Текст книги "Таня Гроттер и птица титанов"

Автор книги: Дмитрий Емец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Дмитрий Емец
Таня Гроттер и птица титанов

Читатель!

Эта книга не является продолжением «Болтливого сфинкса». Ее события происходят вскоре после «Колодца Посейдона» и предшествуют «Локону Афродиты».

Дмитрий Емец

Справочник магических заклинаний

Печатается с любезного разрешения пожизненно-посмертного главы Тибидохса, лауреата премии Волшебных Подтяжек, акад. Сарданапала Черноморова

Искрис фронтис – боевая искра белого мага.

Пундус храпундус – усыпляющее заклинание. Снимается с рассветом.

Первачус барабанус – для просушки мокрой одежды.

Топтакли-лягакли – пинательное заклинание. Нельзя отменить.

Болеус обуздатус – заклинание против боли.

Паранойус крышус срывонис! Маразматут кульминационит! – малополезная комбинация духоотгоняющих заклинаний.

Полниссимо дебилиссимо! Склеротикус маразматикус! – заклинания стирания памяти.

Туманус прошмыгус – заклинание взломщика (черномагическое из списка 100 запрещенных заклинаний).

Дрыгус-брыгус – заклинание против простейшей нежити, Черных Штор, полтергейстов и привидений.

Караваждис феокссирис! – заклинание против Короля Привидений (один раз в год).

Грааль Гардарика – заклинание перехода из мира лопухоидов в мир магов. Действует в одной точке над островом Буяном.

Ливодис-курекус – снимает куриный сглаз.

Линузус очкустус – заклинание невидимости, слабенькое и довольно бестолковое. Не распространяется на волосы и одежду.

Зажималлус втюрис – обнимальное заклинание. Без комментариев.

Панидис паленус – не всегда же зажигать огонь с помощью спичек.

Трыгус шипелус – гасит пламя.

Хап-цап – перемещение предметов на малые и средние расстояния. Без особой необходимости не использовать. Не исключено, что перенесенный предмет окажется разбитым вдребезги.

Квасис грасис отыскатис – отыскивающее заклинание.

Голодронус голодрыгус – вызывает острое чувство голода.

Чукара курачукара – «заклинание зубрил». Полезно при подготовке уроков. На экзаменах и контрольных блокируется преподавателями (черномагическое из списка 100 запрещенных заклинаний).

Бантикус трибантикус – простенькое заклинание лентяев. Завязывает шнурки. Внимание! Если шнурков на обуви не окажется, будут завязаны пальцы ног!

Чистус трубачистус – еще одно заклинание лентяев. Умывание и чистка зубов. При наличии во рту жвачки возможен взрыв.

Бумазейкус выползанус – для дистанционного перемещения бумажек.

Пробкис вырубонис – «уходя, гасите свет».

Фурыллис эббус труфус бонирайис аппедицитус болотомус – роковой сглаз (сокращенная форма).

Дуллис нуллис – контрзаклинание при наложении рокового сглаза (только в течение пяти минут после наложения сглаза).

Гряллиум пуллиум – заклинание хаоса (черномагическое из списка 100 запрещенных заклинаний).

Капут тынетут – заклинание, отделяющее душу от тела (черномагическое из списка 100 запрещенных заклинаний).

Гыгли-мыгли-карадыгли – наложение сглаза (черномагическое средней силы).

Фебрытбь – «антиикательная» магия.

Штушус коротышус – от рези в животе.

Кызютбампль шуму – от лягушачьего сглаза (применить не позже первого позеленения!)

Мотис-ботис-обормотис – против болотных хмырей. На другие виды нежити не действует.

Ноуменус кантус выпулялис – заклинание высвобождения магической сущности.

Разрази громус – смертельная клятва.

Актус кляузник макакис прерывонум забиякис – блокирующее заклинание Графина Калиострова.

Шлепкус всмяткус капиталис – заклинание размазывания по стене.

Парус спускалус – успокаивающее заклинание.

Атлантинус-волхвонис – заклинание пробуждения атлантов.

Сводус атлетус анаболикум – второе заклинание атлантов.

Буйнус палатис – для оживления скамьи (бешеное родео).

Кондовус руализмус – отменяющее заклинание (бешеное родео).

Цапус-застукалус – призывное заклинание проф. Клопа.

Вспышкус гробулис – смертельный аналог искрис фронтис! Используется темными магами.

Отрезвонум нормаликус! – отрезвляющее заклинание.

Маньякус пришивакус магфиозо якудзякус! – заклинание вызова магфиозных купидончиков.

Своякис маякис! – заклинание, чтобы посторонние не совали нос в твою записную книжку.

Пихалус экзаменостис! – экзаменационное заклинание. Обладает неприятными побочными действиями.

Кофейникус возбуждалус – предэкзаменационное заклинание.

Трынтравонис пофигатор – расслабляющее заклинание.

Фердыщус малокровус – заклинание против вампиров.

Рукли-букли-симпапукли – симпатяжное заклинание (+ тройной нормукли), усиленная форма.

Дистрофикус физкультурус! – заклинание силы.

Гумползит транзитум ваэреньо – паучий сглаз.

Быгус-гмыгус-тарагмыгус – червяковое заклинание малютки Клоппика.

Максимус гигантус – увеличивающее заклинание.

Нормус площидус однорылос – заклинание расширения пространства – пятое измерение.

Мизур лилипутос – уменьшающее заклинание.

Кувалдус отбрыкус – дубиночное заклинание малютки Клопика.

Темпора моралес – пространственное заклинание.

Настройщикус криворукус – усмирение музыкальных инструментов.

Шмыгус сморкатис – заклинание вечного насморка © малютки Клопика.

Киякус каракатис! – стулопрыгательное заклинание © малютки Клопика.

Атыс-батыс-крутипедалис! – двигательное заклинание.

Прыгулис-дрожалис – обогревательное заклинание.

Гопус-стопус – удерживающее заклинание.

Ушкус намакушкус! – заклинание против подслушивания.

Меняус неодурачус! – «магический» взгляд; проверка на присутствие магии.

Дымус коромыслус! – заклинание магического дыма.

Дальнозоркис лупоглазус! – магический взгляд.

Воркалакус эндус черногорил – заклинание против оборотней.

Фикус-дрикус, канцлевариус трансформацио – заклинание превращения решетки © Ягун.

Аидус лета харонум танталум – заклинание вызова (ЧдТ).

Кофеусрастворимус; Чифирюс – заклинания утреннего пробуждения © Древнир.

Идиос нафигус – нейтрализующее заклинание © Шурасика.

Спасибус не булькус сменяюус пузырюс – формула общей благодарности.

Гломус вломус – стиль чугунного кулака © Гуня Гломов.

Ничегоус невечнус – заклинание быстрой смерти.

Кофеус эспрессо, Взбодреус виагрис, Жабскобс неткофе – возбуждающие заклинания.

Баста шмыглос – блокировка хмыриной щели © Жора Жикин.

Какновус – ремонтное заклинание © Жора Жикин.

Глушилос динамитос – заклинание против водной нежити © Гуня Гломов.

Обретайсиммо – заклинание обретения «своих» магических предметов.

Язвус гастритус – заклинание гурманов.

Матросиус – заклинание вызова корабля сна © «Книга Рока».

Ораторис демагогис – заклинание многоболтательных магвокатов © «Книга Рока».

Законус подлостус! – заклинание вредности © Прун.

Аммиакус нашатырюс – заклинание приведения в чувство © Гробыня Склепова.

Омонус всемлежатус – боевое заклинание принудительного открывания дверей © Графин Калиостров.

Пошли вонус – заклинание, загоняющее волшебные книги в клетку © Сарданапал Черноморов.

Тигранум эрхарт футц – заклинание, уничтожающее все магические ловушки и все построенные магией здания, если при постройке для защиты здания в фундамент не был заложен какой-либо магический артефакт. Кроме того, все магические ловушки могут быть сняты слезами единорога или капельками росы, собранными у него с боков.

Абордажис экз заолис преол гег орз! – заклинание глобального уничтожения. Каждая гласная в заклинании долгая. При большой концентрации энергии в перстне может уничтожить даже магический город. Главное условие: применяющий его маг не должен есть и пить полгода до его произнесения, кроме того, он должен отрубить себе правую руку и правую ногу. По этой причине заклинание использовалось исключительно редко.

Герониссум эрлих феррот либерус Дубодамум – заклинание освобождения из Дубодама.

Аморфус телепорцио – заклинание телепортации.

Сезаммо распахнулло – заклинание, открывающее двери.

Фосфорецелло – осветительное заклинание.

Адольфус бумерангум – заклинание возвращающегося башмака.

Новые заклинания

Мементум церебрализинум – позволяет воспользоваться знаниями, которые накопил двойник.

Маньякус потрошилус – антиманьячное заклинание.

Почтальонум недогоняллум! – заклинание доставки почты в Тибидохс.

Одиссеум небродулус! – заклинание возвращения потерявшихся предметов.

Очковтиралус – заклинание зомбирования консьержей © Таня Гроттер.

Вдушус нелезус – заклинание, защищающее от подзеркаливания.

Анонимус – заклинание сообщения тайных сведений. Впервые встречается в книге «Стуков» мага Шептуненко, которая является исключительно слепцам в самую темную полночь года.

Стаканчикус одноразовус – посудомойное заклинание © Гробыня Склепова.

Дебоширус – заклинание магического рева © Медузия Горгонова.

Ревус коровус – заклинание фальшивых слез © Дуся Пупсикова.

Тытутбольшусниктотус! – заклинание, позволяющее раздразнить заокского гимрака © Медузия Зевсовна Горгонова (между прочим, доцент, если кого-то это волнует! – З.Ы. Приписка самой М.З.Г.).

Огнеметус пропанус – огнеметное заклинание © Гробыня Склепова.

Катапультос – заклинание усиления броска © Гробыня Склепова.

Дрыхнус беззадненогус – универсальное ночное усиленное заклинание, срабатывающее как на красные, так и на зеленые искры.

Твоимус устамус! – заклинание возвращения дурных пожеланий © Ванька Валялкин.

Пылесоссимо – заклинание чистоты и экстренного наведения порядка © Ванька Валялкин.

Ящерос финалис капутос – драконбойное заклинание, требующее уровня доступа А+++, которым владеет одна Сарданапал.

Холодрыгус дубнякус фрост – замораживающее заклинание.

Полетные

Торопыгус угорелус – самое стремительное и опасное. Охотно используется магами, которым не терпится переселиться в Потусторонний Мир, и игроками в драконбол.

Тикалус плетутс – среднее по скорости и самое распространенное.

Пилотус камикадзис – медленное, но наиболее грузоподъемное. В равной степени подходит для слонов и недотеп.

Ойойойс шмякис брякис – подстраховочное.

Чебурыхнус парашютис – тормозящее.

Чебурыхнус парашютис форте – ускоренное тормозящее для экстренной посадки. При применении в неэкстренных случаях бывает опаснее экстренной посадки. В общем, мораль такая, что паника вредна.

Глава 1
Великая гонка

Человек, которому не нравится жизнь, похож на туриста, который заявился в лучший в мире дендрарий, отыскал в углу тазик с удобрениями, сунул туда голову и орет: «Тут гадко! Верните мне деньги за билет!»

Академик Сарданапал Черноморов

Сейчас, в шеститысячное мгновение послерассветья, чащепа казалась вымершей. Замшелые, с ревматическими стволами деревья жались друг к другу. Лишь отдельные деревца отважно выбегали из толпы на холм, точно вооруженные полукруглыми ножами бойцы-обреченцы. Они и были обреченцами. Здесь, в стороне от леса, дневной жар спалит их за десять-двадцать лет. В тесной и влажной чащепе они прожили бы около ста. Но на открытом месте некоторые из них успеют разбросать семена, и жизнь леса будет продолжена.

Солнце – главный, но не единственный бич этого мира – висело на небе как приклеенное. Огромная, выжигающая глаза этикетка. Танья старалась, чтобы глаза не поднимались выше спин тех, кто бежал впереди. Когда долго смотришь на солнце, веки тяжелеют, глаза наливаются кровью и тянет в сон. Причем, раз уснув, можно не проснуться.

Если оглянуться, можно различить вдали, в половине верстулы, несколько хромающих фигурок. Фигуры напоминают толстых людей с горбами. Но это не люди. Это грифарлусы, падальщики или, как тут шутят, гробовых дел мастера – нечто среднее между пингвинами и грифами. Птицы, которые не летают, а ковыляют. Неловко, медленно, но неутомимо. Тридцать верстул, пятьдесят, сто – для них это не расстояние. Сегодня грифарлусы ковыляют за ними с самого старта. Интересно, им кто-то сказал, что будет добыча, или догадались сами?

Хотя мог уже выработаться инстинкт. Великая Гонка проходит каждый год. И обычно десятая часть всех, кто бежит, гибнет. Сколько лет грифарлусы питаются человеческим мясом? А ведь было время, говорят, когда они довольствовались дохлой рыбой и животными.

«Того паренька, что наступил на гнирду, уже доели. И того, что сломал ногу, когда бежали по камням, – тоже. Или забился куда-то. До ночи просидит, а там как-нибудь доковыляет, если не попадется докторам», – прикинула Танья.

Правда, кроме грифарлусов, здесь попадаются вэлки и улуты. Улут, медлительный, размером со стог сена слизняк, может сожрать спящего или раненого. Говорят, его желудок переваривает добычу несколько дней, и большую часть этого времени она остается живой.

Вэлк – дело другое. Маленький, длинный, как ласка, хищник выскакивает из малозаметных нор под корнями деревьев. Острыми, как бритва, зубами мгновенно выхватывает из тела жертвы кусок мяса размером с яблоко и вновь скрывается в норе. Там у него детеныши. Их опасно оставлять надолго. Вэлки – очень заботливые родители.

Танья не позволяла себе думать о тех, кому не повезло. Думать надо о себе. Зазеваешься, собьешься с дыхания, не успеешь рвануть перед самым финишем, и все. Ставь на мечте крест.

Она бежала ровно и неутомимо, держа за щекой медную монету. С монетой не так хотелось пить. И она же служила тестом на усталость – еще до того, как Танья начнет уставать, ей захочется ее выплюнуть.

А спины все мелькали впереди, раскачиваясь от бега. Десятки спин, сотни. Каждая спина – соперник, каждая спина – конкурент в битве за выживание. Возможно, не все враги, но каждый наступит на горло, когда упадешь: своя-то жизнь важнее.

Правила простые. Дистанция – тридцать верстул. Десять верстул – чащепа, десять – болото, и последние десять – по пересеченной местности. Первые семь финишировавших получат возможность вырваться из этого мира. Остальные не получат ничего. Кому-то придется отложить мечту на год, а кому-то уже насовсем, если вышел срок.

Очередные десять верстул бежать приходилось через болото. Его так и называли – Болото. Никакого отдельного названия. На плоской, лишенной гор равнине Болото лежало как клякса. Над Болотом поднимался белый туман испарений. Из-за них Танья ощущала во рту безнадежную сухость. Даже монета помогала плохо. Отчасти ее утешало, что и другим не легче.

Уже несколько раз Танья обгоняла тех, кто сошел с дистанции. Два парня ковыляли, держась за животы. Лица у них были жуткие: зеленые, с фиолетовыми полукружьями под глазами. Должно быть, бедняг вконец замучила жажда, и они рискнули напиться из ручья в чащепе. Еще одна девушка, кажется, Танья видела ее прежде, скорчившись от боли, каталась в камыше и умоляла ей помочь. Дважды она выползала на насыпь, но ее пинками отбрасывали обратно: на насыпи она мешала бегущим. Танья так и не поняла, что с ней. Или вывих, или снова укус гнирды. Змей здесь полно. Обычно они прячутся в низинах и под влажными валунами, но от постоянного сотрясения почвы сотнями ног у них все путается в голове, и они становятся агрессивными.

По центру Болота тянулась насыпь – земля и камень. Слишком узкая для семисот человек, бегущих толпой. Началась давка. Танья оглянулась, и ей стало не по себе.

Теперь, когда вся масса бегущих вытянулась, как змея, повторяя сложные изгибы насыпи, стало видно, как же их много. Танья и раньше знала, сколько у нее соперников. Вместе с ними она стартовала. Но на старте все были выстроены на равнине четырнадцатью цепочками по пятьдесят человек, и можно было видеть только свою цепочку и еще одну впереди. Не так много и не так страшно. А тут она вдруг охватила взглядом всю массу разом. Кажется, за тобой целая армия. И почти такая же армия впереди. Танья находилась где-то в середине, ну, может, от силы в первой трети.

Засмотревшись на бегущих, Танья споткнулась и сильно ударилась большим пальцем левой ноги о камень. Боль была острой. В глазах заплясали черные пятна. Но не боли она испугалась, а того, что можно сойти с дистанции. Не переставая бежать, чтобы ее не снесли, Танья испуганно пошевелила пальцами. Уф! Облегчение! Нет, не сломала, ушибла, но пальцы надо беречь. На ней тонкие мокасины, а не грубые сапоги. Если побежать в сапогах – для ноги, конечно, безопаснее, но это только на первых десяти верстулах. Потом портянка размокнет от пота, собьется, и ступня превратится в жуткий шмат мяса. Из тех, кто бежал в сапогах, до финиша добиралась треть. Редко больше. Танья предпочитала не рисковать.

Впереди что-то произошло. Спины заметались, ругаясь и огибая кого-то. Недалеко от Таньи кто-то, закричав, размашисто ударил соседа, и, насмерть сцепившись, они покатились по камням, пока не оказались в Болоте.

«Еще минус два! Неплохо!» – подумала Танья.

Особенно ее порадовало, что один из скатившихся в трясину, некий Кузья-Тузья, входил в число фаворитов сегодняшней гонки. А теперь его можно больше не опасаться.

Сама Танья драк пока избегала, хотя несколько раз ее грубо провоцировали. Подрезали, хватали за плечи, а один раз, придерживая, вцепились в волосы. Ничего. Она потерпит. Пусть лучше тебя кто-нибудь пнет – ему же хуже, собьется с дыхания, потеряет ритм или (вообще отлично!) повредит пальцы на ноге.

В толчее кто-то попытался срезать у Таньи флягу, в которой еще оставалась вода. Она оглянулась. Паренек с криво растущим передним зубом отпрянул и стал демонстративно смотреть в сторону.

«Лопух! – презрительно подумала Танья. – Кто ж так срезает внатяг? Надо правильно срезать, с подхватом! И, главное, побольше толчеи! В ухо-то чего пыхтеть?»

Показывая кривозубому, как нужно работать, Танья носком правой ступни придержала ногу мчавшейся впереди высокой девицы. Девица выглядела такой красной, потной и выжатой, словно бежала не несчастных три часа по чащепе, а минимум сутки. В жалкой попытке удержаться клуша вцепилась в плечо парня, который бежал перед ней, и опрокинулась с ним вместе. Подножка была такой мгновенной, что сама девица даже не поняла, почему оказалась на земле.

О них еще кто-то споткнулся, и сверху мгновенно выросла куча-мала. Сделав вид, что тоже упала, Танья ловко нырнула в кучу. С одного пояса она сдернула нож с перламутровой ручкой, с другого – песочные часы на цепочке, окованные серебром. Прежде чем сунуть добычу за пазуху, Танья насмешливо продемонстрировала нож и часы кривозубому парню. Тот отвернулся, делая вид, что не завидует.

Конечно, нож и часы очень приметны, ну и что из того? Если до завтрашнего вечера хозяин не отыщет и не вернет вещь, она переходит к Танье и становится полной ее собственностью. Хозяин не имеет права забрать ее, как бы сердит ни был. Только украсть обратно. Для того и нужны кражи, чтобы люди учились думать и всегда были настороже.

Танья чуть замедлилась и бежала, стараясь дышать носом и не очень глубоко. Испарения Болота ослабляют. Если кто-то этого не учтет, свалится через пять-шесть верстул.

Вдох-выдох. Вдох…

Танья вдыхала, выдыхала и вспоминала. У нее восемьсот восемьдесят два гранда. Число 882 она представляла себе так отчетливо, словно сознание было блюдцем, а три цифры просто лежали на нем. Две восьмерки как два перекрученных каната и плывущая лебедем двойка. Она зарабатывала их день за днем, тряслась над ними, сберегала от штрафов.

Гранды – это не самородки. Купить на них ничего нельзя. Гранды – это баллы, накопленные за время обучения.

Послышался нарастающий гул. Все торопливо пригнулись. Над головами, раскинув огромные крылья, пронесся крупный стрекот. Промахнулся. Да и не особо старался. Танья отметила, что стрекот сыт и летит тяжело. Еще бы – столько корма на равнине. Кто-то из замыкающих, скорее всего Верча Пугай, выпустил вслед стрекоту стрелу.

«Вот шляпа! На что она, интересно, надеялась? – осуждающе подумала Танья. – Попасть стрекоту в глаз? Да еще била в треть натяга. А хорошие стрелы стоят два самородка за дюжину».

Стрекоты покрыты не перьями, а тонким, чрезвычайно прочным панцирем из множества отдельных пластин. Когда стрекот летит, пластины гудят на ветру, и получается звук, будто кто-то играет листом железа. Из пластин стрекотов кузнецы склепывают нагрудники. В бою они легки, а удара не пропустят. Только с копья и просадишь.

Изредка Танья немного отпускала вперед бегущие спины и старалась высмотреть в толпе Гулеба. Как и она, Гулеб слишком дальновиден, чтобы сразу вырываться вперед. Смысл? Когда мчишься первым, твоя спина – дразнящая мишень для отстающих. Беднягам достается бульшая часть отравленных шипов, которые припасены у каждого. Разумеется, правила это запрещают, и за отравленный шип могут вздернуть, но ведь нарушение надо еще доказать…

Опять же, не исключено, что один из тех, кто не имеет шанса победить честно, подвесил над тропой мешок с таранталиусами или протянул у земли тонкую прозрачную леску, которая тянется к спуску самопала. Задень ее – и твой частный финиш наступит раньше, чем ты надеялся. По этой же причине и Танья не вырывалась пока вперед и держалась в общей массе.

Она не забыла позапрошлую Великую Гонку, когда сразу четырнадцать фаворитов оборвались вместе с подвесным мостом в мелкую быструю реку с каменистым дном. Кто расклепал кольца на опорных столбах, так никогда и не узнали. Но, похоже, побеспокоились еще с вечера.

Попыток найти виновного никто не предпринимал. «Смотрите на вещи трезво. Не можешь взять силой или скоростью – бери умом», – сказала мать-опекунша Чумья, разглядывая победителей, стоявших на Холме Удачи. Вот и сегодня не исключено, что кто-то не попытается «взять умом».

Танья еще высматривала Гулеба, не понимая, куда он подевался, когда неожиданно послышался короткий крик и – почти одновременно – всплеск. Многие остановились, с острым любопытством наблюдая, как в Болоте всего в метре от насыпи барахтается Юрсон Иди-От-Сюд. Танья даже усомнилась, он ли это или просто кто-то похожий. Не может быть, чтобы так просто! Юрсон-отличник, Юрсон-предусмотревший-все-на-свете, Юрсон – фаворит гонки, Юрсон-везунчик и вдруг в Болоте?

Пробиваясь к краю насыпи, чтобы наверняка убедиться, что это Юрсон, Танья зацепила плечом высокого парня. Тот обернулся, и она узнала Гулеба. Лицо у Гулеба было очень грязным, но крайне довольным. На скуле запеклась кровь. Или колючая ветка по лицу хлестнула, когда все продирались через чащепу, или кастетный перстень с царапкой оставил рваную рану. Вспомнив массовую драку в овраге, где приходилось взбираться по крутому глинистому склону, в то время как задние вцеплялись в одежду и сдергивали вниз, Танья склонилась к кастетной гипотезе. Кстати, овраг очень помог. Там осталось человек шестьдесят, включая двух фаворитов.

– Жаль, что не в глаз! Меньше бы на меня пялился! – проворчала Танья.

Говоря по правде, Танья была довольна, что Гулеб дешево отделался. Танье он нравился, хотя она скорее позволила бы иглицу себе под ногти вогнать, чем признала бы это вслух. Волосы у Гулеба иссиня-черные, длинные, не схваченные сзади ни шнурком, ни резинкой. Когда они начинали лезть в глаза, Гулеб присаживался на корточки перед первой попавшейся колодой и отмахивал челку острым как бритва топориком. Прямо так, не задумываясь. Лицо смуглое, точно навсегда загорелое. Брови смыкаются, к краям же становятся густыми. Прямая черная черта. Другая такая же черта – рано пробившиеся, тоже очень темные усики. Зубы мелкие, но белые и острые, как у хорька.

– Это Гулеб его! Я видела. Подождал, пока Юрсон оказался на краю насыпи. Наскочил сзади – ну он и улетел… – поймала Танья осторожный шепот. Она оглянулась, чтобы понять, кто это шепчет, но лиц вокруг было множество.

Конечно, могли и врать, но, вспомнив, каким довольным было лицо у Гулеба, когда она его увидела, Танья не усомнилась: так все и произошло. Умный и осторожный Гулеб зачищал опасных конкурентов. Короткая, яростная схватка, когда непонятно, с чего все началось и кто напал первым. Резкий удар, подножка, и тот, кто не сумел мгновенно собраться, улетает с насыпи.

Юрсон продолжал упорно барахтаться, хотя понимал, что из Болота самому не выбраться. Даже на палец не сдвинуться – слишком топкое дно. Его жирная трясина была, по сути, желудочным соком. Юрсон еще сражался за жизнь, но фактически Болото медленно переваривало его. Болоту тоже нужно питаться, ничего не поделаешь. Правда, если Юрсона прямо сейчас, не мешкая, вытащить, его еще можно спасти. И Юрсон это знал. И ноздри держал высоко над водой, чтобы жижа не затекла в них. Кожа еще ничего: небольшой химический ожог не смертелен, да и одежда защитит. Главное, чтобы воды Болота не попали в дыхательные пути. Тогда отек и страшная смерть.

– Руку! Дайте мне кто-нибудь руку, сволочи! Я в долгу не останусь! Здесь же на месте заплачу! – орал Юрсон.

Орал он громко. С честной яростью. Однако особого страха в глазах у него не было. К смерти тут относились легко. И к своей, и к чужой.

– Заплатишь? Сколько у тебя? – деловито поинтересовался Гулеб.

Он подошел к краю насыпи и присел на корточки, насмешливо разглядывая протянутую к нему руку. Заляпанная болотной жижей ладонь была совсем близко, в полуметре, но все же не доставала ни до Гулеба, ни до берега.

Юрсон пыхтел и таращил глаза. Как же он ненавидел Гулеба: горло готов был ему перегрызть, но приходилось сдерживаться.

– Уже и ручку протянул! Прям как милостыню просишь! Я спрашиваю: сколько у тебя? – повторил Гулеб.

– Семнадцать! Клянусь: семнадцать! – быстро выпалил Юрсон.

Гулеб недоверчиво зацокал языком.

– Семнадцать? Врешь!

– Не вру!

– Врешь!.. У тебя не больше пяти!

– Докажи!

– Легко. Пятнадцать самородков – цена легкой кольчуги. Будь у тебя семнадцать – ты бы ее купил. Она увеличивает шансы.

– Пусть так. Но пять самородков тоже на дороге не валяются, – назидательно произнес кто-то рядом с Таньей.

Шесть-Хмур-Дыр. Толстощекий парень. Танья давно заметила, что парнишка малость жадноват. Интересно, сколько самородков у него найдется, если потрясти его хорошенько? Как бы не три сотни! Всегда готов дать в долг, правда под дикие проценты и с серьезным залогом.

Хотя Шесть-Хмур-Дыр говорил тихо, Гулеб его услышал.

– Допустим, – сказал он, не оборачиваясь, но очень адресно и веско обращаясь к Шесть-Хмур-Дыру. Голос Гулеба, как всегда, звучал ласково, но в нем чувствовалась сталь. – Не валяются! Но подумай: у парня не меньше девятисот грандов. Больше, чем у любого из нас! Он лидер! Кто станет помогать ему за пять жалких самородков?

Шесть-Хмур-Дыр облизал губы.

– Да! – быстро согласился он. – Что верно, то верно. За пять, конечно, нет, но вот если семнадцать…

– Пять! А может, вообще два. Или один! – жестко отрезал Гулеб.

– У меня их не два! Заглохни, сволочь! Не два!!! – с яростью крикнул Юрсон.

То и дело он опускал глаза и оценивал, с какой скоростью погружается в трясину. При этом старался не шевелиться: всякое лишнее движение – потерянная секунда жизни.

– Хорошо! Проверим! Бросай сюда свой мешочек! – предложил Гулеб.

Юрсон упрямо мотнул головой. Он отлично знал, что Гулеб способен и самородки взять, и не помочь. А почему нет? Дураков учат. Если уж тебе попался на пути дурак – выпотроши ему карманы прежде, чем это сделают другие.

– Жаль, что нельзя передавать гранды… Теперь он сдохнет, а с ним и девятьсот грандов пропадут, – страдая, сказал Шесть-Хмур-Дыр.

Гулеб серьезно кивнул. Ему тоже было досадно, что нельзя передавать гранды. Танья, не отрываясь, смотрела на его подбородок. Крепкий, с ямочкой, но одновременно и не массивный. Что за радость иметь подбородок, как у Щелкунчика? Настоящий мужской подбородок должен быть таким, как у Гулеба. Правда, очень часто ей хотелось врезать кулаком прямо в центр этого самодовольного, никогда не ошибающегося подбородка.

– Я размышлял об этом. Если бы разрешили передавать гранды, мы перерезали бы друг друга. И не только мы, но и взрослые. Началась бы всеобщая резня. Поэтому передавать их нельзя. Гранды – основа общественного строя. Как ты станешь старейшиной или судьей, если у тебя мало грандов? – сказал Гулеб.

Танье захотелось все-таки подать Юрсону руку. Просто назло Гулебу – такому правильному и рассудительному. Остановило ее опасение, что кто-нибудь, воспользовавшись тем, что она наклонится над Болотом, толкнет ее сзади ногой. Тот же Гулеб, к примеру. Или Шесть-Хмур-Дыр. В конце концов, она тоже одна из фавориток, хотя и старается сохранить это в тайне. Но многие догадываются.

Гулеб посмотрел на небо и плюнул. Он всегда плевал так, будто хотел попасть в солнце.

– Побежали, что ли? – равнодушно сказал он. – Этот парень еще полчаса тонуть будет. Вон сколько народа нас обогнало!

Гулеб повернулся и побежал. Неторопливо, вразвалку, раскачиваясь корпусом, как маятник. Сложно поверить, но таким образом он преодолел уже половину пути. Быстро тут не бегают, особенно на такие дистанции. Главное – беречь силы и ноги. Если сломаешь голень или вывихнешь стопу – никто тебя ждать не будет. И тащить никто не станет. Достанешься грифарлусам. Месячник по уборке территории, как шутит мать-опекунша Чумья.

Оглядываясь на Юрсона, Танья побежала за остальными. Внезапно ей вспомнилось, что однажды, когда она забыла принести в класс буквиг для выжигания знаков, Юрсон дал ей свой запасной. И ведь рисковал за это штрафным грандом! Зная, как сильно Юрсон трясся над каждым грандом, он совершил подвиг.

Конечно, друзьями быть нельзя, это запрещено законом. Человек, имеющий друга, станет полагаться на кого-то еще, а не только на себя. А это и глупо, и расслабляет, и в конечном счете ставит под угрозу твое собственное выживание. Опять же, если тебе когда-нибудь покажут на друга и прикажут: «Убей!», а ты не сделаешь этого, это будет прямым нарушением приказа.

Танья оглянулась еще раз. Юрсон смотрел им вслед, медленно погружаясь в трясину.

Вдох – раз – два – выдох. Главное – беречь силы и ноги!

Танья знала, что, когда все пробегут, подойдет замыкающий гонку врач и выпустит болт из арбалета в голову Юрсону. Если, конечно, Юрсон не скроется в Болоте раньше. А что поделаешь? Работа у врача такая. Клятва Гиппокрута: пациент должен быть убит, если не способен самостоятельно добраться до лечильни или оплатить свою доставку. А Юрсон, он явно не может.

Что-то больно ударило Танью по голени. Палка. Точнее, часть копейного древка без наконечника. Деревья на насыпи не росли. Танья, ойкнув, остановилась и стала растирать голень. Первым ее побуждением было отомстить древку, забросив его в Болото. Но вместо этого она неожиданно для себя подняла его и, прихрамывая, побежала обратно. На нее кричали, ее толкали, били. Ей приходилось пробираться сквозь толпу бегущих ей навстречу.

Солнце жарило ровно, безжалостно. Над Болотом поднималась едкая белая дымка. Квакали лягвы. И почему, интересно, их Болото не переваривает? Нелогично как-то. Вроде бы та же самая протоплазма. Или они тины в рот не набирают? Хотя, говорят, все дело в защитной слизи.

Юрсона она увидела не сразу и решила, что его затянуло. Предположив это, Танья испытала облегчение, что можно не помогать, а возвращаться. И тут увидела торчащее из воды задранное лицо. Только лицо – остальное уже скрылось в жиже. Юрсон продолжал бороться. Берег ноздри и рот. Кажется, когда Танья появилась, в глазах у Юрсона мелькнуло облегчение.