Текст книги "Фантомы"

Автор книги: Дин Рей Кунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Что такое КНД? – спросила Дженни.

– Кошка на дереве.

– Кошек полицейские не спасают, да?

– Вы нас что, совсем уж бессердечными считаете? – спросил Брайс, изображая деланное возмущение.

– Спасаете? Кошек с деревьев? Да бросьте!

Он улыбнулся. Улыбка у него была удивительная.

– Раз в пару месяцев нам и вправду приходится снимать кошек с деревьев. Но КНД означает не только это. Мы так называем любые вызовы по пустякам, которые отрывают нас от более важной работы.

– А-а.

– Так вот, когда я в тот раз вернулся из Чикаго, Тал мне сказал, что три дня без меня прошли в общем-то как обычно. А потом, словно поначалу запамятовал, добавил, что была попытка ограбления продовольственного магазина. Когда это произошло, он случайно находился в магазине, просто как покупатель, и был не в форме. Но по закону полицейский обязан всегда иметь при себе оружие, даже когда он не на дежурстве, поэтому у Тала был с собой револьвер. Как он мне объяснил, один из этих подонков был вооружен, поэтому пришлось его пристрелить, но применение оружия было оправданно – он даже сказал, что несомненно оправданно, чистейший хрестоматийный случай, – и мне не о чем беспокоиться. Когда я поинтересовался, все ли в порядке с ним, Тал ответил: «Брайс, это был не арест, а прогулка». А потом я узнал, что эти два подонка намеревались перестрелять всех, кто находился тогда в магазине, Тал убил одного из них – но только после того, как его самого уже ранили. Этот тип прострелил Талу левую руку, но буквально в следующую секунду Тал его убил. Рана у Тала была несерьезная, но кровь лила из нее ручьем, и боль, должно быть, была ужасная. Разумеется, бинтов я на нем не увидел, они были под рубашкой, а сам Тал не удосужился мне ничего об этом сказать. Так вот, тогда в магазине из Тала вовсю хлещет кровь, и тут он обнаруживает, что у него кончились патроны. Второй из этих мерзавцев хватает оружие первого, убитого, но у него тоже кончаются патроны, и тогда он решает убежать. Тал бросается за ним, догоняет, и они начинают бороться друг с другом и кататься при этом по полу, по всему этому маленькому магазинчику. Тот тип был на два дюйма выше Тала и фунтов на двадцать тяжелее, причем он-то не был ранен. Знаете, что увидели наши ребята, когда они туда прибыли? Один из них мне потом рассказал. Они увидели Тала, восседающего на прилавке около кассы, без рубашки, в руках у него чашечка кофе, которым его там угостили, а продавщица пытается остановить ему кровь. Один из нападавших лежит мертвый. А другой распростерт без сознания посреди кучи всяких раздавленных продуктов. Оказывается, в разгар борьбы они свалили стеллаж, на котором лежали готовые обеденные наборы. Около сотни коробок разлетелось по полу, и Тал с этим типом, пока боролись, передавили эти коробки. Они раскрылись, и все содержимое вывалилось на пол: пирожки, бутерброды, разные пирожные. Все было раскидано по проходу, а поскольку во время борьбы они еще на это наступали, а потом разносили по полу, то по следам можно было восстановить весь ход борьбы.

Шериф закончил свой рассказ и теперь смотрел, какое впечатление он произвел на Дженни.

– Ну что ж. Он ведь вам сказал, что это был не арест, а прогулка.

– Да уж. Действительно прогулка, – рассмеялся шериф.

Дженни бросила взгляд на Тала Уитмена, который в противоположном по диагонали углу комнаты жевал бутерброд и о чем-то говорил с Брогэном и Лизой.

– Теперь вы понимаете, – проговорил шериф, – что когда Тал говорит мне, что вы гроза «Хромированных дьяволов», то я знаю, что он не преувеличивает. Преувеличения просто не в его характере.

Дженни покачала головой. Рассказ шерифа и в самом деле произвел на нее впечатление.

– Когда я говорила Талу о моей встрече с этим парнем, которого он называет Джин Терр, то Тал отреагировал так, будто я совершила чуть ли не величайший подвиг. По сравнению с его «прогулкой» мои приключения должны, казаться мелкой ссорой в детском саду.

– Вовсе нет, – возразил Хэммонд. – И Тал совсем не иронизировал в ваш адрес. Он действительно считает, что вы вели себя очень храбро. И я тоже так считаю. Джитер – это змея, доктор Пэйдж. Притом очень ядовитая.

– Если хотите, зовите меня просто Дженни.

– А вы, тоже если хотите, зовите меня просто Брайс.

Она никогда еще не видела таких голубых глаз, как у него. И улыбка его казалась по-особому располагающей и из-за этих лучистых глаз, и из-за какой-то специфической линии его рта.

Они ели, болтая о каких-то пустяках, словно это был самый обычный вечер и вокруг не творилось ничего чрезвычайного. Брайс обладал удивительной способностью держаться так, что, независимо от обстоятельств, все, кто находился с ним рядом, чувствовали себя легко и непринужденно. Он как будто излучал спокойствие, и Дженни была благодарна ему за возможность хоть ненадолго забыть о том положении, в котором они все очутились.

Тем не менее когда они поели, об первый завел разговор именно об их положении.

– Вы знаете Сноуфилд лучше, чем я. Нам нужно найти какое-то место, которое могло бы стать нашим штабом и базой. Тут слишком тесно. Скоро должны явиться еще десять моих людей. А утром прибудет бригада Копперфильда.

– Сколько у него будет народу?

– Человек дееять-двенадцать, не меньше. Возможно, даже двадцать. Мне нужен штаб, из которого можно было бы координировать все наши действия. Не исключено, что мы пребудем тут несколько дней, поэтому понадобится помещение, где могли бы спать те, кто свободен от дежурства. И нужно что-то вроде столовой, где все могли бы есть.

– Можно занять одну из гостиниц, – предложила Дженни.

– Можно. Но я не хочу, чтобы люди разбились по одному-два, по разным комнатам. Так их легко будет застать врасплох. Нужно какое-то помещение, где могли бы разместиться сразу все.

– Тогда лучше всего организовать такое общежитие в гостинице «На горе». Она примерно в квартале отсюда, на противоположной стороне улицы.

– И правда. Это ведь самая большая гостиница в городе, да?

– Да. И в ней очень большой вестибюль, потому что он переходит прямо в бар.

– Верно. Я туда заезжал пару раз пропустить стаканчик. Если переставить в вестибюле мебель, то там получится удобное место для работы и все смогут разместиться.

– Там еще есть большой ресторан, разделенный на два зала. В одном зале можно устроить столовую, а в другой снесем матрасы из номеров и сделаем общежитие.

– Давайте сходим посмотрим, – предложил Брайс.

Он поставил пустую бумажную тарелку на стол и встал.

Дженни взглянула на окна. Она подумала о том странном создании, которое недавно колотилось в стекло, и в памяти ее сам собой ожил негромкий, но ожесточенный звук: «туктуктуктуктук!»

– Что... прямо сейчас сходим? – спросила она.

– А почему нет?

– Может быть, лучше подождать, пока прибудет подкрепление?

– Они могут приехать еще не скоро. Нет смысла просто сидеть здесь, не зная, куда себя девать. Если мы будем чем-то заняты, нам будет легче: это хоть нас отвлечет от... того, что мы тут видели.

Дженни никак не могла выбросить из памяти эти черные, фасетчатые, как у насекомого, глаза, также злобные и голодные. Она задумчиво посмотрела на окно, на чернеющую за ним ночь. Городок уже не казался ей родным и знакомым. Теперь он превратился в совершенно чужое и враждебное место, в котором сама она была нежеланным чужаком.

– Здесь, внутри, мы отнюдь не в большей безопасности, чем там, на улице, – тихо проговорил Брайс.

Дженни кивнула, вспомнив супругов Оксли, забаррикадировавшихся изнутри в комнате.

– Здесь вообще нигде нет безопасного места, – сказала она, поднимаясь из-за стола.

16
Тень из мрака

Брайс Хэммонд вывел группу из полицейского участка. Сам он шел впереди. Они пересекли освещенный неровным лунным светом тротуар, прошли через оранжевое световое пятно под уличным фонарем и вышли на Скайлайн-роуд. Брайс нес в руке карабин, Тал Уитмен – тоже.

Все в городке было неподвижно. На деревьях не шевелился ни один листик, а дома казались миражами, готовыми растаять в воздухе.

Брайс миновал освещенное место и вышел на покрытую пятнами лунного света мостовую. Он двинулся, стараясь держаться посередине улицы и по возможности все время в тени. Все время в тени.

Остальные молча шли за ним следом.

Под ногой Брайса что-то хрустнуло, и он насторожился. Но это оказался лишь упавший с дерева сухой лист.

Чуть дальше впереди, примерно в квартале от того места, где они находились, прямо перед ними видна была гостиница «На горе» – четырехэтажное здание из серого камня. Сейчас оно было погружено во мрак. В некоторых окнах четвертого этажа отражалась полная луна, но в самом здании не горела ни одна лампочка.

Уже почти вся группа вышла на середину улицы, как вдруг из мрака к ним что-то метнулось. Брайс вначале увидел только, как в свете луны по мостовой скользнула какая-то тень, словно рябь от ветра на поверхности воды. Он инстинктивно пригнулся и присел. Услышал шелест крыльев, почувствовал, как что-то легонько зацепило его на лету по голове.

Громко закричал Стю Уоргл.

Брайс мгновенно выпрямился и обернулся.

Мотылек. Тот самый.

Он крепко прилепился к лицу Уоргла. Как и на чем он держался, Брайсу не было видно: это существо полностью накрыло собой голову Уоргла.

Кричал не только Уоргл. Все остальные тоже завопили и от неожиданности попадали на землю. Пронзительно кричал и этот мотылек, издавая высокие и резкие звуки.

В серебристых лучах лунного света огромные бархатистые бледно-серые крылья невероятного насекомого хлопали, сворачиваясь и разворачиваясь, с жуткой красотой и грацией, лупя Уоргла по голове и плечам.

Уоргл отшатнулся, сделал несколько шагов вбок, присел, пытаясь пригнуться и закрыться руками; он ничего не видел из-за этого ужасного создания, словно прилипшего к его лицу. Его крики, однако, становились все глуше и глуше, а через несколько секунд затихли вообще.

Брайс, как и все остальные, застыл от изумления и отвращения, не веря собственным глазам, и был не в силах сдвинуться с места.

Уоргл побежал, но сделал всего несколько шагов и остановился. Руки у него опустились, колени подгибались, он уже не пытался сбросить эту тварь со своего лица.

Брайс, преодолев секундное замешательство, отбросил в сторону бесполезный сейчас карабин и бросился к Стю.

Но Уоргл все-таки не упал на землю. Его трясущиеся колени вдруг словно налились силой, и он резко выпрямился, расправив плечи. Тело его дергалось, словно по нему пропускали электрический ток.

Брайс попытался ухватить мотылька и сорвать его с Уоргла. Но от боли и страданий Стю начал извиваться, будто в пляске Святого Витта, и Брайсу не удавалось поймать ничего, кроме воздуха. Уоргл шарахался то в одну сторону, то в другую, он то отпрыгивал, то приседал, то начинал вертеться, наклоняясь вниз, и казалось, будто это не человек, а кукла, которую дергает за веревочки пьяный кукловод. Руки его повисли и безвольно болтались во все стороны, отчего его лихорадочные, судорожные движения вызывали у тех, кто их видел, еще больший суеверный страх и ужас. Уоргл уже не пытался оторвать от себя то, что на него напало. Сейчас казалось, что он скорее впал в экстаз, а не корчится от боли. Брайс старался догнать его, схватить, но это никак не удавалось.

Наконец Уоргл упал.

В то же мгновение мотылек отцепился от него и взлетел, зависнув в воздухе на одном месте и быстро махая крыльями. Он повернулся, его кромешно-черный, налитый ненавистью глаз уставился на Брайса, и он устремился на шерифе.

Брайс инстинктивно закрыл лицо руками, сделал несколько шагов назад, оступился и упал.

Существо пролетело прямо у него над головой.

Брайс перекатился на живот и поднял голову.

Ночная бабочка размером с крупную хищную птицу плавно и беззвучно скользила в воздухе, направляясь к домам на противоположной стороне улицы.

Тал Уитмен поднял свой карабин. В накрывшей городок тишине его выстрел прогрохотал, как артиллерийская канонада.

Бабочка резко вильнула в сторону, перекувырнулась, словно хотела сделать мертвую петлю, скользнула вниз, но, чуть-чуть не долетев до земли, снова взмыла вверх и улетела, скрывшись из виду за крышами.

Стю Уоргл остался на мостовой. Он лежал на спине, распростершись и не двигаясь.

Брайс с трудом поднялся на ноги и подошел к Уорглу. Стю лежал прямо посередине улицы. Света там было мало, но все же достаточно для того, чтобы разглядеть, что лицо у него исчезло. О Господи! Исчезло. Как будто его просто сорвали. Волосы и разодранный на узкие полоски скальп торчали вверх прямо над белой лобной костью. На Брайса смотрел голый череп.

17
За час до полуночи

Тал, Горди, Фрэнк и Лиза сидели в обитых красной искусственной кожей креслах в одном из уголков вестибюля гостиницы «На горе». Гостиница не работала с того времени, как завершился прошлый лыжный сезон, поэтому, прежде чем они, отупевшие от пережитого потрясения, смогли шлепнуться в эти кресла, им пришлось снять покрытые пылью белые матерчатые чехлы. Овальный кофейный столик все еще стоял под чехлом, и все они молча взирали на этот зачехленный предмет, не в силах посмотреть друг на друга.

В дальнем конце вестибюля Брайс и Дженни стояли над длинным низким столиком возле стены, на котором лежало тело Стю Уоргла. Никто из сидевших в креслах не мог заставить себя взглянуть в том направлении.

Глядя на зачехленный кофейный столик, Тал проговорил:

– Я же попал в эту чертову штуку. Я ранил ее. Я знаю, что попал.

– Пуля ее задела, мы все это видели, – подтвердил Фрэнк.

– Так почему же ее не разнесло в клочья? – одновременно недоумевал и возмущался Тал. – В нее попали почти в упор из карабина двадцатого калибра. Ее должно было разорвать на мелкие кусочки, черт возьми.

– Оружие нас тут не спасет, – проговорила Лиза.

– Ведь на месте Стю мог бы оказаться любой из нас, – каким-то чужим, замогильным голосом произнес Горди. – Эта тварь могла убить меня. Я шел прямо за Стю. Если бы он пригнулся или отскочил в сторону...

– Нет, – возразила Лиза. – Нет. Оно хотело Уоргла. Никого другого. Именно Уоргла.

– Что ты хочешь сказать? – Тал изумленно уставился на девочку.

Она была бледна как смерть.

– Уоргл отказывался признать, что видел эту тварь, когда она билась в окно. Он утверждал, что это была обычная птица.

– Ну и что?

– Вот поэтому оно и хотело Уоргла. Именно его. Чтобы проучить его. Но главным образом чтобы проучить всех нас.

– Оно не могло слышать, что говорил Уоргл.

– Могло. Оно слышало.

– Но оно бы не смогло понять.

– Смогло.

– Мне кажется, ты приписываешь ему слишком большие интеллектуальные способности, – возразил Тал. – Да, оно большое. Да, оно не похоже ни на что, с чем нам приходилось сталкиваться раньше. Но все-таки это всего лишь насекомое. Ночная бабочка. Верно?

Девочка промолчала.

– Оно не всемогуще и не вездесуще, – продолжал Тал, стараясь убедить скорее самого себя, нежели остальных. – Оно не может все видеть, все слышать и все знать.

Лиза молча, не мигая, смотрела на покрытый чехлом кофейный столик.

Стараясь подавить подкатывающую тошноту, Дженни осматривала ужасающую рану Уоргла. Свет в вестибюле был недостаточно ярок, и потому она воспользовалась электрическим фонарем, чтобы лучше рассмотреть края раны и вглядеться в череп. Середина лица погибшего была уничтожена полностью, обглодана до кости, здесь не оставалось ни кожи, ни мяса, ни хрящей. Даже кость местами казалась как будто частично растворившейся, изъеденной, словно на нее плеснули кислотой. Глаз не было. Однако по краям раны со всех сторон кожа и ткани оставались целыми: кожа на щеках, от скул и дальше к затылку, была совершенно нормальной, не поврежденной, такой же целой, нетронутой была и кожа на подбородке и на верхней части лба. Казалось, какой-то садист-художник нарочно поместил жуткие обнаженные лицевые кости в обрамление обычной здоровой кожи.

Увидев все, что ей было необходимо, Дженни выключила фонарь. Еще раньше они накрыли тело чехлом, снятым с одного из кресел, и теперь Дженни натянула этот чехол на лицо погибшего, прикрыв с чувством облегчения ухмыляющийся череп.

– Ну что? – спросил Брайс.

– Следов от зубов нет, – ответила она.

– А у такой твари должны быть зубы?

– Я знаю, что у нее есть рот, небольшой хитиновый клюв. Я видела, как у нее двигались челюсти, когда она билась в окно там, в полицейском участке.

– Да, я это тоже видел.

– Такой рот должен оставлять следы. Должны быть порезы, следы от зубов, изжеванные места, клочья там, где она отрывала куски.

– И ничего этого нет?

– Ничего. Такое впечатление, будто ткани лица вообще не рвали. Скорее, их как будто... растворили. Те ткани, что остались по краям раны, выглядят так, будто их чем-то прижигали.

– Вы полагаете, что... это насекомое... выделяло кислоту?

Дженни утвердительно кивнула.

– И растворило лицо Уоргла?

– Да, и всосало в себя растворенные ткани.

– О Господи!

– Вот именно.

Брайс побледнел так, что лицо его стало казаться гипсовой маской, на фоне которой ярко выделялись веснушки.

– Тогда понятно, как оно смогло натворить подобное всего за несколько секунд.

Дженни старалась не думать об этом чудовищном костлявом лице.

– Мне кажется, что в организме не осталось крови, – сказала она. – Совсем.

– Что?

– Тело ведь не лежало в луже крови?

– Нет.

– И на форме у него нет пятен крови.

– Да, я обратил на это внимание.

– А они должны быть. Кровь из него должна была бить фонтаном. А ее нет совершенно. Я осмотрела череп. Глазницы должны быть полны крови. А нет ни капли.

Брайс провел рукой по лицу с такой силой, что оно немного порозовело.

– Посмотрите на его шею, – сказала Дженни. – На шейные сосуды.

Он даже не сделал движения в сторону трупа.

– И взгляните на внутренние поверхности рук и на ладони, – продолжала она. – Не видно ни вен, ни сосудов. Нет этих характерных голубоватых линий.

– Кровеносные сосуды сжались?

– Да. Мне кажется, на него высосана вся кровь.

Брайс глубоко вздохнул и проговорил:

– Это я убил его. Я виноват. Надо было не уходить из участка, а подождать, пока прибудет подкрепление – как вы говорили.

– Нет, нет. Вы тогда верно сказали: внутри ничуть не безопаснее, чем на улице.

– Но погиб-то он все-таки на улице.

– Никакое подкрепление ничем бы в этом случае не помогло. Эта проклятая тварь так неожиданно свалилась с неба... черт возьми, ее целая армия не остановила бы. Все случилось слишком внезапно и быстро.

На мгновение в глазах Брайса появилось какое-то беззащитное выражение. Он слишком остро воспринимал выпавшую на его долю ответственность. Он явно будет теперь постоянно винить себя в гибели своего подчиненного.

– Есть и кое-что похуже, – неохотно проговорила она.

– Куда уж хуже.

– Его мозг...

Брайс подождал. Потом спросил:

– А что? Что с его мозгом?

– Исчез.

– Исчез?

– Черепная коробка внутри пустая. Совершенно пустая.

– Откуда вам это известно, если вы не вскрывали...

Она прервала его, протягивая ему фонарь:

– Возьмите и посветите ему в глазницы.

Брайс, однако, не спешил следовать ее совету. Глаза его были теперь не полуприкрыты, а широко и изумленно распахнуты.

Она заметила, что и сама не может ровно удержать фонарь: рука ее сильно дрожала.

Он тоже это увидел. Взяв у нее фонарь, он положил его на столик, рядом с накрытым трупом. Потом осторожно взял ее руки в свои большие и жесткие ладони.

– У него за глазницами ничего нет, – проговорила она, – совершенно ничего, совсем-совсем ничего, ничегошеньки, только задняя часть черепа.

Брайс, стараясь успокоить ее, стал растирать ей руки, словно согревая.

– Одна только сырая, совершенно вычищенная полость, – продолжала она, и голос ее сперва взлетел, а потом надломился. – Эта тварь слизнула ему все лицо, выела глаза с такой скоростью, что он, наверное, и моргнуть не успел, вгрызлась ему в рот, выела с корнем язык, обсосала все десны, о Господи, сожрала его мозг, высосала из тела всю кровь, вот просто взяла и высосала...

– Ну успокойтесь, успокойтесь, – сказал Брайс.

Но слова вылетали из нее непрерывно, словно она не могла, не в силах была остановиться; вылетали одной неразделимой, неразъединимой цепочкой:

– ...проглотила все это не больше чем за десять или двенадцать секунд, что невозможно, черт побери, попросту совершенно невозможно! Она сожрала – вы понимаете? – сожрала огромную массу тканей – один только мозг весит шесть или семь фунтов[9]9
  1 фунт равен 0,45 кг


[Закрыть], – сожрала эту массу за десять или двенадцать секунд!

Она стояла, с трудом переводя дыхание, а он крепко держал ее за руки.

Потом подвел ее к накрытому белым пыльным чехлом дивану, и они уселись рядышком на этот диван.

Остальные не смотрели в их сторону.

Дженни была рада этому. Она вовсе не хотела, чтобы Лиза увидела ее в таком состоянии.

Брайс положил ей руку на плечо и заговорил с ней тихим, успокаивающим голосом.

Постепенно она пришла в себя. Внутреннее смятение ее не прошло и не стало меньше. И страх тоже не исчез. Просто она немного успокоилась.

– Лучше стало? – спросил Брайс.

– Как говорит моя сестра, я совсем расклеилась, да?

– Вовсе нет. Вы что, шутите? У меня даже не хватило смелости взять фонарь и заглянуть в его глазницы, как вы говорили. А у вас хватило духа его внимательно осмотреть.

– Ну что ж, спасибо, что помогли мне снова собраться с силами. Вы хорошо умеете приводить растрепанные нервы в порядок.

– Я? Да я ничего не делал.

– Вам как-то здорово удается ничего не делать.

Они посидели молча, думая о том, о чем ни один из них думать вовсе не хотел.

Потом он проговорил:

– Эта бабочка...

Дженни молчала.

– Откуда она взялась? – закончил он.

– Из ада?

– А другие предположения есть?

Дженни пожала плечами.

– Может быть, из мезозоя? – полушутливо сказала она.

– Это что такое?

– Та эра, когда жили динозавры.

Его глаза зажглись неподдельным интересом.

– А такие бабочки тогда были? – спросил он.

– Не знаю, – честно призналась она.

– Я могу представить ее в то время, порхающей по доисторическим болотам.

– Да. Нападающей на маленьких животных и досаждающей какому-нибудь гигантскому динозавру точно так же, как нам сейчас досаждают ночные мотыльки или комары.

– Но если она из мезозоя, то где же она пряталась последнюю сотню миллионов лет? – спросил он.

Они оба помолчали.

– Может быть... она из какой-нибудь лаборатории по генной инженерии? – предположила Дженни. – Результат экспериментов с перестройкой ДНК?

– А что, они уже продвинулись так далеко? И могут выводить новые виды животных? Я, конечно, знаю только то, о чем читаю в газетах, но мне представлялось, что им до этого работать и работать. Они пока еще возятся только с бактериями.

– Возможно, вы и правы, – сказала Дженни. – А все-таки, кто знает...

– Да. Раз эта штука тут летает, то ничего невозможного уже нет.

Они снова помолчали, потом она спросила:

– А что же еще тут ползает или летает?

– Вы подумали о том, что случилось с Джейком Джонсоном?

– Да. Что утащило его? Не эта бабочка. Как бы смертоносна она ни была, она бы не смогла ни тихо убить его, ни тем более утащить. – Дженни вздохнула. – Знаете, вначале я не хотела покидать этот городок, потому что боялась, что мы можем стать разносчиками какой-нибудь эпидемии. А теперь я бы не стала этого делать, потому что уверена, что мы не сможем выбраться отсюда живыми. Нас остановят.

– Бросьте. Уж вас-то мы отсюда вытащим, – возразил Брайс. – Когда мы убедимся, что все случившееся не связано ни с какой инфекцией, когда люди генерала Копперфильда исключат такую возможность, то вас и Лизу мы первым делом вывезем отсюда в безопасное место.

– Нет, – она отрицательно покачала головой. – Здесь что-то есть, Брайс. Что-то гораздо более коварное и намного более страшное, чем этот мотылек. И оно не хочет выпускать нас отсюда. Оно хочет поиграть с нами, прежде чем убьет. Никого из нас оно отсюда не выпустит. Поэтому нам надо разобраться, что это такое, и придумать, как с ним себя вести. И сделать это как можно быстрее, пока оно еще не наигралось и ему не надоело.

В обоих залах большого ресторана гостиницы «На горе» стулья были перевернуты ножками вверх и лежали на столах, а сверху все это было накрыто зеленой пленкой. В первом зале Брайс и все остальные сняли пленочные чехлы, расставили стулья и стали превращать зал во временную столовую.

* * *

Во втором зале предстояло вынести всю мебель и освободить место, чтобы потом можно было снести сюда из номеров матрасы. Они только начали освобождать эту часть ресторана, как до них донесся слабый, но отчетливый шум автомобильных моторов.

Брайс подошел к большому французскому окну и посмотрел влево, вдоль склона холма, в ту сторону, откуда начиналась Скайлайн-роуд. Там по улице в их направлении, сверкая красными мигалками, поднимались в гору три полицейские машины округа.

– Подкрепление прибыло, – сказал Брайс.

Раньше он полагал, что этот приезд существенно укрепит их не очень многочисленные ряды, даст им новые силы и возможности. Теперь же он склонен был думать, что от десяти лишних человек будет не больше пользы, чем от одного.

Дженни Пэйдж была права, когда сказала, что, если бы они дожидались приезда дополнительных сил в здании полицейского участка, жизнь Стю Уоргла это все равно бы не спасло.

Все освещение в гостинице «На горе» и уличные фонари снова замигали. Потом свет потускнел. Погас совсем. На секунду наступила полная темнота, затем свет опять зажегся.

На часах было четверть двенадцатого ночи. Воскресенье близилось к концу. Наступал час нечистой силы.