Текст книги "Русь православная против дикого поля (век тринадцатый)"

Автор книги: Дмитрий Жидков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Как деды наши завещали,– сказал Олег Красный,– большой полк надо в центре поставить. Там пехота будет и богатыри Рязанские. Слева и справа встанут полки конных гридней, да ополченцы. Степняки всегда впервой по флангам бьют, они и сдержат вражескую конницу…

– План хорош,– похвалил Юрий,– вот ты центр и возьмешь. Стоять будешь до последнего, насколько сил хватит. Полк левой руки возглавит Глеб, правой-доверяю тебе, Давыд. Сам с резервом встану сзади и буду наблюдать за ходом сражения. Если надо подмогну.

Он замолчал что-то обдумывая.

– Думаю, что надобно попробовать обойти орду, прорваться к вражескому стану и убить хана. Отрубишь змее голову, остальные сами разбегутся. Это я поручаю тебе, Всеволод.

Тот важно кивнул.

– Что до тебя, Ингвард,– продолжил Юрий,– поворачиваясь к самому младшему из присутствующих,– битва ожидается лютая, ты не будешь принимать в ней участия. Останешься в Рязани и возглавишь ее оборону, ежели мы все погибнем.

– Ты собираешься биться со всеми?– спросил Глеб.

– Да,– твердо сказал Юрий,– негоже князю прятаться за спинами своих воинов. Это трусливые степняки сидят на холме и смотрят как гибнут их воины…

На том и порешили.

На следующее утро Русское войско выступило из столицы навстречу врагу.

Князь Юрий выставил свои полки в удобной лощине. Место было выбрано не напрасно. Слева Русскую рать прикрывал густой лес, справа излучина реки с болотистыми берегами, что не давало возможности врагу обойти русичей с флангов…

Батый устроил свою ставку на возвышенности. Он восседал около своего шатра, обозревая поле бедующей битвы. Вокруг холма собрались служители культа всех мастей от мулл до шаманов. Они все с неистовством молились за победу. Рядом с повелителем встали его полководцы Тугай и Субэдэ. После провала при взятии Волжской Булгарии, Батый простил его и вновь приблизил к себе.

– Исполнил ли ты мою волю?– спросил хан, обращаясь к Субэдэ.

– Да мой повелитель,– низко склонившись, ответил тот,– я разослал сильные отряды по разным дорогам. Они разорят все вокруг Рязани. Многим мелким отрядам проще найти себе пропитание. И они разведают, не идет ли русичам подмога.

_ Глупые русичи поддались на нашу задумку и вывели свое войско в поле-удовлетворенно проговорил Батый,– теперь мы разом разобьем их, а после защищать столицу будет не кому. Начинайте битву и размажьте урусов без промедления.

Он махнул рукой. Взревели трубы, ударили барабаны, и монгольское войско двинулось на врага. Батый не хотел ждать, поэтому он сразу бросил тяжелую конницу, стараясь пробить центр Русского войска. Тысячи закованных в броню всадников врезались в ряды большого полка. Первые ряды Рязанцев были смяты. Но дальше их встретил лес копий и рогатин. Наступление замедлилось, а потом и вовсе встало. Пешие ратники сомкнули ряды и принялись колоть всадников копьями и стаскивать их с коней крюками. Упавших монголов тут же добивали.

Видя, что удар в центр не принес результата, Батый бросил новые тысячи на фланги. Их встретили конные дружины князей. Сшибка была страшной. У монголов не было преимущества маневра, более привычные для лобового боя русские дружины остановили наступление монгольской конницы, а затем опрокинули их и погнали в сторону ставки хана.

Князь Глеб мчался впереди своих гридней, рубя налево и направо, отступающих монголов. Казалось, что в битве наступил перелом. Но не тут-то было. Потеряв строй, конная рать наткнулась на свежие силы. Видя, что попал в западню, и выхода нет, Глеб не стал сдерживать коня и показывать врагу спину. Он направил своего коня в самую гущу кипчаков, врубившись в их ряды на полном скаку. Его дружина последовала за своим князем…

Давыд же, на своем фланге, не стал преследовать отступающих степняков. Он вернул свою дружину на прежние позиции, ожидая нового удара. В этот момент он увидел, что брат попал в беду. Оставив вместо себя воеводу, Давыд повел своих гридней на помощь Глебу. На всем скаку они ударили во фланг кипчаков, разорвав их строй. Пробившись к брату Давыд буквально выдернул Глеба из лап степняков и вместе с ним пробился к своим.

–Держи себя в руках,– сказал Давыд, когда они были уже в безопасности-погибнуть мы всегда успеем…

Вязкая битва продолжалась до вечера. Пошедший снег, уже почти засыпал павших воинов.

Рязанская рать, теряя людей и cилы, отбрасывало монголов. Чтобы выжить, ратники рубили без передышки. Князья Давыд и Глеб, со своими гриднями, метались по полю боя, затыкая места, где степнякам удалось прорваться.

Самые большие потери были у ополченцев. Они бились в одних полушубках без защиты. Но они держались стойко. Ловко орудуя дубинами и топорами, они ломали врагу кости, разрубали их шлемы и доспехи.

Уже сам Юрий вступил в бой, бросив последний резерв навстречу прорвавшимся тысячам нукеров, отбросив их назад.

Немало тысяч порубила русская рать, но все новые силы монголов вступали в битву, и не было им числа.

Князь Юрий понял, что допустил ошибку, выведя войско в поле. И теперь ему оставалось только погибнуть вместе со своими воинами. Князь взглянул вдаль. Там все поле чернело от врагов. Вдруг он увидел, как в лесу, невдалеке от ставки хана, в небо взметнулось пламя, окрасив вечернее небо заревом. Неожиданно натиск степняков ослаб Многие кипчаки развернули коней. Издалека донесся боевой клич русичей. Это засадный полк Всеволода ударил в тыл Батыеву войску. Казалось, что победа близка. Впереди уже был виден шатер хана. Но добраться до него, им было не суждено. Увидев обходной маневр русичей, Тугай лично повел в бой нукеров хана. Своими телами они остановили наступление засадного полка. Этим они выиграли время, дав возможность вернуться основным силам.

Русичи бились яростно, но их окружили. Еще долго красный плащ Всеволода развевался среди черных доспехов багатуров. Но вот и его поглотило живое море.

Засадный полк погиб, но своей отчаянной атакой он дал князю Юрию, собрать оставшихся воинов и увезти их обратно в Рязань. Прикрываясь густым снегопадом, уставшая Русская рать ушла в лес.

Глава 17 Русский спецназ против Орды.

Вечерело. Тяжелое зимнее солнце стремительно скатывалось к горизонту. Гордеев стоял за густой стеной елового леса, вглядываясь через ветки в обширную долину. Днем она представлялась мутной полосой, покрытой холодным неподвижным туманом. Сейчас в свете заходящегося багрового солнца, в долине было мглисто. Небо казалось тусклым и серым. Сквозь туман проглядывались десятки костров, возле которых грелись монгольские воины из числа охраны штурмового обоза. Сейчас на берегах реки Воронеж происходила битва между Рязанцами князя Юрия и Ордой хана Батыя. Но эта часть монгольского войска участия в ней не принимала. В их обязанности входила охрана китайских инженеров, во главе с Донг Хей-ли и осадных машин. Со своего места Дмитрий насчитал шесть пороков (метательных машин схожие с катапультой). У этой машины с одной стороны была установлена праща, а другой конец закреплен на оси. При помощи веревок ось натягивалась вниз с помощью ворота. Затем ворот отпускался и праща выбрасывала по дуге снаряд. Снарядами чаще всего становились камни или специальные ядра. Кроме того с помощью пороков на вражеские города запускали горшки с горючей смесью. Эти метательные машины не отличались точностью, но свои снаряды, весом до шестидесяти килограммов, они забрасывали на расстояние до трех сот пятидесяти метров.

Тут же присутствовали пять баллист, отличающиеся от катапульт, тем, что имели конструкцию сходную с арбалетом. Конечно, больших разрушений ими не нанесешь. Но они обладали большей точностью, и пущенные ими снаряды летели с большой скоростью по прямой, что делало их незаменимыми при борьбе с живой силой противника. В самом конце долины чернели громады трех осадных башен.

С таким арсеналом, подумал Гордеев, монголы быстро разрушат стены Рязани.

За его спиной еле слышно скрипнул снег.

– Так не научился ходить тихо,– прошептал Дмитрий, не оборачиваясь.

– А мне казалось, что я двигаясь как тень,– также тихо проговорил Андрей.

– Молодой еще, сказал Гордеев оглядев сына. Тот, также как и он был одет в белые комбинезон с капюшоном. Его лицо было намазано белой краской. Он был вооружен многозарядным арбалетом, с укороченным прикладом, , метательными ножами и коротким мечем. Все оружие сейчас было выкрашено в белый цвет Остальные члены их группы, имели такую же экипировку.– Все на местах?

– Да, ребята подползли почти вплотную.

– Что у князя Юрия?

– Рязанцы молодцы,– с восхищением прошептал Андрей,– не одну тысячу перемололи. И сейчас еще держаться.

Андрей замолчал, напряженна, вглядываясь в долину.

– Примерно в миле от нас,– продолжил он,– стороной прошел отряд Рязанцев, примерно в две тысячи всадников. Видимо собрались ударить в тыл.

– Это они зря,– проговорил Гордеев,– на смерть идут. Но, это нам на руку,– удовлетворенно кивнул Дмитрий.– Охрану сосчитали?

– Не более полу тысячи.

Дмитрий тяжело вздохнул, наблюдая как с сереющего неба, упали первые снежинки. Скоро снег повалил сплошной стеной.

– Господь с нами,– сказал Дмитрий,– начнем…

Простому воину Ганжууру посчастливилось попасть в охрану штурмового отряда. Он не жалел об этом. Сейчас все воины гибли в битве с русичами. А он спокойно отсиживался в тылу. Да и на передовую они попадали редко, находясь в недосягаемости для противника. Воины, которым посчастливилось служить тут же, не утруждались. В их обязанности входило заставлять рабов таскать тяжелые камни и обслуживать метательные машины. Ганжууру нравилось мучить беззащитных рабов и убивать их. Конечно его доля добычи была не столь велика как у передовых отрядов, но все же она была достаточной. Ганжуур встал, вслушиваясь в шум далекой битвы. Усмехнувшись, он направился к кромки леса, что бы облегчится. Отойдя на десяток шагов от костра, где грелись другие воины его отряда, Ганжуур распустил завязки штанов и приспустил их. В этот момент его узкие глаза расширились. Снежный бугор, облюбованный им для своего маленького дела, пришел в движение. Перед нукером поднялся белый силуэт. От туда, где у нормального человека должны быть глаза, на него взирали черные провалы. Не желая того, Ганжаур облегчился с обеих сторон. Он хотел закричать, но голос застрял в его горле. Он так и стоял, обделавшись без движений и со спущенными штанами, когда мелькнувшая сталь отправила его в далекий путь.

Одетые в белые маскхалаты русские воины, без звука, как снежные духи выскакивали из снежной пелены, стреляя из арбалетов, перезаряжая их на ходу. Сплошной поток стрел, скашивал не успевших подняться воинов. Закончив с охраной, воины начали вбегать в шатры, вскрывая глотки спящим воинам. Не прошло и десяти минут, как пятьсот воинов охраны были перебиты пятьюдесятью спецназовцами, не потеряв при этом ни одного человека. Когда резня закончилась, Гордеев прошел в шатер, установленный в центре лагеря. Откинув полог, он вошел внутрь. В юрте, испугано сгрудившись в дальнем углу, сидели китайский инженеры. Их было десять человек.

– Собирайтесь,– не терпящим возражения голосом скомандовал Дмитрий,– пойдете с нами.

Инженеры проигнорировали его требование. Навстречу Гордеева поднялся тучный китаец, одетый богаче своих соплеменников.

– Меня зовут Донг Хей-ли,– сказал он надменно глядя на воеводу, и приняв горделивую позу,– я служу своему повелителю Бату хану, и не предам его!

– Хорошо,– кивнул Гордеев,– ты сделал свой выбор.

Он подал знак. Щелкнула тетива, и Донг Хей-ли рухнул на пол с болтом в жирном теле.

Остальные специалисты больше не роптали. Они вскочили со своих мест и засеменили по снегу за спецназовцами в сторону леса.

Дмитрий проводил их долгим взглядом, и осмотрел захваченный лагерь. Спецназовцы без суеты занимались своими делами. Одни вытаскивали из повозок горшки с горючей смесью и закрепляли их на осадных машинах. Другие обливали шатры и повозки.

– Все готово,– доложил Андрей, подходя к воеводе.

– Уходим…

Гордеев первым двинулся в сторону леса. Когда они зашли за первые деревья, в сторону покинутого лагеря полетели зажженные стрелы. Над вражеским станом взметнулось пламя, поглощая грозные осадные орудия и штурмовые башни.

_________________

Темник Мунхдалай вел свои тысячи в глубь Рязанской земли. Продвигаясь к Ольгову, он обнаружил несколько пограничных городков, оставленных Рязанцами. Ратники из них были переведены в Ольгов, которой был гораздо лучше укреплен. Все села по пути продвижения пятитысячного войска, также встречали монголов пустотой и безмолвием. Как издавна повелось, все смерды разбегались из плохо защищенных сел в города или просто прятались в лесах.

Посланные темником разъезды, рыскали по окрестностям, ища поживы. Мунхдалай ехал впереди на своем породистом коне, угрюмо разглядывая густой лес, обступающий со всех сторон наезженную дорогу. В таких метах хорошо было устраивать засаду. Обочины перед деревьями были завалены снегом. Кони там проваливались по брюхо. Если вдруг русичи вздумают обстрелять его отряд, то добраться до них будет не просто. Оставалось надеяться, что у князя Рязанского не осталось войск, а те кто еще были в строю, попрятались в городах.

Впереди показались всадники. Мунхдалай поднял руку и войско остановилось. Всмотревшись в приближающихся воинов, темник расслабился, ожидая приближения разведки. От группы всадников отделился один воин, который и приблизился к военачальнику с докладом.

– Впереди крепость занятая урусами,– доложил он,– ворота открыты. В город входят повозки. Они не ждут нашего нападения.

– Это Ольгов?– спросил темник.

– Нет, скорее это одна из пограничных крепостей. Укрепления не очень мощные. Стены не высокие. Ворота слабые. Но если урусы запрутся в крепости, взять ее штурмом будет не просто.

Мунхдалай помолчал, обдумывая план нападения.

– Много ли повозок перед городом?– опять спросил он у разведчика.

– Много,– ответил тот,– ворота будут открыты еще долго.

– Мы, возьмем глупых урусов с наскока,– усмехнулся темник, и обернулся к своим воинам,– атакуем в конном строю!– прокричал он, чтобы его слышали как можно больше воинов. Его слова тут же передавались дальше по цепочке.– Не дайте им закрыть ворота!

Он махнул рукой, и конное войско двинулось вперед. Скоро деревья раздвинулись. Перед монголами лежало широкое поле, в дальнем конце которого виднелась Рязанская крепость. Городище было защищено валом и огорожено высоким частоколом. Над воротами возвышались две сторожевые вышки. Ворота, из неотесанного дерева, были открыты. В городище медленно вползал обоз из десятка саней.

Вылетев из леса, монгольская конница понеслась в сторону крепости. Их заметили. Над городищем раздался звон сторожевого колокола. Возницы захлестали коней. Каждый хотел скорее укрыться за крепкими стенами. Около ворот возникла давка, из-за столкнувшихся повозок. Мужики побросали свои сани со всем имуществом, и хватая детей и баб бросились к воротам. Створки тяжелых ворот дрогнули и стали закрываться, но вставшие в проеме повозки не давали им полностью закрыться. Несколько ратников бросились отцеплять сцепившиеся сани друг от друга. Другие тащили под уздцы коней. Скоро Рязанцам удалось освободить проем. Ратники налегли на створки, пытаясь закрыть ворота, но было уже поздно. Первая волна вражеской конницы достигла крепости. Кони ударили в почти закрывшиеся створки грудью, опрокидывая разбегающихся ратников. Монголы ворвались в город, и помчались по его улицам, ища свои жертвы.

Мунхдалай скакал, впереди выхватив саблю. Но к его изумлению улицы были пусты. Темник не раз врывался со своими воинами в павшие города. Всегда на их улицах царила паника. Оставшиеся в живых ратники пытались оказать сопротивление, бабы и мужики разбегались в стороны, пытаясь спрятаться, и кругом веяло страхом. Как Мунхдала нравился этот запах. Но сейчас было настолько тихо, что темник среди топота множества копыт и дыхания, следовавших за ни воинов, слышал стук своего сердца. Улица, по которой продвигалась конница, закончилась и они вылетели на небольшую площадь, от которой во все стороны расходились несколько проходов. Все улицы были перекрыты телегами и заостренными жердями. Мунхдалай осадил своего коня. Следом за ним на площадь вылетели его воины, заняв почти все пространство. Теснота была такой, что невозможно было даже развернуть коня. Темник завертелся в седле пытаясь осмотреться, и тут со всех сторон на степняков полетели стрелы. За баррикадами и на крышах домов появилось множество лучников. Их прикрывали большими щитами русские ратники. Монгольские воины падали десятками. Промазать в такое скопление народа, было не возможно. Некоторые из всадников попытались ответить. Они хватали луки, натягивали тетиву, но их стрелы летели куда угодно, только не во врага. Следом во вражескую конницу полетели глиняные горшки. Разбиваясь о доспехи воинов, обливала вязкая смолянистая жидкость. Русичи сменили простые стрелы на обмотанные горящей паклей. Пылающий снаряды ударили в всадников, заставляя многих вспыхивать факелами. Они крутились в седлах, пытаясь содрать с себя горящие доспехи, тем самым разнося огонь. Все пространство огласилось криками обожженных, стонами раненных и затаптываемых лошадьми, ржанием коней.

Обезумев от страха, пытавшиеся развернуть коней к единственному свободному проходу, кипчаки пихали друг друга, стегали плетками, сталкивая с коней.

С помощью верных нукеров, которые выхватив сабли, и принялись рубить своих же, Мунхдалаю удалось пробиться к центральной улице. Но когда он добрался до выхода, оказалось, что ворота закрыты. Городские стены, были заполнены лучниками. На поле около крепости слышался шум затихающей битвы. Там, ударившие в тыл наступающим степнякам, гридни добивали монгольскую конницу, не успевшую ворваться в город.

На стене, над городскими воротами появился молодой крепко сложенный, русич. В руках он держал свернутый в воронку лист меди.

– Я командир отряда специального назначения войска Черниговского, Андрей Гордеев,– сказал воин, приложив к губам рупор,– предлагаю монгольским воинам сдаться! В противном случаи вы все будете уничтожены.

Он поднял руку, и все лучники натянули тетивы своих луков, взяв на прицел, выживших вражеских всадников.

Один из нукеров вскинул лук, и тут же рухнул, пронзенный сразу несколькими стрелами. Мутным взглядом, Мунхдалай взглянул на упавшего воина. Бросив саблю, он сполз с коня и сев на землю сложил руки за головой. Со всех сторон раздался лязг бросаемого оружия. Один за другим нукеры соскакивали с коней, сдавая оружие.

К монгольскому военачальнику, в сопровождении охраны подошел русич, который вел переговоры.

– Ты командовал степняками?– спросил он.

Мунхдалай, посмотрел на подошедшего с низу вверх.

– Я,– согласно кивнул темник, опустив глаза.

– И с кем же мне выпала честь сражаться?– опять задал вопрос Андрей.

Монгольский военачальник не спеша поднялся, взглянув в молодое лицо русича.

– Мунхдалай,– представился он,– темник улуса хана Мэнгэ. Хочу выразить глубокое уважение молодому военачальнику урусов. Ни кому еще не удавалось заманить меня в засаду. Твоя военная хитрость достойна уважения.

– Оставив похвалы,– грозно сказал младший Гордеев,– мы вас на нашу землю не звали! Какая цель стояла перед твоим войском?!

– Мы должны были взять Ольгов и разорить все земли вокруг него. Но скажи мне, не ходят ли и ваши князья на своих недругов? Не хотят ли они забрать чужие земли и чужие богатства. У кого сила, тот и будет властвовать. А сейчас сила у Бату хана. И скоро вы все будете ему прислуживать и пресмыкаться как собаки.

– Как видишь, – спокойно ответил Андрей,– сила сейчас на нашей стороне. И пресмыкаться перед шакалом, Русский народ никогда не будет…

Он кивнул, и двое спецназовцев, скрутили Мунхдалаю руки и связав их за спиной, увели темника.

– Тумур,– позвал Андрей командира Меркитов. Подождав, когда он подойдет, продолжил,– пошли десяток воинов в ставку Батыя, как будто от темника Мунхдалая. Пусть сообщат ему, что его войско взяло Ольгов, и движется дальше, не встречая сопротивления. Да пусть не задерживаются там, скажут, и сразу назад.

Тумур кивнул и отправился давать необходимые распоряжения.

Глава 18 Пронск

Пронск-один из древнейших городов, стоял особливо на крутом левом берегу реки Прони в шестидесяти километрах от г. Рязани. Город сам являлся столицей вассального от рязанского князя, Пронского княжества. Во второй половине двенадцатого века Пронск значительно увеличил свою площадь и по укрепленности был второй крепостью после Рязани. Город окружали валы и высокие деревянные стены с башнями и бойницами. Для обеспечения быстрого передвижения ополчения после военной тревоги, улицы имели радикальную планировку.

В Пронске имелись крупные дворы-усадьбы, деревянные и каменные церкви. Здесь проживало много кожевников, мастеров литья из меди, ювелиры и производители керамики. Они объединялись в артели, что давало возможность производить больше товаров.

Город даже сохранил своего князя, имеющего свою дружину. Откликнувшись на призыв Юрия Ингвардиевича, Всеволод Прониский, оставив город на своего сына Михаила, ушел с большей частью своей дружины и ополчением на помощь князю Рязанскому. После битвы на реке Воронеже, с остатками своей дружины, сильно покалеченный Всеволод, остался в столице.

Получив известие о поражении Русской рати, Михаил Всеволодович, начал готовиться к обороне. В его распоряжении оставалось малое число ратников, потому он стал вооружать горожан и беженцев, которые во множестве стекались из окрестных сел под защиту крепостных стен, увеличивая число его защитников. Уставший Михаил проходил по стенам, лично проверяя готовность к обороне. Каждому району города был выделен участок, где нужно было держать оборону. Свои места на стенах имели плотники, каменщики, кузнецы и другой трудовой люд. Тут же были и бояре, со своими холопами. На мгновение он задержался, вглядываясь вдаль. На юго-востоке в небо взмывали тучи пепла. Это горела Пронская земля. Услышав раскаты набата, старосты повели селян в город, сжигая все за собой, чтобы ни что не досталось врагу. Беженцы торопились, настегивая рабочих лошадок, запряженных в сани. Тяжести с собой не брали. Вещи дело наживное, а вот жизнь никто не вернет. До самого вечера подходили к городу обозы. Когда последние беженцы вошли в город, тяжелые ворота закрылись.

Всю ночь дозоры, отгоняя сон, всматривались в кромку леса. Ночь была лунная. С высоты стен было видно далеко. Равнина перед городом была пустынная. Вокруг стояла напряженная тишина. Только ратники перекликались между собой, да ветер завывал в пустых глазницах бойниц. Снег серебрился в ярком свете луны. Верхний слой, легкой поземкой, перемещался по полю, собираясь в сугробы. Меняя друг друга, ратники грелись от пронизывающего холодного ветра, у разожженных костров.

Вдруг, что-то привлекло внимание одного из стражников. Несколько черных точек появилось из леса и тут же скрылось вновь. Ратник протер глаза. Не почудилось ли. Но вот вновь они появились на белой глади поля. Их становилось все больше. Черная масса выползала из леса, растекаясь по полю. Скоро можно было различить мчавшихся всадников.

– Ни как монголы!– закричал ратника, указывая рукой в сторону леса.

Тут же по ступеням застучали торопливые шаги. На стены поднимались все стражники.

– Беги Горислав, к церкви,– распорядился старшина,– пусть бьют набат.

Стражник, первым заметивший приближение врага,– помчался по пустынным улицам к дому настоятеля, стоящего рядом с церковью.

– Открывай!– забарабанил гонец в крепкие дубовые ворота.

На стук в воротах откинулось небольшое окошечко, в котором показалось заспанное лицо пономаря.

– Что стучишь?– недовольно спросил он.

– Зови звонаря!– заторопился ратник,– Пусть звонит в большой колокол! Враг у ворот!

Раздался лязг запора и ворота приоткрылись.

– Заходи,– проговорил пономарь,– иди в дом настоятеля, без его разрешения звонить не велено.

Горислав помчался к большому дому, в окнах которого уже мелькал свет. К нему навстречу вышел настоятель прихода.

– Батюшка,– остановившись перед духовным лицом гонец,– беда пришла, которую давно ждали. Монголы подступили к городу.

– Возвращайся сын мой, безбоязненно на стены. Там твое место. Господь поможет воинству православному выстоять против врагов безбожных. А тут я сам распоряжусь.

Получив благословенье, Горислав побежал обратно. Не успел он еще выйти за ворота, как над городом разнесся тревожный звон большого колокола.

Спящий город ожил. Дворовые псы залились лаем. Мужчины выбегали на улицу уже в боевом облачении и бежали к городским стенам, что бы занять свои места. Одним из первых на стену, расположенную над городскими воротами, поднялся Михаил Всеволодович. Спокойно он взирал на приближающегося врага. Зная, что нет в городе войска, монголы не торопились. Вальяжно, чувствуя свою силу, они приближались к крепости, охватывая ее полукольцом. Русичи с интересом разглядывали нового врага. Почти все монголы были верхом на невысоких рыжих лошадках. Одеты они были в долгополые шубы, поверх которых был надет кожаный доспех с рядами железных и медных пластин. Всадники в руках копья. У каждого у пояса были прикреплены ножны, а к седлам прикреплялись лук и колчан со стрелами. От общей массы отделился один из всадников. В отличии от остальных он был на породистом скакуне и дорогих доспехах. В сопровождении полусотни всадников, ничего не

боясь, он подъехал почти в плотную к воротам.

– Я тысячник Кукуджу, – выкрикнул он,– предлагаю вам покориться! Сложите оружие и откройте ворота! В противном случае, мы сожжем ваш город, а всех его жителей перебьем.

– Приходите,– ответил Михаил,– ежели вам жизнь не дорога!

К Пронску подошли семи тысячная темника Бурундая. Изготовив множество длинных лестниц, монголы разделились на отряды и с рассветом пошли на приступ. Покуда первый отряд карабкался по лестницам на стены Пронска, другие отряды в это время, отдыхали или обстреливали из луков защитников города. Но и русичи не оставались в долгу.

На головы степнякам сыпались камни и бревна. Лился кипяток и горячая смола. Длинными рогатинами ратники спихивали приставленные лестницы. Сотни обожженных и раненных степняков корчились на дне рва. По их телам нукеры тащили новые лестницы,

не давая русичам передохнуть.

Там, где нукерам удавалось подняться на стены, возникали повсеместно ожесточенные рукопашные схватки. Защитники города набрасывались на них кто с чем: кто колол копьем, кто рубил мечем и топором, кто резал сапожным ножом. Весь день продолжался штурм, только вечером застучали барабаны, отзывая войско назад.

Увидев, что защитники города не намерены сдаваться Бурундай приказал готовить таран. Монголы срубили в лесу длинный ствол, обтесали его и подвесили на веревках между высокими «козлами», поставив эту конструкцию на полозья. К утру таран был готов. Нукеры подтащили таран к воротам. Скоро послышались сильные удары. Под прикрытием лучников воины били тяжелым бревном. Створки ворот затрещали. Одновременно новые тысячи бросились с лестницами на штурм.

Стоя в недосягаемости Бурундай наблюдал за ходом сражения. Уже скоро его войско ворвется в крепость, и тогда ни для кого не будет пощады. Темник видел, что защитники города сражаются из последних сил.

Неожиданно в тылу монгольского войска показались густые колонны конницы. Конные полки, двигаясь медленно и не предпринимая агрессивных намерений, постепенно выкатывались из леса на равнин. Бурундай, было, забеспокоившись, заметил, что всадники облачены в монгольские доспехи. Скоро, в сопровождении посланного Кукуджу, к военачальнику приблизился командир прибывшего войска.

– Кто вы?– поинтересовался Бурундай, с интересом разглядывая молодого воина в дорогих доспехах.

– Я темник Тумур, из улуса Мэргэнхана,– сообщил воин,– мой тумэн захватил Ольгов. Теперь мы возвращаемся в Рязань на помощь Субэдэ багатуру.

– Прекрасно,– обрадовался Бурундай,– ты поможешь мне стереть с лица земли Пронск, и после мы вместе вернемся к Рязани.

Тумур оглядел горящий город. Штурм города вновь захлебывался. Русичам удалось поджечь таран, а на стенах кипчаки не имели успеха.

– Хорошо,– проговорил Тумур,– но мои воины устали после штурма Ольгова, и я не хочу отбирать у тебя победу. Пусть твои воины идут на штурм, а мои поддержат их стрелами.

Бурундай согласно кивнул. Он отдал приказ и все его войско, спешившись, пошло на последний штурм. За его спиной конница союзников выстраивалась в несколько рядов, натягивая луки. Бурундай мысленно усмехнулся. Сейчас тучи стрел накроют стены города и тогда его воины ворвутся в непокорную крепость. Предвкушая это Бурундай, взглянул в сторону горящего города. Но то, что он увидел, обескуражило его. Тучи стрел, взметнувшиеся из-за его спины вместо того, чтобы русичей, ударила в спины его воинам, бегущим к стенам. Следующий залп сбил с лестниц штурмующих стены нукеров, и выкосил воинов, тушивших горящий таран.

– Куда стреляют твои бестолочи?!– вскрикнул Бурундай, поворачиваясь к Тумуру. Но тут его глаза расширились. Командир прибывшего войска метнул в сторону Бурундая аркан. Крепкая петля захлестнула его шею. Темник схватился за веревку, но сильный рывок свалил его тело на снег. Мутнеющими глазами Бурундай увидел, как воины, которых он считал союзниками, одни опустив копья, другие размахивая саблями, мчатся на его нукеров, протыкая их насквозь в незащищенные спины и разрубая шлемы и доспехи.

Молодой воин Гореслав в недоумении всматривался со своего места в разыгравшуюся около города битву. Казалось, что судьба Пронска была решена. На помощь врагу пришли новые силы. И им не было числа. Воодушевленные степняки бросились на решительный штурм. Это людское море грозило захлестнуть стены города. Остановить этот вал не было никакой возможности. Вот уже прибывшее подкрепление выстроилось вдоль города, в тылу у наступающих войск. Всадники подняли луки. Туча стрел затмило зимнее солнце. Приготовившись к смерти, Гореслав закрыл глаза, читая молитву. Но к его удивлению ничего не произошло. Молодой ратник в нерешительности приоткрыл вначале один, а затем и второй глаз. Оглядевшись, он понял, что все, кто стоял рядом с ним, живы. Степняки больше не лезли на стену. Гореслав осторожно перегнулся через стену и взглянул вниз. Приставленные лестницы были пусты. Сотни вражеских воинов валялись мертвыми во рву, либо корчились в предсмертных судорогах. Тела других степняков были прибиты множеством стрел к деревянным стенам. Они гроздьями висели в нелепых позах, словно продолжали ползти вверх. А в долине перед городом тысячи пеших воинов метались по полю, преследуемые стройными рядами всадников, одетыми, как и они в одинаковые доспехи.