Текст книги "Русь православная против дикого поля (век тринадцатый)"

Автор книги: Дмитрий Жидков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

В самом центре юрты находился очаг. Прямо над ним в своде было дымовое отверстие. Стены юрты были украшены войлочными и шерстяными коврами и разноцветными шелковыми тканями. Пол был покрыт войлочными подстилками и шкурами животных. Дмитрий сидел на мягких подушках в центральной части юрты, которая предназначалась для почетных гостей. Его не спрашивали, хочет ли он есть. Айгуль сразу же разлила по пиалам чай и подала вначале гостю, а затем и мужу.

Дмитрий молча попивал чай, наблюдая как Айгуль хлопочет у очага. Все таки русский уклад внес свои коррективы в поведение меркиток. Айгуль не казалась забитой женщиной, коими являлись другие представительницы монгольского слабого пола. Она была полновластной хозяйкой дома.

– Ты представляешь,– жаловался Никифор,– Айгуль постоянно намекает мне на горем. Она говорит, какой ты хан, если имеешь только одну жену.

– А что ты?– поинтересовался Гордеев, понимая, что старый менталитет трудно сразу побороть.

– А что я,– смутился Никифор,– не по душе мне их обычаи. Ну, куда мне несколько жен.

– Боишься, что не осилишь?– усмехнулся Гордеев.

– Почему не осилю,– обиделся Станило,– физически конечно осилю. Но сколько мороки…

– В многоженстве много своих плюсов,– Дмитрий пододвинулся ближе к другу,– вот например, сейчас жена командует тобой?

– Пытается,– согласился Никифор.

– Вот,– наставительно произнес Гордеев,– женщине всегда нужно кем-нибудь командовать. А если бы у тебя были младшие жены, она бы переключилась на них.

– С этой стороны я на это еще не смотрел,– согласился Никифор,– надо хорошенько все обдумать.

– Вот и думай,– рассмеялся Гордеев, хлопая друга по плечу.

Глава 14 Лесной лагерь.

Густой дремучий лес. Сколько он знавал тайн. Все они сохранены под темным пологом. Гордеев с дружиной и Станило со своими людьми, медленно углублялись в чащу. Тут не было дорог. Деревья падают только от сильного ветра, образуя буреломы. Многолетние ели тянуться к солнцу и раскидывают свои веки, переплетая их с ветвями соседних деревьев. Слева и справа между деревьями не видно даже просвета. Чуть в стороне, недалеко находится болото. Никому и никогда не удавалось преодолеть это зыбкое место. Между древесными стволами, обросшими в течении десятилетий, седым мхом, кое-где проглядывались клочья неба. Мягкий желтоватый мох, скрадывал мельчайшие звуки. Казалось, что кони ступают по мягкому ковру. Косые лучи света едва пробивались сквозь кроны деревьев. Причудливые тени плясали вокруг людей, дерзнувших проникнуть в эту глушь. Не смотря на тишину и покой, птицы не любят такого леса и предпочитают держаться в молодых зарослях. Потом вокруг стояла тишина. Только изредка ухал филин, да вдалеке надрывалась кукушка.

Гордеев оглянулся. Просто легкий холодок пробежал у него по спине. Ни тени, ни звуки, ни запахи не нарушали тревожную тишину. Но что-то не неясное, неуловимое вдруг напрягло его, заставив повернуть голову. Хотя воевода никого не видел, но чувствовал, что за ними кто-то наблюдает, с того момента, как они свернули с наезженной дороги. Это чувство не покидало его, заставляя держаться в напряжении.

Дмитрию показалось, что хрустнула ветка. Он вновь обернулся. Но вокруг по-прежнему стояла все та же тишина. Оглядев близлежащие заросли кустарника, Гордеев повернул голову вперед и обомлел. Прямо перед ним, как будто появились из-под земли, стояли трое бородатых мужиков. Они были одеты в простые грубого покроя штаны и рубахи, подпоясанные веревкой. За поясом у каждого, был воткнут топор. Только непосвященному могло показаться, что это простые дровосеки из какой-нибудь деревни. Но опытный в военном деле воевода, моментально опознал в преграждавших дорогу мужиках, опытных воинов. Да и топоры у них были не для рубки деревьев, а настоящее боевое оружие. Встретится с такими рубаками в бою, Дмитрий не пожелал бы ни кому.

Только теперь, немного приглядевшись, воевода рассмотрел на деревьях, притаившихся лучников. Он сумел насчитать около десятка. А сколько еще могло скрываться за кустами?

Не смотря на численное преимущество прибывших, еще неизвестно кто бы вышел победителем, случись битва.

– Чего надобно высокородным господам в этакой-то глуши?– поинтересовался один из мужиков, видимо старший из них.

– Да вот заплутали маленько, пошутил Дмитрий, чувствуя, как заскрипели, натягивающие тетивы луков,– ты бы сказал своим, чтобы расслабились, а то стрельнут ненароком.

– Так оно конечно,– спокойно молвил старшой,– могут и стрельнуть…– но все же дал сигнал и лучники ослабели тетиву.

– Эй, Бронислав!– выкрикнул Станило, пробираясь вперед,– ты не ершись, а пропусти воеводу!

– А это ты, Никифор,– пробубнил тот, к которому обращались,– ну что же, проезжайте…

Он нехотя отошел в сторону.

– Не серчай, воевода, не узнал сразу.

– Ничего,– успокоил его Дмитрий,– хорошо службу несешь, да и твои ребята не плохи. До последнего момента не углядел.

Гордеев тронул коня и проехал мимо охраны. Через несколько минут лесная тропа вывела к большой прогалине. Деревья расступились. Впереди виднелась освещенная солнцем поляна, окруженная неприступным лесом. Большое пространство было очищено от деревьев. Тут располагался тренировочный лагерь. Десятки таких лагерей были разбросаны по лесам южной Руси. Несколько также были обустроены и в Рязанских землях. Об их существовании знало очень ограниченное число людей.

Вот уже семь лет воевода готовился к новой встречи с монголами. По княжескому указу и с благословения патриарха, каждая семья была обязана предоставить своих сыновей по старшинству и достигших шестнадцатилетнего возраста, на трехмесячные курсы. Новобранцев скрытно доставляли вот в такие военные лагеря, где опытные инструкторы, учили их военному делу. Все лагеря очень хорошо охранялись, в чем Дмитрий только что убедился. Подготовка шла в ускоренном темпе. Теперь в кратчайшие сроки, со всех волостей, можно было собрать огромное войско из подготовленных бойцов.

Оставив лошадей около кромки леса под охраной своих людей, Гордеев и Станило двинулись к центру лагеря.

Все открытое пространство вокруг было заполнено тренирующимися бойцами. Одни сражались один на один в поединках. Другие, в составе подразделений, бились друг с другом. Гордеев считал, что наиболее прогрессивным военным построением, является римская фаланга.

Было удивительно, но фаланга распространялась не в ширину, а в глубину. То есть воины строились не единой шеренгой, а колоннами, по четыре человека в ряд. Фалангу, как единый строй, составляли несколько таких колон, так, что они были единым целым. Каждая колона имела численность двадцать четыре человека ( восемь рядов). Бойцы в фаланге держались очень плотно друг к другу. Каждый закрывал своим щитом не только себя, но и правый бок своего товарища, который находился слева. В дополнение к фаланге Гордеев ввел еще одну новинку. Это были высокие, выше человеческого роста, металлические щиты. Каждый такой щит весил более сорока килограммов. Поэтому несли их по два бойца. Щиты имели смотровые щели и пазы с боков. Когда строй останавливался для обороны, края щитов смыкались, образуя единую стену, надежно защищая бойцов от нападения с фронта. Каждый боец был вооружен мечом и копьем. Причем каждые последующий ряд, имел копье длиннее предыдущего. Таким образом, противника встречал лес копий. Для защиты бойцы использовали круглые щиты в половину человеческого роста. Если противник начинал обстреливать строй из луков, бойцы поднимали щиты, образуя купол. Каждое подразделение было усилено лучниками и арбалетчиками. При обстреле противника, они подходили вплотную к заднем рядам фаланги, укрываясь за их щитами.

Двигаясь через лагерь, Гордеев с удовольствием наблюдал, как отдельные подразделения тренируются в движении, перестроении и оборони. Они действовали как единый организм.

Другие бойцы тренировались биться в классическом русском боевом строю.

Дмитрий и Никифор проследовали к установленному на противоположном конце поляны, высокому деревянному помосту, на котором несколько человек в богатых доспехах, наблюдали за ходом тренировки. Одним из них был Ливий.

Агенты Гордеева провели огромную работу в бывших римских землях, чтобы разыскать военных специалистов, которые еще помнили, а главное умели применять на практике, древнеримские технологии. Всего на Русь прибыло десять военных консультантов, и двое алхимиков, знающих секрет греческого огня.

Ливий когда то был преуспевающим полководцем. Но как это часто бывает, для честного и принципиального человека, не умеющего лебезить перед начальством, он стал жертвой интриг завистников и попав в немилость к императору и влачил жалкое существование в своем имении.

Подходя к наблюдательному пункту, Гордеев внимательно разглядывал бывшего полководца. Это был не очень красивый и уже не молодой мужчина. Не бритые щеки, тонкий и горбатый нос, нависшие густые брови, глубокие складки, оттеняющие рот, плотно сжатые губы – все это указывало на мужественного и решительного человека. Он стоял в гордой позе Римского оратора, скрестив руки на груди. Уверенный и проницательный взгляд свидетельствовал о силе и твердости характера.

Ливий, что-то увлеченно начал объяснять, стоящим рядом с ним, русичам, указывая рукой на поле. Заметив поднимающегося по лестнице на площадку Гордеева, он умолк, повернувшись в сторону прибывших.

– Приветствую тебя,– торжественно произнес римлянин, хлопнув себя кулаком в грудь, в традиционном римском приветствии.

– Здравствуй, благородный Ливий,– дружески улыбнулся Гордеев,– что скажешь о наших новобранцах?

Некоторое время Ливий оставался в задумчивости и безмолвии.

– Мало времени. Чтобы познать военную науку, нужны годы тренировок.

– Настолько все плохо?– спросил Дмитрий, разглядывая тренирующихся бойцов.

– Я только могу сказать, что теперь они не погибнут впервые минуты боя,– римлянин также оглядел военный лагерь.– Как скоро ожидать войны?

– Не больше двух, трех месяцев-сказал Гордеев,– но это не будет война в привычном понимании.

Ливий непонимающе взглянул на русского воеводу.

– Как это понимать?

– Войну буде вести северо-восточная Русь,– продолжил Дмитрий уверенным тоном,– наша задача бить врага, там где он не ждет.

– Значит из засады?– понимающе кивнул Ливий,– тогда, клянусь моей честью, у нас не мало шансов. Если правильно выбрать место, то ни одно войско, какое бы оно многочисленное не было, не сможет пройти. А наши удары по флангам и в тыл, решат ход битвы.

Гордеев облегченно вздохнул. Мнение римского полководца вселяло надежду на успех почти безнадежного предприятия.

Глава 15 Княжич Федор (Рязанское посольство)

Батый рассчитал поход, на Русь зимой исходя из полученных разведывательных данных. В прочее время года продвижение его войско затруднили бы леса, болота, реки, да и дороги, а точнее их отсутствие. Зимой реки и болота замерзают, а значит не надо наводить мосты, переправы и гати. Кроме того зимой деревья теряют лист, следовательно легче избегать засад и внезапных нападений. Легче преследовать скрывающегося неприятеля и выискивать спрятавшихся крестьян. Батый также рассчитывал на более богатую, чем в другое время, добычу. Зимой уже был собран урожай, фураж, скот нагулял вес. Питаясь подножным кормом армия степняков становилась злее и предвкушая пропитание воины штурмовали города и другие поселения с большей яростью, ведь от этого зависела и их жизнь.

В декабре стали реки. На Суре, притоке Волги, на Воронеже, притоке Дона, появились монгольские войска. Зима открыла дорогу по льду в земли Северо-Восточной Руси. Здесь они были замечены Рязанскими дозорами. И полетели гонцы к князю Рязанскому с вестью о появлении вражьих полчищ.

Узнав о том, что монгольское войско стало на пограничной реке Воронеж, Юрий собрал большой сход.

– Что думаете, бояре?– спросил князь, когда первые страсти от полученного известия, немного улеглись.

– А что тут думать,– сказал знатный боярин Святослав,– не на что Батыю злится на нас. Мы на Калку не ходили. Следует нам, дать им фуражу и пропустить через земли наши. Пусть идет других воевать.

– Слишком велико у монгольского хана войско,– сказал другой боярин Богдан,– не миновать нам разорения от них. Думаю, откупиться следует. Пошлем ему посольство с дарами богатыми, пусть идет себе стороной.

– О чем вы говорите?!– воскликнул боярин Афанасий,– Батый привел войско не за дарами! Ему нужно не малое, а все! Надо рать собирать и к битве готовиться!

Сход длился до самого вечера. Много шума было, чуть до драки не дошло. Не хотели бояре воевать с Батыем. Больше откупиться хотели.

– Хватит спорить!– наконец воскликнул князь Юрий, хлопнув ладонью по столу,– выслушал я все ваши предложения и решил. Будем собирать войско. Я уже велел разослать гонцов в Муром, Пронск, Суздаль и Владимир. Надобно нам время выгадать. А пока помощи дожидаемся, пошлем мы для отвода глаз, посольства к хану Батыю с дарами. Посему велю каждому из вас к утру завтрашнему прислать свою долю.

– Кого же ты послом отправишь?– поинтересовался Святослав, поглаживая свою бороду,– дело трудное и опасное, кого а бы, не пошлешь.

Князь Юрий долго молчал. Прав был боярин. С простыми, даже знатными, Рязанцами хан разговаривать не станет. Трудно было для него принять решения, но другого выхода не было.

– Нужен в посольстве человек роду княжеского, а посему возглавит его сын мой Федор.

– Больно горяч он,– покачал головой боярин Богдан,– не сдержаться может.

– Знаю,– кивнул князь,– поэтому хочу послать с ним Афанасия.

Юрий подошел к боярину и положил ему руки на плече.

– Знаю, опасное дело,– сказал он глядя в лицо своего советника,– потому не приказываю тебе, а прошу. Не раз ты ходил с посольством к Половцам. Знаешь как общаться с степняками. Да присмотри, чтобы княжич меру знал в речах своих, да гонор свой при себе держал.

– Понимаю все,– печально улыбнулся Афанасий, предчувствуя, что не вернуться ему уже,– не беспокоятся княже, пригляжу за Федором.

На том и порешили. Бояре с гомоном разошлись по своим домам, собирать откуп. К утру на княжий двор прибыло пять подвод. Их загрузили ларцами да тяжелыми ящиками. Сани запрягли тройками лошадей с богатой сбруей. Охрану посольского поезда поручили сотнику Нездило. Посылать больше сотни не имело смысла. Отбиться от разбойников силы хватит, а раздражать монголов, пока не следовало.

Провожать посольство князь Юрий вышел на крыльцо. Тут уже был и епископ с помощниками. Вместе с отцом из терема появился и княжич. Федор был одет в зимний кафтан, богато расшитый золотой нитью и отороченный мехом, и шапку соболью.

Князь обнял Федора и трижды расцеловал его.

– Что делать ты знаешь. Во чтобы то ни было выиграй время для нас. Дары с тобой богатые. Обещай Батыю, все, что угодно. Да, норов свой попридержи. Ну, с богом.

– Все сделаю,– сказал Федор,– дары передам, да выгадаю время для тебя. Только прошу тебя, забери жену маю в Рязань, да пригляди за ней, ежели со мной что-нибудь случиться.

Князь кивнул и снова обнял сына.

Простившись с отцом Федор сбежал с крыльца и вскочил в седло, решив ехать верхом впереди. Афанасий с боярами, чином пониже, заняли со слугами места в санях. Епископ благословил посольство и поезд тронулся.

Вокруг уже стояла настоящая зима. Снега насыпало по колено. Сани скрипели полозьями по наезженной колее. Встречные прохожие, останавливались и крестили соотечественников, желая им удачи. Проехав через город, посольский поезд медленно выполз из города. Охрана расположилась вокруг обоза. Скоро он пропал с глаз наблюдавших с городских стен горожан.

Федор ехал впереди в печальных думах. Он понимал всю ответственность возложенного на него поручения. Ему предстояло не только как можно дольше задержать вторжение, но и узнать больше сведений о новом противнике.

Только на третий день встретили русичи первые монгольские разъезды. Узнав, что к хану следует Рязанское посольство, командир разведки послал гонцов в стан, а сам остался с остальными воинами. Монголы не препятствовали продвижению обоза, а ехали чуть в стороне.

Еще через день посольский поезд въехал в ставку Батыя. Федор не поверил глазам. На огромном пространстве были разбросаны шатры. А там, куда не хватало взгляда, виднелись дымы многочисленных костров. Велико было вражье войско.

По приказу Батыя, посольству отвели небольшое место с специально установленными для них шатрами. Им была дана возможность передохнуть с дороги и осмотреться.

Два дня прошли в тягостном ожидании. Наконец от хана прибыли гонцы. Наскоро собравшись, Федор, в сопровождении своих бояр, пошел на прием к хану.

Федор вошел в юрту, окинув всех пытливым взглядом. Здесь собралась вся монгольская знать. Нойоны гордо восседали вдоль стен. В центре на золоченом троне, в окружении военачальников, сидел сам хан Бату. Он выглядел довольным. Все пространство перед ним занимали Рязанские подарки. Тут были и ценные меха, и ювелирные изделия, и ценное оружие, и расписные ткани. Вельможи восхищенно цокали языками, разглядывая богатство. Но в их глазах княжич видел только алчность и желание завладеть всеми богатствами земли Русской.

Батый тоже с интересом разглядывал прибывших урусов. Наконец он благосклонно кивнул и слуги бросились устраивать места для посольства. Им были разложены мягкие подушки, и перед каждым был поставлен маленький столик со сладостями.

– Кто вы будете?– спросил Батый, когда гости расселись.

– Я, сын князя,– сказал Федор, гордо выпрямившись,– и прибыли мы посольством к тебе великий хан с миром.

– Что же вы хотите?– опять задал вопрос Батый.

– Нету между нашими народами вражды,– сказал Федор,– и не хотим мы воевать с отважным монгольским войском…

Лесть Батыю понравилась. Он засмеялся, сощурив и так узкие глаза. Но тут же снова стал серьезным.

– Мы тоже не хотели воевать с вами,– молвил хан,– когда пришли наказать половцев за непослушание. Но ваши князья вступились за них. Много тогда полегло наших воинов.

В шатре повисла тревожная тишина. Любое неосторожное слово могло привести к непоправимым последствием. Но Федор спокойно выдержал пристальный взгляд хана.

– Рязанцы на Калку не ходили,– сказал он,– и теперь князь наш предлагает тебе великий хан мир. В связи с этим он прислал тебе богатые дары.

Батый расслабился и откинулся на спинку кресла. Напряжение сразу спало.

– Я доволен,– поговорил он, улыбаясь,– у меня нет желания воевать с Рязанцами. Если вы дадите корм для моих воинов и их коней, и пропустите мое войско через свои земли, я не буду разорять вашу землю.

– Твоя мудрость, великий хан, достойна уважения, опять польстил Батыю, Федор,– я уверен, что отец мой согласится на твои условия.

– Мы еще поговорим об этом,– молвил Бату,– а сейчас не нужно посоветоваться со своими приближенными. Вы можете идти. В вашу честь будет организован пир. Там мы и достигнем соглашения.

Федор и бояре поднялись и вышли. Их с почестями проводили до их шатров.

– О великий хан,– склонившись почти до земли, проговорил Субэдэ,– неужели ты хочешь простить этих неверных. Они клянутся в дружбе, а сами всегда готовы ударить в спину!

– Успокойся, мой верный слуга,– засмеялся Батый,– рязанский князь видимо уже начал собирать войско и послал за помощью к соседям. Когда эта помощь придет, с их объединенной армией будет справиться не просто.

– Тогда нужно напасть немедленно!– воскликнул Субэдэ.

– Ты храбр, но глуп,– с раздражением молвил хан,– если я двину свои тумены сейчас, что помешает урусам, засесть за крепкими стенами столице со всем войском и дожидаться помощи там?! Мы не будем торопиться, а разобьем их по частям…

– Как же это сделать?– удивился Субэдэ.

– Сын князя и все посольство должно умереть,– спокойно сказал Батый,– но не сейчас. Пускай князь соберет небольшие силы. Узнав о гибели сына, он непременно нападет на нас, не дожидаясь подхода основных сил. Мы разобьем их дружины, и тогда ничто не помешает нам взять Рязань.

– Твоя мудрость велика,– сказал Субэдэ, простирая руки к небу.

Собравшаяся в шатре знать одобрительно загудела.

Прошло две недели. От Батыя гонцов не приходило. Русское посольство не ограничивали в передвижении, но и не выпускали за пределы стана. Чем больше проходило времени, тем больше Федор и его приближенные понимали, насколько сильна орда. Им, как бы специально, монголы демонстрировали свою мощь. Что бы еще больше поразить гостей, они даже были приглашены на специально организованные схватки лучших багатуров. В центре большого круга, раздетые по пояс монголы, богатырского телосложения, боролись друг с другом. Другие бились на саблях и копьях. Проносясь по полю всадники стреляли из лука по мишеням.

– Что скажет, русский князь?– спрашивал у Федора, Алтанхун, специально приставленный к посольству вельможа.

– Хорошие у вас воины,– ответил Федор,– но и наши богатыри не хуже.

– Не желает, ли княжич позабавиться и выставить своего лучшего воина, против нашего.

– Отчего же,– согласился Федор,– пусть померятся силами.

Он подозвал к себе сотника.

– Пусть Ротибор продемонстрирует силу свою, да постоит за землю Русскую.

Нездило кивнул и ушел к своим ратникам.

Ряды русичей, занимавших свое место вокруг состязаний, расступились, и в круг вышел Русский богатырь. Ротибор стянул с себя кольчугу вместе с поддевкой и рубахой, оставшись по пояс голым. Его мышцы бугрились и перекатывались под натянутой кожей. В руках он держал подкову. Взяв ее за концы он почти не напрягаясь разогнул подкову и бросил ее на снег. Среди монголов раздался вздох восхищения. Противником русского богатыря стал огромный монгольский воин. Он больше походил на борца сумо.

Противники сблизились, и некоторое время ходили друг перед другом, примериваясь для схватки. Наконец монгол не выдержал и бросился вперед, стремясь обхватить противника. Ротибор встретил его, крепко упершись ногами. Два мощных тела сцепились в мертвой хватке и замерли на мгновение. Никто не хотел уступать.

Наконец Ротибор разжал захват багатура и вывернувшись, оказался за его спиной. Русский богатырь схватил одной рукой противника за шею, а другой подцепил между ног. Слегка подсев, как штангист перед рывком, он поднял над головой монгольского воина и несколько раз повернув, швырнул оземь. Богатур изогнулся и застыл на снегу. Тут же к нему подбежали другие воины и оттащили проигравшего в сторону. Толпа взорвалась одобрительными возгласами. Монголы ценили силу, пусть это был и их враг.

– Сильные у вас багатуры!– воскликнул Алтанхун,– нашего воина еще никто не мог победить. Пусть твой воин получит предназначающуюся победителю награду.

По его знаку в центр круга вывели великолепного вороного коня, в богатой сбруе. Воин подвел коня к смущенному Ротибору и, передав ему узду, удалился. Русский витязь взял благородное животное под уздцы и повел его в сторону русичей. Пропуская его через свои ряды, ратники одобрительно хлопали своего богатыря по плечам, с завистью глядя на полученный им приз.

Еще через несколько дней, вечером, когда русичи собирались спать, к шатру князя Федора прибыл гонец. Его сопровождало десять вооруженных воинов.

– Великий хан желает видеть рязанского княжича,– провозгласил гонец.

Федор встал со своего ложа и стал одеваться. Вместе с ним засобирался и Афанасий.

– Нет,– остановил его гонец,– хан желает говорить с княжичем наедине.

Княжич кивнул и вышел на улицу. Там его со всех сторон окружили воины. В их сопровождении Федор пошел в сторону ханского шатра. Но по пути направление их движения изменилось. Стражники настойчиво оттесняли княжича к лесу. Чувствуя неладное, Федор попытался выхватить нож, но его крепко схватили сильные руки, на его голову накинули мешок, и сильный удар в затылок погасил его сознание.

Когда Федор не вернулся и утром, боярин Афанасий забеспокоился. О своих подозрениях он поделился с Нездило. Сотник незамедлительно поднял всю свою дружину. Но в этот момент к шатрам посольства прибыл Алтанхун с воинами.

– Хан желает видеть,– начал нойон, но продолжить ему не дали. Боярин вцепился в одежду вельможи и закричал ему в лицо.

– Где наш князь!

Алтанхун хотел возразить, что не видел княжича, но не успел. Один из пришедших с ним воинов ударил боярина копьем в живот. Афанасий захрипел и упал в снег. Увидев, что боярин мертв, сотник выхватил нож и бросившись на его убийцу, всадив тому клинок в шею. Дружинники также похватали, что придется и бросились на врага. В жесткой кровавой схватке монгольская стража было мгновенно перебита. Почувствовав кровь, ведомая сотником дружина, бросилась к шатру хана, круша все на своем пути. Их встретила охрана Батыя. Завязалась схватка. Русичи отчаянно пробивались к шатру. Но их ряды неумолимо редели. Степняков было больше и вооружены они были лучше. Наконец большая часть посольства была перебита, а оставшихся в живых связали, повалили в снег, и стали избивать. Многих забили до смерти. Выживших отволокли к лесу и бросили около деревьев.

Когда бой затих из своего шатра осторожно вышел Батый. Он оглядел место схватки.

– Что тут произошло?!– грозно закричал он.

Тут же из толпы воинов выбежал, чудом уцелевший Алтанхун.

– Выслушай великий хан!– заголосил он, падая в ноги повелителя.– Русичи сошли с ума. Когда я пришел, чтобы привезти княжича к тебе, они бросились на нас и перебили всю охрану. Потом они хотели пробиться в твой шатер. Твои непобедимые перебили их, а оставшихся связали, и бросили у леса. Они ждут твоего решения…

– Где княжич?– спросил Батый.

– Не знаю,– промямлил Алтанхун,– твои воины настолько были злы, что разрубили многих на куски и разметали по стану. Сейчас трудно узнать, кто есть кто…

– Пусть оставшихся в живых, развяжут. Дайте им коней и отпустите восвояси.– распорядился Батый,– мой план не должен пострадать. Скажите им, чтобы передали князю рязанскому, что его сын мертв.

Больше ничего не сказав, Батый развернулся и ушел в свой шатер.

Сотник Нездило пришел в себя и огляделся. Он лежал на снегу около сосны. Его лицо было разбито в кровь. Плечо болело от полученной раны. Рядом лежали еще пять человек, все, что осталось от рязанского посольства. Все они были связаны и сильно избиты. Среди выживших было два боярина и три ратника. Одним из них был Ротибор. Он угрюмо сидел, прислонившись к стволу дерева, сплевывая выступающую из-за рта кровь. Сотник уперся ногами в землю и отполз ближе к дереву. Опершись о его стол, сел.

– Вот и пришел наш конец,– проговорил он, глядя заплывшим взглядом на приближающихся степняков. Их возглавлял высокий воин в дорогих доспехах. Нездило видел его раньше среди свиты хана. По знаку военачальника, нукеры подняли оставшихся в живых русичей, и освободили от пут.

– Великий хан ценит мужество воинов,– сказал командир,– он отпускает вас домой. Скачите и передайте своему князю, что его сын мертв. Наше войско выступает и скоро вся ваша земля падет под копытами наших коней.

По его знаку русичам подвели коней. Всем, кроме Ротибора, достались приземистые монгольские лошадки. Ротибору же подвели вороного скакуна, выигранного им в состязании. Даже дорогая сбруя осталась на нем.

– Монголы не отнимают призы, добытые в честном поединке,– пояснил военачальник,– по этому коню наши воины узнают в битве славного богатура, и каждый сможет помериться с тобой силой. Тот, кто убьет тебя, овеет себя славой!

– Ну, это мы еще посмотрим,– проговорил Ротибор, вскакивая в седло.

Наступил вечер, когда остатки рязанского посольства с печальной вестью, покинули монгольский лагерь.

Глава 16 Князь Юрий (Битва на реке Воронеже)

Весть о гибели посольства и сына Федора, ошеломила князя Рязанского. Когда он узнал о возвращение остатков посольства, Юрий Ингваревич примчался к городским воротам.

Ответ держал сотник Нездило. Потупив взор, рассказывал он о судьбе княжича.

– Прибыли мы в стан вражеский,– говорил он,– принял он нас сперва приветливо. Дары принял и велел ожидать пира. Ждали мы долго. В движении нас не ограничивали, но и назад не отпускали. Наконец хан прислал воинов, якобы хотел побеседовать с Федором с глазу на глаз. Через некоторое время вернулось много воинов, и бросились рубить посольство. Кто успел, выхватил ножи, другие отбивались, чем придется. Жестокая была схватка. Наши силы быстро таяли, а врагов все прибавлялось. Оставшихся в живых, повалили, связали, и стали избивать. Многих забили насмерть. Остальных бросили в снег. Мы уже прощались с жизнью, когда пришел их военачальник. Он велел развязать оставшихся в живых, дать нам коней и отпустить, чтобы привезли мы горькую весть. Также велел передать тебе князь, что хан Бату выступает на Рязань.

Князь Юрий стоял в оцепенении, сжимая побелевшими пальцами, рукоять меча. На его скулах играли желваки. Из шока его вывел крик Евпраксии. Он обернулся и увидел, как невестка упала навзничь, потеряв сознание. Князь велел унести ее в терем и присматривать ежеминутно, не оставляя одну.

Вечером этого же дня он собрал совет, позвав на него вассальных князей, успевших привезти на помощь свои дружины. Тут были пять братьев Ингваривичей: сам князь рязанский Юрий, князь Муромский Давыд, князь коломенский Глеб, их двоюродный брат Всеволод Пронский, не имеющей престола Олег Красный и самый младший Ингвард. На совет пригласили и чудом выжившего сотника Нездило.

– Ну сказывай,– сказал князь Юрий, обращаясь к сотнику,– с кем нам предстоит биться? Ты единственный кто видел силу вражескую…

– Трудно сказать,– начал Нездило,– нас держали в стороне от основного стана. Судя по их быту-это тупые степняки. Они практически не моются и обмазываются бараньим жиром. Вонь вокруг стоит страшная…

– Князья зашумели, обсуждая услышанное.

– Половцы и то почистоплотнее будут,– сказал Глеб,– думаю биться с ними не составит труда.

– Да,– согласился с ним Давыд,– Черниговцы били их на Калке. Чем мы хуже?!

– Не торопитесь,– осадил их боевой пыл Юрий,– в той битве монголы полностью разбили половцев Котяна и рати Мстислава Удалого и Даниила Галецкого. Значит и они умеют воевать.

Он перевел взгляд на Нездило.

– Продолжай-велел Юрий.

– Как они бьются, мне не ведомо,– продолжил сотник,– но их видимо -не видимо. Один Рязанец будет биться с тысячей…

– Мы степняков били и бить будем,– опять вступил в разговор Глеб,– у них орда глупая, а у нас воинский порядок.

– Это верно,– поддержал брата Давыд,– мы верой крепки. А степняки трусы. Некому у них одолеть наших богатырей.

Князь Юрий долго молчал, всматриваясь в суровые лица родственников.

– Хорошо,– наконец сказал он,– ждать помощи от Владимира больше некогда. Выступаем своими силами. Как думаете оборону держать?