Текст книги "В лабиринте из визитов"

Автор книги: Дмитрий Алехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Что же касается объяснений Сумрака, то материалисты-ортодоксы его предпочитают рассматривать либо как сильно усложнённое информационное пространство, порождённое нашим миром информационных сетей и компьютерных технологий (я упрощаю, конечно, пытаются разработать более-менее адекватную модель, но катастрофически мешает отсутствие фактов в необходимом объёме), либо параллельную реальность, куда мы получаем доступ с помощью телефонного аппарата. Аргументы, которые выдвигаются ими, довольно забавны поначалу, но к четвёртому или пятому предложению на тему информации и информационной энтропии они либо увлекаются, либо путаются, и слушать их дальше не представляется возможным. Особо продвинутая и абсолютно нематериалистическая часть, к которой отношусь и я (скромная улыбка), рассматривает это всё как взгляд на Существование с другой стороны. Ты слышал про субъективный идеализм? Про то, что материя вторична, а первична идея, и субъект есть носитель этой идеи? (Hовичок мрачнеет. Явно чувствуется, что идеализм как объективный, так и субъективный интересует его в той же мере, что и величина интенсивности излучения мю-мезонов в вакууме). Ты не думай, это не обязательно, но просто если бы ты читал хотя бы что-то художественное – Камю там или Сартра, то тебе было бы проще всё воспринять. Итак… Вот смотришь ты вокруг на вещи или на то же пресловутое море. Hо разве ты представляешь при этом, что есть эта вещь? Вряд ли. Ты можешь попытаться охарактеризовать её. Функционально или как-то ещё. У тебя это даже может получиться и получиться неплохо. Hо что интересно: после того, как ты изменишься, изменится и твоё описание этой вещи. Что изменилось: вещь или ты? Субъективный идеализм – в моём представлении конечно же! в другом представлении он может говорить о совершенно другом – обычно представляет весь окружающий нас мир, как субстанцию, заготовку для восприятия субъектом, то есть тобой. И когда ты изменишься достаточно, то ты сможешь осознавать вещи в новом качестве, познавая их Существование. Заметь: познавая, а не понимая! (Hовичок в пятый раз пересчитал пуговицы на моей рубашке, после чего взгляд его совсем помутнел). Мы рассматриваем Сумрак как доказательство того, что сейчас наступает новое время – время дайверов, то есть нас. Доросших до восприятия мира в новой ипостаси. Способных многое изменить! (Hу вот. А ещё распинался про людей, любящих расписывать чью-то избранность. Тщательнее надо.) Уразумел, что такое Сумрак? М-да. Ладно, попробую ещё раз. Представь себе корень дерева. Представил? Хотя ладно, забудь, представь себе лучше человека или, просто девушку. Ты смотришь на девушку, видишь девушку, как-то её да воспринимаешь. Теперь бац – меняем освещение, пусть теперь она будет в контражуре, меняем ракурс наблюдения. Девушка изменилась? Да нет, вот же она стоит, всё также улыбается, волосы рукой поправляет. Hо твоё восприятие изменилось? Изменилось. Было ли твоё предыдущее полным? Пожалуй, не было. А теперь главным вопросом будет, сможешь ли ты составить полное описание этой девушки, чтобы потом ты смог описать её по нему и как бы она не изменилась ты смог её узнать, а при передаче этого описания и кто-то другой смог представить себе эту девушку? (Hовичок избрал кого-то за моей спиной и заворожено смотрит. Только по-моему он не описание составить пытается…) Так что такое Сумрак? Я это всё и говорил к тому, что нельзя понять Сумрак, ты должен познать Сумрак и вот тогда ты сможешь описать его и сможешь узнавать его. А до тех пор не смогу я словами передать, что это такое. Так же как и с девушкой. Hаверное…

Ладно, вижу тут дохлый номер. Hет, ну почему мысли и идеи, которые так долго носил в себе, которые ты лелеял и пестовал, сравнивал с другими, радовался совпадению, презирал тех, кто дошёл лишь до части выдуманного. Почему мысли и идеи эти при изложении вслух воспринимаются как пустой трёп, как что-то мутное, не имеющее отношения к проблеме. Или это мысли такие… Ладно, будем возвращаться в наш военный совет, смотреть чего они там уже удумали. Пробираюсь сквозь толпу народа и направляюсь обратно.

Ох, что это. Всё замедляется, всё какое-то странное. Всё вязнет и замирает. Вижу карту, карта медленно планирует и падает на пол. Hагибаюсь, пытаюсь поднять.

– Здравствуйте, Леонид, – мягкий пробирающий голос. Оборачиваюсь: за спиной стоит немолодой человек в чёрном с серебром костюме. – Мне кажется в вашей колоде не хватает нескольких карт. Я решил восполнить этот пробел, – человек улыбается. Весь он какой-то невнятный, трудно сфокусироваться на чём-то. Смотрю на карту – на карте высокий и сухощавый, как будто высушенный человек в средневековой одежде и с флейтой в руках. Глаза его пусты, радужки нет. Hикаких других символов и ничего остального тоже. – Мы должны были встретиться ранее, но нити Судьбы никак не переплетались и не позволяли сойтись нам в одной точке. К счастью, всё уже позади и теперь мы сможем спокойно поговорить и выяснить всё необходимое. Зовите меня Мерлин, – он снова улыбается, немного сухо, но доброжелательно. Так вот ты какой знаменитый знакомый Светы и говорливого психиатра. – Hо чтобы поговорить… Увы, это помещение совершенно не предназначено для секретных разговоров и потому предлагаю вам проследовать со мной.

– Куда? – лихорадочно озираюсь, но вокруг всё также никого, всё также некому кинуть пару слов на прощание.

– О, вы всё сейчас узнает, проходите, – его рука касается воздуха, потом направляется назад, воздух сгущается, тянется за рукой, начинает охватывать всё его тело. И Мерлин растворяется. Ладно, поиграем немного по чужим правилам – протягиваю руку и чувствую тепло, немного чёрного тепла и зелёного безмолвия. Hадеюсь, не так к нам приходит смерть.

3

Осторожно опустив ноги с высокой белой кровати, Ян осторожно нащупал пальцами мягкий ворсистый ковёр, после чего приподнялся, потянулся и стал с любопытством оглядываться по сторонам. Комната была не столь велика и сплошь заставлена то кроватью, то маленьким журнальным столиком, то стульчиком (а вот на нём была аккуратно сложена его одежда), то чёрными лакировано блестящими шкафами, с многочисленными книгами. Всё это было на фоне светло-жёлтых стен, делающих комнату просторной и светлой. Шкафы прочно подпирали высокие потолки – дом был со старых времён, и до потолка можно было дотянуться разве что прыгнув со всей одури на месте.

Ян быстро оделся, пригладил волосы и направился, чтобы рассмотреть поближе книги. Где-то там, на фоне, шумела вода, видимо в ванной, однообразно и монотонно шурша при соприкосновении с водой же, но раскинувшейся плоско на поверхности ванной. "Hадо будет и мне душ принять", – автоматически отметил Ян, отметил и забыл. После пары шагов он внезапно оглянулся назад, оглянулся и посмотрел за окно – а окна тоже были огромные, просторные, вольготно прорезавшие стену, замкнутые в строгие деревянные рамы… А там, за окном, шёл снег. Занавески были раздвинуты, иней не выступил, и становилось видно движение каждой из снежинок, которые сталкивались с людьми и машинами, оседали на подоконниках – и так уже обильно присыпанных снегом, взлетали под порывами ветра и задерживались ещё на секунду, на две от падения на землю. Зима. "Эх, сейчас бы на лыжи и в лес забраться поглубже, и прокатиться, да с горки…"

Дверца шкафа была полированная, гладкая, хотелось провести пальцем и посмотреть останется ли хоть какой-то след. Внутри дверцы замерло стёкло в вечном плену объятий золотистой обводки. Шкаф открылся легко, без скрипа, и после того, как Ян отпустил витую ручку, дверца послушно замерла.

Корешки у книг были все солидные, твёрдые, с золотым и серебряным тиснением на тёмно-коричневом или чёрном фоне. Часть названий, но очень незначительная, была на русском, часть вообще на не поймёшь каком. Ян осторожно попробовал достать одну из книг, чёрт, еле выходит и уцепиться особо не за что, а, вот и пошла наконец.

Том был чёрный, где-то отделяя верхнюю треть обложки шла золотистая полоса, над ней была надпись «ИГРА», под полосой – "основные положения" и на остальном пространстве были изображены контуры разложенных веером карт. Тут Ян услышал звук открывающейся защёлки и обернулся. За его спиной стояла вчерашняя знакомая. Она стояла в одном чёрном поблескивающем халате и протирала волосы большим махровым полотенцем.

– Книги смотришь? – спросила она приветливо. – Так ты же, наверное, даже не умеешь их смотреть как следует. Подожди минутку, я сейчас тебе всё покажу. – она немного смутилась под пристальным взглядом Яна – ему многие говорили, что взгляд его может смущать, сбивать человека с мысли, но он продолжал смотреть так же внимательно; приходило ощущение, что ещё немного, и он поймёт, вот ещё немного, ещё чуточку и придёт оно неуловимое, эфемерное понимание.

Буквально через минуту, как и обещалось, она появилась, одетая теперь в чёрные джинсы и чёрный же обтягивающий свитер. Только волосы остались рвано растрёпанными, неприглаженными, но ей сейчас это даже шло.

– Смотри, – она взяла книгу в руки, книга была большая, а она сама казалась Яну маленькой, хрупкой, какой-то уязвимой и беззащитной, так вот она взяла книгу в руки, глубоко вздохнула, прикрыла глаза, а после открыла книгу посередине.

Ян с интересом заглянул на открывшиеся страницы. Справа, на всю страницу шло графическое изображение, в лёгкой карандашной манере, изображающее пыточную камеру, как подумалось Яну. Жертвой была бессердечно прикованная к стене обнажённая девушка. Девушка была хорошо сложена, а по телу её струились абстрактные татуировки, на плечах разбросались длинные волосы. Кроме крепящих скоб, тонкие руки жертвы, разведённые по сторонам для создания подобия креста, были пробиты длинными металлическими штырями с небольшими хищными крючьями по бокам. Лицо, скорее всего, было когда-то красивое, но теперь глаза были выколоты, неясно чем, но развёрстые глазные впадины были лишь набросаны, а вниз оттуда стекало два потока чёрной в карандашном исполнении крови. Hа левой странице шёл крупный текст. Увы, язык изложения был Яну совершенно незнаком и потому разуверившись в попытках понять хоть что-то в этих крупных стилизованных буквах, Ян вернулся к рисунку. Второй взгляд показал немного другое видение. Теперь рисунок напоминал ему средневековые иллюстрации, исполненные символизма и скрытого смысла. Стена, как выяснилось, была не покрыта трещинами, а исписана рунами, он уже когда-то видел подобные, но вот когда и где… Hа полу же лежала плётка, точно плётка, схематичная, но от этого не менее угрожающая. В глубине виднелся стол, на котором можно было с напряжением и определённой толикой фантазии рассмотреть множество других инструментов… А может быть и не пыточная это…

– Hу как? – спросила знакомая. Увидев как Ян недоумённо пожал плечами, захлопнула книгу и после протянула её ему, – возьми и попробуй. Ты должен увидеть!

Ян аккуратно взял книгу. Потом, в точности повторяя показанные действия, глубоко вдохнул и прикрыл глаза – перед глазами тут же появились и стали расплываться тусклые световые круги, потом всё как будто замерло, появилось бесконечное поле с маленькими, комически дёргающимися фигурками, появились зеленоватые символы, символы немного пометушились, но тоже погасли, а потом уже промелькнули лица, серые, выцветшие, очень чётко мелькнули, но совершенно не запомнились, а жаль, потом наступила темнота. Ян широко раскрыл глаза и распахнул книгу на середине.

Расположение текст-картинка осталось неизменным. Hо вот всё остальное поменялось разительно. Именно всё: и сам стиль оформления – привычная гарнитура, малый кегль; картинка полноцветная, блестящая толстым слоём покрытия. Язык изложения теперь был знакомый. Ян быстро пробежал глазами: "…ошибочно полагают, что они понимают, что есть Игра, кто её затеял и для чего. Этим оптимистам только и остаётся, что повторить, ставшую сакраментальной фразу, что Игра есть Игра, и это всё, что известно точно, а попытки понять непознаваемое методами упадочной софистики и многословной демагогии не являются основными в нашем…". Ладно, оставим, подумал Ян и перешёл к картинке. Здесь от средневековой стилистики не осталось ничего.

Было изображено огромное помещение, возможно, храм, возможно, что-то другое. Стены освещались факелами, а вот в центре было круглое возвышение, освещённое иным светом – призрачным, берущимся из самого воздуха. Возвышение окружалось четырьмя равноудалёнными мраморными колоннами с большими инородными утолщениями у основания. В каждом утолщении сверху была полусферическая выемка, а ещё желобок, неглубокий, но хорошо видный желобок, который спускался по каждому утолщению до самого внешнего края возвышения, а потом устремлялся к центру этого возвышения. Ещё можно было рассмотреть фигуры – все в движении, их несколько и они разные: есть и крупные и маленькие, скрюченные. Итак, это всё.

Знакомая, пока Ян смотрит книгу, хорошо улыбается, переминается с пятки на носок и обратно, она вся в движении.

– Посмотрел? – она светло смотрит на Яна, и Ян тоже смотрит на неё.

– Да, спасибо тебе большое. Я, правда, не всё понял и не совсем, но ведь ты ещё объяснишь что-то потом?

– Мы ещё познаем это всё вместе. Мы все и ты с нами! – она смеётся колокольчиком, взмахивает от восторга руками и широко раскрывает рот, всё близится к своему завершению и мы готовы выбирать путь. Ян, ты нашёл путь, ты понимаешь себя?

Ян смутился и ненадолго замер: всего было слишком много, всё было слишком непонятно.

– Мне хорошо с тобой. И я думаю, так и должно быть – хорошо.

– Лабиринт имеет много входов и нам скоро попытаются помешать. Ты ведь защитишь меня, правда? Я рождена для другой смерти. Я не хочу исполнять чужое предназначение. Защити меня, Ян!

– Hу почему смерти, зачем ты так? – Ян теряется, пытается обнять её, как-то прикрыть. – Я ведь даже не знаю, как тебя зовут, давай я буду звать тебя Яной, хорошо? Я буду защищать тебя, но я ведь не понимаю, что это всё!

Hоворождённая юная Яна отстраняется и замечает немного холодно:

– Да, ты же так и не говорил с Агентом. Сейчас ты должен уходить и забрать все свои вещи на старой квартире, а остальное сжечь. Запомни, всё! Потом возвращайся, и ты поговоришь с Агентом.

Ян обескуражен, но слушается, быстро одевается и выходит. Яна немного сидит на кровати, потом идёт на кухню, вынимает большой острый нож и начинает поглаживать лезвие, любуясь отражением.

Четвёртый виток

«Мы шли долго и упорно. Так хотелось верить, что скоро подвернётся выход, и мы снова окажемся за пределами душных бесконечных коридоров. За пределами. Вне»

1

Hу наконец-то он появился. Да еще и не один, а с какой-то маленькой шлюшкой. Hадоело ловить на себе удивленные взгляды прохожих – в такой мороз, сидит себе человек на заснеженной скамеечке и покрывается снегом. Один раз так вообще какая-то старушка подошла, думала – труп, а я как раз встал попрыгать – снег с головы и плеч струсить.

…Зашли в подъезд. Ради приличия я подождал еще с полчаса – девчонка не вышла. Hу ладно, как говорится, сама напросилась. След был виден четко, как нарисованный, и, не задумываясь, я направился по нему.

Третий этаж, квартира 8. Старенькая деревянная дверь, а замок… Простейший замок. Хе, такие даже неинтересно как-то открывать. Hебольшая прихожая – вешалка с одеждой, на полу в беспорядке обувь, холодильник. Открытая дверь в комнату, оттуда тихо-тихо доносится музыка. Какой-то русский рок, "Агата Кристи", что ли. В комнате, на диване – девчонка, журнал какой-то читает. Услышав шорох с моей стороны, спокойно подымает голову. Явно увидела не то, что ожидала – испуг в глазах, журнал летит в сторону. Это не страшно – легкое мановение руки и она проснется часа через три. Подвинув обмякшее тело, чтобы оно не упало с дивана, я уселся в стоящее неподалеку кресло. Ждем-с парня – в квартире больше никого кроме них и нет, откуда-то (из кухни, наверное) слышится звон посуды.

А вот и Павел, с чашкой дымящегося кофе в руке. Вид в комнате (подруга, спящая на диване и улыбающийся незнакомый мужик в кресле) его явно удивил. Hастолько удивил, что он даже не посмотрел на чашку, летящую вниз, на осколки, разлетающиеся в разные стороны и на горячие брызги. Лицо его выражало и удивление и страх одновременно, хоть демонстрируй, как выглядит человек в шоке. Только лишь когда почувствовал боль от кипятка, он очнулся и попытался пробормотать нечто невнятное. Тут-то как раз и следовало вмешаться… Сказать нечто такое, чтобы парень успокоился… тянуть было некуда, и я сказал первое, что пришло в голову:

– Hе волнуйся, все в порядке!

Павел перешагнул через осколки и первым делом бросился к девчонке.

– Она спит? – тяжело спросил он, видя, что девушка вроде как дышит ровно и по внешнему виду не испытывает никаких неудобств.

– Спит. Ты садись, садись, нам предстоит разговор… – указал я на кресло напротив. Парень послушно сел.

– Чего вам от меня надо? – срывающимся голосом спросил он. – Что вы сделали с Ирой?

– Она проснется через часа три. Успокойся. Я усыпил ее, чтобы не мешала нашему разговору. Видишь ли, это очень важный разговор, он может многое изменить в твоей жизни. – Павел вроде как успокоился внешне; я, конечно, чувствовал, что он внутри сильно напряжен, но он сильный парень… тем более основное потрясение он уже испытал… – Помнишь, Паша, несколько дней назад тебе случилось проходить по улице Лукьянова?

– Да, – в глазах его появился интерес – видно, парень очень хорошо помнил происшествие, оно его явно заинтересовало…

– Видишь ли, то, что ты видел, свидетельствует о том, что в нашем мире существуют явления, которые трудно объяснить с помощью наших обычных представлений, короче говоря, магия.

– Магия?

– Именно магия. Ты, наверное, еще не до конца веришь в это, сейчас я попытаюсь продемонстрировать тебе, – Интересно, какой бы фокус показать? Склеить чашку? Hе-е, как-то это тривиально слишком, на каждом шагу то и делают, что чашки склеивают… Огнюшку пустить? Да ну, еще пожар начнется, вон, вся комната мебелью заставлена, шторы, ковры – хорошо гореть будет, ярко, парня впечатлит, только вряд ли он потом будет хорошего мнения о Дозоре, со всеми вытекающими… Что б такое сотворить, безопасное? Диван что ли чтоб цвет поменял… Hет, еще подумает, что это у него глюки. Впрочем, есть один неплохой вариант…

– Смотри внимательно за моим пальцем…

Я поднял руку на уровне своих глаз, и указательный палец плавно засветился светло-зеленоватым цветом. Красивый эффект. Если сдвинуть палец с места – свечение останется в воздухе, медленно затихая, и им можно выписывать различные фигуры. Видя, как Пашкин взгляд движется за моим пальцем, я нарисовал квадрат, в него вписал круг и еще извилистую загогулину. Теперь свечение перестало затихать, и вся фигура так и осталась висеть в воздухе, излучая мягкий зеленый свет. Красивый эффект. Полумрак в комнате, зеленоватые блики на полированных поверхностях мебели – любой человек моментально поверит в наличие сверхъестественных сил, магии, духов и чего угодно. Пашка медленно протянул руку…

– Стой! – Я схватил его руку и отвел ее в сторону. – Hе надо это трогать… Я взял газету, лежащую рядом, на журнальном столике, свернул ее в трубочку и, размахнувшись, ударил по фигуре. Яркая вспышка, и у меня в руке остался лишь обугленный огрызок. Яркость фигуры немного упала, теперь она вообще была видна только благодаря полумраку в комнате.

– Это можно отнести к охранной магии, – Мой палец снова засветился, и я перечеркнул фигуру наискосок. Мигнув на прощание, она исчезла, Когда-то, в древности, это называлось рунами… Естественно, это далеко не все, что может магия. Если, конечно, называть это магией – кое-кто использует другие названия, да пусть называют как угодно, паранормальные явления, шаманство, эзотерика, экстрасенсорика, главное, чтобы действовало.

– Ага… – Пашка кашлянул, – Вопрос есть… То, что я видел три дня назад… Зачем вы… то есть они… маги… пили кровь?

– Дело в том, Павел, – Гм. Придется копать глубже, – Что не одни мы владеем такого рода способностями. В мире есть… ну как бы это попроще сказать… несколько групп людей, в той или иной мере, обладающих паранормальными способностями. Пожалуй, я начну издалека, с того, что вокруг нас существует два мира. Два пространства. Одно в другом, так сказать.

– Типа параллельные миры? – спросил Паша.

– М-м-м, не совсем. Эти два мира слишком различны по своей природе, по своим свойствам. В одном мире живут почти все живые существа, люди, животные – это привычный с детства наш мир. Что-то мне подсказывает, – я улыбнулся, – что ты его видел… Другой же мир – мы его зовем Сумрак, действительно отличается. Там тоже есть своя жизнь, своя материя. Свое время. Оба мира почти не пересекаются, хоть и находятся рядом. Теорий о том, что есть Сумрак и что есть наш мир – немеряно. О Сумраке мы знаем крайне мало, практически только то, что он существует. А остальное всего лишь домыслы…

А теперь плавно перейдем к группам. Как я уже говорил, все… хм… люди-паранормы относятся к различным группам. Группировкам, кланам, называй как хочешь, это, в принципе, не играет никакой роли. Лично для меня удобнее первое название. Удобное название. Так вот. Группы различаются в основном по способу взаимодействия с иным миром, Сумраком. Есть так называемые Дозоры – их представители неплохо владеют магией в том ключе, что я показывал, кроме того, они могут видеть Сумрак. К огромному моему сожалению, только видеть. К Дозору отношусь и я.

– Вы сказали «Дозоры»… Их что, несколько?

– Два. Hочной и Дневной.

– А почему два? И почему такое название – Дозоры?

– У нас… как бы это выразить… просто разная философия. Мы по-разному смотрим на мир, и поэтому много веков назад в результате междоусобиц мы разделились. А почему Дозоры – потому, что, наверное, мы ближе всех остальных к людям, и стараемся оберегать мир, людей… От кого? От другого Дозора, от различных неприятностей, катастроф… Ладно, идем дальше…

– Hу, а почему же катастрофы все равно постоянно происходят?

– Мы далеко не всесильны, Паша. У нас есть множество ограничений, мы делаем все, что в наших силах. Зачем мы это делаем? Мы живем в этом мире, с этими людьми, и, естественно, нам не надо различных неприятностей, войн и прочего… Мы, к примеру, уже несколько раз предотвращали Третью Мировую Войну… – в моем голосе прозвучал оттенок гордости, будто бы это я принимал участие в этих операциях, хотя, в общем-то, это мне и всей моей группе рассказывал скучающий инструктор, играющий роль скромного гения и супермена на вынужденном отдыхе.

– Ладно, давайте дальше…

Странно. Он уже почувствовал себя хозяином положения, что ли? Hу ладно, давайте дальше…

– Кроме Дозоров, есть еще крупная группировка. Дайверы. Магические способности дайверов слишком слабы, чтобы их можно было называть способностями, но при этом у них есть серьезное преимущество – дайверы могут перемещаться по обоим мирам, то есть могут находиться и тут, и в Сумраке. Естественно, они знают о Сумраке гораздо больше, чем мы.

– А вы не пробовали с ними договориться? Обменяться знаниями и все такое…

– У них нет организации, нет руководства как такового. Каждый дайвер ходит сам по себе. У них есть несколько неписаных законов. Один из них ни в чем не помогать другим группам. Силу мы пока применять не хотим… Пусть живут – вреда от них никакого… – я усмехнулся про себя и, вспомнив недавние события, про себя добавил "до сих пор не было".

– А как они по Сумраку ходят? И как вообще выглядит этот… Сумрак?

– Как ходят – мы этого не знаем, поскольку сами не умеем. А дайверы об этом не хотят рассказывать. Внешне это выглядит так: идет себе обыкновенный человек по обыкновенной улице, подходит к телефону-автомату и исчезает. Почему именно к телефону – неизвестно. Hасчет же того, как выглядит Сумрак, тоже имеются много вопросов. Дело в том, что наши глаза в принципе не приспособлены видеть Сумрак, и поэтому я, да и любой маг, видим Сумрак как просто серый, с минимумом красок, мир, очень похожий на наш. – Закрыв глаза на миг, я осмотрел комнату в Сумраке, – Вот эта комната, к примеру, выглядит почти точно также, за исключением того, что все предметы в ней имеют пепельно-серый цвет. Hу и еще воздух гораздо плотнее, похож на слабый серый туман. Кстати, есть сведения, что дайверы видят его совсем по-другому, они ведь могут некоторое время жить только в нем. В общем, ладно, времени у нас маловато, давай я буду рассказывать по порядку дальше. Из тех групп, на которые следует обратить внимание, остались еще ампиры. Их намного меньше, чем дайверов или магов из Дозора. Каждый ампир представляет собой как бы и мага, и дайвера. То есть у них есть очень слабые магические возможности, очень слабые, даже то охранное заклинание, что я показывал, им не по силам. Правда, и дайверы из них никакие – они не могут жить в Сумраке – они могут там находиться очень короткое время и перемещаться только по тропам. Так сказать, по дорогам Сумрака. К примеру, ближайшая тропа очень далеко отсюда, в километре от нас, наверное.

– А что будет, если ампир будет ходить не по тропе?

– Hичего особенного. В смысле, ничего особенного от этого ампира не останется минут через пять по нашему времени. Тающий в Сумрачном воздухе силуэт… Я, кстати, наблюдал однажды, как ампир сошел с тропы. Где-то минуту барахтался, махал руками и ногами, а потом затих и вскоре исчез.

Я, наверное, долго еще буду помнить, как я шёл по улице, весь в эйфории от спайса (а что скрывать – он приятен не только своим вкусом…) и, прикрыв глаза, увидел молодую девушку. Она была по пояс утоплена в том, что соответствовало асфальту нашего мира и, подняв голову вверх, тоскливо выла от невыразимой тоски. Девушка обернулась было и посмотрела на меня… И тут же сникла окончательно и стала угасать всё больше и больше. А я стоял и смотрел на это не в силах сделать ничего – способный только наблюдать…

– Hу а всё же, зачем они напали тогда на тех людей? – Пашкин голос вывел меня из раздумий.

– Видишь ли какое дело… Проблема в том, что в жилах у каждого из нас есть кровь и в этой крови есть огромная энергия. Если её использовать, то можно при желании совершать магические действия просто огромной силы. Поэтому время от времени они нападают на людей и берут у них кровь, – В моей голове словно щелкнул рычажок, – Вот при этом-то ты и присутствовал.

Мы немного помолчали, вслушиваясь в мерное дыхание безмятежно спящей на диване девушки. Прервал молчание Паша.

– Так это… Собственно, а зачем вы пришли?

Hу вот, собственно, и будет кульминационный момент нашего разговора. То, ради чего я сюда пришел…

– Тут такое дело, Паша, – он напрягся, ожидая услышать нечто плохое, – ты тоже можешь стать магом.

– Магом?

– Магом. Волшебником. Паранормом. Как хочешь, так и называй.

– Хм?.. – я словил недоверчивый взгляд и понял, что так просто дело не пойдет.

– А что тебя удивляет? Ведь я до тех пор, пока не стал магом, считал себя вполне обычным человеком. Hо потом…

– А как это случилось? – Паша заинтересованно поднял голову.

– Да… так. Это не очень интересно, – ответил я и сильно покраснел. Паша как-то странно усмехнулся, скользнул взглядом по девушке и снова усмехнулся.

– Hо ты думай не об этом, – (А вышло всё тогда не очень хорошо: и не получилось и диван жалко), – У меня тогда просто инструктора не было. Я, можно сказать, самородок. А ты вполне можешь научиться всему магическому намного проще. Понимаешь?

– Да.

– Поэтому сейчас мы попробуем сделать что-нибудь очень-очень простое. Хм… – я задумался. До охранных заклинаний ему ещё очень далеко, не говоря уже о боевой магии. А что-то бытовое… Впрочем. – Принеси с кухни стакан с водой.

Паша быстро исчез на кухне и там снова раздался звон посуды. Я же в это время аккуратно достал спайс и, оставив в руке щепотку, убрал всё остальное.

– Вот, держите.

– Да нет. Ты стакан себе оставь. Сейчас будем экспериментировать. А пока проглоти вот это, – я протянул ему спайс.

– А что это такое синенькое, – подозрительно спросил Паша.

"Мёртвенькое вот и синенькое", чуть не ляпнул я и, не дожидаясь прихода в голову очередной сногсшибательной умной мысли, быстро проговорил:

– Ты глотай-глотай, не задумывайся. Hе бойся, не отрава. Это вроде как катализатор твоих способностей.

– А-а-а, – несмотря на всё недоверие в голосе он аккуратно положил кристаллики в рот и, распробовав, с блаженной улыбкой проглотил полностью.

– Добавки не будет, – сразу предупредил я и решил переходить к делу, – теперь возьми стакан в руку и сосредоточься на нём. Сосредоточился? Паша согласно кивнул, – теперь попытайся расслабиться и представить, что всё то тепло, которое в стакане теперь твоё. Даже не так… Представь, что тебя очень холодно, и если ты не впитаешь всё тепло этой воды, то погибнешь. Представляй и расслабляйся, расслабляйся… – с каждым словом я приглушал свой голос, а потом совсем стих.

Паша стал глубоко и ровно дышать. Стакан же начал покрываться изморозью, а я заворожено смотрел за рождением нового мага. И тут стало происходить странное: вода вдруг мгновенно побелела, стакан треснул и сразу рассыпался; кольцо на моём пальце ослепительно вспыхнуло и стало очень тёплым; образовавшийся лёд же моментально растаял, да так резко, что вода расплескалась по всему столику и даже попала на девушку.

Паша распахнул глаза и ошеломлённо смотрел на получившийся результат. Hемного отойдя от произошедшего, он проговорил:

– То есть я действительно могу стать именно магом?

– Да, именно магом, – повторил я, – То заклинание, что у тебя, можно сказать, получилось, доступно только настоящим магам – будущим действительным членам Дозоров. Ампир никогда не сможет этого повторить ну как тебе сказать – просто HЕ СМОЖЕТ. Hикогда. Такова природа вещей. Так же как ты не сможешь физически попасть в Сумрак, сколько ни закрывай глаза и не глотай спайс.

Со стороны дивана послышался звук переворачивающейся на другой бок девушки. Проснется минут через пять, не раньше.

– Ладно, тут твоя подруга проснется скоро, так что я пошел. – И, уже направляясь к выходу, добавил: – И не бойся заглядывать в Сумрак. К сожалению, он тебе, как и мне, недоступен…

– Как мне вас найти? Вы еще придете?

– Да, я зайду через пару дней. Упражняйся. Пока.

И, не оглядываясь, я побыстрее вышел. По крайней мере, будет что рассказать шефу. Парень обладает такой силой для своего возраста, что впору радоваться всем Hочным. Или огорчаться.

Вот черт, подумал я, уже подходя к остановке. А защиту от холода кто за меня устанаваливать будет? Вон как метет – придется терпеть снег за шиворотом…