Текст книги "Душа в лунном свете"

Автор книги: Дин Рей Кунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

17

Тяжёлые годы перемен, Криспину теперь тринадцать лет, он уже не совсем мальчик, но ещё и не мужчина…

Добрый пёс Харли сидит на скамейке в кабинке рядом с Эмити Онава, как будто бы часть истории, которая нравится девушке больше всего, также самая любимая и для него. Его глаза дрожат в свете свечек.

– Харли убирает лапу с пустой коробки, – продолжает Криспин, – и я убираю карты. Я ложусь немного поспать, и мне не снятся плохие сны. Утром я думаю подняться по лестнице в магазин магии и игр до начала рабочего дня. Я должен суметь открыть переднюю дверь изнутри, и если не получится, то мы с Харли подождём, пока старик и женщина откроют точку, а затем мы убежим от них во весь опор, без объяснений.

– Звучит просто, – говорит Эмити и снова улыбается.

– Абсолютно просто. За исключением того, что когда мы поднимаемся из кладовой в подвале, то там нет никакого магазина магии, который был прошлым вечером. Магазин пуст, голый, здесь не ведётся никакого бизнеса.

– Нет старика с зелёными глазами и шестью изумрудными кольцами.

– Никого, ничего, – подтверждает Криспин. – Здесь долго ничего не происходило, судя по пыли и паутине.

– Но кладовая…

– Я снова спускаюсь по лестнице. Харли не потрудился пойти со мной, как будто уже знал, что я обнаружу. А именно, – ничего. Все полки и все запасы на них исчезли. Кладовая так же пуста, как и магазин над ней.

– Это было через два дня после того, как ты сбежал из «Терон Холла».

– Два дня, но третья ночь. После всего, что случилось в «Терон Холле», возможно, я должен был быть напуган почти до смерти исчезновением магазина магии, но этого нет.

Она смотрит на него, не моргая. Он не отводит от неё глаз, потому что это самая сложная для него часть рассказа, и будет лучше, если он сможет рассказать её, глядя в глаза.

– У меня получилось открыть дверь изнутри, и мы закрыли её за собой, когда уходили. Для начала октября день оказался тёплым, небо таким голубым, а птицы пели на деревьях вдоль улицы. Я обернулся на магазин и увидел табличку «ПРОДАЁТСЯ», вывешенную на внутренней стороне дверного стекла. Внизу был телефонный номер и имя риэлтора. Имя – мисс Регина Ангелорум. Я был слишком мал для того, чтобы знать, что это было больше, чем просто имя [33]33
  Regina Angelorum – буквально «королева ангелов» (лат.). Есть источники, в которых таким прозвищем называется Дева Мария. Из других источников видна связь со святыми Михаилом, Гавриилом и Рафаэлем, которые упоминаются в книге. Также известна картина «Regina Angelorum» французского живописца Вильяма-Адольфа Бугеро, на которой она изображена с ребёнком на руках и в окружении ангелов, что также пересекается с сюжетом книги.


[Закрыть]. Пройдут годы, прежде чем я пойму, что это значило, но тогда, в начале третьего дня свободы от «Терон Холла», я был уверен, что, несмотря на все мои недостатки, несмотря на мою трусость и неудачу со спасением Мирабель и Харли, я был способен жить, расти и меняться, а также достигать в этом мире того, что имеет значение.

Они молчат вместе в полумраке.

Глаза Эмити – загадочные вселенные, равно как и его глаза для неё в воображении Криспина.

Четыре свечки в чашках из красного стекла светят на столе. Но для того, что последует дальше, Эмити нужно больше света. Ранее она собрала ещё четыре свечки для этого момента. Она поджигает фитили с помощью бутановой зажигалки.

Криспин открыл коробку с картами раньше. Теперь он их перемешивает три раза, медлит, затем перемешивает трижды снова.

Эмити хочет, чтобы он сдал, и при этом не хочет. Она тянется к нему одной рукой, как будто хочет остановить, затем снова скрещивает руки на груди и крепко держит себя.

Без фальшивого драматизма, сдавая их быстро, Криспин вытаскивает четыре шестёрки. Это чистые карты, когда покидают его руку, но когда он их переворачивает, они грязные, мятые и заплесневелые.

Пришло время ему вернуться в «Терон Холл».

18

Сдав четыре шестёрки воскресным вечером, он должен дождаться, пока не придут первые работники в понедельник, чтобы избежать срабатывания охранной сигнализации. Следуя дорогой, описанной Эмити, мальчик и пёс выскальзывают из универмага, и их не замечает никто из рано пришедших охранников и обслуживающего персонала.

У них нет причин дожидаться темноты перед приближением к «Терон Холлу». Во тьме нет спасения, а риска, возможно, больше.

Первый снег в этом сезоне шёл с вечера субботы до утра воскресенья. Теперь уже надвигалась следующая буря. Когда Криспин и Харли направляются к Холму Теней, Улице Теней и доме на вершине, новый снег начинает сыпаться поверх старого.

Зима видоизменяет город, белые лепестки плывут сквозь почти безветренный день, и повсюду мантии и вспаханные холмики снега, выпавшего в уик-энд, остаются, в основном, нетронутыми, рабочий день их ещё не сравнял с землёй. Так легко можно подумать, что с выпадением этой кристаллической манны огромная столица была очищена от греха, что она невинна, как хотят показать эти свадебные вуали. Легко для других, возможно, но не для Криспина.

Они подошли к грандиозному зданию из переулка, который слишком широк и – когда становится виден тротуар – слишком витиевато вымощен для того, чтобы называться всего лишь переулком.

Роскошный каретный дом, который используется как гараж, стоит с задней стороны основного здания. Тропинка, ведущая от гаража к дому, не расчищена, и ни единый след не повредил снежное покрывало.

Судя по тому, что Эмити подслушала, когда подавала Кларетте и её подругам чай «У Элеоноры» пару недель назад, семья – если такое слово применимо – и большинство персонала сейчас в Бразилии.

Те несколько человек, что остались, очевидно, заняты чем-то внутри, не отваживаясь выйти на холод.

Пересекая открытое пространство между гаражом и домом, Криспин осматривает три этажа окон. Ни в одном стекле не появляется ни одного бледного лица.

Часть его верит в то, что сила, которая часто спасала его в последние несколько лет, сила, которая хочет, чтобы он вернулся в «Терон Холл», чтобы завершить неоконченное дело, защищала его от зла, и проведёт на третий этаж и также безопасно назад без нежелательных случайных встреч. Но другая его часть, менее мечтательный Криспин и тот, который знает, что путешествия по полям зла – это цена, которую мы платим за свободу воли, ожидает худшего.

Если они знают, что он стащил один из дубликатов ключей от дома сентябрьской ночью, то, должно быть, сменили замок. Или они оставили прежний, предчувствуя его возвращение.

Из трёх задних дверей он выбирает ту, которая ведёт в прихожую перед кухней. Ключ подходит. Он без проблем открывает дверь.

Внутри темно, не считая света от снега, который хладнокровно проступает через два маленьких окна.

Он стоит, слушая дом, такой тихий, что кажется, будто всеуехали в Рио, оставив только призраков.

Криспин не хочет снимать рюкзак, чтобы воспользоваться стулом, он опирается о стену и небольшим веником счищает снег, налипший на обувь и джинсы.

Пёс трясёт длинной шерстью, сбрасывая растаявший снег и частицы ледяного налёта. Этот шумный момент встряхивания не поднимает тревогу, что должно означать, что скелетов поблизости нет.

Беспокоясь о том, что они некоторое время будут оставлять влажные следы, Криспин всё-таки решает двигаться немедленно вместо того, чтобы высушить свою обувь и лапы пса с лохмами.

Кухня такая же затенённая и безлюдная, как и прихожая. Слышно только жужжание холодильников.

Если для содержания дома в чистоте и готовности остались трое или даже четверо работников, то они рассредоточены по тем многочисленным комнатам, так что он навряд ли встретится с кем-то из них лицом к лицу. Он также должен помнить: несмотря на то, кем ещё могут быть, они недемоны. Они всё же люди, такие же уязвимые, как и он, так же склонные к страху.

Мальчик решает позволить псу вести, и Харли ведёт его к южной лестнице. Внутри открытого прохода из камня, бронзовые перила и расположенные спиралью ступени ведут вверх, похожие на искривлённый позвоночник какого-то странного животного юрского периода.

Наверху он склоняется над перилами и смотрит вниз, чтобы убедиться, что никто не поднимается бесшумно за ним. На дне лестничного колодца сияет полная луна, как будто Криспин смотрит вверх через башню, у которой нет крыши, а не вниз. Он предполагает, что, является ли это игрой света или чем-то большим, в любом случае это один из знаков, и он не плохой, потому что луна всегда была для него лампой мудрости, символом правильного способа воспринимать мир.

Они идут по коридору третьего этажа и подходят к комнате с миниатюрой без происшествий.

Когда Криспин включает верхнее освещение, люстры и лампы внутри масштабной модели тоже загораются.

Харли никогда здесь не был раньше. Хотя он и не обычная дворняга и, возможно, даже больше, чем собака, но ведёт себя как обычный пёс на новом месте: тыкается носом в пол, обнюхивает так и этак вокруг сплошного пьедестала, который держит огромную модель.

Криспин начинает с комнаты для рисования, где в вечер праздника архангелов две кошки размером с мышек лежали на приоконном сидении и смотрели на него через французские панели.

Тотчас же в комнату с миниатюрой из коридора входит что-то похожее по форме на кошку, пробегает к приоконному сидению, запрыгивает и моргает своими зелёными глазами. Когда Криспин касается кончиком пальца окна, кошка трётся мордой с внутренней стороны стекла, как будто жаждет контакта с ним.

Мальчик провёл более трёх лет в размышлениях об этой необычной репродукции «Терон Холла», и он не удивлён тому, что в этот раз только одна кошка приветствует его. Три кошки для трёх детей. Когда Мирабель умерла, только две кошки показывались Криспину до того, как Харли приковали к алтарю. Сейчас из троих маленьких ублюдков Кларетты остался только один, и поэтому кошка только одна.

Как кошки были каким-то образом уменьшены до трёх дюймов и заключены в уменьшенном «Терон Холле», так и три ребёнка были по-своему заключены в настоящем доме. Кошки являлись аватарами Мирабель, Харли и Криспина; и если кошки когда-либо совершат побег, то и дети смогут избавиться от их чар и тоже освободятся.

Сейчас, когда Мирабель и Харли мертвы, две кошки исчезли. Аватар – олицетворение первопричины. Если первопричина – в данном случае, ребёнок – уходит из жизни, аватар тоже должен уйти из жизни, если вы думаете о ребёнке как о всего лишь животном, машине из мяса.

Каждый ребёнок, каждое человеческое существо, тем не менее, больше, чем просто физический объект, что Джайлз Грегорио и его семейка из шоу ужасов прекрасно понимают. Эти апостолы тёмной стороны хотят не только невинной крови – извращение «Сие творите в Моё воспоминание» [34]34
  Отсылка к Первому Посланию к Коринфянам 11:24: «И, возблагодарив, преломил и сказал: „приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание“.


[Закрыть]– но также их души.

Когда ребёнка убивают во время ритуального акта, душа не будет осквернена навсегда. Ни одно действие с невинным не может вызвать проклятие.

Криспин уверен, тем не менее, что каким-то непостижимым образом Мирабель и Харли всё ещё живы, их души заключены в масштабную модель «Терон Холла», и это сейчас является самым важным.

Он выжил, а значит может освободить их.

Годы размышлений над этим объектом приводят его к заключению, что здешние души не имеют такую же свободу передвижения внутри конструкции миниатюры, какая есть у кошек-аватаров. Если они в плену, то должны быть в комнате, которую Грегорио считают наиболее важной – комната с алтарём за дверью в виде стального листа.

Единственный уровень «Терон Холла», не представленный в этой модели – подвал. Но он должен быть здесь, скрытый в презентационном постаменте, на котором сейчас находятся наземные этажи.

Когда Криспин заканчивает перебирать содержимое рюкзака, пёс слегка скулит, чтобы привлечь его внимание.

В южной части тридцатипятифутовой модели Харли энергично нюхает у свисающего верха пьедестала.

Отодвигая пса в сторону, Криспин шарит под этим выступом… и находит выключатель.

Двигатели урчат, конструкция поднимается из основания, которое её поддерживает, и дюйм за дюймом появляется подземный уровень. Так как высота потолка в подвале только девять футов, ставший полностью видимым подвальный этаж в масштабе один к четырём имеет высоту двадцать семь дюймов, и он представляется длинным сплошным цементным блоком..

Криспин спешит залезть в рюкзак, достаёт из отсека, закрытого на молнию, молоток-гвоздодёр и идёт вокруг к восточной стороне модели.

Если кто-то из оставшегося персонала находится на третьем этаже, то это наиболее опасный момент операции. Цемент основания, через который ему нужно пробиться, конечно, фальшивый, но верхние три перекрытия модели опираются на него, так что за искусственным бетоном должна быть какая-то конструкция. Шум, возможно, выйдет за пределы этой комнаты.

Он замахивается лицевой частью молотка, обрушивая его на стык стены подвала, и в это время обнаруживает, что звук, который он создаёт здесь, заглушается более сильным шумом от западной стены подвала настоящегодома, испытывающего те же самые повреждения, которые наносятся модели. Уменьшенный «Терон Холл» и реальный вздрагивают, и когда Криспин продолжает орудовать молотком, он слышит, как разваливаются на обломки огромные плиты в четырёх этажах под ним.

Он разворачивает молоток другой стороной, используя коготь, чтобы вырвать глыбы из стены. В то время как стонут опоры намного ниже в настоящем доме и когда скрипят и трещат полы на каждом уровне, он обнажает в модели комнату с алтарём.

Внутри тысяча мерцающих электрических лампочек в тысяче крошечных стеклянных держателях изображают свечи, которые он видел ночью, когда был убит его брат. После того, как отбросил в сторону перевёрнутое распятие, он оказывается позади алтаря. Он попадает в сатанинскую церковь, хватается за мраморный стол, который служит алтарём, и срывает восемнадцатидюймовую миниатюру с основания. Он кладёт её на пол и ударяет по ней дважды молотком, пока она не разлетается на кусочки.

В этот момент через дыру, которую он сделал в стене подвала, выбирается пучок того, что он поначалу воспринимает как белых мотыльков или бабочек, они слегка задевают его лицо, облетая его голову. Но затем он видит, что их белые крылья – белые одежды или халаты певчих, и что это дети, некоторые небольшие, около шести дюймов, самые высокие, возможно, двенадцать. Должно быть, их двадцать. Несмотря на то, что они появились для смеха или пения, они не произносят звуков, и их радость проявляется лишь в изысканном полёте, и они воспаряют вверх, устремляются вниз и танцуют над землёй.

Теперь они не принадлежат этому месту, а потому – свободны, и они не засиживаются, но быстро становятся прозрачными, исчезают в полёте, остаются только двое, те, которых заключили самыми последними.

Криспин опускает молоток и освобождает эту последнюю пару. Всего лишь на мгновение они находятся на его ладони. Это его милая сестра и любимый брат, выглядящие, как и раньше, только намного меньше.

Пёс, жаждущий видеть, стоит на задних лапах, передние лапы на постаменте модели.

Эта Мирабель и этот Харли в руке Криспина не имеют веса, но это самая тяжёлая вещь, которую он когда-либо держал.

Они не задержатся, и он не захочет их удерживать. Он только говорит:

– Я люблю вас.

Пара поднимается с его поднятой кверху ладони, и по изяществу их полёта и неожиданного золотому свечению прямо перед их исчезновением кажется, что они возвращают ему любовь, которую он выразил.

Различные вещи всё ещё ломаются глубоко внизу «Терон Холла», и модель трясётся и дёргается.

Подняв молоток, Криспин перебегает к передней части модели, где последняя из трёх кошек всё ещё сидит на приоконном сидении и смотрит с надеждой наружу.

Помедлив, он ударяет молотком по одному из маленьких окон, разрушая бруски и перекладины, разбивая оконные стёкла.

Если эта кошка когда-то была настоящей кошкой, уменьшенной до размера мышки для использования в качестве аватара, если была дублёром человеческой души, до того, как душа будет поймана, она не является злом. Она может так же безжалостно использоваться, как были использованы Мирабель и Харли.

Трёхдюймовая кошка прыгает через отсутствующее окно в его ладонь. Он опускает её ниже, чтобы Харли мог изучить её, и Харли одобряет. Криспин кладёт крошечную кошку в карман куртки, уверенный, что в этом непостижимом мире она будет в определённых ситуациях важным и ценным спутником.

Когда глубоко внизу поднимается зловещий грохот, Криспин достаёт из рюкзака банку с горючей жидкостью, а также бутановую зажигалку из кармана джинсов. Он распыляет жидкость в комнате для рисования на первом этаже, из которой сбежала кошка, и поджигает зажигалкой жидкость с одного из краёв. Пламя тут же начинает реветь и через уменьшенную комнату выбивается в коридор первого этажа.

Он разбивает молотком пару окон на втором этаже, затапливает ещё две комнаты горящей жидкостью и заставляет их загореться.

Интуиция подсказывает ему, что времени больше нет, что он не должен даже беспокоиться о том, чтобы забрать рюкзак. Он оставил колоду карт и все свои деньги у Эмити. Ему не нужно брать из «Терон Холла» ничего из того, что он принёс, за исключением пса.

Однако он берёт молоток, на случай, если ему потребуется оружие, и Харли ведёт его из комнаты в коридор третьего этажа.

Дым. Горящие комнаты на втором и первом этажах, но дым уже нашёл путь и на третий, тонкие серые завитки тянутся по воздуху как злые духи.

Мальчик с собакой бегут к южной лестнице.

Позади остаются три четверти пути вдоль коридора, когда из открытой двери со всей внезапностью чёрта, выскакивающего из табакерки, вырывается мистер Мордред. Он выхватывает молоток у Криспина, швыряет мальчика к стене и замахивается оружием, которое только что конфисковал. Когда Криспин пригибается, то слышит звук удара о стену над головой.

Сейчас от забавности домашнего учителя ничего не осталось. Его лицо искривлено ненавистью, глаза налиты кровью. Из него изрыгается нескончаемый поток ругательств и брызги слюны, когда он поворачивает молоток в руке и замахивается той стороной, с которой расположен коготь, в качестве оружия. Гладкая сторона страшного инструмента задевает лицо Криспина. Повреждений нет. Он уклоняется и уворачивается, но следующая атака оказывается ближе, коготь цепляет его куртку, и джинсовая ткань рвётся.

Когда домашняя пожарная тревога начинает пронзительно гудеть, пёс прыгает на спину Мордреда, выводит неуклюжего мужчину из равновесия, заставляя его упасть лицом вниз на пол.

Криспин хватает уроненный молоток, собака делает 180-градусный разворот на спине Мордреда, и они убегают к южной лестнице ещё раз.

На этот раз на дне лестничного колодца не бледное пламя луны, а настоящий огонь, яркий, как солнце, и дым, пробирающийся вверх. Они не могут пройти весь путь вниз, только до второго этажа.

Харли ведёт по этому новому коридору, в дальнем конце которого огонь. Они сбегают по одной из искривлённых передних лестниц в фойе, хотя этот путь – запретный для детей и персонала, что не касается собак.

Когда сходит с последней ступеньки, Криспин слышит выстрел, и в тот же миг пуля отскакивает от головки молотка, который выпадает из его руки.

В фойе, одетая в чёрный вязаный пиджак и красный шарф, нянюшка Сэйо движется вперёд с пистолетом в руках.

– Поросёнок, – говорит она. – Ты не сможешь уйти, не подарив поцелуй нянюшке, так же?

Пёс рычит впервые за всё время.

– Здесь нет ничего личного, поросёнок. Теперь ты станешь пищей для червяков, прямо как твои сестра и брат.

– Ты проиграла, – говорит он.

Она смеётся и движется в его сторону.

– Ты маленький глупец. Я согнула сотню таких, как ты, и сломала ещё сотню. Я выгляжу молодой, но я старше Джардены.

На расстоянии меньше вытянутой руки она останавливается.

Пожарная тревога продолжает завывать, и дым начинает соскальзывать вниз по двойной лестнице.

Криспин смотрит в дуло пистолета, но затем встречается с её глазами, которые так же прекрасны и привлекательны, как прежде.

– Еда для червей… или нет. Выбирать тебе. Но нянюшке нужно так многому тебя научить, милый поросёнок, и тебе понравится это изучать. Тебе мои уроки покажутся весьма прелестными.

Несмотря на то, что ему тринадцать лет, мальчик снова чувствует себя девятилетним, и её рабом. Он помнит её тёплую руку на его обнажённой груди, как будто прикосновение произошло всего минуту назад.

– То, что ты увидел, что нянюшка делала перед алтарём той ночью… О, мой милый поросёнок, нянюшка с удовольствием сделает то же самое с тобой.

Её глаза – бездонные колодцы, в которые мальчик может упасть.

Он знает, что должен что-то сказать, опровергнуть её слова, но остаётся немым. И трясётся.

– Но перед этим нянюшка будет для тебя тем, кем ты хочешь, чтобы она была, она должна знать, что может тебе доверять. Иди сюда, сладенький. Докажи нянюшке, что ты её любишь. Иди сюда и обхвати ртом дуло пистолета.

Перед тем, как он может сделать шаг в её направлении, если и в самом деле собирался, пожарная спринклерная система включается, и в фойе начинается сильный дождь, как и по всему дому.

Удивлённая, нянюшка Сэйо делает шаг назад, машет пистолетом влево, потом вправо.

Стремительно движущаяся вода. Водопады в парке, за которыми он мог иногда находить убежище. Несущийся поток. Сейчас это дождь в помещении. Это промысел Божий, что Природа своим милосердием дарует ему и псу невидимость для этой женщины и всех таких же, как она.

Он с собакой направляется к входной двери и открывает её.

Двигаясь осторожно, ища его в неверном направлении, промокшая нянюшка Сэйо палит вокруг, веря в удачу, нажимает на курок ещё раз, и выстрел проходит совсем рядом с ним.

Он говорит: «Мирабель и Харли живы», она поворачивается, выставив вперед один из боковых светильников, висящих вокруг двери.

Обваливается ещё одна часть несущих конструкций. Стены содрогаются, а люстра раскачивается.

Нянюшка Сэйо идёт дрожащей походкой, когда фойе над ней сдвигается.

Когда Криспин с Харли выходит туда, где скоро начнётся пурга, если ветер усилится, он закрывает дверь, оборачивается и слышит, что, вероятно, пол фойе проваливается в подвал.

Удивительно – или, возможно, не так уж и удивительно – он и пёс сухие, не тронутые дождём из спринклерной системы.

Через улицу, сквозь сильный снег «Пендлтон» в этот момент выглядит не как огромный особняк, а как работа первобытной архитектуры, как Стоунхендж, но намного больше по размерам, или как место, которое могли построить ацтеки, в котором приносили в жертву только что вырванные сердца девственниц. На самом деле, не смотря на то, что город, расположенный внизу, такой современный, является домом для множества высокотехнологичных компаний, Криспин через вуаль гламура почти видит другой город, суетливое место – древнее, опасное и полное каменных идолов богам с бесчеловечными лицами.

Он благодарен за маскирующий снег.

Он с Харли идёт по Улице Теней вниз с Холма Теней, оставаясь на тротуаре. С восточной стороны скоро заревут пожарные машины.

Снежинки размером меньше серебряного доллара, с которых начинались осадки, но всё ещё большие, кружевные иероглифы размером с десятицентовик, полные смысла, но кружащиеся слишком быстро для того, чтобы разгадать их.

Слабое мяуканье напоминает Криспину, и он смотрит вниз на крошечную кошку, его аватар, её когти на передних лапках зацепились за край кармана куртки, её маленькая головка высунулась наружу. Кошка внимательно смотрит на снег и, кажется, удивляется.

Вскоре падающие хлопья начинают прерываться, как будто являются спецэффектом, производимым машиной, которая на время приостановила работу, но затем продолжают падать, так же плавно и грациозно, как прежде. Криспин подозревает, что в момент прерывания кто-то в «Бродериксе» включил искусственный снег, который падает по спирали весь день на модель магазина, стоящего в центре отдела игрушек. Время от времени вещи в этом мире выпадают из гармонии, и требуется синхронизация.