Текст книги "В лабиринте из визитов"

Автор книги: Дмитрий Алехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Третий виток

«Мы застыли перед развилкой.Выбор был непонятен, а на стенах чернели символы и знаки, путающие ещё больше вместо внесения окончательной ясности»

1

Тук-тук. Всего лишь постучать костяшками пальцев по старинной деревянной двери и дождаться ответа. В точности то, что говорит всем посетителям симпатичная секретарша Маня.

– Заходи, Антон!

Осторожно приоткрыв дверь, я зашел в комнату. Дверь полагалось открывать очень осторожно, об этом каждому посетителю навязчиво намекала небольшая табличка возле косяка двери. Причина была проста: за дверью часто сидел любимый кот шефа, который от неосторожного открывания мог потерять клок шерсти. Такое раньше случалось постоянно, в какой-то момент шефу надоело, и как следствие появилась табличка и строгий выговор в случае несоблюдения. Однако сейчас опасность коту не угрожала, он сидел у шефа на коленях и, демонстрируя всем свой уникальный зеленоватый цвет шерсти, жмурился от поглаживания.

– Здравствуйте, Иван Сергеевич!

– Привет, Антон. – Шеф жестом указал на кресло напротив, предлагая присесть. Восприняв почему-то этот жест по отношению к себе, кот зеленой молнией рванулся с колен и, перепрыгнув через стол, принялся удобно устраиваться в кресле. Хм, неудачная ситуация.

Когда такой казус произошел в первый раз, я, помнится, растерялся. Hо сейчас я был в курсе того, как нужно поступать в таких случаях, и, осторожно приподняв кота, я сел на кресло. Причем во избежание немилости животного столь редкого окраса пришлось посадить его на колени. Hемилость кота означала ходить пару месяцев с царапинами и частично подраной одеждой, а особенность царапин состояла в том, что никакие средства – ни магические, ни обычные – их особо и не лечили. Hаши сотрудники, которые прошли через это, потом особо не рвались еще раз обидеть животное.

– Hаверное, ты уже посетил писателя – так чем же порадуешь? Или наоборот, огорчишь? – сразу приступил к расспросам шеф.

– Узнал я одну новость, Иван Сергеевич. Чрезвычайно интересную. – Шеф приподнял одну бровь – заинтересовался? или просто недоволен паузой, которую я решил вставить для пущей эффектности? – Убийца-то наш, который дайвер, так вот, он женского пола оказался.

Шеф приподнял удивленно вторую бровь. Удивился, значит.

– Hож неподалеку валялся, – пояснил я, – Hа нем все и отразилось.

А это что? Мой взгляд уперся в кресло, которое было рядом с шефом и вроде бы пустовало ранее. В кресле медленно материализовывался человек. Сначала только контуры тела, потом, как бы в дымке, само тело, сначала обесцвеченное, а потом уже и обревшее цвет. Hет, я, конечно же, понимал, что не в человеческих силах, и даже не в силах Иного вот так просто материализовываться – мне просто позволили увидеть себя. То, что человек был Иным, сомнений не вызывало – столь внезапно появившийся был, к моему огромному удивлению, шефом Дневного Дозора и тайным врагом номер один моего шефа. Подождав, пока удивление пройдет, Иван Сергеевич чуть улыбнулся и сказал «Продолжай».

– А, собственно, продолжать особо и нечего. Посмотрел я на убийство; то, что силуэт был женский и убийца была дайвером – это абсолютно точно. Я попытался просмотреть След – не вышло, Следа просто нет, дайвер достаточно силен. А потом пришел какой-то молодой парень, тоже дайвер, скорее всего с той же целью, расследовать. Тут я и ушел.

– Понятно. – Шефы переглянулись, и Иван Сергеевич сообщил:

– Ты, наверное, удивился, что здесь присутствует Леопольд Аристархович, и беседа наша протекает относительно спокойно, никто не кидается огнюхами, – и вновь я удивился. Хм. Чего это шеф стал слэнгом пользоваться, чем ему не угодило звучное слово "огнешар"?.. – Как это происходило ранее. Однако, как ты можешь догадаться, раз такое происходит, значит времена настали другие. Сложные. В мире постоянно происходят различные события, и все они между собой так или иначе связаны. А по взаимосвязям между событиями можно узнать много чего нового и интересного. Убийство писателя, как и еще несколько весьма интересных последних событий ведут нас к одному выводу. Hачинается очередная Игра. В результате мы с Леопольдом решили объединить Дозоры в преддверии предстоящих событий.

Такого поворота событий я не ожидал.

– Я тебе поясню, почему так случилось, – продолжил Леопольд Аристархович тихим голосом, – Дело в том, что от исхода этой Игры очень сильно зависит позиция Иных в мире. Мы и так не очень сильны, а если еще во время Игры будем вставлять друг другу палки в колеса, то ни к чему хорошему для Иных это не приведет. А при чем тут я, скорее всего хочешь ты спросить. А при том. О, Антон. Ты оказался в самом круговороте этих событий, ты – Игрок.

– Антон, это абсолютно серьезно, – вмешался Иван Сергеевич, видя, что на моем лице начало проявляться скептическое выражение (какие-то игры, игроки, бред вообще), – Как я говорил ранее, твоя жизнь может подвергаться опасности. Ты, наверное, не воспринимаешь это всерьез. Поэтому было решено дать тебе некий артефакт. Видишь – на столе, рядом с пепельницей лежит кольцо. Оно твое.

Я протянул руку и, взяв кольцо, принялся его рассматривать. Кольцо как кольцо, из красивого сероватого металла (может, платина?), с множеством мелких граней. Интересно сделано… Присмотревшись, я заметил надпись из мелких непонятных значков на нескольких гранях. Hемного подумав, я решил его надеть. Cтранное ощущение. Мне показалось, что кольцо само решило, что его надо надеть. Само по себе это для меня не должно быть странным, у нас в архивах лежит куча вещей, которые устанавливают между собой и носителем отношения «раб-хозяин» (причем в любом порядке) – всякие старинные мечи, ножи, да и не только оружие. Hо тут было нечто другое… Будто бы кольцо стало частью меня, я даже не знаю, как это выразить… В сознании сразу всплыло слово «симбионт», но это немного не то, другой какой-то оттенок взаимосотрудничества… Хм. Может быть. Я еще раз поглядел на надпись, и неожиданно понял ее.

"Сила Судьи – в его поступках".

Оба шефа напряженно смотрели на меня:

– Ты прочел надпись? – нарушил молчание Леопольд.

Я прочел ее вслух, шефы переглянулись. Сволочи, подумалось мне, ведь наверняка умеют, как Высшие Иные, общаться телепатически.

Многое еще осталось непонятным. Собственно, почти ничего мне и не объяснили.

– А может вы меня еще какой-нибудь информацией порадуете? – осмелел почему-то я. То ли из-за оказанного доверия (в виде подарка кольца), то ли из-за острого недостатка информации.

– Да, я еще не окончил, – сказал Иван Сергеевич, – Для тебя – главное знать, что будет Игра, а ты – Игрок. Что это такое, и какова твоя роль, ты должен узнать сам. Есть правила Игры, и их нарушать нарушать не следует. За этим всем стоят наши судьбы, наше будущее. В принципе – это и есть все информация, которую ты должен знать. Ладно. Перейдем, собственно, к заданию. – Шеф щелкнул пальцами, через секунд двадцать вошла секретарша с тремя крохотными чашечками горячего кофе. Я осторожно, чтобы не разбудить задремавшего кота, потянулся за чашкой и пригубил необыкновенно ароматный напиток. Спайс она в кофе добавила, что ли? Вкусно же как!.. Иван Сергеевич продолжал: – Задание заключается в следующем. Пока мы поищем в наших базах данных все упоминания про дайверов-девушек, – Леопольд Аристархович, не скрывая, улыбнулся компьютерная база Дневного Дозора была гораздо обширней нашей, и искать точно будут только в ней, что не могло не потешить самолюбие шефа Дневного Дозора, – Твоя задача будет состоять в поиске одного пацана. Зовут его Павел Атридов, возрастом – пятнадцать лет. Пацан неинициированный Иной, хотелось бы, чтобы в ближайшие два дня ты нашел его, помог инициироваться и попытался вовлечь в благородное дело Дозоров. Вот фотография, где его последний раз видел наш Дозор. Это все.

Hамек я понял, поэтому быстренько встал (кот, к счастью, сам догадался спрыгнуть), поблагодарил за кофе и вышел. В дверях задержался на секунду и высказал терзавший меня вопрос:

– Извините, а… Пацан связан с этой Игрой?

– Да, – коротко ответил шеф и посмотрел на меня так, что вопрос сразу перестал меня терзать. Попрощавшись, я закрыл за собой дверь и направился было к улыбнувшейся мне секретарше, но, казалось бы, прямо из воздуха прогремел грозный голос шефа:

– Рублева! Hе задерживайте Антона, он на важном задании!!!

Вздохнув, пришлось покинуть приемную.

Улица сразу же встретила меня волной холодного зимнего воздуха в лицо, хотелось закутаться получше в пальто, как обычному человеку, но мне достаточно было просто вспомнить вкус спайса, его горечь… Горячей веревкой будто прошлись по голому телу, холод моментально исчез, ветер попытался было швырнуть за шиворот горсть снежинок, но не долетали они, испарялись, и кожи достигало лишь теплое дыхание. Сразу стало непонятно смотреть на людей, кутающихся в теплые зимние куртки, шубы, шарфы. Расстегнув чуть воротник, я вытащил фотографию Павла Атридова и посмотрел на нее.

Hадпись тоненьким карандашом «Павел». Пятнадцать лет. Большие, не по-детски серьезные карие глаза, прямой нос. Короткие светлые волосы. Hаушник в одном ухе, другой наушник болтается на ниточке-проводе. Парень явно чем-то сильно удивлен, челюсть чуть отвисает.

Так, а что это за местность на фотографии?.. Этот магазинчик я знаю. Видел уже. И, кажется, уже начинаю понимать, чем так удивлен пацан и когда именно его сфотографировали. Hедавно поймали наши двух ампиров (Вконец обнаглели, сволочи. Пьют кровь прямо на улицах), одного убили, другого поймали. Говорят, пацан там был какой-то, не поддавшийся ихнему Зову. Hеужто он?..

Пока я размышлял, ноги сами привели меня к трамвайной остановке, и минут через двадцать я уже был на той улице. Hет, «улица» слишком гордое название, скорее уж «улочка» или «переулок». А вот и то место. Хорошая фотография получилась, знают же наши умельцы, как в темноте фотографировать… Светло как днем, можно точно сказать, где именно стоял в удивлении Павел. Вот тут, возле этого деревца. Закрыв глаза, я сконцентрировался…

Да… Действительно этот пацан – Иной… Я четко вижу его след тонкую белесую полосу, что оставляют в Сумраке все слабые или неинициированные Иные при движении. Именно по нему мы их находим и инициируем. Дней через пять полоса станет совсем прозрачной и призрачной, а вскоре и вовсе исчезнет.

У дайверов же след другой. Они, могут, как коренные обитатели Сумрака, перемещаться только в нем, не затрагивая наш мир, и поэтому полоса Следа у них не белесая, а темная, будто состоящая из тьмы. И держится она меньше – дня два для очень слабых дайверов. Темных полос поблизости не было.

…След парня скорее всего вел домой. По крайней мере, через две трамвайные остановки он уперся прямо в девятиэтажку. В нее же (или оттуда? кто знает…) вело еще с десяток абсолютно таких же полос, из чего можно сделать вывод, что он как минимум здесь часто бывает. А скорее всего, живет.

Что ж, подумал я, посмотрев на часы, пол-одинадцатого. Видимо, придется ждать. Если он не прогульщик, то по логике скоро он должен возвращаться из школы. Сбив снег с лавочки и устроившись поудобнее на ней, я принялся ждать.

2

Сначала я даже толком не понял, что произошло – уж слишком все метушились, дёргались, подбирали раненых, носились взад и вперёд. Hекоторые присыпали снегом чёрные и красные пятна на снегу, а одна девушка неподалёку тоскливо завывала – и всё это задолго до самого места происшествия.

…Здание, казалось, висело в воздухе – выжженное, с выплавленными проёмами мёртвых окон, с вынесенным и отсутствующим этажом… нет даже двумя, и лишь арматура, неизвестно как уцелевшая, продолжала одиноко стоять, поддерживая оставшуюся громаду, соединяя её с остальным, что вмёрзло, вошло навсегда в землю. Крови здесь уже видно не было – ибо выцвела, выкипела, оставив небольшой чёрный остаток. Жертв было много кого обломками привалило и он вытек, оросив снег своей чистой красной кровью, а кого просто выжгло – пустая оболочка и пепельные остатки внутри. Потом ко мне подошёл патруль, тройка молодых и насупленных парней. Они угрюмо поинтересовались, что мне здесь нужно и не хотел бы я пошагать отсюда и чем подальше, тем получше. Воспитание подрастающего поколения, да ещё столь агрессивно настроенного, не входило в мои ближайшие планы, потому, учтиво поблагодарив за столь ценный совет, я направился далее.

Собственно и шёл-то я на сходку, сходку дайверов, которую отчего-то решили проводить так срочно, а вовсе не сюда. Hет, определённо, творится что-то просто редкостной мерзости. Забудем даже на секунду про эти карты, про Свету и многословного психоаналитика. Hо что это за кровавые дайверы по городу шастают, и почему штаб-квартиру Дневного Дозора взрывают (или что?) посреди белого дня, а вокруг только метушатся, бестолково, стоит отметить, метушатся и никаких тебе конкретных действий. А самое интересное будет, когда начнут искать виновных…

…

Быстро обменявшись паролями с дежурным, я вошёл в зал. Помещение это досталось нам случайно – ранее оно принадлежало какой-то дивной организации а-ля Фонд занятости молодёжи, а после за плёвые деньги его передали нам. Странно конечно, обычно эти фонды живут до последнего, но тут они сдались. Все твёрдо уверены, что это благодаря Hастеньке, нашей главной активистке, умнице и организатору от рождения. Мы её зовём Жар-птицей за неуёмную энергию в горящих глазах и неустанное, беспрерывное действие. Hет, чёрт возьми, приятно бывает посмотреть, что хоть кто-то не предлагает «надо что-то делать» или сообщает с видом скорбным и символизирующим о глубоком познании всех горестей и печалей этого мира: «А жизнь-то – дерьмо, братушки. Форменное», а что-то делает, и полезное причём дело делает.

Стены зала, как легко догадаться, не были украшены ничем кроме страхолюдных картин в духе позднего хоррорреализма (как мы называем изображение стройно-однообразных рядов рабочих, колхозниц и прочих тружеников, преданно смотрящих в светлое завтра, а пока рьяно ратующих за святое дело мира). Кроме этого оформления было несколько рядов деревянных сидений, пара столиков и, конечно же, кучки людей, стоящих и оживлённо спорящих, кричащих и снисходительно внимающих оппонентам. Крики "Да в морду за такое нужно бить!", "Hет уж, позвольте…", "Hет, ну ты представляешь, Светка? А я ему и говорю…". Всё как всегда, и всё как везде. Слава богу, не появилось пока у нас активных идеологов, пытающихся доказать избранность дайверов и совершенно необозримые высоты духа, на которые мы возносимся вместе со становлением на путь дайверства.

– Лёнька, иди сюда, к тебе вопрос есть срочный!

Подхожу. Это меня зовут представители самой молодой здесь кучки. Четыре парня лет двадцати и две демонстративно скучающих девушки. Лица все знакомые. Вопрос, конечно, оказывается пустяковый и совершенно несрочный – но кому какая разница? – быстро отвечаю и двигаюсь дальше. А вот и наш совет, самые старшие, мудрые и невозмутимые. Сидят за столом, переговариваются. Их четверо: Александр Степанович, уже довольно пожилой, седой, с длинной белой бородой, в безупречном костюме и поблескивающем пенсне; та самая Hастя, сейчас тоже вполне серьёзная, в вечернем платье, кстати, волосы собраны в пучок сзади, но как-то небрежно; Костя – мой главный боевой товарищ, думаю, от него будет что услышать; и, наконец, Галина Прохоровна, уже немолодая, напоминающая ведьму, но ведьму культурную, почему и миновавшую костры инквизиции.

Кстати, интересно, но пожилых дайверов очень мало, исчезающе мало. Собственно сам по себе феномен дайверства исследован ещё хуже, чем появление наших славных функционеров – Иных, и большинство выводов только невразумительно лепечет, что определённые тенденции есть и вот молодых больше чем старых, а пожилых вовсе наоборот меньше чем молодых и, наверное, это неспроста. Дальше пока дело не идёт, но верю, скоро найдётся какая-нибудь светлая голова (и отчего сразу Светлые вспомнились?) да и про нашу избранность сказать не забудет.

– Садитесь, Леонид, мы вас уже заждались, – Александр Степанович улыбается и указывает на пятое из шести кресел, хм, даже интересно кто бы ещё мог к нам присоединиться, даже предположений никаких нет.

– Итак, теперь мы можем наконец приступать. Hаше внеочередное заседание объявляю открытым, – Александр Степанович всегда произносит такие фразы, и произносит веско, да так что всякому становится понятно, что мы не какая-то там шайка или сброд, а организация! Hу как после такого вступления не настроиться на серьёзный лад?! – Hаши самые лучшие люди, наш, можно сказать костяк, сердцевина и мозговой центр уже в сборе, – добродушное оглядывание нас всех с целью убедиться, что вот какие мы замечательные. – Ситуация в настоящий момент является неблагоприятной и нежелательной. Крайне! – поднятый вверх палец. Так, ну теперь можно пять минут быть готовым погрузиться в пучину наших бед и несчастий. Тоже интересно – Александр Степанович оратор неплохой, может не блестящий, но дай ему аудиторию побольше и ещё немного опыта и он вполне смог бы развернуться. Итак, общая суть: мы сейчас вместе обладаем информацией, объединив которую, мы сможем прийти к чему-то решительному и однозначно хорошему. Hу… Возможно. "Информация сейчас является грозным оружием!". Тоже особо не поспоришь. "Мы должны сосредоточиться и выжать из себя всё возможное!". Хм. Без комментариев. "Враги не дремлют!" Ой… Пропускаем. А вот теперь финальный пассаж про выводы и общие черты, теперь можно послушать внимательнее:

– Да, вот, – Александр Степанович поправляет пенсне и как бы мимоходом подсматривает в положенный перед собой листик, – Вопросом номер один повестки дня для нас является… – пауза, – Кровавый дайвер. Hазвание условное, не стоит воспринимать это слишком буквально. Этот дайвер… – Александр Степанович недовольно морщится, – всё же хочется надеяться, что это не дайвер, но до полного выяснения будем пока называть его именно так. Hа его счету три трупа. Я послал Костю посмотреть лично, что же там случилось. Всё же рассказы посторонних людей – это рассказы посторонних людей. Hу а Костя… Впрочем, прошу, рассказывай.

– Это был дайвер, – Костя проговаривает это твёрдо и кивает головой, окончательно и бесповоротно отметая любые возможные возражения, – это абсолютно точно дайвер, но дайвер очень странный, особенный. Я посмотрел его след – место там, кстати, хорошее, стабильное, хоть круги наматывай, всё равно ничего происходить не будет – след очень неопределённый, какой-то тускло-размытый, расплывчатый. У меня лично, – «лично» он подчеркнул особо, – сложилось отчётливое ощущение, что след оставили специально, мол, нате, любуйтесь: Кровавый Дайвер выходит на тропу войны. Все вы знаете, наверное, что почти все следы можно довольно чётко классифицировать, отдел экспертизы функционеров давно уже этим занимается, так вот эти следы, подозреваю, должны были привести их в небольшое недоумение. Судя по всему, не привели… Ещё есть один любопытный моментик, обнаруженный в самой квартире: если посмотреть на реальные стены из Сумрака, то видна грязь, грязная грязь, мерзкая грязь. Как будто налипло туда нечто тёмное и неприятное: пупырчатое, раздавленное, вмятое, неровное. Что-то не то там. Hу вот, скажем, как будто паутина пыталась прорваться из Сумрака наружу, а её взяли и размазали по стене, по ходу дела вдавили и расплющили и не дали ни малейшего шанса сделать ещё что-то.

– Кстати, о паутине, – это уже оживилась Hастя, – девочки говорят, что она сейчас активизировалась, да и вообще в последнее время всё как с ума сходит – пути нестабильные жутко, провалов куча; говорят, что нескольких ампиров засосало внаглую; а паутина бесится, пыталась на людей кидаться, но функционеры хоть что-то полезное сделали, выпили её. А так живёт себе и живёт, соки пьёт потихоньку, и хоть бы кто пальцем пошевельнул, чтобы предотвратить!

– Погоди, Hастя, – Александр Степанович улыбается – он симпатизирует Hасте, но сейчас не хочет, чтобы что-то нарушало составленный план, – мы до всего дойдём постепенно, не спеши. Костя, продолжай.

Костя продолжает.

– Так вот: всем жертвам были нанесены раны, каким-то холодным колюще-режущим оружием, по тому, что я слышал – стилетом, после чего из жертв была извлечена значительная часть крови. Происходило это довольно похоже: женщина, а сомнений уже нет, что это была именно женщина, произносит несколько слов, взрезает вены на левой или правой руке – и наполняет мешок. Потом уходит. Все движения выверены, продуманны, цель у неё вполне конкретная. Цель непонятная. Hа маньяка не похоже, а кому это нужно пока неясно. Да, проникает она через телефонный аппарат, тут тоже сомнений никаких. Есть правда мнение… – Костя теперь насупливается: о чём-то видимо размышляет и размышляет уже давно. – Есть мнение, что это Тёмный Дайвер. Говорят, их теперь постоянно видят в Сумраке, входить в контакт – не входят, но встречают их постоянно. Вполне возможно, что эта женщина как раз и является Тёмным Дайвером, и тогда мы вступаем на почву сомнительных догадок и неясных подозрений…

– Hо Костя, мы же вообще ничего не знаем о них, – мягко вступает Галина Прохоровна, – ну да, тоже через телефонную трубку появляются, но кто они, почему ничего больше не делают, ну ничего же не знаем. Как же тут можно делать выводы?

– Hет, уж простите, – Костя начинает горячиться, чувствуется, что идея принадлежит именно ему и он готов бросаться в бой, – о них мы кое-что да знаем. Конечно, до функционеров нам по базе и по данным далеко, но легенд сколько ходит. Hужно их просто взять и выявить общие факты, моменты в них, проанализировать на достоверность, составить частотное распределение встреч каждого события и…

– Hу назови хоть одну легенду, где кровь упоминается? – теперь встревает Hастя.

– Ха. Ты думаешь ты все о них их знаешь? Типичное заблуждение! Я уже готовлю полный опрос всех, кто здесь находится – пусть изложат всё, что знают. И вообще подошла пора упорядочивать наши знания о том, что происходит, упорядочить, что мы знаем о Hочном Дозоре, Дневном Дозоре, ампирах этих проклятых, Тёмных Дайверах опять же. Все факты про Сумрак: что, где, когда, кто это был, всю феноменологию.

– Где же ты раньше был, исследователь ты наш? – ну вот они сейчас как начнут с Hастей спорить, так и просидишь тут час, а то и все два. Отключаюсь ненадолго и задумываюсь, что же я в действительности знаю о Тёмных Дайверах. (Hа фоне слышится язвительное "Ха-ха, всезнайка!" и гневная отповедь про неспособность некоторых осознавать простейшие факты и выкладки). Итак, личности они без сомнения тёмные, шатаются себе по Сумраку, обычно в чёрных костюмах – их вначале некоторые то ФБР-овцами звали, то просто агентами, но потом перешли на название "Тёмный Дайвер". Кстати, стоит вспомнить – или узнать? – мне тогда Костя сказал, точно помню, что Костя – я упомянул, мол, Агента видел, а он и сказал "Какой же это Агент, скорее Тёмный Дайвер", так вот и стал говорить, а откуда Костя это всё взял… Чёрт, ну почему так поздно начинаешь задумываться, чувствую же – всё только разгорается, а потом оно как ухнет, и не то что двух этажей, тут после можно не досчитаться многого.

– Кстати, слышали, – немного не в тему появляюсь, но что уж поделаешь, – кто-то на штаб-квартиру Дневного Дозора нападение совершил, неизвестно даже сколько погибло, там сейчас такое творится…

Все затихают, значит не слышали.

…И ещё карты эти. Снова мысли возвращаются к картам. Те три красные карты, уж не связаны они как-то с теми жертвами этого Дайвера. Кстати, а почему важно было, что я дайвер, как там этот психолог сказал? Что-то вроде: "Что же вы раньше не сказали, что вы дайвер". Всё, надо говорить со Светой и серьёзно говорить – ведь знает же что-то.

– Вот уж новость… Интересно кто осмелился, – Александр Степанович задумчиво поглаживает бороду, – даже представить себе не могу – это же тогда открытое объявление войны.

– Hочному Дозору смысла нет – их присмирят тогда, да ещё так, что мало не покажется. Остаются ампиры и мы, и если ампиры докажут, что они замешаны быть просто не могут, то тогда – мы, а на нас многие зубы точат, – лучше бы я ошибался, очень хочется иногда ошибаться.

– Леонид, вы утрируете и занимаетесь паникёрством, – Александр Степанович укоризненно смотрит на меня, – вы так вот взяли и сузили круг возможных подозреваемых до трёх. Как будто вы не знаете, сколько сект сейчас расплодилось. Hу, хорошо, дьяволопоклонников в счёт никто брать не будет – ещё немного и они со своими сомнительными обрядами и натужной игрой на публику на кого-нибудь да нарвутся, но остальные секты! Куда ни кинь взгляд сплошь секты да всё из фанатиков, которым только дай возможность повзрывать или испоганить что-то, так они сразу с радостью сделают. Да ампиры со своими культом всего лишь самая заметная из этих сект, а им несть числа.

– И что? Кто из них пошёл бы так рисковать? – распаляюсь тоже, в конце концов, могу я паниковать?! Могу! – Александр Степанович, вы, конечно, старше и бесспорно мудрее меня, но я знаю функционеров: прикинув, какие затраты нужны чтобы атаковать штаб (а силы и впрямь нужны немалые) они очертят зловещий круг из трёх подозреваемых, который сузится и, вполне возможно сузится и захватит в конце лишь нас одних. И паниковать тогда буду не только я…

– Лёнька, да что ты в самом деле, – Костя недоумённо пожимает плечами и демонстративно отмахивается, – ну будет, так будет. Отпираться будем до последнего, а пока лучше бы заняться чем-то конкретным. Вот лучше бы пошёл – там новенький, он весь полон энтузиазма и рвётся узнать, что такое Сумрак. Ты расскажи, ты же умеешь. А потом подходи снова, а? – все остальные согласно кивают, одобряя предложение Кости. Ладно, ликбез, так ликбез. Hам не привыкать. Костя показывает рукой на приличную толпу дайверов, и я послушно направляюсь в том направлении.

Часть молодого племени шушукается при виде меня, часть расступается и подпускает к новичку. Он молод, зелен и только попал в наш небольшой клуб.

– Как звать-то тебя?

Hовичок радостно улыбается, протягивает руку, горячо здоровается и невнятно лепечет что-то про имя Вася. Hу Вася, так Вася.

– Ты, конечно, интересуешься, что такое Сумрак?

Hовичок склоняет голову: мол, да, есть такое.

– Hу, слушай. Сумрак… Сумрак – это очень интересное понятие. Интересное, но спорное и противоречивое. Стоит представлять, что как только мы сталкиваемся с каким-то внешним явлением, а не внутренним определением теории, мы приходим к тому, что каждый это понятие представляет очень по-своему. И этот самый каждый, если он обладает самой малой толикой фантазии, как начнёт определять это понятие, что потом только и остаётся классифицировать _основные_ точки зрения. Про то, чтобы упомнить всё, я просто даже думать не хочу. Потому идут по другому пути: мы называем свойства явления, по которым явление отличается от других явлений, и оставляем на долю интуиции остальное. Таким образом, мы, по сути, не даём чёткого определения, а просто позволяем представить о чём мы вообще говорим в данный момент, чтобы не получилось серьёзных расхождений. То есть что такое Сумрак? Сумрак – это такая особая реальность, куда дайвер может попасть через телефонную трубку. Всё. Дальше пошли расхождения…

Такая вот лекция. Для чего её читать новичкам, зачем, не пойму. Может, стоило бы рассказать по-другому? Может, стоило бы рассказать просто несколько историй, чтобы дать новичку прочувствовать наш дух, а не пичкать общими соображениями, которые если кто и поймёт, так это другой дайвер. Ведь кто я? Дайвер, ныряльщик. Словарь, кстати, даёт ещё значение "ловец жемчуга". А Сумрак… Про Сумрак сложно рассказывать, его действительно лучше один раз увидеть и увидеть по-настоящему, чем тратить десятки и сотни слов и всё впустую. А Сумрак будет всё равно другой, не такой, как ты про него рассказываешь. Впрочем, про что можно рассказать так, чтобы собеседник понял в точности о чём ты?..

…Когда ты попадаешь в Сумрак… в тот момент ты меняешься. Может, немного, может быть совсем чуть-чуть, но меняешься. Hачинаешь понимать и осознавать немного больше и немного не так.

…Если всё же пытаться описать его, то стоит прибегнуть к методу фальшивых аналогий. Тогда можно представить себе море. Большое, бесконечное море, скрывающееся за далёким горизонтом. Иногда по нему проходят корабли, иногда в нём купаются люди. А Сумрак – это то, что в глубине. И поверхность моря может быть спокойной и ласково-голубой, а может быть жёсткой и штормистой, пенящейся, бушующей, с чёрными прорывами изнутри. А там, под поверхностью, всё будет совсем иначе, всё будет совсем другим. И пока наверху идёт спокойная зыбь, или накатывает огромный безжалостный вал, там, в глубине всё будет без изменений. Глубина будет жить всё той же жизнью. Hет, конечно, жители, привыкшие жить у поверхности, _соприкасаться_ с ней будут затронуты, но остальное останется тем же. И чем глубже мы будем погружаться вниз, в зияющую безнадёжную бездну тем ближе мы будем к нему, Сумраку, Глубине. И вместо скользящего прикосновения милой разноцветной рыбки, выбившейся из стайки, на теле может замереть навсегда цепко-зловещее щупальце, впивающееся и душащее…

…Говорят, Сумрак имеет много слоёв. Говорят, что чем дальше ты погружаешься в него, тем более странным и совершенно непонятным он становится. Много чего говорят про Сумрак. И многое из этого может оказаться правдой. Я – Дайвер. Я – ныряльщик. Я жил Сумраком и служил ему, но потом мне пришлось выбирать. И я выбрал. И я могу рассказывать сейчас про Сумрак, мило улыбаться, перевирать классиков и пытаться показать, что всё это так просто и обыденно, всё это можно объяснить и очень легко понять и принять. Ты, главное, не пугайся, новичок, тебе пока ещё нечему пугаться. Ты пока можешь наслаждаться приключением и чувствовать себя немного избранным, и чуть-чуть особенным, чуть-чуть сверхчеловеком. Ты посмотрел на мир немного по-другому. По-другому – и ты радуешься, но что будет, когда мир вывернется к тебе своей внутренней кроваво-осклизлой сутью? Hо я не стану рассказывать тебе этого, новичок, мне самому не нравится, когда меня пытаются пугать, да ещё так бездарно. К тому же этому ты всё равно не поверишь – не захочешь поверить. А потому я просто расскажу тебе совсем другую, милую и безобидную почти правду про Сумрак…

Что ж, будем продолжать.

– Про Сумрак дайвер всегда узнаёт сам. Вот Светлые и Тёмные – вот те да, тех инициируют все налево и направо, мы же доходим до Сумрака сами. Ты не знаешь кто такие Светлые и Тёмные? О, ты не бойся, Вася, скоро ты с ними познакомишься поближе. Если коротко, то это очень милые ребята и девчата, которые просто не мыслят себя без заботы о ближних своих. Только вот беда, мораль у них несколько разная, и перенести этот факт они просто не в состоянии, а потому используют всю доступную магию, чтобы перегрызть друг другу глотки максимально неприятным способом. Вначале предполагалось, что после заключения Договора и торжественного поименования себя функционерами, охраняющими быт и порядок мирных законопослушных граждан от различных сект, маньяков и просто нехороших личностей они сделают хоть что-то полезное, но, не знаю, верил ли в это кто-то кроме совсем уж законченных оптимистов-гуманистов. Короче, скоро ты с ними познакомишься.