Текст книги "Донабер (СИ)"

Автор книги: Димир Юлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Вот ваша комната, – она отперла одну из дверей, – располагайтесь, ужин вам сейчас принесут. Желаете чего-нибудь выпить?

– Пива, – ответил гоблин, шагнув в комнату, – светлого. Литр.

– А вы, господин, – обратилась Олли ко мне.

Спиртного мне совсем не хотелось. Голова и так шла кругом, от всего происходящего. Не каждый день выпадает возможность, очнутся в чужом мире, где бродят говорящие ящерицы, поют песни гоблины и приплясывают тролли.

– Нет, спасибо.

– Тогда я заварю вам своего чая. Видно у вас был трудный день, и вам нужно расслабиться и хорошенько выспаться.

С этими словами Олли оставила нас. А через некоторое время в комнату вошла слизья, так назывались слизкие женщины, и принесла нам поднос с ужином, пивом и чаем. Жаркое оказалось просто отменным. Чай был из каких-то трав, и больше всего по вкусу напоминал смесь ванили с мятой. Не скажу, что бы он был таким уж вкусным, видимо к нему надо было просто привыкнуть, однако выпил я его с удовольствием. Так как в горле моем давно уже была настоящая пустыня. Громобой же довольно быстро покончил со своим пивом, и, не раздеваясь, завалился спать. Он только снял с себя пояс и положил его рядом, чтобы в случае чего он оказался у него под рукой. Я же перед сном сходил в хваленый душ. Он представлял собой маленькую комнатку, с деревянной бочкой под потолком, из которой вниз торчал краник. К моему удивлению вода оказалось довольно таки теплой, и пахла какими-то травами. Мыла, правда, в душе не оказалось, зато висело небольшое зеркало, причем самое настоящее, и пушистое полотенце рядом с ним. Я понежился пару минут под этим так называемым душем, смывая с себя вместе с запахом пота, и накопившуюся за день усталость. Журчание воды успокаивало, и настраивало на размышления. Как я все-таки здесь оказался? Что это? Какой-то портал, или может дыра в пространстве? И что с моей памятью? Почему я все помню о Земле, но ничего конкретно о себе, о своих родных, друзьях. Что это за выборочная амнезия? И почему я тогда помню о своем доме. Почему из всего, что касается непосредственно меня, я помню только его? И как все замечательно получилось с Громобоем. Он как будто специально оказался в нужном месте, в нужное время. Как будто кто-то умышленно это устроил. Ведь что бы я без него тут делал? А эта магия? Откуда она у меня? Какие-то донаберы к которым и я получается отношусь. Но откуда это все взялось? Ведь у нас магия бывает только в сказках, какое отношение я к ней имею. Проклятье! И зачем мне все это нужно? Сидел бы дома, смотрел телик, читал книжки. Нет, угораздило сюда попасть. Хотел бы я знать, кто за этим всем стоит. Уж я бы ему показал. Я погрозил неизвестно, кому кулаком и закрыл кран. Вытерся полотенцем, обмотал его вокруг пояса, посмотрелся в зеркало. Да это я. Лицо мое, родное. На душе как-то сразу стало легче. Я вышел из душа. На столе догорала свеча. Громобой лежал на спине и тихонько похрапывал. Я подошел к нему, посмотрел на его лицо. В отблесках свечи оно приобрело сероватый оттенок.

– Спасибо тебе, – тихонько прошептал я, – без тебя я и не знаю, чтобы делал.

В ответ гоблин, что-то невнятно пробормотал, и повернулся на бок, спиной ко мне.

Ну ладно, ладно. Не буду тебе мешать. Пора спать. Утро вечера мудренее. Я задул свечу, лег. Думал, что заснуть, быстро не получится. Однако и сам не заметил, как почти тут же провалился в сон. То ли чай так на меня подействовал, то ли пахучая вода в душе, а может я просто вымотался за день. Впрочем, это не так уж и важно.

Глава 2.

Камнеед.

Проснулся я от страшного грохота. Кто-то со всей силы колотил в дверь. За окном еще было темно. И в комнате царил полумрак.

– Что происходит? – спросил я Громобоя, подымаясь с постели.

– Не знаю, но это мне совсем не нравится.

Держа в руке свой ремень, он подошел к двери и повернул ключ. Тут же та распахнулась от мощного удара, и в комнату, не удержавшись на ногах, влетел гоблин, которого я видел внизу. Он споткнулся об порог и растянулся на полу. Громобой выглянул в коридор и тут же захлопнул дверь. Тем временем незваный гость попытался подняться, однако мой спутник сделать это ему не позволил. Он уселся ему на спину и заломил руку.

– Тихо, тихо дружок. Не надо дергаться, – прошептал он ему в ухо, – Веди себя спокойно и ничего с тобой не случится.

– Отпусти меня, придурок, – с трудом переведя дух, ответил тот, – я пришел вас предупредить.

Говорил он, с трудом ворочая языком. По всей видимости, был изрядно пьян.

– И для этого ты поднял столько шума?

– В гостинице кроме вас нет ни одного постояльца. Сейчас не сезон для слизи, ты же знаешь. Поэтому разбудить кого-нибудь кроме вас я не мог. А на легкое постукивание вы не отвечали.

Громобой посмотрел на меня. Я пожал плечами. Делай, как считаешь нужным, а сам принялся быстренько одеваться. Было у меня такое предчувствие, что поспать этой ночью больше не удастся.

– Кто ты и о чем хотел нас предупредить? – спросил тем временем Громобой, не отпуская своего пленника.

– Я Камнеед из клана Танцующих гор. Мои собутыльники, люльфы, хотят убить тебя, а этого чела взять в плен.

Его собутыльники люльфы? Удивился я. Это что еще за напасть? Я думал они люди. Как я мог ошибиться?

– И зачем им это нужно? – продолжал допрос Громобой.

– Откуда я знаю. Я перебрал и отрубился, прямо за столом. А когда пришел в себя услышал, как они об этом шепчутся. Так что вам нужно делать ноги, и побыстрее.

Громобой на какой-то миг задумался, а затем отпустил его руку и поднялся на ноги. Камнеед кряхтя поднялся вслед за ним.

– А почему ты помогаешь нам? – спросил я. – Ведь они твои друзья, а мы тебе никто.

– Друзья, – хмыкнул гоблин, – где ты видел, чтобы люльфы дружили с кем-нибудь кроме себе подобных. Мы наемники. Охраняем это селение. Вчера получили месячное жалование, вот и пропивали его. А ты, друзья. Чудной ты какой-то. Вот он, хоть я его вижу в первый раз, для меня ближе, чем они в сотню раз. Потому что его кожа, так же как и моя зеленого цвета.

– Ладно, хватит болтать, – подал голос Громобой, – они говорили, когда собираются напасть?

– Этого я не слышал. Они оставили меня за столом, а сами ушли, даже не расплатившись. Грязные полукровки! Пришлось мне за всю выпивку платить. Ну, я с ними за это еще посчитаюсь.

– Конечно, конечно, – поддержал я его, – ты уже сейчас с ними считаешься.

– Да? – удивился он.

– Ну да. Помогая нам, ты мешаешь им.

– И, правда, ик, – икнул он.

– Нам нужно уходить отсюда. Скорее всего, они объявятся под утро, когда сон самый крепкий. Так что не будем терять время.

– А куда пойдем-то? – спросил я, выходя вслед за гоблинами в коридор.

Громобой приложил палец к губам.

– Тс-с.

Ремень в его руке, тут же затвердел. Камнеед оценивающим взглядом осмотрел это оружие и опять икнул.

Стараясь не шуметь, мы спустились по лестнице. Из-за дверей не доносилось ни звука. Громобой осторожно выглянул в зал. Свечи не горели. Со столов было убрано. Входная дверь заперта изнутри на массивный засов. Поманив за собой рукой, мой телохранитель двинулся вперед. Мы последовали за ним. До двери оставалось пару метров, когда за нашими спинами раздались шаги. Мы как по команде обернулись, готовые к самому ужасному. Однако это был всего лишь Нигур.

– Вы куда это собрались? – тихонько, полушепотом спросил он. – А ты, дурья башка, – обратился он к Камнееду, – я же сказал тебе разбудить их и вести ко мне. А ты что делаешь?

– А я, это… – растерялся гоблин, – забыл, ик.

– Врезать бы тебе хорошенько, чтобы протрезвел. Идите сюда. Выйдите через черный ход.

Мы с Громобоем переглянулись. Хрен поймешь, что происходит.

– Давайте быстрее, – чуть повысил голос гном, – скоро рассвет, а мне разборки в моей «Пещере» ни к чему.

Вот так, у каждого свой интерес.

Нигур проводил нас до черного хода. Перед самым выходом он вручил Камнееду массивный двуручник в потертых ножнах.

– Да согреет вас вечный огонь, – прошептал он на прощанье, и запер за нами дверь. Мы оказались в каком-то темном переулке, зажатом между домами. Темнота была такая, хоть глаз выколи.

– Ты знаешь куда идти? – прошептал Громобой, обращаясь к нашему нежданному спутнику.

– Конечно, – ответил тот, – Сейчас повернем за угол гостиницы и выйдем на Кабацкую улицу, а там и до ворот не далеко.

Но только, мы подошли к углу здания, как совсем рядом раздались легкие шаги. Гоблины тут же бросились на землю, а я остался стоять, нечего не понимая. Однако Громобой тут же дернул меня за ногу, и я упал прямо на него. Шаги тут же затихли. Как будто кто-то прислушивался. Я лежал, не смея даже вздохнуть. По лицу градом катил пот, хотя на улице было совсем не жарко. Наконец незнакомец продолжил движение, и вскоре шаги его стихли.

– Кто это? – чуть слышно произнес я.

В ответ оба гоблина зашипели на меня, мол, молчи, ни звука. Наконец мы поднялись. Камнеед пошел первым. Он держал меч в руках, не вынимая его из ножен. Я шел вторым, за мной Громобой.

Небо начало сереть. Звезды одна за другой таяли в нарождавшемся дне. На востоке заалел небосклон, предвещая приход светила. Мы повернули на улицу, которая вела непосредственно к воротам, когда идущий впереди меня гоблин вдруг тихонько ойкнул и начал заваливаться набок. Я ничего не понял. Что произошло? Почему он падает? Он что, все еще пьян? А вот Громобой все понял сразу. Он бросился ко мне, и сбил меня своим телом на землю. Как раз в этот миг что-то со свистом пронеслось над нами. Я был в шоке. Что это? Какое-то насекомое? Я повернул голову. Камнеед лежал на боку, а из его глаза торчала оперенная черным, стрела. Так вот что просвистело. По нам стреляют из луков. Гоблин схватил меня за руку, и одним мощным рывком отбросил за угол ближайшего здания.

– Сиди здесь и не дергайся.

Я только кивнул. Первый раз на моих глазах убили человека. Хотя, Камнеед и не был человеком, легче мне от этого не становилось. Желудок взбунтовался, и я, повернувшись набок, выплеснул его содержимое на грешную землю. Слегка полегчало. Я вытер губы, тыльной стороной ладони. Меня била крупная дрожь. Вот и приключения. А здесь оказывается, убивают. Причем на самом деле, не понарошку. Господи, спаси и сохрани.

Пока я приходил в себя, Громобой выскочил на середину улицы, подхватил двуручник, и скрылся за зданием на противоположной стороне. В этот момент открылась дверь в дом, за которым прятался я и на улицу вышел слиз. На нем не было никакой одежды. Пучок на его голове был чахлый, как будто кто-то старательно пытался удалить его с головы владельца. Сам же владелец опирался на сучковатую палку, и еле передвигался. Он повернулся в мою сторону, и его глаза расширились от удивления.

– Ты что здесь делаешь? – в его голосе зазвучали стальные нотки.

Он тут же весь подобрался, расправил плечи и решительно шагнул ко мне. Палка в его руке взмыла вверх для удара. Я все еще был не в себе, и у меня не было никаких сил что-либо предпринять в ответ.

Ну все, сейчас он меня долбанет. И тут слиз наступил на мой вчерашний ужин. Нога его поехала, и он со всего размаху грохнулся на спину. В меня полетели комочки земли, вперемешку с кое-чем не совсем приятным. Но на такую мелочь я не обратил никакого внимания. Спасенный таким образом от унизительного избиения я вскочил на ноги, со всего маху пнул в бок, начавшего было подниматься ящера, и рванул в ту сторону, где скрылся Громобой. По ходу движения я перепрыгнул через беднягу Камнееда, мир его праху, и забежал за дом на противоположной стороне улицы. Громобоя нигде не было видно. Я оказался на соседней улице, идущей параллельно нашей, и решил идти вперед. Скорее всего, гоблин направился туда же. Ведь стреляли вроде как с той стороны. Скорее всего, возле ворот нас уже ожидали. Пройдя пару кварталов, я оказался у последнего дома. За ним, на расстоянии метров трех, возвышалась стена. И тут со стороны ворот я услышал какие-то крики и звон оружия. Я осторожно двинулся в ту сторону. Моему взору предстала следующая картина. Перед воротами валялись трое мертвецов. Это явно были те люльфы, которых я принял за людей. А над ними с двумя, трофейными мечами, орудовал Громобой. Ему противостоял четвертый люльф. И было видно, что приходится ему совсем плохо.

Уже практически рассвело. Из домов на шум вышло множество слизов. Они стояли полукругом, на приличном расстоянии от сражавшихся. А между ними и поединщиками выстроились вооруженные стражники. Они, к моему удивлению в схватку не вмешивались.

Наконец Громобой выбил меч из рук своего врага и мощным ударом снес ему голову. Мне опять стало не по себе, но я приказал своему желудку вести себя прилично, и, стараясь не смотреть на трупы, бросился к Громобою. Тот повернулся на звук моих шагов, изготовившись отразить атаку, а когда увидел, что это я, расцвел в улыбке и опустил мечи.

– Ну как ты? – спросил он меня, – Все нормально?

Я кивнул. На глаза накатились слезы. За это утро я пережил, наверное, больше, чем за все свои двадцать лет до этого. Он понял мое состояние и, положив мне руку на плечо, сжал его.

– Ничего, все позади. Теперь нам ничто не угрожает.

К нам приблизились стражники. Двое из них оказались гоблины.

– Там на улице Камнеед, – сказал им Громобой, – один из этих, – он кивнул в сторону люльфов, – вогнал ему стрелу в глаз.

Гоблины переглянулись, и, не говоря ни слова, отправились в указанном направлении.

– Доброго дня, Громобой, – подошел к нам слиз в богато расшитой золотом и драгоценными камнями одежде. Чуть сзади него стояли облаченные в кирасы ящеры, сжимавшие в руках копья с массивными наконечниками. Личная охрана, по всей видимости.

– И тебе доброго дня, Сауз, – ответил на приветствие гоблин.

– Ты, как я вижу, не можешь жить спокойно.

– Они первые напали на нас. Убили твоего стражника. Хотели убить меня и моего подопечного.

Сауз взглянул на меня своими желтыми глазами. Видимо вид у меня был, тот еще, и он, скорчив гримасу, отвернулся.

– Кто-то может подтвердить твои слова? – перевел он взгляд на Громобоя.

– Да, хозяин гостиницы, Нигур.

– Замечательно, – Сауз потер ладошки друг о друга, – Эй! Кто-нибудь! Приведите сюда этого гнома.

– Я здесь, ваша светлость, – тут же, как будто из-под земли появился Нигур.

– Ты подтверждаешь, что эти люльфы первыми напали на этого разумного, – он кивнул в сторону Громобоя, – и на его спутника.

– Да, ваша светлость, подтверждаю.

– А откуда тебе это известно?

– Ваш стражник Камнеед из клана Танцующих гор, сообщил мне сегодня вечером, что эти четверо полукровок хотят напасть на этих разумных.

– Да? А откуда он это узнал?

– Они отдыхали вчера вместе, и он случайно услышал их разговор об этом.

– Приведите сюда Камнееда, пусть он подтвердит, что все сказанное этим гномом, правда.

– К сожалению, ваша светлость это не возможно, – подал голос один из его охранников.

– Это еще почему? – удивился Сауз.

– Потому что он мертв. Убит вот этой стрелой, – и он протянул своему господину стрелу с черным оперением.

Я тут же узнал ее.

– Проклятые люльфы!– разгневался Сауз, – Что за сволочной народ. Такого ратоборца угробили. Вот что, – повернулся он к Громобою, – заплатишь в казну четыре серебряных. За каждого убитого, и чтобы через час вас тут уже не было. Ясно?

Громобой кивнул.

– Вот и отлично, – с этими словами Сауз развернулся и сопровождаемый охраной, удалился.

– Фух, – гоблин вытер пот со лба, – вроде как пронесло. Но что им от нас надо было, не пойму.

Я тем более был не в курсе, какая такая муха укусила этих люльфов.

– Вам не мешало бы привести себя в порядок, – обратился тут Нигур ко мне, – а то вы ужасно выглядите.

Я окинул себя с ног до головы. Да, видок тот еще. Грязь вперемешку с блевотиной. Да и запашок надо заметить знатный.

– Вот что. Ты Громобой иди плати виру, за этих недоделок, а я свожу Вэла к себе, пусть помоется. А Олли пока его одежду почистит.

– Спасибо тебе, Нури, – хлопнул гоблин гнома по плечу.

– Одним спасибо не отделаешься. Я вижу, ты трофейным оружием обзавелся. Один меч мой.

– Да без проблем. Держи, – он протянул клинок гному, – а второй я в оружейной лавке на что-нибудь более привычное для меня сменяю.

В общем, пока я приводил себя в порядок, Громобой оплатил наложенный на него штраф, вернул меч Камнееда его соплеменникам, а трофейный выменял на боевую двухстороннюю секиру. Для меня же прикупил кинжал с узким, тридцатисантиметровым лезвием, в кожаных ножнах.

Перекусив, и закупив провизию в дорогу, мы, наконец, покинули не гостеприимное поселение слизов. Дальнейшее наше путешествие можно назвать скучным. Территория, по которой мы передвигались, была практически не заселенной. И за все десять дней, что мы были в пути, нам встретились только десяток всадников людей, которые не обратили на нас никакого внимания и бродячий цирк, направлявшийся к слизам, которых мы не так давно покинули. Вот и все. Но за эти дни я много чего узнал об Орхейме. О его истории, о

расах его населяющих, о государствах окружающих Срединные земли, о родных островах Громобоя, которые назывались Зелеными островами. Только вот о том, почему мой друг, а после пережитого у слизов, я по-другому его уже и не воспринимал, так ненавидит Аркагрея, он умолчал.

– Как-нибудь в другой раз Вэл, – сказал он мне. – Это длинная и грустная история, и я не люблю лишний раз вспоминать ее.

Настаивать я не стал.

– Расскажи мне тогда о вашем мире, ведь я практически ничего не знаю о нем, – попросил я.

– Кхе, – ухмыльнулся Громобой, – это можно, это я с удовольствием. Ну что же слушай, и старайся меня не перебивать. Лады?

– Лады, – согласился я.

Орхейм, – торжественно, как настоящий сказитель начал свое повествование гоблин, – мир созданный Всевышним. Изначальным и бесконечным. Однако при всем своем величии наше божество имеет и один недостаток – лень. Создав землю, моря, горы, реки, леса и животных он устал. Создавать разумных обитателей для своего молодого мира, ему было лень. Однако без них он не был завершен, и тогда Всевышний из своего большого пальца на правой руке сотворил бога, Энкнора. Он поручил создать ему наделенных разумом существ, и заселить ими Орхейм. А сам отправился отдыхать. Энкнор принялся за дело. Он нашел самое большое дерево нового мира, из которого и вышла первая раса. Раса эльфов. В то время это был единый народ. Однако, Всевышнему, наблюдавшему за своими творениями стало скучно, и он разделил эльфов на светлых и темных. И началась первая на Орхейме война. Длилась одна не одну тысячу лет. Однако победить в ней так никто и не смог, и эльфы заключили мир. Один из экземпляров этого договора до сих пор хранится в Амодриэле, в одном из трех последних городов светлых эльфов.

За то время, что на Орхейме царил мир, а продолжалось это чуть больше двухсот лет, темные эльфы создали с помощью магии новую расу. Это была моя раса. Они создали гоблинов, чтобы те служили им, были их рабами, – при этих словах в голосе Громобоя зазвенел метал, а огромные руки сжались в кулаки. – Светлые эльфы не собирались отставать от своих собратьев, и плодом их трудов стали гномы. Относились они к ним ни как к рабам, но все же те работали на них. Добывая драгоценные камни, золото, железо и другие полезные вещи из недр гор.

Но продолжалось так не долго. Темные эльфы были безумцами. Они хотели постичь все тайны мироздания, возвысится над светлыми, стать на один уровень с Энкнором. Они создавали и создавали моих собратьев, собирая огромную армию. Они пошли дальше и вскоре на свет вышли огромные тролли, и затем еще более огромные огры. Только вот разума в этих создания было все меньше и меньше.

Светлые эльфы так же не сидели, сложа руки. Из их магических мастерских появились лильяне, кентавры, грифоны, слизы.

Орхейм стоял на пороге войны, какой еще не знал до этого. Всевышний в предвкушении столь небывалого зрелища потирал руки. Но не предсказуемы деяния его, и решил он еще более усложнить обстановку и из большого пальца, теперь уже левой руки, сотворил он еще одного бога. Бога, чье имя проклято на веки вечные, и которого теперь все знают как Черного хозяина, и только орки, его создания, осмеливаются произносить его имя вслух –Ткхуту.

Это был бог зла, бог разрушения, бог несущий смерть. Из раскаленного песка Пустыни он начал создавать орков. Этих мерзких, не ведающих жалости тварей. Их орды хлынули от места своего создания и утопили Орхейм в крови. Никто не мог им противостоять, так много их было. Гоблины, тролли, кентавры, грифоны, светлые и темные эльфы гибли под их натиском. А Черный хозяин все никак не мог остановиться. Он превращал и превращал песок в этих кошмарных тварей.

И тогда, видя как гибнут его создания, Энкнор попросил Всевышнего остановить брата. Отец богов, которому к тому времени наскучило наблюдать за происходящим кровопролитием, спал. Когда он разбудил его, тот сперва разгневался на него, но потом, увидев что происходит в Орхейме, его охватила ярость, котороя выплеснулась на младшего сына. Он приказал ему остановиться. Однако тот не захотел его даже слушать. Ослепленный злобой ко всему сущему он создал из своей собственной плоти кошмарных чудовищ, и натравил их на Всевышнего. Тот, хоть и не смог уничтожить плоть от плоти своей, однако создал Нижний мир, или по-другому Ад, куда и изверг своего нерадивого сына, со всеми его порождениями. Орки же остались в Орхейме. Посмотрел, сколько зла они принесли в мир, и ужаснулся Всевышний. И заплакал над убитыми созданиями своими. Ведь все они, начиная от самого последнего огра, до самого высшего эльфа были детьми его. И там, куда капали его слезы, потекли новые реки. А уже из них, по его велению вышла новая раса. Раса, которая остановила орков. Раса, которая и до сих пор главенствует в Орхейме…

Громобой замолчал и взглянул на меня.

– Чего? – спросил я.

– Это была твоя раса, Вэл.

– Что же, замечательно. Приятно когда твои сородичи занимают ведущие позиции в мире.

– Ты только не возгордись, Вэл.

– Ага, сейчас лопну от гордости. Давай дальше рассказывай. Хватит ерунду нести.

Громобой рассмеялся и продолжил:

– С той ужасной войны прошла не одна тысяча лет. За это время мы, гоблины, подняли восстание против темных эльфов, и добились свободы. Так же получили независимость и остальные созданные ими и их светлыми собратьями существа. Однако темным не жилось спокойно. Ненависть клокотала в их сердцах. Они не могли забыть былое могущество, и в своих лабораториях работали над созданием Магии Смерти. Они хотели с ее помощью завладеть всем Орхеймом. Уничтожить посмевших поднять на них руку гоблинов. И самое главное превратить в рабов ненавистных светлых. Однако, как я говорил раньше, они были безумны, и именно их безумие стало виновником их гибели. Они не смогли совладать с той силой, которую призвали с помощью своей магии, и в течение нескольких дней, раса темных эльфов перестала существовать.

Теперь Орхейм практически полностью заселен твоими собратьями. Они живут и на единственном материке Орхейма, который так и называют Материк, и на Бледных островах, и на острове Журавль, и на самом большом острове нашего мира Некросе. Про него я мало, что могу рассказать. Знаю только, что поделен он на две части, и в обеих заправляют всем некроманты. Отсюда и название самого острова. А вообще это жуткое место, и лучше туда не попадать.

Представителей остальных рас осталось не много. На юге Материка, в горах Каменный крест, да в Икаэль-Таоль, что с севера огибают Срединные земли, еще продолжают трудиться гномы. Среди скал Хребта Дракона доживают горные тролли. В Чащобе, самом большом лесну Орхейма еще можно встретить кентавров, лильян, лесных троллей и даже эльфов. Хотя большинство представителей этой старейшей расы обитает за Икаэль-Таолем отсюда, на берегу моря Нер-а-Рон, отделенные рекой Миадальей и Серыми топями от человеческих государств. Только с запада у них есть сухопутная граница с царством Трось. Страну свою эльфы называют Тауль-Таоль. Что, если не ошибаюсь, в переводе с эльфийского, означает Раса Первых. Ну, или что-то в этом роде. Только у них есть свой язык. Все остальные разговаривают на одном общем языке. Так вот у эльфов есть три города: Амодриэль, Таньяоль и Индалониаль. Ну и названьица, язык сломаешь. Правда, называть их территорию страной не совсем верно. Граница у них не охраняется, кто хочет, может свободно передвигаться по их территории. Только вот в свои города они мало кого допускают. Да и сами покидают их не часто. А города их просто огромные. Вот их можно назвать отдельными государствами.

На втором месте после людей по своей численности стоим мы, гоблины. Завоевав свободу, мы покинули Материк, и поселились на Зеленых островах. До этого они были практически не заселены. Там существовала не большая община светлых эльфов, но после того как там появились наши зеленые лица, они спешно их покинули, не желая делить одно жизненное пространство с нами. В те времена, мы были очень воинственным народом. Ведь темные в основном готовили из нас воинов. Это сейчас у нас есть и ремесленники, и землепашцы, и охотники, и мореплаватели. Однако городов мы не строим. Живем небольшими селениями. Острова недаром называются Зелеными. Практически вся их территория покрыта лесами. Хотя сейчас мы их изрядно повыкарчевывали. Только на самом большом острове Эмболо есть горы. Наш народ разделен на кланы. Их шесть. С названиями двух из них ты уже знаком, а вот еще четыре: клан Красных топоров, клан Большой воды, клан Безголовых и клан Ухорезов. Кланы между собой не то, чтобы враждуют, однако находятся в не совсем дружеских отношениях. Но это на Зеленых островах. За их пределами мы практически не обращаем внимания на клановую принадлежность, ведь все мы братья. Но хватит о гоблинах.

Твои собратья остановили орков. Это была долгая война, растянувшаяся на не одно столетие. Вы вытеснили их отовсюду. Их осталось не много, только в Пустыне, из песка которой они и появились.

Со времени своего возникновения люди разделились на множество народов, образовали множество государств. Однако все вы поклоняется Всевышнему. Вы считаете себя чуть ли не выше перворожденных эльфов. Ведь вас создал непосредственно Отец богов, а не один из его сыновей. Кстати, забыл сказать, что со временем, Всевышний отчикал еще несколько своих пальчиков. Те, которые были отрезаны с его правой руки стали покровителями и получили общее название Светлых богов, те которые с левой, уничтожителями – Темными богами. А теперь я назову их тебе по порядку. Начнем с Светлых богов: покровитель гоблинов Гугил, гномов Унакар, слизов Зитс, троллей и огров Машараш, лильян Илия. Так же появились покровитель воды Журич, покровительница огня Фария, покровитель ветра Дуюн, и покровительница удачи, куда же без нее, Хепса. И над всеми ними во главе старший сын Всевышнего, Энкнор. К темным же богам относятся: уничтожительница жизни, а проще говоря, богиня смерти Джарра, уничтожитель удачи, т.е. бог проклятий Бжер, уничтожительница дня, богиня ночи или тьмы Араида, и единственный, созданный не всевышним, а его вторым сыном, единственный сумевший выбраться из Нижнего мира и привести в него свои создания, кровавый бог вампиров – Карон. Но все-таки есть у твоего народа различия касающиеся веры. Некоторые государства признают только Всевышнего, некоторые наряду с ним поклоняются и так называемым покровителям стихий (Журич, Фария, Дуюн), другие признают помимо Отца богов только Хепсу, а есть и такие в которых почитают и Темных богов. В первую очередь это относится к Некросу. Там распространен культ богини смерти.

А теперь я хочу рассказать тебе про Донаберов, раз уж ты ничего об этом не помнишь. И так, как я уже говорил из слез Всевышнего образовались реки, из которых вышла твоя раса. Но одна река, в которую упало больше всего слез, получила такую энергию, что смогла пробить границы между мирами. Как ты уже понял, эта река Белая. И самые первые люди, которые вышли из нее, получили огромную силу. Сперва они наряду со всеми воевали против орков, но тогда они еще не знали о своей исключительности. Шли года, сменялись поколения, но эта сила передавалась от отца к сыну, пока не появился человек, который научился пользоваться ею. Он отыскал своих собратьев, и они построили дом на берегу Белой. Они научились путешествовать между мирами. Некоторые из них не вернулись в Орхейм. Остались в других мирах и построили там новые Дома. Такой Дом и стоит в твоем мире. Обладая великой силой донаберы стали хранителями равновесия во всех мирах. Однако главная их задача не допустить открытия врат в Нижний мир. Всего их девять. И все они находятся здесь, в Орхейме. Шесть из них совсем маленькие. Их можно назвать даже не вратами, а дверцами. Двое довольно большие, через них могут пройти любые твари населяющие Ад, кроме самого Черного господина. Для него доступны только одни единственные врата. Их еще называют Дарагран. Это тоже на эльфийском – черная дыра.

Только единожды, около двух тысяч лет назад, одному темному магу удалось открыть одни из двух больших врат. Именно тогда в наш мир пришли вампиры, и их покровитель Карон. Донаберы немного опоздали, и эти твари остались в нашем мире.

Теперь же открыть врата удалось Аркагрею. Это произошло около ста лет назад. Слава Всевышнему, это были одни из малых врат, и проникнуть в Орхейм удалось не очень сильным демонам. Однако их было довольно много, и ужасных дел они натворили предостаточно. И опять донаберы выступили на защиту нашего мира. Вместе с другими жителями Орхейма они одолели полчища Аркагрея, а самого его заточили в последней башне, оставшейся от темных эльфов, в Энкарионе. Уничтожить колдуна им не удалось. Очень уж сильным он оказался. Из пяти донаберов остался один. Он был очень слаб. Перед тем как уйти в свой Дом, он сказал, что придет время, и Аркагрей сможет вырваться из своего заточения. Но перед тем как это произойдет, в Орхейме появится донабер. А затем Дом просто исчез, а вместе с ним и последний донабер Орхейма.

Вот такая история. Во всяком случае, так я ее слышал от моего деда Пищелюба.

Громобой замолчал. Молчал и я.

* * *

Изумрудно-зеленая долина раскинулась до самого горизонта. Глубокое голубое небо казалось прозрачным, и я то и дело поглядывая на него, ловил себя на мысли, что вот сейчас увижу его дно. Однако, кроме плавающего в нем желтого диска солнца, разглядеть мне больше ничего не удавалось.

Шагавший рядом со мной Громобой был как обычно в отличном настроении. Он что-то напевал себе под нос, и, бросая на меня мимолетные взгляды, улыбался. И тут он вдруг остановился. Песенка его смолкла, и он стал настороженно всматриваться вперед.