Текст книги "Апартеид: История режима"

Автор книги: Дмитрий Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Поскольку основные базы боевиков располагались в "прифронтовых государствах", САДФ периодически наносила превентивные удары по Анголе, Лесото, Ботсване, Замбии, Зимбабве. Такая практика вполне оправдывала себя до того времени, пока правительство ЮАР не капитулировало перед черным большинством и "мировым сообществом".

Глава десятая. Эрозия апартеида

Вся правда о том, как Запад предал белое население Южной Африки, видимо, не будет сказана никогда. Известны лишь факты, лежащие на поверхности. Форстер, несмотря на начатые им реформы, все же оставался африканерским националистом, и совершенно не желал, чтобы страна оказалась в объятиях хаоса. Он противился чересчур радикальным требованиям либералов и «мировой общественности». Другими словами, он начал мешать кому-то диктовать свою волю, и беспрепятственно навязывать свою политику.

С середины 1978 года в англоязычной печати стали появляться сообщения об использовании министерством информации секретных фондов для финансирования африканерской националистической прессы. Источником этих сведений были представители лагеря "ферлихте" – Питер Бота, начальник генерального штаба Магнус Малан и представитель ЮАР в ООН Рулоф Бота. Была созвана правительственная комиссия, которая выявила факт создания секретных фондов, подотчетных только премьер-министру и министру информации. Эти фонды должны были использоваться для ведения "психологической войны". В подготовке пропагандистских акций, направленных на дискредитацию либеральной оппозиции, оказался замешан и Совет государственной безопасности.

В итоге была начата настоящая травля премьер-министра, причем не только со стороны "мирового сообщества", но и со стороны "общественного мнения" внутри ЮАР (посредством прессы, принадлежащей транснациональным корпорациям). Не выдержав давления, Форстер был вынужден подать в отставку.

К власти пришли те, которых современные белые южноафриканцы не устают проклинать каждый день. Выполняя указания и инструкции своих заморских хозяев, Питер Бота, занявший пост премьера, приступил к коренным реформам. Законы 1979 и 1981 годов легализовали африканские профсоюзы и отменили цветной барьер в промышленности.

Затем началась подготовка к изменению конституции и государственного устройства. Суть изменений сводилась к замене существовавшего двухпалатного парламента тремя раздельными парламентами для белых, цветных и индийских граждан. Черные не являлись гражданами ЮАР и имели собственные органы власти в своих хоумлендах-бантустанах, большинство из которых к этому времени стали независимыми государствами (правда, не признанными ООН). Главой государства становился не премьер, а президент, которого избирала Коллегия выборщиков, назначаемая из представителей трех парламентов.

Все это (особенно то, что белые и небелые должны были заседать вместе в Президентском совете) вызвало резкую критику националистов. В начале октября 1981 года на заседании руководства Национальной партии Трансвааля разногласия между "ферлихте" и "феркрапте" привели к расколу. Лидер трансваальской Национальной партии А. Треурнихт, поддержанный депутатами Дааном ван дер Мерве и Томасом Ленгли, выступил с разоблачением политического курса правительства. Сторонников премьер-министра возглавил министр шахт и энергетики Фредерик де Клерк. Конфликт сопровождался массовым переходом членов Национальной партии в Возрожденную Национальную партию (ХНП).

В ноябре в Претории состоялся ежегодный съезд НП Трансвааля. Большинство делегатов поддержало Треурнихта и съезд принял резолюцию, призывающую П. Боту "отказаться от ненужных и вредных реформ". Крупнейшие же бизнесмены, напротив, потребовали от Боты решительно отмежеваться от оппозиции и ускорить реформы.

2 марта 1982 года Треурнихт в знак протеста вышел из состава кабинета министров, после чего был исключен из Национальной партии (вместе с ним были исключены еще 15 депутатов парламента). 20 марта на массовом митинге в Претории он объявил о создании Консервативной партии ЮАР

Бота и его окружение добивались своего, используя самые нечистоплотные методы. Надо отметить, что все их грязные акции едва ли могли быть проведены без ведома руководства "Брудербонда". Действительно, эта организация полностью переродилась и перестала соответствовать тем целям и задачам, которые некогда ставили ее основатели. В феврале 1981 года ее лидер Геррит Вильджоин призвал к пересмотру законов "О запрещении смешанных браков" и "О безнравственности", и заявил, что "Национальная партия больше не может служить средством исключительности африканеров". В "Брудербонде" тут же произошел раскол. Верные своим принципам африканеры вышли из организации и основали группу "Акси эй Тоикомс" ("Действия в пользу будущего", АЭТ). Группу возглавил Алкмаар Сварт, а лидером женского крыла организации стала дочь Хендрика Фервурда Анна Бошофф. В марте 1982 года АЭТ вошла в состав Консервативной партии Треурнихта.

В ноябре 1983 года в ЮАР прошел референдум по вопросу новой конституции. Для того, чтобы создать видимость поддержки, правительство пошло на беспрецедентные меры: в плебисците было разрешено участвовать даже лицам, не имевшим южноафриканского гражданства! В конечном итоге, в мае 1984 года парламент принял закон об изменениях в конституции.

Вскоре началась работа по отмену основных законов апартеида: "О расселении по расовым группам", "О регистрации населения", "О безнравственности" и "О запрещении смешанных браков".

Все это привело к значительному увеличению числа сторонников Возрожденной национальной партии и Консервативной партии. В январе 1984 года о солидарности с политикой Треурнихта заявил председатель Национальной партии Юго-Западной Африки К. Преториус.

На рубеже 1970-1980х годов в ЮАР возникло значительное количество ультраправых белых политических организаций и групп. Наиболее известным стало действующее по сей день Африканерское движение сопротивления ("Африканер Веерштандсбевегинг", АБВ) во главе с Юджином Терблан-шем. Политическим крылом АБВ в конце 1979 года стала Партия государства белого народа, а военизированные отряды стали называться "Шторм-фальке". Многие члены АБВ были подвергнуты уголовному преследованию за подготовку покушений, нелегальное хранение оружия и боеприпасов, организацию "акций возмездия".

Из других аналогичных групп можно назвать "Вит коммандо" ("Белые коммандос"), "Блитц коммандо", натальскую англоязычную группу "Южная Африка превыше всего", женскую организацию "Каппи коммандо", объединение "Действия в пользу спасения белой ЮАР".

Предвидя печальную участь белых людей, Южно-Африканское бюро по изучению расовых отношений под руководством К. Бошшофа (после раскола в Национальной партии бюро встало на сторону консерваторов) разработало так называемый "Проект Оранж" – план создания на территории страны ряда районов, предназначенных для проживания исключительно белых. По словам Бошоффа, этот проект создавал "основы для безопасности белых в Южной Африке".

Тем временем Бота пользовался полной поддержкой Запада. Свидетельством этой поддержки явился визит Боты в Западную Европу в 1984 году. Он посетил восемь европейских государств: Португалию, Швейцарию, Великобританию, ФРГ, Бельгию, Францию, Австрию и Италию, проведя в Риме консультации с представителями администрации Рейгана. На переговорах с влиятельными представителями политических и деловых кругов этих стран Бота заверил их в своей полной лояльности и направленности политической стратегии Национальной партии на "мирную перестройку" апартеида,

В феврале 1985 года министр иностранных дел ЮАР вел переговоры с представителями администрации Рейгана, министром иностранных дел Голландии, исполнявшим в тот период обязанности председателя совета министров ЕС, в сентябре 1986 года посетил Японию. В ноябре 1986 года президент Бота выезжал с частным визитом во Францию. В итоге, была "сдана" Намибия.

В самой ЮАР набирал обороты террор черных радикалов, и это при том, что основные законы апартеида были уже отменены. Несомненный интерес представляют записки американского литовца Томаса Венцдовы, эмигрировавшего из CCCР и посетившего ЮАР в 1986 году. Ниже мы приведем их в некотором сокращении:

16 июня. Съездить в Южную Африку я решил месяца два тому назад. Пожалуй, опасно медлить: события развиваются быстрее, чем ожидалось. В ЮАР только что введено чрезвычайное положение – по утверждению властей, ради того, чтобы предотвратить кровопролитие. Ровно десять лет назад была расстреляна демонстрация в Соуэто – черном пригороде Йоханнесбурга. Черные радикалы собирались использовать годовщину для новых демонстраций, а то и для более решительных действий, но это, вероятно, не удастся: полицейский надзор и цензура резко усилены.

17 июня. Друзья на мою поездку смотрят по-разному. В. говорит: "В твоей биографии не хватает только ожерелья" (ожерелье – это способ борьбы черных экстремистов с неугодными лицами: на шею надевают автомобильную шину, заполненную бензином, и поджигают; иногда проходит час и больше, пока неугодное лицо отдает Богу душу).

19 июня. Вылетаю. Никаких признаков апартеида в самолете незаметно. Рядом сидят и белые, ичерные, и индусы. Полет продолжается чуть ли не восемнадцать часов, с остановкой на пустынных островах Зеленого Мыса (большинство африканских стран самолеты ЮАР не принимает). Острова Зеленого Мыса – страна марксистская, и валюта ей, естественно, нужна. В аэропорту Йоханнесбурга я ожидал неприятностей. Говорят, здесь усердно ловят коммунистическую и порнографическую литературу. На всякий случай я оставил в самолете номер "Стран мира " с портретом Ленина – поди докажи, что журнал не вполне коммунистический. И оставил зря, потому что мой багаж никто не проверял.

20 июня. В утренней газете – заявление редакции: "Наша газета публикуется в условиях чрезвычайного положения, что равносильно цензуре. В связи с этим мы не в состоянии печатать всю информацию, которая могла бы быть интересной для читателей, а публикуемые известия могут оказаться неточными и даже вводящими в заблуждение". Господи! Да если бы в "Правде" рядом с лозунгом "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" оказался такой абзац, то, пожалуй, и уезжать бы оттуда не стоило. Правда, такие заявления – не всюду. Их нет в газетах на языке африкаанс. Английские газеты тоже не одинаковы. Газета "The Citizen" ("Гражданин") – явно правая: это можно заподозрить уже по ее названию, ибо граждане здесь по сути дела -только белые. Разумеется, она кроет на чем свет стоит Англию и Америку и рассказывает об одиноком старике, который покончил с собой, ибо на улице его оскорбляли негры. Гражданин Лодевейк Флоо, бур по национальности, пошел играть на скачках и был обнаружен с ожерельем. Обгорел он настолько, что полиция долго не могла установить ни его расу, ни пол.

23 июня. В Соуэто мне, увы, не попасть. Еще недавно туда устраивали экскурсии – по тому же принципу, что и сафари, без выхода из автобуса. Но с декабря экскурсии прекращены, поскольку обитатели Соуэто стали забрасывать автобусы камнями и переворачивать.

Натыкаюсь на раздельную уборную: белый мужской силуэт на черном фоне, а над соседней дверью черный силуэт на белом фоне. Любопытнее всего, что внутри эти два места не столь уж и различаются, оба заметно чище, чем я Нью-Йорке. Гетто по сути дела двустороннее: если белый заходит, куда ему не положено, он нарушает закон. Железнодорожный вокзал тоже имеет два разных входа, хотя непохоже, чтобы здесь разделение строго соблюдалось.

Эрозия апартеида несколько напоминает эрозию коммунизма: деньги все-таки кое-что смягчают.

Служба в армии для белых обязательна, черные туда принимаются добровольцами. "Негр до крайности меняется, когда надевает мундир солдата или полицейского: он становится лояльнее, чем любой белый". Кстати говоря, среди лояльных негров немало так называемых виадуке, которые борются с ожерельями при помощи тех же ожерелий: сожжены уже десятка два радикалов.

Кристин показывает мне северные районы города. Парки, площадки для игры в гольф, дома за высокими каменными заборами. Взломщиков здесь меньше, чем в Америке, но опасаются их много больше. Недвижимость сравнительно недорога, даже небогатые белые живут этакими миллионерами. Нет ни одного дома без слуг. И вот туг Кристин взрывается: "Нам надо бежать из этой страны, хотя такого уровня жизни у нас нище не будет. Сами-то еще продержимся, но у наших детей будущего здесь нет. И уже почти никто нас не принимает. Даже Австралия собирается запретить иммиграцию из Южной Африки. А как у вас, в Штатах? Есть ли у вас эта негритянская проблема? И кто ваши негры – тоже автохтоны или приезжие?"

24 июня. В Йоханнесбурге взорвались две бомбы, обе в уже знакомых для меня местах – на Риссик-стрит и Плейн-стрит.

25 июня. В газетах – подробности о вчерашних взрывах. Пострадало девятнадцать человек, в том числе двухмесячный ребенок. Другие известия: в Претории повешено семь человек, а всего начиная с Нового года произведено пятьдесят восемь казней. Казненные – убийцы (вероятно, как простые уголовники, так и террористы). Объявлен конкурс на место куратора музея, черных прося г не беспокоиться. Кстати, взрыв несколько дней назад был и в Дурбане. У дверей гостиницы "Пэрэйд" взорвался автомобиль. Бомба убила двух женщин. Бомбы в Йоханнесбурге и Дурбане были советского производства.

26 июня. Экскурсия в Долину Тысячи Холмов. Гид и единственный компаньон – банкир из Цюриха – отчаянные расисты: не вступаю с ними в спор, по опыту зная, что расизм неизлечим, но прислушиваюсь не без интереса. Проезжаем пригороды Дурбана: один из них, сравнительно зажиточный, населен индусами, другой "цветными", то есть не вполне черными. Это деление городов на зоны согласно расе – один из главных доныне сохранившихся признаков апартеида. Каждое лицо от рождения приписывается к той или другой группе и живет только со своими. Но уже год тому назад отменены наказания за "порчу расы": сейчас можно жениться и вступать в связь с кем угодно. Ребенок негра и белой – или белого и негритянки – приписывается к сословию цветных. Спрашиваю у гида, как классифицируется ребенок негра и индуски, но он затрудняется ответить. Другой еще ни в малейшей степени не затронутый признак апартеида – то, что негры лишены права голоса. В парламенте по сути дела представлены только белые, причем скорее буры, чем англичане. Белых в стране всего 14%. Гид замечает: "Апартеид – это не закон, а система. Как демократия или… или, скажем, как коммунизм. Систему в несколько дней не изменишь". Газеты: восемнадцатилетний велосипедист Мартин Кутцер наехал на мину, и ему пришлось отрезать ногу. В Дурбане судят террористов – девять мужчин, одну беременную женщину. Утверждается, что они взорвали более десятка бомб. Двое из них, кстати, индусы, а двое – врачи по профессии.

27 июня. Долгий полет до Кейптауна. Пытаюсь слегка разобраться в том, что узнал в этой стране. Община белых и община черных вообще не соприкасаются – словно параллельные прямые. Бывают исключения, но они редки. Мелочный апартеид смягчен – во всяком случае, он расшатался. В белом обществе взгляды чрезвычайно разнообразны. Противников апартеида много, но "молчаливое большинство", несомненно, за апартеид и подавление черных силой. Впрочем, оно отнюдь не молчаливо – не стесняется высказываться не только в беседах, но и в прессе. Власти представляют это большинство белых. Справа от властей находится еще господин с выразительной фамилией Треурнихти "движение сопротивления буров". Сопротивленцы настроены вполне решительно, примерно как черные радикалы, хотя и наоборот. Своим символом они избрали три семерки – вроде свастики, только из трех, а не из четырех частей. Черное общество разнообразно, пожалуй, не менее. Есть витдуке, которые расправляются с радикалами. Есть епископ Туту, почти радикал, но порицающий ожерелья и бомбы. На то он и епископ. Есть Нельсон Мандела, сидящий в тюрьме двадцать четвертый год: пожалуй, его бы выпустили, но он принципиально не согласен отречься от насильственных методов. Жена его Винни недавно заявила: "Вместе, рука об руку, со спичечными коробками и ожерельями – вперед, к освобождению страны!" "Правда"любит цитировать другие ее высказывания – о Советском Союзе как надежде прогрессивного человечества. Слева от них находятся парни из Соуэто, которые занимаются не теорией, а практическим применением ожерелий. Похоже, что их все больше. Они примерно соответствуют "красным кхмерам" и при случае разнесли бы все и вся, включая супругов Мандела.

28 июня. Вчера погибло семь человек, один из них так обгорел (на тело было надето семь автомобильных шин), что личность его установить невозможно.

2 июля. В Йоханнесбурге вчера взорвалась бомба у Карлтон-центра, ранив девятерых. Среди раненых и младенец, на этот раз даже не двухмесячный, а двухнедельный. Взрывы в общем учащаются: 14 июня, потом 24, 26, 28. 30, наконец, I июля.

5 июля. В газете буквы метровой величины: "Террор в Претории". Бомба взорвалась в тамошнем предместье, пострадало девять белых, в том числе семилетняя девочка, и одиннадцать черных. Якак раз еду в Преторию. Порядок на железной дороге какой-то невразумительный: если не ошибаюсь, есть вагоны первого, второго и третьего класса, а вдобавок специальный первый класс для тех белых, которые с черными ехать не хотят. Билеты третьего класса белым не продаются. Сажусь в смешанный первый – стоит он столько же, что и раздельный.

6 июля. В газетах кошмарная история семьи Ниманн. Госпожа Ниманн в Претории поссорилась со своим черным садовником и, кажется, его избила. Тогда он привел в дом несколько приятелей и вместе с ними повесил ее на глазах у детей, после чего повесил детей. Его окружили и застрелили черные полицейские.

Тем не менее, в «прогрессивной» прессе всего мира всевозможные «борцы за права» не скрывали своего одобрения действиям террористов, при этом реальные факты переворачивались с ног на голову. Постоянно утверждалось, к примеру, что «режим Претории» развязал в стране беспощадный террор по отношению к «несчастным неграм». О жертвах среди белых, как правило, стыдливо умалчивалось. Эта тенденция отчасти сохранилась и до настоящего момента. Так, некий В. Боярский в книге «Партизанство вчера, сегодня, завтра. Историко-документальный очерк» (М., 2003) пишет: «В ЮАР диверсии и саботаж использовались повстанцами таким образом, чтобы совершенно исключить какие-либо жертвы» (с. 258). Хочется спросить новоявленного «эксперта по партизанству», в чем заключается разница между негритянскими бандитами, вешающими детей, и чеченскими боевиками, белых детей расстреливающих? Возможно, Боярский и исламистов станет называть «повстанцами»?

Показательно, что даже такой тенденциозный автор, как Г. Шубин (научный сотрудник Института Африки РАН) признает, что "АНК не удалось начать "народную войну". То есть, действия черных террористов отнюдь не пользовались массовой поддержкой африканского населения. Факт остается фактом: негры жили в ЮАР лучше, чем в любой другой стране континента.

Глава одиннадцатая. Южноафриканский Апокалипсис

Зададимся вопросом, see ли высшие руководители государства понимали, к чему приведут их реформы? Осознавали ли они, что итогом «демонтажа апартеида» может быть геноцид африканерской нации? Представляется, что последние белые президенты ЮАР – Питер Бота и Фредерик де Клерк – уже задолго до катастрофических событий конца 1980-х – начала 1990х гг. перестали считать Южную Африку своим Отечеством, Показательно, что как один, так и второй предпочли эмигрировать в Швейцарию. Другие лидеры пребывали в мире иллюзий. Профессор Стеленбошского университета С. Тербланш заметил: "Белые жили как в раю и думали, что после урегулирования все останется как было, а черные думали, что после перехода власти каждый из них получит «мерседес».

Кратко рассмотрим ход южноафриканского апокалипсиса.

К концу 1988 года ситуация на юге континента существенно изменилась. Практически все законы апартеида были упразднены или не действовали, за исключением лишь актов о борьбе с терроризмом и коммунизмом. Впрочем, за левацкие убеждения уже давно никого не сажали. Конечно, Бота продолжал повторять банальные истины о том, что против ЮАР "действуют разрушительные силы, направляемые из Москвы". Однако уже летом 1987 года была проведена встреча руководства АНК с представителями правительства.

В начале 1989 года у Боты приключился инсульт. На заседании парламентской фракции Национальной партии ее лидером был избран Ф, де Клерк, В июле 1989 года президент встретился с Нельсоном Манделой, который оставался формальным лидером АНК, находясь заключении (задолго до этого он был переведен в комфортабельный коттедж, где жил вполне припеваючи и ни в чем себе не отказывал). В качестве условий для полного освобождения Манделы из "тюрьмы" были названы: отказ от насилия и разрыв отношений с коммунистической партией. Разумеется, "узник совести" наотрез отказался от этих вполне разумных требований. Более того, он предъявил своеобразный ультиматум, призвав правительство снять запрет на деятельность АНК и других расистских и коммунистических группировок, освободить террористов, отменить чрезвычайное положение. Поразительная наглость, учитывая то, что бандиты из "Копья нации" продолжали ежедневно истреблять десятки белых мирных жителей.

2 августа 1989 года началась очередная лицемерная "акция неповиновении". Сотни негров в различных районах страны явились в медицинские учреждения и потребовали "оказать им помощь". Экономические круги со своей стороны усилили натиск на правительство, говоря о необходимости "решительной перемены курса". Крах стал необратимым.

20 сентября 1989 года де Клерк стал президентом. Ему оставалось лишь послушно выполнить все условия, продиктованные черными расистами и "мировым сообществом". На открытии сессии парламента в феврале 1990 года он объявил о снятии запрета на деятельность АНК, Панафриканского конгресса и коммунистической партии и о полном освобождении Манделы.

"Террорист № 1" (кстати, в этот момент Советский Союз присвоил ему Ленинскую премию мира) прибыл в Кейптаун и выступил на митинге черных радикалов. Он заявил: "Факторы, которые сделали необходимой вооруженную борьбу, все еще существуют сегодня, у нас нет другого выхода, кроме как продолжать борьбу". Как говориться, горбатого могила исправит! Единственным фактором, который продолжал "мозолить глаза" расистам из АНК – было белое население, которое предстояло либо физически уничтожить, либо превратить в изгоев.

Чем больше правительство шло на уступки, тем агрессивнее становились террористы. Когда ряд белых политиков предложили новую государственную модель, согласно которой каждая расовая группа должна иметь равный вес в законодательном органе, с тем чтобы ни одна из них не могла господствовать, черные расисты вновь призвали к "решительной борьбе".

2 мая состоялась встреча лидеров АНК и коммунистической партии с правительством, на которой была фактически подписана капитуляция. Террористы выпускались из тюрем, и могли свободно вернуться в ЮАР из-за рубежа. Больше того, "борцам против апартеида" предоставлялся иммунитет от судебных преследований! К 30 апреля 1991 года было освобождено 933 "политических заключенных", однако 364 террористам было отказано в этом из-за серьезности совершенных ими преступлений. В ЮАР вернулось около 6000 эмигрантов (отказано было лишь 100 экстремистам).

Нельзя сказать, что белые патриоты не пытались противодействовать произволу властей. Но теперь подавляли уже их. Митинги африканеров жестоко разгонялись полицией и негритянскими экстремистами, белых совершенно безнаказанно убивали в открытую, средь бела дня (еще бы – ведь это была "борьба против апартеида").

Консервативная партия справедливо обвинила правительство в нарушении предвыборных обещаний не вести переговоров с АНК, пока тот не откажется от насилия. Даже бывший президент П. Бота вышел из Национальной партии в знак протеста против того, что в переговорах принял участие лидер коммунистов Джо Слово.

Но почему белые долгое время практически не шли на адекватные черному террору действия? Любопытную точку зрения высказал один из лидеров Демократической партии В. Малан: "Консерваторы фактически смирились с тем, что дело идет к созданию правительства большинства. Их особенностью (включая таких правых деятелей, как Ю. Тербланш) является то, что они воспитаны в уважении к закону, поэтому они вряд ли будут выходить в своем сопротивлении переменам за рамки законов. В Национальной партии многие надеялись, что им удастся сохранить за собой контроль, то есть, разделяя власть, фактически оставить ее за собой. В этой партии произошли фундаментальные перемены. Она защищает уже не африканерские привилегии, а белое богатство, капиталистические интересы, ту "курицу", которая, как они любят говорить, "несет золотые яйца".

Однако даже в этих условиях во властных структурах находились те, кто брал на себя ответственность хотя бы притормозить наступление хаоса. Во второй половине июля 1990 года полиция произвела серию арестов. Среди арестованных оказался, в частности, член исполкома АНК С. Махарадж. Было объявлено о раскрытии коммунистического заговора с целью свержения правительства. С учетом сложившейся в стране обстановки, подобное заявление вряд ли можно рассматривать как надуманное. Впрочем вскоре заговорщики вновь оказались на свободе.

Остановить гибельный процесс было уже невозможно. Мандела добился того, чтобы в конце года члены АНК и "Копья нации" окончательно получили статус неподсудности. Хотя эти организации и отказались формально от вооруженной "борьбы", это не означало, что террор прекратился. Ведь помимо АНК в ЮАР действовал целый ряд еще более экстремистских групп. Некоторые из них вели борьбу против АНК.

К примеру, против Манделы выступало движение "Инката", возглавлявшееся президентом Квазулу (бывший бантустан, получивший статус независимого государства) вождем Мангосуту Бутелези. Поскольку в армейских кругах ЮАР организация Бутелези рассматривалась как неплохой противовес АНК (кроме того, она не носила открыто расистского характера и почти не нападала на белых), "Инката" финансировалась из бюджета министерства обороны, а члены ее боевого крыла обучались инструкторами южноафриканского спецназа.

Соратники "Инкаты" провели ряд довольно успешных боевых акций, в ходе которых было уничтожено немало экстремистов – сторонников АНК. С конца 1980х годов такие акции неоднократно имели место в негритянских рабочих поселках – тауншипах, просто кишевших расистами. Бойцы "Инкаты" использовались и в ходе беспорядков в бывших бан тустанах (также получивших независимость). Эти беспорядки были организованы АНК с целью свержения законных властей новых африканских государств.

Неопределенность политической обстановки постоянно подталкивала де Клерка к новым антиконституционным шагам. На очередной встрече с Мандолой он подписал протокол, предусматривавший, что проект новой конституции будет разработан выборным конституционным собранием и что по итогам выборов должно быть сформировано многорасовое переходное правительство. Аналогичные предложения выдвинул многопартийный форум, названный Конвентом за демократическую Южную Африку (КОДЕСА). Движение "Инката", которое теперь стало называться Партией свободы Инката (ПСИ), выступило против этого соглашения, и в декабре 1992 года вождь Бутелези опубликовал проект конституции будущего государства в составе этнического бантустана Квазулу и провинции Натапь. Другие лидеры бывших бантустанов (а в тот момент независимых государств: Бопутатсваны и Сискея) также отказались принимать участие в создании многорасового унитарного государства.

Консервативное крыло африканеров отреагировало на достигнутое соглашение созданием тайного комитета по мобилизации недовольного белого населения на борьбу с реформами. Конечной целью белых патриотов было создание отдельного государства африканеров. Треурнихт заявил: "Капитуляция де Клерка трагична, она наполняет сердца свободолюбивых буров и других белых чувством отвращения и ненависти". Африканерское движение сопротивления предрекло, что в случае претворения решений правительства в стране вспыхнет война.

Вероятно, этой войны и добивались черные расисты. Мандела ненавидел всех белых, в том числе и де Клерка. Он не хотел, чтобы в ЮАР белые имели хоть какое-то влияние. С целью активизировать бегство белых из страны АНК начал действовать по ленинскому принципу: "Чем хуже – тем лучше". К крайнему удивлению де Клерка, Мандела призвал всех негров к общенациональной забастовке (фактически, без всякого повода, ведь все требования черных расистов неукоснительно выполнялись). Страну поразил экономический кризис. На митингах е 1992 году (!) Мандела говорил буквально следующее: "Я убежден, что мы имеем дело не с нормальными людьми, а с животными. Следуя примеру нацистской Германии, господин де Клерк, Национальная партия, "Инката" убивают людей всего лишь за то, что они черные". Казалось бы – бред сумасшедшего: де Клерк и Национальная партия превратились к этому моменту в самых настоящих либералов, а "Инката" была организацией чернокожих… Тем не менее, слова Манделы были расценены, как призыв к убийству белых.

Тогдашний министр законности и порядка Хернус Криль позднее привел следующую статистику: в 1992 году было убито 20135 человек, то есть погибало более чем по 55 в день. За год были совершены нападения на 283140 человек, по 770 человек в день. Каждые 30 минут происходило одно убийство, каждую 21 минуту – изнасилование, ограбления совершались каждые 6 минут. А преступники в основном избегали наказания, так как обладали иммунитетом "борцов с апартеидом"…

Активизировали террористические действия и боевики Панафриканского конгресса. Бандиты постоянно нападали на полицейских и белых фермеров. На митинге 27 марта 1993 года главарь ПАК Кларенс Маквету в открытую взял ответственность на свою организацию за убитых незадолго до этого белую женщину и двух ее детей, и провозгласил: "Один фермер – одна пуля! Мы собираемся убивать всех белых – и детей, и стариков. Это будет год террора!"

Белое население активно вооружалось. В 1990-1992 годах в день выдавалось более 500 лицензий на ношение огнестрельного оружия. 10 апреля 1993 года на пороге своего дома в Боксбурге был застрелен генеральный секретарь коммунистической партии Крис Хани. Возмездие совершил Януш Якоб Валуе, соратник Африканерского движения сопротивления (оружие передал ему член Президентского совета К. Дерби-Льюис). Хани в свое время был активным боевиком "Копья нации", прошел военную подготовку в СССР, участвовал в партизанской войне в Южной Родезии, а с 1974 года действовал в подполье на территории ЮАР и Лесото.