Текст книги "Девушка в горящей «Родине»"

Автор книги: Дмитрий Аврорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Потому что я тебя люблю. Но некоторых родственников нужно любить на расстоянии. Не знать ничего об их деяниях и не давать вмешиваться в свои дела.

Рыжая муза закатила глаза.

Шатенка собиралась уходить со сжатым кулаком, но сестра вновь обратилась к ней:

– То, о чем я хочу попросить тебя, не повредит людям напрямую. Ты у меня в долгу. Пусть я бы и проиграла, но и ты бы без меня не справилась. Мне всего лишь нужно найти охотника. Мои сообщницы… у нас с ними нет такой связи.

Сестра поразилась:

– Ты издеваешься? Я их обхожу всеми путями, а ты хочешь, чтоб я искала…

– Я не прошу искать тебя.

– …какого-то охотника, – она вытянула кулак в сторону рыжей музы, которая знала, что сестра не станет разжимать его в ее сторону.

– Позволь мне показать тебе его. И если ты его где-то увидишь, то я узнаю об этом. Я не прошу искать тебя. Такая связь есть только у нас.

– Кто он?

– Один из лидеров группы, которая слишком успешно ведет свою деятельность в городе. Я мельком видела его, когда вернулась в страну. Я потеряла много своих последовательниц в последнее время, поэтому мне нужно разобраться с ним. Остались самые послушные, молчаливые.

Шатенка откинула руку назад и разжала кулак.

Сконцентрированный поток энергии, не ощутимый для людей, рассеялся в разные стороны, свалив все шаткие стеллажи, выставленные в проход этого коридора.

– Я не буду его искать. Если я случайно увижу его, то ты сразу об этом узнаешь. Для этого не нужна моя встреча с тобой. Я не буду для этого причинять вред человеку или охотнику.

– Договорились, – голубоглазая муза широко улыбнулась. – Пусть все будет именно так. Дай клятву.

Муза на мгновение задумалась, все ли она учла, потому что ни одна муза не способна нарушить данную клятву, пока ей не позволит обратное тот, кому она её дала:

– Клянусь.

Рыжая муза подошла к сестре и положила ладонь на лоб, передавая образ темноволосого мужчины, лет сорока на вид, с плавными чертами лица. Шатенке он на мгновение показался знакомым. Может, что-то в глазах. Или в чертах лица в целом. Но не могла припомнить морщины, форму носа.

Две музы взглянули друг другу в глаза и молча разошлись в разные стороны, словно и не было между ними никакого разговора.

Шатенке не нравилось все происходящее. Она вновь задумалась о переезде куда-нибудь в Японию.

Хотя проживание в России столько десятилетий накладывало свой отпечаток, да и саму Москву она считала своим домом, сразу бежать куда-то – это были лишь мысли. Если бы она действительно хотела, если бы она действительно боялась и не была готова к трудностям, то так и оставалась бы ветром.

Продавцы тем временем подняли свои стеллажи, поправили все, как было, и продолжили торговлю. Нужно выполнять месячный план.

Глава 4. Подвал заброшенного дома

Растущая десятый день луна прекрасно была видна на безоблачном небе.

Пятеро охотников давно уже гнали на полном приводе по неосвещенной дороге в одну из заброшенных деревень Московской области – в место, которое можно было даже считать аномальным.

Настолько тихим.

Покосившиеся крыши деревянных домов, прогнившие бревна, завалившиеся заборы, сырость. Среди всего этого, где-то в глубине, был один дом, который мог осчастливить жадного человека: в подвале лежала огромная неподъемная цепь из чистого золота, на которую нужно было когда-то потратить пару десятков слитков. Не осталось никаких сведений о том, какой охотник и как догадался, что муза, скованная золотой цепью весом не менее 160 килограмм, теряет все свои силы, но еще более поразительным фактом были сведения, что даже с учетом подобных условий несколько муз за многовековую историю именно так и смогли поймать – на цепь.

После того, как музу из леса оставили скованной в подвале, Пётр вышел на улицу, впервые за последние две недели закурил и предложил сигарету Ивану.

Молодой сорокалетний отец отказался.

– Ты как? – Пётр обратил внимание на то, что у него осталась лишь пара спичек в коробке. – Нормально?

– Нормально, – Ваня опустил голову.

Они молча простояли так долго, что Пётр выкурил всю сигарету. За это время Максим и Антон закрыли машину и вошли в дом.

Кирилл Григорьевич из подвала так и не вышел. Но криков не было.

Пётр пульнул вперед бычок от сигареты:

– Я знаю, о чем ты думаешь. Когда мой Дэнчик родился, – мужчина усмехнулся, – только не говори ему, что я его так называю, он за это меня стукнет сильно, – он повторился. – Когда мой Дэнчик родился, я тоже хотел все бросить. И я почти все бросил, но тут дело не только в ребенке было, но и в жене моей.

– Ты говорил, что она так и не узнала ничего о твоей другой профессии.

Пётр бросил на него взгляд.

– А твоя жена в курсе?

– В таком не признаешься, – Иван пожал плечами.

– Переосмысление у тебя, – мужчина уже практически смеялся. – Я дам тебе перерыв, занимайся семейными делами. Только вот Килограмм этого не поймет. Меня-то он растил после смерти отца, поэтому у него особо не было выхода, как смириться с тем, что я шлю его к банному Фоме, когда у меня появился свой ребенок. Есть у него какое-то свое понимание семьи, хотя это понимание очень далеко от моего.

Иван развернулся к лидеру:

– А если я в это не вернусь?

– Я был бы рад, – Пётр засунул руки в карманы. – Но мы ведь охотники не только потому, что берем и охотимся.

– Мы притягиваем все это.

– Да, – он закивал, затем пожал плечами. – Потому что видеть, значит верить, осознавать, а осознание практически всегда требует действий, а бездействие тоже действие. После смерти жены я столько раз искал какой-то след всего этого, но ничего не нашел. Когда ушел отец, все было проще, я сразу видел виноватого. Должен же быть виноватый. А тут словно никто и не виноват. Это страшнее любых видений. Страшнее потери разума.

Иван не знал стоит ли ему говорить то, что беспокоит, но решился:

– Когда этот волк начал меня грызть, то мне стало казаться, что он не меня грызет. Я словно в стороне стоял.

– Не говори об этом никому, – Пётр развернулся, чтобы зайти в дом. – Она услышала тебя, когда ты говорил про мультфильмы.

– Я надеюсь, что он не будет видеть. Твой сын видит?

Вопрос остался без ответа.

Пётр зашел в дом:

– До утра нужно вернуться обратно и поспать хоть немного.

Через несколько минут он спустился в подвал, в котором тускло горела обыкновенная лампочка, подсвечивающая золотую цепь, и кивнул приемному отцу.

Больше всего Пётр не любил пытать пленниц. К счастью, это приходилось делать редко. Он ограничивался вводной на правах лидера и передавал грязную работу тому, кто считал все эти разборки за честь.

Кирилл Григорьевич снял с музы маску, показывая обезображенное лицо.

– Если бы вы все выглядели так, то было бы гораздо легче вас сжигать. Внешняя привлекательность очень отвлекает от дела, – Пётр скрестил руки. – У меня есть несколько вопросов к тебе перед тем, как мы даруем тебе свободу.

Муза медленно подняла голову.

– Под свободой я подразумеваю, конечно же, сожжение, – мужчина улыбнулся.

Кирилл Григорьевич зажег огромную свечу на столе.

– Мне кажется, или это только что была метонимия, вырвавшаяся из уст охотника? – хрипящий голос жутко дополнял ее вид.

– Специалист?

Она посмотрела на золотую цепь и легко погладила ее:

– Я больше по зверушкам.

– Да, мы это хорошо заметили, – Кирилл Григорьевич достал ведро с подготовленными заранее факелами, буквально за день, когда здесь был в последний раз.

– Как же с вами скучно, – поцокала муза. – Хотите загадку?

– С прибабахом? – Килограмм за свою жизнь этих загадок уже наслышался, после каждого второго столкновения с музой можно было пополнять сборник каким-нибудь финтом.

Начался детский утренник для психопата:

– Кто вчера с ножом в лесу резал тело на весу? Обезумевший бедняк называется…

Кирилл Григорьевич достал нож:

– Может, язык отрезать? И плевать на допрос? – сказал он тихо.

Килограмм знал, что язык, как и любая часть тела, не будет отрезан до конца и заживет на глазах. Это правило не распространялось только на волосы.

– Твою специальность мы поняли, – Пётр улыбнулся приемному отцу. – Скажи мне, где находится твоя подруга? – он хотел несколько конкретизировать свои вопросы, но не желал это делать при пожилом охотнике.

Муза начала напевать мелодию из «Песни охотника» из телефильма «Про Красную Шапочку». Пётр на мгновение подумал, что в этой песне может быть какая-то подсказка.

– Килограмм, выйди, – он, услышав слова Петра, посмотрел исподлобья. – Да, выйди, пожалуйста!

Пожилому охотнику пришлось подняться по лестнице наружу.

Пётр подошел ближе, лицо музы пугало его:

– Ее видели мои ребята буквально вчера в городе, – соврал он.

– А ты решил теперь устроить поиск по объявлению? Всегда есть интересный ход, который понравится любой: «Не зассать и познакомиться».

Пётр спокойно взял заранее подготовленный факел, поджег его от свечи и прижал к руке пленницы.

Кирилл Григорьевич, услышавший крик внизу, со спокойствием выдохнул.

– Повторяю свой вопрос! – крикнул Пётр и вдарил по другой руке ботинком, хотя это и не причинило ей никакой боли. – Где находится твоя подруга?

– Она первая тебя найдет, – муза посмотрела на отсутствующую прожженную конечность. – Уже ищет. И я надеюсь, что она видит тебя прямо сейчас, – пленница оставшейся рукой показала на свои глаза.

Пётр поднес факел к ее лицу и улыбнулся:

– Ты не лидер, не ври мне.

Муза явно была разочарована его выводами:

– Я и не говорю этого. Не только я, но и она видит тебя.

– У вас какая-то новая форма коммуникации? – Пётр понимал, что экзекуцию необходимо продолжать, и прижал факел к другой руке. Он знал, что она тоже врет. На этой цепи у муз нет ни одной способности.

– Приходится импровизировать, – успела она произнести и начала разрывать свои голосовые связки от самых жутких ощущений, которые только может испытывать. После того, как и вторую руку постигла участь первой, она продолжила говорить на том месте, где остановилась. – И скажу больше: она чувствует, где я. И в итоге она окажется здесь.

– Но где она? – Пётр снова поднес факел к лицу.

– Я не знаю, – сказала она спокойно. На мгновение охотнику показалось, что она и была такой спокойной когда-то, до того, как сошла с ума. – Освободи меня.

Пётр развернулся, засунул факел в ведро с водой и вышел из подвала.

Кирилл Григорьевич обнял приемного сына, когда увидел его. Он знал, как Пете все это тяжело дается, поэтому не хотел уходить далеко от подвала.

– Заверши, пожалуйста, – эти слова Килограмм уже слышал. – Она ничего не знает.

Перед ним словно стоял всё тот же юнец, которому он только начал объяснять, что ему предстоит охотиться на муз, продолжая многовековую традицию, лечить безумие в умах людей, лишая их самого источника дурных видений, навязчивых мыслей, от которых начинались даже кровопролитные войны. Бороться с миром идей.

– Помни, только ветер дарует благо, – Кирилл Григорьевич сжал Петю еще сильнее. – Идите в машину, я скоро подойду.

Пётр с ребятами так и сделали.

Небо уже было не чёрным, а темно-синим. Тишина сменилась редким щебетом птиц.

Максим и Антон воспринимали все как работу. У них не было семьи, не было никаких беспокойств и мешающих привязанностей, поэтому они сидели спереди в прекрасном расположении духа. Грустные Пётр и Иван же словно прятались за задними сидениями своих сомнений.

Кирилл Григорьевич, спустился в подвал, неспешно подошел к музе и заглянул ей в лицо, довольный действием изобретения:

– Ты мне еще пригодишься.

И с видом завершенного дела присоединился к охотникам. У него не было никаких эмоций.

Ни радости, ни грусти.

Изуродованное создание без рук, очень похожее на жертв тех, кого вдохновляла, осталось в подвале на золотой цепи ждать своей дальнейшей участи, рискуя через пару дней умереть с голоду без человеческих эмоций.

***

Муза из кинотеатра «Родина» покинула «Горбушкин двор» и пешком пошла в сторону Поклонной горы, к фонтанному комплексу «Годы войны».

Она пыталась думать, о чем угодно, лишь бы о хорошем.

По улице Барклая проехал небольшой грузовик с рекламой печенья «Принц», который вел в царство плакатов и логотипов у домов и на крышах домов Кутузовского проспекта.

Муза потратила еще несколько минут на переход дороги, полюбовалась цветочными часами и надписью «Москва 2003», щелчком пальцев сняла обувь и начала ходить между вертикальными струями фонтана, радуясь вместе с теми, кто решил потратить часть субботнего дня в месте, на открытии которого она побывала 8 лет назад.

Ей в спину резко подул ветер, приветствуя, и понесся вперед. Она улыбнулась и помахала вслед. Это был хороший знак: она верила, что сможет не впутаться в окружающие ее трагедии и интриги. Не хватало только найти свое место в этом огромном мире, найти еще одно дело, которое будет по душе, а не только вдохновлять чуть ли не в случайном порядке.

Девушка села на лавочку, когда мимо нее прошла компания, которая ела хот-доги от «Стоп Топ», называвшийся до экономического кризиса 1998 года «Steff»:

– «О, вкусно», – подумала она и еще раз проверила ощущения.

– Горячие пирожки с картошкой! Кукуруза! – кричала женщина с тележкой в полупустом вагоне электрички и все время ехала вперед. В тамбуре позади нее уже была сформирована очередь из продавцов носков и бульварной литературы.

Муза ехала в электричке «Москва Ленинградская – Тверь». Она чувствовала, что ей стоит побыть в детском лагере некоторое время и привести своё внутреннее состояние в порядок. Такие короткие вылазки действовали на нее благостно. Посиделки у костра, театральные постановки, дух приключений – всем этим проникались дети, которым еще можно было привить и чувство вкуса, и чувство такта. Лишь бы держать себя в руках.

Девушка вновь вспомнила молодого, ничего не знающего охотника и подумала о том, что при следующей встрече он уже может поступить так, как поступают все охотники. И ей стало грустно из-за упущенной возможности показать, какими могут быть музы на самом деле.

Единственное, что она показала – необходимость завязывать шнурки.

Нужна ли ей опора в лице человека? Который действительно может с ней всего-то поговорить.

– Я такая дура, – сказала она вслух, пока электричка отдалялась от Москвы.

Потом придется возвращаться в город, который меняется все время, и стараться жить дальше, постоянно меняя маршруты.

Доехала и дошла до лагеря муза уже вечером, в самый разгар вечерней прогулки младших групп, прошла мимо игровых площадок, беседок и встала у порога Санаторно-лесной школы. Бегающие и играющие дети, которые в этот момент находились на улице, чувствовали нечто неуловимое. Это чувство и позволяет запомнить какие-то счастливые моменты, которые люди помнят даже в старости.

Муза вспомнила, как тут было год назад – и словно это место никогда не менялось.

Можно постоянно менять маршруты, но возвращаться – для музы плохая привычка: не должно быть никаких привязанностей, не должно быть чувства ностальгии.

У музы с янтарными глазами эта привычка была одной из главных.

***

Денис поднялся с дивана на автомате и пошел пить воду прямо из-под крана, зажмуриваясь от светящего в окно солнца, вышел на улицу к сараю, где его отец чистил газонокосилку водой из шланга и ругал себя прежнего, не сделавшего это вовремя.

– Ты спал? – молодой человек заметил, как его отец безостановочно трет глаза и зевает, и подошел к нему, чтоб похлопать по плечу.

– Пьяному мне вечно снится какой-то бред, – Пётр бросил взгляд на крышу машины Антона, которая была припаркована в другом месте. – Поэтому лучше не спать было. Высплюсь, когда в Москву вернемся. Зато ты, свежий организм, за раз вырубился.

– Если честно, я даже не помню, как дошел до дивана. Встал, голова закружилась, а дальше на автопилоте, – Денис почувствовал, что проголодался.

– Не умеешь ты, сынок, пить, – молодой человек стал плохо слышать отца за шумом воды под напором.

– Точно, – Денис задумался. – Я вчера говорил это.

Но не мог вспомнить обстоятельств.

Он вернулся в дом, открыл холодильник, достал питьевой йогурт «Рыжий Ап» и включил телевизор «GoldStar», подаренный отцу пропавшим без вести знакомым, о котором и с которым много говорили до происшествия, а после – словно и не было такого человека.

Молодой человек прощелкал детскую передачу «Твинисы», мультфильм «Джеки Чан», новости, комедию «Моя любовь» 1940 года, передачу «Улица Сезам» и вовсе перестал обращать внимание на телевизор, оставленный на ТВ-3, где вот-вот прерывался на рекламу сериал «Мэри-Кейт и Эшли – суперагенты».

– «А потом они встретились через семь лет: ее телефон на обложке книги, его телефон на купюре», – подумал Денис и открыл йогурт. – Никаких предчувствий.

Телевизор ощутимо громче начал рекламировать такие услуги, как возвращение в семью, снятие венца безбрачия, бизнес-прогнозы, заговор на удачу, на деньги, поиск пропавших людей и вещей, поиск по фотографии, предсказание судьбы, диагностику и исцеление, лечение по фотографии, снятие порчи, сглаза, проклятия, энергетическую чистку помещений.

Один рекламный ролик был настолько долгим, что молодой человек успел полностью выпить йогурт и только после этого убавить звук.

Все, кроме Дениса и Петра, после того как проснулись, продолжили опустошение недопитых бутылок. Вновь у сарая, вновь разговоры за жизнь – у молодого человека волей-неволей возникло продолжительное чувство дежавю.

Денис в который раз начал прокручивать в голове диалог с девушкой, нелепую ситуацию со своими запутанными шнурками и задумался, имеет ли смысл возвращаться на «место преступления» за ботинками.

– Жрете, как не в себя, – Пётр обратил внимание, что и закуски практически не осталось. – Вы собираетесь сегодня в Москву ехать в таком состоянии?

– Нет, – спокойно ответил Максим.

Мужчина отдал другу ключи от дома.

– Вопрос у меня есть немного странный, – Денис не был уверен, стоит ли спрашивать, но желание узнать чью-нибудь еще точку зрения взяло верх. – Вас когда-нибудь девушка называла охотником?

Молодой человек опустил глаза и уставился в плитку, уложенную вокруг дома, ожидая какой-нибудь приступ смеха, иронию, банальную шутку, в конце концов, со стороны тех, кто старше его.

Но возникла гробовая тишина.

Денис обнаружил на себе взгляд всех десяти глаз напротив и напрягся, но еще больше напрягся Петр, который хотел исчезнуть.

– Т-т-т… то есть? – Иван еле выдавил этот вопрос из себя.

Кирилл Григорьевич посмотрел на приемного сына и поднял бровь.

Денис же не ожидал такой реакции.

– Простите, мужики, я что-то не знаю? – Денис по очереди смотрел на каждого. – Разве это не нормально, если девушка назвала тебя охотником? Я вот думаю: может, она замуж хочет или еще чего?

– Так это ты про свою девушку? – Максим словно попытался пробиться сквозь какую-то непонятную для Дениса стену умозаключений.

– Да, я про Аллу, – соврал молодой человек с мыслью, что удобно иметь подругу, которой можно прикрываться.

– А, ну, если это, – когда Максим начал отвечать, все остальные потеряли интерес, кроме Кирилла Григорьевича, продолжавшего смотреть на Петра. – Нет, тут, знаешь, важно, когда, в общем, она, это, произнесла это…

Было видно, что он растерялся в попытках сменить тему.

– Ты ее фотографировал когда-нибудь или рисовал? – Кирилл Григорьевич спросил серьезно, а на утвердительный кивок дал шуточный ответ. – Тогда ты Шарик из Простоквашино и не охотник, а фотоохотник.

– Очень смешно, – Денис подпер подбородок рукой.

– А ты хочешь сделать ей предложение? – Антон потряс пустой пакет с томатным соком, лежащий под дверью.

– Да нет, – внезапно усмехнулся Петр. – Он меня с ней еще не знакомил, хоть и упоминал… Или это правда?

– Нет, это она хочет, а я как-то…

Иван развел руками:

– Сменим тему.

– А я не собираюсь менять тему, – сказал Пётр через час, встретившись с сыном тет-а-тет в коридоре на втором этаже дома. – Тебя так назвала девушка, которую ты нарисовал?

– Пап, я говорил про Аллу, – Денис почувствовал натиск, когда отец пошел на него.

– Да какая, блин, Алла? – Пётр разозлился. – Вообще никогда о ней ничего не рассказывал, а тут вздумал.

Молодой человек попытался уйти, но поразился тому, что ему преградили дорогу, и сделал несколько шагов назад:

– Что вы все так взбесились вообще? Я не понимаю. Ты можешь мне внятно сказать, что тут вообще происходит? – Денис вспомнил, как на него все уставились. – Почему слово «охотник» для вас вдруг оказалось такой красной тряпкой?

Пётр не знал, верить сыну или нет.

Давить было бесполезно:

– Да дело вообще не в этом слове.

– Тогда в чем?

– Я не знаю, чего они, – Пётр показал пальцем вниз, в сторону заднего выхода. – Они там себе надумали, а я говорю только о тебе, потому что ты мой сын, и тебя с детства нужно пинать, чтобы ты что-то делал.

Денис почувствовал, что разговор уходит в знакомую до боли ему плоскость самоопределения и инициативности:

– Меня потому и нужно «пинать», потому что я должен делать, что ты хочешь, а не то, что хочу я. Это же так просто понять, – молодой человек начал загибать пальцы. – Съехал я, пап, сам. Работу нашел, пап, сам. Мои интересы, мой досуг, несмотря на твои желания, не изменились вовсе.

Пётр улыбнулся:

– Но если тебе кто-то понравился, то ты сдаваться не должен. Ты должен найти ее. Мне тут сказали, что можно «не зассать и познакомиться».

Денис удивился:

– Почему я должен искать случайную встречную?

– Потому что вот так кого-то, словно с фотографии черно-белой, не рисуют, – Пётр не понимал ничего в рисовании, но для него это прозвучало как весомый аргумент.

– Странно все так, – сын поверил. – Ты никогда не спрашивал о моих желаниях, а тут начал. Стареть тебе идет.

Денис понимал, что ему не договаривают, но может, «они лишь хотят помочь ему устроить личную жизнь»?

– Извини, пап, – он обнял отца.

Пётр был рад. И своему дешевому трюку был рад тоже.

К вечеру Денис, готовый оправдываться, заехал в кинотеатр «Родина» и забрал назад свои ботинки, так и хранимые со связанными шнурками в служебном помещении администрации. Администратор – приятная женщина в очках лет сорока – удивилась, как их можно было забыть прямо в зале. Денис удивился, что охранник ничего не рассказал об инциденте. Уже при выходе молодой человек заметил объявление о вакансии на эту должность.

В понедельник он со спокойной душой сходил на работу в тех же ботинках, что и в пятницу. Вечером, придя домой, он взглянул на нарисованный портрет девушки, висящий на двери в единственную комнату, достал из нагрудного кармана билет в кинотеатр и убрал его в верхний ящик компьютерного стола.

Дозвониться до молодого человека больше было нельзя: он подключил телефонный кабель к dial-up модему, достал карточку и монеткой стер защитный слой. Через пятнадцать минут переподключений и знакомого треска с писком, Денис вышел в Интернет, зашел в ICQ 2003 Lite, ввел сначала пароль, а затем UIN: 750636415.

За громоздким окном программы был виден рабочий стол, усыпанный значками от компьютерных игр на фоне обоев для рабочего стола – библиотеки Тринити-колледжа. Сами же диски были уложены столбиками на верхней полке компьютерного стола.

Раздался звук входящего сообщения.

Пользователь с длинным, трудночитаемым, состоящим из знаков препинания и латинских символов ником «Пожиратель сладких дынь» тут же отправил Денису, обитающему в сети как «Чувырл», свой «превет».

Завязался разговор ни о чем, плавно перетекший в серию матчей в Worms Armageddon. Попытки интернет-знакомого подбить его на встречу в городе, чтоб зарубиться по-человечески в компьютерном клубе на всю ночь, еще ни разу не увенчались успехом. Денис скептично относился к местам, в которых постоянно обитало много школьников, не думающих об учебе, и пахло дешевым одеколоном вперемешку с табачным дымом.

Начался перекус чипсами вместо ужина, без отрыва от игрового процесса.

Ровно в 23 часа интернет-знакомый пошел спать, потому что «завтрана рботу, а ещо машину надо помыть». Денис усмехнулся и попрощался. Он однозначно общался с серьезным человеком, деловым, на иномарке – никаких сомнений.

Молодой человек вздохнул, пробежался глазами и колесиком мыши по списку контактов в ICQ, дважды кликнул на значок браузера Opera. Медленно открылась страница Rambler.ru: строка поиска, погода, топ-100, gif-реклама, новости, среди которых осталась без внимания строка о ликвидации лесного пожара в Подмосковье.

Денис поджал одну ногу, придвинул к себе клавиатуру и набрал в строке поиска: «Кто такие охотники?» Он хотел уже нажать пробел, но остановился, потому что запрос точно дал бы не то, что было необходимо.

«Девушка спросила, охотник ли я»: статья «Все мужчины – охотники, а женщины – их цель», И. С. Тургенев «Записки охотника», фанфики, анекдоты, быстрые знакомства в эро-чате.

Не то.

«Красивая девушка испу…»

Не то.

«Кинотеатр „Родина“»

Денис переключился на вкладку новостей:

– Магазину «Эльбург Мебель» в очередной раз вынесли запрет на презентацию коллекции белорусской мебели собственного производства в столичном кинотеатре «Родина», – прочитал он новость, датированную серединой мая.

Молодой человек поискал информацию о мебельном магазине, но лишь впустую потратил время, трафик.

И выключил компьютер.

Следующий день во многом повторил предыдущий: отработал на автомате, вернулся домой. Только перед портретом молодой человек простоял долго, ощущая, что начинает пропадать нечто неуловимое. Он опустил голову, подумал о том, что отец во многом бывает прав – и посвятил еще один вечер компьютерным играм, но без переписок в ICQ.

И закончил раньше, в начале 11 вечера, отдав предпочтение телевизору.

Фильм Серджио Леоне «За пригоршню долларов», который только-только начался по каналу RenTV, соответствовал тому, что Денис хотел бы увидеть в этот вторник, 15 июля 2003 года.

Молодой человек переоделся в халат, лег на кровать с тонким матрасом и приступил к просмотру. Он обнял подушки и вспомнил одну из любимых фантастических медиафраншиз, в которой этот спагетти-вестерн фигурировал.

И уже через полчаса начал дремать с мыслями о вестерне, девушке из кинотеатра, словах отца, поиске в интернете…

И неожиданно для самого себя открыл глаза и бросил взгляд на портрет.

У него появилась идея.