Текст книги "Дверь в декабрь"

Автор книги: Дин Рей Кунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

20

Нед Ринк, бывший полицейский и агент ФБР, которого нашли мертвым в автомобиле на стоянке у больницы, жил в маленьком уютном доме на окраине Ван-Нейса. Дэн поехал туда сразу после беседы с Мардж Гелькеншеттль. Дом был низкий, с плоской крышей, выложенной белыми камнями, и стоял на ровной части долины Сан-Фернандо в окружении таких же низких домов с плоскими крышами, которые вместе образовывали целую улицу. Вокруг в изобилии росли кусты. Геометрические формы дома указывали на то, что построили его в конце 1950-х годов.

Дом встретил Дэна темными окнами. Горел только грязный уличный фонарь, который выхватывал из темноты черные окна да светло-желтую штукатурку стен там, где их не закрывала пышная растительность.

Автомобили стояли вдоль одной стороны узкой улицы. И хотя полицейский седан без знаков отличия занял место в темноте, между двух уличных фонарей, Дэн сразу же вычислил его. Один мужчина сидел за рулем неприметного «Форда», пригнувшись, наблюдал за домом Ринка, сам оставаясь практически невидимым.

Дэн проехал мимо дома, обогнул квартал, вернулся, припарковался в полуквартале от полицейского «Форда». Вышел из машины, зашагал к нему. Водитель наполовину опустил стекло. Дэн наклонился к окошку.

Наблюдение вел детектив из полицейского участка Ист-Вэлью, и Дэн его знал. Внешне Джордж Падракис напоминал певца 50—60-х годов Перри Комо.

Падракис полностью опустил стекло.

– Ты приехал меня сменить или как? – И голос у него походил на голос Комо, мягкий, мелодичный, сонный. Он посмотрел на часы. – Нет, мне еще торчать здесь пару часов. Для смены рановато.

– Я приехал, чтобы заглянуть в дом, – ответил Дэн.

Падракис повернул голову, чтобы посмотреть на него.

– Это твое дело?

– Это мое дело.

– Уэкслерш и Мануэльо уже перевернули дом вверх дном.

Уэкслерш и Мануэльо, два ближайших помощника Росса Мондейла в полицейском участке Ист-Вэлью, два детектива-карьериста, которые прицепили свои вагоны к поезду шефа. Для него они могли пойти на все, даже нарушить закон. Дэн терпеть их не мог.

– Они тоже занимаются этим расследованием? – спросил Дэн.

– Ты же не думаешь, что все достанется тебе одному, не так ли? Слишком большое дело. Четыре трупа. Один из них – миллионер с Хэнкок-Парк. Одинокому рейнджеру такое не по статусу.

– А чего они оставили тебя здесь? – спросил Дэн, присаживаясь на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с Падракисом.

– Понятия не имею. Наверное, решили, что в доме Ринка есть нечто такое, что может подсказать им, на кого он работал или кто его нанял. Они думают, что этот человек может прийти сюда, чтобы уничтожить улики.

– А ты его, само собой, прихватишь.

– Нелепо, не правда ли?

– И чья это идея?

– Догадайся с трех раз.

– Мондейла.

– Приз твой. Бери любую из набивных игрушек. Порыв ледяного ветра зашелестел листвой.

– Ты, должно быть, работаешь круглые сутки, если прошлой ночью был в доме в Студио-Сити, – добавил Падракис.

– Практически да.

– А что ты делаешь здесь?

– Прослышал, что тут бесплатно раздавали попкорн.

– Тебе бы поехать домой, выпить пива, положить ноги на стол. Я бы точно поехал.

– Пива у меня дома нет, – ответил Дэн. – А потом, я очень люблю свою работу. Они оставили тебе ключ, Джордж?

– Все говорят, что ты – трудоголик.

– Ты хочешь провести со мной сеанс психоанализа или сначала скажешь, оставили тебе ключ или нет?

– Да. Но не знаю, должен ли я дать его тебе.

– Это мое расследование.

– Но в этом доме уже произведен обыск.

– Не мной.

– Уэкслершем и Мануэльо.

– Сладкой парочкой. Перестань, Джордж, не будь занудой.

С неохотой Падракис полез в карман пиджака за ключом от дома Неда Ринка.

– Насколько мне известно, Мондейл очень хочет поговорить с тобой.

Дэн кивнул:

– Все потому, что я – блестящий собеседник. Ты бы слышал, как я рассуждаю о балете.

Падракис нашел ключ, но Дэну не отдал.

– Он весь день пытается тебя найти.

– И он называет себя детективом? – Дэн протянул руку за ключом.

– Он искал тебя весь день, а ты объявляешься здесь, вместо того чтобы вернуться в участок, как ты ему обещал, и если я дам тебе ключ… его это не порадует.

Дэн вздохнул:

– Думаешь, он больше порадуется, если ты откажешься отдать ключ и мне придется разбивать стекло, чтобы попасть в дом?

– Ты не разобьешь.

– Выбирай окно.

– Это же глупо.

– Любое окно.

Наконец Падракис дал ему ключ. Дэн пересек тротуар, миновал ворота, направился к входной двери, чуть подволакивая больную ногу. Колено чувствовало: будет дождь. Дэн открыл дверь и вошел.

Очутился в крошечной прихожей. В гостиной по его правую руку темноту чуть разгонял свет далеких уличных фонарей, падающий через окна. Налево уходил узкий коридор, и где-то там, в спальне или кабинете, горела лампа, невидимая с улицы. Уэкслерш и Мануэльо, должно быть, забыли погасить ее, когда закончили обыск. Они частенько допускали неряшливость в работе.

Он включил свет в коридоре, ступил в темноту справа, нащупал выключатель, включил свет и оглядел гостиную. Это был скромный дом в скромном районе, но обстановкой он напоминал тайное убежище одного из Рокфеллеров. Середину комнаты занимал роскошный, двенадцать на двенадцать футов, толщиной три дюйма китайский ковер с драконами и цветками вишни. Французские стулья четырнадцатого века, с гнутыми ножками и подлокотниками, диван с такими же ножками и обивкой, точно соответствующей цвету ковра. Две бронзовые лампы с хрустальными абажурами, большой кофейный столик, каких Дэн никогда не видывал, из бронзы и оловянного сплава, с каким-то восточным орнаментом на поверхности. Поверхность эта плавно переходила в боковины, боковины – в ножки, и казалось, что столик отлит зацело. Стены украшали пейзажи в золоченых рамах, определенно принадлежащие кисти какого-то мэтра. В дальнем углу стоял стеллаж работы французских мастеров, с хрустальными фигурками, статуэтками, вазочками, и Дэн никогда не видел ничего более прекрасного.

Обстановка гостиной стоила гораздо больше всего этого скромного дома. Не вызывало сомнений, что профессия наемного убийцы обеспечивала Неду Ринку безбедное существование. И он знал, как и на что тратить свои деньги. А если бы купил большой дом в престижном районе, в департаменте налогов и сборов обратили бы на него внимание и спросили, откуда денежки. Здесь же он мог жить в роскоши, не вызывая ненужных вопросов.

Дэн попытался представить себе Ринка в этой комнате. Недомерок, урод. Его желание окружать себя прекрасным в принципе понятно, но ведь здесь он выглядел как таракан на праздничном торте.

Дэн обратил внимание на то, что в гостиной нет зеркал, и предположил, что нет их и во всем доме, за исключением разве что ванной. И буквально пожалел Ринка, любителя и ценителя красоты, который терпеть не мог пялиться на собственное лицо.

Из гостиной он вернулся в коридор, чтобы осмотреть весь дом. Первым делом направился в комнату, где Уэкслерш и Мануэльо оставили включенную лампу. Когда переступил порог, внезапно подумал, а вдруг Уэкслерша и Мануэльо не стоит винить за излишний расход электроэнергии и в дом проник кто-то еще, несмотря на то что Джордж Падракис держал под контролем парадную дверь. И тут же краем глаза уловил какое-то движение, но было поздно. Повернувшись, увидел опускающуюся на него рукоятку револьвера. Поскольку успел повернуться, удар пришелся в лоб, а не по затылку.

Дэн повалился на пол.

Чего там, рухнул как подкошенный.

Свет под потолком погас.

Он чувствовал, что череп у него, скорее всего, пробит, но сознания не потерял.

Услышав шум, понял, что нападавший мимо него направляется к двери. В коридоре горел свет, но перед глазами Дэна стоял туман, так что разглядел он разве что расплывающийся силуэт. Более того, этот силуэт мотало вверх-вниз и одновременно по кругу, и Дэн понимал, что сознание вот-вот покинет его.

Тем не менее он развернулся на полу, хотя дикая боль в голове распространилась на шею и плечи, и схватил убегающего призрака. Схватил за штанину и изо всех сил дернул на себя.

Незнакомец пошатнулся, его бросило на дверной косяк, он воскликнул: «Дерьмо!»

Дэн штанину не отпускал.

Ругаясь, незваный гость пнул его в плечо.

Потом снова.

Дэн схватился за штанину уже обеими руками и пытался завалить незнакомца на пол, чтобы хоть как-то уравнять силы, но тот держался за дверной косяк и старался вырвать ногу. Дэн напоминал себе собаку, напавшую на почтальона.

Незваный гость пнул его вновь, на этот раз в правую руку, и правая рука онемела. Так что теперь он держал ногу преступника только одной рукой. Перед глазами все по-прежнему плыло, свет начал меркнуть. Глаза жгло. Он скрипнул зубами, словно хотел впиться ими в сознание и удержать его, плотно сжав челюсти.

Незнакомец, все тот же черный силуэт на фоне освещенного коридора, наклонился и опять ударил его рукояткой пистолета. На этот раз по плечу. Потом по спине. Еще раз по плечу.

Отчаянно моргая, изо всех сил стараясь избавиться от застилающего глаза тумана, Дэн отпустил ногу незнакомца, но вскинул левую руку, попытавшись добраться до лица или шеи мерзавца. Ухватился за ухо, дернул изо всех оставшихся сил.

Незнакомец взвыл.

Рука Дэна соскользнула с залитого кровью уха, но пальцы зацепились за воротник рубашки.

Незваный гость лупил Дэна по руке, стараясь освободиться.

Дэн держал его крепко.

Онемение частично ушло из правой руки, так что он смог приподняться, упираясь ею в пол, не выпуская из левой воротник рубашки своего противника. Встал на колени, потом уперся в пол одной ступней. Поднимаясь, толкал незнакомца назад, в коридор. Вот так, шатаясь из стороны в сторону, словно неуклюжие танцоры, они прошли два или три шага. Потом рухнули на пол. Оба.

Дэн оказался наверху, но по-прежнему не мог разглядеть лицо этого парня. Туман перед глазами не рассеивался, свету в коридоре явно недоставало яркости. Глаза горели, словно в них плеснули кислотой, и он решил, что их заливает пот или кровь из раны на лбу.

Он сунул руку под пиджак и вытащил из плечевой кобуры «полис спешл» 38-го калибра, но не заметил, как незнакомец размахнулся, чтобы вышибить револьвер из его руки, так что не смог уклониться от удара. Хрястнули костяшки пальцев, и револьвер отлетел в сторону.

Продолжая бороться, они подкатились к стене, и Дэн попытался врезать здоровым коленом незнакомцу в пах, но тот блокировал удар. Хуже того, незнакомец пнул Дэна во второе, травмированное колено, его слабое место. Боль выстрелила в бедро, добралась до желудка. Удар по его правому колену иногда достигал той же цели, что и удар по яйцам: перехватывало дыхание, силы уходили. Он почти отпустил незнакомца.

Но только почти.

Парень выбрался из-под него, попытался оторваться, взяв курс на кухню, но Дэн ухватился за его пиджак. Преступник тем не менее продвигался в выбранном направлении, буквально таща Дэна за собой.

Все это могло показаться забавным, но обоим уже крепко досталось, Дэну, понятное дело, больше, и дышали они, как загнанные лошади. Да и борьба шла не на жизнь, а на смерть.

По-прежнему ничего не видя перед собой, Дэн в последней отчаянной попытке прыгнул вперед, чтобы накрыть своим телом незнакомца и припечатать к полу. Но преступник, должно быть, решил, что лучшая оборона – нападение, поэтому оставил попытки оторваться от Дэна и повернулся к нему, ругаясь так яростно, что изо рта летели брызги слюны, и принялся осыпать лейтенанта ударами четырех, а то и пяти рук. Они покатились по полу, а когда остановились, незваный гость оказался наверху.

Что-то холодное и тяжелое уперлось в зубы Дэна. Он знал, что это такое. Ствол пистолета.

– Немедленно прекрати! – прорычал незнакомец.

– Если бы ты хотел меня убить, давно бы это сделал. – Зубы Дэна постукивали о металл.

– Не испытывай судьбу. – В голосе слышалось столько злости, что Дэн понял: незваный гость может нажать на спусковой крючок, хотел он этого или нет.

Отчаянно моргнув, Дэну удалось хоть чуть-чуть, но разогнать туман. Он увидел пистолет, огромный, как артиллерийское орудие, приставленный к его губам. Увидел и человека, который держал пистолет в руке, но смутно. Лампа находилась выше и позади сукина сына, так что лицо оставалось в тени. Левое ухо висело под странным углом, с него капала кровь.

Дэн понял, что и его ресницы слиплись от крови. Кровь по-прежнему натекала в глаза вместе с потом и тоже мешала получше разглядеть незнакомца.

Он перестал сопротивляться.

– Отпусти меня… ты… бульдог… мерзавец! – Каждое слово его противник выплевал вместе с выдохом, словно свинцовую дробину.

– Ладно. – Дэн его отпустил.

– Ты что, псих?

– Да ладно, ладно.

– Ты наполовину оторвал мое гребаное ухо!

– Ладно, проехали.

– Или ты не знаешь, когда нужно остановиться, сукин ты сын?

– Сейчас?

– Да, сейчас.

– Хорошо.

– Лежи тихо!

– Хорошо.

Незваный гость медленно подался назад, по-прежнему держа Дэна на мушке, но уже отведя ствол пистолета от его зубов. Несколько мгновений настороженно смотрел на Дэна, потом поднялся, пошатываясь.

Теперь Дэн мог разглядеть его, но толку в этом не было, потому что никогда раньше он этого человека не видел.

Незнакомец попятился к кухне. В одной руке держал пистолет, вторую прижимал к уху.

Беззащитный, не решаясь пошевельнуться из опасения получить пулю в лоб, Дэн лежал на полу, приподняв голову. Кровь из раны на лбу заливала глаза, текла по щекам, попадала в рот, сердце стучало, как паровой молот. Ему хотелось вскочить, броситься за незнакомцем, не обращая внимания на пистолет, но он сдержался, понимая, что ему не остается ничего другого, как наблюдать за уходом незваного гостя. И Дэна, конечно же, это бесило.

Преступник добрался до кухни. Все еще пятясь, миновал дверь черного хода, повернулся, побежал.

Дэн ползком добрался до своего револьвера. Оружие отбросило к двери комнаты, в которой он подвергся нападению, схватил его, поднялся на ноги и взвыл от боли, когда в травмированном колене словно взорвалась граната. Неимоверным усилием воли ему удалось подавить боль, и он поспешил на кухню.

Когда добрался до двери черного хода и вышел в холодный ночной воздух, незваного гостя и след простыл. Он понятия не имел, в какую сторону побежал преступник.

* * *

Дэн умылся в ванной Ринка. От удара рукояткой пистолета лоб превратился в сплошной синяк, увенчанный рваной раной.

Острота зрения полностью восстановилась. И хотя оставалось ощущение, что его голова какое-то время служила кузнечной наковальней, он понимал, что сотрясения мозга нет.

Болела не только голова, но и шея, плечи, спина. И, конечно, боль пульсировала в травмированном колене.

В аптечном шкафчике над раковиной он нашел вату, из которой сделал компресс и отложил в сторону. Тут же стоял баллончик «Бактайна», и Дэн обработал этим дезинфицирующим и кровоостанавливающим средством рану на лбу, после чего прижал к ране ватный компресс в надежде, что кровь полностью остановится, пока он доведет до конца осмотр дома.

Дэн вернулся в комнату, в которой подвергся нападению, и включил верхний свет. Это был кабинет, возможно, не столь элегантный, как гостиная, но тоже обставленный дорогой мебелью. Одну стену занимали книжные стеллажи, поставленные по бокам телевизора и видеомагнитофона. Половину полок заполняли книги, вторую половину – видеокассеты.

Начал он с видеокассет и увидел много знакомых названий: «Серебряная лента», все фильмы знаменитого комедийного дуэта Эбботт—Костелло, «Тутси», «До свидания, девушки», «День сурка», «Грязная игра», «Миссис Даблфайр», несколько фильмов Чарли Чаплина, два – братьев Меркс. Из лицензионных видеокассет Ринк покупал только комедии, и объяснение лежало на поверхности: профессиональному киллеру хотелось немного расслабиться после трудового дня, отданному вышибанию мозгов других людей. Но в большинстве своем видеокассеты были нелицензионными, в основном порнографическими. С названиями вроде «Дэбби трахает Даллас» и «Сперминатор». Дэн прикинул, что порноколлекция включает никак не меньше двухсот фильмов, может, и все триста.

Книги заинтересовали Дэна гораздо больше, потому что, судя по всему, за ними и явился незваный гость. На полу у стеллажей стояла картонная коробка. Несколько книг уже сняли с полок и положили в нее. Дэн прежде всего оглядел полки и обнаружил, что беллетристики здесь нет, а все книги так или иначе связаны с оккультными науками. Потом, по-прежнему держа правой рукой ватный компресс у лба, присел рядом с картонной коробкой, одну за другой достал семь лежавших в ней книг. Все их написал один человек, Альберт Ахландер.

Ахландер?

Он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал маленькую телефонную книжку, которую прошлой ночью взял со стола в развороченном кабинете Дилана Маккэффри.

Нашел в ней Ахландера.

Маккэффри, который интересовался оккультизмом, знал Ахландера. Ринк, который интересовался оккультизмом, как минимум читал Ахландера. То есть связь между Маккэффри и Недом Ринком была. Но действовали ли они заодно или по разные стороны баррикады? И какое отношение имел к этому оккультизм?

Мысли налезали друг на друга, и не только потому, что ему звезданули по лбу рукояткой пистолета.

Так или иначе, Ахландер становился ключевым звеном для понимания происходящего. Вероятно, незваный гость проник в дом Ринка только для того, чтобы изъять книги Ахландера и не позволить детективам выйти на его след.

Прижимая вату ко лбу, Дэн вышел из кабинета. Как электрический ток, боль, похоже, передавалась через вату в кисть, руку, правое плечо, спускалась по спине, переходила в левую лопатку, потом плечо, по шее возвращалась к лицу и замыкала круг во лбу, чтобы вновь двинуться тем же маршрутом.

Осторожно ступая на левую ногу, чтобы поберечь травмированное колено, перекладывая вещи с места на место одной рукой, напоминая себе большого покалеченного жука, Дэн продолжил обыск дома, но более ничего интересного не обнаружил. Ринк был наемным убийцей, а последние не стремятся помочь полицейскому расследованию, оставляя на видном месте записные книжки с адресами заказчиков и перечнем выполненных заказов.

В ванной он опустил правую руку с ватным компрессом и увидел, что кровь действительно больше не течет.

Выглядел он ужасно. И внешность в его случае полностью соответствовала содержанию, потому что чувствовал он себя еще хуже.

21

Когда Дэн вышел на тротуар, неся в руках коробку с книгами, Джордж Падракис все так же сидел за рулем неприметного седана, с наполовину опущенным стеклом водительской дверцы. Увидев Дэна, он опустил стекло полностью.

– Я только что говорил по рации. Мондейл хочет… Эй, что у тебя со лбом?

Дэн рассказал ему о незваном госте.

Падракис открыл дверцу и вышел из автомобиля. Он не только выглядел и говорил, как Перри Комо, но двигался так же, лениво, небрежно, с достоинством.

– Этот тип уже убежал, – сказал Дэн, когда Падракис шагнул к дому Ринка. – Давно убежал.

– Как он мог туда попасть?

– Со двора.

– Улица тихая, стекло я опустил, – возразил Падракис. – Я бы услышал, как бьется стекло.

– Я не нашел разбитых стекол, – ответил Дэн. – Думаю, он вошел через дверь на кухню, возможно, воспользовавшись ключом.

– Что ж, тогда они не будут винить меня. – Падракис вернул револьвер в кобуру. – Я не могу быть в двух местах одновременно. Если они хотели, чтобы за домом следили и со двора, им следовало прислать двух человек. Ты хорошо разглядел этого козла, который напал на тебя?

– Не так, чтобы хорошо. – Дэн вернул Падракису ключ от дома. – Но если ты увидишь парня с наполовину оторванным ухом, это он.

– Ухом.

– Я чуть не оторвал его.

– Зачем ты это сделал?

– Во-первых, потому, что он пытался вышибить мне мозги, – нетерпеливо ответил Дэн. – А кроме того, во мне есть что-то от матадора. Всегда стараюсь приносить домой какой-нибудь трофей, а хвоста у этого парня не было.

На лице Падракиса отразилось недоумение. Гигантский дом на колесах обогнул угол, ревя двигателем, и прокатился мимо, словно динозавр. Глядя на коробку в руках Дэна, Падракис возвысил голос, чтобы перекричать ревущий двигатель автомобиля, которому отдавали предпочтение любители природы.

– Что у тебя там?

– Книги.

– Книги?

– Скрепленные воедино страницы со словами на них, предназначенные для передачи информации или получения удовольствия. А что насчет рации? Чего нужно Мондейлу?

– Ты берешь эти книги с собой?

– Совершенно верно.

– Не уверен, что ты можешь это сделать.

– Не волнуйся, я справлюсь. Они не такие тяжелые.

– Я не об этом.

– А что хочет Мондейл?

С тоской глядя на коробку в руках Дэна, Падракис подождал, пока дом на колесах не скроется вдали, словно бронтозавр в доисторическом болоте. Их обдало холодным воздухом и выхлопными газами.

– Я позвонил в участок, чтобы сообщить Мондейлу, что ты здесь.

– Какой ты заботливый, Джордж.

– Он как раз собирался поехать в «Пентаграмму» на бульваре Вентуры.

– Уверен, эта поездка пойдет ему на пользу.

– Он действительно хочет, чтобы ты встретился с ним там.

– «Пентаграмма» – это что? Похоже на название бара для вервольфов.

– Я думаю, это книжный магазин или что-то в этом роде, – Падракис все еще смотрел на коробку с книгами. – Там убили какого-то парня.

– Какого парня?

– Думаю, владельца. Фамилия Скальдоне. Мондейл говорит, что выглядит он точно так же, как трупы в доме в Студио-Сити.

– Опять я остался без обеда, – Дэн направился к своему автомобилю, переходя из чернильных теней в круги янтарного света под уличными фонарями.

Падракис последовал за ним.

– Слушай, эти книги…

– Ты любитель почитать, Джордж?

– Они же собственность убитого…

– Нет ничего более приятного, чем улечься на диване с хорошей книгой, хотя, возможно, это не столь уж и приятно, если ты мертв.

– Но это же не место преступления, откуда мы можем забирать вещественные доказательства.

Дэн поставил коробку на бампер своего автомобиля, открыл багажник, положил коробку в него.

– «Человек, который не читает хороших книг, ничуть не отличается от человека, который уже не может их читать». Это сказал Марк Твен, Джордж.

– Послушай, пока не найден кто-нибудь из его родственников и не получено согласие последнего, я действительно думаю, что…

Дэн захлопнул крышку.

– «В книгах больше сокровищ, чем в пиратских кладах на Острове сокровищ». Это слова Уолта Диснея. И он был прав, Джордж. Тебе следует больше читать.

– Но…

– «Книги – не просто тома безжизненной бумаги, но мысли, живущие на полках». Гильберт Хигет[13]13
  Хигет, Гильберт (1906—1978) – известный шотландский литературовед, признанный специалист по классической греческой и римской литературе. Автор многих афоризмов.


[Закрыть], – он похлопал Джорджа Падракиса по плечу. – Расширяй свой кругозор, Джордж. Книги так оживляют жизнь детектива. Читай, Джордж, читай!

– Но…

Дэн сел за руль, захлопнул дверцу, завел двигатель. Падракис, хмурясь, смотрел на него сквозь стекло.

Уезжая, Дэн помахал рукой.

Повернув за угол и проехав пару кварталов, свернул к тротуару, остановил автомобиль. Достал записную книжку Дилана Маккэффри.

Нашел Джозефа Скальдоне. Далее следовало слово «Пентаграмма», телефонный номер и адрес на бульваре Вентуры.

Не вызывала сомнений связь убийств в доме в Студио-Сити, Неда Ринка и вот теперь Джозефа Скальдоне. По всему выходило, что кто-то отчаянно пытается скрыть какой-то неизвестный заговор, уничтожая всех, кто имел к нему определенное отношение. Из чего следовал вывод: рано или поздно они попытаются или убить Мелани Маккэффри, или выкрасть ее у матери. И если эти лишенные лиц враги смогут заполучить девочку, она исчезнет навеки. Вероятность того, что ее удалось бы спасти второй раз, если и отличалась от нуля, то ненамного.

* * *

Вечером, в пять минут восьмого, Лаура хлопотала на кухне, готовила ужин для себя, Мелани и Эрла. Вода закипала в большой кастрюле. Подогревалась также и маленькая, с соусом для спагетти и фрикадельками. От запахов чеснока, лука, помидоров, базилика, сыра, заполнивших кухню, рот наполнялся слюной. Лаура помыла несколько черных оливок и добавила их в миску с салатом.

Мелани сидела за столом, молчаливая, неподвижная, уставившись на свои руки, сложенные на коленях. С закрытыми глазами. Казалось, спала. А может, углубилась дальше, чем обычно, в свой тайный, личный мир.

За последние шесть лет Лаура впервые готовила ужин для дочери, и вызывающее сожаление состояние Мелани не могло приуменьшить значимость этого события. Лаура чувствовала себя как матерью, так и хозяйкой дома. Давно уже она не испытывала этих чувств, забыла, до чего же это хорошо, быть матерью. Такую же удовлетворенность лишь изредка приносила ей работа.

Эрл Бентон накрыл на стол, расставил тарелки и стаканы, разложил столовые приборы, салфетки и теперь сидел за столом напротив Мелани, в рубашке, с плечевой кобурой, читал газету. Когда находил что-нибудь необычное, шокирующее или забавное, зачитывал заметку вслух.

Перец уютно свернулся калачиком в углу у холодильника, его убаюкивали гудение и вибрация компрессора. Кот знал, что ни на стол, ни на разделочные столики хода ему нет, и обычно в кухне вел себя скромно, чтобы его не вышвырнули вон. Но вдруг он отчаянно мяукнул и вскочил на все четыре лапы. Спина выгнулась, шерсть встала дыбом. Оглядев кухню безумными глазами, кот зашипел.

– Что случилось, киска? – спросил Эрл, отложив газету.

Лаура оторвалась от доски, на которой резала салат.

Перца что-то сильно разозлило. Он стоял, прижав уши к голове, ощерившись.

– Перец, что с тобой?

Глаза кота, которые едва не вылезали из орбит, на мгновение повернулись к Лауре. В глазах этих не было ничего домашнего, на нее смотрели глаза дикого зверя.

– Перец…

Кот вылетел из угла, шипя от страха или ярости, а может, и от первого, и от второго. Взял курс на буфет, затормозил на полпути, словно в буфете затаилось что-то страшное. Резко развернулся, скребя когтями по плиткам пола. Направился к раковине, но вновь остановился, принялся вертеться на месте, гоняясь за своим хвостом, потом вдруг подпрыгнул в воздух, словно его укололи или ударили. Молотя перед собой передними лапами, закружился на задних, исполняя какой-то странный танец святого Витта, вновь опустился на все четыре лапы и метнулся под стол, проскочил между стульев к двери в столовую. Исчез.

Устроил незабываемое представление. Лаура могла поклясться, что ранее ничего подобного никогда не было.

Мелани же ничего не заметила. По-прежнему сидела со сложенными на коленях руками, наклонив голову, закрыв глаза.

Эрл отложил газету, встал. В другой части дома Перец издал еще один полный отчаяния крик. И наступила тишина.

* * *

«Пентаграммой» назывался маленький магазинчик, расположенный в квартале, который по праву считался квинтэссенцией южнокалифорнийских надежд и грез. Фотографии этой части бульвара Вентуры частенько использовались в толковых словарях как иллюстрация термина «мелкое предпринимательство». Здесь теснилось множество маленьких магазинчиков и ресторанов, они занимали квартал за кварталом, среди их владельцев были люди самого разного возраста и национальности, и любой человек, попавший сюда, мог найти для себя что-нибудь интересное, как экзотическое, так и обыденное: корейский ресторан на пятнадцать столиков, феминистский книжный магазин, лавку охотничьих ножей, которые прямо в ней и изготавливали, некое заведение, именуемое «Ресурсный центр геев», сухую химчистку, фирму по организации вечеринок, пару кулинарий, книжный магазин, где продавали исключительно фэнтези и научную фантастику, финансовый центр братьев Чинь «Кредиты надежным клиентам», крошечный ресторан «Американская нигерийская кухня», соседствующий с «Франко-китайской кухней», магазин армейской атрибутики, где продавали все военное, за исключением оружия. Некоторые из владельцев этих заведений становились богачами, другие – нет, пусть и мечтали об этом, и Дэну казалось, что в этой части бульвара Вентуры темноту раннего вечера разгоняли не только уличные фонари, но и свет надежд.

Дэн припарковался в квартале от «Пентаграммы» и до магазина добирался пешком, шагая мимо фургона телепрограммы «Новости очевидца», таких же фургонов новостных программ каналов «Эн-би-си Калифорния» и «Телевидение Лос-Анджелеса», полицейских автомобилей, патрульных и без знаков отличия, а также фургона коронера. Тротуар запрудила толпа, состоящая из местных зевак, панков и рэпперов, которые хотели выглядеть как дети улицы, но, скорее всего, жили с родителями в домах стоимостью от трехсот тысяч долларов и выше, охочих на сенсации репортеров с рыскающими глазами (Дэну они напоминали шакалов). Он проталкивался сквозь толпу, заметил репортера криминальной хроники «Лос-Анджелес таймс», постарался не попасть в зону действия видеокамеры: съемочная группа Четвертого канала готовила сюжет для одиннадцатичасового выпуска новостей. Дэн протиснулся мимо девушки с сине-зелеными волосами, собранными в розовые пики. Она была в высоких, до колен, черных сапогах, красной мини-юбке и белом свитере, разрисованном мертвыми детьми. Фасад магазина покрывали разнообразные астрологические знаки, полицейский в форме стоял под выцветшей красной пентаграммой, охраняя входную дверь. Дэн показал бляху детектива и прошел в магазин.

Увидел уже знакомый масштаб разрушений. Обезумевший гигант, который забрел прошлой ночью в дом в Студио-Сити, решил вновь оттянуться и пожаловал в этот магазин. Электронный кассовый аппарат подставили под паровой молот. Однако какая-то электрическая цепочка осталась жива, так что на панели мерцала красная и неполная цифра 6, должно быть, старалась что-то рассказать копам об убийце. Некоторые полки разбили в щепы, книги грудами валялись на полу. Но книги не были единственным товаром, который предлагал покупателям магазин «Пентаграмма», так что на полу валялись свечи всех размеров, форм и цветов, карты Таро, гадальные доски, пара совиных чучел, тотемы, амулеты, пузырьки и баночки с сотнями экзотических порошков и масел. Пахло в магазине розами, клубникой и смертью.

Детективы Уэкслерш и Мануэльо, находившиеся в магазине среди полицейских и технических экспертов, заметили Дэна, как только тот переступил порог. Направились к нему, лавируя среди мусора. С одинаково ледяными улыбками, в которых юмор отсутствовал полностью. Две сухопутные акулы, такие же холоднокровные и хищные, как настоящие океанские.

Уэкслерш, с его светло-серыми глазами и рыхлым бледным лицом, даже зимой казался в Калифорнии чужаком.

– Что с твоим лбом? – спросил он.

– Наткнулся на ветку.

– А выглядишь ты так, словно избил какого-то бедного, невинно задержанного, злостно нарушив его гражданские права, и задержанному этому хватило дури сопротивляться.

– Именно так вы обращаетесь с задержанными в участке Ист-Вэлью?

– А может, тебя так отделала шлюха, которая не захотела забесплатно подставить известно что, когда ты показал ей свою бляху, – тут Уэкслерш широко улыбнулся.