Текст книги "Вендетта по-русски"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Но тогда нужно оперировать все – лицо, шею, да и фигуру подкорректировать в несколько этапов.

Когда этим заниматься? Дочка ещё маленькая – четыре года и восемь месяцев. Можно, конечно, нанять няню и лечь в клинику, но как оставить Руслана без присмотра?..

Матвей вызвался отвезти её домой на "Волге", принадлежащей "Самаритянину", и Алла согласилась – верный оруженосец, он же личный водитель, занят допросом пленника, его "вольво" – на стоянке перед её подъездом, а сама она ещё не могла водить машину.

После недавнего втыка, устроенного Аллой номинальному руководителю фирмы, которого "самаритянки" за глаза называли зиц-председателем, Матвей стал более активно участвовать в делах. Правда, на задания он не бегал, да и вообще не способен бегать по причине немалого веса и объемистого живота, но все же бросил вредную привычку язвить в адрес сокурсниц-сыщиц. Мало того, извинился перед "самаритянками" за свое ехидство и прочее недостойное поведение, они его великодушно простили, и теперь в коллективе воцарился мир. Он даже перестал пользоваться для личных целей "Волгой", которую верная боевая подруга дала сокурсникам для оперативной работы, и ездил на работу и домой на общественном транспорте, – в общем, исправлялся на глазах.

По дороге зазвонил Аллин мобильник. Ответив, она услышала голос подруги:

– Алла, это Лида.

– Как ты, Лидусь?

– Нормально. Я просила не давать мне общий наркоз, после него так долго отходишь. Мне сделали операцию под местной анестезией. Задета межреберная артерия, потому крови было так много. Хирурги сделали электрокоагуляцию и кровотечение прекратилось.

– Сколько ты там пробудешь?

– Хочу через несколько дней выписаться.

– Подруга, ты в своем уме?

– А зачем мне здесь лежать? На перевязки меня Андрей отвезет, а если назначат инъекции, заплачу медсестре, и она будет приходить на дом.

– Если ты решила – тебя не переубедить.

– Как Макс?

– Недавно звонила в клинику – он уже проснулся. Ветеринары-хирурги говорят, что состояние хорошее, температуры нет, но ему на всякий случай колют антибиотики.

– Бедный мой Максик...

– Ничего, Лидусь, самое страшное уже позади. Заживет как на собаке.

– Дай мне телефон клиники, – попросила Лида.

– Не веришь? – хмыкнула верная боевая подруга. – Пиши. – Она продиктовала номер. – С Агнессой я погуляла, покормила её, она приняла меня хорошо, так что не волнуйся. В данный момент я направляюсь домой. Если Толян уже закончил допрос твоего обидчика, мы сразу прикатим к тебе.

– Не стоит, Ал. Я неважно себя чувствую и хочу поспать, когда снимут капельницу.

– Ладно, раз такое дело, отдыхай. Завтра сообщи, когда тебя выдадут из больницы.

– А разве Андрей не сможет меня забрать?

– Если тебе приятнее лицезреть родного братца, я не против. Он сейчас сидит у меня дома, развлекает Трезора.

– А как мой второй мальчик?

– Скучает, – не стала врать верная боевая подруга, раз уж хозяйка пса решила на днях выписаться. – Но скоро его ожидает большой сюрприз в твоем лице. Придется попросить Толяна держать его покрепче, а то кобель на радостях налетит на тебя и заденет твою рану.

– Нет, Трезор умный, он сразу все поймет, – убежденно произнесла любящая хозяйка.

– Лидок, ты знаешь, где сейчас проживает жена Андрея?

– У своей матери.

– Дай адресок.

– А зачем тебе?

– Жениха для Вики подыскала, – пошутила Алла. Когда подруга продиктовала адрес, она завершила разговор: – Телефонируй о своей выписке, и я передам с Андреем шмотки. В моей одежде ты, конечно, утонешь, но ехать в порезанной и окровавленной куртке – малоприятно.

– Спасибо за все, Ал.

– Кушай на здоровье, – привычно ответила верная боевая подруга.

Перезвонив Тамаре, она сообщила ей адрес супруги Андрея Шевцова и попросила:

– Томик, отправь туда сегодня пару-тройку наших девиц. Пусть под благовидным предлогом познакомятся с Викой и её окружением и разведают все, что можно.

Эльвира Олеговна Серова, в девичестве Мазаева, когда-то считалась первой красавицей на курсе. Девушка приехала в Москву из провинции, её семья достатком не обладала и больше всего на свете юная Эля мечтала удачно выйти замуж, чтобы потом иметь красивые туалеты, драгоценности, хорошую квартиру и желательно – собственную машину.

Возвращаться в родной город она категорически не желала и была готова выйти за любого, кто обеспечит ей московскую прописку. Ну, не за любого, конечно, а за того, кто даст ей возможность иметь красивые туалеты... и далее по списку.

Но увы, чаяниям тщеславной провинциалки сбыться было не суждено москвичи пренебрежительно относились к иногородним девушкам, а особенно – к плохо одетым и не умевшим держаться со столичной развязностью, считавшейся в те времена особым шиком. Сокурсники-москвичи легко поддерживали пустопорожний треп, острили и демонстрировали информированность в области книжных новинок и популярного в те времена "самиздата", сыпали знаменитыми именами, будто знакомы с ними накоротке, были в курсе всех театральных премьер и жизни бомонда.

Все это Эле Мазаевой было недоступно. Острить она не умела, с художественной литературой была знакома лишь в объеме школьной программы, театр не посещала даже в родном городе, а в Москве, где в те времена билеты на модные спектакли можно было купить лишь "по блату" или с огромной переплатой, вообще ни в одном театре не бывала, о многих знаменитостях не знала даже понаслышке.

О её нарядах и говорить нечего. Даже в родном Саранске Эля Мазаева считалась плохо одетой, что уж говорить о столице, где изделия отечественных швейных фабрик носили лишь такие же провинциалки, как и она.

Москвичи среди студентов были наперечет – институт тонкой химической технологии, куда Эльвира Мазаева поступила из-за небольшого конкурса, считался не престижным, выпускников распределяли на химзаводы по всей бескрайней Родине, а снобы-москвичи не желали покидать родную столицу и потому не рвались в их Вуз. Поступали туда лишь те, у кого не было шансов сдать экзамены в более популярный институт или их родители не могли дать взятку за исправление экзаменационной двойки на пятерку. Потому контингент был соответствующий: жаждущие столичной жизни провинциалы, в своем большинстве мечтающие остаться в Москве, и небольшая кучка коренных жителей, державшихся особняком и не пускавших в свои ряды иногородних.

Единственное Элино богатство – красота – высоко котировалось для студенческих романчиков, но обесценилось на рынке невест. Мамаши парней-сокурсников, подобно матери Родиона из фильма "Москва слезам не верит", очень дорожили своими квадратными метрами, и в каждой иногородней девушке видели хищницу, нацелившуюся окрутить сыночка, немедленно наградить его младенцем, прописаться в квартире, а потом отсудить жилплощадь. Потому сокурсники-москвичи женились на местных, а иногородние лишь грустно провожали взглядом очередную счастливицу с обручальным кольцом. Провинциалы сочетались браком с провинциалками, потом бились за отдельную комнату в общежитии, но чаще всего ютились в разных комнатах и лишь изредка имели возможность остаться наедине со своей половиной, договорившись с другими сожителями. А потом чета отбывала по распределению в какой-нибудь далекий город, где есть химфабрика и вакантное место по их специальности.

Эльвира Мазаева себе такой судьбы не желала и от своей мечты не отказалась. Подобно героине вышеупомянутого фильма, она пыталась познакомиться с перспективным молодым человеком, обладателем московской прописки и прочих достоинств.

Но, увы... Хорошо одетых ребят из приличных семей девушка в изделиях саранской швейной фабрики не привлекала, а если они останавливали на ней свое внимание, дело ограничивалось постелью, не более.

Как и многие представительницы её пола, забеременев, Эля пыталась шантажировать виновника, но ничего не получилось. Генетический контроль тогда был не столь популярен, да и как можно заставить жениться парня, спекулируя своей беременностью? Совершеннолетняя, отдалась добровольно, какие проблемы? Залетела – сделай аборт и свободна.

Сделав три аборта, Эльвира приуныла. Остался всего год до окончания института, а перспективного жениха на примете все нет. От ухажеров отбоя нет, да что толку?

Жить в общаге, – а в то время она жила в студенческом общежитии, стирать мужу носки и гладить рубашки ради сомнительного удовольствия считаться женой, – это, по её мнению, участь других, дурнушек. Эльвиру такая судьба не прельщала.

Вернувшись домой, Алла застала такую картину: верный оруженосец сидит на полу в обществе кота и пуделихи. Недавно Толик приобрел игрушку мешочек, набитый столь любимой кошачьим племенем валерианой, но Перс уже через день разодрал её, рассыпав мелко накрошенную траву по ковру, чем вызвал неудовольствие экономки. Досталось обоим – и Толику, и Персу. Однако любитель четвероногих, памятуя о том, в каком восторге был кот, купил в аптеке упаковку травы валерианы в пакетиках. Доза там небольшая, и он решил, что особого ущерба порядку в доме не причинит. Зося Павловна уже ушла, и Толик с чистой совестью позволил любимцу позабавиться.

В данный момент счастливый сэр Персиваль катался по полу – то ложился на пакетик и терся спиной и боками, то подцеплял его коготком и натирал мордочку, то облизывал лапы. В полном восторге были оба – и большой, и малый.

Деми запах валерианы совсем не нравился, и она недовольно кривилась, забавно поднимая верхнюю губу и обнажая ряд мелких молочных зубов. Но ей было любопытно, почему дружок так себя ведет, и пуделиха тоже пыталась принять участие в его играх с пакетиком, но, обнюхав пропахшего валерианой кота, с отвращением трясла головой, терла передней лапкой мордашку и отчаянно чихала.

Полюбовавшись некоторое время на их забавы, Алла спросила:

– Что-нибудь выяснил?

– Ага, – ответил верный оруженосец, не сводя глаз с Перса.

– Толян, да не тяни ты кота за рога! – поторопила Алла скупого на слова Санчо Пансу.

Наконец он оторвал взор от радующей глаз картины и сообщил:

– Этого гада звать Степаном Матвеевым. Мокрух на нем навалом. Два срока мотал, с третьего сдернул. Сперва скитался по деревням, прятался без бабок да документов беглому никак. После в Москву приперся за своей заначкой и прям на вокзале встретил опера, который посадил его на первый срок, Федором Никитичем звать. Тот ему грит: "Замочишь одну бабу, я тя отпущу и документы новые сделаю, а если нет – вся ментовка тя искать будет, из-под земли достанет". Пушкой перед ним потряс, Степка ему свою заначку и открыл. Мужик все бабки загреб и грит: "Отдам, как дело сделаешь". Сказал, где Лидка живет, фотку её показал, псов, грит, не бойся, они смирные. Степан сидел за забором на стройке, где наш пустырь, и пас её неделю. А мы всю дорогу втроем гулять с собаками ходили. А сёдня Лидка одна вышла. Степка с другой стороны вылез, она его сперва не видала, и подгреб к ней. Хотел по-тихому пришить да свалить, а Лидка вроде как почуяла и обернулася. Ну, он ей: "Дай червонец на опохмелку". Она его отшила, а после спиной повернулася, он её ткнул пером, да Лидка уже успела дернуться, не попал в сердце.

– Павла или Андрея знает?

– Не-а, даже не слыхал, кто такие.

– Еще что известно об этом Федоре Никитиче?

– Полтинник ему с гаком.

– Староват для опера.

– Дак он опером был, када Степка первый раз сел.

– В каком году?

– В девяностом. А после этот мент начальником заделался – Степке в зоне один мужик сказал, он в их районе жил.

– А как фамилия этого ментовского начальника Федора Никитича?

– Степан не помнит. Я уж его тряс-тряс – никак. Чё-то, грит, белое.

– Белов, Бельский, Белецкий, Белозерский, Белоцерковский?

– Дак у Степана одна "белая" на уме. Налей, грит, стакан, враз вспомню.

– Налил?

– Щас! Врезал ему, чтоб мозги на место встали, дак без пользы.

– В общем, лошадиная фамилия.

– Чё? – не понял незнакомый с классикой верный оруженосец.

– У Чехова есть рассказ, напоминающий наш случай. А "лошадиной" фамилией оказалась – Овсов. И тут возможен аналогичный случай – к примеру, фамилия ментовского начальника Столицин – от слова "столичная" или нечто в том же духе, – любое производное от названия водки.

– Пойти, что ль, ещё разок Степке врезать? Может, вспомнит? – с надеждой произнес деликатных дел мастер.

– А ещё что он поведал?

– Больше ничё не знает.

– Ладно, пусть пока посидит возле батареи. Лида уже через несколько дней хочет выписаться. Пусть сама определит ему меру наказания. Отнеси пленнику поесть и попить. Да и водки налей, чтобы в мозгах прояснилось, может, по аналогии с "белой", вспомнит фамилию заказчика.

– Еще чё – водки ему! – возмутился верный оруженосец.

– Толян, я за то, чтобы наказать, но не пытать.

...На четвертом курсе за Элей Мазаевой стал ухаживать пятикурсник Павел Голованов, парень видный, высокий, к тому же, спортсмен – кандидат в мастера спорта по боксу и член юношеской сборной. Павел хвастался, что вскоре получит звание мастера спорта, тренер обещал оставить его в Москве, и Эльвира стала примерять его на роль будущего мужа. А что? Паша получит вначале временную, потом постоянную московскую прописку, сделает спортивную карьеру, а спортсмены неплохо зарабатывают, так что её мечта, пусть и не в полном объеме и не сразу, сбудется.

Весной Павел сделал ей предложение, и она дала согласие. А спустя две недели он уехал на соревнования, а за ней стал увиваться его приятель Ефим Серов.

Фима и раньше заинтересованно поглядывал на неё и многозначительно сопел, но с Павлом не шел ни в какое сравнение. Эля с её ростом в 174 сантиметра без каблуков была выше его на семь сантиметров, а уж рядом с рослым Пашей он и подавно не смотрелся – они напоминали Пата и Паташона. Да и красотой Ефим, мягко говоря, не блистал: коренастый, поперек себя шире, типичная деревенщина с красной рожей в крупных юношеских угрях – даже в двадцатидвухлетнем возрасте они у него не прошли, а сокурсницы хихикали: "Фимке никто не дает, вот он и не может избавиться от своих прыщей".

Единственное его достоинство, на которое Ефим ей усиленно намекал, связи отца, третьего секретаря Нефтекамского горкома партии. Отпрыск провинциального номенклатурщика внял советам папаши и уже с первого курса активно лез на комсомольскую работу, вскоре стал курсовым комсоргом, через пару лет обзавелся партбилетом, а затем занял место комсорга института и хвастал, что после окончания Вуза получит свободное распределение, а, следовательно, возможность найти работу в столице, или же станет освобожденным секретарем ВЛКСМ, с перспективой роста по партийно-номенклатурной линии.

Прикинув шансы обоих кандидатов, Эля Мазаева стала склоняться в пользу Ефима Серова. А вдруг у Паши не получится спортивной карьеры? Или он станет пить, как и многие спортсмены? Да и сколько боксер сможет махать кулаками? От силы лет до тридцати, а дальше что? Партийная карьера – надежнее. Фимин папаша включит свои связи, и сынок пойдет в рост. Не в буквальном смысле, конечно, – к его 167 сантиметрам уже ничего не прибавишь, – а в карьерном.

Через неделю вернулся Павел, и выбор Эльвиры стал окончательным. Оказывается, в первом же бою соперник нокаутировал Пашу уже на второй минуте раунда, да так, что тот долго не мог очухаться, потом пропустил три боя, а к остальным тренер его не допустил. В общем, на спортивной карьере и обещаниях Паши Голованова устроить супруге красивую жизнь можно было поставить крест. И Эля его поставила без особых раздумий.

Желая получить хоть какую-то сатисфакцию за неудачнй бой и потерю невесты, Павел отправил в нокаут Ефима Серова, за что его дисквалифицировали и выгнали из сборной, песочили на комсомольских собраниях и вынесли выговор с занесением в учетную карточку, что в те времена сильно осложняло жизнь.

Фима, наябедничав в деканат, что боксер-разрядник Павел Голованов избил его, и злорадно понаблюдав, как наказали его обидчика, остался доволен, решив, что отмщен в полной мере, и поведал о своей мести невесте.

С тех пор Эльвира возненавидела его и стала презирать. Не изменила она своего отношения до сих пор.

Павла Голованова она теперь ненавидела ничуть не меньше, чем своего супруга, и на то были свои причины.

Вечером, когда любимый мужчина пришел с работы и слегка удивился, увидев в прихожей борзую, Алла рассказала ему о случившемся с Лидой и её второй собакой.

– В нашей гостевой спальне сидит пленник, не удивляйся. Честно говоря, я пока не решила, что с ним делать, хотя у меня нет никакого желания держать этого вонючего подонка в своей квартире.

– Сдай его в милицию, – посоветовал Олег.

– Да как теперь сдашь? Потерпевшая в больнице.

– Расскажи, что вначале самым важным было состояние раненных, а потому вы решили отложить остальные мероприятия.

– Сиденье в ментовском обезьяннике – не равноценно лежанию на операционном столе в результате преступления этого подонка, – возразила верная боевая подруга. – Наказание должно быть адекватно преступлению. Потом будет волокита следствия, Лиде придется таскаться на допросы, тратить силы и время. В конечном итоге мерзавец получит несколько лет отсидки вкупе с недосиженным сроком, а зона для него – дом родной. Нет, Олежек, это слишком слабо для этого душегуба. Толик выяснил, что он совершил несколько убийств.

– И что ты надумала?

– Пока оставлю его здесь до Лидиной выписки из больницы. Ее ранили ей и решать, как покарать этого гада. Хоть моя квартира и провоняет помойкой, но иного выхода нет.

Олег знал, что в таких вопросах переубеждать её бесполезно, и промолчал.

...Масла в огонь Элиной ненависти подлил полный крах её надежд, – так ей поначалу казалось. Женой Ефима Серова она стала, и в течение нескольких лет это был единственный пункт из задуманного ею плана. Фиме не дали ни свободного распределения, ни должности освобожденного секретаря ВЛКСМ. Мало того, распределили не в родной Нефтекамск, где ему помог бы номенклатурный папаша, а в забытый Богом Актюбинск, о существовании которого девушка раньше и не подозревала. Даже её родной Саранск – столица Мордовии, а что такое Актюбинск?.. Уж чего-чего, а жить в глухой провинции ей совсем не хотелось. Не для этого она выходила замуж за ненавистного Фимку и терпела его отвратительные повадки во время интимной близости, чтобы потом укатить с ним в неизвестность и пребывать в малопочетном статусе супруги провинциального инженера химзавода.

Эльвира Серова встала перед выбором – закончить институт и получить высшее образование или ехать с мужем в Актюбинск. Решение далось ей трудно. Поразмыслив, девушка пришла к выводу, что Фима все равно не даст ей развода и уедет по распределению один, а она останется в Москве, имея штамп в паспорте и минимальные шансы найти более подходящего супруга с московской пропиской. До окончания Вуза всего год, а потом её ушлют в тмутаракань, где никакой перспективы вырваться в столицу. В результате этих неутешительных выводов Эльвира решила бросить институт и следовать за благоверным.

А Павел Голованов вскоре женился на москвичке Лиде Шевцовой и получил московскую прописку.

– Ну что, красотка, поедешь в Засранск месить тамошнюю грязь резиновыми сапогами? Обзаведешься подсобным хозяйством, будешь полоть грядки, копать картошку, убирать куриный помет и разводить свиней? – ехидно поинтересовался бывший жених накануне Элиного отъезда.

"Чтоб вы сдохли!" – подумала Эля, адресуя свою ненависть и хамоватому Павлу, и своему дуболому-мужу с внешностью и интеллектом деревянного солдата из сказок Волкова.

Утром следующего дня Алле позвонила "самаритянка" Катя и сообщила:

– Вчера я познакомилась с Викой, Клара пообщалась с её подругой Ритой, а Нина нашла подход к Викиной мамаше. Я суммирую информацию, которую мы выяснили. Вика очень хорошенькая, но клиническая идиотка.

– Что – с диагнозом?

– Да нет, просто интеллект ниже, чем у неандертальца. На уме лишь богатые мужики и как с них вытянуть побольше денег.

– В общем, среднестатистическая пиявка, – ioa?aeoa?eciaaea Aeea жену Андрея Шевцова. – Типичная смазливая хищница, коих сейчас развелось немало, поскольку появились состоятельные мужчины.

– Оказывается, Андрей уже положил в сбербанк сто тысяч долларов в рублевом эквиваленте, оформив счета на предъявителя, и продемонстрировал сберкнижки теще и супруге.

– Та-ак... Где же он их взял?

– Ольга вчера звонила Тамаре, а та сообщила нам, что примерно месяц назад по приказу шефа подготовили означенную сумму. "Гепард" получает средства не только безналом, но и наличными, – чтобы избежать налогообложения. Кое-что хранится в личном сейфе Голованова, а часть – в сейфе главного бухгалтера фирмы. Выгребли все, но недоставало примерно пятнадцать тысяч долларов, и Павел велел подчиненным шустро собрать эту сумму. Пошуршали по сусекам, часть обналичили со счета, потом все отнесли в кабинет шефа. Провернули все за один день. Напрямую Голованов общается только с руководителями отделов, но ведь главбух не сам возится с бумажками, а тут бегали многие сотрудники – глава фирмы настаивал, чтобы деньги собрали срочно.

– В общем, шила в мешке не отмоешь добела, – отпустила каламбур боевая подруга. – Значит, Пашка ссудил зятя нужной суммой.

– Видимо, так. С Ираидой Аркадьевной, тещей Андрея, Нина познакомилась последней из нас, уже обладая всей информацией. Она пообщалась с ней в дамском салоне, представившись адвокатом по бракоразводным делам. Опыт общения с нашей адвокатессой Наташей у неё немалый, слова Нина произносит грамотные. Она рассказала теще Андрея, якобы недавно вела одно дело, и в точности воспроизвела то, что мы выяснили, упомянув, что у разведенной супруги потом были проблемы с налоговой инспекцией, и ей пришлось потратить немало сил и нервов, – у нас ведь берут налоги со всего. Ираида Аркадьевна очень заинтересовалась и попросила проконсультировать по данному вопросу. Поведала, что её дочка тоже скоро получит энную сумму, попросила совета. Нина порекомендовала следующее: зять должен выдать деньги в день развода в виде купюр, а не сберкнижек, иначе, когда её дочь будет снимать деньги со счетов, сотрудники сбербанка сообщат об этом в налоговую инспекцию. Теща Андрея прониклась, пригласила её к себе чайку попить, заодно и ликерчиком побаловались, там и Вика крутилась. Ираида Аркадьевна посоветовалась с Ниной ещё по одному вопросу – мол, дочь встречается с очень солидным господином, зятем нынешнего мужа, намерена в ближайшем будущем сочетаться с ним браком, – и поинтересовалась у Нины, не может ли супруг аннулировать все договоренности, узнав об этом. А дура Вика в разговоре пару раз упомянула имя "Павел".

– Очень интересная комбинация складывается. Следовательно, Пашка Голованов вознамерился жениться на смазливой идиотке Вике, ссудил её мужа деньгами, зная, что потом, после бракосочетания, они опять к нему вернутся. С Андрея среднестатистическая пиявка могла тянуть бабки, а шакал Павел сам из пасти вырвет у тех, кто послабее.

...Два года из положенных трех молодая чета Серовых прожила в Актюбинске, а потом папаша перетащил сына в Нефтекамск, и там, под неусыпным отцовским патронажем, он постепенно сделал карьеру. Двенадцать лет назад Серов-папа и его отпрыск не растерялись и быстро нашли свою нишу, а потом Фима стал быстро набирать обороты. Папаша тоже не отставал до тех пор, пока его не свалил второй инфаркт, и вся его империя досталась единственному наследнику.

И вот теперь Ефим Григорьевич Серов стал очень состоятельным человеком, не ограничивая свою деятельность родным городом. Он приобрел все положенные нуворишу черты, а по своей сути так и остался дубиноголовым Фимкой с красной рожей и провинциальными замашками. Ко всему прочему, у него появились хамско-барские привычки, неуемное желание хвастать своими достижениями и уверенность в собственных неограниченных возможностях и вседозволенности. А уж в пьяном виде – выпивал Ефим частенько, – он становился и вовсе невыносимым. Все вкупе, разумеется, не сделало его симпатичнее, и Эля испытывала к нему брезгливое отвращение. Ее свекор умер от инфаркта, не достигнув шестидесяти лет, хотя пил гораздо меньше сына, и она лелеяла мечту, что ненавистный супруг покинет сей мир гораздо раньше своего отца.

Прогнозы Владимира не сбылись. Лола пыталась вразумить младшую сестру, но её увещевания не действовали, – та твердила, что не откажется от любимого.

Не оказали нужного воздействия и рассказы общих знакомых о том, что после скандальной истории, когда его застукали с Фредди Арчером, они видели Руслана выходящим из гей-бара, а потом в машине в обнимку с парнем.

– Если мужчина уходит к другой, женщина не перестает его любить, отвечала Лора на уговоры сестры. – Какая разница – с кем он изменил и к кому ушел – к мужчине или женщине?! Я люблю его, ну как ты не понимаешь! Мне все равно, что он гей.

Руслан ни разу не позвонил Флоре и даже не попрощался с ней перед отъездом. Девушка по-прежнему каждый день ездила к его дому, но дверь никто не открывал, а сегодня она встретила квартирную хозяйку, и та сообщила, что молодой человек освободил квартиру уже неделю назад, – за ним приехал отец, расторг договор об аренде, заставил арендаторшу вернуть часть денег, выплаченных за год вперед, они погрузили вещи в такси, и отбыли, сказав, что навсегда уезжают в Россию.

Лишь отсутствие денег на билет держало сестер в Лондоне. Володю Кривцова командировали в филиал его фирмы, все знакомые ещё две недели назад разъехались на каникулы, занять было не у кого. Девушки старались экономить, но их скудные средства быстро таяли.

...Эльвира Серова ни дня не работала, и это было первым этапом плана, который она задумала ещё в студенческие годы. Через положенные девять месяцев она родила Руслана – надо же чем-то заниматься и оправдать свое нежелание работать.

Ей очень хотелось дочку – она надеялась, что в девочка унаследует лишь её черты, – но первенцем оказался сын, а Эльвира так и не смогла с этим примириться.

Мальчик был невероятно красив и очень похож на нее, но ей хотелось дочку, и все! Тайком от мужа она наряжала сына в девчачью одежду и тщательно прятала её от Ефима. С раннего детства Руслан носил длинные волосы – они у него такие же густые и волнистые, как у нее, – а мать с удовольствием делала ему разные прически, заплетала косички, украшая их огромными бантами или красивыми заколками. Нарядив ребенка, Эля любовалась им, представляя, что это дочь, и называла Русей. Имя Руслан дал сыну Ефим, и оно ей совсем не нравилось. С тех времен у неё сохранилось много фотографий сына в женской одежде, которые она тщательно прятала от мужа и просила Руслана хранить их тайну.

Ефим не часто бывал дома и не интересовался, как живет супруга в его отсутствие. Как и все попавшие в обойму, он проводил свободное время так, как принято в этой среде. Жена, кривившаяся, когда он к ней прикасался, и крайне редко соглашавшаяся исполнить супружеский долг, ему быстро надоела, и он жил, как хотел, и спал, с кем хотел. Теперь его малопривлекательная внешность уже не имела значения – имея деньги, Ефим Серов мог покупать услуги дам облегченного поведения. Многие из них были гораздо красивее его половины, и Фима этим чрезвычайно гордился. То, что это стоит энную сумму, его не смущало, – жена тоже обходилась недешево.

Эльвира с отсрочкой в десять с лишним лет получила все, о чем мечтала. Но её заслуги в том не было – тщеславный Ефим Серов, кичась своим богатством, сам пожелал увесить супругу цацками и одеть в дорогие туалеты, подарил машину и поселил в шикарной квартире.

Пять лет назад Ефим купил квартиру в Москве. В столице он бывал частенько, но жить в гостиницах ему надоело. А домой можно пригласить кого угодно и делать все, что душе захочется. Несколько месяцев квартира была в его полном распоряжении, а потом Эльвира захотела туда переехать. Поразмыслив, Ефим согласился. В Москве ему приходилось бывать наездами, а если супруга покинет Нефтекамск, то в их тамошней квартире он сам себе хозяин.

О разводе Фима не помышлял. Зачем? Жена сцен не закатывала, в его жизнь не лезла, он проводил свободное время как ему нравилось.

Уже три дня Алла не посещала вторую хирургию – не до лирики, когда подруга попала в беду. Сейчас состояние Лиды относительно удовлетворительное – два часа назад они с Толиком навестили её в больнице, потом съездили в ветеринарную клинику. Макс встретил их приветливо и даже сделал попытку встать, но не смог – ещё очень слаб. Ему вводят глюкозу и витамины с помощью капельницы – глотать он не может, – но в целом опасность миновала, а все остальное – уже вопрос времени. Трезор немного повеселел, Агнесса тоже спокойно относится к тому, что её кормит и выносит на улицу не хозяйка. В квартире Лиды теперь живет Андрей и ухаживает за старой борзой. Он предлагал взять и Трезора, но Алла решила, что в обществе Деми и Перса псу будет веселее, и оставила его у себя. Возвращаясь домой, Алла с верным оруженосцем брали с собой Трезора и приходили к старой борзой, чтобы она не чувствовала себя одинокой, пока Андрей на работе.

В общем, ситуация более-менее стабилизировалась, и Алла решила заехать к любимой подруге. Дома её не оказалось – обладающая повышенным чувством ответственности бизнес-леди Лариса Николаевна Ивлева усиленно трудилась в своем офисе.

– Как и все особы моего пола, люблю поесть за разговорами, возвестила гостья, входя в её кабинет. – Тайных пороков у меня видимо-невидимо, а обжорство, слава Богу, порок не тайный. Так что потрафь моему желудку, подружка. Надеюсь, ты пребываешь в постоянной боевой готовности на случай моего внезапного нашествия и затарилась вкусными вещами, до коих я весьма охоча.

Лариса ела очень мало, но для подруги держала в холодильнике всевозможные салаты и закуски. Она быстро уставила стол всякой снедью, и внимание Аллы переключилось на более важные вещи, нежели привычный треп.

– Я ем, чтобы снова хотеть есть, – заявила гостья, отодвинув пустую тарелку.

Лариса взяла со стола чашку кофе и устроилась рядом с ней на диване. Алла молчала, рассеянно глядя на нее, и подруга встревожилась:

– Что тебя беспокоит?

– Да не сказать, чтоб очень беспокоит... Но состояние, совершенно противоестественное моему жизнерадостному нраву...

– Из-за Сергея?

– Нет, он не дает мне поводов для грусти.

– С Олегом что-то не так?

– С ним-то все так, это со мной не так. В том же отделении, где трудится мой любимый мужчина, работает Жека Ермаков, смутивший мое сердце. Если бы я не влюбилась в Олега, то стала бы Женькиной любовницей, вне всяких сомнений. Парень сексапил, устоять невозможно – от него идет такой мощный сексуальный посыл, что плоть сразу слабеет и желает отдаться.