Текст книги "Гололед (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 7 Юность

Москва, 1968 год.

В начале марта на военную кафедру стала приходить техника, вернее ее стали привозить на трейлерах из воинских частей расположенных в Московской области. Для парковки нам выделили ангар на железнодорожной станция Москва-Товарная-Ярославская. Начальство решило, что для ремонта будем перегонять по одной машине в гараж. Планировалось укомплектоваться каждой машиной из штата инженерно-технического взвода инженерно-саперной роты мотострелкового полка:

Танковый мостоукладчик МТУ.

Путепрокладчик БАТ.

Землеройная машина ПЗМ.

Автомобильная фильтровальная станция МАФС.

Машина из комплекта тяжелого мех. моста ТММ.

Техника приходила «не первой свежести», битая солдатиками срочной службы до изумления. И что бы она, при первом же использовании студентами проходящими сборы, не вышла из строя – нужен был ремонт. Серьезный. Силами личного состава мастерской осуществить его мы никак не могли, не хватало специфических знаний военной техники. Поэтому пришлось идти на поклон в Военно-инженерную ордена Ленина Краснознаменную академию имени В. В. Куйбышева. А они нас послали еще дальше, на учебный полигон академии в Николо-Урюпино. Который находился на одной территории с полигоном Инженерных войск, где и планировались летние военные сборы пятикурсников механиков нашего института. Добраться, от нашего гаража, можно было за час езды на автомашине. Наши командиры договорились переводить по единице техники на полигон академии и ставить на ремонт в боксы.

Занятых на ремонте механиков гаража прикомандировали к полигону, а я на цундапике ездил туда, как на выходные, так и по мере надобности. Добирался за час. Причем мне опять пришлось заняться ремонтом станков, но уже в мастерских полигона. Однако учитывая предстоящие сборы, я стал еще и помогать в ремонте военно-строительной технике. Надоедая с вопросами об особенностях эксплуатации разных машин и типичных поломках техники. Видя неподдельный интерес к своей работе, равного им рабочего специалиста, они не отказывали мне в консультациях. И частенько разрешали участвовать в контрольной проверке машин после ремонта. Так, что верхушек по эксплуатации техники инженерно-технического взвода я нахватался и БТР 60 погонял прилично. Даже для срочника.

В конце апреля мне объявили о создании комиссии для пересдачи учебных предметов военной кафедры и сроках пересдачи. Я пришел на первый экзамен комиссии, во главе с полковником инженерных войск Лагутиным, прилично волнуясь. А члены комиссии, в составе 4-ех человек, стали расспрашивать меня о состоянии полигона, его функциональности. Им интересна была точка зрения студента готовящегося к сборам. Еще сообщили мне, что в адрес института пришло письмо от командования полигона с просьбой объявить мне благодарность. И отцы-командиры решили, что лучшей благодарностью будет сдача долгов и досрочная сдача предстоящих экзаменов по военке. Я был с ними полностью согласен и быстренько подал зачетку с целой стопкой бегунков. Везде было проставлено «хорошо» и я с облегчением удалился, «забыв» кошелку у стола комиссии. На что услышал высшее одобрение вояк: «Этот службу будет знать». Вот так просто была разрешена, вроде бы неразрешимая проблема. К обоюдной выгоде. И теперь мне пришлось, погрузиться в пучину зачетной летней сессии четвертого курса, изрядно прогулянного семестра. Скажем так, некоторые зачеты я сдавал методом тотального измора преподавателей, не оставляя им ни шанса к ретираде. Сам не думал, что способен на такое, но оказался еще как способен. Такими вот методами, подошел к экзаменационной сессии без потерь, а там отработал свои «хорошо». Теперь предстояли сборы и я рассчитывал покупаться в реке Липке, в прудах Николо-Урюпино… Отдохнуть от тягот студенческой жизни.

Прибыл в расположение палаточного городка военно-инженерной академии (нас приютили рядом со слушателями академии) своим ходом. Спрятал у знакомых механиков в боксе цундапик и раньше всех пошел получать вещевое довольствие в виде солдатского х/б второго срока. И уже почувствовал себя нормальным винтиком военной машины, как получился полный… облом. Видно у меня в судьбе, искать хлопоты на свою… голову. Попался на глаза командиру нашей роты и получил назначение старшиной. Когда я его спросил, мол почему я – ведь есть опытные отслужившие ребята. Он с усмешкой сказал:

– Вот они и будут командовать взводами и отделениями, а ты доставать и пахать. Кто лучше тебя знает полигон и его личный состав? И вообще, в армии нет слова «почему», а только «есть». И даже, «так точно» – дореволюционный пережиток.

И начался ад, поставить сотню студентов на вещевое, пищевое довольствие. Выделить палатки каждому взводу, довести до сержантского состава распорядок дня и напомнить их обязанности… Благо я имел трех месячный стаж лагерных сборов при «Выстреле» и то столько нахомутал – срочники ухохатывались. А эти… отцы-командиры, в это время пили водовочку на природе… у Липы. Закон курятника. Причем когда сборы закончились и все уехали по домам, я остался на три дня отчитываться за… за все хорошее. До последней наволочки.

Тем не менее, когда рота каждое утро бежала на зарядку под руководством одного из заместителей командира взвода, я убывал в парк проверять готовность техники к учебному дню. И полный собственного достоинства, рассекал по плацу перед боксами на технике. Таким хитрым образом осуществляя ее контроль. Возвращался только к общему построению роты и вел ее на завтрак.

Горючки, для меня, командир роты не жалел и я ее нещадно жег, пытаясь выполнить нормативы механиков-водителей инженерной техники на полигоне. Пытался. Обычным студентам это было неподъемным делом в принципе, а кого-то запустить на контрольную проверку, было нужно. Вот нас пятерых – я, три замкомвзвода, один бывший водитель-профессионал и натаскивали на зачет. Спал я не больше четырех часов в сутки и главное я понял, что командовать это не мое. Кстати нормативы я сдал, на трех машинах, танковый путеукладчик мне не покорился.

После сборов ко мне прочно приклеилась кличка Старшина. Сначала ей обзывались студенты механики, а затем она прижилась и на моем факультете.

В Москву, «разгонять тоску», приехали мама и Аннушка. А я отбыл в Крым, оставив им свою жилплощадь в пользование.

Наконец-то я поехал в Крым летом, сначала решил пригласить с собой кого-нибудь из студенток, но потом подумал: «В Тулу со своим самоваром? Ну уж нет. Лучше один оторвусь по полной». Мой цундапик служил мне исправно, конечно приходилось ухаживать и обихаживать, но возможности у меня были. Кроме того – это все-таки военная немецкая техника. Этим все сказано.

В Симферополе накал строительства попритих, хотя работы было еще «начать, да кончить». Так как Семеныч сам себе стал придумывал хлопоты – для гаража выгнал стены, мансарду на времянку надстроил. Тетушка смеялась: «Шо тот хохол – не съем, так понадкусываю». Но было видно, что эта перманентная стройка ей уже надоела. Нужно было принимать какое-то кардинальное решение.

Ивана уже три месяца, как определили в ясли рядом с работой Семеныча, где он был под его бдительным присмотром. Поэтому, когда Семеныч ушел на сутки работать, я сговорился с бригадой калымщиков. По рекомендации соседа. Мне хватило дня скрытного наблюдения за их работой – опыт сверхсрочника старшины Ермилыча, для определения ху из ху. После этого я троих рассчитал, а оставшимся троим повысил оговоренную плату вдвое и поставил на пищевое довольствие.

Пришедший с работы Семеныч, не стал нарушать договоренности – ведь сам обещал мне времянку в жилье. И я выделив ему деньги на оплату работ (с запасом), отбыл в Севастополь через Ялту, повидать ялтинскую родню. В Ялте побыл всего денек. Ялтинские пляжи упакованы людьми стоя, поесть очередь метров в десять, в квартире маминой сестры гостят три семьи родных. Вавилон.

А в Севастополе отца назначили в приемную комиссию и он был постоянно занят, мама с Аннушкой были в Москве. Свобода и свое транспортное средство. Мечта студента. Купался на Учкуевке, Петруха был мне за гида и показал много неизвестных достопримечательностей Севастополя. Я ему намекнул, что собираюсь в путешествие по Крыму и неплохо бы иметь, что-то небольшое из «эха войны». Этот серьезный мужичок, сказал, что некоторые (надежные люди), зная о его интересе к патронам 9х19 мм, полгода назад предложили приобрести найденный недавно вальтер Р38 военной поры. Он его осмотрел – вальтер 42-го года в хорошей сохранности, но цена очень кусачая.

– Ну не дороже жизни и здоровья, – сказал я. – Петро, у меня для тебя подарок.

Я купил ему в Москве ласты Акванавт (на его 43 размер) и маску с трубкой. А главное – подводное ружье типа арбалет Р-1.

– Но…, -завел Петр.

– Это просто дружеский подарок, у меня такой же комплект с ластами на 45 – ый размер. Уеду, оставлю его здесь. Будешь добычей с моими делиться, – предложил ему я.

– Леха, за твой комплект отдадут ствол. Давай я договорюсь, там лоб как раз с 45-ым дефицитом. А тебе дам свои старые ласты-маску-шноркель, для покупаться будет нормально.

– Ну тогда и ладно. Договорились, – дал я свое добро.

Вот так севастопольцы и решали вопросы, сложные и не очень. А вот доплатить таки пришлось – пистолетик то был наградной, хромированный, в герметичной шкатулке со свастиками и орлом (ее не взял). Вот уж по истине – если где-то убудет, то где-то прибудет. На станине кожуха-затвора была гравировка: «Hauptmann Otto von… fur Tapferkeit» (Капитану Отто фон… за Доблесть).

– А где гауптман?

– На дне, рядом с Херсонесом, в трюме самоходной баржи.

Так я экипировался, пора было в путь. Пока двинул на Симферополь, уже через Бахчисарай. По дороге попробовал вальтер, похоже из него почти не стреляли. Запрятал в удобном месте на мотоцикле – легко достать и посторонний не найдет, разве что знаток военных мотоциклов вермахта.

В Симферополе «бригада ух, работаем за двух», закончила уже наружную отделку времянки и взялась за гараж. Семенычу они глянулись, он рассказал: «Только задание и деньги выдаю, дальше голова не болит». Повезло. На следующее утро я двинул в Евпаторию через Николаевку, как там в Крыму говорят – «через Саки на Мойнаки».

И вот в этот раз я поездил по Крыму, открыв для себя чудеснейшие уголки полуострова с чарующими названиями: Ай-Петри, Учансу, Чуфут-Кале, Мангуп, Роман-Кош (забрался туда на мотоцикле), Чатыр-Даг (то же на мотоцикле), Кизил-Коба, Джур-Джур, Коктебель, Казантип, Кара-Даг, Тарханкут. Настоящий «праздник, который всегда с тобой».

В Москву вернулся, отдохнувший, набравшийся впечатлений и разочаровавший в женском поле. Они на отдыхе и вдали от дома, как с цепи сорвались. Как-то заночевал на турбазе вместе с туристами (в группе на десять человек – шесть женского рода) и я сначала с удовольствием принял гостью в свой спальник. А затем пытался игнорировать, но… и так до утра. Потом спал до обеда. После этого зарекся подъезжать к стоянкам туристов, ну почти… зарекся. Инструктор рассказывал страшные вещи: на ночь зашнуровывает палатку, а утром просыпается не один и… с зашнурованной палаткой. Мистика. У туристок считалось подвигом трахнуть инструктора и неважно сколько ему лет – то ли стажер лет семнадцати, то ли зрелый мужчина под сороковник. Вот, что делает с людьми природа.

В отделе, руководитель моего дипломного проекта, кандидат технических наук Валентина Ивановна Борельская обрадовала меня сногсшибательной вестью. Мы едем на Нововоронежскую АЭС, на Дон, для сбора материала для докторской диссертации командира Борельской. А также с перспективой на мою аспирантуру. Я заикнулся о занятиях и предстоящих госэкзаменах, но был поставлен на место – Валентина Иваовна все согласовала. Я был поражен, здесь только еще до диплома добираться, а уже Васюки в Нью-Москву переименовывают. Но пропустил это все сквозь поток сознания – главное диплом, а попутно… и всякое другое пойдет.

Валентина Ивановна поехала на поезде, а я на мотоцикле. Привык я к нему и световой день еще длинный. Пути примерно на 12 часов. На АЭС вышел на проектную мощность только первый энергоблок, готовился к пуску второй и строились третий и четвертый. Все с повышением в мощности и каждый с головными реакторами в сериях. Пионерские работы. Было на чем набрать материал, но и запутаться в нем было очень легко. Командир Борельская меня пристроила меня к делу, галопом прогнав по необходимым инстанциям… и через недельку отбыла. Я приуныл, однако его величество случай здорово облегчил мне жизнь работу. Как-то, промаявшись без толку весь день в производственном отделе АЭС, я окончательно решил пристроиться в наем на испытательные стенды. И приняв это решение пошел вечерком на Дон, скупнуться перед ужином. На пляже набрел на двух лбов-бакланов издевающихся над невысоким парнем интеллигентного вида. Даже в трусах он выглядел рафинированным интеллигентом – гигантом ума. Я не герой-спасатель, но этого парня мельком видел на АЭС в производственном отделе. Выходит наш. Попросил парней, отвязаться от моего сослуживца – нагрубили в извращенной форме. Оба получили по голове и я их поволок топить в Дон. Тяжелые гады, как железные шкафы, а парень не помогает. Ну все же они похлебали водицы – я их запинывал в воду и притапливал по очереди. Вскоре одна бабеха стала звать милицию на помощь, пришлось с достоинством удалиться. Бегом. Парня звали Борис, он был ленинградец и старший инженер. Его прикомандировали на АЭС из КБ «Ижорского завода». Для консультаций-испытаний-согласований по изделиям завода – корпусам ядерных реакторов. Вот так оно вышло. Пошли поужинали в столовке и я его проводил к общаге специалистов. Оказалось он живет один в однокомнатной квартире и может меня пристроить туда, как своего сотрудника.

Так мы с ним и прожили, больше месяца, в одной комнате. Узнал я очень много нового и полезного о реакторах и их периферии. А этого материала нигде не найдешь, а если найдешь – не поймешь. Вообще, что мне делать с моим дипломным проектом я представлял. Необходимо было только согласовать с моим руководителем «политические аспекты». Так как после смерти Курчатова образовались группировки, в которых каждый лидер считал себя главным по атому. И это было совсем не мое дело, а Валентины Ивановны и Генерала.

Государственные экзамены сдал по своему стандарту – на «хорошо». Далее меня ждала преддипломная практика в отделе Валентины Ивановны.

Интерлюдия 8

Зифари. Большая Свалка.

«Что нам стоит, дом построить – нарисуем будем жить.» Однако все не так просто у нас получилось. Если на мусорнике каждый сидит в своей дыре и «что хочу то и ворочу». То на понтоне, пусть и достаточно большом, жить уже приходилось коллективом. Пусть и достаточно однородным, но тем не менее, приходилось приспосабливаться друг к дружке. Мы с командой Варуха размонтировали свои старые охранные системы и адаптировали их к новым условием на понтоне. Теперь приходилось осуществлять еще и подводный контроль. Крыша эсбистская – крышей, а паранойя основа бдительности. Да и крыша иногда… едет.

Планировку жилья и инфраструктуры сначала пытались сделать самопальной, но мы с Кирхом настояли на том, чтобы это для нас сделали специалисты. Естественно, что решение этой задачи и возложили на нас. Пришлось, вместе с Гильтом, идти на поклон к эсбистам для проведения посреднических переговоров по планетарной сети. Прямого выхода в сеть они нам не давали, даже со своих коммуникаторов. Хотя у нас уже тоже были коммуникаторы, запрашивать с них доступ к сети было опасно. Пеленг на сканерах эсбистов брался с точностью до метра – рисковать не стоило.

На встречу взяли, из общего фонда, три крупные разноцветные жемчужины: розовую, голубую и светло-зеленую. Было очень плохо, что мы не знали их цены.

При добыче жемчужин, мы чуть не потеряли троих парней, когда они подверглись нападению стаи гигантских мурен. Я тогда погружался вместе с ними, испытывая новый батискаф, предназначенный для больших глубин. Ходили слухи, что на больших глубинах часто попадалась космическая техника Содружества и не только. Поэтому успел пальнуть по стае серией импульсов, пока у бортового стационарного гравидеструктора не закончилась энергия. Деструктор сработал после команды к действию, автоматически, по отметкам на экране в режиме свой-чужой. Однако в живых остались две твари и пока мы их прикончили, порвали трех ребят. Батискаф был укомплектован переходным шлюзом и барокамерой (батискаф мы прятали на дне и входили в него под водой), куда и поместились шестеро: трое раненных и трое парней, что их внесли. Благо, что к этому времени мы обзавелись кибердоком и медицинской и стазис – камерами. Вот и наладили для ребят круговой конвейер: медкамера – кибердок – стазис-камера – медкамера, как предложил Кирх. Управленец, что сказать.

Ребят удалось спасти и именно в этом глубоководном месте, мы нашли скопище раковин-жемчужниц с цветным жемчугом идеально круглой формы и большого размера.

Вопрос об оплате услуг архитектора и эсбистов стоял первым в программе переговоров, поэтому Гильт просто положил перед главным футляр с жемчужиной нежно-розового цвета. Тот его открыл и мгновенно захлопнул, не давая взглянуть на жемчужину коллеге и спросил:

– Сколько их?

Вот здесь он прокололся, и уже я вступил в переговоры:

– Командир, давай не будем выяснять кто из нас хитрее. Во-первых, это конечно, не единственный экземпляр. Во-вторых, мы с тобой договоримся о десяти процентах твоей комиссии. И все. Дальше пошел торг, где солировал уже Кирх. Остановились на двадцати процентах комиссионных, при полном непротивлении сторон. Сказать, что цена жемчужины оказалась большой – мало. Она была очень большой. Нам хватило трех жемчужин: на проект, на оплату работы техника строителя с комплектом дроидов и на много разных бытовых мелочей.

В тоже время возникла реальная опасность общине, ведь сильные всегда желают получить максимум. За счет слабых. Нужно было становиться сильными или… уходить с планеты. Ну что же, будем настороже, а жизнь план покажет. Главное, чтобы все в общине осознали опасность.

Стандартный жилой дом на четыре квартиры, получился с мансардой над первым этажом, удобствами и подсобными помещениями в цоколе (в поплавках понтона). Эти дома строились на общинные средства. Кто желал для себя и своей семьи двойной блок или хотел индивидуальный проект, дополнительно вкладывали свои средства. И таких людей было достаточно – уравниловка у нас не поощрялась. Конечно проще расти вместе с общиной в едином строю, но людям всегда нужна и личная перспектива. Конечно если личная инициатива не противоречит интересам всей общины. В этом случае – личное побоку.

Однако были минусы нашего становления в сообществе ныряльщиков. Теперь наладить свой канал сбыта добываемых нами биоресурсов – становилось крайне сложно. Корпорация обязательно будет нас контролировать. И сейчас на порядок плотнее, не давая нам выходы к независимым посредникам. А тем более, упаси Вседержатель, не позволят самостоятельно выйти на биржу. Не позволят по определению, однако и чужих не подпустят. Мы уже барыгам были не по зубам, даже как самостоятельная сила. А нанять им наемников – не позволит корпорация. Очень на это надеюсь. Какое-то время у нас было и его нужно было использовать в полной мере.

Во-первых, я сумел посадить (несмотря на жесткий контроль) на дроидов строителей одноразовые самоуничтожаемые излучатели кодового импульса. Которые включаться на передачу, когда удаляться от Большой Свалке на большое расстояние. И тогда нейросеть Стерха должна их принять импульсы, как сигнал к налаживанию связи. Поэтому у нас была надежда открыть независимый канал информации. Так как записывать, хранить, воспроизводить и обрабатывать ее мы могли. Мы добрались до глубоководных завалов космической техники и у нас появились достаточно мощные искины. Но вот выходить в сеть мы не могли – нас сразу бы запеленговали эсбисты.

Во вторых, будучи цифровиком и занимаясь поисками артефактов для Ордена чтимых, я участвовал в исследовании многих мест на этой планете. А в найденном портале вневременного перемещения Древних – мог и погибнуть. Но теперь я не один туда полезу и даже не со 121 – ым, а с Кешей. О ворухнулся дружок, скоро мы с тобой будем работать по профилю. А уж этот портал, всем каналам информации – Канал. И я уверен, что посредством его общине можно будет выйти на новый уровень. Космический уровень, всей общине и не только ей. А это сокровенная мечта этих отважных людей, с которыми меня связала Судьба. Мечта последнего Шанса, как мне это понятно.

Вот эти соображения я и выложил активу общины. Парни сначала онемели, даже ментально, а затем с недоверием и надеждой впились в меня взглядами. Гильт смотрел твердо и уверенно, похоже этот парень давно меня просчитал. А вот Кирх смотрел недоверчиво и заявил:

– Мне кажется Илич, что ты использовал нас в темную?

– Хорошо Кирх, разберемся. Да, я многое не договаривал – о подобных вещах не болтают. Но ты можешь сказать, что вы меня использовали в меньшей мере? – ответил я.

– Кирх, ты говоришь не подумав. Мы ведь сотрудничали и признайся очень плодотворно, – сказал Гильт.

– Да, так плодотворно, что посадили себе на хвост корпорацию, – не угомонился Кирх.

– А ты Кирх, хотел сгнить на свалке или погибнуть под водой. А не рискнуть всем, когда появился шанс? – отбил подачу Гильт.

Я мысленно аплодировал ему. Насколько Гильт вырос за этот год, как лидер? Он по менталитету уже – человек космоса: «Интересно, какой же у него уровень интеллекта?» Меня очень интересовал этот парень, я хоть и слабый ментат, но человеческие эмоции чувствую. А вот его эмоции для меня закрыты. Он ментально закрыт наглухо и кто его родители – никто не знает. Прошел как-то через главный пирс семилетний малый и это все, что о нем известно. Эсбистам его не сдавали, как это там – с Большой Свалки выдачи нет.

Кирх смутился и не ответил, а что говорить – все и так ясно.

Но меня он все равно зацепил:

– И сколько у тебя еще от нас секретов?

– Много и все они только мои. У тебя ведь тоже своих секретов достаточно?

– Да, похоже я наговорил лишнего, – угомонился он.

– И это правильно, лучше прямо высказаться. Пусть такое неприятно, но зато полезно, – затормозил я.

А пацанам это все было по фиг, они сверкали своими глазами и смотрели на меня с немым обожанием – наверное уже вели грозные космические корабли по бескрайним просторам Вселенной. Я четко осознал, что не оправдать их доверие, просто не имею права. По жизни, по правде.

Вот на мне появился еще один крючок и такое уже было, в позапрошлой жизни, вспомнилось мне.

А через неделю на нас напали. Я не оценил наглость и тупость барыг, а так же хитрозадость эсбистов. Которые решили проверить нас «на вшивость».

К нашему счастью, на боевую слаженность ребят натаскивал Лирг, бывший сержант космодесанта. Я подозревал, что отнюдь не сержант и совсем не космодесанта. Как он сюда попал – меня не интересовало. Хотя я на девяносто девять процентов был уверен – его беды начались с того, что он прибил какого-то высокопоставленного подлого офицерика. Есть военные, у которых просто на лбу высечено – Командир. С ними очень не просто, но по службе – как за каменной стеной. Этот однорукий (хотя теперь я делал протезы неотличимые от потерянных конечностей) гений обстругивания из гражданских деревяшек – солдатиков. Как-то ухитрился за полгода сделать из банды юнцов – команду. Команду со всей военной иерархией и немалыми умениями.

Поэтому в положенный срок, личный состав приготовился к обороне, согласно расчетов боевых постов.

К понтону, окружая его, приближались подводные пловцы, около ста человек, взрывные устройства располагались в арьергарде их построения. Значит напали с целью пограбить.

Вокруг понтона были расположены замаскированные посты передового охранения. Им был передан приказ пропустить нападавших и открыть огонь, на поражение, по пловцам транспортирующим взрывные устройства.

Посты в понтоне открыли огонь первыми. По авангарду. Пленных не было – ребята перестарались. Я абсолютно не опасался, что ребята сломаются, совершив убийство себе подобных. Какой там военный синдром, они на войне почти с рождения. Поэтому сбор трофеев был проведен быстро и качественно, а с телами разобралась местная зубатая фауна.

Следовало срочно закрепить успех, судя по количеству напавших бойцов, это была совместная акция барыг. Решено было уничтожить всю верхушку посредников Большой Свалки. Однако Гильт с Кирхом посоветовали оставить одного из них – Осира, который был адекватней и порядочней своих коллег. Насколько это возможно у бандитов. На мелочь решили не распыляться – времени для тщательной разработки действий не было. Приняли решения создать боевых три группы по 12 человек, со старшими: Кирх – Гильт, Лирг-Хис и я с Варухом. Действовать решили в наглую. Нацепили оснастку бандитов и вооружившись их оружием, универсальными пистолетами-пулеметами – двинулись к понтонам выбранным для атаки. Прошли в них через подводные шлюзы и стали уничтожать всех. Поголовно. К сожалению под раздачу попали и шлюхи, которых барыгам периодически привозили из мегаполиса – сдавая в поднаем. Свидетели нам были не нужны, а «на войне, как на войне». Эту грязь, взрослые мужики взяли на себя.

На понтонах барыг мы пограбили со вкусом и от души – там было что взять. До утра нагрузили грузовую платформу под завязку и отбыли в свой пункт постоянной дислокации. Конечно мы не обольщались, эсбисты нас точно засекли. Но не пойманные «на горячем» – мы были в своем праве. По понятиям Большой Свалки.

Теперь нужно было постараться получить дополнительные дивиденды, в виде связи с островами планеты. Хотя бы попытаться – к примеру через Осира.

В ночном бою у нас погибли, трое наших парней. Они были погребены по обычаю ныряльщиков: тела сожжены, прах опущен на дно впадины в каменных сосудах. За неделю другую, сосуды обживут водоросли, раковины и они станут неотличимы от других камней на дне океана.

С утра к нам нагрянули корпоранты с проверкой и конечно ничего не нашли. С их стороны это был просто демарш, мол мы знаем, что вы знаете… и далее по тексту. Но они ни как не ожидали напороться на открытые ненавидящие взгляды друзей погибших.

Парням было не впервые терять друзей, но от этого им не становилось менее больно.

Теперь эсбистам пришла пора думать, как строить взаимоотношения с новыми лидерами Большой Свалки. Купить нас вряд-ли удастся, а равноправными наши отношения быть не могут. По определению.

Из ожидаемых визитов состоялось еще два. Один нанес глава местного самоуправления, состоящего из успешных ныряльщиков – Ирлан. Серьезный мужичок с цепкими умными глазами, который разговаривал сначала с одним Гильтом и лишь потом была беседа со всем остальным активом. На этом импровизированном совещании сторонами было подтверждено, что мы «одной крови» и среди нас нет шакалов» Табаки». Договорились о совместных действиях, особенно в борьбе против демпинговых цен корпорации на биопрепараты и завышенных цен барыг на картриджи и расходники к бытовому и медицинскому оборудованию. Конечно представляло интересно, где они были раньше со своими предложениями. Да ладно, оглядываться на прошлое стоит только с точки зрения учебы на чужих ошибках. А вот жить нужно будущим. Даже не настоящим, ведь настоящее – только грань будущего.

А затем пришел Ирлан, теперь оставшийся самым сильным перекупщиком на Большой. И пришел один, это сразу показало серьезность его намерений. По договоренности с общиной, с ним разговаривали только я и Гильт. Это было правильно – есть опасные знания и их лучше сторониться. Ирлана интересовало, что мы будем предпринимать в сложившейся ситуации.

– Я рад, что избежал участи трех моих коллег, – с этого заявления он начал разговор.

– … ….

– Как вы намерены распорядиться, оставшимся от моих… коллег, имуществом? – продолжил он далее.

– Мы рассчитываем на открытие у тебя кредита, – Кирх был в своей стихии.

– На какую сумму?

– Разумную. Финансовая кабала тебе не грозит. Обсудите это с Кирхом на своей территории, – включился в разговор я.

– Я готов к сотрудничеству.

– Надеюсь ты утихомиришь остальных «бизнесменов»? – спросил Гильт.

– Это и в моих интересах.

Ну вот и этот, весь такой… мистер Лояльность.

А вечером пришло долгожданное кодовое сообщение от Стерха по открытым главному и трем дублирующим каналам. Работающим только на прием. В сообщении были указаны координаты рандеву, точка которого находилась в достаточном удалении от Большой Свалки.

Опять подул ветер перемен… но мы уже были к нему готовы. Мы.