Текст книги "Твердая рука"

Автор книги: Дик Фрэнсис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

На следующий день Чарльз отвез меня в Лондон на своем «Роллсе». Я был еще очень слаб, и Чарльз сказал, что мы должны отложить расследование до понедельника.

– Нет, – запротестовал я.

– Но для тебя это опасно. Признайся, ты ведь боишься.

Я подумал, что и правда боюсь Тревора Динсгейта, который не станет тянуть и выполнит свое обещание. Ему плевать, что у меня сейчас трудная пора. Страх слишком сильное слово для моего отношения к сегодняшней поездке, а нежелание слишком слабое.

– Все-таки лучше сегодня, – предложил я. Он не стал спорить. Чарльз знал, что я прав, а иначе отказался бы со мной ехать.

Он высадил меня у двери Жокейского Клуба, припарковал машину и вскоре присоединился ко мне. Я подождал его внизу, и мы вместе поднялись на лифте. Он был в выходном костюме, я в чистой рубашке, но без галстука. И без пиджака.

Жара еще не спала. Ни одного прохладного дня за всю неделю. Мне казалось, что все, кроме меня, успели загореть и хорошо выглядели.

В лифте было зеркало. Я погляделся в него и увидел, что лицо у меня землисто-серое, глаза за-пали, косая полоса шрама доходит почти до корней волос, а на подбородке красуется здоровенный синяк. Но в общем раны начали заживать. Короче, вид у меня был лучше, чем я себя чувствовал. От этого я испытал облегчение. Мне нужно было только держать себя в руках.

Мы отправились в офис сэра Томаса Улластона. Он нас ждал. Мы пожали руки и обменялись приветствиями.

– Твой тесть передал мне вчера по телефону, что ты хочешь сообщить мне какие-то неприятные новости, – сказал он. – Но какие именно, не уточнил.

– Да, это не телефонный разговор, – согласился я.

– Чарльз, Сид, прошу вас, садитесь. – Улластон предложил нам кресла, а сам примостился на краешке большого стола. – Чарльз сказал, что это очень важно.

Итак, я весь слух и внимание. Давай.

– Речь идет о синдикатах, – пояснил я и начал излагать то, что уже рассказал Чарльзу, однако через несколько минут сэр Томас остановил меня.

– Знаешь, Сид, это же не просто разговор между нами. Думаю, надо пригласить все руководство. Пусть послушают.

Лучше бы мы побеседовали наедине, мелькнуло у меня в голове, но он настаивал и созвал верхушку Жокейского Клуба: заведующего секретариатом, главу администрации, секретаря распорядителей, чиновника из отдела лицензий, регистрирующего владельцев лошадей, и главу отдела регулирования правил, следящего за дисциплиной на скачках. Они вошли в комнату, уселись и во второй раз за четыре дня озабоченно поглядели на меня. Конечно, их интересовал ход моего расследования. Я подумал, что они готовы меня выслушать из-за случившегося во вторник. Тревор Динсгейт, бесспорно, повысил мои акции среди руководства.

– Лорд Фрайли, для которого я в прошлом объезжал лошадей, попросил меня проверить синдикаты, – начал я. – Дело в том, что он стоял во главе четырех из них и был недоволен результатами скачек. Не удивительно, ведь цены на его лошадей постоянно менялись. Лорд Фрайли почувствовал, что его используют как прикрытие для каких-то махинаций. Естественно, что это ему не понравилось.

Я сделал паузу, понимая, что постарался на первых порах выбрать наиболее обтекаемые выражения. А потом должен был последовать настоящий взрыв.

– В тот же день в Кемптоне капитан Вейнрайт попросил меня проверить эти четыре синдиката. Могу сказать, через них прокручивалось столько дел, что я не понимаю, как им до сих пор удавалось обойтись без скандалов.

Я заметил на лицах удивление. Всем показалось странным, что капитан Вейнрайт обратился с просьбой о проверке синдикатов к Сиду Холли, а не к сотрудникам службы безопасности.

– Лукас Вейнрайт сказал мне, что все четыре синдиката уже обследовались Эдди Кейтом. Он там ничего не обнаружил. А Лукас хотел, чтобы я выяснил, есть ли в синдикатах что-то неладное.

Я снова попытался смягчить положение и не нагнетать страсти. Однако мои слова их явно шокировали. На скачках случалось разное, и мошенников всегда хватало, но коррупция среди руководства? Нет, никогда. Я продолжил:

– Я пришел сюда, на Портмен-сквер, взял папку Эдди Кейта тайком от него и сделал выписки из документов. Я работал в офисе у Лукаса. Он рассказал мне, что шесть месяцев назад дал аналогичное поручение одному человеку. А потом на этого человека, Мэсона, среди белого дня напали на улице в Танбридж-Уэллсе. Его изувечили, и от побоев он потерял сознание. Теперь он слеп и слабоумен. Лукас также назвал мне человека, управляющего этими синдикатами. Его зовут Питер Раммилиз, и он живет как раз в Танбридж-Уэллсе.

Они нахмурились, но не сказали ни слова.

– После этого... я был вынужден на неделю уехать, и у меня пропали мои заметки. Так что пришлось вернуться и заново переписать документы. Эдди Кейт узнал, что я рылся в его бумагах, и, если мне не изменяет память, пожаловался вам, сэр Томас.

– Верно. Я сказал ему, что дело того не стоит. Несколько человек усмехнулись, и напряжение ненадолго ослабело.

А я почувствовал усталость и полную опустошенность.

– Дальше, Сид, – подбодрил меня сэр Томас. Куда же дальше, подумал я. Если бы у меня было больше сил и меня бы не трясло... Но уж раз я начал, придется идти до конца.

– Ладно, – проговорил я. – Вы видели Чико Барнса. Он был здесь со мной во вторник. – Они кивнули. – Ну вот, мы с Чико отправились в Танбридж-Уэллс на встречу с Питером Раммилизом. Случилось так, что он был в отъезде. Мы застали его жену и сынишку, но жена упала с лошади, Чико отвез ее в больницу и взял с собой мальчика. Я остался один у него в доме. И... успел многое осмотреть.

Они опять промолчали, но их лица были весьма красноречивы и как бы говорили: «Ну, ну».

– Я искал какую-нибудь связь с Эдди, однако в доме было на редкость чисто, и хозяин словно приготовился к визиту налоговой полиции.

Они чуть заметно улыбнулись. – Лукас с самого начала предупредил меня, что я буду действовать неофициально и мне ничего не заплатят, но взамен обещал поддержать меня, если понадобится. Вот я и попросил его помочь мне разобраться с делом Тревора Динсгейта, и он пошел мне навстречу.

– Каким образом, Сид?

– Я попросил его написать Генри Трейсу, если умрут Глинер или Зингалу, сразу дать знать в Жокейский Клуб и сообщить мне, чтобы я смог участвовать во вскрытии.

Они закивали головами. Они вспомнили.

– И тогда я обнаружил, что Питер Раммилиз и два нанятых им бандита идут за мной по пятам. Такие типы ни перед чем не остановятся – уж они-то способны ударить по голове и бросить ослепшего где-нибудь в Танбридж-Уэллсе.

Никто не улыбнулся.

– В тот раз я от них ушел и всю следующую неделю колесил по Англии, стараясь получше замести следы. За это время мне удалось многое разузнать о Глинере и сердечных клапанах. Мне также сказали, что двух наемников специально вызвали из Шотландии для защиты синдикатов Питера Раммилиза. Ходили слухи и о том, что один из больших боссов службы безопасности закроет глаза на все махинации, если ему как следует заплатят.

Они вновь были шокированы.

– Кто это тебе сказал, Сид, – стал допытываться сэр Томас.

– Человек, на которого можно положиться, – ответил я, подумав, что, возможно, они отнюдь не считают таким человеком неудачливого жокея Джекси.

– Продолжай.

– Признаться, я мало чего добился с этими синдикатами, но Питер Раммилиз считал иначе. Поэтому позавчера он и два его киллера устроили засаду на нас с Чико.

– Я полагал, что тогда ты вместе с Лукасом отправился в Ньюмаркет повидаться с Каспарами. На следующий день после того, как рассказал нам про Тревора Динсгейта, – задумчиво произнес сэр Томас.

– Да, мы поехали в Ньюмаркет. И я по оплошности на целый день оставил свою машину здесь, под открытым небом. Киллеры ждали, когда мы вернемся. И... и... нас с Чико похитили и увезли к Питеру Раммилизу в Танбридж-Уэллс.

Сэр Томас нахмурился. Остальные слушали холодно и отчужденно, словно подобные дела происходили ежедневно.

Да, такую внимательную и молчаливую аудиторию не часто найдешь.

– Нам с Чико, мягко говоря, пришлось несладко, – продолжил я. – Но мы сумели выбраться, потому что сынишка Питера Раммилиза случайно зашел в сарай и открыл дверь. Так что нас не прикончили в Танбридж-Уэллсе, и мы добрались до дома моего тестя неподалеку от Оксфорда.

Они поглядели на Чарльза и вновь кивнули.

Я глубоко вздохнул.

– После этого я начал многое видеть по-новому.

– Что ты хочешь сказать, Сид?

– Прежде я считал, что два шотландца должны были помешать нам расследовать дело о синдикатах.

Они кивнули. Ну, конечно.

– Но, допустим, что все было совсем наоборот. Допустим, мне указали на эти синдикаты, чтобы устроить засаду. Допустим, что засада и была главной целью.

Молчание.

Я приблизился к кульминации рассказа, однако мои силы и воля были уже на исходе. Я сознавал, что Чарльз сидит рядом и пытается подбодрить меня.

Я почувствовал, что меня начала бить нервная дрожь, взял себя в руки и заговорил сухо и рассудительно. Только таким тоном и можно было вести речь обо всей этой грязной истории.

– Мне показали врага – Питера Раммилиза. Мне дали понять, что я был избит из-за синдикатов. Более того, меня заблаговременно предупредили, поведав о судьбе Мэсона. Короче, мне постоянно намекали, что вскоре со мной расправятся.

Полное молчание. Пустые, невыразительные взгляды.

– Если кто-то набросится на меня среди белого дня, я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю – кто и почему. И я подумал – допустим, этот человек действительно хотел накинуться на меня, но ему было важно, чтобы я никогда не догадался, кто именно и почему. Если я пойду по ложному следу, то поверю, что всему виной Питер Раммилиз, и прекращу поиски.

Один-два чуть заметных кивка.

– Я долго верил, что так оно и есть, – признался я. – Но само нападение было уж слишком наглым, а из разговора киллеров я понял, что им заплатил не Питер Раммилиз, а кто-то другой.

Молчание.

– И когда мы приехали домой к адмиралу, я стал размышлять: если их целью было нападение и его организовал не Питер Раммилиз, то кто же? И тут я понял, кто этот человек.

Они оцепенели.

– Весь план разработал Лукас.

Мои слова взорвали собравшихся – они принялись с жаром возражать, выкрикивать, ерзать на стульях. Они больше не смотрели мне в глаза, всячески показывая, что я ошибся, а ход моих рассуждений попросту нелеп.

– Сид, милый, – укоризненно произнес сэр Томас. – Мы к тебе прекрасно относимся... – Остальные, как по команде, с горечью поглядели на меня. По выражению их лиц можно было судить, что это прекрасное отношение осталось в далеком прошлом... – но ты не должен так говорить. – Скажу откровенно, неторопливо заметил я, – мне давно хотелось выйти из игры и обойтись без громких разоблачений. Больше вы от меня ни слова не услышите. Так что поступайте как знаете.

Я вытер лоб и ощутил страшную слабость. Чарльз привстал, явно желал меня поддержать, но тут же сел на место.

Сэр Томас посмотрел сначала на него, потом на меня и немного успокоился, хотя по-прежнему был изумлен.

– Ладно, – деловито проговорил он. – Мы тебя слушаем.

Разумеется, члены Жокейского Клуба предпочли бы меня не слушать, но слово шефа – закон.

– Для того чтобы понять, почему это произошло, нам нужно проследить события последних месяцев, – устало и без малейшего удовольствия продолжил я. Мы с Чико занимались расследованием. Как вы сами сказали, сэр Томас, нам везло.

Мы решили несколько легких проблем, но в основном, если так можно выразиться, рассортировали их. Мы предвидели, что какие-то негодяи попытаются нас остановить, как только мы засветимся.

Чиновники по-прежнему не верили мне, и мои слова казались им чем-то вроде снега в июле. Но, по крайней мере, до них дошло, что за успех надо платить. Они перестали вертеться на стульях и притихли.

– В той или иной мере мы были к этому готовы. По-своему такое даже полезно. Мы догадались, что затронули чьи-то интересы. Но в результате мы столкнулись с обычными бандитами, которые должны были нас хорошенько припугнуть и поколотить для порядка. Они надеялись, что мы отступим. Однако на нас это не подействовало, – суховато добавил я.

Они вновь искоса поглядели на меня.

– Вскоре меня перестали считать жокеем и увидели, что мы с Чико всерьез взялись за дело. Жокейский Клуб дал нам добро, и мы превратились в постоянную угрозу для крупных мошенников.

– Ты можешь доказать это, Сид? – спросил сэр Томас.

Доказать... Я прекрасно помнил о намерении Тревора Динсгейта расправиться со мной, если я проговорюсь, и у меня не было доказательств.

– Нет, меня предупреждали, меня только предупреждали...

Пауза. Никто не сказал ни слова, и я с легким изумлением продолжил:

– В конце концов я понял, что они и не собирались нас убивать. Убийство неизбежно должно было повлечь за собой расследование, а им хотелось его избежать.

Тут наши интересы совпадали, и от моих слов руководству Жокейского Клуба стало легче.

– Им оставалось лишь одно – сломить и запугать нас. Избить, обессилить, чтобы мы заткнулись, бросили расследование и впредь не лезли не в свои дела.

Мне показалось, что в эту минуту до них дошел смысл моих слов. Они больше не сомневались и не иронизировали, а внимательно, с жадным интересом слушали. Я подумал, что мне стоит вновь упомянуть Лукаса, и, когда я это сделал, они отреагировали не так однозначно, как прежде.

– Если вы хоть на мгновение вообразите, будто кого-то из сотрудников службы безопасности можно подкупить и что такой человек – это сам ее глава, любопытно, как вы будете чувствовать себя на месте Лукаса? Скажите, неужели ему приятно видеть, как частный детектив успешно справляется с его непосредственными обязанностями? Вас бы порадовало, что Сида Холли поздравляют в Жокейском Клубе, а главный распорядитель дает ему карт-бланш, позволяя вести расследование, как он считает нужным?

Они уставились на меня.

– Испугало бы вас, если в это время Сид Холли обнаружил то, что вы всеми силами пытались скрыть? И не пришло бы вам в голову, что такой человек опасен и его нужно поскорее устранить? Иными словами, он торопился и хотел упредить события.

Чарльз откашлялся.

– Предупредительный удар вполне в духе отставного капитана, – мягко проговорил он.

Они вспомнили, что он адмирал, и задумались.

– Лукас отнюдь не сверхчеловек, – продолжил я. – Пост руководителя службы безопасности, конечно, громкое звание, но сам отдел невелик, не так ли? Я хочу сказать, что в нем лишь тридцать человек, и это на всю страну.

Они кивнули.

– Я не думаю, что он очень много получает. Каждый из нас время от времени слышал о полицейских, берущих взятки у мошенников. Ну, что же... у Лукаса постоянные контакты с людьми, которые, например, могут ему сказать – капитан, вы не откажетесь от скромной тысчонки, а то я крепко влип.

Мои слова их вновь шокировали.

– Вы знаете, что такое бывает, – примирительно сказал я. – Технология взяток в последнее время расцвела пышным цветом. Согласен, вам неприятно, что глава службы безопасности закрывал глаза на подобное надувательство, но речь идет скорее о подорванном доверии, чем об откровенной подлости.

Со мной и Чико он поступил откровенно подло, но мне не хотелось на этом останавливаться.

– Я имею в виду, – добавил я, – что современный мир насквозь аморален и нечестность Лукаса никого не способна потрясти.

Они с сомнением поглядели на меня. Хорошо, что не стали укоризненно качать головами. Если бы я убедил их, что на совести Лукаса лишь ничтожные прегрешения, они бы поверили в это куда охотнее.

– Если вы решили, что суть дела только в запугивании, – не унимался я, вы видите лишь одну сторону медали. – Тут я осекся. Усталость не проходила, я готов был уснуть прямо здесь, в кресле.

– Продолжай, Сид.

– Ладно. – Я вздохнул. – Лукас немного рисковал, намекнув мне на свои связи. Ведь ему нужно было держать их под контролем. Он испытал шок, когда узнал, что лорд Фрайли попросил меня проверить синдикаты. Но он уже тогда твердо решил от меня избавиться.

Кто-то из собравшихся понимающе кивнул.

– Лукас был уверен, что мне не удастся глубоко копнуть и я на него никогда не выйду. Он постарался обезопасить себя и переключить мое внимание на Эдди Кейта. Для этого он и поручил мне выяснить, участвовал ли Эдди в закулисных махинациях, хотя, разумеется, он в них не участвовал. Я просмотрел массу документов и ничего не обнаружил. – Я сделал паузу. – К сожалению, я не мог все досконально выяснить, у меня просто не было времени. Полагаю, что поймать нас оказалось нелегко и Лукасу пришлось основательно изменить свой план.

Поймать нас... поймать меня. Они собирались схватить меня одного, но двое для них были еще лучше... а для меня гораздо хуже.

– Заняло много времени? Что ты хочешь сказать? – удивился сэр Томас.

Сосредоточься, приказал я себе. Не пори горячку.

– С точки зрения Лукаса, я медлил с расследованием, – сказал я. – Из-за Глинера я на неделю забросил дела с синдикатами. А ведь он предупреждал меня и советовал поторопиться. Затем он рассказал мне про Питера Раммилиза и Мэсона.

Обстоятельства сложились так, что я не смог в это время поехать в Танбридж-Уэллс. Еще неделя прошла для нас даром. Лукас четыре раза звонил Чико и допытывался у него, где я.

Они молчали и по-прежнему внимательно слушали меня.

– Вернувшись, я выяснил, что потерял свои выписки, и мне пришлось вновь зайти в офис к Лукасу. Я сообщил ему, что мы с Чико собираемся посетить ферму Питера Раммилиза в субботу, то есть на следующий день. Теперь я считаю, что нам нужно было... отложить поездку, все хорошенько взвесить и просчитать варианты, но мы отправились в пятницу вскоре после разговора с Лукасом и не застали Питера Раммилиза дома.

Неужели их не мучает жажда, мелькнуло у меня в голове? Почему вам не подали кофе? У меня пересохло во рту и ныло все тело.

– В пятницу утром я попросил Лукаса написать Генри Трейсу. Я также просил его и даже умолял не упоминать обо мне в связи с Глинером. Для меня это могло стать смертельным ударом.

Они нахмурились, ожидая очередного разоблачения.

– Тревор Динсгейт предупредил меня, что я не должен заниматься этими лошадьми. Он сказал, что не даст мне довести расследование до конца.

Сэр Томас изумленно приподнял брови, а затем сурово сдвинул их.

– Это угрозы, о которых ты уже упоминал? – уточнил он.

– Да, и он повторил их, когда вы... представили нас друг другу в вашей ложе, в Честере.

– Боже правый.

– Мне хотелось, чтобы расследование обстоятельств смерти Глинера взял на себя Жокейский Клуб. Тогда Тревор Динсгейт не смог бы узнать, что я к этому причастен.

– Да, – задумчиво произнес сэр Томас. – Его угрозы на тебя сильно подействовали. Я перевел дух.

– Они и были серьезны.

– Понимаю, – откликнулся сэр Томас, хотя ровным счетом ничего не понимал.

– Я не стал говорить Лукасу об этих угрозах. Я только просил не связывать мое имя с Глинером.

И через несколько дней он сообщил Генри Трейсу, что я, а вовсе не Жокейский Клуб хотел узнать, не умер ли Глинер. Тогда я решил, что он либо легкомыслен, либо рассеян, однако сейчас полагаю – он действовал обдуманно.

Все, что могло меня убить, было для него настоящим подарком, даже если он не знал, как это произойдет.

Они опять недоверчиво посмотрели на меня. Да, тут нетрудно усомниться.

– Питер Раммилиз или Лукас пронаблюдали, как я ехал в дом моего тестя. А в понедельник Питер Раммилиз и двое шотландцев отправились вслед за мной на выводку лошадей и собирались меня там похитить, но это им не удалось. После чего я скрылся от них на целых восемь дней, и, наверное, мое отсутствие их страшно расстроило. Они с нетерпением ждали развязки.

В это время я узнал, что Питер Раммилиз управляет не четырьмя, а чуть ли не двадцатью синдикатами и подкупает тренеров и жокеев. Я также выяснил, что в службе безопасности есть высокопоставленный чиновник, берущий взятки и закрывающий глаза на махинации. Теперь мне жаль, но в ту пору я решил, что речь идет об Эдди Кейте.

– По-моему, это легко можно понять, – примирительным тоном проговорил сэр Томас.

– Как бы то ни было, во вторник Чико и я приехали сюда, и Лукас узнал, где я нахожусь. Он попросил нас поехать с ним в среду в Ньюмаркет и подвез на своем «Мерседесе» с кондиционером и прочими удобствами. Хотя он постоянно спешит окончить одно дело и начать следующее, но в тот день в Ньюмаркете потратил время зря. Теперь-то я понял, что он обдумывал, как на нас лучше на-пасть и не допустить прежних ошибок. Потом он отвез нас к тому месту, где притаились два шотландца. Мы вышли из машины и тут же попали в засаду. Шотландцев специально наняли, чтобы хорошенько припугнуть меня и Чико. Я услыхал, как один из них сказал Питеру Раммилизу, что дело сделано, а значит, им пора возвращаться на север. Они и так задержались на юге.

Сэр Томас пристально поглядел на меня.

– У тебя все, Сид?

– Нет. Мы еще не разобрались с Мэсоном. Чарльз нервно задвигался в кресле.

Он то клал ногу на ногу, то широко расставлял их.

– Вчера я попросил моего тестя съездить в Танбридж-Уэллс и расспросить о Мэсоне. Чарльз заговорил:

– Сид попросил меня выяснить, жив ли Мэсон. Я обратился в полицию Танбридж-Уэллса, и мне там очень помогли. Никто не помнил Мэсона, и я понял, что в городе ни на кого не набрасывались и не избивали до полусмерти.

– Лукас со всеми подробностями расписал мне нападение на Мэсона, – добавил я. – Он говорил очень убедительно, и, конечно, я ему поверил. Но слышал ли кто-нибудь из вас о человеке с этой фамилией, работавшем для службы безопасности и так тяжело пострадавшем?

Они молча, угрюмо покачали головами. Я не сказал им, что уже давно усомнился в существовании Мэсона. Наверное, с тех пор, когда я не обнаружил среди документов его личного дела. Им не понравилось бы, что я рылся в бумагах, даже по столь уважительной причине.

Они еще больше помрачнели, но им хотелось меня о многом спросить. Сэр Томас сумел высказать их сомнения.

– Сид, в твоей версии есть один очевидный просчет. Ведь они надеялись тебя припугнуть, а ты не испугался.

Я немного помедлил и откликнулся:

– Это не совсем так. Ни Чико, ни я не смогли бы действовать дальше... если бы... если бы думали, что нападение повторится.

– Как именно, Сид?

Я не ответил. Я почувствовал, что Чарльз смотрит на меня. Потом он спокойно встал, прошел по комнате и вручил сэру Томасу конверт с фотографиями Чико.

– Его избили цепью, – деловито пояснил я. Они молча стали передавать снимки друг другу. Я больше не приглядывался к собравшимся и не знал, о чем они думают. Я лишь рассчитывал, что они не зададут вопрос, которого я ждал. Однако сэр Томас подтвердил мои опасения:

– А тебя они тоже обработали? Я нехотя кивнул.

– Может быть, ты снимешь рубашку, Сид?

– А какой в этом смысл? Я не собираюсь подавать на них в суд за телесные повреждения. И в полицию обращаться не стану. Как вам известно, в свое время я через это прошел, и с меня хватит. На этот раз все обойдется без шума.

Необходимо лишь одно – передать Лукасу, что я знаю о случившемся. Если, по-вашему, я прав, то предложите ему уйти в отставку. Остальные варианты ни к чему не приведут. Вы же не хотите громкого скандала, от которого пострадают скачки.

– Да, но...

– А теперь о Питере Раммилизе, – продолжил я. – Наверное, Эдди Кейт сможет провести расследование и выяснить, как быть с синдикатами. Раммилизу незачем хвастаться, будто он подкупил Лукаса. Полагаю, он вообще не давал ему взяток. И вообще я не думаю, что он говорил с ним обо мне и Чико.

Ну, разве что жаловался, как я его крепко отдубасил, не без иронии подумал я.

– А как мы поступим с двумя бандитами из Глазго? – осведомился сэр Томас.

– Неужели отпустим?

– Не затевать же мне снова судебный процесс и выступать в роли жертвы, усмехнулся я. – Можно считать, что дело с левой рукой до конца жизни отучило меня от жалоб.

Услышав меня, они, бесспорно, испытали облегчение.

– Однако отставка директора службы безопасности вряд ли пройдет безболезненно, – заметил сэр Томас. – Мы должны решить, являются ли твои рассказы достаточным основанием. Фотографии мистера Барнса – это лишь один из аргументов. Так что... пожалуйста, сними рубашку.

Проклятие, подумал я, до чего же мне это противно. На их лицах застыла гримаса отвращения, и я понял, что они тоже не желают видеть мои раны. Все это было мне ненавистно. Теперь я пожалел, что явился на Портмен-сквер.

– Сид, – серьезным тоном произнес сэр Томас. – Ты должен.

Я расстегнул пуговицы, поднялся и снял рубашку. Единственной розовой частью моего тела была левая рука с протезом, а все остальное потемнело от густо-красных продольных и поперечных полос. Сегодня синяки увеличились и сделались отчетливее. В общем, я чувствовал себя лучше, чем выглядел, и понимал, что мой вид способен ужаснуть. Ну что ж, я сам настоял на поездке в Жокейский Клуб. Я не желал показывать им свои раны, хотя знал, что они об этом попросят и мне придется уступить. Если уж так случилось, теперь я просто обязан их убедить.

За неделю или чуть больше раны затянутся и начнут заживать. Тогда никто не поверит, что меня жестоко избили. Очевидно, шотландцы все предусмотрели и решили, что, когда их вызовут в суд, доказательства их вины исчезнут, а значит, им ничего не грозит. За мою сломанную руку преступник отделался четырьмя годами заключения, а уж тут увечье было видно всем. Худшее, чего они могут ждать, это три месяца лишения свободы. Когда судят за кражи и насилие, суровый приговор непременно выносят грабителям, а вовсе не насильникам.

– Повернись, – сказал сэр Томас. Я последовал его указанию. Они продолжали молчать. Чарльз держался на редкость спокойно. Сэр Томас встал, подошел ко мне и внимательно осмотрел. Потом взял со стула мою рубашку и отдал мне.

Я поблагодарил его, надел рубашку и застегнул пуговицы. Заправил ее в брюки и сел.

Минуты казались мне бесконечными. Но вот сэр Томас позвонил по внутреннему телефону и попросил свою секретаршу:

– Будьте добры, вызовите ко мне в офис капитана Вейнрайта.

Если у администрации еще были какие-то сомнения, то Лукас Вейнрайт их развеял. Он уверенно вошел в комнату, но, увидев меня, остановился И застыл, словно в его сознании произошел сбой и мускулы перестали ему повиноваться. Лицо Лукаса сделалось мертвенно-бледным Его оживляли лишь серо-карие глаза.

Вероятно, столкнувшись с Тревором Динсгейтом в ложе на скачках в Честере, я выглядел точно так же. Может быть, и Лукас, подобно мне, не чувствовал, как он ступает по ковру.

– Садись, Лукас, – проговорил сэр Томас, указывая на стул.

Вейнрайт прошел, не отрывая от меня глаз, как будто не мог поверить в мое присутствие и надеялся, что стоит ему взглянуть, и я исчезну.

Сэр Томас откашлялся:

– Лукас, Сид Холли рассказал нам одну историю, и ее необходимо разъяснить.

Лукас не расслышал его слов и обратился ко мне:

– Тебя не должно здесь быть.

– Почему же? – удивился я. Они ждали, что Лукас ответит, но он промолчал.

– Сид предъявил тебе серьезные обвинения, – начал сэр Томас. – Я задам ряд вопросов и полагаю, что ты будешь с нами откровенен.

Он повторил почти все, что я им сообщил, не волнуясь и без ошибок. У него строгий, аналитический ум, подумал я, он бесстрастен и допускает различные варианты. Лукас делал вид, что слушает, но продолжал смотреть на меня.

– Итак, мы ждем, – заключил сэр Томас. – Согласен ли ты с версией Сида или станешь ее опровергать?

Лукас отвернулся от меня и оглядел комнату.

– Конечно, все это ерунда, – отозвался он.

– Ну, ну, давай, – подбодрил его сэр Томас.

– Он сочинил это от начала до конца. – Лукас обдумывал ситуацию. Его сознание словно пробудилось, и к нему вернулась прежняя решительность. – Я никогда не просил его проверять синдикаты. Я не говорил ему, что усомнился в Эдди. Я никогда не разговаривал с ним о каком-то вымышленном Мэсоне. Повторяю, он все придумал.

– А зачем мне это было надо? – спросил я.

– Откуда мне знать?

– Я не придумывал, что дважды приходил сюда и делал выписки из документов о синдикатах, – возразил я. – Мне не для чего было сочинять, будто Эдди пожаловался руководству, что я видел докладные записки. Я не придумывал, что вы четыре раза звонили на квартиру и разговаривали с Чико. Я не сочинял, что вы высадили нас на стоянке и бросили. Я не придумывал Питера Раммилиза, которого могут заставить... заговорить. Я даже смогу отыскать этих двух шотландцев, если понадобится.

– Как? – поинтересовался он.

Я спрошу у маленького Марка, решил я. Он многое узнал об этих типах. Надо признать, мальчишка умеет хорошо слушать.

– Вы хотите сказать, что я сейчас, на ходу сочинил байку про шотландцев?

Он оцепенело уставился на меня.

– Я также мог бы докопаться до истинных причин всей этой истории, неторопливо проговорил я. – Проследить, как зародились слухи о коррупции. Выяснить, кто еще, кроме Питера Раммилиза попросил вас остаться в «Мерседесе».

Лукас Вейнрайт молчал. Я не знал, удастся ли мне осуществить то, о чем я только что сказал, но понимал – он не станет спорить. Он полагал, что я сумею разобраться, в противном случае он бы не пытался от меня избавиться. Я рассуждал согласно его логике, а вовсе не своей.

– Ты готов к этому, Лукас? – спросил его сэр Томас.

Лукас вновь пристально поглядел на меня и не ответил.

– С другой стороны, – произнес я, – если вы подадите в отставку, то все кончится само собой Он отвернулся от меня и посмотрел на главного распорядителя.

Сэр Томас кивнул.

– Вот так, Лукас. Садись и пиши заявление об отставке. Мы подпишем его, и никакого суда не будет.

О подобной развязке можно было только мечтать, но в этот момент Лукасу показалось, что его постиг полный крах Его лицо вытянулось и побледнело, а губы задрожали.

Сэр Томас взял со стола лист бумаги и вынул из кармана ручку с золотым пером.

– Садись сюда, Лукас.

Он поднялся и жестом указал Вейнрайту на свое место.

Капитан с трудом добрел до стола и сел, не переставая трястись. Он написал несколько слов, которые я прочел чуть позже.

"Я ухожу в отставку с поста директора службы безопасности Жокейского Клуба

Лукас Вейнрайт".

Он оглядел застывшие лица собравшихся. Эти люди хорошо знали его и привыкли ему доверять.

Они работали с ним изо дня в день. Он не сказал ни слова в свою защиту. Я подумал, должно быть, им всем странно видеть, как он легко уступил и сдался.

Человек с волосами цвета перца и соли встал и направился к двери.

По пути он остановился и смерил меня ничего не выражающим взглядом, словно так и не разобрался в смысле происшедшего.

– Как я теперь смогу тебя остановить? – проговорил он.

Я не ответил.

То, что он имел в виду, лежало у меня на колене. Большой палец, четыре остальных и свобода действий.