Текст книги "Гололед (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21.Франция, 1991–1992 года

В Легионе подал рапорт с просьбой об отпуске, который полагался мне после ранения. Получился почти месяц отдыха и я уже собирался отправиться к семье в Алжир…

Как я не ожидал случившегося, но все равно, оказался не готов к нему и развал Союза поразил меня в самое сердце. Насмерть. Почти. Все, что было для меня свято с пеленок и полито обильной кровью родных, а потом и близких друзей, оказалось не нужным большинству граждан СССР. И не их предала партийно-экономическая элита страны, они сами предали свою страну. Могучее государство развалилось на удельные княжества, где заправляли прямые ставленники врагов СССР. Это была чистая победа США, в стиле Лао-Цзы – без войны. Что стало побуждающей причиной сдачи СССР его же правящей элитой: глупость, ишак с золотом, морковка перед носом? Или неготовность взять на себя ответственность за судьбу государства и пройти тяжкий кровавый путь, не оставляя за спиной врагов, обретая соратников и теряя друзей. И быть готовым выслушивать проклятия от людей бывших когда-то единомышленниками. Путь тирана, единственный приемлемый путь. Был правда еще путь гражданской войны, но руководство России и так отдало все, что от него требовали появившиеся в союзных республиках местные князьки. Ради своего вящего спокойствия. И с великим усердием принялось разрушать Великую страну, как исконно у нас было принято в Отечестве. До основания. В чем им, с чувством полного удовлетворения, помогали проклятые империалисты, вдруг ставшие друзьями и наставниками. Опорой и надежой, так сказать.

Я заселился в номер гостиницы предместья Парижа и… неделю пил. Смотрел в телевизор на эти довольные хари победителей и пил. Как ни странно, это помогло мне реально оценить ситуацию. Так как мысли, которые я от себя гнал, в трезвом состоянии или загонял в самую глубь сознания, в алкогольном дурмане укоренились в моей голове. И я стал расставлять свои новые приоритеты. По ранжиру. Родины у меня нет. Есть только родня, семья, друзья и обязательства перед ними. Осталось чувство самодостоинства и честь… бывшего советского офицера. Это или мир сошел с ума, или я: город русских моряков, Севастополь, принадлежит стране на государственном флаге которой бандеровский символ – трезубец. А народ СССР это, оказывается, угнетенное быдло, которое наконец проснулось. Я принял решение…

– А я тебя, как раз сегодня ждала. Рассчитывала, что ты через недельку придешь в себя и угадала, – такими словами встретила меня Леокадия, когда мы встретились в парке расположенном в нескольких кварталах от ее квартиры.

Я промолчал. А красавица продолжила, упиваясь изменившимся положением:

– Теперь, я буду ставить тебе условия. Сам понимаешь, ситуация изменилась и ты никто. За тобой никого нет… – И замолчала.

– А за тобой, бонита, пусть и есть два хрена с бугра на соседней скамейке, но мой нож у твоей шейки. Не так ли? Поэтому… есть такая птичка в Африке, называется не кизди. Давай ближе к делу. И успокой своих бодигардов, иначе я их просто зарежу. Я очень зол, понимаешь? А не раздавлен, как ты думаешь.

– Ладно, успокойся. Ведь это ты ко мне пришел, а не я.

– Все течет, все изменяется. Сегодня ты, а завтра я. Скажу сразу, в бывшие республики СССР я дурь не повезу. И убери от Мишеля курдов. Я вот он, у тебя в ручках и давить на меня вам больше нет нужды. А он мне будет очень нужен, уже для наших общих дел. Живой, здоровый и спокойный за свою дочь. Понимаешь?

– Какой умный мальчик, – проворковала эта сучья Мата Хари, – ты никуда, ничего не будешь возить. Ты будешь делать то, что делал и раньше, о чем до сих пор ходят то ли слухи, то ли легенды. Перехватывать караваны с наркотиками. Трафики, по европейски. Работать будешь: «На земле, в небесах и на море…», – так у вас поют… вернее пели.

Вот… нехорошая женщина и мстительная, посыпала все-таки сольцы на рану. Но и я не добрый христианин, посчитаемся и теперь я буду спокоен, как лед.

– Я думаю, что это не место для инструкций, парк не подходит для серьезных разговоров.

– Правильно, лучшее место это в постели и на ушко или в туалете под слив воды в унитазе.

«Вот сучара», – восхищенно подумал я и… рассмеялся:

– Твоя взяла, я согласен на постель.

– Размечтался, обойдешься разговором на яхте твоего Мишеля, – подытожила кубинка, а я понял намек. Яхту нужно было покупать и оборудовать за свои. И тогда будет ясно, кем я буду в игре – приличной картой или шестеркой.

Нагрузить своей защитой мою семью в Алжире? Афганская диаспора там достаточно сильна. Нет, на это я никогда не пойду. Помощь приму, но не защиту. Это. Мое. Дело. Будем работать по специальности, но сначала нужно хорошо подготовиться.

Чем я и занялся, отправившись в Марсель. Первое, я решил, что если Гурон заартачится и будет продолжать наезжать на Мишеля, то мне придется этого индейца валить. Второе, Мишель отправляет свою козочку-внучку подальше от Парижа и Франции. В Японию, например, в Киото к Семенычу. Не думаю, что там кто-то будет ее искать, а если попробуют, то я им не завидую. По рассказам Ивана, у его отца там школа телохранителей и дедуля очень в большом авторитете у местных… скажем людей риска. А здесь, нам с Мишелем нужны свободные руки, ведь дела предстоят лихие и серьезные. Да, что серьезные – смертельно опасные. Третье. Наводить нас на цель будут, конечно, курды. Поэтому успех операции, на две третьих, будет зависеть от их разведданных. И это очень хреново, ну кто мы им с Мишелем? Нужно иметь свою разведку, хотя бы для проверки и уточнения полученной информации. Я не думаю, что мы должны будем уничтожить наркомафию во всем мире. Нам будут поручать точечные акции, типа некто попросил кого-то по-дружески: не делай того-этого. Плохие ребята не послушались… и получите скандальчик, в виде перехваченного транспорта с наркотой. Главное, будет нужно хорошее судно, способное принять на борт малый вертолет, автомобиль и небольшой десант. Захватывать суда на просторах Средиземного моря – сплошная фантастика. Перехватывать груз наркоты нужно в момент передачи его с берега на судно или доставки груза судном на сушу, в место передачи. Нужны две точки опоры, земля-море. То есть уверенность, будто после команды фас, наш бобик схватит конкурентов за яйца – очень сомнительна. А в то, что в этом регионе Средиземного моря у кубинцев и курдов существует разветвленная агентурная сеть, я просто не верю. И пятое, допустим груз мы перехватили и что, будем уничтожать его? Не тут-то было, так как разборки между бандитскими группировками – это одно, а выполнять криминалу функции государства – это чистый терроризм. Тогда против нас ополчаться все и особенно полиция. За то, что мы лезем не в свое дело. Как рыцари благородного образа. Херовы. И конечно, все наркоторговцы ринутся по нашим следам. Потому, что так делать, не по понятиям. Западло, говоря проще. Украсть, ограбить это в тему преступного бизнеса. Уничтожать товар… такое уже не укладывается в разум наркоторговцев, а белые вороны, у бандитов, долго не живут. С нами просто никто работать не будет и вокруг нас образуется полный вакуум. Поэтому груз нужно прятать или передавать надежным людям для транспортировки И наконец, доставлять к оптовикам самим. А это совсем другая специфика наркобизнеса, здесь нужны профессионалы и не случайные, а укоренившиеся в этом бизнесе. Или молодые волки, которые будут торить свой путь. Обычно кровавый.

В Марселе состоялся разговор с Мишелем, по ранее оговоренной связи:

– Мишель, как там наш друг, больше тебя не тревожил?

– Алекс, куда ты пропал? Я уже подумал плохое и сам спрятался, и Адель приказал затаиться. А наш друг пропал, уже три дня как. Я переговорил с надежным и хорошо осведомленным человеком, так тот сказал, что индейца даже никто не ищет. Дело обстоит так, словно с ним разобрались.

– Это не по таксофону, Мишель. Возвращайся домой, я подойду к тебе, там подробно и поговорим. Есть новости. Разные.

Следующий звонок я сделал в Алжир, тестю:

– Здравия желаю, товарищ гвардии капитан, как живете-можете, – приветствовал я Темир-ака.

– Здравствуй угил, – не принял шутливого тона старый воин, – слышал у тебя неприятности?

– Когда их у меня не было, но в дом я их не занесу.

– Но ведь, именно, дома тебе и помогут с ними разобраться.

– Спасибо Темир-ака, я всегда буду это знать и надеяться. У вас там ничего нового?

– Есть новости, Айгуль улетела с отцом отдыхать, на Кубу. Устала бедная от трудов тяжких и непрерывных. Особенно устала письма писать, по десятку в неделю. Правда не отправляла, на это ума хватило. Но вот ей кто-то весточку оттуда передал.

– Ясно. Желаю ей счастья. А вообще, вокруг вас никого постороннего не объявлялось?

– Нет. Никто из наших ничего не замечал и около нас сложно остаться незаметным.

– Это хорошо. Мне в скором времени нужны будут люди для работы. Надежные люди, для тяжелой, но отлично оплачиваемой работы. По моему старому профилю. Когда будет нужно, я заеду в Аннабу для предварительных переговоров.

– Я понял. Как только подыщу серьезных работников, то сообщу результаты через Мишеля.

– Передавай всем мои наилучшие пожелания и до связи, Темир-ака.

Теперь мне предстояла встреча с Семеном, с… которой я познакомился еще три года назад. Когда перебивался в Марсельском порту временными подработками. И лелеял самые, что ни на есть преступные намерения. Первый раз я ее встретил в тот момент, когда трое негров настойчиво убеждали ее познать радости настоящей мужской любви. Причем демонстрируя не свои мужские достоинства, как и положено у обезьян, а ножи. Пришлось вмешаться, так как ее ответ насильникам был изложен на изысканном матерном русском языке. Я уложил двоих, а ее мне пришлось оттаскивать от третьего африканца, которого она забивала ногами. Причем, очень умело. Тогда, к моей помощи она отнеслась насторожено и только морщилась, когда я ей перебинтовывал раненную руку.

– Тебя нужно к врачу, рану придется зашивать. И проколоться необходимо, неизвестно в чем эти черномазые ковырялись своими ножами, – сказал я на русском.

– Ты русский…

– Нет я арап. Вот те крест.

– Гонишь, но мне в больницу нельзя. А на «доброго» лепилу нет денег. Я сегодня первый день, как вышла работать в порт по полусвободному режиму.

– А где работаешь?

– На складе, управляю погрузчиком.

– А эти кто, – кивнул я на лежащие в бессознательном состоянии тела негроидов.

– Да нарки какие-то, временно нанялись на наш склад мешки потаскать вручную.

– Проблем с ними не будет? – Кивнул я на отключившихся нигеров.

– Нет, разве, что у них будут. Вот только, я их ножи заберу и выкину.

– Ладно, пойдем я сам тебе окажу медпомощь. Аптека рядом.

В аптеке я купил все необходимое для обработки раны. На территории складов нашли неприметный закуток, где я вколол ей ударную дозу антибиотиков, обработал рану, зашил и укрепил пластырем тампон.

– Ты не врач, это точно. Но опыт есть… военный? Бывший, – уверенно сказала она.

– Работать сможешь? – поинтересовался я, – а вот лишние знания, многие беды.

– Поняла не дура. А работать придется, куда я денусь.

– Ты путаешь темы. Запомни, сейчас ты просто работаешь, а не сидишь в тюрьме. Опиши начальникам на складе случившееся, они должны понять. Потом отработаешь, вот от этого никуда не денешься.

– Со мной этот номер не пройдет. Эта сука, ажан-смотритель, привел меня на работу и сказал им, что я проститутка.

– А что нет, – я с интересом оглядел ее.

Симпатичная молодая женщина, правда излишне мускулистая, но это на любителя.

– Нет, – с вызовом ответила она, – это на меня работали девушки и у нас был не бордель, а пансион.

– Ясно, пансион типа борделя или наоборот. А звать то как?

– Семен, только не смейся, гад.

– Ни хрена себе, так тебя и зовут здесь?

– А они не понимают, что это мужское имя.

– Ладно, не мое дело копаться в чужой жизни. Прощай.

– Прощай… а вот тебе бы я дала. Ты мужчина. И вообще, я здесь года на четыре прописалась. Обращайся если что.

Пару раз обращался за помощью, по мелочам. И всегда без отказа.

В порту мне сказали, что Сэмэн, освободили год назад. За примерное поведение и она опять занялась своим ремеслом, так что я могу ее найти, вечерком, в ночном клубе «Парадиз», в Старом порту. Ну, что же вольному воля… как говорится.

И здесь мой глаз зацепился за что-то знакомое… за силуэт судна пришвартованного у приемника разделочной верфи.

– Уважаемый, – обратился я к, похоже, старшему стивидору приемника, – не подскажете, что это за судно у вас пришвартовано.

– Русский бизнес. Притащили этот самоходный плашкоут на продажу… – начал было он и с интересом посмотрел на меня.

А я понял, не дурак и решил не мелочиться, достав из портмоне купюру в 100 франков.

– … а он никому здесь не нужен. Поэтому они его пригнали к нам на разделку и теперь торгуются с нашим патроном из-за каждого сантима.

– А где они расположились?

– Да так и живут, в кубрике на судне. Клошары…

Я передал ему купюру и предупредил:

– Ничего не говори своему патрону и проводи меня на судно. Получишь еще 50 франков.

Кубрик пропитался устоявшимся запахом перегара и табачного дыма. Двое сидевших в кубрике типов с тоской смотрели на опустевшую литровую бутылку дешевого кальвадоса, пустую банку из под сардин и не обращали на нас никакого внимания.

– Месье, – обратился я к своему сопровождающему, – вы не скажете, как я смогу вас найти. Несколько позже, скажем, через 1–2 часа. У меня будет к вам выгодное предложение.

– Я сегодня дежурю и буду на верфи до утра, а они, – он кивнул в сторону членов экипажа, – знают где меня найти.

– Витя, вот же сука этот франк, – сказал плотный мужчина лет за тридцать, обращаясь к своему напарнику, – ни тебе здрасьте, ни до свиданья.

– Вы по какому вопросу, мистер, – на ломанном английском обратился ко мне Виктор.

– Если я скажу, что повидаться с земелями, вы мне поверите?

– Бутылку ставишь, я даже в то, что ты пришел нас выручить поверю. И заодно в старика Хоттабыча. – Он протянул мне руку для рукопожатия и представился, – Виктор Корякин, в недавнем прошлом штурман гражданского морского флота СССР, потом палубный матрос на греческом сухогрузе, а сейчас – мердэ. Если говорить цивилизованно.

– Владимир Упоров. Был механиком, сейчас моторист, а остальное все тоже самое, – пожал мне мне руку первый моряк.

– Зовите меня Алекс, этого достаточно и я думаю здесь продуктивного разговора не получится. Пойдем, где-нибудь приземлимся.

– Добро, – сказал Виктор, явно первый номер в дуэте, – но мы на мели.

– Не просто на мели, а на мелище, – добавил Владимир.

– Это ясно и без ваших тонких намеков. Угощаю.

Зашли в небольшой ресторанчик на территории порта, из окон которого было видно судно. Так как было уже за 14.00, то основной контингент посетителей схлынул и гарсон, выполняющий еще и функции метрдотеля, усадил нас у окна и поинтересовался:

– Месье, подавать блюда согласно меню или вы будете заказывать?

– Принесите, пожалуйста, карту, – ответил я, так как меню, висевшее на входе в ресторан, меня не прельстило.

Да и мужики, наверное хотели, чего-нибудь по-круче редкого лукового супчика. Поэтому, заказ сделал из расчета, чтобы было сытно и без всяких французских кулинарных выкрутасов:

– Будьте добры, принесите нам красного вина: Бордо или Божоле. Только не нужно подавать ничего изысканного, просто хорошее. На ваше усмотрение. Салат из охлажденной говядины, суп рыбный, только рыбы положите двойную порцию. Из горячих блюд: куриная грудка в грибном соусе с молодым картофелем и на гарнир – овощи гриль. На десерт принесете яблочный пирог и чай. Хлеба подайте по-больше. Пока все. – Разобрался я с заказом и гарсоном.

– Сначала перекусим, потом поговорим о деле, – это я обратился к морякам, так как стол уже сервировали и официант раскладывал заказанную холодную закуску.

Те мне не ответили, так как уже прожевывали говядину. Оголодали мореманы, конечно, на одном кальвадосе и сардинах не прокормишься.

К кофе, поданному в литровом горячем кофейнике, я попросил принести еще тарталеток с сыром. Теперь можно было начинать разговор, землячки размякли и смотрели на меня вполне благосклонно.

– Ну рассказывайте, морские орлы, как вы докатились до такой жизни.

– Понимаешь, Алекс, нельзя сказать, что нас в наглую кинули. Просто мы бараны, морские, – начал исповедь Виктор. – Когда нам произвели окончательный расчет, здесь в Марселе, то предложили в качестве оплаты взять этот плашкоут. И мы повелись на халяву. Как же предлагают целое судно и всего за двадцать тысяч долларов.

– За двадцать три тысячи семьсот двадцать пять долларов, если точно, – заметил Владимир, – но не это главное. Мы произвели расчет с греками и они быстренько оформили нам документы на собственность и… мы приплыли прямо на мель.

– Пришлось заплатить налог из наших сбережений и еще потратились на ремонт движков… А в результате оказалось, что мы не можем сами работать по специальности и нам нужно нанимать местных мореманов. Деньги мы потратили, а судно никто не покупает… Теперь, эта падла из разделки, предлагает продать судно на лом, за десять тысяч долларов. В пересчете с франков. Да еще деньги за стоянку вычтет, – продолжил Виктор.

– Так, сколько вы потратили денег?

– Все, что у нас было. То что отдали за судно, плюс заначка в десять тысяч с чуть – чуть. Итого тридцать пять тысяч, – ответил Владимир, как видно сидящий на общей кассе.

– Короче, покупаю за тридцать три тысячи, красивое число. А две тысячи вам штраф, учить вас жизни, при капитализме, ведь как-то нужно, – подытожил я.

– Так, где нам на колени бухнуться и поклоны бить. Благодетель. – С недоверием спросил Виктор, похоже жесткая наука капитализма пошла ему впрок.

– Вот это правильно. Здесь люди не работают, а зарабатывают. И это большая разница, как говорят в Одессе. Будете отрабатывать, я заключу с вами контракт на ремонт и модернизацию этого судна. Хотя какое судно, ведь это военный корабль – десантный катер проекта 1176 «Акула» или «Ондатра», по классификации НАТО.

– Как-будто мы этого не знаем, но… помалкиваем. В этой посудине только алюминия на пятнадцать тысяч долларов. Давай по-существу или теперь нужно: «Давайте босс?» – Поинтересовался Володя Упоров.

– Да мне по хрен. Главное выполняйте, то что я поручаю. Со всем своим старанием. За что я буду платить вам деньги. Какая скорость у судна и какая дальность плавания?

– Судно болгарской постройки, двигатели поставлены английские. Мы им сделали серьезный ремонт и модернизацию. Благо на разделке можно, за копейки, купить, нужные детали. А Вова башковитый и рукастый судовой механик. Настоящий. Поэтому максимальная скорость корабля стала – 15 узлов, экономная – 12 узлов. Дальность плавания – 1500 миль. Навигационное оборудование на судне отличное и я умею им пользоваться. Мы с Володей, последние два года в Союзе, ходили на БМРТ в Атлантику. Он дедом, я чифом. А когда все начало разваливаться, нанялись к грекам. Я числился палубным матросом, он мотористом. Хотя стояли вахты, как механик и штурман, а за это нам доплачивали, где-то треть ставки. Плавательский ценз мы набрали и надеялись просто выкупить патенты штурмана и механика дальнего плавания. Нам сказали, что это в Греции практикуется.

– Значит так, сейчас мы с вами пойдем и найдем этого стивидора, который меня на судно привел. У него морда типичного профсоюзного деятеля, а значит – вора. Думаю, что у него все здесь схвачено, – уверенно сказал я.

– Профсоюзник… да это гангстер, стопроцентный. Хотя в портах, это одно и тоже, – подтвердил мои подозрения Виктор.

– Ну это их дело, а мне будет нужно: закрыть трюм настилом, способным выдержать вертолет в полтонны весом. В трюм должны входить полноразмерный внедорожник и быстроходный катер. Там же оборудовать дополнительный кубрик, на четверых, с входом из трюма. Ну и сделать аварийный выход из трюма, прямо на палубу.

– А деньги… – затянул известную песню Володя.

Но я решил учить ребят по-большому, ведь реально пропадут советские люди, если не усвоят капиталистических отношений, на своем горбу.

– Какие деньги, за что? Идем к бандюге, с ним составим смету и график выполнения работ. Заказчиком буду я, а исполнитель кто?… Хорошо, Володя. Субподрядчик… ну это они, на разделке, сами решат. Затем нанимаем юриста, он составляет контракт на выполнения работ по переоборудованию плашкоута. Который подпишут все стороны. И только тогда, я выдам вам аванс. Но учтите, ваша зарплата войдет в смету. А больше трех штук в месяц, я вам не дам.

Парни переглянулись, и остались явно довольны предложенной зарплатой. Вот я им и поставил жизненную планку, высоковато конечно. Но себя нужно уважать, тогда и другие будут это делать.

– А наши деньги?

– Зайдем в банк и оформите счет, лучше на каждого, и я вам переведу на счета деньги.

– В долларах? – Это опять влез Володя.

– Нет проблем, – согласился я, так как имел счет в долларах, – но жить будете на судне.

– И козе понятно, здесь живо ноги приделают. Ко всему, что ходит, ездит, летает. Насмотрелись, – согласились со мной мужички.

Зато, как Володя торговался с профсоюзным боссом – песня. Я устал переводить их упорный поединок, а они все не успокаивались. Наконец ударили по рукам. Виктор остался при судне, а мы с Володей и местным зиц-председателем Фунтом по имени Жак, пошли оформлять трудовое соглашение. Контракт.

Вот, так был решен вопрос с судном и возможно, с экипажем. Это уже будет зависеть от самих мужиков, так как здесь на паперти не подают, даже по субботам. Свое нужно вырывать, а за представившийся шанс необходимо хвататься и руками, и зубами. Это не Родина-мать, которую мы так легко, небрежно, предали.

До начала шоу в «Парадизе» оставалось часа три и подготовка к ночной работе шла полным ходом. Поэтому мы с Сэмэн, зашли в кафе расположенное, почти, напротив клуба. Давнишняя приятельница, не смогла себе отказать в пирожном и большой кружке кофе с молоком. Я же, выдерживая мужскую линию, взял черный кофе и коньяк.

– Со свиданьицем, Сэмэн, – начал разговор я и опрокинул рюмашку с коньяком.

– Ты для этого меня нашел: коньячок выпить в компании с лесбиянкой?

– Да уж… Была без радостей любовь…, -сказал я и вдруг вспомнил речку Свислочь. Девушку прижавшуюся упругой грудью к моей спине, рев мотоцикла и… ветер в лицо.

«Земного счастья мы не ценим… а ведь тогда, мне нужно было, всего лишь, побороться за него» – понял я, через четверть века. – «Да я, никак, подвожу итоги, рановато вроде бы.»

– Разлука будет без печали… – продолжила строфу симпатичная молодая женщина, показав знание предмета.

– Это точно. Есть просьба, мне нужно связаться с серьезным человеком в… Российской Федерации. Он из деловых.

– В свое время, чтобы нормально устроиться во Франции, мы с девочками отбивались от толп сутенеров и ублюдков разного цвета кожи и ориентации. И когда отбились, приехали хрен знает кто и с какого бугра… сограждане, которые предложили работать на них. Нет, однозначно приказали. Пришлось нам их, с девушками, выкинуть с третьего этажа. Один парашютист неудачно приземлился. Смертельно. В тюрягу я пошла одна без паровоза, а девочки разбрелись кто куда. Сейчас мы опять вместе и жизнь стала устаканиваться. А здесь ты… опять с предложением.

– От которого нельзя отказаться, и это усвой. И не нужно мне вешать лапшу на уши. Я даже не всплакну о вашей загубленной судьбинушке. Такой клуб, как у вас, на голом месте и с голым задом не создашь. А кредитовать конкурентов, в Европе, никто не будет. Значит… сама знаешь.

– Хорошо. Просекаешь, пусть это и дважды два. Но я не со всеми могу иметь дело. Понимаешь?

– Конечно, – и протянул ей записку: «Одиночка имеет для Льда интересное предложение». – Просто кинь маляву.

– Ты знаешь, насколько это авторитетный человек.

– Догадываюсь и он меня знает.

– Хорошо. Я сделаю это.

Теперь предстоит разговор с Мишелем и будем работать, одни на льдине. Пока.

Я позвонил Мишелю по домашнему телефону и мы договорились о встрече у него дома. Поздним вечером.

Встретились взглядами, глаза в глаза, пожали руки и просто похлопали друг-друга по плечу. Первым начал разговор Мишель:

– Завтра, здесь будет Адель и уже послезавтра она вылетит в Москву. В Москве ее встретит Иван и посадит на самолет рейсом до Владивостока. А во Владивостоке ее ждет Аннушка, твоя сестра. В Киото Адель поступит в университет, по программе студенческого обмена. Твой родственник в Японии оказался очень влиятельной персоной и все решилось, буквально, в течении нескольких дней.

– Вот и хорошо, а мы будем заниматься своими обязательствами. Начну с хорошей новости, нас прикрыло государство. Нет, оно не из бывшего состава СССР, но… это кубинцы и они осадили курдов. А теперь плохая новость – нам придется отработать, – огорошил я Мишеля.

– Что-то подобное я ожидал.

– Мишель, непосредственно, заниматься этими делами, буду я. Ты будешь обеспечивать нашу работу, как интендант. Но придется вложиться средствами, на первых порах.

– Алекс, это наркотики, – побледнел Мишель.

– Да, но мы не будем их распространять. А, наоборот, нарушать каналы распространения. И я тебе гарантирую, о твоем участие в деле не будет знать никто. Кроме меня. Но и исключить из дела, я тебя не могу. Нужны твои связи для приобретения нужных… нужного и средства. В случае, если моих денег не хватит. Причем я тебе все верну и мы можем оформить долговые обязательства. На непредвиденный случай. Ведь всякое может случиться.

– С каких пор, ты стал считать меня неблагодарной скотиной, Алекс? Я вроде не давал тебе повода. Да, я растерялся, когда на меня начал давить Гурон. На время.

– Значит забудем, Мишель. Я помню твой старый аргумент – гранату вымогателю в машину и верю, что ты не оплошаешь.

Первое. Мне нужен вертолет R-22, в нормальном состоянии. И чтобы он базировался в ближних окрестностях Марселя, желательно в отдельном ангаре. Второе, быстроходный катер длиной не более шести метров и максимальной высотой от киля до крыши рубки – два метра. Полноразмерный внедорожник, лучше военные, Хамви или Мерседес-Бенц. Еще нужно два мотоцикла Фиат с двигателями по 500 кубических сантиметров, надувную четырехместную резиновую лодку с водометным движителем. Пока все.

– Солидно и как я понял экономить на качестве – это подвергать чью-то жизнь опасности.

– Это точно. Работаем Мишель.

– Алекс, вот возьми сотовый телефон и инструкцию к нему, для пользователя. Теперь, мы с тобой всегда сможем связаться. Но только в пределах предместий Марселя.

– Я знаю, что это. Но учти, Мишель, говорить о серьезных вещах по нему нельзя. Это не рация с кодированными каналами. Все пишется и раскладывается в архивы памяти по ключевым словам. С помощью компьютера. Это первое и определить твое местоположение, вернее твоего телефона, становиться для спецов очень простым делом.

Но раз уж мы коснулись использования новой техники, то нужно купить персональный компьютер с процессором Intel 80486 и программное обеспечение к нему, с графическим интерфейсом. Продавец тебя просветит по этой теме, расскажет, что и как. Даже будет лучше, если ты наймешь спеца, который научит тебя работать с компьютером. Легион, в Ираке, работал с такой техникой. А сами компьютеры поставляли американцы, они же нас учили ими пользоваться. Поверь, за этой техникой будущее.

Когда я вышел от Мишеля, то зашел в кафе и позвонил Темир-ака в Аннабу. После традиционных приветствий и пожеланий, он наконец перешел к делу:

– Я нашел для тебя хороших работников. Их четверо и они тебе понравятся. На них брать инструменты или возьмете на месте?

Ну и дед на ходу подметки рвет.

– Возьми, в двойном экземпляре. Все стандартное, для использования в местных условиях. Начало работ примерно через месяц. За работниками прибуду сам и считай они уже на половинной ставке. Деньги, за все, переведу тебе на счет.

– Хорошо, но ты будь… у тебя семья. Кстати, Наргиз уже на пятом месяце. И зная тебя это, конечно, опять будет разбойник. А я так хочу внучку.

– Передавай им привет. Сам понимаешь, рад бы, да не могу сейчас приехать.

– И тебе удачи, угил, – закончил общение дедуля.

Вот это номер, я уже стал сынком… хотя, что мой батя, что дедуля одной крови. Фронтовики Великой Отечественной Войны и пусть их судьба раскидала по разные стороны бытия, это не меняет сути моего отношения к ним. Благодарности за жизнь.

Вот теперь можно подвести предварительные итоги… Но думать о делах не получалось, физиономия расплывалась в улыбке – у меня будет второй сын. Через некоторое время я смог сосредоточиться на делах. Нужно было обязательно выжить, а для этого необходимо хорошо подготовиться к выполнению предстоящих задач. Этого конечно не достаточное условие, но…

И так, тыл прикроет Мишель и так же он будет у команды в качестве кадрового резерва. Если возникнет такая необходимость, это жулик встанет в строй без колебаний.

Ядро боевиков уже есть и я уверен, что Темир-ака выбрал опытных бойцов и главное тех, которым я смогу доверять. В определенных пределах, конечно. Костяк экипажа катера, думаю уже тоже сформировался. Останутся эти ВВ (Виктор и Володя) со мной. Уверен. Потому как все их предыдущее поведение, показывает, что они изрядные авантюристы. А сейчас мужики чуют, что затевается большая авантюра и они рискнут. Иначе я ничего не понимаю в людях, ушедших со вторых должностей на судне в простые матросы. Подготовим им документы, для получения международных дипломов штурмана и судового механика. Если будет необходимо, сделаем и фальшивые документы, во Франции прекрасные специалисты. А вот дипломы должны быть настоящими и мужики поедут их получать в Грецию. Там любят зеленые больше, чем чтят уголовный кодекс. Портом регистрации судна, лучше всего выбрать город Аннаба, будем ходить под алжирским флагом. Думаю этот вариант будет многим проще для меня, как гражданина Алжира. И даже будет лучше, чем выгодные либерийский или марокканский флаги. Получается, что на двух ногах, я уже стою твердо. Осталось решить вопрос с последующей транспортировкой наркоты, подальше от границ Союза. И тогда, с Сучкой Лео, будем говорить на языке выгоды и целесообразности, а не ее одностороннего шантажа.

Всю следующую неделю я разрывался между верфью, где происходила переоборудование Акулы и выездами на просмотр предлагаемых вертолетов. Побитый армейский пятидверный внедорожник Mercedes-Benz G-класса, с брезентовым тентом, нашел Володя. Увидел он его в порту, на складе всевозможного барахла, куда пришел с профбоссом. На предмет покопаться в б/у оборудовании, пригодном для выполнения работ на судне. Босс даже особо торговаться не стал. Ведь битая машина на западе, это металлолом или источник запчастей, которые можно продать, не более того. Да еще армейская и с брезентовым тентом. Поэтому я ее купил – по цене запчастей и получилось недорого. А затем пристроил на ремонт в фирменную стацию техобслуживания. Так, что машина обошлась мне в нормальную цену.