Текст книги "Любимый плут"

Автор книги: Дина Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава семнадцатая

– Кого принесло в такую рань?..

Одетый в поношенный халат, который явно был в употреблении на боксерской арене, «святой» Питер с заспанными глазами открыл дверь на настойчивые звонки и стуки Марии.

– Мисс Торн? – его возмущение мгновенно сменилось симпатией.

Молодая женщина, которая могла быть только сестрой Марии, опустилась на колени на ступеньках крыльца.

– Извините, что я разбудила вас, Питер, – голос Марии сорвался. – Я была вынуждена привести ее сюда. Я не знаю, куда еще ее девать.

С вежливой улыбкой он открыл дверь шире. Мария нагнулась к Мелиссе:

– Идем, дорогая. Осталось всего несколько ступенек.

Голова Мелиссы слабо повернулась.

– Позвольте мне, мисс Торн, – предложил Питер. Без малейшего усилия он поднял Мелиссу на руки и внес в теплую прихожую. Голова девушки расслабленно покачивалась от изнеможения.

Внутри, заперев за собой дверь, Мария положила руку на ее голову. Они были в безопасности. Ее сестренка была спасена. Что бы ни случилось с ней в том ужасном месте, время и любовь помогут исцелить и предать забвению все.

Мария опустила руку и огляделась вокруг, с безнадежностью сознавая, какую обузу она взвалила на миссис Шайрс. Однако она понимала, что у нее не было выбора. Трагический опыт Мелиссы показал Марии, как беспомощны девушки из бедных семей, когда они остаются в одиночестве.

– Мне отнести ее в одну из комнат для гостей? – спросил Питер.

– О да, если можно. Я ничего не соображаю. Это было бы чудесно. Не представляю, как мне отблагодарить за это миссис Шайрс.

– Не думай об этом, Мария. Я так рада, что ты принесла ее сюда, – они подняли головы и увидели старую леди, спускающуюся к ним в холл в наброшенном на плечи халате. Ее огромный белый чепец раскачивался на каждом шагу. – Хотелось бы мне знать, куда еще вы могли принести эту бедняжку?

– Большое вам спасибо, – Мария почувствовала, что вот-вот расплачется. Хотя и по-другому, но происшедшее было для нее не менее тяжелым испытанием, чем для Мелиссы. Как и жизнь ее сестры, ее собственная жизнь безвозвратно изменилась.

– Неси ее сюда, Питер, – запахнувшись в халат, миссис Шайрс пошла перед ним, чтобы показать дорогу.

Когда сестры остались вдвоем, Мелисса выпуталась из накидки Марии. Сняв ее, она стащила с себя зеленое бархатное болеро с, пышными газовыми рукавами. С всхлипываниями она отбросила его от себя, словно этот наряд был пропитан смертельным ядом.

– Мелисса, – нежно позвала ее Мария. – Все хорошо.

Но Мелисса не обратила внимания на ее слова. Дрожа и сжав зубы, она обхватила себя руками вокруг голой груди.

– Пожалуйста, дай мне надеть что-нибудь приличное, – простонала она. – Я не хочу носить ни клочка из всего этого. Пожалуйста.

Мария помогла ей стащить гаремные шаровары и снова накрыла своей накидкой трясущиеся плечи сестры. Затем она отвела ее к постели.

– Шерсть царапается, но тебе нельзя спать голой. Так ты никогда не согреешься.

Словно в ответ на ее слова, в дверь постучал Питер:

– Мисс Торн, – позвал он. – Я принес вам грелку, чтобы согреть постель сестры.

– Залезай в постель, – сказала Мария Мелиссе. Открыв дверь, она благодарно улыбнулась дворецкому:

– Вы добрейший человек. Не знаю, как благодарить вас.

Он слегка усмехнулся:

– Мы рады, что сестра опять с вами. С ней все в порядке?

– Она измучена. Ей нужно отдохнуть.

– Да, мэм. Миссис Шайрс сказала, чтобы вы позвонили, если она захочет поесть. Кроме того, она может оставаться в постели, сколько ей захочется.

Вернувшись к кровати, Мария засунула грелку под одеяла.

– Они так добры к нам.

Мелисса, сжавшаяся в комочек, обхватила ногами гладкие бока грелки и выдохнула:

– Да, они добрые, – она затравленно взглянула на Марию. – Я здесь вправду в безопасности?

Мария натянула одеяла на плечи сестры.

– Ты в полной безопасности, сестричка. Ты слышала, что сказал Питер?

– Да, – неуверенно выговорила та. Ее тело было напряжено под одеялами, сопротивляясь сну.

Мария, успокаивая Мелиссу, тыльной стороной пальцев ласково погладила сестру по щеке:

– Теперь ты можешь расслабиться и уснуть. Поверь мне, здесь ты в полной безопасности. Все будет хорошо, Эйвори позаботится о тебе.

– Эйвори?

– Эйвори и Питер. А мне нужно уйти. Мелиссы, начавшая засыпать, снова раскрыла свои глаза.

– Уйти?

– Да, мне нужно.

– Но ведь все в порядке.

Мария взглянула в окно. За кружевными занавесками не было ни малейших признаков рассвета.

– Скоро утро.

– Куда ты пойдешь? – протянула к ней руку Мелисса.

Мария взяла ее руку и спрятала обратно под одеяла, успев почувствовать тепло, идущее от грелки.

– Я должна отыскать Джоко Уолтона.

– Кого?

– Мужчину, который принес тебя вниз. Без него тебя бы не спасли, дорогая моя. Сама бы я не нашла тебя. А теперь ему нужна помощь.

– Он сбежал, – слова Мелиссы звучали невнятно.

– Верно. Он сбежал. Но ему не нужно прятаться от закона. Он честный. И ему нужна моя помощь.

– Помощь? – веки Мелиссы неотвратимо закрывались.

– Да. Ему нужна помощь, поэтому я должна уйти, – Мария наклонилась и поцеловала Мелиссу в лоб.

На этот раз ей ответило только легкое шевеление уголков рта Мелиссы. Ее сестра заснула глубоким сном.

Гермиона Бьюфорти состарилась лет на двадцать за одну ночь. Только ярость и скорбь удержали ее от полного изнеможения. Она не позволила вынести тело Джорджа Монтегю из салона. Вместо этого она потребовала, чтобы инспектор Ревилл со своей полицейской группой, а также оба репортера ушли оттуда. Затем она приказала Чарли и Берту обмыть и одеть тело ее сына, а сама с пылающим лицом встала у его изголовья.

Все это время лорд Теренс Монтегю сидел у камина и напивался. Его страдальческий взгляд во время этой процедуры следил за телом Джорджа, пытаясь отыскать движение века или малейшие признаки дыхания, означавшие бы, что его сын не умер.

Девочки «Лордс Дрим» ушли наверх в свои комнаты, где собрались вместе, чтобы обсудить все события сегодняшнего вечера и последовавшие за ними разоблачения.

Подумать только, у леди Гермионы был сын, который был лордом, или, вернее, стал бы лордом. Но теперь он умер. Приятный на внешность, и такой джентльмен. Как же это получилось?

В салоне, кроме напившегося почти до бесчувствия лорда Монтегю, остались леди Гермиона, Кэйт, Чарли и Берт, чтобы приготовить тело Джорджа в последний путь. Берт позеленел, когда одежда Джорджа была разрезана и обнажились три ужасные раны. Юноша упал на прутья лицом вниз. Одна пика вошла ему в верхнюю часть груди в области сердца, другая – в живот, третья – в пах.

– Успокойся, – тронул его за плечо напарник. Чарли вмешался слишком поздно. Глаза Берта закатились, он рухнул навзничь, словно срубленное дерево.

Гермиона не шевельнулась.

– Дай ему виски, Чарли. Поставь его на ноги.

– Хорошая идея, леди Гермиона, – Чарли встал на колени около бесчувственного Берта. – Вставай, Берти. Представь себе, что это кино.

– Когда ты закончишь здесь, – продолжила она, – для тебя найдется еще одно дело.

Кэйт встала с дивана.

– Леди Гермиона, – мягко сказала она. – Почему бы вам не подняться наверх и не прилечь?

Та отрицательно покачала головой:

– Нет, я пробуду с моим дорогим сыном эти последние часы. Не успев обрести, я снова его потеряла. – Она пригладила шелковистые светлые волосы Джорджа, отводя их со лба. Его лицо осталось прежним, хотя все тело было изуродовано ранами. – Мое драгоценное дитя.

– Вы сами можете заболеть.

– Заболеть, – усмехнулась Гермиона. – Я мертва, потому что мой сын умер.

– Пожалуйста, не говорите так, – содрогнулась Кэйт.

– Уберите эту тварь с моих глаз! – Теренс швырнул бокал в камин и попытался встать на ноги. Грубо выругавшись, он трясущимся пальцем указал на Кэйт, и был так страшен, что та попятилась. – Выкинь ее на улицу, Гермиона. Выкинь ее, говорю тебе!

Его пьяная ярость словно сломала ледяное оцепенение, в котором находилась Гермиона.

– Терри, успокойся.

– Это все из-за нее.

– Чокнутый, – дерзко взглянула ему в лицо пришедшая в себя Кэйт. – И мертвецки пьяный.

– Не пьяный, нет, – с трудом выговорил он, приближаясь к Кэйт. – Я совсем не пьяный. Это сделала она. Джордж погиб из-за нее.

– Терри, – Леди Гермиона попыталась встать между ними, но Монтегю взмахом руки отпихнул ее в сторону. – Пожалуйста, перестань.

Кэйт рассмеялась.

– Из-за меня? – когда лорд Монтегю добрел до Кэйт, она пальцами ладони уперлась ему в грудь, заставив его попятиться. – Это не я привела его сюда. – Она стала наступать на него, тыча пальцами ему в грудь: – И не я навела вашего сына на гувернантку его сестер.

– Ты… ты… – рассвирепевший Теренс споткнулся и, заваливаясь на бок, уцепился за Гермиону.

– Кэйт! – вскрикнула Гермиона.

– Хорош пэр! – рассмеялась Кэйт. – Взгляните-ка на него!

– Терри, – Гермиона пыталась удержать его. Монтегю оперся рукой на ее плечи. Его вонючее дыхание заставило ее поморщиться.

– Она… – на щеку Гермионы попал плевок, – …не пускала меня наверх. Она заставила меня ждать внизу, а если бы… – Он с трудом сглотнул, и его стошнило выпитым виски.

Потеряв ход мысли, с пылающими глазами и отвисшим ртом Теренс затряс головой. От этого движения он потерял равновесие. Если бы Гермиона не удержала его, он бы упал. Она отвела его обратно в кресло.

Кружевным платочком Гермиона вытерла свою щеку.

– Терри, не пей больше, – взмолилась она. – Это ничего не изменит к лучшему.

Он взглянул на нее с искаженным лицом.

– Позволь мне напиться, Гермиона. Напиться, пока вся боль не уйдет.

Отговаривая его, Гермиона взглянула на свой платочек. Он был испачкан ее пудрой, тушью и румянами. Можно было представить, как она выглядела.

– Позволь мне напиться, Гермиона, – вцепился в нее Теренс.

Она обессиленно кивнула, затем не дрогнувшей рукой наполнила ему бокал. Кэйт позади нее отступила в дальний угол салона, а Берт с Чарли стали облачать тело Джорджа в новый костюм.

– Рия захочет повидаться с тобой, – уговаривала Панси Джоко.

– Я не хочу ее видеть. Теперь мне нужно совсем уезжать из Лондона. – Джоко сидел, обхватив колени руками. – Или у вас тут будут неприятности.

– Панси права, Джоко, – Герцогиня положила руку ему на плечо. Они оба были измотаны. Джоко считал, что его жизнь сломана и разбита. Герцогиня гадала, какие осложнения могут возникнуть из-за того, что ее видели Ревилл и Кэйт. Она ласково подтолкнула Панси: – Полезай на помост и спи.

– Ложись спать со мной, – важно предложила ему Панси. – Я утешу тебя, согрею и не буду храпеть.

– Ты моя сладкая, Пан. Лучшей соседки и придумать нельзя, – Джоко похлопал ее по ручонке, опершейся на его колено. – Но я боюсь, что мой храп разбудит тебя.

– Нет, не разбудит. Бет очень громко храпит, но я все равно сплю.

– Я не храплю. Если ты так крепко спишь, откуда тебе знать, что я храплю? – пробурчала Бет. – Просто ты глупая, Пан.

На этот раз Панси не обратила внимания на нападки Бет. Она положила голову на плечо Джоко.

– Ты не в духе, Джоко. Когда я не в духе, то я прижмусь к Бет и больше не огорчаюсь.

Он обнял ее и притянул к себе.

– Ты моя самая любимая девочка, Панси. Я лучше отрежу себе правую руку, чем допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Вот почему я должен уходить отсюда. Через пару часов, когда сменится дежурство, меня начнут разыскивать. Я не хочу, чтобы меня нашли здесь.

– Это все из-за нее, – зло проворчала Герцогиня.

– Нет.

– А я говорю, что да, – стала настаивать она. – Пока мы ждали тебя около «Лордс Дрим», к нам, как ни в чем не бывало, подошел Ревилл. Он знал, что мы здесь. Наверное, она настучала ему.

– Какая разница, Герцогиня? – пожал плечами Джоко. – Чего мне еще ждать? Я вор, она леди. Она получила назад свою сестру. Зачем ей интересоваться моими чувствами?

– Ох, Джоко… – она обняла его.

Несколько секунд они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Панси обняла их обоих за спины и прислонилась головой к боку Герцогини.

– Что ты будешь делать? – спросила Герцогиня, слегка отодвинувшись от него.

– Делать ноги, – Джоко подхватил Панси в охапку, а затем бережно поставил на ноги.

– Расскажи мне, – схватила его за руку Герцогиня.

– Думаю, перед уходом из Лондона мне нужно поговорить с русским, – он невесело усмехнулся.

– С русским?!

– Он наслышан обо всем больше остальных. Он вечно мотается около этих заведений. Он поможет мне перемножить дна на два. И если получится четыре… – Джоко хмыкнул, – тогда, может быть, перед тем, как исчезнуть, я поговорю напоследок с Ревиллом. Может быть, этого хватит, чтобы выдрать у него ту бумагу.

Герцогиня скрестила руки на груди.

– Не спрашивай у него слишком много, – предупредила она. – Знать тайны Сохо опасно.

Джоко взглянул на нее исподлобья и провел ладонью по кудрявой голове. Он вспомнил, но слишком поздно, что его новый шелковый цилиндр остался в гардеробной «Лордс Дрим», а котелок исчез в урне «Хародса». Он прикоснулся указательным пальцем к подбородку Герцогини:

– И впрямь опасные тайны, Герцогиня. Например, откуда у тебя эти синие глаза и молочно-белая кожа? И где ты выучилась говорить как…

Она отстранила его руку:

– Оставим это, Джоко.

– Само собой, – усмехнувшись, он ушел.

Тело Джорджа облачили в новый костюм и послали кучера за преподобным Томасом Динсмором. Через Юнику велели передать девушкам, чтобы они надели свои лучшие одежды и собрались в салоне.

Сама Гермиона, одетая во все черное, с лицом, полузакрытым черной вуалью, приказала занавесить все окна. Огонь в камине почти потух, зато горели свечи в подсвечниках, поставленные в изголовье и в ногах у Джорджа.

Хозяйка всунула пачку банкнот лакею в руку:

– Чарли, отыщи Джека Ронси. Вы с Бертом пойдете с ним, чтобы он помог вам привести тех двоих обратно.

Тот сжал руку в кулак, проверяя ее толщину. Его брони напряженно сошлись у переносицы.

– Кого?

– Мелиссу Торн и Джоко Уолтона.

– Проклятье! – воскликнул Чарли, слегка разжав кулак с денежной пачкой. – Разве у нас еще мало неприятностей, леди Гермиона?

– Гораздо меньше, чем будет у них, – ответила она.

– Легавые тоже их ищут, – напомнил он. – Может выйти так, что мы найдем их, а легавые схватят нас. Нам не хочется нарываться на них.

Рот Гермионы стал похож на тонкий, бледный шрам на белом лице.

– Тогда постарайтесь найти их первыми.

– Его чертовой светлости не понравится, если сюда вернутся легавые, – Чарли кивнул в направлении лорда Теренса, который наконец отключился в кресле. Его рот был открыт, пьяный храп громко раздавался в комнате.

Она с жалостью взглянула в его сторону:

– Он согласится со мной. Немедленно найдите этих двоих и верните обратно.

В комнату вошла Кэйт. Ее одежда тоже была черной, хотя и не такого фасона, как у старшей женщины, яркий румянец пламенел на ее щеках.

– Что происходит? Зачем вы дали ему деньги? Что вы собираетесь делать?

– Не твое дело, – огрызнулась Гермиона.

– Для чего вы дали ему деньги? Гермиона подошла к Чарли:

– Иди и выполняй.

– Слушаюсь, леди Гермиона, – он пожал плечами и вышел.

– Что это за дело? – не отставала Кэйт. Старшая женщина поежилась:

– Он пошел возвращать эту девчонку обратно. Кэйт яростно затрясла головой:

– Нет! Зачем?! Нам не нужно больше связываться с ней, а тем более – с ее сестрой. Эта девушка все время говорила о своей сестре. Она говорила, что Мария Торн – так зовут ее сестру – будет искать ее, пока не найдет. И так и вышло. Ее сестра появилась здесь прошлым вечером и привела с собой полицейских. Ради Бога, леди Гермиона, оставьте их в покое.

– Если Мария Торн попытается помешать нам, Чарли позаботится о ней.

– Эта куча мускулов даже не знает, где искать ее.

– Ее найдет Джек Ронси. Руки Кэйт сжались в кулаки:

– Вы все погубите и отправите всех нас под суд.

– Лорд Монтегю защитит нас. Кэйт повела рукой в его сторону:

– Еще бы, защитит. Этот пьяный педик, этот собачий хрен…

Леди Гермиона влепила ей пощечину. Кэйт не шелохнулась. Ее темные глаза запылали. Леди Гермиона затрясла ладонью и схватилась за нее, словно ушиблась больше, чем та, которую она ударила.

– Не смей так говорить о нем! Чтобы я никогда больше этого не слышала!

Голос Кэйт прозвучал, словно шорох сухих листьев по заледеневшей мостовой:

– Я уверена, что его обзывали и похлеще, и обзывали женщины похуже меня. Он – то, что я сказала, и даже больше. Это его вы должны обвинять во всем. Все это вышло из-за него. Не забудьте, что это он забрал у вас сына.

– Ему был нужен сын.

– Тогда он должен был взять вместе с сыном и мать.

– Он – лорд, а я… – Гермиона не смогла продолжить. Ее плечи поднялись и беспомощно опустились.

– Сейчас 1884 год, – отмахнулась Кэйт. – Если кто и придерется, то только старая кошелка в Букингемском дворце. Даже собственные сыновья не обращают на нее внимания.

– Все было по-другому в 1866 году.

– Вы – полная и отъявленная дура, – покачала головой Кэйт.

Гермиона опустилась в кресло, в первый раз с тех пор, как десять часов назад вошла в «Лордс Дрим».

– Кэйт, – устало прошептала она. – Я любила его.

– Вот персона, которую я не ожидала увидеть здесь снова, – Герцогиня стояла на лестничной площадке, упершись одной рукой в бедро.

Мария устало побрела к ней вверх по ступенькам.

– Я все еще скрываюсь.

– Конечно, мне следовало бы помнить. Инспектор Ревилл не знал об этом месте… – она выдержала многозначительную паузу. – До сих пор.

– Инспектор Ревилл? – взглянула вверх Мария.

– Твой друг. Ты, кажется, везде разгуливаешь с ним.

Мария встряхнула головой. Усталость и тревога вымотали ее тело, но она считала, что ее рассудок пока еще работает ясно.

– Я не понимаю.

– Еще как понимаешь, – не сделав ни шагу назад, чтобы позволить Марии пройти, Герцогиня выставила руку поперек узкого прохода. – Странно, как кстати этот легавый появился прошлой ночью. Просто вышел из темноты и заговорил с тобой.

– Я была напугана не меньше, чем ты. Я даже не предполагала, что он может оказаться там.

– Можешь не продолжать, – язвительно усмехнулась Герцогиня. – А то меня стошнит.

Голову Марии словно стиснуло стальным обручем. В висках у нее застучало. Она закрыла глаза, отказываясь понимать, что пререкается с женщиной, которую считала если не подругой, то, по крайней мере, приятельницей.

Следующая мысль прояснила ее рассудок. Она оставила свою сестру в постели и тащилась сюда по улицам только по одной причине:

– Где Джоко?

Глаза Герцогини блеснули огнем:

– Вот что тебя заботит. Он ушел. Теперь он бегает и от легавых, и от сутенеров. Я предупреждала тебя – не навреди ему. Стой! Я не пущу тебя!

Тоже разозлившись, Мария пригнула голову и оттолкнула женщину в сторону.

– Где он?

– Я тебе уже ответила. Мария схватила ее за плечи:

– Где Джоко Уолтон?

– Снаружи ждет Ревилл?

– Нет. Не думаешь же ты, что я привела его сюда к тебе, Панси и Бет. Не будь глупой.

– Глупой, вот как? Разве ты не собираешься отвести Джоко туда, где его поджидают полицейские? Или ты приведешь его прямо в Скотленд-Ярд к Ревиллу? Избавишь инспектора от возни с его розыском.

– Я с прошлого вечера даже не видела Ревилла, – Мария заглянула в темноту за плечом Герцогини.

– Ты привела погоню за Джоко.

– Ни за что, Бог свидетель.

– Такие, как ты, часто взывают к Богу. Но мы здесь слишком далеко от него, чтобы он обратил на нас внимание.

Голова Марии всерьез пошла кругом.

– Скажи мне, где он, – стиснула она плечи Герцогини.

Герцогиня дернула плечами, чтобы освободиться.

– Он ушел. Он покидает Лондон навсегда. Ты совершенно разрушила его жизнь. Незачем тебе беспокоить его рассказами о том, каким образом твоя драгоценная сестрица провела три недели в веселом доме. К тому же теперь она наверняка с брюхом.

Герцогиня высказала самые большие опасения Марии. Сжав руки в кулаки, та, словно безумная, бросилась колотить ее по плечам и лицу:

– Скажи мне, где он! Скажи мне! Герцогиня приседала и увертывалась, отступая от нее за стол. Наверху проснулись девочки и, переговариваясь между собой, уставились вниз. Пан и Бет взвизгивали от страха и возбуждения.

Мария схватилась за другую сторону шаткого стола и бросилась налево. Герцогиня тут же метнулась направо, Мария кинулась назад. Не сводя друг с друга глаз, они кружили у разделяющего их стола.

– Ты погубила Джоко, – обвинила ее Герцогиня. – Сделала из него франта. Привила ему вкус к хорошей жизни. Заставила его трахаться с собой. А когда ты получила все, что хотела, ты вышвырнула его прочь.

– Так вот почему ты так ведешь себя? Ты ревнуешь!

– Я? Нет, – глаза Герцогини сверкнули, затем она овладела собой. – Джоко мой друг, и только.

– Он и мой друг тоже. Я пришла помочь ему. И я никогда не вышвырну его прочь.

– Такие, как ты, делают это каждый день.

– Ты веришь в это, потому что тебе хочется в это верить, – возразила Мария. – А тебе, между прочим, не следует держать здесь детей взаперти, как животных в зоопарке. Тебе надо отвести их в церкви и сиротские приюты, где они смогут жить по-человечески и учиться.

– Твоя доброта никогда не поможет бедным. Мы для тебя просто грязь. Ты просто использовала Джоко.

– Но я же здесь, разве ты не видишь? Я не использовала Джоко Уолтона. Я пришла спасти его и вернуть себе. А теперь скажи мне, где он.

– Ни за что.

Мария внезапно перестала гоняться за ней. Она поправила шляпку и перевела дух:

– Так вот, я клянусь, что если ты не скажешь мне, где Джоко, я сейчас же пойду к Ревиллу. Я не только расскажу ему об этом месте, я сама приведу его сюда.

Герцогиня вздрогнула. Ее глаза обежали просторное, темное помещение.

– Он не заинтересуется этим.

– А по-моему, заинтересуется.

– Я не сделала ничего дурного.

Однако теперь Мария лучше понимала жизнь, чем две недели назад. Она сладко улыбнулась:

– Руководство Ревилла заинтересуется. Кое-кто из них, несомненно, часто бывает в таких местах, откуда сбежали Пан и Бет.

– Ты не посмеешь это сделать.

– Где Джоко?

Герцогиня взглянула на нее с неприкрытой ненавистью, но поняла, что потерпела поражение:

– Он сказал, что должен побывать у русского.

– Кто такой русский и где его найти?

– Он сутенер, – нехорошо усмехнулась Герцогиня. – Ты ему как раз подойдешь, у него девочки постарше.

Мария вспыхнула:

– Где он?

– Иногда он заходит выпить в «Петух Робин».

– Где находится «Петух Робин»?

– Это в Уайтчапеле. Ревилл знает, где это. Мария стукнула кулаком по столу:

– Проклятье! Вдумайся же наконец! Я не договаривалась встретиться с Ревиллом прошлым вечером у «Лордс Дрим». Он, наверное, догадался прийти туда сам. Мы говорили ему, что Джоко избили на заднем дворе этого заведения. Наверное, он просто сопоставил все факты – ведь он же не тупица.

Герцогиня глубоко вздохнула. В первый раз искра сомнения мелькнула на ее красивом лице.

– Да, он не тупица.

– Если ты хочешь помочь Джоко так же, как я, скажи мне, где этот «Петух Робин», – наклонилась к ней Мария. – Может быть, ты даже покажешь мне дорогу туда. А если ты действительно заботишься о Джоко, то сама отведешь меня к русскому.

Герцогиня оглянулась на серьезные лица двоих девочек:

– А вы как считаете?

– Она не наша, – пожала плечами Бет. Однако Пан веско сказала:

– Она, наверное, ужасно любит Джоко, если хочет пойти за ним в «Петух Робин».

Герцогиня улыбнулась этим словам. Ее усмешка приняла зловещий оттенок, когда она обратилась к Марии:

– Хорошо, миледи. Я провожу тебя. Но тебе нельзя быть одетой так, когда ты пойдешь туда. В «Петухе Робине» не угождают леди.