Текст книги "Точка невозврата"

Автор книги: Дина Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Камилла бросила взгляд на Грейсона и поняла, что это выше ее сил. И дело было даже не в шраме, скорее придававшему лицу Джеррода дополнительную мужественность, а в том, что, глядя на него, она всегда вспоминала бы про Джеффри Грейсона. Жить, постоянно помня о нанесенной ей обиде и о своей вине перед Полом, – нет, это невозможно!

– Извините, – сказала она, – но я вынуждена вам отказать. Если я и выберу себе мужа, то им никогда не будете вы.

Глаза его лихорадочно блеснули.

– Черт побери! – взорвался он. – Вы думаете, что если бы у меня был выбор, я бы остановился на вас? На высокомерной и мстительной стерве, обожающей мучить своих поклонников? Я бы выбрал женщину, способную любить, а не кусок льда, как бы красиво тот ни сверкал на солнце.

Камилла почувствовала, как к глазам у нее подступают слезы.

– Вы не поняли меня…

– Понял, и очень хорошо. У вас, мисс Уоррен, нет сердца, и по большому счету мне даже жаль вас!

Камилла рассвирепела. Он смеет жалеть ее!

– В таком случае, – саркастически заметила она, – я оказываю вам большую услугу, отказываясь принять ваше предложение.

В гостиной повисла зловещая тишина.

И вдруг прозвучал тихий, скорее умоляющий, чем повелевающий голос Джеррода:

– Камилла, я прошу вас…

Она отвернулась, гордо вскинув голову.

– По-моему, мы уже определились в отношении друг к другу. Если вам больше нечего мне сказать, я бы попросила вас уйти.

На какое-то мгновение ей показалось, что он собирается спорить, но почти тут же лицо его снова стало непроницаемым, и, круто развернувшись, он двинулся к выходу. У самой двери он обернулся и тихо сказал:

– Черт с вами, мисс Уоррен, живите, как знаете. Желаю вам примириться с самой собой.

Хлопнула дверь, и Камилла, задрожав всем телом, закрыла глаза и зябко обхватила себя руками.

Джеррод Грейсон ушел, и на этот раз, кажется, навсегда. Да и то сказать, подумала она, зачем ему нужна женщина, которая и не ощущает себя таковой?

Ее пронзила острая жалость к себе, смешанная с не менее сильным чувством отвращения. Ушел – и скатертью дорога, подумала она. Плохо только, что при его появлении все ее оборонительные редуты рассыпаются, как карточный домик.

Четыре года она вела себя, как подобает Снежной Королеве, пресекая любую попытку проникнуть себе в душу, затронуть потаенные струны сердца. Теперь пришло время пожинать плоды, и вкус их оказался непереносимо горьким!

Она отчаянно боролась с чувством собственной вины, не желая признавать в себе комплекса неполноценности. На мгновение ей захотелось снова стать прежней Камиллой Уоррен, высокомерной, презирающей весь мир. Но это было уже невозможно. Если она хочет сохранить свою душу, то должна навсегда распрощаться с напускным презрением к людям. Свобода от обязательств, к которой она стремилась все эти годы, оказалась свободой от счастья, которого, как выяснилось, нельзя добиться в одиночку. За одну ночь Камилла изменилась настолько, что ей оставалось лишь идти новым, неведомым путем, потому что все мосты в прошлое были сожжены.

Страшно было предстать перед миром без защитной оболочки, без черепашьего панциря, чуть было не раздавившего в ней душу и сердце, но сделать это было необходимо.

Одно она знала наверняка: с Джерродом Грейсоном она никогда больше не увидится. Сделка, которую он имел наглость предложить ей, по цинизму мало чем уступала поступку его брата, и Камилле оставалось лишь от всей души поблагодарить небо за то, что ей хватило сил отказать.

На первый взгляд казалось, что этот человек взывал к ее совести, но на самом деле он предлагал ей пойти на клятвопреступление. Значит, она может успокоиться и вычеркнуть его из своей памяти. В конце концов, разве не сам он только что послал ее к черту?

Вот и хорошо.

4

Камилла собиралась на благотворительный спектакль. Она еще месяц назад обещала присутствовать на нем, и отказываться было уже неудобно.

Она лежала в ванне, размышляя о Бернарде Спенсере – своем последнем по счету ухажере, восторженном юноше из аристократического семейства, которого она третировала, как последнего лакея, с тех пор, как он стал проявлять излишнюю настойчивость.

Сегодня на спектакле нужно объясниться с ним начистоту. Просто бросить его, как она поступала с прежними кавалерами, новая, более щепетильная и совестливая Камилла не могла, а расставаться по-хорошему ей еще только предстояло учиться.

Минувшая неделя наделила ее таким жизненным опытом, которого она и врагу бы не пожелала. Оказалось, что выйти из оболочки, с которой срослась душа, очень непросто. Вначале все попытки вести себя по-новому встречались ее знакомыми с подозрением, а мягкость и доброжелательность в обращении вызывали у всех сардоническую усмешку. Но постепенно окружающие начали проявлять к ней снисходительность, и ее новая манера общения встречала все большее понимание.

Оставалась одна проблема – Бернард.

Сполоснувшись под душем, Камилла завернулась в большую махровую простыню. Знал бы Джеррод Грейсон о моих мучениях, с иронией подумала она. Вот бы он порадовался.

Она отчитала себя за то, что все еще вспоминает об этом человеке. Всю неделю слова Джеррода, сказанные ей на прощание, не выходили у нее из головы, всякий раз рождая ощущение неловкости и беспокойства. И сейчас она раздраженно отогнала эти мысли и стала одеваться.

Обычно Камилла с наслаждением выбирала одежду, предвкушая успех, который будет иметь в обществе, но сегодня с удивлением обнаружила, что мысли ее сосредоточены совершенно на другом.

Впрочем, бросив беглый взгляд на свое отражение в зеркале, она с удовлетворением отметила, что превосходно выглядит в голубом вечернем платье без пояса, соблазнительно шелестящем при каждом движении. Бриллианты в ушах и на шее были настоящими, а вот манто, которое Бернард накинул ей на плечи перед самым выходом из дома, – синтетическим. Камилла в духе времени полагала, что мех лучше всего смотрится на его истинном владельце – пушном звере.

Здание оперы сверкало огнями, а холл был наполнен шумом голосов, блеском драгоценностей и изысканными дамскими нарядами. Здесь присутствовал весь цвет общества. Камилла обменивалась улыбками и приветствиями, величайшим напряжением сил пряча от посторонних взглядов жесточайшую тоску и мечтая в душе лишь об одном – уединиться в каком-нибудь тихом уголке, подальше от этой толпы, фальшивых комплиментов и многозначительных взглядов, которыми обменивались люди при ее появлении.

Когда они с Бернардом добрались до своих мест в ложе, она уже с трудом удерживала на лице приклеенную улыбку. С легким вздохом Камилла опустилась в кресло.

Свет погас, и началось представление – попурри из балетных и оперных номеров с самыми известными артистами в главных партиях. Камилла невольно увлеклась, наслаждаясь зрелищем, и лишь навязчивое внимание Бернарда не давало ей до конца расслабиться, смущая и раздражая. Она никак не могла взять в толк: неужто он сам не понимает, что его собачья преданность не просто смешна, но и оскорбительна – и в первую очередь для него самого. Впрочем, в том, что мужчины унижались перед ней, ловя малейшие знаки внимания, была вина и самой Камиллы.

Тем не менее, когда по окончании первого действия Бернард в сотый раз спросил, удобно ли ей сидеть на этом месте, она не выдержала и воскликнула:

– О господи! Бернард, да замолчишь ты когда-нибудь?

И вдруг впервые за все время отношений с этим влюбленным мальчиком увидела обиду и упрямство на его утонченном лице.

– Ну, да, конечно, – с горечью бросил он. – Я – не он, со мной можно не церемониться!

Брови Камиллы взмыли вверх.

– Ты про кого говоришь?

Бернард желчно рассмеялся.

– И ты еще спрашиваешь! Разумеется, про того развязного типа, который ворвался в твой дом в прошлое воскресенье. С ним ты вела себя совсем по-другому… Я всегда бесконечно уважал и ценил тебя, Камилла. Ну, скажи, что ты действовала не по своей воле, уступив его требованиям!

Камилла изумленно взглянула на спутника. Она и представить себе не могла, что со стороны ее разговор с Джерродом Грейсоном мог показаться кому-то сценой ревности.

– Если ты полагаешь, что насилие доставляет мне удовольствие, то глубоко заблуждаешься, – сухо сказала она. – Да, я не стала сопротивляться, но лишь потому, что хотела избежать скандала.

– Тогда совсем другое дело! – просиял Бернард. – А я уж было решил, что ты предпочитаешь иметь дело лишь с теми мужчинами, которые берут, не спрашивая разрешения…

Час от часу не легче! – беспомощно подумала Камилла и сказала притворно строго:

– Что за разговоры, Бернард? Это на тебя совершенно не похоже.

Он порывисто поднялся из кресла.

– Откуда тебе знать, – сказал он сокрушенно. – Ты ведь никогда не воспринимала меня всерьез.

Его слова были чистой правдой. Камилла видела в нем преданного щенка, услужливого раба, но не личность.

– Прости, Бернард! – сокрушенно сказала она. – Ты прав, я вела себя гадко. Мы еще поговорим об этом, но не здесь – потом. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

Он улыбнулся, но без особой радости в глазах.

– Интересно, и о чем же пойдет речь? Впрочем, зная тебя, можно ожидать чего угодно… Я схожу в буфет. Тебе принести что-нибудь?

Камилла, погрузившаяся в раздумья, вздрогнула.

– Что? Ах, да… Стакан воды, если можно!

– Со льдом, разумеется? – язвительно уточнил он и вышел, прикрыв за собой дверь.

Никогда прежде Камилла не видела своего кавалера в таком состоянии. Чем лучше относишься к человеку, тем скорее он сделает тебе гадость, оскорбленно подумала она. Ей хотелось расстаться с Бернардом спокойно и дружески, но, судя по всему, из этого вряд ли что-то получится.

В дверь тихонько постучали.

– Войдите! – отозвалась она, поправила ожерелье и обернулась.

На пороге стоял Джеррод Грейсон.

Камилле показалось, что она видит дурной сон. Нет, ее не удивило и не напугало появление этого человека. Дело было в другом. Когда мужчина приблизился к ее креслу, она отчетливо увидела, что на лице его нет шрама.

Она побледнела. Это Джеффри. Именно его лицо запечатлелось в ее памяти с того рокового дня, когда она обратилась к Грейсонам с просьбой о помощи.

Он был похож и в то же время не похож на брата. Серые глаза вглядывались в нее настороженно и одновременно нагло. Чрезмерно яркие и чувственные для мужчины губы, растягиваясь в улыбке, выдавали склонность к распутству.

Камиллу замутило. Она вдруг поймала себя на том, что до смерти боится этого человека, сама не понимая почему. Ее охватило непреодолимое желание убежать, скрыться, но гордость, да и просто здравый смысл подсказывали, что не следует выдавать своего смятения.

Джеффри небрежно опустился в кресло Бернарда и откинулся на спинку, забросив ногу за ногу.

– Здравствуйте, Камилла! – обронил он, по-хозяйски оглядывая ее с ног до головы.

Страх по-прежнему владел ею, но, собравшись с силами, она холодно ответила:

– Здравствуйте, Джеффри!

Никогда прежде роль Снежной Королевы не была так к месту, как сейчас. Он расхохотался.

– Итак, мисс Уоррен, вы наконец-то познакомились с моим достопочтенным братцем. Должен вам сказать, что вы были великолепны. Я никогда не забуду эту сцену в церкви.

У Камиллы тоскливо заныло сердце.

– Так вы там были? – пролепетала она, чувствуя легкую дурноту.

– А то как же! – со смешком ответил он. – Я, знаете ли, большой поклонник семейных традиций. Жаль, что вы не задержались еще немного. Джеррод был вне себя от бешенства, а Кэрол устроила такую истерику… Вы молодчина! Признаюсь, даже я не смог бы придумать более остроумной шутки.

О господи! – взмолилась Камилла про себя. Как ей хотелось стереть довольную ухмылку с этого наглого лица. Но она заставила себя сдержаться.

– Я вас не заметила, – холодно сообщила Камилла.

Если бы она увидела его! Все было бы совсем иначе!

– Понятное дело, что не заметили. Вы смотрели только на одного мужчину – того, кто стоял у алтаря. Но дело даже не в этом, – сказал он, многозначительно понизив голос. – Со времени нашей предыдущей встречи вы удивительно похорошели, стали настоящей красавицей…

Камилла чувствовала, что еще минута, и ее стошнит.

– Да, я изменилась, – ровным тоном проговорила она. – Стала старше… и мудрее.

Джеффри Грейсон расцвел в улыбке.

– Но не утратили прежней импульсивности. Увидев вас в церкви, я сразу догадался, зачем вы пришли. Примите мои сочувствия по поводу того, что ваша хорошо срежиссированная месть не удалась. Заметьте, я чрезвычайно высоко ценю вашу находчивость, хотя любому другому на моем месте она вряд ли бы пришлась по вкусу.

– Я рада, что доставила вам удовольствие, – саркастически откликнулась она, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Вот и чудно! И перестаньте точить на меня зуб. Надеюсь, теперь-то вы поняли, что никогда не сумеете взять верх надо мной, рассчитаться за свое маленькое поражение во время нашей первой встречи?

– Я не смогла сделать этого лишь потому, что не знала о том, что у вас есть брат-близнец, – холодно заметила Камилла и добавила: – Зато теперь знаю, кто мне нужен.

Он насмешливо покачал головой.

– Дорогая, не надо говорить со мной в таком тоне! Как вы можете злиться на меня, когда я вместе с вами праздную поражение вашего обидчика – Джеррода Грейсона. Ведь вас обидел Джеррод, разве не так? И еще как обидел! Вы помните?

Камилла непонимающе нахмурилась.

– А чем же он насолил вам? – спросила она, помолчав.

Улыбка испарилась с лица Джеффри.

– Самим своим существованием, – брызжа слюной, выпалил он, – и этого более чем достаточно… Впрочем, сейчас он, вероятнее всего, жалеет о том, что появился на свет. И все благодаря вам, Камилла! Я предполагал, что вы придете на это благотворительное сборище, а потому явился сюда, чтобы выразить вам свое восхищение. Мы с вами одного поля ягода. Так знайте, не вы одна радуетесь унижению Джеррода.

Тщеславие этого человека казалось беспредельным.

– Одного не понимаю, – небрежно бросила Камилла, ничем не выдав своего настороженного любопытства, – чему здесь радоваться? Ваш брат легко найдет себе другую невесту.

На лице Джеффри появилось выражение злорадного торжества.

– Вы не знаете деталей, милая Камилла, – сказал он с ухмылкой. – Джеррод не просто остался без невесты, – он прочно сидит в луже. Вы наверняка слышали о компании «Келтон Электроникс». Ее основал еще наш дед по материнской линии, но именно Джеррод превратил в процветающую транснациональную корпорацию. Шесть лет назад он унаследовал кресло председателя совета директоров. Мой братец всегда был любимцем деда. Только в одном вопросе они никак не могли сойтись. Старик настаивал, чтобы он женился, а Джеррод под всяческими предлогами увиливал от этого. У них разгорались настоящие сражения на этой почве, и я случайно стал свидетелем последней из таких стычек. Дед пригрозил, что если к тридцати восьми годам Джеррод не женится, то он вычеркнет его из списка наследников. Иначе говоря, тот лишится денег и своей доли акций компании. Два месяца назад дед умер, а через две недели брат объявил о помолвке. Через месяц должна была состояться свадьба. Я уже начал беспокоиться, что ему, как всегда, повезет, но тут… – На губах Джеффри заиграла усмешка. – Тут появились вы.

Камилла слушала, задыхаясь от отвращения. В этом мерзавце не было ничего человеческого!

– И что прекраснее всего, – с воодушевлением продолжил он, – мне пальцем о палец не пришлось ударить, чтобы поставить Джеррода на место. Все это за меня сделали вы!

Нет! – мысленно закричала она. Я это сделала не для тебя. Я мстила тебе и промахнулась.

Ей стало дурно, захотелось на воздух, подальше от этого мерзкого типа.

И тут, на ее счастье, в ложу вошел Бернард.

Увидев, что его дама не одна, он попятился, но, узнав ее собеседника, напрягся и медленно протянул ей стакан воды.

– Ты просила, Камилла, – сказал он жестко.

Камилла поняла, о чем подумал Бернард, но сейчас это не имело значения. Ослепительно улыбнувшись, она с легким поклоном взяла стакан из его рук.

– Спасибо, дорогой. Ты очень кстати.

И в следующее мгновение она выплеснула содержимое стакана в самодовольную физиономию Джеффри Грейсона.

Тот в ярости вскочил на ноги и, утираясь, взвизгнул:

– Ах ты, сучка! Я заставлю тебя пожалеть об этом!

Его угрозы ничуть не взволновали Камиллу. Она была в бешенстве. Не обращая внимания на Джеффри, она повернулась к оторопевшему Бернарду и скорее приказала, чем попросила:

– Отвези меня домой!

– Что все это значит? – спросил он сдавленным голосом, подавая ей манто.

Трясясь от отвращения, она завернулась в меха. Ей было плохо, и только гнев давал силы двигаться и говорить.

– Тебе не надо этого знать, – тихо сказала Камилла. – Поверь, это не имеет к тебе ни малейшего отношения.

– Но это тот самый человек! – воскликнул Бернард. – Что у тебя с ним, Камилла?

Разве он не видит, что сейчас не время и не место для вопросов? – кусая губы, подумала она и повернулась к спутнику.

– Ничего! Ни с ним, ни с кем другим! Понимаешь, Бернард? Ни с кем и ничего! Не было, нет, и не будет.

Юноша в страхе отпрянул и сжался в комок.

– Понимаю, – пробормотал он. – А я-то надеялся… Ты просто указываешь мне мое место. Так это правда, что мужчины для тебя – не более чем развлечение?!

Камилла вздрогнула. Все, что он сказал, было истинной правдой. Было… Но ведь она решила измениться!

Она машинально положила руку на плечо юноше.

– Бернард, – начала она, но он сбросил ее руку с плеча.

– Я все понял, – звенящим от боли голосом бросил он ей в лицо. – Поищи другого дурачка, чтобы водить его за нос! Я отвезу тебя домой и больше, надеюсь, никогда не увижу. Никогда!

Совершенно разбитая, Камилла прошла в гостиную и зажгла свет. Она не любила крепкие напитки, но сейчас ей надо было прийти в себя. Залпом опрокинув рюмку коньяка, она почувствовала, как по телу разливается блаженное тепло.

Нет, все-таки ни одному мужчине на свете не совладать со мной! – повеселев, подумала Камилла, и настроение ее поднялось. Даже Джеффри Грейсона она ненавидела лишь постольку, поскольку тот этого заслуживал. Но странно: она не испытывала никакой неприязни к его брату.

Камилла вспомнила, как исказилось лицо Джеффри, когда он говорил о брате. Этот выродок и представления не имел, что в мире есть и другие люди, которым он может причинить боль.

Камилла в ярости швырнула рюмку на пол, и та разлетелась на тысячу осколков.

Будь ты проклят, Джеффри Грейсон! – подумала она. Будь проклята твоя черная душа, твоя дьявольская изворотливость, благодаря которой ты всякий раз выходишь сухим из воды! Она хотела нанести удар обидчику, а в результате пострадал его невинный брат и она сама.

– Нет! – вскрикнула Камилла, и эхо разнеслось по пустой комнате.

Гордость снова вернулась к ней. Нет, она не позволит своему врагу снова посмеяться над ней.

В порыве тщеславного самолюбования Джеффри Грейсон, по-павлиньи распушив хвост, наговорил много лишнего, потому что принял ее за родственную натуру. Но она не такая. Камилла могла сказать о себе много жестоких и горьких слов, но ей было далеко до этого подлеца.

Кроме того, он не подозревал о том, что его брат был у нее, более того – сделал ей предложение…

Только теперь ей стали понятны переживания Джеррода. Но почему он не рассказал ей о завещании деда? Странный вопрос, усмехнулась Камилла. Как он мог поделиться с женщиной, так безжалостно расстроившей его планы. Но сегодня вечером Джеффри Грейсон привел ее в такую ярость, что она готова была поступиться многим и даже пойти на шаг, возможность которого еще утром показалась бы ей бредом – выйти замуж за Джеррода Грейсона!

Нет, вовсе не из филантропии или чувства вины перед этим человеком. Просто теперь она знала, что никогда не простит себе бездействия в такую минуту. Речь шла о восстановлении справедливости. Все остальные чувства и соображения не играли никакой роли, о них просто нужно до поры до времени забыть.

Камилла отыскала в телефонном справочнике номер и набрала его. На другом конце провода долго не отвечали, и она уже готова была бросить трубку…

– Грейсон у телефона! – раздраженно отозвался знакомый голос.

По ее телу пробежала дрожь. Собравшись с духом, она заговорила:

– Здравствуйте, мистер Грейсон. Это Камилла Уоррен. Я изменила свое решение. Если вы по-прежнему нуждаетесь в этом, я согласна выйти за вас замуж, – торопливо сказала она, боясь, что голос выдаст ее волнение.

Наступила долгая пауза, а когда Джеррод заговорил снова, голос у него звучал почти исступленно:

– Я немедленно еду к вам!

Раздались короткие гудки.

Камилла медленно опустила трубку на рычаг. Только что она дала согласие выйти замуж за человека, брат которого разрушил ее жизнь. Если это брак по расчету, то расчет этот можно было назвать только бредовым.

Взгляд ее упал на платье. Надо переодеться, рассеянно подумала она. Не могу же я встречать своего жениха в наряде… Снежной Королевы. Как ненавидела она сейчас свое прозвище!

Прошла минута, и Камилла вдруг ощутила, что гнев, толкнувший ее на этот сумасбродный шаг, куда-то улетучился, и в душе нарастает панический страх при мысли о неотвратимости происходящего. Взяв себя в руки, она пошла переодеваться.

Звонок в дверь застал ее спускающейся по лестнице из спальни. С трепетом в душе Камилла двинулась в холл.

Джеррод Грейсон буквально ворвался в дом, и все вокруг словно бы уменьшилось в размерах. Она порадовалась, что успела переодеться в голубой мохеровый свитер и кремовые брюки. Можно было представить, какой взрыв бешенства вызвал бы в нем ее роскошный вечерний наряд.

Заперев дверь, Камилла обернулась и попыталась улыбнуться, но лицо ее лишь страдальчески скривилось.

– Ни к чему было так торопиться, – осторожно проговорила она.

– Я так не думаю, – резко ответил Джеррод. – Мисс Уоррен, насколько мне известно, имеет привычку менять решения по семь раз на дню. Я торопился закрепить сделку до того, как вы передумаете.

Камилла побледнела. И от этого самодовольного человека она ожидала благодарности! Боже, какая же она дура!

– Интересно было бы знать, – нетерпеливо продолжил гость, – что заставило вас сменить гнев на милость?

В ней мгновенно воскресла прежняя Камилла.

– Если вы не перестанете оскорблять меня, я не скажу вам ни слова! – фыркнула она.

– Прекратите, – покачал головой Джеррод. – Вы не ангел, а я не Ромео, так что давайте говорить начистоту.

Камилла вспыхнула.

– Может быть, и предстоящий брак для вас условность? – вспылила она. – Если так, зачем вы вообще пришли? Или надеетесь, что я все-таки передумаю?

Боже! – с тоской подумала она, чувствуя, что начинает жалеть о своем решении. Как замечательно было бы, если б он хлопнул дверью и ушел.

Но Джеррод лишь примирительно склонил голову.

– Тысяча извинений, мисс Уоррен! Я не предполагал, что вы так… чувствительны.

Он явно провоцировал ее, но на сей раз Камилла решила проявить хладнокровие.

– Кофе? – любезно предложила она, проводив его в гостиную, но Грейсон отрицательно покачал головой.

– Спасибо, не сейчас! – лаконично ответил он и устремил пытливый взгляд на ее бледное лицо. – Итак, вы готовы выйти за меня замуж. Откуда такая внезапная решимость?

Камилла была готова к тому, что ей придется отвечать на этот вопрос, поэтому абсолютно искренне призналась:

– Сегодня я беседовала с вашим братом.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Ну, и как он? Ликует?

Ей показалось, что, несмотря на все зло, которое причинил ему Джеффри, этот человек продолжает любить его, и в этом раздвоении таится источник переполнявшей его боли и горечи.

– По крайней мере, не страдает, – уклончиво ответила она.

– Продолжайте! – не спуская с нее тяжелого взгляда, сказал он.

Камилла облизнула пересохшие губы.

– Он поблагодарил меня за услугу, которую я ему невольно оказала.

Лицо Джеррода оставалось непроницаемым, только шрам на щеке побелел. Она вдруг ощутила, что этот сильный, жесткий, а временами даже жестокий мужчина, возможно, тоже нуждается в поддержке и… сочувствии. Но она давным-давно разучилась утешать. Да он бы и не принял ее жалости.

– Вы должны были сказать мне о завещании! – сказала она, возвысив голос.

– О завещании? – Джеррод нахмурился. Он резко поднялся из кресла, подошел к окну и уставился в темноту за стеклом. – Что именно сказал вам Джеффри?

– Что по завещанию вашего деда вы можете лишиться наследства, если до определенного срока не женитесь. Что вы рискуете потерять контрольный пакет акций фирмы «Келтон Электроникс», которую сейчас возглавляете, – медленно проговорила Камилла, не сводя глаз с его опушенных плеч.

– Возможно, возможно… – пробормотал он.

– Вам следовало сказать мне об этом, – повторила она.

– Это мои проблемы, и к вам они не имеют ни малейшего отношения, – парировал Грейсон.

– И тем не менее, именно меня вы пытались использовать для их разрешения!

Джеррод обернулся.

– Вы хотите сказать, что если бы неделю назад я рассказал вам эту историю, ваш ответ был бы положительным? – спросил он, сверля ее взглядом.

– Я… не уверена, – хрипло призналась она.

Действительно, если бы не сегодняшняя встреча с Джеффри, кто знает, как бы она повела себя…

– Только не надо объяснений и оправданий! – поднял руки Грейсон. – Ясно, что вы это делаете не ради меня и не для того, чтобы справедливость восторжествовала… Вы все еще мечтаете отомстить, и в этом все дело!

– Возможно, вы и правы, – помолчав, произнесла Камилла, – но после всего происшедшего я ни в чем больше не уверена. Знаю только, что не могу позволить Джеффри Грейсону в очередной раз одержать надо мной верх. Вам нужно заполучить компанию, и я готова помочь вам в этом. А почему я это делаю, не имеет значения, разве не так?

На лице Джеррода мелькнуло любопытство, но тут же погасло.

– Не имеет значения! – раздельно повторил он. – Но я хочу предупредить вас: несмотря на все сложности наших взаимоотношений я люблю брата и никому не позволю причинить ему зло.

Камилла изумленно округлила глаза.

– Вы сумасшедший! – воскликнула она. – Этот человек приносит вам одни несчастья!

– И поэтому я в свою очередь должен ненавидеть его? – вполголоса спросил он. – Боюсь, я этого никогда не смогу.

– О, да, конечно! Родная кровь и все такое…

– Он был и остается моим братом.

– И именно за это ненавидит вас всей душой!

На лице Джеррода не дрогнул ни один мускул.

– И все же я не хочу причинять ему зла, и вам не позволю. Это наши с Джеффри проблемы, и никого другого не стоит в них впутывать.

Камилле стало не по себе.

– Могу вас заверить, – сухо сказала она, – что не собираюсь мстить вашему брату. Единственное, чего я хочу – это не дать ему использовать меня против вас.

– И в этом движущий мотив вашего благородного поступка? – с иронией поинтересовался он.

– Именно так, – коротко ответила Камилла. – Но у меня есть одно условие!..

Насмешливая улыбка скользнула по его лицу.

– Ну, конечно же. Я все это время ждал, когда вы перейдете к главному. Сколько же вы хотите за вашу услугу?

Камилла стиснула зубы.

– Плевать я хотела на ваши деньги! – воскликнула она. – Мне и своих хватает. Просто мне представляется логичным составить брачный контракт так, чтобы после развода не возникло никаких недоразумений.

Если он поднимет ее на смех или откажется говорить на эту тему, то она будет свободна от всяких моральных обязательств перед этим человеком.

– Дорогая Камилла, – с кривой усмешкой сказал Джеррод, – это же само собой разумеется. Иначе я бы не посмел обратиться к вам с подобной просьбой.

Она вспыхнула и оскорбленно заметила:

– На вашем месте я бы воздержалась от такого тона. В конце концов, это я оказываю вам услугу, а не наоборот.

На его лице заиграли желваки.

– Если так, то давайте сразу расставим все точки над «i», – жестко сказал он. – Я не из тех, кто покупается на ледяное высокомерие и пресмыкается перед своей любовницей или женой. Если вы рассчитываете заполучить еще одного шута в свою свиту, то этот номер у вас не пройдет.

Камилла похолодела. Давно, очень давно, с той первой встречи с его братом, с нею никто не разговаривал в таком тоне.

– Да как вы смеете! – задохнулась она. – Вы понимаете, с кем вы говорите?!

– С Камиллой Уоррен, амазонкой лондонских джунглей, красавицей и мужененавистницей, для которой нет большего наслаждения, чем вскружить голову поклоннику, чтобы потом прилюдно втоптать его в грязь. Вы каждому внушаете надежду, что именно он имеет шанс первым взять цитадель вашей ледяной девственности и растопить сердце, и, пользуясь преимуществами своего положения, вьете из своих ухажеров веревки…

У нее упало сердце.

– Неужели все это выглядит так… ужасно? – прошептала она.

– Правда глаза колет, – ухмыльнулся Джеррод. – Так вот, я хочу предупредить вас, Камилла, что не стану просить, умолять, пресмыкаться перед вами. Я везде и со всеми играю только по своим правилам и обязательно добиваюсь своего.

И, прежде чем она успела что-либо понять, губы Джеррода прижались к ее рту. Камиллу словно током ударило. Все чувства ее взорвались, кровь бешено понеслась по жилам, а тело стало чужим и незнакомым, откликнувшись на зов, древний, как сама жизнь. Голова у нее закружилась, и, уже не владея собой, она страстно прильнула к мужскому телу.

Джеррод, похоже, только и ждал этого. Оторвавшись от ее рта, он заглянул ей в глаза.

Камилла облизала губы и попыталась высвободиться из его объятий, хотя тело изнывало от желания продлить сладкое мгновение. Содрогнувшись от мысли, что выдала себя, она опустила глаза.

Он слегка усмехнулся.

– Не волнуйся, Камилла, я тебя не трону. Просто я хотел показать, что будет, если ты нарушишь договор. Я готов соблюдать твои условия до тех пор, пока ты соблюдаешь мои. Никаких выходок с твоей стороны, пока ты замужем, и, разумеется, никаких мужчин. Ты играешь роль преданной и любящей жены, я, в свою очередь, не посягаю на твою девственность. Но как только ты попробуешь начать игру со мной или за моей спиной – контракт считается расторгнутым. Тебе все понятно?

У Камиллы кружилась голова. Как зачарованная, она следила за движением его губ. Слова доносились откуда-то издалека, смысл ускользал. Но когда до нее дошла суть сказанного, она вздрогнула. Он так и не понял, что она испытала минутой раньше!

Волна радости захлестнула Камиллу. Она не настолько глупа, чтобы самой дать ему в руки оружие против себя. Он решил, что она испугалась близости с мужчиной, тогда как на самом деле она жаждала этого, как никогда раньше.

– Да, я все поняла, – судорожно сглотнув, сказала Камилла. – Но ты никогда и ни при каких условиях не должен прикасаться ко мне…

– Если только ты сама этого не пожелаешь, – усмехнулся Джеррод. – Что ж, мы, кажется, можем понять друг друга, когда захотим.

Небрежным движением руки он сдвинул манжету и взглянул на циферблат наручных часов.