Текст книги "Русская полиция"
Автор книги: Дмитрий Жуков
Соавторы: Иван Ковтун
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
16 июня 1941 г. был издан приказ ОКВ, который предписывал подбирать среди новых военнопленных лиц, готовых к сотрудничеству. Документ предусматривал создание органов так называемой лагерной полиции. Положение о лагерной полиции и ее статус были утверждены начальником Отдела по делам военнопленных Общего управления Генерального штаба вермахта генерал-лейтенантом Германом Рейнеке 8 сентября 1941 г.: «Из благонадежных советских военнопленных необходимо создать полицию в лагерях и крупных рабочих командах, которая будет использоваться комендантом для наведения порядка и поддержания дисциплины» [34]34
Цит. по: Шнеер А. Плен. Советские военнопленные в Германии, 1941—1945. Москва—Иерусалим, 2005. С. 254. См. также: Холокост на территории СССР... С. 149.
[Закрыть].
7 июля 1941 г. командующий тылом группы армий «Центр» генерал Макс фон Шенкендорф подписал первое административное распоряжение, в котором подчеркивались первоочередные задачи военных комендантов по созданию органов местного управления и полиции порядка [35]35
Национальный Архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 4683, оп. 3, д. 953, л. 1—15.
[Закрыть].
29 августа 1941 г. командование сухопутными силами Германии разрешило командующим тыловыми районами по согласованию и во взаимодействии с высшим руководством СС и полиции приступить к формированию из местных жителей и бывших военнопленных вспомогательной полиции.
6 ноября 1941 г. рейхсфюрер СС подписал приказ, регламентирующий вопросы формирования и деятельности вспомогательной полиции на территории зоны оккупации В. Согласно этому документу, все созданные в гражданской зоне оккупации из местного населения охранные и полицейские формирования объединялись во «вспомогательную службу полиции порядка» (Schutzmannschaft der Ordnungspolizei).
Гарнизонная комендатура Львова. Лето 1941 года
Последняя подразделялась на 4 категории: «индивидуальная служба» (Schutzmannschaft-Einzeldienst) по охране порядка в городах (охранная полиция, Schutzpolizei) и сельской местности (жандармерия, Gendarmerie); батальоны вспомогательной полиции (Schutzmannschaft-Bataillonen); пожарная охрана(Feuerschutzmannschaft); вспомогательная охранная служба (Hilfsschutzmannschaft), предназначенная для охраны лагерей военнопленных, тюрем и пр. Общая численность вспомогательной полиции зоны оккупации В к 1 июля 1942 г. насчитывала 165 128 человек, а к началу 1943 г. достигла 330 тысяч человек, причем в охранной полиции, жандармерии и пожарной охране было задействовано 253 тысяч человек [36]36
Война Германии против Советского Союза 1941—1945. Документальная экспозиция. Берлин, 1994. С. 102—103. См. также: HabererE. The German police and genocide in Belorussia, 1941—1944. Part I: Police deployment and Nazi genocidal directives / Journal of Genocide Research, 2001. Vol. 1 (3). P. 16—17.
[Закрыть].
Надо добавить, что полномочия Гиммлера не ограничивались только гражданской зоной оккупации. Еще накануне войны с Советским Союзом Гитлер провел ряд совещаний с участием высших представителей вермахта и СС. Это нашло отражение в директивах к плану «Барбаросса» от 13 марта 1941 г., в которых указывалось, что выполнение «специальных задач» в районе боевых действий ложится на рейхсфюрера СС. Под «специальными задачами» подразумевалось уничтожение определенных групп населения (в первую очередь – евреев), что должны были осуществлять особые формирования СС – так называемые айнзатцгруппы, которые подразделялись на айнзатцкоманды и зондеркоманды.
Масштаб карательной практики потребовал привлечения к осуществлению этих задач полицейских формирований, укомплектованных как германскими сотрудниками, так и местными коллаборационистами. Поэтому уже 25 июля 1941 г. рейхсфюрер СС подписал приказ «О задачах полиции на оккупированных территориях» [37]37
Трагедия Литвы: 1941—1944 годы. Сборник архивных документов. М., 2006. С. 11—12.
[Закрыть]. В документе подчеркивалось: «Необходимо создать дополнительные охранные формирования из подходящей для нас части населения оккупированных областей». О привлечении местных жителей в полицию речь велась и в приказе Гиммлера от 31 июля 1941 г. «О создании охранных формирований» [38]38
Bim R. В. Die Hoheren SS-und Polizeifuhrer. Himmlers Vertreter im Reich und den besetzten Gebieten. Dusseldorf, 1986. S. 225.
[Закрыть].
19 ноября 1941 г. статус вспомогательной полиции в зоне гражданского управления был окончательно закреплен в совместном приказе шефа СС и министра по делам оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга «О подчиненности полицейских служб на оккупированных территориях» [39]39
Ковшун И. И. Белорусы на службе в СС / «Эхо войны». 2008. № 2. С. 39.
[Закрыть].
Основным же руководящим документом, регулирующим, в частности, различные вопросы формирования и деятельности вспомогательной полиции в военной зоне оккупации, следует считать подписанный начальником Главного штаба сухопутных войск генерал-полковником Францем Гальдером приказ № 8000/42 от августа 1942 г. «В отношении вспомогательных сил на оккупированных восточных территориях».
Согласно этому документу, подразделения охраны (служба порядка) в зоне военных действий формируются «из добровольцев или освобожденных военнопленных оккупированных областей». Эти подразделения с постоянной дислокацией предназначены для полицейских и охранных функций или «отдельных задач». В группе армий «А» и «В» они носят название «вспомогательные команды охранения» (Hilfswachmannschaften), в группе армий «Центр»—«служба порядка» (Ordnungsdienst), в группе армий «Север»—«вспомогательные команды охранения и боевые подразделения из числа местных жителей» (Hilfswachmannschaften und EinwohnerkampfVerbande).
Приложение 5 к приказу регламентировало вопросы денежного, продовольственного и вещевого обеспечения, а также устанавливало знаки различия сотрудников службы охраны порядка. В приказе также указывалось, что «вспомогательная полиция с момента передачи зоны военных действий гражданской администрации, как правило, передается в соответствующие полицейские органы» [40]40
Украинский историк О.В. Романько, говоря о различных наименованиях вспомогательных полицейских органов, отмечает, что « на местах все зависело от вкуса начальника немецкой администрации или руководителя самоуправления... Полиция могла называться «местная милиция» (Ortsmilitz), «служба порядка» (Ordnungsdienst), «гражданское ополчение» (Burgwehr), «местное ополчение» (Heimwehr) или «самооборона» (Selb-schutz)... Последнее наименование было наиболее характерным для Крыма». См.: Романько О.В. Советский легион Гитлера. Граждане СССР в рядах вермахта и СС. М., 2006. С. 433.
[Закрыть].
Под «соответствующими полицейскими органами» подразумевается ведомство Гиммлера, которое на всех без исключения оккупированных Германией территориях было призвано выполнять политические функции по нивелированию деятельности сопротивления и партизан, контролю за работой местных органов охраны порядка, осуществлению мероприятий карательного характера. Все эти задачи было возложены на представителей ведомства Гиммлера в лице высших фюреров СС и полиции (Hohere SS und Polizeifuhrer, HSSPF). Последние фактически подчинялись лично рейхсфюреру СС. Высшим фюрерам подчинялись командующие полиции порядка и командующие полиции безопасности и СД, командующие войск СС, а через них – все отряды СС и части полиции порядка, а также местные службы полиции безопасности и СД. Высшие фюреры СС и полиции были главными организаторами нацистского террора на оккупированных территориях.
Высшими фюрерами СС и полиции на Севере России (HSSPF Russland-Nord) были: группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Адольф Прютцман (29 июня – 31 октября 1941 г.), обергруппенфюрер СС и генерал полиции и войск СС Фридрих Еккельн (12 декабря 1941 г. – май 1945 г.).
Курт Далюге награждает чинов германской полиции – ветеранов Восточного фронта. 1942 год
Должность высшего фюрера СС и полиции в Центральной России (HSSPF Russland-Mitte, с апреля 1943 г. – HSSPF Russland-Mitte und Weissruthenien) занимали: обергруппенфюрер СС и генерал полиции и войск СС Эрих фон дем Бах-Зелевски (24 мая 1941 г. – 21 июня 1944 г.), группенфюрер СС граф Карл фон Пюклер-Бургхаус (исполнял обязанности 2 января – 24 марта 1943 г.), группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Геррет Корземан (исполнял обязанности 24 марта – 5 июдя 1943 г.), обергруппенфюрер СС и генерал полиции и войск СС Курт фон Готтберг (5 июля – 7 августа 1944 г.).
Высшие фюреры СС и полиции на Юге России (HSSPF Russland-Sud): обергруппенфюрер СС и генерал полиции Фридрих Еккельн (23 июня– 1 ноября 1941 г.), группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Ганс Адольф Прютцман (1 ноября 1941 г. – 18 марта 1944 г.)
В Крыму соответствующие функции ложились на фюрера СС и полиции генерального округа Таврия бригадефюрера СС Людольфа фон Альвенслебена [41]41
Романько О.В. Советский легион Гитлера... С 425.
[Закрыть].
ВЕРБОВКА И СОЦИАЛЬНЫЙ СОСТАВ ВСПОМОГАТЕЛЬНОЙ ПОЛИЦИИ
Как уже говорилось, вербовку и прием граждан в полицию проводили военные комендатуры разных уровней, полевая жандармерия, отделения тайной полевой полиции, СД, а в лагерную полицию – непосредственно персонал и коменданты лагерей для военнопленных. Задачи по вербовке возлагались и на местных руководителей гражданской администрации (старост, старшин и бургомистров), которым вспомогательная полиция формально подчинялась (по крайней мере, поначалу). К примеру, действиями полиции города Михайлов (Рязанская область) руководил городской глава Ежокин (Михайлов находился под оккупацией с 24 ноября по 6 декабря 1941 г.; за этот срок было открыто городское полицейское управление и отдел охраны при гарнизонной комендатуре) [42]42
Бучнев Ю. Михайлов – 41. Хроника событий осени—зимы 1941 г. Рязань, 2006. С. 57, 106.
[Закрыть].
Высший фюрер СС и полиции в Центральной России обергруппенфюрер и генерал полиции и войск СС Эрих фон дем Бах-Зелевски
Порядок приема в полицию поначалу был не особенно жестким. Главным условием была политическая лояльность и враждебное отношение к «еврейскому большевизму». В результате вербовка в полицейские органы нередко носила формальный характер. Последнее обстоятельство легко позволяло советским подпольщикам, выдавая себя за «жертв» сталинских репрессий, проникать в полицейские органы, а также и в другие учреждения оккупационной власти.
Со временем требования к кандидатам повысились. Так, 23 декабря 1942 г. военный комендант города Орла генерал-майор Гаманн издал приказ, в котором он уточнил критерии для набора в полицию. Командиры, писал генерал, должны выбираться «по физической пригодности, внешнему виду, соответствующему репутации с места жительства и с предыдущей работы. Командный состав должен быть примером». В состав так называемой народной стражи (несла службу в городе) рекомендовалось принимать мужчин, которыми можно располагать вне их места жительства, а в состав народной стражи И (или уездной стражи) – тех, кто связан по работе и семейному положению со своим местом жительства. Окончательное решение о вступлении в полицию каждого кандидата принимал местный комендант [43]43
Цит. по: «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки. М., 2003. С. 348.
[Закрыть].
В сообщении Ленинградского штаба партизанского движения (ЛШПД) от 9 ноября 1942 г. отмечалось: «Немцы системой террора, обмана, шантажа и принудительными мобилизациями добиваются того, что некоторая часть местного населения и военнопленных пополняет оккупационные структуры» [44]44
Цит. по: В тылу врага. 1942. Сборник документов. Л., 1981. С. 270.
[Закрыть]. Применительно к набору в полицию такую трактовку едва ли можно назвать справедливой. К примеру, в Ленинградской области, как констатирует Н. Ломагин, «служба в полиции была весьма популярна среди населения в связи с тем, что полицейские и их семьи фактически не знали тягот оккупации... Как правило, полицейские в городе и в деревнях получали немецкий паек второй категории... Те же, кто часто принимал участие в боевых действиях против партизан, получали паек первой категории» [45]45
Ломагин Н.А. Неизвестная блокада. СПб., 2004. Кн. 1. С. 475.
[Закрыть]. Желание служить в полиции подогревалось, в частности, тем, что в оккупированных областях проходили мероприятия по отправке населения на работу в рейх, а сотрудники службы порядка от трудовой мобилизации освобождались.
Особая ситуация складывалась в лагерях для военнопленных. Здесь желающих добровольно вступить в полицию было несоизмеримо больше, чем в оккупированных городах и селах. Причиной этому было то, что получение должности полицейского было фактически единственной альтернативой смерти от голода и болезней (особенно в первый период войны).
Сотрудники подразделения вспомогательной полиции
Так, один из полицейских лагеря в селе Спаек Смоленской области, бывший курсант Московского военного училища имени Верховного Совета СССР Кирилл Клишин на допросе в НКВД объяснял свое предательство следующим образом: «Поступил полицейским в лагерь военнопленных, выполнял требования немцев, избивал русских военнопленных ради спасения своей жизни». Исследователь А. Шнеер замечает, что «голод – лишь одна из основных причин вступления в лагерную полицию. Многие, уверовавшие в победу немцев, шли на сотрудничество, считая, что надо приспосабливаться к новой власти и стоит начинать с лагеря» [46]46
Шнеер Л. Указ. соч. С. 255.
[Закрыть].
Действительно, ряд «оправдавших доверие» на должностях лагерных полицейских впоследствии были освобождены и стали стражами порядка в городской или сельской полиции. Например, Елизар Романович Филипиков, бывший майор Красной армии, вначале был начальником полиции лагеря военнопленных в городе Великие Луки, выявлял коммунистов, политработников и евреев, а впоследствии был назначен начальником городской полиции [47]47
«Следствие продолжается» / «Родина», 2008. № 12. С. 76. 29 декабря 1942 г. в ходе штурма Великих Лук частями РККА Е.Р. Филипиков (1904—1943) отдал приказ своим подчиненным отходить в район вокзала для участия в обороне города. 16 января 1943 г. был захвачен и расстрелян красноармейцами. См.: Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 4. Кн. 1. Секреты операции «Цитадель». 1 января – 30 июня 1943 года. М., 2008. С. 109.
[Закрыть].
Шнеер приводит многочисленные случаи, когда за право стать пособником оккупантов между военнопленными разгоралось нешуточное соперничество. К примеру, в шталаге № 326 в Зенне «начался конфликт между русскими и украинцами: почему для полиции отбирали только украинцев? Дело дошло до настоящего побоища между пленными, и для его прекращения немецкая охрана была вынуждена применить оружие» [48]48
Шнеер А. Указ. соч. С. 257.
[Закрыть].
Бывший редактор орловской оккупационной газеты «Речь» В. Самарин в своих послевоенных воспоминаниях условно разделил сотрудников русской полиции на четыре категории. Первую, по его мнению, составляли убежденные антибольшевики, патриоты, боровшиеся против большевизма, а не служившие немцам. Вторая категория была представлена антибольшевиками, считавшими, что они должны мстить. Они нередко совершали жестокости и ничего, кроме вреда, не приносили. Третья категория – люди, работавшие в полиции для того, чтобы «не умереть с голоду и не ехать в Германию». Четвертую категорию составляли агенты партизан и подпольщиков. Основная их задача заключалась в натравливании немцев на население и население на немцев, а также «получать нужную подполью информацию» [49]49
Цит. по: Чуев С.Г. Власовцы – пасынки Третьего рейха... С. 84.
[Закрыть].
В свою очередь представители партизанского движения в своих воспоминаниях не жалели черной краски и жестких эпитетов в адрес полицейских. Так, начальник штаба брянского партизанского отряда им. Щорса (в последующем партизанской бригады им. Щорса) В.А. Андреев [50]50
См.: Приложение № 1. Перечень партизанских формирований, принимавших участие в борьбе с бригадой Каминского на территории южных районов Брянщины (1941—1943) / Жуков Д.А., Ковтун И.И. Русские эсэсовцы в бою. Солдаты или картели? М., 2009. С. 252—253.
[Закрыть]писал: «Нас, участников партизанской борьбы, до глубины возмущало то, что среди русских людей находились отщепенцы, которые шли на немецкую службу. Они вербовались из числа забулдыг, преступников или кулацких отпрысков. Отыщут, бывало, гитлеровцы такого проходимца, назовут его полицейским, вручат ему бумагу с фашистским орлом и свастикой, дадут винтовку с одним-двумя патронами, и заново испеченный служака начинает властвовать» [51]51
Андреев В. Народная война. М., 1949. С. 131.
[Закрыть].
И. Ильиных, воевавший в составе 4-й Клетнянской партизанской бригады (Орловская область), вспоминал: «С оккупацией из всех щелей вылезли подонки, уголовные преступники. С их помощью фашисты огнем и мечом стали насаждать в районе «новый порядок». По окрестным селам разъезжали вооруженные банды, сгоняли жителей и объявляли им о создании волостных управ и назначении старост» [52]52
Ильиных И.Л. Шестьсот дней в боях и походах. Тула, 1969. С. 207.
[Закрыть].
Командир Житомирского партизанского соединения А. Сабуров, начинавший войну в лесах Орловской области, отмечал: «Да, немцы назначают полицейских, старост, бургомистров, даже городскую управу. Но что это за люди? Это преступники, бежавшие из тюрьмы, бывшие кулаки, эмигранты. Да, эмигранты. Их привозят в Советскую Россию из Франции, Германии, Чехии, Венгрии, Австрии, – отовсюду. Они выдают себя за советских людей, становятся во главе самоуправлений и не смеют шага шагнуть без разрешения фашистского начальства» [53]53
Сабуров А. За линией фронта. (Партизанские записи). Книга первая: Партизанский край. М., 1953. С. 258.
[Закрыть].
Составители сборника очерков истории органов внутренних дел Ставропольского края пишут: «Вступившие на территорию края оккупанты разместили свои службы безопасности, гестапо, полицию в сохранившихся зданиях органов внутренних дел. Оккупанты приняли меры по организации полиции и привлечению в нее местного населения. В нее вербовались, прежде всего, недовольные Советской властью, репрессированные, обиженные, осужденные, высланные во время коллективизации, раскулаченные, дезертиры, уголовники и т.д. Кроме того, оккупанты привлекали к сотрудничеству людей различными посулами: оплатой, пайком, а также угрозами. И это им в значительной мере удавалось сделать» [54]54
век служа закону: очерки истории органов внутренних дел Ставропольского края. Ставрополь, 2005. С. 235.
[Закрыть].
В лагере для советских военнопленных. 1941 год
Таким образом, по убеждению указанных авторов, личный состав русской полиции набирался из числа опустившихся и деградировавших индивидов, а также социально и политически чуждых элементов [55]55
жители особенно удивлялись при виде евреев, несущих полицейскую службу на улицах. Некоторых поляков, лишившихся своих прежних преимуществ, такая политика особенно оскорбляла и раздувала тлевший в период между двумя войнами латентный антисемитизм». См.: Дин М. Пособники Холокоста. Преступления местной полиции Белоруссии и Украины, 1941—1944. СПб., 2008. С. 22.
[Закрыть]. Так ли это было на самом деле?
Действительно, политическая лояльность была необходимым условием для приема. Поэтому к полицейской службе активно привлекались бывшие кулаки, имевшие свои счеты с советской властью. В ряде полицейских подразделений вместе с отцами служили их дети. В докладной записке УНКВД по Ленинградской области от 11 января 1942 г. говорится, что в «Волосовском районе созданы карательные отряды из местной молодежи (сыновей кулаков)» [56]56
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 3. Кн. 1. Крушение «Блицкрига». 1 января – 3 июня 1942 года. М., 2003. С. 35.
[Закрыть]. Несомненно, под «карательными отрядами» следует понимать подразделения сельской службы порядка или «самообороны».
Из семьи кулака происходил исполняющий обязанности начальника Иванинской полиции Курской области Петр Константинович Меснянкин, 1919 года рождения, в последующем получивший звание Героя Советского Союза. В 1941 г. он при попытке выхода из окружения был пленен, через два месяца бежал из Орловской тюрьмы и добрался до своей родной деревни Комякино.
Сотрудники вспомогательной полиции и представители немецкой комендатуры
Согласно обвинительному заключению от 29 июля 1948 г., Меснянкин «занялся восстановлением своего прежнего кулацкого хозяйства, вселился в ранее конфискованный у них дом, вызвал к себе родственников, а в феврале 1942 г. добровольно поступил на службу в немецкие карательные органы». Вначале он служил помощником начальника полиции, следователем мирового суда районной управы, а затем исполнял обязанности начальника районной полиции, имевшей аппарат численностью до 80 человек [57]57
Звягинцев В.Е. Война на весах Фемиды.. Трибунал для героев... С. 473—479.
[Закрыть].
Перспективной считалась вербовка граждан, которых в соответствии с новым большевистским языком именовали «бывшими людьми» (офицеры русской Императорской армии, дворяне, городовые, представители купеческого сословия и т.д.). Оккупанты делали на них ставку, не без оснований полагая, что они, как люди старшего поколения, жертвы большевистских репрессий, помогут установить «новый порядок». К примеру, после того, как войска группы армий «Север» вошли в Великий Новгород, была организована городская управа. В нее обратился Никита Яковлевич Расторгуев, до революции служивший полицейским в Санкт-Петербурге. Расторгуев предъявил справку, где отмечалось, что в период советской власти он был арестовани осужден на 10 лет. После этого Расторгуев был назначен на должность начальника охраны Великого Новгорода [58]58
Ковалев Б. Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России... С. 119—120.
[Закрыть].
Аналогичный эпизод произошел в городе Ржеве. Там на посту начальника полиции осенью 1941 г. оказался бывший белый офицер Дмитрий Петрович Авилов, 1900 года рождения, отбывавший наказание и бежавший из мест заключения. Авилов неоднократно менял фамилии, легализовался в Ржеве, где завел семью и устроился на работу в столовую станции Ржев-Н в качестве экспедитора. После прихода оккупантов он явился в комендатуру и изъявил желание сотрудничать. При этом Авилов назвался Лапиным Митрофаном Петровичем. Его заместители был назначен Загорский Николай Иванович – сын священника, в прошлом учащийся духовной семинарии и работавший до войны старшим бухгалтером в межрайонном Управлении кинофикации [59]59
Федоров Е.С. Правда о военном Ржеве. Документы и факты. Ржев, 1995. С. 7—8.
[Закрыть].
Сыскное отделение орловской городской полиции возглавлял бывший купец М. Букин [60]60
Воробьева В. Митина война / Книга памяти. Российская Федерация. Орловская область. Орел, 1998. С. 191.
[Закрыть]. Полиция г. Мглин находилась под началом бывшего дворянина, совершенно слепого И.П. Марковича. Поначалу штаб полиции размещался в собственном доме Марковича, а затем переместился в помещение прежней полиции дореволюционного времени [61]61
Чуприк-Малиновский И.П., Кусачее М.Д. Непокоренная земля Мглинская. М., 2005. С. 96.
[Закрыть].
Некоторые сотрудники полиции имели за плечами весьма бурное прошлое. Так, начальник службы порядка г. Суземка (Орловская область) Богачев был до революции подполковником русской армии. Во время Гражданской войны перешел на сторону красных, вступил в партию и в 1925 г. занял руководящий пост в Орловском военном округе. Однако тут его карьера рухнула. У него была любовница, иностранная актриса, которая была задержана при попытке перехода границы с секретными документами из штаба округа. Началось следствие. Богачеву удалось убедить следователя, что он ни при чем, что актриса – агент иностранной разведки, ловко подсунутый ему. Богачева лишили партийного билета и высокого положения. Он обосновался в поселке Брусна, где его застала война. Учитывая, что раньше Богачев был русским офицером и вел антибольшевистскую борьбу, его сразу же назначили на пост начальника полиции. В последующем он сполна оправдал оказанное ему доверие, готовил операции против партизан и засылал к ним агентов [62]62
Сабуров А. Указ. соч. С. 88.
[Закрыть].
Сотрудники вспомогательной полиции перед церемонией присяги
Включались в состав полиции и русские эмигранты, прибывавшие вместе с немцами на захваченную территорию. Немцы относились к эмигрантам по-разному, но, можно сказать, им доверяли как бескомпромиссным борцам с большевизмом. Это, однако, не означало, что русским, в том числе и прибывшим из Европы, позволят занять все важные должности в гражданской администрации. Так, военный комендант Старой Руссы (Ленинградская область) Мосбах посоветовал бургомистру Невскому подобрать на должность начальника стражи порядка человека нерусской национальности, например, из эстонцев или латышей, так как русский начальник полиции, по его мнению, стал бы сводить счеты со своими недругами. Исходя из этих соображений, полицию в Старой Руссе поручили возглавить эстонцу Александру Карловичу Кютту [63]63
Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России... С. 119.
[Закрыть].
Примерно аналогичная ситуация сложилась в Смоленске. За организацию службы порядка (Ordnungdienst, ОД) в этом городе и прилегающих местностях по распоряжению немецкого командования с 1942 г. отвечали белорусские националисты (которые сами, очевидно, считали эти территории «исконно белорусскими»), среди которых следует назвать Д. Космовича, М. Витушку и Н. Алферчика. Первый отряд самообороны Космович создал из 60 бывших военнопленных. Вскоре отряд разросся, а структура ОД стала подразделяться на четыре отдела. Первый отвечал за борьбу с криминальной преступностью, второй – за политические дела и контрразведку, третий ведал непосредственно охраной порядка, а четвертый представлял собой мобильные конные и моторизованные отряды по борьбе с партизанами. За успешную организацию Космовичу были пожалованы чин майора и должность инспектора службы порядка тыловой зоны группы армий «Центр».
Охотно назначались на полицейские должности российские немцы, по нацистской терминологии – «фольксдойче». Составители сборника очерков истории органов внутренних дел Ставропольского края отмечают: «Большое внимание было уделено привлечению к сотрудничеству с оккупационными властями этнических немцев, оставшихся на территории края. При этом спецслужбы воздействовали на их национальные чувства... В числе активных сотрудников оккупантов оказался Д.Я. Миллер, выслужившийся за короткое время до начальника Буденовской окружной полиции. Д.Я. Миллер, 1911 года рождения, был выходцем из обрусевших немцев. В августе 1941 г. он был выслан из Крымской АССР в Орджоникидзевский край. Здесь он работал в Серафимовской школе. Летом 1942 г. он уклонился от эвакуации. А когда пришли немецкие войска, поступил в полицию вначале переводчиком, где служил добросовестно и вскоре был назначен следователем, а затем стал начальником Прикумской окружной полиции. Служил он верой и правдой. В работе проявлял служебное рвение, упиваясь властью. Отличался жестокостью в обращении с арестованными, которых любил допрашивать по ночам в нетрезвом виде «с пристрастием». Провел большую работу по организации полиции, насаждению агентуры, выявлению советских активистов» [64]64
СапруновЛ.Г., АкининВ.В., Булыгина Т.А., Зозуля КВ., Киселев А.К., Колесникова М.Е., Судавцов Н.Д., Суханова Н.И. Указ. соч. С. 235.
[Закрыть].
Этническим немцем был сотрудник орловской городской полиции Павел Кунце. Впрочем, статус «фольксдойче» не помешал ему вступить в подпольную организацию. В сентябре 1942 г. Кунце был арестован и расстрелян [65]65
Балакин Ю. От первого мгновенья до последнего / Книга памяти... Орловская область... С. 187—188.
[Закрыть].
Как ни странно, на службу в полицию попадали и те советские граждане, которые, казалось бы, должны были бы отстаивать «завоевания революции» любой ценой. В их числе – милиционеры и военнослужащие войск НКВД. Первый случай такого рода произошел на Украине. Уже 2 июля 1941 г., на третий день после оккупации Львова, большинство милиционеров, оставшихся в городе, выразили готовность продолжить службу при новом режиме [66]66
См.: Йонес Э. Евреи Львова в годы Второй мировой войны и катастрофы европейского еврейства 1934—1944. М., 1999. С. 100.
[Закрыть].
Аналогичные эпизоды имели место и на оккупированный территории РСФСР. Так, в партизанском документе о положении в станице Северская (Краснодарский край) отмечалось: «В ст. Северская создана полиция из местного населения, в состав которой вошли бывшие работники Северского райнного отдела НКВД Матюшков Петр Моисеевич (бывший заместитель начальника РО НКВД) и Васильев Григорьевич Михайлович (бывший участковый уполномоченный). Первый назначен начальником полиции» [67]67
РГАСПИ. Ф. 69, on. 1, д. 1045, л. 9.
[Закрыть].
6 бывших сотрудников НКВД несли полицейскую службу в селе Данино, под Ельней (Смоленская область) [68]68
Уайберг Г. Район Ельни и Дорогобужа Смоленской области / Армстронг Д. Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943. М., 2007. С. 58.
[Закрыть]. Бывший старший инспектор ОВИР Ржевского ГО НКВД М.И. Комаров (в 1940 г. он был награжден медалью «За отвагу») в апреле 1942 г. поступил на службу в Ржевскую городскую полицию и служил в 4-м полицейском участке. Следователем полиции Великих Лук работал бывший военнослужащий внутренних войск НКВД Ершов. Он провел до 60 следственных дел, по которым оккупантами были расстреляны 20 советских граждан [69]69
«Следствие продолжается»... С. 76.
[Закрыть]. Начальником внутренней полиции пересыльного лагеря № 240 (Durchgangslager, Дулаг) для военнопленных был бывший офицер-пограничник Иван Григорьевич Курбатов. В 1933 г. он окончил 1-е пограничное училище, а войну встретил старшим лейтенантом в должности начальника заставы 47-го пограничного отряда войск НКВД [70]70
Федоров Е. С. Указ. соч. С. 172—173.
[Закрыть]. Израильский исследователь А. Шнеер в своей работе, посвященной советским военнопленным, пишет: «В Саласпилском лагере комендант через переводчика обратился к выстроенным на плацу пленным: «Нужны сильные и здоровые люди для работы в лагерной полиции». Долгая пауза. Потом вперед выходит один, за ним сразу еще трое, потом еще один. Комендант, по-видимому, считает, что этого количества недостаточно. Вновь переводчик: «Желательны люди, служившие в советской милиции». Выходят еще желающие» [71]71
Шнеер А. Указ. соч. С. 255 (со ссылкой на воспоминания Б.Н. Соколова о пребывании в немецком плену).
[Закрыть].
Практически во всех положения о приеме на службу в полицию говорилось, что люди, состоявшие в комсомоле и коммунистической партии, не имеют права с оружием в руках «защищать Россию в рядах русской полиции» [72]72
Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России... С. 134.
[Закрыть]. Тем не менее, были случаи, когда в полицейских управах служили бывшие члены ВКП (б) и ВЛКСМ.
Иногда они шли в полицию с целью ее разложения по заданию органов НКВД. В отчете районной комендатуры 1/ 532 о ее деятельности в период с 1 по 7 ноября 1941 г. сообщалось, что в службу порядка Ржева «проник коммунистический функционер, который был разоблачен и расстрелян» [73]73
Федоров Е.С. Указ. соч. С. 12.
52
[Закрыть].
Весьма солидным партийным стажем обладал начальник уголовного отдела городской полиции Смоленска Стефан Юзефович Поннер. По косвенным данным, можно предположить, что являлся агентом НКВД. Будучи австро-венгерским поданным, Поннер попал в русский плен в 1915 г. Он увлекся большевистскими идеями, а после революции в составе интернациональной бригады воевал с белыми. В 1922 г. Поннер вступил в компартию. Вероятнее всего, он разделял взгляды «оппозиции», так как в 1935 г. его исключили из ВКП(б) и даже арестовали. Однако заключения по неизвестным причинам ему удалось избежать. До начала войны Поннер работал на фабрике «Пролетариат» г. Калинина (сегодня – Тверь). После оккупации города он сумел поступить на должность начальника криминальной полиции Калинина. В декабре 1941 г. Поннер бежал (возможно, опасаясь разоблачения), затем оказался в Смоленске, где возглавлял уголовный розыск местной городской полиции с января 1942 г. по сентябрь 1943 г. С ноября 1943 г. Поннер являлся начальником 1-го отдела криминальной полиции Минска. При этом ему было присвоено специальное звание оберштурмфюрера. Однако незадолго до освобождения столицы Белоруссии Поннер был уволен из полиции, после чего он уехал в Германию, где впоследствии получил подданства [74]74
Там же. С. 100.
[Закрыть].
Вообще говоря, среди коммунистов – особенно в начальный период оккупации – нередко находились люди, готовые полностью изменить свою политическую ориентацию и пойти в услужение врагу. К примеру, в записке НКВД СССР в Государственный Комитет Обороны «О выявлении и ликвидации шпионов, диверсантов, немецких пособников и банд в городах и районах, освобожденных Красной армией от войск противника» от 18 марта 1943 г. отмечалось:
«.. .По захваченным материалам полицейского управления в г. Россоши выявлено 53 члена ВКП(б), которые в своих биографиях, представленных полиции, характеризовали себя как ущемленных, подвергавшихся преследованиям со стороны Советской власти, и всячески отрекались от партии. В числе этих документов обнаружено, в частности, следующее заявление в полицию бывшего члена РК ВКП(б) г. Россоши, депутата Верховного Совета РСФСР, орденоносца Крекотень, работавшего директором Россошанской МТС:
«На общих собраниях по колхозам не выступал, партийных поручений не нес, агитацию против германской армии не вел. Прошу великий гермшнский народ дать мне свободную жизнь, я буду честно работать, ни с кем никаких связей не буду иметь, буду честно выполнять все законы германского народа».
Как выяснилось,, во время допросов в гестапо Крекотень выдал всех известных ему коммунистов, оставшихся в тылу противника. Также выяснилось, что при вступлении в партию Крекотень скрыл, что он выходец из кулацкой семьи, что его родители раскулачивались. Несмотря на это, Крекотень был расстрелян гестапо» [75]75
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Секреты операции «Цитадель». 1 января – 30 июня 1943 года. М., 2008. Т. 4. Кн. 1. С. 296—297.
[Закрыть].
Любопытную историю авторам рассказал житель Белгородской области Борис Черных. В Алексеевском районе, где в период оккупации жили его родственники, шла активная вербовка в полицию. В одном селе по приказу старосты собрали молодежь для отправки в Германию. Перед тем как направить колонну мобилизованных на железнодорожную станцию, староста спросил, нет ли тех, кто желает служить в полиции. Из строя вышел юноша 17 лет. В течение часа он заполнил все документы, получил белую повязку, винтовку, паек и вечером вернулся домой. Дома его встретили мать, отец и дед. Узнав, каким образом он заплатил за свободу, отец, воевавший в годы Гражданской войны в Красной армии, достал нагайку и высек сына. На следующий день, отойдя от побоев, паренек убежал в лес, откуда по ночам возвращался в деревню, чтобы попросить у соседей хлеба и молока. Месяц спустя его задержала партизанская разведка. Юноша рассказал свою историю командиру отряда, и его, после проверки, зачислили в ряды народных мстителей. После освобождения Белгородской области отряд проверяли органы госбезопасности СССР. Допросив парня, чекисты отдали приказ о его аресте. За измену Родине (а вернее, за попытку измены) молодой партизан получил 10 лет с отбыванием наказания в исправительно-трудовом лагере. Из лагеря он не вернулся, жизнью заплатив за сутки, проведенные в полиции [76]76
Беседа с Б.Н. Черных (г. Белгород). 17.07.2006 г.
[Закрыть].
Сотрудники охранной полиции. Северо-запад РСФСР. 1942 год
Очень большое внимание уделялось и вербовке в полицию советских военнопленных командиров (офицеров, сержантов) и рядовых РККА. Уже летом 1941 г. из плена были выпущены сотни тысяч красноармейцев [77]77
Александров К.М. Тайное оружие вермахта / «Посев». 2001. № 6, С. 6.
[Закрыть], некоторые из которых согласились поступить в службу порядка. Начальники гарнизонных и полевых комендатур нередко давали указания бургомистрам о наборе полицейских из числа военнопленных. Так, бургомистр Ржева П. А. Сафронов получил разрешение коменданта отобрать из лагеря военнопленных 65 человек, чтобы укомплектовать ими четыре полицейских участка [78]78
Федоров Е. С. Указ. соч. С. 10.
[Закрыть]. В этом смысле показательна судьба жителя Ржева Дмитрия Пояркова. Он ушел на фронт, 13 октября 1941 г. попал в плен, после чего содержался в Ржевском лагере военнопленных. Его жена, узнав от знакомых, что ее муж находится в лагере, подала на имя бургомистра Ржева заявление. 10 ноября 1941 г. Поярков в числе других 18 человек был взят на поруки. 4 декабря 1941 г. его назначили квартальным старостой. 18 декабря 1941 г. Поярков стал полицейским 3-го участка [79]79
Там же.
[Закрыть].
