Текст книги "Владимир Мономах. Между историей и легендой"
Автор книги: Дмитрий Боровков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Владения старших Ярославичей не ограничивались поднепровскими городами, расположенными на трансконтинентальном торговом пути «из варяг в греки» (то есть из Скандинавии в Византию) и прилегающими к ним волостями, а включали также периферийные территории, освоение которых началось еще в X в. Комиссионный список Новгородской I летописи под 989 г. сообщает, что Изяслав получил Новгород и многие иные города; Святослав взял «всю страну восточную» до Мурома, а Всеволоду достались Ростов, Суздаль, Белоозеро и Поволжье. Разумеется, к этому достаточно позднему известию, не имеющему аналогов в древнейших списках «Повести временных лет», следует подходить с осторожностью, учитывая тот факт, что территориальный состав периферийных владений Ярославичей периодически менялся, но принадлежность Северо-Восточной Руси к юрисдикции переяславского князя в 60-х гг. XI в. не вызывает сомнений, так как именно здесь мы впервые встречаем юного Владимира Мономаха.
В отличие от Киева и Чернигова, которые были древними племенными центрами полян и северян, сложившимися, по всей видимости, в VIII–X столетиях, Переяславль был новым городским центром, возникшим в ходе градостроительной деятельности Владимира Святославича, предпринятой с целью укрепления южных рубежей. В «Повести временных лет» под 992 г. сохранилось предание, рассказывающее об обстоятельствах основания города: «Пошел Владимир на хорватов. Когда же возвратился он с хорватской войны, пришли печенеги по той стороне Днепра от Сулы; Владимир же выступил против них и встретил их на Трубеже у брода, где ныне Переяславль. И стал Владимир на этой стороне, а печенеги на той, и не решались наши перейти на ту сторону, ни те на эту. И подъехал князь печенежский к реке, вызвал Владимира и сказал ему: «Выпусти ты своего мужа, а я своего – пусть борются. Если твой муж бросит моего на землю, то не будем воевать три года; если же наш муж бросит твоего оземь, то будем разорять вас три года». И разошлись. Владимир же, вернувшись в стан свой, послал глашатаев по лагерю со словами: «Нет ли такого мужа, который бы схватился с печенегом?» И не сыскался нигде. На следующее утро приехали печенеги и привели своего мужа, а у наших не оказалось. И стал тужить Владимир, посылая по всему войску своему, и пришел к князю один старый муж, и сказал ему: «Князь! Есть у меня один сын меньшой дома; я вышел с четырьмя, а он дома остался. С самого детства никто его не бросил еще оземь. Однажды я бранил его, а он мял кожу, так он рассердился на меня и разодрал кожу руками». Услышав об этом, князь обрадовался, и послали за ним, и привели его к князю, и поведал ему князь все. Тот отвечал: «Князь! Не знаю, могу ли я с ним схватиться, но испытайте меня: нет ли большого и сильного быка?» И нашли быка, большого и сильного, и приказал он разъярить быка; возложили на него раскаленное железо и пустили быка. И побежал бык мимо него, и схватил быка рукою за бок и вырвал кожу с мясом, сколько захватила его рука. И сказал ему Владимир: «Можешь с ним бороться». На следующее утро пришли печенеги и стали вызывать: «Где же муж? Вот наш готов!» Владимир повелел в ту же ночь облечься в доспехи, и сошлись обе стороны. Печенеги выпустили своего мужа: был же он очень велик и страшен. И выступил муж Владимира, и увидел его печенег и посмеялся, ибо был он среднего роста. И размерили место между обоими войсками, и пустили их друг против друга. И схватились, и начали крепко жать друг друга, и удавил муж печенежина руками до смерти. И бросил его оземь. И кликнули наши, и побежали печенеги, и гнались за ними русские, избивая их, и прогнали. Владимир же обрадовался и заложил город у брода того и назвал его Переяславлем, ибо перенял славу отрок тот»[36]36
ПЛДР. XI – начало XII века. С. 137, 139.
[Закрыть]. Разумеется, предание об основании Переяславля, элементы которого представляют собой эпические топосы, внесено в «Повесть временных лет» позже, как и большая часть рассказа о «ряде» Ярослава, однако приведенная в летописи дата основания города в целом подтверждается данными археологии, согласно которым Переяславль начал формироваться в конце X в.[37]37
Куза А. В. Малые города Древней Руси X–XIII вв. М., 1989. С. 154; Горский А. А. Об упоминании Переяславля в русско-византийских договорах X в. // Восточная Европа в древности и Средневековье. Автор и его источник. Восприятие, отношение, интерпретация. XXI чтения памяти В. Т. Пашуто. М., 2009.
[Закрыть], скорее всего, как южный форпост против печенегов.
Переяславский князь находился в менее выгодном положении, чем князья, сидевшие в Киеве и Чернигове, из-за постоянных столкновений с кочевниками, упоминания о которых появляются в «Повести временных лет» уже под 1054/55 г. «В тот же год зимою пошел Всеволод на торков к Воиню и победил торков. В том же году приходил Болуш с половцами, и заключил мир с ними Всеволод, и возвратились половцы назад, откуда пришли».
Впрочем, мир на южных рубежах Руси оказался недолговечным. Уже под 1060 г. летопись сообщает о большом походе «на лодьях и конях» против торков, в котором помимо трех старших Ярославичей принял участие и их двоюродный племянник – полоцкий князь Всеслав Брячиславич. Эта междукняжеская коалиция сумела нанести торкам такое поражение, что после него они перестали представлять самостоятельную политическую силу и постепенно превратились в «федератов» на службе киевских князей. Гораздо труднее было справиться с половцами, которые под предводительством хана Искала 2 февраля 1061 г. нанесли поражение Всеволоду Ярославичу и опустошили его княжество, – «то было первое зло от поганых и безбожных врагов», – говорится в летописи. В таких условиях прошло детство Владимира Мономаха, которому в будущем предстояло вести тяжелую борьбу против половцев. Всю полноту силы половцев русским князьям пришлось испытать на себе в сентябре 1068 г., когда они совершили большое нашествие на Южную Русь.
К тому времени союз Ярославичей с полоцким князем распался. О том, что Всеслав начал войну, в «Повести временных лет» говорится под 6573 г. (1065/66 мартовским годом). Памятник новгородского летописания XV в., Новгородская IV летопись, под этим же годом уточняет, что «Всеслав был у Пскова и бил укрепления стенобитными орудиями»[38]38
ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Новгородская Четвертая летопись. М., 2000. С. 122.
[Закрыть]. Можно предполагать, что осадой Пскова дело не ограничилось, поскольку в списке новгородских князей, включенном в Новгородскую I летопись младшего извода, сохранилась информация о том, что княживший в Новгороде Мстислав Изяславич бежал, потерпев поражение в битве на реке Черехе[39]39
Там же. Т. 3. Новгородская Первая летопись старшего и младшего извода. М., 2000. С. 161, 470.
[Закрыть], которая протекает по территории Псковской области.
Год сражения в летописи не указан, но можно предполагать, что поражение Мстислава Изяславича совпало с военной экспедицией Всеслава. После бегства князя Всеслав пошел на оставшийся без защиты Новгород. О масштабах постигшей город катастрофы известно из Новгородской IV летописи. Всеслав занял и сжег Новгород до Неревского конца и «взяв все у Святой Софии, и паникадила, и колокола, отступил»[40]40
Там же. Т. 4. Ч. 1. С. 123.
[Закрыть]. Зимой 1066/67 г., по свидетельству «Повести временных лет», Ярославичи, «собрав воинов, пошли на Всеслава в сильный мороз. И подошли к Минску, и минчане затворились в городе». Братья же «взяли Минск и перебили всех мужей, а жен и детей захватили в плен и пошли к Немиге, и Всеслав пошел против них. И встретились противники на Немиге месяца марта в 3-й день; и был снег велик, и пошли друг на друга. И была сеча жестокая, и многие пали в ней, и одолели Изяслав, Святослав, Всеволод, Всеслав же бежал. Затем месяца июля в 10-й день Изяслав, Святослав и Всеволод, поцеловав крест честной Всеславу, сказали ему: «Приди к нам, не сотворим тебе зла». Он же, надеясь на их крестоцелование, переехал к ним в ладье через Днепр. Когда же Изяслав первым вошел в шатер, схватили тут Всеслава, на Рши у Смоленска, преступив крестоцелование. Изяслав же, приведя Всеслава в Киев, посадил его в темницу с двумя сыновьями». Это решение, как показали дальнейшие события, оказалось для киевского князя роковым.
В «Повести временных лет» сохранилось лаконичное описание первого акта трагедии, которая разыгралась на реке Альте в 1068 г. «Пришли иноплеменники на Русскую землю, половцев множество. Изяслав же, и Святослав, и Всеволод вышли против них на Альту. И ночью пошли друг на друга. Навел на нас Бог поганых за грехи наши, и побежали русские князья, и победили половцы». Позднее к этим скупым строкам был добавлен более пространный комментарий, известный в исторической литературе как «Рассуждение о казнях Божьих», составитель которого постарался объяснить разгром русских войск на Альте как результат отступничества Русской земли от христианских канонов.
Однако больший интерес представляет первоначальный текст летописной статьи, касающийся событий, которые произошли в Киеве. Его автор, бывший, по-видимому, очевидцем произошедшего, рассказывает следующее: «Когда Изяслав со Всеволодом бежали в Киев, а Святослав – в Чернигов, то киевляне прибежали в Киев, и собрали вече на торгу, и послали к князю сказать: «Вот, половцы рассеялись по всей земле, дай, княже, оружие и коней, и мы еще раз сразимся с ними». Изяслав же того не послушал. И стали люди роптать на воеводу Коснячка; пошли на гору с веча, и пришли на двор Коснячков, и, не найдя его, стали у двора Брячислава, и сказали: «Пойдем освободим дружину свою из темницы». Данное предложение является одним из наиболее дискуссионных фрагментов летописного рассказа. С одной стороны, не вполне ясно, чего именно добивались восставшие от Коснячка. Так, в историографии распространено мнение, что люди искали воеводу «не с добрыми намерениями»[41]41
Мавродин В. В. Очерки истории СССР. Древнерусское государство. М., 1956. С. 197; Покровский М. Н. Избранные произведения: В 4 кн. Кн. 1. М., 1966. Кн. 1. С. 159.
[Закрыть] и даже разграбили его двор[42]42
Толочко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. Киев, 1987. С. 88; Тихомиров М. Н. Древнерусские города [3-е изд.]. СПб., 2008. С. 148.
[Закрыть], однако летопись не содержит столь красочных подробностей, которые в действительности являются догадками ученых.
С другой стороны, является загадкой, что за «дружину» мятежники собрались освободить из темницы. Ход событий свидетельствует в пользу того, что отношения князя с горожанами оставляли желать лучшего, так что речь здесь могла идти о какой-то части городского населения (может быть, об участниках ополчения), которая по приказанию Изяслава была заключена под стражу.
Восставшие разделились на две группы: одна пошла к темнице, а другая – по мосту на княжеский двор. «Изяслав в это время на сенях совет держал с дружиной своей, и заспорили с князем те, кто стоял внизу. Когда же князь смотрел из оконца, а дружина стояла возле него, сказал Тукы, брат Чудина, Изяславу: «Видишь, князь, люди расшумелись; пошли, пусть постерегут Всеслава». И пока он это говорил, другая половина людей пришла от темницы, отворив ее. И сказала дружина князю: «Злое содеялось; пошли ко Всеславу, пусть, подозвав его обманом к оконцу, пронзят мечом». И не послушал того князь. Люди же закричали и пошли к темнице Всеслава. Изяслав же, видя это, побежал со Всеволодом со двора, люди же освободили Всеслава из поруба – в 15-й день сентября – и прославили его среди княжеского двора. Двор же княжий разграбили – бесчисленное множество золота и серебра, в монетах и слитках. Изяслав же бежал в Польшу»[43]43
ПЛДР. XI – начало XII века. С. 185.
[Закрыть] – в противном случае старший и младший Ярославичи рисковали поменяться местами с Всеславом.
Финал этого дня также имеет различные интерпретации. По мнению Б. А. Рыбакова, акт «прославления» полоцкого князя подчеркивал экстраординарный характер его вокняжения, условием которого являлась защита киевлян от половцев, так как стандартная церемония предусматривала интронизацию («посажение на стол») в храме Святой Софии[44]44
Рыбаков Б. А. Петр Бориславич. Поиск автора «Слова о полку Игореве». М., 1991. С. 44.
[Закрыть]. А. П. Толочко предположил, что интронизация на княжьем дворе имела законный характер и только к концу XI в. стала проходить в церкви[45]45
Толочко А. П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 142–143.
[Закрыть]. И. Я. Фроянов считал, что «во время бедствий в общественном сознании Руси оживали, а точнее сказать, срабатывали языческие традиции, определявшие поведение людей, стремящихся вернуть благополучие общине», которые в данном случае использовали древний ритуал вокняжения правителя, сопровождавшийся расхищением имущества его предшественника[46]46
Фроянов И. Я. Древняя Русь. Опыт исследования социальной и политической борьбы. М.; СПб., 1995. С. 185–186.
[Закрыть].
Киевские события 15 сентября 1068 г. стали первым известным случаем социально-политического конфликта княжеской власти и городского населения в Южной Руси, который в XIX в. характеризовался как «революция» Н. И. Хлебниковым, а в XX в. – М. С. Грушевским и М. Н. Покровским[47]47
Хлебников Н. Государство и общество в домонгольский период русской истории. СПб., 1872. С. 266; Грушевський М. Iсторiя України-Руси. Т. 3. С. 209; Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 1. С. 159.
[Закрыть]. На первый взгляд, подобное определение следовало бы рассматривать как модернизацию событий, но, поскольку их результатом стали изменения на киевском столе, который занял ставленник восставших горожан, его можно признать соответствующим ситуации, хотя вряд ли стоит уподоблять «сентябрьскую революцию» 1068 г. революциям Нового времени, следствием которых являлась радикальная трансформация социально-политического строя.
В данном случае вслед за И. Я. Фрояновым здесь можно видеть революцию в масштабах городской общины[48]48
Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 195.
[Закрыть], спонтанно выступившей против правящего князя и противопоставившей ему альтернативного лидера, которого могли считать способным к организации сопротивления половцам. Составитель «Рассуждения о крестной силе», завершавшего летописную статью 1068 г., объяснил «революционные» события в Киеве так: «…Этим Бог явил силу креста, потому что Изяслав целовал крест Всеславу, а потом схватил его: из-за того и навел Бог поганых, Всеслава же явно избавил крест честной»[49]49
ПЛДР. XI – начало XII века. С. 187.
[Закрыть].
Драматические события 1068 г., приведшие к временной смене власти в Киеве, послужили прелюдией к появлению на политической сцене Владимира Мономаха.
Первые «пути»
«…Первый раз к Ростову я пошел, сквозь вятичей послал меня отец, а сам пошел к Курску», – писал Владимир Мономах в автобиографической части «Поучения»[50]50
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 247.
[Закрыть]. Так как он уточнял, что участвовал в походах с тринадцатилетнего возраста, еще в XIX в. возникла дискуссия о том, к кому году следует отнести этот поход. Например, М. П. Погодин, взяв за точку отсчета летописную дату рождения Владимира, склонялся к мысли, что его следует датировать 1066 г.[51]51
Погодин М. Исследования, замечания и лекции… Т. 6. М., 1855. С. 45 (Примеч. 22).
[Закрыть], а С. М. Соловьев связывал его с событиями 1068 г.[52]52
Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 1. С. 672–673 (Примеч. 50).
[Закрыть] Впоследствии одна часть исследователей приняла датировку Погодина[53]53
Ивакин И. М. Владимир Мономах и его Поучение. Ч. 1. М., 1901. С. 143; Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 269; Шахматов А. А. История русского летописания. Т. 1. Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды. Кн. 2. Раннее русское летописание XI–XII вв. СПб., 2003. С. 532; Толочко П. П. Русские летописи и летописцы X–XIII вв. СПб., 2003. С. 81, 91–93.
[Закрыть], а другая – датировку Соловьева[54]54
Орлов А. С. Владимир Мономах. М.; Л., 1946. С. 10; Кучкин В. А. «Поучение» Владимира Мономаха и русско-польско-немецкие отношения 60—70-х годов XI века // Советское славяноведение. 1971. № 2. С. 31–33; Гиппиус А. А. Сочинения Владимира Мономаха: опыт текстологической реконструкции II // Русский язык в научном освещении. 2004. № 2 (8). С. 160, 161, 164.
[Закрыть].
Оригинальный вариант решения дилеммы, который, как кажется, способен сблизить две эти точки зрения, предложил С. В. Цыб, согласно хронологическим реконструкциям которого события, описанные в «Повести временных лет» под 1068 г., первоначально располагались под 1066 г., а затем, в процессе редактирования летописного текста, произошло смешение различных календарных стилей, вследствие чего киевские события были перенесены под 1068 г.[55]55
Цыб С. В. Древнерусское времяисчисление в «Повести временных лет» [2-е изд., испр.]. СПб., 2011. С. 85–87.
[Закрыть]
Не менее сложным является еще один вопрос: был ли Ростов первым «стольным городом» Владимира Мономаха, как можно прочесть в некоторых работах[56]56
Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 465, 466.
[Закрыть], или промежуточной остановкой между двумя военными походами? Процитированный фрагмент не может дать ответа на этот вопрос, поэтому придется обратить внимание на события, упомянутые вслед за ним.
Далее в «Поучении» Мономаха говорится: «…И потом во второй раз пошел к Смоленску со Ставком, с Гордятичем, тот потом и отошел к Берестью с Изяславом, а меня послал к Смоленску, из Смоленска же я пошел к Владимиру». Таким образом, появляется новая информация к размышлению, центральным пунктом в которой оказывается свидетельство о походе Изяслава Ярославича к Берестью – городу Туровской земли, примыкавшей к границе с Польшей.
Судя по данным летописи, оказаться в Берестье Изяслав мог либо осенью 1068 г. (во время первого бегства в Польшу), либо весной 1073 г. (во время второго бегства в Польшу). Но в 1073 г. бегство из Киева было вызвано выступлением Святослава и Всеволода против Изяслава, а в 1068 г. Изяслав и Всеволод, напротив, вместе бежали из Киева от восставших киевлян, поэтому тот факт, что сопровождавший Мономаха Ставко Гордятич (в котором Н. М. Ивакин в начале XX столетия видел приближенного Всеволода Ярославича)[57]57
Ивакин И. М. Владимир Мономах и его Поучение. С. 149.
[Закрыть] оказался спутником Изяслава Ярославича, сопровождавшим его к границе, выглядит логично в контексте ситуации 1068 г. Не менее показательно упоминание Мономаха о том, что целью его похода был Смоленск.
После того как на княжении в этом городе скончались два младших сына Ярослава – Вячеслав и Игорь (в 1057 и 1060 гг. соответственно), Смоленск не имел князя и являлся лакомым куском для Всеслава Полоцкого, так как располагался на пересечении важных торговых путей. В 1068 г. полоцкий князь сидел в Киеве – как показали дальнейшие события, он не очень дорожил киевским столом, но вполне мог стремиться установить контроль над Смоленском, к которому проявлял интерес и позже.
Переворот в Киеве не привел к немедленному признанию власти Всеслава в других городских центрах Руси – это предположение позволяет объяснить причину как первого, так и второго похода Мономаха. Всеволод Ярославич мог отправить сына в Ростов для того, чтобы тот собрал войска для отпора Всеславу, ибо трудно представить, чтобы юный князь совершал праздную поездку по отцовским владениям, которую представил в автобиографии как начало своих «трудов», тем более что в действительности мероприятие было рискованным: путь Владимира пролегал «сквозь вятичей», о столкновениях с предводителями которых известно из «Поучения». В Ростове Мономах не задержался и двинулся в Смоленск. Текст «Поучения» позволяет предполагать, что Мономах руководил экспедицией вместе со Ставком Гордятичем[58]58
Существует предположение, что имя Ставко Гордятича могло быть в тексте «Поучения» позднейшей вставкой (Гиппиус А. А. Сочинения Владимира Мономаха: опыт текстологической реконструкции II. С. 161–163).
[Закрыть], однако в пути планы изменились: Ставко отправился вслед за князем Изяславом, а князь продолжил путь к Смоленску.
Впрочем, в Смоленске, как и затем во Владимире-Волынском, Мономах оставался недолго. В «Поучении» говорится, что «той же зимой послали меня к Берестью братья, на пожарище, где пожгли, и я поддерживал спокойствие в городе» (или, как написано в оригинале, «блюд город тих»)[59]59
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 247.
[Закрыть]. Этот фрагмент вызывает не меньше вопросов, чем предшествующий: почему Берестье было сожжено и зачем «братье», то есть «старшим» князьям, потребовалось направлять туда Мономаха?
И. М. Ивакин, относивший события, описанные в этом фрагменте, к 1073/74 г., попробовал разрешить дилемму с помощью предположения о том, что Берестье было сожжено поляками («ляхами»), которые таким образом отомстили за изгнание Изяслава Ярославича из Киева[60]60
Ивакин И. М. Владимир Мономах и его Поучение. С. 151.
[Закрыть]. Конъектура текста, предложенная Ивакиным, получила широкое распространение. Избыточность ее продемонстрировал А. А. Гиппиус, однако альтернативная трактовка событий, предложенная им и предполагающая, что город был сожжен самими князьями, которые затем «послали юного Мономаха охранять устроенное ими пожарище»[61]61
Гиппиус А. А. Сочинения Владимира Мономаха: опыт текстологической реконструкции II. С. 163.
[Закрыть], не кажется убедительной, равно как и предположение о том, что беспорядки в Берестье были спровоцированы известием о восстании в Киеве.
Киевское восстание стало следствием внешней угрозы и неспособности Изяслава Ярославича организовать оборону города от половцев, совершавших опустошения в Русской земле. Пограничному Берестью вряд ли была опасна эта угроза: на западных рубежах следовало опасаться не половцев, а поляков, но поскольку представление о польской угрозе оказывается историографическим мифом, предположение о внешней угрозе, равно как и представление о цепной реакции, спровоцировавшей вслед за Киевом выступления в других местах, не выдерживают критики.
Причиной беспорядков в Берестье могло стать столкновение между княжеским окружением и местными жителями, которое и привело к пожару в городе. Так как Изяслав Ярославич спешил в Польшу, где правил его племянник, князь Болеслав II Смелый (1058–1079), стабилизировать положение был призван находившийся в то время на Волыни Владимир Мономах. По всей видимости, это было первое место его княжения. Согласно «Поучению», оттуда он «пошел в Переяславль, к отцу, а после Великого дня – из Переяславля во Владимир, в Сутейске мир творить с поляками».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
