Текст книги "Последнее убежище (сборник)"

Автор книги: Дмитрий Глуховский

Соавторы: Андрей Дьяков,Сергей Антонов,Шимун Врочек,Сергей Москвин,Андрей Гребенщиков,Ольга Швецова,Константин Бенев,Дмитрий Ермаков,Лев Рыжков,Ирина Баранова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Василий Пронин
АРСИ

Море ласкало ноги.

Он сидел на теплом золотом песке, а волны накатывались на берег, остужая нагревшуюся на солнце кожу. Задумываться, как он сюда попал, смысла не имело. Он просто принимал окружающую обстановку как должное. Поиски смысла вообще нужны суетным людям, все же, что осталось у него – это время. Время, разделенное на дни и ночи, и время, разделенное на холод и тепло.

Но сейчас было море. Море? Да, море, а что такого? Вот оно, ласковое, теплое – хорошо. Вот солнце, по-летнему яркое, печет кожу. Небо – синее. Ветер – легкий. Хорошо.

А вот и Люба, милая, любимая Люба. Сидит рядом.

«Как мне тебя не хватало, Любочка», – хочет сказать он, но та поворачивает свою прелестную головку в его сторону и смотрит такими синими, пронзительными глазами, что слова остаются невысказанными. Они не нужны. Глаза притягивают, обволакивают. Он погружается в их синеву. Проваливается в их ласковую глубину. Его единственная, любимая, хорошая, милая, он может бесконечно долго перечислять эпитеты…

Тишина. Не надо слов, Люба и так все знает. Она снова рядом, и от этого становится теплее на сердце.

С замиранием сердца он протягивает руку к ее щеке. Страшно, страшно коснуться своими грубыми пальцами нежного бархата ее кожи. Еще страшнее ощутить пустоту. Но вот касание, под пальцами упругое тепло – кожа. Люба. Настоящая, живая, любимая! Она закрывает глаза, поддаваясь его порыву, и сильнее прижимается к ладони.

А в набегающих на берег волнах, плещутся Галка и Ванька. Их дети. Галке девять лет, а Ваньке – шесть с половиной. Они бегают по щиколотку в воде и, громко хохоча, брызгают друг на друга морской водой.

Что-то влажное на щеке. Слезы? Пусть капают, это слезы счастья.

А потом – грубый тычок под ребра и такой же грубый голос:

– Эй, отец, просыпайся!

* * *

Открыв вечно слезящиеся глаза и опустив воротник старого, продранного во многих местах овечьего полушубка, он повернул голову на звук голоса.

Два расплывающихся силуэта постепенно сложились в милиционеров… или уже полицейских… Неважно.

Он лежал на крайней лавке, расположенной внутри вагона электропоезда, курсирующего по Кольцевой линии Московского метрополитена. Это был излюбленный маршрут вот уже без малого пять лет. Когда-то его звали Аристарх Семенович Петров. Но это было давно. Теперь немногие представители человечества, находящиеся в таком же социальном статусе, с которыми он иногда общался, звали его просто – Арси.

Арси. Возможно, кому-то покажется, что это женское имя? Возможно, в действительности оно и было таковым, или же такого имени вообще не существовало в природе? Но раз Аристарха так звали, значит, существовало? Впрочем, ему давно уже было все равно.

Любимым маршрут был оттого, что кольцо не имело конечной станции. При удачном стечении обстоятельств здесь можно было проспать несколько часов. Но сейчас не повезло, его разбудили милиционеры. Это значило, что придется перебираться в другой поезд, если, конечно, его не выгонят сейчас на улицу или не заберут в «обезьянник». Вообще-то последнее было не так уж плохо, ведь там стояли лавки, а что еще надо человеку в его возрасте? А какой, собственно, возраст-то был у Арси? То, что исполнилось шестьдесят три года, это он еще помнил. А вот что было потом? Сколько он уже бродит по городу, спит в метро и в различных подвалах, Аристарх не помнил. Лет пять-шесть, а может, и десять. Он давно перестал считать дни, недели, года…

Спустив ноги с мягкого дивана на пол, Арси начал медленно подниматься. Оперся на правую руку, чтобы помочь себе и попытался встать. Левая нога, конечно же, подогнулась – она вообще плохо его слушалась последнее время. Старик опять сел, за что незамедлительно получил очередной тычок резиновой дубинкой от стоявшего ближе к нему милиционера.

– Давай-давай, отец, шевели поршнями! – подталкивал его дубинкой хранитель порядка. – Хорош тут народ пугать!

А что народ? У народа есть дом. Вечером разъедутся по квартирам, поужинают, примут ванну, лягут спать в мягкие постели. А он? Уже который год не мылся, не чистил зубы, забыл, как мыло пахнет. Самому страшно очередной раз штаны снимать, чтобы нужду справить. А что делать? Живет пока. Все не забирает к себе костлявая. К запаху привык, не чувствует уже. Он вообще уже мало что чувствует, разве только тычки, особенно дубинками…

– Иду, иду, не гони служивый, – прохрипел Аристарх. – Дай на ноги встать.

Слова получились странные, малопонятные. А как будешь внятно говорить, если делаешь это раза три-четыре в день, да и зубов осталось – раз, два и обчелся?

Аристарх собрал свои нехитрые пожитки, которые все умещались в одном полиэтиленовом пакете. Там находились: шапка-ушанка, треснувший термос и старый фотоальбом с семейными фотографиями, который являлся самым большим сокровищем Аристарха. Правда сейчас в пакете еще лежала заплесневелая горбушка белого хлеба, найденная утром в урне рядом с подъездом дома, расположенного недалеко от входа в метро. Вот собственно и все личные вещи.

Одет Аристарх был в овечий полушубок, под которым можно было угадать неопределенного цвета рубашку и старые засаленные брюки, заправленные в резиновые сапоги. Его седые волосы не знали шампуня и расчески в течение нескольких лет, и являли собой спутанные, сальные пряди, плавно перетекающие в такую же неимоверно грязную и свалявшуюся бороду.

Сумев, наконец, подняться, Арси проковылял к дверям электропоезда. Несмотря на час пик и огромное количество народа в метро, на его пути не попалось ни одного человека. Завидя приближающегося бомжа, люди спешно расступались, образуя своеобразный живой коридор, лишь бы случайно не коснуться его своей одеждой.

Выехав на станцию «Таганская», поезд открыл двери. Толпа, собравшаяся на перроне, несмотря на решимость как можно быстрее оказаться внутри вагона и по возможности занять лучшие места, при виде Аристарха прянула в разные стороны. Он неспешно покинул тесноту вагона и, беспрестанно подгоняемый тычками милиционеров, окунулся в суету перрона.

Выведя Аристарха из электрички, милиционеры посчитали это недостаточным и, все так же подталкивая его дубинками, погнали к выходу в город.

– Надо бы тебя в «обезьянник» оформить, да больно воняешь сильно, передохнут все в отделении, – пробурчал один из стражей порядка. – Давай на выход, и чтоб мы здесь больше тебя не видели!

Поднявшись по эскалатору, Арси был отправлен за турникеты грубым пинком. Конечно же, нога не выдержала, и, не удержав равновесия, он упал.

Было больно. Но что такое боль? Она уже не первый год безотрывно сопровождала Аристарха. Зубная боль. Вечные царапины и ссадины. Бронхиальная астма с частыми приступами удушья. Затем он неудачно упал на улице, сильно повредив левую ногу. Скорее всего, это был перелом. Теперь Арси передвигался медленно, стараясь лишний раз не нагружать кость. Нога очень плохо держала вес его тела и периодически подкашивалась. Старик догадывался, что скоро она вообще может отказать, но пока работала.

Однако что вся эта физическая боль в сравнении с болью душевной?

* * *

Когда-то Аристарх был женат. Красавицу-жену по имени Люба он фактически боготворил. Самый близкий и родной человек! Они жили душа в душу и со временем родили девочку и мальчика. Девочке дали имя Галина, а мальчика, который был на два с половиной года младше сестры, назвали Ваней.

Аристарх и Люба работали в одном коммерческом институте, он – преподавателем информатики, она – администратором в приемной комиссии. Жили в четырехкомнатной квартире на Большой Пироговской улице.

Время было замечательное. По специфике работы практически все лето получалось отпускным, поэтому супруги старались уезжать из Москвы. Своего загородного дома у Петровых не было, зато они часто ездили к родственникам, живущим в Пермской и Смоленской областях. Ну и, конечно, старались бывать на Черном море. Семья была дружной и веселой.

Галина окончила школу и поступила в университет на факультет журналистики, а вот Ванька рос сорванцом: учиться не хотел, зато имел разряд по самбо и держал в страхе всех местных хулиганов. Эх, если бы все так же замечательно продолжалось!..

Беда подкралась, как всегда, незаметно.

Когда подошло время, Ваня сам напросился в армию и попал в ВДВ. А потом была Чечня. Все, что вернулось в семью, – медаль «За отвагу», проявленную при обороне стратегически важного объекта, письмо с благодарностью от Минобороны за отличного воина и личные вещи Вани. Сам Ванечка получил новое место жительства, состоящее из шести листов цинка с общим кодовым наименованием «Груз 200». Это подкосило жену Аристарха. Сначала она долго болела, затем было два инсульта, после второго Люба уже не вставала с постели.

Галина успешно окончила университет и получила работу репортера в одном из передовых СМИ. На работе она познакомилась с Антоном, очень приятным молодым человеком, и через год они поженились. Под это дело было решено продать квартиру на Пироговке, купить двушку в одном из «спальных», окраинных, районов Москвы для молодоженов, однокомнатную для стариков, а оставшиеся деньги вложить в строительство еще одной квартиры, так сказать, на будущий период.

Задумали – сделали. Но на этом удача изменила Аристарху. Строительство дома, в который они вложили свои деньги, из-за отсутствия договоренности между администрацией города и военными, на земельном участке которых планировалось строительство, заморозили. Много митингов было организовано, много слов сказано, много чиновничьих порогов истоптано, но результат оказался нулевым. Так и остался вопрос подвешенным в воздухе. Деньги не вернули, дом обещали достроить, но когда это будет, сообщить отказались.

Тем временем у Галины родилась дочь, назвали – Надеждой. Это был чудненький, маленький ребеночек, лучик света в сгущающейся тьме.

Но радость была недолгой. Через полтора года Галина снова вышла на работу и, отправившись в одну из горячих точек на Кавказе, не вернулась из поездки. Сначала она числилась среди пропавших без вести, но вскоре ее тело вместе с телами всей пропавшей группы журналистов нашли в одном из отбитых у боевиков кишлаке. Горю не было предела. Сказалось и на работе. Аристарх стал рассеянным, лекции читал вяло, начал часто болеть. В итоге ему предложили выйти на пенсию и закончить преподавательскую деятельность.

Связь с зятем он почти не поддерживал: все время приходилось следить и ухаживать за Любой, которой становилось все хуже. В какой-то момент жена перестала узнавать Аристарха. Несмотря на получение двух пенсионных выплат, своей и жены, денег все равно не хватало: дорогие лекарства, поддерживающие жизнь в теле Любы, съедали весь семейный доход за считанные недели.

Ту ночь Аристарх помнил очень четко.

Ему снились Черное море и жена, сидящая рядом на песке. Снова Молодая, ослепительно красивая, пышущая здоровьем. Дети опять были маленькие. Они бегали по мелководью и весело плескались в набегающих на берег волнах. Было очень весело и легко. Жена много смеялась и ласково держала его за руку.

– Я всегда буду рядом, – тихо сказала она, заглядывая ему прямо в глаза. – Буду ждать тебя здесь, мой дорогой, любимый муж. Здесь, вместе с нашими замечательными детками. У нас все будет хорошо.

Люба ослепительно улыбалась, и ее улыбка наполняла Аристарха такой бесконечной нежностью, что у него непроизвольно выступали слезы.

– Папа, папа! – закричали дети, бросаясь ему на шею и опрокидывая на спину. – Ты самый лучший! Ты наш единственный, любимый! Мы будем всегда вместе!

– Но почему вы будете ждать меня? – хотел спросить Аристарх. – Я же здесь, с вами, я никуда не ухожу.

Но в этот момент Арси открыл глаза. Он лежал в своей темной, тихой квартире. За окном, плотно занавешенным шторами, только начинал пробиваться рассвет. «Теперь я остался один», – как-то сразу понял Аристарх. Прислушавшись, он не различил тихого, прерывающегося дыхания жены. Поднявшись с дивана, на котором спал, Арси подошел к постели Любы и, присев на краешек, взял ее безжизненную руку, зажав между своих ладоней. Жена уже не дышала.

– Я люблю тебя, – одними губами прошептал он. – Прощай!

Против ожидания, глаза его оставались сухими. Он знал, что там, на берегу моря, его ждут и любят.

Так он и просидел до утра, удерживая холодеющую руку жены в своих руках. И только утром вызвал «скорую».

* * *

После этого жизнь для Аристарха потеряла какой-либо интерес, и он запил. Пил много и подолгу, чтобы день прошел быстрее, а ночью, если он видел сны, то снова оказывался на берегу теплого моря вместе с женой и детьми.

Иногда Аристарх приглашал дворовых собутыльников к себе домой, но чаще – пил во дворе, за столом для игры в домино, где собирались все местные забулдыги. Именно там, на лавке, после очередного пьяного загула, он и был разбужен ревом сигнальных сирен пожарной машины. Вокруг суетился народ. Кто-то хватал его за руки, кто-то кричал что-то прямо в лицо. Он не понимал, что происходит. А потом увидел.

Его квартира горела. Языки пламени вырывались из окон, облизывая окружающие стены и оставляя на них черные следы копоти. Аристарх сидел на лавке и без эмоций смотрел на пожар. Огонь не просто пожирал вещи в квартире, он уничтожал все следы Любы, Ванечки и Галки, оставленные в этом мире. Что-то лопнуло внутри Аристарха, и он как был, в шлепанцах, тренировочных штанах и футболке, поднялся с лавки и побрел в неизвестном направлении.

На следующий день Арси вернулся в квартиру. Походил по сильно выгоревшим комнатам, покопался среди испорченных вещей. Нашел чудом уцелевшую рубашку, брюки и слегка оплавленные резиновые сапоги, переоделся. Порывшись среди практически полностью сгоревших книжных полок, нашел альбом с несколькими уцелевшими фотографиями: он с женой во время свадебной церемонии. Только что родившаяся Галка. Она же – рядом с новорожденным Ванечкой.

Прижав альбом к груди, он вышел из квартиры и больше туда не возвращался. Встретившиеся по дороге соседи охали и жалели погорельца. Спрашивали, что он теперь думает делать? Но Аристарх не реагировал на вопросы, молча проходя мимо.

Доехав до зятя, он позвонил в дверь. Открыла незнакомая девушка.

– Вам чего?! – Возмущенным тоном спросила она, оглядев неопрятного незнакомца с головы до ног.

– Мне бы поговорить с Антоном Львовичем, – опуская глаза, тихо ответил Аристарх.

– А вы кто будете?!

– Я тесть его бывший. – Не поднимая глаз и отчего-то смущаясь, ответил Арси. – Петров, Аристарх Семенович.

– Антон, к тебе пришли! – крикнула девушка куда-то в глубь квартиры.

Разговор с бывшим зятем оказался недолгим. Антон выслушал рассказ Аристарха, посочувствовал, но предложить какую-либо помощь было не в его силах. Единственное, что он смог сделать, это накормить старика ужином (чему была крайне не рада новая жена), а потом, подарив какой-то старый овечий полушубок, шапку-ушанку и две тысячи рублей, извинился и выставил старика за дверь в темноту наступающей ночи. С внучкой так и не удалось увидеться, она в это время была на даче у своей новой бабушки.

Аристарх вышел из подъезда, несмотря на окружающий его летний зной, натянул на себя подаренный полушубок и поплелся, как говорится, куда глаза глядят…

* * *

Что такое боль от удара или падения? Так, мимолетная неприятность…

Арси зашипел, поморщился и начал подниматься.

Получив свободу передвижения, он осмотрелся, понял, что пройти обратно в метро здесь не получится, и поплелся на улицу, попытать счастье с другого входа.

Выйдя в город, Аристарх решил, так сказать, воспользоваться моментом и пополнить запасы провианта. На Таганской улице располагалось некоторое количество кафе, что в теории означало возможность, обойдя мусорные контейнеры, расположенные в округе, найти что-нибудь съедобное. Увы, пошарив по контейнерам, стоящим вдоль дороги, он не нашел ничего, чем можно было бы перекусить, и свернул во дворы, чтобы проверить установленные у подъездов урны.

Таким образом, копаясь в приглянувшихся контейнерах, Арси оказался в 5-м Котельническом переулке, возле дома № 13, где обнаружил у подъезда полную свежевыброшенного мусора урну. Разжившись половиной заплесневелого батона белого хлеба, остатками просроченной докторской и завернутыми в пакет останками сушеной рыбы, старик присел на лавочку. В животе громогласно урчало.

Именно в этот момент к дому на большой скорости подкатил военный грузовик, завизжав тормозами у приоткрытых ворот со звездами, располагавшихся недалеко от лавки, на которой сидел Аристарх.

Следом за первым грузовиком появился второй и третий, все – полные солдат, которые спрыгивали из кузова автомобиля еще до полной его остановки. Когда из кабины остановившегося грузовика вышел очередной военный, видимо, главный (Аристарх не видел с такого расстояния его знаки отличия), солдаты уже выстроились перед воротами.

Арси, так как ему некуда было спешить, решил остаться и посмотреть, что происходит. Командир подошел к воротам, и, поковырявшись ключом в навесном замке, потянул одну из створок на себя. Та, издав протестующий стон давно не смазываемых ржавых петель, поддалась и полностью открылась. Отворив вторую створку, командир развернулся к застывшему по стойке «смирно» взводу.

– Разнарядка на сегодня: оперативно разгрузить все подходящие к зданию грузовики, распределив запасы на складе, согласно озвученной ранее схеме! – Командир прохаживался вдоль построившихся солдат, заложив руки за спину. – Взвод! Разбиться на условленные группы!

Солдаты изменили построение, разделившись на три небольших отряда.

– Кунаков и Галкин, выйти из строя! – рявкнул командир.

Два солдата, стоящие первыми в своих группах, шагнули вперед.

– Вы назначаетесь ответственными за работу подотчетных групп. Схемы расположения запасов вами получены. Принимайте командование и следуйте полученным инструкциям!

– Есть следовать полученным инструкциям! – в один голос ответили солдаты.

Один из них развернулся к своему отряду и, скомандовав: «Налево! Следом за мной, бегом марш!», скрылся за воротами. Следом за первым последовал второй отряд.

Командир, оставшийся на улице, распределил третий отряд цепочкой, начиная от кузова грузовика и заканчивая где-то за воротами. После этого началась разгрузка. Солдат, находящийся в кузове, выбрасывал различные коробки стоящему рядом с машиной, тот передавал их следующему и таким образом, перекочевывая из рук в руки, коробки отправлялись за ворота.

От нечего делать Аристарх сидел и смотрел на работу военных. Разгруженные машины отъезжали, а им на смену прибывали все новые. Казалось, этому процессу не будет конца. На улице постепенно смеркалось, наступал вечер, а работа все кипела. Ни перерывов на обед, ни отдыха, только монотонная разгрузка каких-то ящиков и коробок. Арси несколько раз уходил, но возвращаясь, видел туже самую картину бесконечного движения коробок из кузова очередного грузовика куда-то за ворота дома.

Наконец, поздним вечером, освободив очередной кузов машины от коробок, командир снова построил батальон вдоль ворот и, сообщив, что завтра они продолжат, дал команду грузиться по машинам, предварительно оставив двух солдат для охраны вверенного объекта.

Когда грузовики скрылись за поворотом улицы, солдаты еще некоторое время стояли на означенных постах, а потом скрылись на внутреннем дворе. Аристарх поднялся, и, надеясь найти что-нибудь съестное, поковылял в сторону ворот. Идти было сложно, левая нога снова не слушалась. Подойдя к воротам, он потянул на себя одну из створок, и та поддалась.

Оказавшись на внутреннем дворе, Аристарх осмотрелся. Бойцов нигде не было видно. С торца здания, располагавшегося здесь, находилась дверь, ведущая в подвал. Видимо, там и скрылись назначенные охранники. Арси дохромал до нее и, снова осмотревшись, потянул ручку подвала на себя. Дверь оказалась не заперта. Оставив ее в покое, Аристарх закопался в куче набросанных рядом пустых коробок. Вскоре дверь подвала отворилась, и на пороге снова появились охранники.

– Петя, время ограничено, так что терять его не стоит. У метро есть круглосуточный магаз, дуй за водкой, я посмотрю за объектом.

Солдаты прошагали мимо Аристарха, не заметив его. Выйдя за ворота, они разошлись. Один побежал в магазин, второй закурил у ворот. Выждав пару минут, Арси вылез из-под коробок и доковылял до входа в подвальное помещение.

Заглянув внутрь, он обнаружил ступеньки, уводящие куда-то вниз – будто лестница пожарного хода в обычной многоэтажке. Не испытывая более судьбу, Арси спустился по лестнице. Ковылять пришлось долго, отсчитав пятнадцать этажей, старик сбился. Нога ныла, и ему несколько раз приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть. Когда ступени закончились, он попал в довольно узкий коридор, справа и слева от которого располагались комнаты, заставленные теми самыми коробками, что целый день разгружали солдаты.

Аристарх свернул в ближайшую комнату, изучая содержимое коробок. Все они оказались заполненными пакетами с сухим молоком. Арси догадался, что находится на неком, скорее всего, военном складе и решил пройти дальше: возможно, здесь получится спрятаться от охранников и чем-нибудь поживиться? Отправившись дальше по коридору, старик с удивлением обнаружил ступени, ведущие еще глубже, а затем и еще. Устав бродить по подземным коридорам и комнатам, он нашел подходящее место для сна в одной из комнат, заставленных коробками с тушенкой. Там и остался.

Следующие несколько дней Арси прятался от снующих туда-сюда солдат, распределяющих все новые коробки, а ночами изучал их содержимое и расположение помещений. Он подобрал себе новую одежду, нашел открывалку для консервных банок и вилку, а в одну из ночей, как всегда прислушиваясь к каждому шороху, чтобы не попасться возможным охранникам, отправился бродить по туннелям и нашел выход в метро. Тот находился за дверью, запертой на засов с его стороны, открыв который, Арси увидел рельсы. Не решившись покинуть облюбованный склад, он снова закрыл дверь на засов и отправился в обратный путь, стараясь запомнить дорогу.

А потом случилось это.

* * *

Работа шла полным ходом. Военные, как и в предыдущие дни, таскали коробки, распределяя их по каким-то только им известным схемам, как вдруг послышался низкий гул, и земля содрогнулась. С потолка посыпалась штукатурка, пол заходил ходуном, и некоторые коробки попадали на землю. Солдаты, прекратив работу, бросились к выходу. Аристарху тоже стало интересно, что происходит на поверхности, и он двинул вслед за ними. Однако на подходах к верхнему уровню подземелья тряхнуло с такой силой, что старик не устоял на ногах и упал на лестницу. Благо Аристарх поднялся только на пару ступеней и, быстро скатившись, не успел заработать себе очередной перелом. Его лишь обдало горячим ветром.

В следующее мгновение где-то выше раздался звук, похожий на тот, что издают две объемные металлические плиты при столкновении друг с другом. И все посторонние звуки, доносящиеся с улицы, пропали. Их как отрезало. Аристарх так и сидел на земле, когда сверху спустились три солдата в противогазах.

– А ты еще кто такой? – спросил один их них, снимая противогаз.

– Да я тут это… – прохрипел Арси в ответ.

– Ну, мужик, ты и счастливчик! – второй военный тоже снял противогаз.

– Молодые люди, что там произошло? – задал вопрос Аристарх.

– Все, мужик, нет больше «там»! Теперь есть только «здесь». – Третий человек, одной рукой снимая противогаз, второй похлопал старика по плечу и продолжил спускаться вниз.

– Товарищ старшина, – опомнился первый военный, – ведь гражданский на режимном объекте… Что будем делать?

– Нет больше режимных объектов, Егоров, – старшина, не оглядываясь, спускался по лестнице. – Теперь это наш новый дом. А мы – единственные выжившие здесь. Пусти его.

И Арси остался жить на складе. Позже он узнал, что город попал под ядерную бомбардировку, и выжить смогли только люди, по случайному стечению обстоятельств оказавшиеся в метро. Со временем старик завел привычку сидеть в перегоне между Таганской и Курской, куда выходила дверь склада, одаривая проходящих мимо людей, находящихся совсем уж в бедственном положении, едой и одеждой.

Именно там он и повстречал бывшего мужа своей дочери. Антон плелся среди понуро бредущей толпы людей, придерживая за руку девочку лет восьми-девяти.

– Антон Львович! – позвал Аристарх. – Антон!

Антон не сразу обратил внимание на сидящего у стены старика.

– Аристарх?! – Поморгав, спросил он. – Аристарх Семенович?!

Антон подвел девочку к старику.

– Папа, кто этот дядя? – пролепетала девочка. – Я его боюсь!

– Не бойся, милая, – Антон взял девочку на руки, – это твой дедушка, папа твоей мамы.

– Веры? – Не понимая, спросила та.

– Нет, дорогая, настоящей мамы, Гали…

Оказалось, что во время бомбардировки Антон с Наденькой возвращались с дачи и как раз находились в метро, что и спасло им жизнь. Что случилось с Верой, остается только догадываться. Она ждала дачников дома.

– Ты прости меня, Аристарх Семенович, – склонил голову Антон.

– За что это? – не понял Арси.

– Ну, что не смог тогда…

– Помоги мне подняться, – закашлялся Аристарх. – Мне надо кое-что тебе показать.

С помощью поддерживающего его Антона он, ковыляя и постоянно кашляя, доплелся до незаметного входа в хранилище.

– Хочу, чтобы у Наденьки было будущее, – прохрипел Арси. – Это мой подарок.

Старик отворил дверь и пригласил внутрь первых за все время сторонних посетителей.

* * *

А ночью он снова был на берегу моря и, овеваемый теплым ветерком, стоял в набегающих на берег волнах. Солнце, садящееся за горизонт и бросающее последние лучи на землю, светило старику прямо в лицо, мешая рассмотреть приближающиеся силуэты. Но он и так знал, кто это.

Первыми к Аристарху подбежали дети, запрыгали вокруг, щебеча:

– Папа! Папа! Мы скучали!

– Я тоже!

Подняв на руки Ванечку и обняв за плечи вставшую рядом Галку, он добавил:

– Очень скучал!

Подошла Люба, снова молодая и красивая. При взгляде на нее у Аристарха, как всегда, учащенно забилось сердце.

– Мы долго тебя ждали, – тихо сказала жена, обнимая его и детей. – Ты уже готов остаться с нами?

– Да! – твердо ответил Аристарх. – Теперь я готов!

Все так же, не разнимая рук, счастливая семья молча наблюдала за садящимся в море солнцем. На душе Аристарха было легко: рядом были самые дорогие для него люди, и он знал, что больше уже никогда с ними не расстанется.