решительно шагнул на проезжую часть и встал на пути быстро приближавшегося шестисотого «мерседеса». Водитель отчаянно сигналил, но Саша стоял неподвижно, усмехаясь и расставив пошире ноги, как герой вестерна. «Мерин» дернулся влево, вправо и с визгом затормозил.

Из машины выскочил толстый бритый парень с золотой цепью на шее и, нервно выгибая пальцы, подскочил к Диггеру.

– Ну ты, муфлон! Я тебе сейчас твою палку в задницу засуну! Что стоишь? Память отшибло с перепугу? Ты должен представиться! Секи, Сеня, какие у него уши!

Сеня, увеличенная копия водителя, заколыхался со смеху, и золотые вериги на его шее тоже заколыхались, зазвенели.

– Попр-рошу ваши документы! – прорычал Диггер, из последних сил стараясь сохранить инкогнито.

– На хрена тебе документы? Тебе же вот что нужно!

Водитель вытащил из заднего кармана мятую стодолларовую купюру, плюнул на нее, сорвал с головы Диггера милицейское кепи и смачно прилепил купюру на его лоб.

Такого отборного мата Вознесенский проспект не слыхивал со времен Великой Октябрьской революции, когда казаки гоняли по нему нагайками пролетариат. Кого только не поминал Диггер, гоняясь за толстяком вокруг «мерседеса», и ни разу не повторился несмотря на волнение! Сене, получившему по голове, повезло. Он спокойно лежал на спине у задней дверцы и глядел в высокое питерское небо, а Саша терзал дорожного хулигана, на ходу выкрикивая угрозы и тут же приводя их в исполнение. Наконец Страшила с трудом оттащил осатаневшего шефа от нарушителя правил дорожного движения.

– Забирай этот мешок дерьма и сваливай! – крикнул великан, кивая на Сеню. – А то он вас замочит. Он «камазом» контуженый.