Текст книги "Карнивора (СИ)"

Автор книги: Дин Лейпек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

«И где-то там есть Кит», – подумала она, и у нее снова перехватило дух от этой мысли.

– К-хм, – донеслось справа. Марика оторвала взгляд от окна и повернулась на голос. Там, за огромным красивым столом из полированного дерева сидел грузный седой старик. Он был одет в такой же балахон, что и темный маг, но более светлого оттенка. Морщинистые руки лежали на животе, и блеклые глаза рассматривали Марику безо всякого выражения.

– Ты пришел сюда обучаться магии? – проскрипел старик.

– Да, – ответила Марика дрогнувшим голосом.

– Да, Мастер, – тихо сказал темный маг. Марика испуганно покосилась на него и пробормотала невнятно:

– Да, Мастер.

– И что ты умеешь?

Марика недоуменно посмотрела на старика. Она же пришла учиться! Как она может что-то уметь?

– Я знаю, как варить зелье спокойствия, зелье от горячки, зелье…

– Меня не интересуют эти ведьмовские штучки! – фыркнул старик презрительно. Марика вспыхнула.

– Моя мать – ведьма, – процедила она, уже безо всякой дрожи в голосе.

– Так пусть она тебя и учит, – прищурился старик. Щеки Марики горели, и она была готова броситься к двери и бежать отсюда как можно дальше – от противного старика, молчаливого мага, странного мальчика с его яблоками…

Темный маг быстро подошел к старику и что-то шепнул ему на ухо.

– Вот как! – воскликнул тот и снова прищурился, но теперь с долей интереса во взгляде. – Значит, ты можешь создавать свет.

– Могу, – все так же вызывающе бросила Марика.

– Так покажи это!

– Здесь и так хватает света, – спокойно сказала Марика. Она снова почувствовала Силу, зудящую в руках – но сейчас ей хотелось что-нибудь разрушить, сломать, уничтожить…

– Чего же здесь не хватает? – усмехнулся старик.

– Воздуха, – ответила Марика – и хлопнула в ладоши.

Огромные окна со звоном лопнули и осыпались дождем слюды и металла на каменный пол. И тут же в комнату ворвался теплый летний ветер – а шум во дворе стих. Марика глянула туда и увидела десятки лиц, ошарашенно смотревших на нее.

– Хм… – протянул старик. Марика обернулась – вовремя, потому что в тот же момент старик встал из-за стола, поднял руки – и проделал самое красивое движение их всех, которые Марика когда-либо видела. Он развел руки в стороны, а затем медленно свел их вместе, и в этом простом жесте было столько достоинства и грации, силы и уверенности, что Марике тут же стало бесконечно стыдно за то, что она натворила. Окна с тихим шорохом вновь собрались из осколков, а старик неожиданно улыбнулся – не то чтобы очень приятно, но без былого презрения во взгляде.

– Это было впечатляюще, – заметил он довольным тоном. – Я часто вижу, как ученики что-нибудь ломают, но редко они делают это так виртуозно. Добро пожаловать в Кастинию, Маар.

– А разве Кастиния – это не название столицы? – удивилась Марика, совсем потеряв голову от всего произошедшего.

Старик рассмеялся низким скрипучим смехом.

– Конечно. Но настоящая, первая и главная Кастиния – здесь. Она возникла задолго до города – и думаю, переживет его. Мастер Леви, отведи Маара прислужникам, пусть приведут его в порядок. А ты, Маар, запомни два простых правила: любой учитель для тебя – Мастер, а любая собственность школы – священна.

Марика неуверенно кивнула. Старик хмыкнул:

– Это значит, будь вежлив и ничего не ломай. Понятно?

Марика снова кивнула.

– Это значит, не кивай, а отвечай: «да, Мастер», – уточнил он.

– Да, Мастер.

– Молодец, быстро учишься.

– Спасибо, Мастер.

Темный маг, которого называли Мастер Леви, отошел к двери и поманил Марику за собой. Снаружи, в светлом холле, он повернулся к ней и спросил:

– Ты чувствуешь в руках Силу?

Она кивнула, а затем быстро поправилась:

– Да, Мастер.

– И она тебе мешает?

Марика задумалась.

– Немного… Мастер.

– Делай вот так, – он показал круговое движение кистью, а затем резко встряхнул ее, как от воды. – Это поможет первое время. Потом привыкнешь.

Марика попробовала повторить жест – и действительно, зуд в ладонях унялся, и напряжение ушло, превратившись в еле заметное покалывание, на которое было легко не обращать внимание.

– Спасибо! – воскликнула она, совершенно забыв про вежливость, – но Мастер Леви не обратил внимания и только еле заметно, уголком рта, улыбнулся. И в это мгновение Марике показалось, что, может быть, у нее и впрямь все получится.

* * *

Воодушевление, впрочем, исчезло так же быстро, как и появилось – когда Марику привели в большую комнату с решеткой в полу и рядами деревянных бадей. В дальнем углу мальчик примерно ее возраста, в простой холщовой рубашке и штанах, наливал в одну из них воду. На скамейке рядом лежало мыло, мочалка и стопка чистой одежды. Мастер Леви быстро попрощался и тут же исчез за дверью, а Марика осталась на пороге, с подозрением глядя на мальчика. Тот оторвался от своего занятия и бросил коротко:

– Раздевайся.

Марике снова стало жарко. Вот сейчас все и вскроется. Или она откажется раздеваться, или прислужник увидит, что она, Марика, вовсе не мальчик – и на этом ее обучение и закончится.

«Надеюсь, мама еще не ушла из города», – подумала она грустно, продолжая стоять у двери.

– Слушай, проверь воду. Еще кипятка долить? – спросил мальчик тем временем.

И Марика поняла, что это ее единственный шанс. Она подошла к бадье, потрогала воду и демонстративно поморщилась:

– Да уж, кипяток не помешал бы.

Мальчик тоже поморщился, но бросил:

– Сейчас принесу, – и исчез за маленькой боковой дверцей.

Марика стрелой подскочила следом за ним, одним рывком подтащила ближайшую бадью, и подперла ею полотно, поставив углом на маленькую неровность в полу. Проверила дверь – та не поддавалась. Тогда Марика подбежала ко входу и заперла его на засов. На мгновение замерла, с трудом переводя дыхание, но тут же спохватилась и дрожащими руками стала стаскивать с себя одежду.

У нее было время, пока мальчик греет кипяток, но на всякий случай она сразу начала громко петь и плескаться уже сейчас, быстро намыливая голову и смывая пену. К тому моменту, как послышался первый недоуменный стук в дверь, Марика уже натянула на себя подштанники и рубаху, прилипшие к мокрому распаренному телу. Продолжая громко напевать, она оттащила бадью от двери и дернула ее на себя.

– Что случилось? – пробурчал с подозрением мальчик, держа на вытянутой руке блестящий медный чайник, исходящий паром. – Я стучал и стучал!

– Не знаю, – пожала плечами Марика. – Дверь заклинило?

– С чего бы, – пробормотал мальчик, а затем неодобрительно покосился на мокрые волосы Марики. – И зачем я воду грел?

– Прости, – легко отозвалась она, возвращаясь к скамье. – Надоело ждать.

– Ишь какой резвый, – пробурчал мальчик, но больше ничего не сказал – Марике этого было достаточно. Она схватила последний предмет одежды, который оказался балахоном темно-коричневого цвета, явно уже ношенным не одним поколением других учеников, и натянула его поверх рубахи и подштанников. Хотела было обуть свои старые башмаки – но мальчик молча указал под скамью, где стояла странная обувь, что-то вроде подошвы на шнуровке.

– Это что? – удивилась Марика, подняв их с пола.

– Сандалии, – отозвался мальчик не менее удивленно и продемонстрировал свою ногу, зашнурованную до колена. – Здесь все такие носят.

Марике потребовалась помощь – она не понимала, как обматывать и крепить шнурок, – но в конце концов, чистая, обутая и одетая, она вышла из купальни в галерею. И тут же снова чуть не получила яблоком в лоб.

– Привет.

Дор, одетый точно так же, как и Марика, стоял у одной из тонких колонн, подпиравших галерею, и грыз яблоко.

– Тоже в руки упало? – спросила Марика, откусывая от своего. Оно было таким же кисло-сладким, как и предыдущее.

– Ага, – невозмутимо отозвался Дор.

* * *

Много лет спустя, оказавшись в том краю, где яблонь раньше никогда не было, она попробует вырастить хотя бы одну. Прочитает трактаты знаменитых садовников, будет призывать на помощь магию и читать над маленьким черенком заклинания и наговоры. И у нее получится. Яблоня зацветет весной, и на исходе лета, сняв с ветки первый, еще не до конца поспевший плод, она, плача от радости и грусти, надкусит яблоко. Сок, смешиваясь со слезами, потечет по подбородку – а она будет вспоминать и этот день, и все последующие, все горы яблок, собранные и съеденные в Кастинии – и улыбку того, кто впервые угостил ее. Улыбку, которая навсегда будет иметь для нее кисло-сладкий вкус.

* * *

Мальчик отправил их в дормиторий. Здесь спали все вновь прибывшие ученики, пока выпускники, покидавшие Кастинию, не освобождали для них свои комнаты. Там Марику и Дора встретил другой слуга, постарше, который показал их кровати и рассказал правила жизни в школе и распорядок дня. Марика, только что испытавшая, чем для нее обернется необходимость день за днем притворяться мальчиком, внимательно слушала слова вроде «еженедельных купаний», но удивительным образом сейчас ее это не беспокоило. Быть может, потому, что рядом стоял Дор, громко хрустевший яблоком и всем своим видом демонстрировавший безграничное спокойствие и умиротворенность.

После ухода слуги они некоторое время просидели в пустой спальне, поедая яблоки, в неисчислимом количестве водившиеся в карманах балахона Дора. Потом четыре раза прозвонил колокол, оглашая время обеда, и они направились в трапезную, следуя скорее за шумом голосов, чем указаниям слуги. С Дором Марика почти забыла, где она и зачем здесь оказалась, но каждый шаг по галерее все настойчивее напоминал: Кит.

Еще чуть-чуть, и она увидит его.

Она уже не слышала, что говорит Дор, только пыталась стряхнуть растущее напряжение – было ли оно в руках или в сердце? Они шли в толпе, Марика пыталась найти среди множества стриженых голов знакомый, ни с чем не сравнимый медово-золотистый цвет – но нигде не находила.

А потом они оказались в огромном зале, где в конце длинных столов ученики постарше раздавали остальным еду. И среди них она увидела его.

Он еще вырос – и повзрослел. Лицо вытянулось, подбородок и нос стали острее. Кит смеялся, переговариваясь с друзьями, и одновременно с безошибочной точностью наливал похлебку в миски. Марика покраснела – в который уже раз за день? – и, опустив глаза, встала в очередь. Дор позвал ее к другому столу, где ждать было меньше – но она только упрямо тряхнула головой.

Очередь двигалась медленно.

Двадцать человек впереди. Рядом за стол садятся ученики, стучат ложками, тянутся к корзинам с хлебом.

Пятнадцать человек впереди. За столами остается все меньше мест. Кто-то отталкивает Марику в сторону, чтобы протиснутся к скамье.

Десять человек. Она уже слышит, что именно говорит Кит – что-то про прошедший урок. В перерыве между двумя мисками он что-то показывает руками – все вокруг громко смеются.

Пять человек. Она слышит, что его называют «Тилзи».

Тилзи. Тиласи. Лис.

Мальчик перед ней отходит в сторону. Марика шагает вперед и заставляет себя поднять глаза. Сейчас Кит увидит ее. Обрадуется, удивится…

Внезапно Марику поражает мысль, что он может ее выдать. Кит не знает, что она – мальчик, что она здесь тайком. Слова приветствия застревают в горле, она протягивает миску, на мгновение встречается с ним глазами…

Взгляд Кита равнодушно скользит по ее лицу и опускается на миску в руках, а потом кто-то рядом говорит: «Тилзи!» – Кит оборачивается, а Марика отходит в сторону, делая шаг, как в тумане. Она не видит, куда идет, кто-то снова толкает ее, кто-то кричит ей что-то на ухо. Толстый мальчишка внезапно подскакивает и с воплем: «Пополнение!» вырывает у нее миску из рук. Марика стоит посреди прохода, она мешает другим, не дает пройти.

Теплая сильная ладонь хватает ее за запястье и тянет на себя, другая рука обнимает за спину и заставляет сесть на скамью. «В другую сторону, Маар» – шепчет ей кто-то, и она понимает, что нужно перекинуть ноги и повернуться к столу. Перед ней стоит похлебка, и тот же голос говорит: «Ешь», дает в руки ложку – и кладет рядом яблоко.

Она поднимает голову – и видит улыбку Дора, широкую, радостную, беззаботную. «Не переживай, – говорит он, – здесь у всех новичков отбирают еду, если зазеваться. Но нам и одной порции хватит». И он прав – похлебки в миске много. На двоих вполне достаточно.

Они едят, передавая по очереди ложку и откусывая от одного яблока. Кто-то хлопает Марику по плечу, и голос Кита раздается совсем близко:

– Это ты сегодня разбил окна у Тита?

Марика застывает, она не знает, что ответить, она не может обернуться. И тут же слышит, как Дор отвечает спокойно:

– Да, это он.

– Молодец, – хвалит Кит, снова хлопает Марику по плечу и уходит. Она не оборачивается, но точно знает, что его больше нет рядом. Что он снова где-то очень-очень далеко.

– Тоже не любишь, когда к тебе так пристают? – спрашивает Дор невозмутимо.

– Да, – глухо отвечает Марика, приходя в себя. – Не люблю.

– И я, – Дор берет из ее застывшей руки ложку и не спеша ест похлебку.

А потом он поворачивается к Марике, она смотрит в ответ и видит каждую прожилку его теплых карих глаз. Дор говорит тихо и уверенно:

– Не бойся, Маар. Я всегда прикрою тебя.

И она знает, что это правда.

* * *

В тени вековых деревьев, на дороге, идущей вдоль высокой каменной стены, стояла женщина. Она была совершенно неподвижной, будто сама стала деревом, пустившим корни на этой дороге, и только глаза, внимательные и живые, отличали ее от статуи. Солнце опустилось к горизонту, длинные тени превратили камень дороги в неясный мираж – женщина стояла, неотрывно глядя на маленькую дверь в стене. Внезапно та отворилась, и из нее вышел темнокожий мужчина в балахоне.

– Он не вернется, – сказал он женщине, кажется, несколько нетерпеливо – возможно, повторяя слова, которые говорил всем, ожидавшим у этой двери. – Отсюда никто не уходит этим путем.

– Я знаю, – неожиданно легко отозвалась женщина и улыбнулась. – Но никто – это не совсем верное слово.

Мужчина приподнял брови.

– Я же вернулась, – женщина улыбнулась еще шире – а мужчина, пристально всмотревшись в ее лицо, внезапно склонил голову в поклоне.

– Госпожа, – поприветствовал он уважительно. – Я не узнал вас.

– И хорошо, Леви, – заметила женщина. – Не говори никому.

– Но…

– Нет. Никто не знает. Даже он. И так и должно быть.

Леви снова склонил голову. Женщина кивнула ему – и ушла вниз по дороге к городу, а темнокожий мужчина снова скрылся за маленькой дверью.

На стену взлетел Ворон. Его перья были взъерошены, а умные глаза неотрывно следили за серебряной тенью, бредущей вдоль стены. С другой стороны мелькнул рыжий всполох. Не дойдя друг до друга несколько шагов, Волк и Лис остановились.

Глаза Волка были чисты, как голубое зимнее небо.

Глаза Лиса были темны, как безлунная осенняя ночь.

Они видели друг друга, но не произнесли ни слова и разошлись, каждый в свою сторону.

Ибо время еще не пришло.

II. Друзи

Солнце медленно ползло по ясному, нестерпимо яркому голубому небу. Оно чертило на каменных плитах четкие тени, которые постепенно становились все длиннее и прозрачнее, заполняя собой все, погружая галерею и сад вокруг в голубоватый прохладный сумрак. С того места, где сидела Марика, она могла наблюдать за всем этим, не рискуя быть сразу замеченной, и очень ценила эти мгновения тишины и спокойствия. Если повезет, первым ее здесь обнаружит Дор. Если не очень – кто-нибудь из Мастеров. Если не повезет вовсе…

– Эй, Маар!

Она вздохнула, соскочила с перил. Не повезло.

Компания мальчишек вышла из-за угла на галерею – их было пятеро, все одеты в коричневые балахоны, все головы коротко острижены. Все глаза пристально смотрят на Марику.

– Один тут? – спросил один из них. Он был выше всех, толстые розовые щеки сильно разнились с бледными худыми лицами, окружавшими его. Друзи, тот самый мальчик, что отнял ужин в первый вечер Марики в школе. Она была не единственной, у кого Друзи забирал еду – но одной из немногих, кто не соглашался заключить с ним сделку. Из-за этого у Марики часто возникали проблемы. Например, как сейчас.

Друзи коротко кивнул на нее остальным. Марика быстро показала им язык – и бросилась бежать. К счастью, по дороге к библиотеке ей не встретился Мастер Тит, который терпеть не мог беготни. Она захлопнула за собой тяжелую дверь, глубоко вздохнула и кивнула молчаливому Мастеру Либри. Тот подслеповато прищурился, силясь рассмотреть вошедшего, и наконец кивнул в ответ, узнав Марику. Она была здесь частым гостем.

Марика прошла вдоль полок и выбрала несколько книг. Вернулась со стопкой к большому столу у окна. Придирчиво осмотрела корешки. Взяла в руки «Легенды Аргении», пролистала, нашла место, на котором остановилась вчера. Со вздохом закрыла, отложила в сторону и открыла толстенный том «Истории королевства Аргении».

Да, Друзи был проблемой. Но не единственной. И уж точно не самой серьезной.

* * *

Ученики прибывали в Кастинию круглый год, и были при этом самых разных возрастов – магические способности открывались у каждого в свое время. Чаще всего это случалось у подростков, но приходили и совсем маленькие мальчики семи-восьми лет, и взрослые бугаи вроде Друзи, попавшие в школу слишком поздно.

Из-за такого разношерстного и постоянного потока ученики делились на классы не по возрасту, а исключительно по способностям. Многим ученикам из простого народа приходилось вперед осваивать грамоту и арифметику прежде, чем они могли перейти к более сложным занятиям. Первая ступень курсов содержала общие предметы, те же, что проходили в Королевском колледже Аргении, стоявшем в центре столицы – Кастиния была престижным заведением, и считалось, что ее выпускники помимо магических знаний должны быть эрудированы не хуже королевских студиозусов. Марика ждала, что в школе магов ее сходу будут обучать магии – но кроме уроков Мастера Леви, на которых они тренировались сдерживать свою силу, пока что ничего волшебного не было и в помине.

За исключением Дора. Его вполне можно было записать в разряд чудес – и способность возникать из ниоткуда, и способность добывать из ниоткуда яблоки. Однако к ним прилагалась любовь как внезапно исчезать, так и жонглировать яблоками – и любыми другими предметами, которые попадались Дору под руку. В сочетании с абсолютной невозмутимостью и нежеланием предчувствовать ожидания окружающих Дор тоже порой становился проблемой, и находиться рядом с ним было небезопасно.

Кроме того, у Марики было множество сложностей, с которыми остальным ученикам сталкиваться не приходилось. Марика ломала голову, придумывая, как помыться так, чтобы никто не увидел ее. Да что там – даже отлучиться по нужде было сложной задачей, требующей предварительного планирования. А как незаметно для всех пережить ненавистные три дня в месяц? Марика не спала ночами, гадая, можно ли вообще скрыть ото всех тот очевидный факт, что она – девочка.

И все-таки даже это не было ее самой главной проблемой.

Главной проблемой был Кит. Который так и не знал, что она учится в Кастинии.

* * *

Марика представляла себе, как он обрадуется, когда увидит ее, как они снова будут проводить время вместе. Как он будет помогать ей – всякий раз, воображая возможные трудности, Марика твердила себе: «Ничего, Кит мне поможет». Она представляла себе много трудностей, даже опасностей. Она – не без участия Доры – была почти готова к тому, что будет тяжело.

К чему Марика была совершенно не готова, так это к тому, что Кит ее не увидит. Не заметит. Не узнает. Быть может, не будь Марика Волком, она смогла бы окликнуть его тогда – и все бы пошло по-другому. Вся история мира пошла бы по-другому.

Но она была слишком гордой – и слишком рассчитывала на его удивление и радость. Поэтому, пролежав всю ночь без сна в холодной общей спальне, наутро Марика снова сказала себе: «Кита не существует». И добавила, чтобы победить накатившую после этих слов пустоту: «Я пришла в Кастинию, чтобы стать магом. И я им стану».

Но убедить себя во второй раз оказалось не так-то просто. Каждое утро в столовой она всем своим существом чувствовала – он здесь. Глаза безошибочно выискивали среди учеников голову с золотыми волосами, слух легко вычленял в общем гуле резкий голос. И когда однажды утром Марика внезапно ощутила странную пустоту, она тут же поняла – Кит еще не пришел. Он появился в конце завтрака, и Марика, ни разу не взглянувшая в его сторону, точно знала, что он был запыхавшимся и взъерошенным, и, не прислушиваясь, отчетливо различила сердитое и веселое одновременно: «Почему никто меня не растолкал?»

Но ведь Марика знала, что его больше нет. Встречая Кита в столовой, в коридорах, в библиотеке, во дворе, она хорошо помнила, что его больше не существует. И потому не смотрела, не прислушивалась, не замечала.

Кита больше не было.

И каждый день она вновь и вновь встречала его.

* * *

– Добрый вечер.

Дор, как обычно, неожиданно возник из-за спины. В первые недели Марика неизменно пугалась, но с тех пор успела привыкнуть. Она даже научилась предугадывать его появление по легкому запаху яблок, который всегда на несколько мгновений опережал Дора.

– Где ты был? – спросила Марика, не отрывая глаз от книги.

– Как твои дела? – вместо ответа спросил он, заглядывая ей через плечо.

– Встретил в галерее Друзи и его… друзей, – хмыкнула Марика.

Дор фыркнул за спиной. Шутку про «Друзи и друзей» придумала она, и долго не могла поверить, что никому в школе не пришло в голову такое. Впрочем, они могли просто побояться это озвучить.

– И как?

– Пришлось убегать, – пожала плечами Марика.

– Надо полагать, успешно, – Дор хрустнул яблоком. На страницу книги упало несколько капель.

Марика не ответила, продолжая читать. Если убежать от Друзи и его друзей не получалось, это обычно бывало заметно. Предполагалось, что с разными увечьями следовало идти к Мастеру Окиэ – но Марика предпочитала справляться своими силами. Ушибы, синяки, ссадины и даже трещины в кости она могла вылечить сама, этому ее научили дома. А вот осмотр Мастера Окиэ мог обернуться полным провалом.

– Леви переводит нас, – заметил Дор после долгого молчания, прерываемого лишь хрустом яблока и шелестом страниц. Марика наконец подняла на него глаза.

– Серьезно? Откуда ты узнал?

– Он сам сказал мне только что, – улыбнулся Дор – как всегда, не только губами, а всем лицом.

– Эгей! – Марика вскочила из-за стола. – А Друзи?

– Издеваешься? – улыбка Дора стала еще шире.

Глаза Марики загорелись.

– Думаешь, Леви научит нас сходу чему-нибудь полезному?

– Во всяком случае, – весело прищурился Дор, – он не сможет больше запрещать нам чему-нибудь научиться.

* * *

– Теперь, когда вы умеете сдерживать себя, мы можем приступить к магии, – Мастер Леви обвел взволнованный класс взглядом, не останавливаясь ни на ком конкретно, но так, чтобы каждый чувствовал – его видят.

Они сидели кругом на полу – все, кто перешел на вторую ступень обучения. Из высоких окон на них падал свет, но деревья здесь подходили вплотную к зданию школы, и потому в этом классе даже в самый солнечный день стоял полумрак. Марике всегда было здесь хорошо. Циновки, расстеленные на каменных плитах, напоминали о деревянных половицах дома, к тому же в классе Мастера Леви не нужно было сидеть за партой, как на других занятиях. Марика привыкла учиться в движении, в действии – корпеть над переписыванием скучных книг ей вовсе не нравилось. Хотя теперь Марике и давали для этого кучу бумаги.

Совсем как Киту дома.

Она встряхнулась и сосредоточилась на том, что говорил Мастер Леви, который теперь ходил внутри небольшого круга, образованного учениками:

– …Именно поэтому так важно захотеть то, что вы собираетесь сделать. Заклинание – не набор правильных слов и действий, которые обязательно приведут к ожидаемому результату. Это умение трансформировать силу, которую вы чувствуете в своих руках, и направить ее в нужное русло.

Мастер Леви остановился.

– Каждый из вас, придя сюда, уже продемонстрировал какое-то умение. Я хочу, чтобы сейчас вы повторили его – но уже пользуясь теми приемами, которым я научил вас раньше. Кроме тебя, Маар, – Мастер Леви повернулся к ней и усмехнулся уголком рта. – Тебе стоит попробовать что-то… поспокойнее.

Но Марика не слушала его. Она, как и все остальные ученики, наблюдала за Дором. А тот доставал из кармана яблоко, подкидывал наверх – и оно замирало в воздухе рядом с предыдущими, образуя в воздухе дугу. Редкие солнечные лучи отражались на гладких боках яркими каплями света.

Когда Дор достал седьмое яблоко, Мастер Леви нахмурился и сказал:

– Я думаю, достаточно, Дориан.

Дор покраснел, и яблоки со стуком упали на пол. Марика успела поймать одно из них.

– Как у тебя помещается в кармане столько? – задумчиво спросила она, когда все вокруг стали пытаться повторить свои первые заклинания.

– А в этом и состоит главное волшебство, – загадочно улыбнулся Дор.

* * *

Когда они перешли на следующую ступень по классу магии, Друзи и компания на время отстали от Марики с Дором – то ли боялись, что теперь их могут в ответ заколдовать, то ли переключились на новеньких, дразнить которых было проще и безопаснее. Несколько недель спустя освободилась и комната одного из выпускников, и Марику с Дором переселили в нее из общего дормитория. В маленькой коморке только и было места, что на две узких кровати, два стула да стол, но Марике она показалась раем.

А еще – напомнила комнату, в которой она спала дома.

Вдвоем с Китом.

Теперь стало куда проще переодеваться, куда спокойней спать, куда удобнее учиться. Дор был идеальным соседом: отсутствовал большую часть времени, оставался бесшумным, когда Марике надо было помолчать, и болтал всю ночь напролет, когда ей нужно было поговорить.

И Марика почувствовала, что у нее наконец-то начинает получаться. Тепло в руках, появившееся, когда она прошла через маленькую калитку, все чаще превращалось именно в то, что нужно. Теперь ушиб можно было вылечить простым прикосновением, унять головную боль, проведя рукой по лбу. Если становилось темно, можно было вызвать свет, если холодно, согреться.

И Мастер Леви был прав – для этого требовалось только захотеть. Разумеется, в этом и состояла главная сложность. Чтобы чары длились дольше нескольких мгновений, необходимо было понимать, как устроен сам процесс, знать его причины и последствия. Но на занятиях Мастер Леви объяснял принцип действия простейших заклинаний со светом, воздухом, водой, огнем. О том же, как устроено человеческое тело, Марике уже рассказывали дома, поэтому теперь она смогла быстро перейти от зелий, мазей, и заговоров к чистой магии.

Дора интересовали только яблоки. Иногда он жонглировал ими – или при помощи магии, или попросту руками. Порой яблоки падали – Марика научилась ловить их, не глядя. Она по-прежнему не знала, откуда Дор берет их, как и не знала, куда он постоянно пропадает. Но это Марику не особо и волновало. Все детство она росла, окруженная лишь Лесом и его обитателями. Сейчас ее окружали каменные стены школы и ее ученики – но какая, в общем-то, разница? Она привыкла быть одной.

Пока к ним не приехал Кит.

* * *

– Эй, ты!

Марика обернулась. Она снова сидела в боковой галерее – здесь редко кто-нибудь ходил, поэтому она и полюбила это место. Но были у него и свои недостатки: например, когда Друзи с друзьями находили ее тут, им мало кто мог помешать. Однако в последнее время они не трогали ее, поэтому Марика расслабилась и разрешила себе вернуться сюда.

– Думал, мы забыли про тебя? – скрипучий голос Друзи приближался, и Марика понимала, что бежать надо сейчас. Обычно у нее были неплохие шансы – Друзи бегал не особо быстро, а его друзья, видимо, не решались обогнать предводителя.

Но убегать не хотелось. В конце концов, она была Волком. Ну а Друзи…

– Нет, – громко ответила Марика, легко спрыгнув с перил и повернувшись к ним.

Компания остановилась. Они тоже привыкли, что жертвы от них убегали.

– Хотя и удивлен, что не забыли, – продолжила Марика. Тепло, прилившее к ладоням с особой силой, будто шептало на ухо дерзкие слова. – У тебя же с памятью должно быть плохо, Друзи.

– С чего это? – прищурился он – толстые щеки почти скрыли глаза.

– Ты же жаба, – улыбнулась Марика.

Конечно, Дор предупредил ее, чтобы она никому не открывала свой дар видеть чужое хедийе. Но Марике не терпелось сказать об этом с того момента, когда она впервые услышала имя Друзи. Дуруизи. Жаба. Жаба и жабята… Марика хихикнула.

А Друзи… сошел с ума. Марика видела раньше, как он злился. Как угрожал, кричал и ругался, как унижал, насмехался и избивал. Но никогда раньше она не видела Друзи в бешенстве. Его щеки из розовых стали пунцовыми, маленькие глаза налились кровью, огромные руки сжались в кулаки, и он двинулся на Марику.

«Вот теперь точно пора бежать», – пронеслось в голове – но ноги словно приросли к полу, и Марика с ужасом и изумлением наблюдала за тем, как Друзи приближается к ней. Ладоням стало жарко – то ли от магии, то ли от страха, – но Марика решила, что страх ей не поможет. А вот магия могла.

«Главное – очень сильно захотеть», – подумала Марика, глядя прямо в багровое лицо Друзи.

Если провести рукой по лбу, боль в голове исчезнет. Марика знала, как сделать так, чтобы она исчезла. Значит, она могла сделать и так, чтобы эта боль появилась.

Волк, лежавший под каменной стеной, поднял морду и прислушался.

Друзи внезапно остановился. Краснота пятнами сошла с его толстых щек, уступая место зеленоватой бледности. Друзи качнуло в сторону, он громко застонал и схватился за голову.

Ладони обожгло болью, так сильно, что Марика с удивлением на них посмотрела – и увидела, как на коже проступает несколько капель крови. Она слышала, как «друзья» окликают сначала Друзи, а потом и ее, но не могла оторвать взгляда от своих рук. Крики становились все злее, все громче, и огромным усилием воли она подняла глаза – ровно в тот момент, когда вся компания бросилась на нее.

Чтобы в следующее мгновение остановиться, будто врезавшись в невидимую стену. Марика изумленно уставилась на них, но взгляды «друзей» были устремлены ей за спину. Она обернулась.

Позади нее стоял Дор – скрещенные руки с растопыренными пальцами он выставил перед собой, повернув ладонями к лицу, и слегка наклонился вперед, отставив назад ногу. Но Марику поразила не его странная поза, а выражение лица. Никогда раньше она не видела Дора таким.

Он выпрямился и опустил руки.

– Идем, – бросил Дор, схватил Марику за локоть и потянул за собой. Ни Друзи, ни его «друзья», кажется, не пытались их преследовать.

Дор молчал всю дорогу, пока они не дошли до своей комнаты. Там он наконец отпустил Марику – ей казалось, что его ладонь обжигала кожу даже через рукав балахона.

– В чем дело? – спросила Марика, сев на кровать. Молчание Дора и его лицо пугали ее. Он не улыбался – ни в одной черте не осталась ни намека на уже привычную ей лучистую радость. Вместо ответа Дор поднял и повернул ладони к ней, и Марика увидела, что они все как будто в синяках.