Текст книги "Звездная кровь"

Автор книги: Дин Рей Кунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Но все это правда, – осторожно произнес Тимоти, опасаясь снова вызвать выражение недовольства на ангелоподобном лице Полли.

– Это вы так думаете!

Сердиться на нее было невозможно. Оставалось только удивляться слепоте и наивному желанию отгородиться от реальности. Справившись со своими чувствами, Тимоти сказал:

– Его брат пытается меня убить. И вновь ему пришлось удивиться: ее реакция на эти слова оказалась далеко не столь наивной, как на его высказывания о Клаусе.

– Я не люблю Иона, – проговорила она, глядя на вино в бокале. – С Клаусом всегда было весело. Он любил жизнь и умел ею наслаждаться. А Иона я даже никогда не видела с улыбкой на устах. Мне кажется, ему хотелось разлучить меня с Клаусом. И я его немного побаивалась.

– Я хочу убрать Иона Маргеля прежде, чем он уберет меня, – сказал Тимоти.

Полли резко побледнела и нервным движением поднесла к губам бокал.

Он сообразил, как именно она восприняла его слова, и поспешил с уточнением:

– Я вовсе не собираюсь его убивать. Мне хочется всего лишь передать Иона Маргеля в руки правосудия. Если его приговорят к смертной казни, значит, так тому и быть. А может быть, ему дадут пожизненное заключение. Но мне нужна хоть какая-то зацепка, чтобы предъявить ему обвинение, иначе мне не будет ни минуты покоя.

Полли достала из консоли кресла бутылку, подлила себе в бокал и задумалась.

– Но я не понимаю, чего вы хотите от меня, – сказала она.

Руки у нее сейчас дрожали.

– У вас должны быть знакомые в мафии.

– Нет, – сказала она твердо и, скорее всего, искренне.

Ее ответ на мгновение сбил Тимоти с толку, но тут он вспомнил о том, в каком неведении пребывала красавица относительно подлинной жизни Клауса Маргеля.

– Но вы ведь знакомы с его близкими друзьями?

– Да, но они не из мафии!

– Позвольте уж мне самому решать, из мафии они или нет. Я прошу вас вспомнить друзей Клауса Маргеля. Не было ли среди них людей, которые недолюбливали бы его брата?

– Да практически все!

– Вот и прекрасно. Подумайте о них и вспомните того, кто ненавидит Иона Маргеля сильнее, чем все остальные. Кого-нибудь, кому бы тот угрожал. Или шантажировал. Или кому не нравилось работать под его началом.

– Да ведь меня все это совершенно не касается! – В голосе Полли Лондон теперь слышался подлинный гнев. – Я вообще не понимаю, с какой стати сижу с вами и слушаю бред о том, что Клаус и его друзья – гангстеры!

– Потому что они на самом деле гангстеры, – возразил Тимоти. – И если вы не окажете мне эту незначительную и нетрудную для вас услугу, я употреблю все возможности "Страны развлечений", чтобы дискредитировать вас и погубить вашу карьеру.

– Вы этого не сделаете!

Она вскинула голову и с изумлением посмотрела на него. Актрисой она была превосходной и прекрасно об этом знала.

– Сделаю, даже если ради этого мне придется пойти на ложь, – сказал Тимоти. – Мы сфабрикуем и опубликуем клеветнические материалы. Конечно, вы подадите на нас в суд за клевету. Но к тому времени вам уже ничто не поможет. И даже если нас оштрафуют в вашу пользу на миллион-другой, "Страна развлечений" переживет такую потерю – не без труда, согласен, но переживет. Меня это не разорит. А вам, как мне представляется, играть в кино и на сцене нравится куда больше, чем зарабатывать деньги сутяжничеством. Вы актриса. Шантаж при помощи объемных видеоматериалов принесет вам неизмеримый в денежном эквиваленте ущерб. – Тимоти видел, что она поверила в серьезность его намерений, однако все еще не может смириться с тем, что столкнулась с таким негодяем и с таким негодяйством, и вообще с тем, что в мире существует подобное негодяйство. Ему все-таки удалось пробить броню ее наивности, хотя это и не доставило ему особого удовольствия. – Для меня это вопрос жизни и смерти, – добавил он как бы в объяснение и оправдание собственной жестокости.

– Кажется, я знаю, кто вам нужен, – сказала она.

– Как и когда я смогу с ним связаться? Тимоти не нравилось странное спокойствие, которое ее охватило. Лучше бы она гневалась, кричала, угрожала. Он чувствовал себя подлецом, но такова жизнь.

– Просто так взять и позвонить ему я не могу. Тем более, если Ион и впрямь такой страшный человек, как о нем рассказывают.

– Завтра, – решил за нее Тимоти. – Придумайте какой-нибудь предлог для встречи с ним. Но ждать я не могу. Если вы не поможете, меня убьют. – Он выложил на кофейный столик визитную карточку со своим номером. – Позвоните, как только все устроите.

– Завтра, – уныло пробормотала она. Тимоти стало не по себе. На смену тоске и чувству неудовлетворенности примешалось ощущение собственной грубости, бессердечности и бесчувственности. Но, черт побери, у него не было выбора, никак иначе до этой девки не достучаться, а искать другой путь к кому-нибудь из членов Братства не было времени. Только человек из недр самой организации может, взвесив все "за" и "против", снабдить Тимоти информацией, чтобы он отправил Иона Маргеля за решетку.

– Скажите ему, что я готов заплатить. Размер вознаграждения не имеет значения. Конечно, в рамках разумного.

Он отправился в обратный путь, растянувшийся, как ему показалось, на многие тысячи миль…

***

Ровно через двадцать четыре часа, в конце первой половины дня в среду, Полли Лондон позвонила ему. Ее лицо на экране видеофона было нестерпимо прекрасно, почти так же прекрасно, как и оригинал. Она старалась не встречаться взглядом с его единственным глазом, она уставилась в какую-то точку в пространство и лишь порой, потупившись, смотрела на свои остававшиеся невидимыми для него руки, которые, как он предположил, переплелись пальцами, чтобы унять дрожь. Говорила она тихо, едва слышно, как маленькая, насмерть перепуганная девочка. Это удивило его. Он понял бы, если б она была на него обижена. Но откуда взялся испуг? Чего ей бояться?

– Через час, – сказала Полли. – И снова у меня.

– К сожалению, это не годится, – ответил Тимоти, отчаянно желая, чтобы она посмотрела прямо на него, и он смог бы еще разок насладиться изумрудным сиянием ее глаз. – Слишком велика опасность угодить в ловушку. Нам надо встретиться где-нибудь в общественном месте.

Она вроде бы смутилась. Потом, смахнув длинную прядь золотистых волос с лица, сказала:

– В Увеселительном парке. – Прозвучало это, да и все дальнейшее так, словно рядом с нею сидел, оставаясь вне поля зрения камеры, инструктор, который диктовал ей одно указание за другим. – Прямо за.., прямо за фонтаном. Там, откуда бросают монетки, загадывая желания. Через час.

– Я приду, – сказал Тимоти.

Она разъединилась, но Тимоти еще несколько мгновений сидел неподвижно, вглядываясь в экран, где только что видел пышные белокурые волосы, тронутую загаром кожу и изумрудное сияние в глазах…

***

Прибыв в Увеселительный парк, Тимоти старался не обращать внимания на любопытные взгляды зевак. Давным-давно он привык к тому, что представляет собой как бы самодвижущийся паноптикум, привык абстрагироваться от всеобщего внимания и чувствовать себя непринужденно в общественных местах. Тагастер однажды сказал ему, что невежественные и безвкусные люди вечно пялятся на того, кто отличается от них, не важно, в какую сторону, лучшую или худшую, даже если это отличие касается исключительно покроя одежды.

По середине живописного пруда бил фонтан. Вокруг толпилась праздношатающаяся публика. Многие бросали монеты в голубоватую воду, другие окунали в нее руки. И тут Тимоти увидел Полли Лондон. На ней был строгий брючный костюм и украшенная цветами соломенная шляпа с широкими полями. Колдовские глаза прикрывали большие круглые солнечные очки. Из-под шляпы выбивались прядки черных волос (Тимоти понял, что она в парике), но все эти ухищрения и уловки не могли скрыть ее красоту. Строго говоря, Полли Лондон выглядела еще более ослепительной и обольстительной, чем накануне.

– Он за фонтаном, – сказала она. – На той стороне не так людно.

– Пойдем, – сказал он.

Диаметр пруда составлял примерно двести футов, и чтобы попасть на другую сторону, надо было преодолеть довольно приличное расстояние. Им удалось вырваться из самой гущи толпы, протолкаться между прогуливающимися туристами и оказаться на противоположной от входа в парк стороне пруда. Там на фоне довольно густых зарослей стояла скамья, отделенная от фонтана и защищенная от его струй фрагментом скалы. На ней сидела, обнявшись и любуясь фонтаном, какая-то парочка, а рядом худощавый, низкорослый мужчина в темном костюме. Когда Тимоти и Полли приблизились, он привстал, подождал, пока девушка не уселась, и лишь после этого сам опустился на скамью. Тимоти садиться не стал, он как бы завис над ними обоими, наклонившись так близко, что говорить можно было практически шепотом.

Полли представила мужчин друг другу. Коротышка назвался мистером Кили. Тимоти показалось, что это имя вымышлено. Больно уж нервничал худощавый миниатюрный мужчина, беспрестанно оглядываясь по сторонам, словно боялся внезапного нападения.

– Не думаю, чтобы сюда забрели ваши друзья, – сказал Тимоти, желая его подбодрить. – Едва ли они развлекаются в Увеселительном парке.

Кили кивнул, потом посмотрел на Полли. Тимоти показалось, будто красавица подмигнула коротышке, и ему стал чрезвычайно интересен смысл этого молчаливого обмена мнениями.

– Тимоти, – начала Полли, вновь привлекая его внимание к своему замечательно красивому лицу. – Мистеру Кили хотелось бы сперва обсудить вопрос о деньгах. Он…

И тут она запнулась, потом всплеснула руками, и внезапно изменившееся выражение ее лица заставило Тимоти моментально насторожиться.

Он резко развернулся к Кили, в тот же миг вонзившему шприц ему в бедро, прямо над серебряным зажимом, на котором крепилось устройство для передвижения. Пусти он в ход наркодротик, у Тимоти, возможно, еще осталось бы время на отражение этой атаки. Но сейчас телепатические способности не могли выручить Тимоти.

Кили нажал на автоматический спуск шприца; в бедро Тимоти потекла какая-то ледяная жидкость.

Он хотел закричать, но лишь успел подумать, не опоздает ли даже с этим криком…

Глава 7

Его тело отказывалось исправно функционировать. Под действием наркотика оно задрожало и задергалось. Тимоти стало и жарко, и холодно одновременно. Ему даже показалось, будто он чувствует, как кровь просачивается сквозь туго натянутые стенки вен и артерий; кровь стала ледяной, чуть ли не замороженной, а тело, которому она давала жизнь, напротив, высохло и раскалилось, как будто его сунули в печь. По лицу Тимоти пробежала судорога, в эти мгновения оно казалось еще чудовищней, чем обычно. Будь у него даже руки и ноги, как у нормального человека, сейчас они бы оказались бессильны ему помочь.

Он попытался задать вопрос, что с ним делают.

Но ему не удалось произнести ни слова, словно невидимые пальцы сдавили горло, заставив его замолчать.. – Кили вскочил с места, схватил Тимоти и стал оттаскивать его от фонтана. Тимоти отчаянно пытался заставить работать свои механические руки, чтобы атаковать ими коротышку, но искусственные "кисти" перестали его слушаться и лишь беспомощно плыли по воздуху. Тогда Тимоти попробовал переключить свой гравитационный двигатель на вертикальный ход, чтобы выйти на максимальную высоту – восемьдесят футов – и избавиться тем самым от своего мучителя. Но устройство для передвижения никак не отреагировало на посланный ему сигнал…

И только тут Тимоти понял, что отрава, которую ему вкололи, блокировала его психотехнические способности…

Таким беспомощным он не чувствовал себя с тех пор, как его забрали из приюта и передали в руки жадным до новых систем вооружения генералам. Ему нестерпимо захотелось сделать хоть что-нибудь: закричать, ударить, только бы сбить энергию ужаса, вырабатывающую сумасшедшие дозы адреналина в его дрожащем бесформенном теле.

Кили уже развернул его на сто восемьдесят градусов и теперь подталкивал в сторону густых зарослей. Молодая парочка поднялась со скамьи, с недоумением наблюдая за происходящим.

Тимоти уже перестал сопротивляться, не надеясь больше на свое устройство для передвижения и механические руки. Необходимо было преодолеть воздействие наркотика хотя бы на несколько секунд и, собрав последние силы, позвать на помощь.

Молодые люди подошли ближе, подхватили его с двух сторон, и на мгновение Тимоти готов был возликовать.

Но тут Кили, отпустив свою жертву, устремился в заросли, бросив парочке на прощание:

– Давайте-ка поживее, пока сюда не забрел кто-нибудь с той стороны.

Милые юноша с девушкой тут же поволокли Тимоти по извилистой тропке в лесную чащу. Скоро все трое очутились так далеко от фонтана, что никто посторонний не мог вмешаться в происходившее.

Тропа привела их к небольшой лужайке, на краю которой стоял темного цвета аэромобиль. Кили открыл дверцу, юноша с девушкой втиснули Тимоти в салон и уселись по обе стороны от него. Теперь он не смог бы даже пошевелиться, да и случайному прохожему вряд ли удалось бы разглядеть через окошко гримасу испуга на не совсем обычном лице пассажира.

Кили и Полли Лондон сели спереди, причем коротышка оказался за рулем. Мгновение спустя они уже неслись над грязной тропой; в окнах по обе стороны от машины мелькали кроны деревьев. С откровенной неохотой Полли обернулась и посмотрела на Тимоти, лицо у нее было строгое и усталое, как после бессонной ночи.

– Не бойтесь, – сказала она. Тимоти с удовольствием прикрикнул бы на нее, если б мог.

– Не бойтесь. Нет, в самом деле. Это всего лишь ПБТ, особого вреда от него не будет. Они не собираются убивать вас. Могут возникнуть скверные ощущения, потому что вы получили очень сильную дозу, но этим дело и ограничится. Вы мне верите?

Он ничего не ответил. Полли, конечно, не знала о том, что ПБТ парализовал ту секцию его мозга, которая отвечает за телепатические способности, а без них он всего лишь беспомощный и никому не нужный уродец. Она и представить себе не могла, какой ужас сейчас испытывал Тимоти: без телепатических способностей он был, в сущности, мертвецом.

Кили вырулил машину на шоссе, получил у дорожной полиции разрешение на верхнюю полосу, и машина тут же взмыла в безоблачное небо.

Как только они набрали высоту, галлюцинации, которыми знаменит ПБТ, обрушились на Тимоти с неслыханной силой, вырвав его из реального мира. Он очутился в незнакомой стране сюрреалистических фантазий, наполненной особыми запахами, цветами, вкусами и шорохами…

Поначалу в его видении появились женщины, само присутствие которых сделало наркотический сон завораживающе увлекательным. Лежа на зеленой плетеной циновке, прохладной на ощупь, он плыл по течению реки, воды которой были на самом деле вином. Во сне у него были руки и ноги, как у нормального человека, было лицо – не уродливое и деформированное – вполне привлекательное. Он чувствовал себя полноценным человеком, и мир вокруг казался ему прекрасным. Течение уносило его все дальше и дальше, пригоршнями обеих рук он зачерпывал сладкое вино. И тут с неба, усеянного мелкими облаками, стали спускаться женщины. Сперва это были всего лишь листья – осенние листья, увлекаемые легким ветерком, и ничего более… Но вот с каждым из этих листьев начали происходить удивительные превращения…

Первой на плоту у Тимоти появилась пышная длинноногая блондинка, поразительно похожая на Полли Лондон. Она закружилась у него над головой и, казалось, была легче воздуха! – а затем опустилась на циновку.

Тимоти прикоснулся к ней – его руки заскользили по ее теплой и нежной коже, наслаждаясь удивительной гармонией обнаженного тела.

Он поцеловал ее и впервые в жизни испытал счастье прикосновения к губам прекрасной женщины…

Он вошел в нее, а вино, струясь по реке, разбивалось о скалистые берега…

К нему подплывали и подлетали и другие женщины, каждая из которых, явившись сначала в образе листа, превращалась затем в восхитительную красавицу, искавшую его ласк. Весь мир превратился в единую женскую плоть, и все страхи оказались забыты. Каждая частичка этого благословенного мира – от травинки, из множества которых была сплетена циновка, до самого воздуха – приобрела вдруг аромат чувственности.

Однако женщинам предстояло новое превращение…

Их руки превратились в крылья, а крылья взметнулись в воздух, образовав над плотом-циновкой нечто вроде шатра, куда не проникал теперь солнечный свет. На смену пиршественному изобилию тел пришла сила атлетов; на смену красоте – уродство, наводящее ужас. Их лица вытянулись, превратившись в волчьи оскалы, глаза глубоко запали, скулы выдвинулись вперед. Рты хищно раскрылись, обнажив острые как бритвы желтые зубы.

Тимоти закричал и попытался подняться, они тут же обрушились на него, стремясь разорвать свою жертву в клочья…

***

Вся ночь прошла в страшных кошмарах. Лишь изредка наступали периоды глубокого безмятежного сна, когда телу удавалось избавиться от мучительных судорог, не оставлявших его и в минуты бодрствования, а разум обретал прежнюю ясность.

Какие-то темные твари гнали его по бесконечным коридорам; чудовища с горящими глазами и отвратительными ухмылками; их жуткие вопли разносились по всем закоулкам каменных лабиринтов. Часть этих тварей оказалась крылатой, тогда как другие ползли по стенам подобно паукам; их глаза наливались желтым светом, а покрытые шерстью конечности трепетали в предвкушении того момента, когда они доберутся наконец до Тимоти. В одном из этих кошмаров, когда Тимоти спасался бегством от лишенного определенных очертаний существа, которое стонало по-человечески, однако менее всего походило на человека, одна из ног самого Тимоти внезапно начала растворяться в воздухе. Прошло несколько мгновений – и вот уже он ковылял на одной ноге, – но тут исчезла и она, а Тимоти очутился на полу. Он попробовал ползти и тут же обнаружил, что руки тоже исчезли. Оказавшись беспомощным и неподвижным, впитывая запах загаженного пола, он прислушался к смешкам и жутковатым выкрикам тварей, которые, уже никуда не торопясь, подбирались к нему все ближе и ближе…

Он проснулся от собственного крика, горло его горело, страшный холод разлился по жилам…

Один и тот же кошмар преследовал его без конца, и, очнувшись, Тимоти погружался в новую наркотическую реальность, полную ужасов и наваждений. И все же это была передышка: возвращение главного кошмара оказывалось еще более невыносимым.

Но вот перед самым рассветом все наконец закончилось. Тимоти чувствовал себя совершенно опустошенным и вымотанным, к тому же у него кружилась голова и его тошнило. Теперь, когда нормальные чувства хотя бы частично восстановились, он обнаружил, что парит в воздухе над кроватью, а его механические руки покачиваются прямо перед ним. Он мысленно дотянулся до пульта своей гравитационной машины, выключил ее и рухнул на мягкий матрас, на котором сразу же забылся глубоким и здоровым сном; только сон и мог помочь ему после таких испытаний. Заснул он так быстро, что даже не успел сообразить, что его телепатические способности восстановились.

Примерно через пять часов его разбудило прикосновение чего-то грубого и холодного. На мгновение ему стало страшно открыть глаза – это могла быть одна из привидевшихся ему тварей; что, если она уже принюхивается к нему, облизывается и хищно скалит зубы, ухмыляясь к тому же бесовской ухмылкой? Но его продолжали трясти – все сильнее и настойчивее, пока наконец Тимоти не решил, что в любом случае для него будет лучше открыть единственный глаз и посмотреть, с кем, собственно говоря, он имеет дело. Он с трудом согнал с себя дремоту.

– Доброе утро, спящая красавица, – сказал грубый голос.

Посмотрев вверх, Тимоти увидел лицо с тяжелым подбородком, испещренное шрамами во множестве стычек, которые ни в коем случае нельзя было бы назвать дружескими потасовками. Маленькие глазки незнакомца были прищурены и смотрели более чем недобро. Нет, этот человек не был порождением наркотического бреда, но мог оказаться куда опаснее любой из гнавшихся во сне за Тимоти тварей.

– Правильное определение, ничего не скажешь!

Эту фразу произнес другой голос – голос образованного, самоуверенного и отлично владеющего собой человека; голос, говорящий о своем носителе куда больше, чем могли бы сказать слова.

Тимоти посмотрел направо, через плечо разбудившему его грубияну, и увидел высокого, хорошо сложенного мужчину лет тридцати пяти – с гладко зачесанными за уши черными волосами, широкими скулами и твердым подбородком. Он был одет в темный, отличного покроя костюм. Короче говоря, это был не очередной "солдат", а кто-то из боссов.

– Ему нравится делать людям больно, – пояснил этот джентльмен. – Его зовут Бейкер. Книг он не читает, фильмов не смотрит, в отличие от нас с вами. Но на свой бесхитростный лад любит поразвлечься.

– Вы меня уже достаточно напугали, – сказал Тимоти, и это было сущей правдой. – Так что, может быть, хватит.

– Отлично, – улыбнулся джентльмен. Бейкер с ухмылкой перекидывал духовое ружье из одной руки в другую. Тимоти поневоле подумал о том, родился ли этот человек умственно недоразвитым и с выраженной тягой к насилию, или же Братство взяло к себе на службу нормального человека и постепенно превратило его в такое животное. Бывает ведь и такое. Военные провели достаточно опытов по операциям на мозге, в результате которых все интересы подопытного начали сводиться к повиновению приказам, стандартному поведению в стандартных ситуациях и, разумеется, к убийству. А Братство наверняка смогло получить доступ к подобной технике: денег на то, чтобы подкупить хирургов и техников, задействованных в проекте, у гангстеров было более чем достаточно.

– Что вам от меня нужно? – спросил у джентльмена Тимоти.

– Избавиться от вас. Вы совершили ошибку, обратившись к мисс Лондон. Она совершенно не способна ни на какую интригу. Конечно, Кили ненавидит меня, но боится он меня еще сильнее. Могли найтись и другие люди – и вот те с удовольствием продали бы меня. Так что придется о вас как следует позаботиться, чтобы в следующий раз вы не вышли бы на кого-нибудь из таких людей.

Сначала Тимоти страшно обрадовался тому, что его вроде бы не собираются убивать. Но тут же он понял, что жизнь ему сохранят только в том случае, если Иону Маргелю удалось придумать для него что-нибудь пострашнее, чем сама смерть.

– Так вы не собираетесь убивать меня? – спросил он, искренне надеясь на то, что ему откроют дьявольскую альтернативу, в любом случае это будет менее мучительно, чем неведение и бесплодные гадания.

– Таково было первоначальное намерение. Но вы, судя по всему, обладаете способностью обезвреживать самую изощренную технику убийства. Кроме того, если бы мы убили вас здесь, это повлекло бы за собой ненужные осложнения. Поэтому у нас остается одна-единственная возможность – превратить вас в наркомана, посадив на ПБТ.

Мгновенно Тимоти включил гравитационное поле и послал механическую руку на джентльмена. Бейкер нанес Тимоти страшный удар кулаком в грудь. Тимоти отбросило на край кровати и голова его стукнулась о подоконник окна, расположенного высоко в стене над изголовьем кровати. Механическая рука, не долетев несколько футов до "крестного отца", зависла в воздухе: Тимоти перестал контролировать ее, все силы понадобились ему на то, чтобы не потерять сознание.

– Глупо с вашей стороны, – заметил "крестный отец". – Никто не собирается давать вам смертельную дозу. Кое-кого мы приучаем ко всевозрастающим дозам, в результате чего их тела начинают гнить заживо. Это медленная и мучительная смерть. Но и это вам не грозит.

Тимоти завис над кроватью, пытаясь собраться с мыслями и найти какой-нибудь путь к спасению. Наркотическая зависимость от ПБТ означала бы утрату телепатических способностей и возвращение к растительному существованию его детских лет. К горлу подступили слезы…

– Впрочем, речь идет и не о малой дозе вроде той, на которой сидел ваш дружок Тагастер. Нет, что-нибудь среднее. Чтобы вы не смогли обратиться в полицию и предложить информацию в обмен на легализацию статуса наркомана. Время от времени мы будем исчезать и давать вам возможность пройти через ломку – только ради того, чтобы вы почувствовали, кто в доме хозяин.

Тимоти взмыл под потолок, на ходу успев перевернуться на бок. Он метнул серебряный шар своей гравитационной установки в сторону двери, которая была беззаботно открыта. Но хотя Бейкер выглядел бестолочью и размазней, он оказался сейчас самым проворным: очутившись у двери за секунду до Тимоти, он захлопнул и запер ее, выдернув затем из замка старомодный ключ.

Собрав все свои силы, Тимоти обрушил на Бейкера серебряный шар, отбросив его к стене и размозжив ему голову. Мертвый или потерявший сознание Бейкер опустился на пол. Ключ вывалился у него из рук и звякнул о каменный пол. Не теряя времени, Тимоти подхватил его механической рукой, и тут же из-за спины раздался спокойный голос джентльмена:

– Немедленно прекратите, или я вас убью. Проигнорировав эти слова, Тимоти вставил ключ в дверь и попытался отпереть ее.

– Вы же и сами знаете, что на то, чтобы отвести нож, вашей психотехнической силы не хватит.

Повернувшись к "крестному отцу", Тимоти увидел, что тот сжимает в руке метательный нож с золотой насечкой. Судя по всему, он умел с ним обращаться.

– Бросьте мне ключ, – приказал "крестный отец".

И так как Тимоти замешкался, отвел руку для броска.

Тимоти извлек ключ из замочной скважины и перебросил его "крестному отцу". Ключ упал на пол, но джентльмен и не подумал нагнуться за ним. Тимоти рассердился на себя за наивную надежду на то, что такой элементарный трюк сможет сработать. Он только насторожил противника, ожидавшего теперь нового подвоха.

– Прошу вас вернуться в постель. Тимоти повиновался. Большого выбора у него не было. Зависимость от наркотика могла и впрямь оказаться страшнее смерти, но если он умрет сейчас, это делу не поможет. Возможно, в дальнейшем у него появится шанс для бегства – и вдруг та, новая попытка окажется удачной. По приказу "крестного отца" он выключил гравитационное поле и опустился на матрас: теперь он попал в ловушку силы земного притяжения.

– Я не исключаю, – продолжал джентльмен, – что вы попробуете вступить в контакт с полицией и после того, как превратитесь в наркомана со средней степенью зависимости. Хотя с вашей стороны это будет опять-таки глупостью. Само ваше стремление уничтожить Братство станет для вас губительным. Допустим, полиция начнет снабжать вас наркотиками из конфискованных партий, но этот источник достаточно быстро иссякнет. А только нам известно, откуда поступает товар. Вы меня понимаете? Никто другой не в состоянии синтезировать ПБТ – никто другой даже близко не подойдет к решению этой задачи. Мы единственные. И вот вы обнаруживаете, что вам хочется чего-то, недоступного в принципе, и это ваше желание со временем приобретет непреодолимый характер. Как я полагаю, вы уже уловили суть проблемы.

Тимоти промолчал.

У дальней стены зашевелился, а потом, шатаясь, поднялся на ноги Бейкер. Из носу у него текла кровь, но в остальном он, похоже, ничуть не пострадал. Едва поднявшись на ноги, он бросился к Тимоти.

– Бейкер, – предостерегающе окликнул джентльмен.

Гангстер остановился, мрачно уставившись на Тимоти. Но по его реакции на приказ хозяина Тимоти понял, что этот человек подвергался лоботомии. И впервые обрадовался тому, что военные провели столь подлые и безжалостные эксперименты…

Джентльмен меж тем подошел к кровати и, присев на край, извлек из внутреннего кармана шприц и ампулу с жидкостью янтарного цвета, наполнил шприц, нашел вену на бедре у Тимоти.

– Это скоро подействует, – заметил он, поднимаясь с края кровати.

Тимоти почувствовал, что, как и в прошлый раз, его оставляют телепатические способности. Но нынешняя доза была не столь сильной – дара речи он не утратил.

– Я не позволю вам обойтись так со мною, – сказал он.

Ему хотелось орать, хотелось кричать о бесчеловечности подобного обращения с калекой, превращающей его в калеку вдвойне. Но он подумал о том, что об утрате телепатических способностей ему лучше противнику не сообщать. Если Бейкер или кто-нибудь из них сообразят, что мутант стал совершенно беспомощен, они, разумеется, самым безжалостным образом разделаются с ним.

– У вас нет выбора, – сказал джентльмен. – Мы будем навещать вас дважды в день. Я лично распоряжусь об этом. Я бы назвал это сладкой местью, но предпринята она исключительно ради тех членов организации, которые дружили с Клаусом и опечалены его смертью.

– Местью? – переспросил Тимоти. В его мозгу уже заструилась винная река, уже поплыла травяная циновка, уже закружились осенние листья…

– А чем же еще? – вопросом на вопрос ответил джентльмен.

Он больше не ухмылялся. А река пенилась вином, вином, вином…

– Не понимаю, – сделав над собой усилие, пробормотал Тимоти.

Он пытался оставаться в рамках реальности, но вместо этого на него уже накатывало пьяное хаотическое безумие.

– Разумеется, вы все понимаете, – возразил джентльмен. – Меня зовут Ион Маргель.

И Тимоти провалился в наркотическое неистовство…