Текст книги "Любимый плут"
Автор книги: Дина Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
Джоко склонил голову набок. Его улыбка на мгновение исчезла, но потом он заулыбался еще шире, чем прежде:
– Говорите «до свидания», мисс Торн?
– Да-да, у меня есть дела, связанные с поиском сестры, а у вас… у вас тоже, наверное, есть свои дела.
– Воспитанные светские джентльмены всегда провожают леди до дома. – Джоко снова потянулся к Марии, чтобы взять ее за локоть.
Она выдернула свой локоть из его руки и спустилась на платформу. Джоко сошел по ступеням вслед за ней.
– Этого не нужно, – сказала Мария. – Я так устала, что, скорее всего, поеду домой в кебе.
Джоко кивнул:
– Это правильно. Хорошая мысль. Я пойду поищу кеб.
– Не нужно. Я вполне способна справиться с этим сама.
– Вам нельзя…
– Чего ты пристал к леди? Не хочешь ли прогуляться со мной, куколка? Этот малый совсем не то, что тебе нужно.
К ним подходил огромный верзила на пол головы выше Джоко и заметно шире его в плечах. Его гигантские ручищи свисали почти до колен.
Толстая шея была обмотана шарфом футов восьми, наверное, в длину.
– Почему бы тебе не пойти по своим делам, Джоко? Я позабочусь об этой леди.
Мария была так ошеломлена, что у нее перехватило дыхание.
Джоко обнял ее за талию:
– Вали отсюда, хулиган.
– Вот это уже нехорошо.
Мария в изумлении уставилась на этого громилу. Его нос был сломан, челюсть перекошена, одно ухо деформировано. Он сжал свои громадные ручищи в кулаки, похожие на кувалды. Мария испуганно взглянула на Джоко.
Джоко выглядел безмятежным.
– Убирайся отсюда, Тилли. Это моя пташка. Громила оскалился:
– Так, значит, ты обо мне слышал. Тогда ты должен знать, что со мной лучше не ссориться.
Джоко пожал плечами:
– Твоя репутация не краше твоей морды. Мария в страхе дернула Джоко за рукав:
– Тише. Лучше уж молчите…
– Он только и умеет, что болтать языком, – усмехнулся Джоко. – Тилли больше ни на что не способен.
Верзила начинал горячиться.
– Отойди от этой леди, или ты сейчас узнаешь, что я умею.
Мария нервно огляделась по сторонам. Десятки людей проходили мимо, но ни один не остановился, чтобы помочь. Все шагали, уставившись в землю, спешили на поезд или, выйдя из вагона, торопились покинуть вокзал. Никто не собирался им помогать. Мария подумала, не выбежать ли ей с перрона на улицу.
– Хотите, чтобы я вызвала полицию?
– Можешь пойти, но ты не найдешь ни одного полицейского, – ухмыльнулся верзила. – Они знают, что со мной шутки плохи.
– Это неслыханно. – Мария поудобнее взялась за зонтик, приготовившись в случае чего использовать его для самообороны.
Джоко терпеливо вздохнул:
– Тилли, эта леди устала, ей нужно добраться до дома и отдохнуть.
– Ну, а почему бы ей не прогуляться до дома со мной? А я уж сделаю так, что она отдохнет как надо. Она будет валяться на спине хоть целые сутки напролет.
Джоко повернулся к Марии:
– Прошу тебя, отойди в сторону.
– Что?
– Отойди в сторону.
– Но…
Не объясняя, что он собирается предпринять, Джоко легонько оттолкнул ее кончиками пальцев в грудь. Мария попятилась.
Ладонь Джоко с быстротой молнии превратилась в кулак. Сделав ложный замах, он ударил Тилли в коленную чашечку каблуком ботинка. Громила взвыл и схватился руками за ушибленное место.
Раз – два! Левый кулак Джоко въехал Тилли в подбородок, а правый попал в то, что некогда было его носом.
Громила рухнул как подкошенный. Перрон аж содрогнулся от его падения.
Джоко схватил Марию за руку:
– Бежим!
Вместе они вихрем выскочили из вокзальных дверей. Джоко потащил Марию к кебу, подъезжавшему к вокзалу.
– Обри Уолк! – крикнул он кебмену. – И побыстрее!
– Но-о!
Когда кебмен щелкнул бичом и экипаж тронулся, Мария и Джоко выглянули в заднее окошко. Тилли, придя в себя, выбежал на улицу. Из его носа по губам и подбородку текла кровь, он в бессильной ярости размахивал кулаками, сотрясая воздух. Его гневный вопль доносился до их ушей.
– О Боже! – прошептала Мария. – Что все это значило?
Джоко повернул голову к ней, дуя на костяшки пальцев, разбитые о подбородок Тилли.
– Наверное, то же самое случилось с твоей сестрой.
Мария отвернулась от окна и посмотрела на Джоко. Ее лицо было бледным как мел, карие глаза казались огромными из-за темных ресниц и темных кругов под глазами.
– С моей сестрой?
– Она, наверное, повстречалась с Тилли или кем-нибудь еще, таким же, как он.
Мария прикрыла рот рукой:
– О нет…
Джоко откинулся на спинку сиденья. Он был настроен саркастически.
– Девушки, приезжающие в Лондон в одиночку, должны помнить о том, что говорили им мамы. Никогда, никогда не нужно вступать в разговоры с незнакомцами.
– Но я была не одна.
Казалось, что Джоко был увлечен видом улицы перед ним. Несколько кварталов он молчал.
– Ты была со мной, – произнес он наконец. – А Тилли узнал меня.
Лошадь пустилась рысью.
Джоко взглянул Марии прямо в глаза.
– Хочешь, чтобы я сошел?
Мария внимательно посмотрела на его юное и одновременно взрослое лицо. Если бы Джоко Уолтон на самом деле намеревался ее похитить, ему уже предоставлялась для этого масса возможностей. Она вспомнила, с какой яростью он накинулся на того громилу. Джоко не соответствовал представлениям Марии об ее рыцаре, защитнике, но как-никак сейчас на исходе девятнадцатый век. Настоящего рыцаря без страха и упрека найти было сложновато.
– Конечно, нет, – ответила она с чопорным видом. – Там дождь.
Глава четвертая
– Ох, дорогая моя, значит, поездка принесла тебе одни разочарования, – теплота, с которой Эйвори встретила Марию, вызвала слезы на ее глазах.
– Да, мэм, – Мария вздохнула и распрямила плечи. – Боюсь, мне придется уйти с работы.
– Но почему? – Эйвори покачала головой. – Разумеется…
– Моя сестра пропала. Исчезла бесследно. – Мария говорила срывающимся голосом. – Никто не хочет ее искать.
– Милая…
– По крайней мере, никто ее не ищет, кроме меня.
– Полиция… Мария скривила лицо.
– Мою сестру нужно найти, и разыскивать ее придется мне. Поэтому я должна оставить работу, чтобы у меня было время заниматься поисками. Я должна…
– Это очень опасно, – встревожилась миссис Шайрс.
– Наверное, поэтому полиция и не хочет этим заниматься. – Мария показала рукой на письма, пришедшие за то время, пока она была в Брирфилде, кипу которых «святой» Питер положил ей на стол. – Я не могу выполнять свою работу. Мне очень жаль, но вам придется нанять другую секретаршу.
Обычно очень сдержанная, даже холодная, миссис Шайрс подошла к Марии и обняла ее за плечи.
– Чепуха, – сказала миссис Эйвори, понизив голос. – Можешь заниматься поисками Мелиссы столько времени, сколько тебе потребуется.
– Но как же работа… Ваша переписка… Мне так жаль. – Мария почувствовала, как слезы застилают ее глаза. Она вытерла их рукой. – Вам нужно найти кого-то другого, иначе вам не справиться.
– Кого я найду, скажи на милость! – Миссис Шайрс покачала головой. – Мне для этого требуется женщина. Я очень и очень сомневаюсь, что мужчина подошел бы для такой работы, а какая еще женщина сможет освоить эту адскую машину?
Миссис Шайрс показала жестом на печатную машинку, закрытую черным кожаным чехлом.
– Но вы знаете…
– Да, знаю, – продолжала миссис Эйвори. – Я знаю, что ты думаешь об этой машине. Она шумит, часто ломается, доставляет неприятности. Кроме того, работа на ней требует опыта.
– Она не так уж плоха, – возразила Мария, хотя и без уверенности в голосе.
– Мне придется кого-то нанять, чтобы переписывать от руки наиболее срочную корреспонденцию, – со вздохом произнесла миссис Шайрс. – Остальное подождет.
Миссис Шайрс еще раз обняла Марию перед тем, как отойти от нее.
– Только обещай, что ты вернешься ко мне сразу же, как сможешь.
Мария вытащила из-за пояса носовой платок и вытерла глаза.
– Обещаю.
– Эй! Ты плачешь?
Мария вышла на ступени крыльца дома миссис Шайрс и остановилась при виде Джоко, удивленная тем, что он еще не ушел.
– Вы все еще здесь!
Джоко снял котелок и сделал изящный жест, словно настоящий светский щеголь.
– К вашим услугам.
– Мне не нужны ваши услуги, – сказала Мария, поднимая зонтик.
«Святой» Питер как раз запирал дверь. Услышав эти слова, он широко распахнул ее и вышел на крыльцо.
– Мисс Мария, желаете, чтобы я отправил его восвояси?
Мария, у которой за спиной был такой здоровяк, мило улыбнулась.
– Мне кажется, в этом нет необходимости. Вы хотите, чтобы вас отправили восвояси? – обратилась она к Джоко.
Тот надел шляпу и внимательно посмотрел на дворецкого. С высоты крыльца «святой» Питер на пять футов внушительно возвышался над ним, но, к изумлению Марии, Джоко только хмыкнул:
– Ну, мисс… э-э… Мария, вам ведь не хочется, чтобы из-за вас этому парню стало больно, не правда ли?
Питер зарычал.
Сунув зонт под мышку, Мария стала натягивать черные лайковые перчатки.
– Никому не станет больно, если вы немедленно оставите меня в покое.
Джоко покачал головой и удрученно взглянул на нее.
– Я и вправду хотел бы уйти, Рия, но дело в том… что я не могу.
– Меня зовут Мария. Ма-ри-я Торн. А вы, мистер Уолтон, можете оставить меня в покое.
– Ма-ри-я. Красивое имя, – он кивнул. – Зови меня Джоко, а я буду звать тебя Рией. Рия – лучше, – глаза Джоко заблестели. – Дружелюбнее, я бы сказал… да и милее, правда?
При этих словах Джоко многозначительно повел бровями. Мария оторопела от такой фамильярности.
– Хотите, я вышвырну его отсюда? – прорычал Питер.
Джоко сдвинул котелок на затылок. Белокурые волосы с золотым отливом окружали его лицо, словно он был ангелом с картины художников эпохи Возрождения. Он наклонился к Марии и понизил голос до шепота, словно собираясь поведать ей какую-то тайну:
– Рия, ты же не хочешь увидеть своего большого друга в синяках и кровоподтеках, правда? Ясно, не хочешь. А помнишь Тилли? Я слышал вчера, что его коленная чашечка сломана.
Мария почувствовала, как краска заливает ее щеки. Ее взгляд упал на руки Джоко. Даже не сжатые в кулаки, с большими пальцами, засунутыми в карманы жилета, эти руки выглядели внушительно. Мария никогда прежде не видела таких рук. Это были широкие, загорелые руки, покрытые на тыльной стороне кисти золотистыми волосками.
Но выпуклые костяшки пальцев заставили ее вздрогнуть. После ударов в челюсть Тилли они были расшиблены и покрыты болячками размером с полупенсовую монетку.
Мария подняла взгляд на его лицо и сказала высоким, тонким голосом:
– Коленная чашечка Тилли сломана?
– По крайней мере, она распухла. Колено раздулось до размеров дыни, а нос стал как репа. Извини, Рия, но выглядит он чертовски плохо. Так мне рассказали.
При мысли о добром «святом» Питере с носом, как репа, Марию пробрала дрожь. Она нерешительно улыбнулась дворецкому.
– Все в порядке, Питер. Я знаю этого джентльмена.
Питер, похоже, сомневался.
– Вы уверены?
– Да.
– Она уверена, – подтвердил Джоко и предложил ей руку. – Пойдем, Рия. У нас еще есть дела.
Мария нахмурилась, но Джоко улыбнулся в ответ, отчего на его щеках появились очень милые ямочки. Это было ужасно, абсолютно ужасно. Мария не знала, кто он, откуда он. Но, подумав, она решила, что ей не остается ничего другого, кроме как пойти с ним.
Позже она будет вспоминать, что ей даже и в голову не пришло укрыться в доме миссис Шайрс, где она чувствовала бы себя в безопасности. Ее сестра, ее единственная родственница, единственный близкий ей человек, исчезла, и, без сомнения, ей угрожала опасность. Мария должна была отыскать ее.
Она взяла Джоко под руку и позволила ему увести себя с крыльца на улицу.
– Что, если мы остановимся передохнуть и решим, что нам делать дальше?
Мария шла по Хай Холборн так быстро, что запыхалась. К несчастью, это не отбило у ее спутника желание сопровождать ее. Кажется, этому негоднику такая быстрая ходьба не стоила никаких усилий. С его длинными ногами ему не составляло большого труда идти с Марией в ногу. Она повернулась к нему, подняв зонтик.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое. Джоко отступил на шаг, вид у него был недовольный.
– Я вправду не могу этого сделать, но был бы рад узнать, к какому дьяволу мы идем.
– Я уверена, что вы понятия не имеете об этом месте. Я уже прибыла куда нужно. Я прогуливалась не ради удовольствия, мистер Уолтон. – Мария, словно жезлом, указала кончиком зонта на ряд строений, расположенных в глухом переулке.
Это были ветхие, неприглядные, покосившиеся дома. Деревянные фасады чередовались с кирпичными и каменными. Почерневшие узкие двери покрывала плесень. Мостовая здесь больше напоминала проселочную дорогу, никаких тротуаров, разумеется, не было.
Джоко обвел взглядом эти убогие жилища. Было ясно, что он не находит их привлекательными.
– Ты собираешься пойти туда? – поднял он брови. – Ты уверена? Ты думаешь, что твоя сестра там? – Джоко сдвинул шляпу на затылок. Мария покачала головой:
– Мне хотелось бы, чтобы она была там, но это было бы слишком чудесно.
– Да уж, чудесно.
Сердито посмотрев на него, Мария осторожно двинулась вперед по скользким булыжникам мостовой.
Третий дом слева отличался от остальных начищенной до блеска латунной круглой дверной ручкой и чистым порогом. Мария позвонила и подождала. И еще подождала.
– Никого нет дома, – с надеждой в голосе произнес Джоко. – Наверно, все куда-нибудь ушли.
Мария сверилась с часами, приколотыми булавкой к груди.
– Они, наверное, служат заутреню.
– О Боже! – Джоко закатил глаза к небу. – Один из этих…
– Прошу вас, не надо. Мария снова нажала звонок.
За дверью загремела цепь. Дверь со скрипом приоткрылась. Показалась половина бледного до синевы лица с одним глазом. Сухой голос произнес:
– Да?
Мария наклонилась к этому лицу.
– Мне необходимо видеть преподобного господина Динсмора, – прошептала она.
– Да благословит его Господь, – последовало в ответ, хотя дверь не открылась шире.
Джоко громко кашлянул. Глаз посмотрел на него.
– Можно нам встретиться с преподобным господином Динсмором? – поспешно вступила в разговор Мария.
– Он на службе.
– Хорошо, тогда… – Джоко дернул Марию за локоть, – мы не будем беспокоить его святейшество.
Мария оттолкнула его от двери.
– Мне нужно встретиться с господином Динсмором. Это вопрос первостепенной важности.
Дверь закрылась, но замок не заперли.
– Послушай… – начал было Джоко, но цепь загрохотала снова. На этот раз дверь отворилась ровно настолько, чтобы они смогли войти. За дверью, потупив голову, стояла очень худая молодая женщина.
Вступив в переднюю, Мария не могла справиться с охватившей ее дрожью. В доме было еще холоднее, чем на улице, и ее замутило от сильного запаха кислой капусты. Впервые Мария была рада присутствию Джоко Уолтона, проскользнувшего в дверь вслед за ней. Жуткий серый полумрак воцарился в этом жилище после того, как женщина с грохотом затворила за ними дверь.
– Райский уголок, – прошептал Джоко ей на ухо.
– Тсс… – Марии удалось сложить губы в подобие улыбки. – Будет замечательно, если господин Динсмор согласится нас принять.
– Он очень занят, – недовольно проговорила какая-то старуха. Женщина, открывшая им дверь, стояла молча со склоненной головой.
– Мне нужно срочно с ним поговорить. Мне требуется его помощь.
– Кто вас послал?
Мария глотнула воздуха и скрестила пальцы под муфтой.
– Миссис Эйвори Шайрс.
– Подождите здесь со Смиренностью. – Старуха повернулась на каблуках своих черных башмаков на толстой подошве, подол ее черной суконной юбки, которая нескольких дюймов не доставала до пола, зашуршал и заколыхался.
Мария адресовала привратнице теплую улыбку. Молодая женщина никак не отреагировала. Она стояла, потупив голову и молитвенно сложив ладони на тощей груди, недвижная словно каменное изваяние. Марии стало не по себе, ее ноги замерзли, холод пробирал ее до костей.
– Что ты надеешься тут найти? – поинтересовался Джоко, не желая больше говорить шепотом.
– Преподобный господин Динсмор помогает бедным, – ответила Мария. – Особенно он заботится о падших молодых женщинах. Господин Динсмор помогает им встать на праведный путь. Он писал об этом в письмах к миссис Шайрс.
– Держу пари, клянчил денег, – усмехнулся Джоко.
– Да, он попечитель этого дома милосердия.
– А кто получает это милосердие?
– Заблудшие девушки, которые прозрели и увидели свет.
Джоко вышел из-за спины Марии вперед. Его голубые глаза холодно обозревали темную переднюю, в которой из мебели стояла только жесткая скамья и подставка для зонтов. Он выдохнул через открытый рот, и его дыхание от холода превратилось в пар. Каблуки Джоко глухо простучали по голому полу, когда он, прошагав по всему помещению, возвратился назад и остановился перед Марией. Он ссутулил плечи и засунул руки в карманы.
Мария не замечала его, сосредоточив свое внимание на бледной, озябшей Смиренности. Та по-прежнему стояла недвижная и безмолвная. Дверь на другом конце передней отворилась.
– Он согласен вас принять.
Мария поспешила вперед, Джоко пошел следом за ней.
Старуха преградила ему путь:
– По одному.
– Почему? – захотел узнать Джоко, но Мария уже исчезла в проходе. Дверь перед ним закрылась.
Мария проследовала за черной юбкой несколько серых коридоров, поднялась по лестнице, куда-то завернула и прошла через маленькую, почти без мебели, комнату в помещение побольше. Вся его скудная обстановка состояла из стула, небольшого письменного стола и пузатой печки.
– Подождите здесь.
Мария бочком подошла к печи. Она никогда не думала, что в доме может быть так холодно. Она сложила ладони вместе и потерла их друг о дружку, чтобы согреть.
– Моя дорогая сестра.
Мария вздрогнула от низкого голоса, прогремевшего в комнате. В дверном проеме стоял молодой мужчина. По крайней мере, ей показалось, что это молодой мужчина. Присмотревшись внимательнее, Мария стала сомневаться насчет его возраста. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь шторы, приоткрыл седину, кое-где окрасившую его волосы, казавшиеся во мраке комнаты темными как ночь. Эти густые волосы были зачесаны назад, открывая лоб, который нельзя было назвать иначе как благородным. Щеки и подбородок мужчины скрывала аккуратно подстриженная черная борода.
Одетый в черную сутану с белым воротничком, он держал в руке Библию.
– Сестра Евангелина сказала мне, что вы пришли от миссис Эйвори Шайрс. Я надеюсь, вы принесли добрую весть от этой благочестивой леди.
Мария прикусила губу – она терпеть не могла лгать.
– Миссис Шайрс шлет вам сердечный привет. Преподобный Динсмор подошел ближе – его глаза были так же темны, как и волосы. Они не мигая смотрели на нее.
Не в силах выдержать этот взгляд, Мария опустила голову.
– Вы пришли не от миссис Шайрс, – внезапно обличающе произнес он.
Мария мгновенно вскинула голову. Ее рот свело.
– Я ра… работаю у нее.
– Но она вас не посылала, – настаивал преподобный Динсмор.
Мария почувствовала, что по ее рукам побежали мурашки.
– Нет, – ответила она.
– Тогда что вам нужно?
– Я пришла из-за моей сестры.
– Здесь прохладно. – Джоко топтался вокруг молчаливой Смиренности. Та отрешенно стояла со склоненной головой.
– Конечно, в церквях всегда холодно, – заметил Джоко, словно привратница поддерживала с ним беседу, хотя та была полностью погружена в себя. – Уу-у, я помню, как мальчишкой становился на колени во время причастия. Колени, представляешь, просто примерзали к полу.
Женщина не отвечала.
– Я слышал о проповедниках вроде этого. Проповедуют, что тепло – это дьявольская кознь и вводят народ в соблазн. – Джоко повернул голову, стараясь заглянуть Смиренности в лицо. Пряди ее волос были собраны в тугой пучок на затылке. – Что до меня, так я никогда не мог привыкнуть к холоду. Я в основном из-за этого и перестал ходить в церковь.
– Перестали ходить в церковь? – Смиренность подняла глаза, полные охватившего ее ужаса. Ее губы беззвучно зашевелились. Она бросила взгляд на внутреннюю дверь.
Джоко усмехнулся:
– Представляешь, там только и старались выудить у меня денежки, да произносили проповеди против всего, что может быть в радость или в удовольствие.
Смиренность сложила ладони на груди.
Джоко взял ее ладони в свои руки. Сквозь черные митенки он почувствовал, как озябли пальцы женщины.
– Не молись за меня, Смиренность, – сказал он мягко. – Мне нравится быть грешником.
– О нет!
– О да.
Привратница попятилась от него, но Джоко не выпустил ее рук из своих теплых ладоней.
– Почему бы тебе не рассказать мне о преподобном Динсморе?
В ответ Смиренность отрицательно покачала головой, ее лицо перекосило точно от мучительной боли. Джоко тихонько пробормотал что-то утешительное и не выпустил рук женщины, пока та не успокоилась. Затем он улыбнулся.
– Ты одна из его девочек?
– Видите ли, моя сестра пропала, но никто не хочет помочь мне отыскать ее.
Динсмор печально кивнул.
– Павшую в бездну греха никто не может спасти, кроме нее самой.
– Она не пала в бездну греха, – задохнулась Мария. – Ее столкнули. Или похитили, или затащили туда насильно, и ей необходима наша помощь. Мне думается, вы…
– Она погибла, – изрек его звучный голос.
– Она не погибла. – Мария почувствовала, как нарастает в ней гнев. Она уже не впервые выслушивала одно и то же. – Моя сестра где-то в Лондоне, в опасности, куда она попала помимо своей воли. Может быть, ее подвергают избиениям, над ней издеваются.
Преподобный Динсмор сел за стол и положил руку на Библию. Его черные глаза увлажнились слезами. Он покачал головой.
– Я подумала, что вы сумеете помочь мне в поисках сестры, – продолжала Мария. – В ваших письмах к миссис Шайрс вы пишете, что спасаете бедных молодых женщин…
– Дорогая моя, сам я не хожу по борделям.
Руки Марии сжались в кулаки. От возрастающего чувства беспомощности и несправедливости ее охватил гнев.
– Миссис Шайрс дает вам деньги на помощь девушкам.
Динсмор нахмурился:
– Да, но только девушкам, желающим обрести спасение. Ваша сестра…
– Моя сестра всей душой желает обрести спасение, уверяю вас.
Священник открыл Библию и провел по странице пальцем.
– Обещаю, я буду молиться за спасение ее души и тела.
– Благодарю вас, но… Он закрыл книгу.
– Если бы у меня была более обширная паства, возможно, я смог бы донести Его Слово до грешников. К несчастью, мне приходится считаться с мирскими законами. Даже такое скромное место, как это, обходится недешево. Время от времени мужчины и женщины приходят сюда в поисках милосердия. Возможно, среди них будет и ваша сестра. Конечно, мы примем ее под этот кров и дадим ей утешение. Но, полагаю, – черные глаза святого отца выразительно взглянули в Лицо Марии, – что она не уйдет отсюда, ограничившись только «спасибо». Большинство пытается как-то отблагодарить нас за помощь.
Слушая эту длинную речь, Мария так крепко сжала зубы, что ей стало больно. Что-то ускользало от нее. Священник произнес что-то такое, чего она не понимала. Но все же она попыталась ответить священнику:
– Мелисса не будет неблагодарной.
– Конечно, Господь не нуждается в людской благодарности. – Динсмор постучал пальцем по столу. Этот звук привлек внимание Марии. Ноготь был с грязной траурной каймой.
Девушка глотнула воздуха. Она заметила, что рука священника также была нечистой – в кожу въелись частички грязи.
– Иногда заблудшие овцы бывают благодарны, – продолжал он. – Иногда они спрашивают, как они могут отплатить за нашу доброту, и по возможности кое-что делают для нас в обмен за нее.
Мария закрыла глаза.
– Вы хотите сказать, что могли бы поручить кому-нибудь разыскать мою сестру – кому-нибудь из этих «заблудших овец»?
– Такая возможность не исключена. Возможность найти вашу сестру и, допустим, передать ей послание, предостерегающее ее о той бездне скверны, в которой она погрязла и откуда она должна выбраться.
Девушка не сдержалась:
– Господин Динсмор! Но я бедна. Мы с сестрой сироты, и нам обеим самим приходится зарабатывать себе на жизнь. У нас нет почти никаких сбережений. Конечно…
– Конечно, ваша работодательница…
Выйдя на улицу, Мария почувствовала, что слезы жгут ее глаза. Она заморгала, стараясь избавиться от застилавшей глаза пелены. Разумеется, преподобный Динсмор обещал помочь, то есть послать записку миссис Шайрс, если Мелисса сама с покаянием появится в дверях его дома. Погибшая. Ее любимая, любимая сестричка.
Не видя дороги, она направилась к выходу из переулка, споткнулась и чуть не налетела на стену дома.
– Осторожно. – Джоко вовремя поддержал ее. Ослепленная слезами, Мария предоставила Джоко вести ее по узкой улочке. Он чувствовал, как она дрожит, словно в лихорадке, как судорожно она дышит, стараясь вдохнуть побольше воздуха и взять себя в руки.
– Слезами горю не поможешь, – сказал наконец он.
Мария остановилась и достала из кармана носовой платок. Она вытерла лицо и глаза, затем высморкалась.
– Ну что, твой святой Джо согласился помочь? – поинтересовался Джоко.
– За деньги.
– Понятно.
Мария посмотрела Джоко прямо в лицо, в ее покрасневших глазах читался вопрос:
– Вы это предвидели? Тот пожал плечами:
– Никто не стал бы жить здесь, будь у него возможность перебраться куда-нибудь в другое место. Все хотят переехать отсюда. Наверное, этот проповедник думает накопить побольше деньжат и купить маленький домик в другом районе. Может быть, никакой он и не проповедник вовсе. Просто человек, пытающийся немного подзаработать.
Мария глубоко вздохнула.
– И вы такой же, Джоко Уолтон?
– Возможно, – Джоко склонил голову набок.
– Да или нет? – Мария пристально посмотрела ему в глаза.
– Да.
– Тогда я знаю, как заручиться вашей помощью.
– Может быть. – Джоко почувствовал себя неловко. Вообще-то, он при всем желании не мог бросить ее, ему нужно было выполнить поручение Ревилла.
Мария взяла Джоко за руку. Ее бледное лицо со следами слез на глазах, ее слипнувшиеся остроконечные ресницы оказались рядом с его лицом. Так близко, что он ощущал на своей щеке ее дыхание.
Джоко в замешательстве огляделся по сторонам и заметил, что за ними наблюдают прохожие. Мария обхватила его руку своими ладонями.
– Мистер Уолтон, вы поможете мне? Джоко смущенно посмотрел на нее.
– Мистер Уолтон, я заплачу вам, я отдам вам все до пенни.
На них смотрели. Пора было уходить отсюда и где-нибудь согреться. Джоко кивнул и взял Марию под руку. Улыбаясь, словно она говорила что-то смешное, он потянулся к ней и поцеловал ее в щечку.
– Ладно, дорогая, – рука Джоко обвилась вокруг талии Марии. – Пойдем выпьем по кружечке.
– Прекратите! – запротестовала Мария. – Что вы делаете?
Джоко прижал ее к себе так крепко, что она вскрикнула. Его губы коснулись ее уха.
– Рия, милая, это не то место, где леди гуляют в одиночку. За нами наблюдает пара парней. Нам пора уходить.
– Кто? Где? – Мария огляделась вокруг. Узкая улочка оставалась такой же мрачной, такой же грязной, но теперь здесь стало оживленнее. По мостовой прогремел кеб, другой экипаж остановился у края дороги. Появились какие-то мужчины примерно такого же сложения, как Тилли, слонявшиеся вдоль железных изгородей домов.
– Пошли, – громко произнес Джоко и добавил шепотом ей на ухо, – Улыбайся, как будто ты развлекаешься.
– Я больше никогда не буду развлекаться. – Мария глубоко вздохнула, но, тем не менее, изобразила на губах улыбку.
– Вот так, крошка. Теперь обними меня так же за талию и пошли.
– Кто станет нас преследовать? – Мария хлопнула Джоко зонтом по бедру, но все же подчинилась.
– Мало ли кто. И большинство из них будет преследовать меня.
– Не друзья?
– Нет, не друзья. Но у тебя будут друзья, если сейчас мы выберемся отсюда.
Они обогнули угол улицы, и Джоко толкнул дверь в заведение «Гнездо малиновки».
Мария вступила в густой сизый дым, наполнявший длинное узкое помещение. Оно было перегорожено стойкой бара, по одну сторону которой сновал туда-сюда бармен, наполнявший стаканы из бочонков, по другую – стояли посетители.
Джоко подтолкнул девушку вперед себя, и она оказалась посреди расположившихся у стойки мужчин. Некоторые обернулись и плотоядно оглядели ее, все с глиняными трубками в зубах. У Марии загорелись щеки, когда один из них попытался заступить ей путь. Чтобы пройти, она была вынуждена протискиваться мимо него бочком, но тот все равно плечом задел ее грудь.
Наконец она добралась до места, где стояли четыре стола. Два из них пустовали. За одним из занятых столов сидело трое пьющих и курящих мужчин. За другим, подальше, на коленях у мужчины, спиной к Марии сидела женщина, оседлавшая своего кавалера. Из-под ее исподней юбки виднелись чулки со швом.
Мария застыла от изумления.
– Нет, – прошептала она. – Уйдем отсюда.
– По кружечке нам не повредит, – отозвался Джоко из-за ее спины. Он повернул Марию за руку и повел к столу, самому дальнему от той парочки. – Присаживайся, Рия.
– Я… – она в шоке оглядывала бар.
Джоко усадил Марию за стол и сел рядом с ней. Бармен налил темное пиво в стеклянные кружки с крышками.
– Раз уж ты пришла сюда, милочка, – Джоко положил руку Марии на ручку кружки и, не разжимая ладони, поднес кружку к ее губам. Его глаза были обращены на дверь, а каждый мускул тела находился в напряжении. – Выпей глоточек. Сразу придешь в себя.
Мария отхлебнула из кружки. Ее передернуло от этого отвратительного вкуса. Она была не в силах отвести глаз от женщины, которая двигалась на коленях у мужчины так, будто скакала верхом. Внезапно мужчина застонал. Он взялся за бедра женщины и заставил ее замереть. Та обняла своего партнера за плечи.
Джоко повернул лицо Марии к себе. При мерцающем свете газовых рожков ее щеки были пунцовыми, глаза расширились. Джоко прочитал в них смущение и потрясение от увиденного. Он похлопал ее по щеке.
– Как, по-твоему, не лучше ли тебе побыстрее закончить с выпивкой и позволить мне отвезти тебя домой?
Мария отхлебнула еще глоток пива. На этот раз оно не вызвало у нее отвращения.
– Нет.
– Нет?
Прищурив глаза, чтобы их меньше ел табачный дым, Мария снова оглянулась на парочку. Челюсть мужчины отвисла, глаза были закрыты, руки судорожно вцепились в бедра женщины. Та больше не двигалась. Одной рукой она обнимала мужчину, другой – взялась за стоявшую на столе пивную кружку. С равнодушным видом, словно она сидела на стуле, женщина поднесла кружку ко рту.
Мария обернулась и заглянула в глаза Джоко Уолтону.
– Я не могу оставить сестру в подобном месте.
Джоко сделал кислую мину.
Мария снова глотнула из кружки. Ее рот наполнился горьким пивом, от которого свело желудок. Ее ноздри чуть дрогнули от животного запаха разгоряченной плоти, ощутимого, несмотря на плотный табачный смрад и достаточное расстояние.
– У меня немного денег, но я обещаю платить вам в течение всей своей жизни.
Джоко отрицательно покачал головой. Мария схватила его за руку.
– Я обращалась за помощью, куда только могла – в полицию, в церковь. Я разговаривала со многими людьми, но никто не хочет мне помочь. Никому нет дела ни до меня, ни до моей сестры. Вы здесь, со мной, Джоко Уолтон. Я не знаю, почему, да мне и все равно. Но я знаю, что вы единственный, кто сможет что-то сделать, хотя бы попытается. А я вам заплачу.
