Текст книги "Измена. У тебя есть другая (СИ)"

Автор книги: Диана Ярина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Измена. У тебя есть другая
Диана Ярина

Глава 1. Она

– Папа, не пались! Тебя с ней видели! – с претензией произносит дочь.

Мой муж и дочь стоят у небольшой кофейни со стаканчиками в руках: у мужа – наверняка привычный и любимый им капучино без сахара, а у дочери – большой чай со льдом.

Гуляя по торговому центру, я случайно наткнулась на них и решила подойти потихоньку, чтобы сделать сюрприз: вот это неожиданная встреча, не так ли?

Однако сюрприз получился не таким, какой я хотела.

Интонации, поза, взгляды мужа и дочери…

Все в них выдавало то, что разговор идет на небезобидную тему.

Кроме того, дочь так странно выделила эти слова «с ней видели»

Претензия? Укор? Упрек?

Или все вместе, так и не разобрать.

Но одно я точно знаю: папина любимица смотрит на отца, и в ее взгляде даже мелькают нотки, как будто она советует что-то ему.

Советует не палиться?

Боже, о чем вообще идет речь?!

Страшная догадка мелькнула внутри и осела, как будто острое стеклышко, соринкой в глазу.

Сильный дискомфорт.

Тахикардия.

Ладони вспотели.

Мне становится дурно, словно интуиция не позволяет обмануться, не позволяет махнуть рукой, мол, да это просто чепуха! Подойди и обними родных и любимых, но что-то предостерегает: постой.

Не спеши.

Послушай!

И я замираю, в нескольких метрах от своих дорогих и родных людей, спрятавшись за вывеской, оформленной шарами.

– Спасибо, что предупредила. Впредь буду осторожен, – отвечает муж.

– Надеюсь! – закатывает глаза дочь. – Если до мамы дойдет, что у тебя есть любовница, будет армагеддон. Сам же знаешь, какая она в последнее время… – дочь морщится. – Истеричка и скандалистка!

У тебя есть любовница – говорит она ему.

ЕСТЬ.

ЛЮБОВНИЦА!

О боже, у моего Георгия есть любовница?!

И дочь – в курсе?

Она не просто в курсе, она отцу еще и советы раздает с видом бывалой…

От ужаса у меня зашевелились волосы на голове, холодок скользит по позвоночнику.

– Женщина, вы что-то брать будете? Или просто так стоите? – спрашивает кто-то за моей спиной.

Кто-то выдает меня с головой.

На голос постороннего обернулся муж, следом за ним – и младшая дочь.

Они увидели меня.

И я – тоже.

Тоже увидела себя будто со стороны – худая, бледная, пальцы стиснуты до боли на ручках пакета из магазина нижнего белья.

Мне жалко эту женщину, в которой я узнаю себя.

На ее лице видны все, до единой эмоции: шок, испуг, боль…

Хотела бы я, чтобы на лице этой женщины, застигнутой врасплох шокирующими известиями, не отображалось ничего.

Ни единой эмоции.

Чтобы ее лицо было маской сильной, уверенной в себе женщины.

Но, увы, это не так.

Она, то есть я, выглядит так, словно с нее содрали кожу и все нервы оголены.

Я…

Это я, Колосова Светлана, обманутая жена, женщина сорока шести лет.

Я, увы, оказалась одной из тех несчастных, которой не повезло: ранний климакс настиг меня в возрасте до пятидесяти лет.

Последний год здорово меня подкосил.

Весь год я боролась с гормональным сбоем, дисбалансом в организме, скачками веса, с приливами и перепадами настроения.

Сменила двух эндокринологов и гинеколога, перестроила свой режим дня и активности.

Думала, справилась: во мне снова заиграла жизнь красками, забила фонтаном женского желания.

Сегодня утром я проснулась и поняла, что хочу своего мужа, а он спешил на работу.

Я решила побаловать себя и его красивым бельем, на вечер у меня были грандиозные планы. Жажда близости заставляла мою кровь бежать быстрее по венам, а пульс учащался от предвкушения.

И тут – слова о любовнице.

Как ушат ледяной воды – на голову.

Как нож – в спину.

Я смотрю на мужа, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

– Вот черт, – немного смутилась дочь.

Смутилась, но тем не менее, отпивает из своего стакана.

Муж же говорит, вздыхая так, словно я опять устроила ему некрасивую сцену:

– И долго ты там стоишь, уши греешь?

Георгий недовольно сводит брови к переносице и смотрит недобро.

Дочь цыкает:

– Погуляли, блин! Мама! Ты что, сырость решила на людях развести?

Я стою неподвижно, не в силах произнести ни слова.

Мои ноги словно пустили корни в пол.

В горле комом застыла смесь шока и боли.

Мир вокруг словно размылся, и все звуки стали далекими, как эхо.

Дыши-дыши, говорю себе.

Но сердце отказывается работать, оно сжимается в тисках, в груди разливается свинцовая тяжесть.

Дочь, заметив, что я молчит, подходит ближе и берет за руку.

– Мам, ну что ты устроила здесь цирк? – шипит, как змея, окидывая меня недовольным взглядом. – Слезы утри!

Я смотрю на дочь невидящим взглядом, будто вижу ее впервые.

Мой голос дрожит, когда я наконец выдавливаю из себя несколько слов:

– Ты… ты мне изменил… – смотрю на мужа. – Изменил!

– Так! – мрачнеет он и с сожалением передает дочери свой стаканчик. – Ир, возьми, а я займусь… возникшей проблемой.

С этими словами он направляется ко мне, крепко сжимает за локоть и насильно уводит.

Тащит в сторону, словно на буксире.

Я передвигаю ногами с трудом.

Не веря в услышанное!

А в висках стучит на повторе:

Он мне изменяет.

И следом:

Он считает меня… проблемой.

И больше никем.

Глава 2. Она

Муж отводит меня к машине.

Я иду за ним, как будто под гипнозом, не чувствуя ничего. Мои ноги словно ватные, а в голове – пустота. Я молчу, как рыба, выброшенная на берег. Мы садимся в салон, и только тогда меня прорывает.

– Как ты мог? – мой голос дрожит от слез и звучит немного визгливо. – Подлец? Как ты мог так поступить?

– Как? – он резко поворачивается ко мне, его глаза сверкают, как у хищника. – Тебе в красках рассказать или избавить от срамных подробностей?

Я не могу поверить своим ушам. Он действительно это сказал?

Я смотрю на мужа, и мое сердце разрывается на части. Этот человек, с которым я делила радости и горести, который обещал быть со мной до конца, оказался способен на такое предательство.

– Ты… ты шутишь? – мой голос срывается на крик. – Ты серьезно?

– А что, по-твоему, я делаю? – он усмехается, но в его глазах нет ни капли веселья. – Я просто рассказываю тебе правду. Или ты хочешь, чтобы я лгал?

По моим щекам рекой текут слезы. Я не могу поверить, что это происходит со мной.

Как я могла быть такой наивной? Как я могла не заметить, что что-то не так?

– Ты лгал мне все это время, – шепчу я, глядя на него сквозь слезы. – Ты говорил мне, что любишь меня, что я для тебя единственная, а сам…

– Хватит, – он резко обрывает меня. – Я устал от этих разговоров. Я сделал то, что должен был сделать.

– То, что… Должен был? ДОЛЖЕН БЫЛ?! – ахаю в шоке.

Наверное, мне послышалось!

Не мог он сказать такое, что должен был… изменить.

Что это, вообще такое?!

– Я МУЖИК! ЧТО ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ? – орет мне в лицо.

Сжимает переносицу и трет сердито.

– Ты весь последний год… То как сука бешеная, то как мямля плаксивая. То опухшая, как бочка, то тощая, как жердь, а лицо… стало выглядеть чужим. Его будто перекроили. Тебя саму будто перекроили, заменили заводские настройки. Я больше тебя не узнаю.

– У меня… У меня же сбой. Настроение, гормоны, даже запах, – признаю с болью. – Это не от меня зависит, я же лечилась! – оправдываюсь я.

Так больно вдруг оказаться невластной над своим телом, которое меняется и меняет даже запах. Все любимые духи на мне вдруг начали пахнуть иначе, а эти смены настроения – похлеще, чем при беременности!

Я пыталась быть честной и открыто мужу и детям рассказала о том, что со мной происходит. Казалось, они меня поддерживали.

Однако муж смотрит на меня с презрением и огнем во взгляде.

– Ты – лечилась. Ты год мотала нервы мне и семье. Скандалами на пустом месте, криками и слезами. Ты стала сухая там, как наждачка, – смотрит на мои бедра. – И я давно прекратил попытки прикоснуться к тебе!

– Ты не понимаешь, это…

– Я ПОНИМАЮ! – рявкает он. – Но и ты пойми. Вот это… – сжимает свою ширинку. – Функционирует четко, как швейцарские часы. И вот эти яйца долго не могут быть переполненными. Я должен трахаться, черт тебя дери, ты мои потребности знаешь! Не можешь давать туда, хотя бы на коленях стояла чаще, но ты… Ты же такая брезгливая стала, такая обидчивая. Тебя простая просьба взять в рот могла довести либо до рева на целые сутки, либо до скандала с битьем посуды. Ты вытрепала мне все нервы. Ты стала мне противна. И я… нашел выход. Хороший выход, между прочим.

– Выход? Х-х-хороший?

Муж смерил меня взглядом с головы до ноги обратно.

– Отличный выход нашел. Не суюсь к тебе со своим агрегатом, не напрягаю требованием исполнить свои интимные обязанности. Не избавился от тебя, как от отработанного материала, позволил сохранить статус жены.

Он с довольным видом трет щетину.

Он хорош и знает это.

Хорош, как дьявол. Доволен собой.

В расцвете сил и на пике карьеры.

Гремучая, сексуально опасная смесь.

Красивый, притягательный мужик даже сейчас.

Особенно сейчас, когда он заматерел, стал шире в плечах и груди, избавился от юношеской худобы….

Мой муж.

Тот, кто клялся мне в вечной любви.

Тот, кто начал считать меня отработанным материалом.

– Кто она, Георгий? Я ее знаю?

Глава 3. Она

– Неважно. – мрачнеет.

– Важно! КТО ОНА?!

Мой голос срывается на некрасивый визг, мне хочется побить мужа по голове, по плечам, вцепиться длинными ногтями в его лицо и расцарапать его до крови, вот только у меня ногти сейчас не длинные, а стриженные под корень, подпиленные и накрашенные нюдовым цветом, один-в-один, как моя ногтевая пластинка, только чуть более темный.

– ЗАТКНИСЬ! – повышает голос муж, сжав кулаки.

Надвигается на меня темным смерчем, сжимает шею пальцами.

Сильно и резко.

Это так неожиданно, что я задыхаюсь.

Не от того, что это больно.

Скорее, от того, что он раньше меня никогда не хватал.

Никогда не дергал.

Всегда проявлял заботу, был внимательным и нежным, а сейчас я чувствую на своей шее его пальцы и вдруг понимаю, что ему могло нравиться сдавливать шею в сексе, до хрипов.

Так же, как понимаю, что он мог позволить себе все это с другой.

Пульс учащается, кровь всего моего организма приливает не туда, куда нужно, и я плачу от унижения: даже собственное тело меня предает, реагируя на грубость мужа не так, как нужно.

Сейчас заметит мое резкое возбуждение и высмеет меня!

Однако муж лишь разжимает пальцы и смотрит на меня с липкой брезгливостью:

– Вот о чем я говорю, Света. Вот о чем я тебе говорю! Ты только что орала, как резаная, и была готова броситься мне в лицо, а сейчас рыдаешь, как квашня.

Он не заметил. Не понял.

Тот, кто раньше считывал меня по малейшим изменениям, тот, кто знал меня, как свои пять пальцев.

Тот, кто иногда нарочно меня смущал при гостях, делая это с невозмутимым лицом, потому что ему нравилось, как я смущаю и млею в ожидании нашей близости.

Тот, кто дарил столько ласки в постели, даже не понял, что женственность ко мне вернулась – резко, сильно, новым потоком хлынула в мое тело.

Я снова чувствую себя цветущей и полной соков жизни, ее сил и желаний, но…

За это время у мужа появилась другая, и теперь он настроен на нее.

Поэтому я для него более неинтересна.

– Кто она? – повторяю я, прижавшись лбом к стеклу. – Кто?

– Я сказал, неважно. Значит, неважно! Больше не поднимай этот вопрос! И нет, дорогая… – выплевывает это слово, как прокисший суп. – Ты не узнаешь. Не пойдешь устраивать ей истерики! Не будешь позорить меня скандалами!

– Что за цаца такая? – фыркаю я. – Которую расстраивать нельзя? Принцесса на горошине? Кто она, Георгий?

– Я сказал. Ты не узнаешь. Значит, не узнаешь. Детей расспрашивать бесполезно. Они не признаются, я их проинструктировал.

– Де… тей?

Это очередной удар под дых.

– СЫН?! – хриплю я. – СЫН ТОЖЕ?! Как? Когда…

О мой бог!

Сын!

Сыночек… Мой первенец, моя гордость и папина правая рука в бизнесе.

С недавних пор сын занимает высокую должность в бизнесе своего отца. Так, словно муж готовит его в преемники.

Или все-таки готовит по-настоящему, чтобы вскоре передать ему все дела?

Не зря же он так часто шутил в последнее время, что где-то там его ждет заслуженный отдых: море, теплый песок и танцы у костра.

В последнее время я настолько сильно была погружена в борьбу против своего взбунтовавшегося тела и организма в целом, что эти разговоры меня сильно раздражали, я не понимала одного: эти разговоры не обо мне.

Эти мысли и мечты – там нет для меня места.

Теперь понимаю.

Резко и сильно.

Всему телу больно, каждая его клеточка корчится в мучительной агонии.

– Я хочу попить. Дай мне попить, – прошу пересохшими губами.

Муж тянется к переднему сиденью, на котором лежит брошенная спортивная сумка и, не глядя, достает оттуда бутылку для воды.

Она неожиданно розово-фиолетовая, с красивым градиентом и в чисто девчачьем стиле.

Это не его бутылка.

Муж застывает, чертыхнувшись и заглядывает в сумку, рассмеявшись каким-то своим мыслям.

Весь сияет, от нелепости этой ситуации, в которой в его сумке для тренировки оказалась чужая бутылка с водой.

Или…

Это была бутылка его любовницы?

В моей голове мгновенно замелькали мысли, подозрения, сотни вариантов…

Значит, они ходят в один спортзал.

Я знаю расписание своего мужа и знаю все дни и часы его тренировок.

Знаю и… приду собственными глазами посмотреть на его шмару.

А пока сползаю на сиденье и накрываю голову руками:

– Я хочу домой.

Глава 4. Она

– Без глупостей, ок?

Георгий повторял это на протяжении всей дороги. Такое чувство, будто его смущало мое молчание и безразличие.

Он злился, ерзал за рулем, бросал на меня через зеркало заднего вида яростные, горящие взгляды.

Такие, что я не выдержала и предложила ему:

– Да убей ты уже меня, а? Убей!

Он оторопело стискивает руль в ответ.

– ЧТО?! – голос осип внезапно. – Что ты несешь такое? Дура!

– Убей, чтобы не мучилась, – продолжаю я свистящим голосом. – Убей, чтобы я освободила место твоей шалаве.

– Она не шалава, что ты несешь.

– Шалава. Полезла на женатого. Значит, шалава.

– Уверена, что она на меня полезла? А не я – на нее? Одуревший от похоти, с опухшими посиневшими яйцами… – зло бросает.

– Избавь меня от подробностей и избавься от меня! – продолжаю раскручивать опасную тему. – Если я тебе настолько противна, неужели ты не думал об этом ни разу? С твоими связями и возможностями устроить надоевшей жене какой-нибудь несчастный случай…

Он молчит в ответ.

Шея и плечи напрягаются, и даже затылок с его короткими, но все равно топорщащимися вихрами кричат о чувстве вины, которое накрывает мужа в этот момент.

Я тихо ахаю и отворачиваюсь лицом к сиденью.

Меня аж трясет от понимания: он думал об этом.

ДУМАЛ!

Но не сделал…

И это слишком слабое утешение, слишком…

Из его машины, когда мы приехали, я вываливаюсь неуклюжим мешком картошки. Как он на меня смотрит в этот момент мне плевать. Я первой несусь к дому – некрасивая, заплаканная женщина.

Некрасивая, потому что слезы – это не про красоту.

Настоящие слезы – это всегда покрасневшие глаза, опухший и мокрый нос, кривящиеся от эмоций губы и слипшиеся ресницы, а я до сих пор крашу ресницы тушью, потому что у меня аллергия на клей для ресничек, которым делают наращивание. Я делала один раз и думала, лишусь глаз. Спасибо, больше не пыталась!

– Ты кое-что забыла в моей машине! – несется мне вслед.

Плевать.

Я хлопаю дверью и несусь в нашу спальню.

Больше. Ни одной. Ночи!

Не проведу!

С ним.

В одной постели!

Я резко выдергиваю ящик комода и сгребаю в охапку свое белье, несу его в одну из пустующих спален, кидаю на кровать, возвращаюсь за еще одной порцией.

– Что ты творишь, дура?! – рычит муж озлобленно, поднявшись за мной на второй этаж.

Увидел меня с ворохом вещей в охапку и взбесился.

Снова.

– Я не буду спать с тобой, изменщик. Кобель проклятый! Не буду!

– Не стоило утруждать себя. Я и сам давно не хочу с тобой спать. Мне давно в тягость слышать даже, как ты дышишь. Меня вымораживает, до ледяных противных мурашек, посвистывания в твоем сне.

– Вероятно, твоя любовница, эта шалава… принцесса на горошине! Она во сне не сопит, в жизни не пукает и какает бабочками! – смеюсь колко.

– Да пошла ты! Мегера!

Муж запускает в меня пакетом с бельем. Оно, разумеется, не долетает и падает.

Я даже не поднимаю его, просто несу те вещи, что взяла в новую спальню.

Задыхаюсь.

Мне нужно минута-другая передышка.

А потом… в спальню тихо заходит муж.

Его лицо – задумчивое, а глаза приобрели довольно странное выражение.

Он держит в руках мое белье, растянул тонкие веревочки невесомых трусиков: там только ниточки и полупрозрачное кружево, а лифчик вообще произведение искусства.

Моя грудь, пусть небольшая, и как будто высохшая, смотрится в нем аппетитно.

Черт, в этом белье я даже саму себя хотела!

– Это что такое? – интересуется муж.

С любопытством растянул на пальцах трусики и разглядывает их.

– Для чего?

– Дай сюда, они не твои! – требую я.

Муж ловко уводит руки в сторону и комкает в кулаке тонкое кружево.

– Не понимаю одно, зачем тебе такое белье. Ну, зачем? – усмехается. – Если ты – как пустыня Сахара?

– А ты давно туда заглядывал? – я зеркалю его усмешку. – Нет? Вот и не стоит задаваться этим вопросом.

Я разворачиваюсь к нему спиной, достаю из шкафа постельное белье.

Ворох одежды на кресле, а я начинаю себе стелить постельное.

– Да боже мой, прекрати ты этот цирк! У нас в браке все останется по-прежнему.

– Да. Точно. Ты с другой, так и будешь тайно по углам прятаться. А ее это устраивает, м? Или она не прочь выйти из тени?

Глава 5. Она

– Не твое дело. Наши отношения – не твое дело.

– Думаю, ее это не устраивает! – хмыкаю я. – Мне было бы неприятно.

– Но ты – не она. Ты всегда была требовательной.

Требовательной, да.

Яркой и эмоциональной, жадной до его любви и внимания, жадной до жизни и впечатлений…

– Не переживай, с этого самого дня у меня к тебе будет лишь одно требование – развод.

– Нет! – бросает резко.

– Почему?

Я спрашиваю просто, почти без эмоций.

– Мне, реально, интересно, почему нет? Я тебе стала противна. Ты желаешь другую женщину, дети в курсе, – проталкиваю через боль. – Ко мне у тебя никаких теплых чувств и привязанностей не осталось. Так почему нет, дорогой Жора?

Муж в бешенстве сжимает кулаки:

– Ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда меня называют Жорой.

– Знаю, Жора. А теперь ты кое-что должен обо мне узнать: если мы чужие, если ты не со мной, то я не собираюсь делать то, что тебе нравится, то, что окутывает тебя комфортом и уютом. Я не буду делать ничего из того, чем был наполнен твой привычный и такой уютный, знакомый быт.

– Бойкот мне объявить решила?

– Нет, что ты. Слишком много чести. Просто тебя… как задачи в списке моих дел, больше не существует.

– Интересно, какие такие задачи, связанные со мной, у тебя были? – саркастично смеется. – Ты же простая домохозяйка, забыла?

Пусть так.

Вот и посмотрим.

Посмотрим, каково ему будет лишиться огромного пласта привычной жизни, обожания и тотальной заботы. Он же, как лев, обласканный вниманием львицы.

Меня было так много в моментах, которые он даже не замечал, а для меня было так привычно – дышать им.

Просто им дышать и жить его интересами, амбициями и стремлениями.

Я ковриком постелила саму себя под его ноги, создавая уют и тепло, будучи всегда рядом, поддерживая в моменты тотальных провалов и опасности, особенно крепко и горячо его любила в моменты, когда он оказывался на дне и на волоске даже от арестов, потому что в самом начале он действовал на грани, чтобы заработать первые миллионы.

Кажется, муж собирается сказать что-то еще, а потом звонит его телефон. При одном взгляде на экран его лицо неуловимо меняется.

Я понимаю: ему звонит она.

И меня аж разрывает на куски от неизвестности: кто она?

Кто же, черт побери, она?!

– Я тебя оставлю. Без глупостей, Света.

– Лети к ней. Давай… Расскажи, что вам больше не нужно прятаться, расскажи, что скоро станешь свободным.

Он уже выходил из комнаты и вдруг замер, бросив на меня взгляд из-за плеча.

– Что? Ты опять?

– Я с тобой разведусь.

– Нет.

– Я с тобой разведусь. Разведусь! РАЗВЕДУСЬ! – повышаю голос. – Дети взрослые, на твое имущество претендовать не стану. Нас разведут так быстро, что ты и моргнуть не успеешь, а потом ты можешь привести ее сюда, эту паскуду.

Я делаю шаг к мужу, один, еще один…

Толкаю его ладонями за плечи.

– Можешь сделать ее хозяйкой, но только стены нашего дома будут помнить хозяйкой – меня. В первое время у вас все начнет ломаться. Когда она будет пытаться помыть посуду моим средством для мытья, у нее вдруг сорвет кран или засорится посудомойка, машинка потечет, миксер сломается, шкаф криво повиснет. Она будет ударяться о все углы, и даже стены будут дышать к ней ненавистью и душить. Так бывает. Дом, наш дом, был наполнен духом нашей семьи, и, когда этого не станет, ему не понравится. Домам, в которых много лет один хозяин, не нравится, когда его меняют.

– Что за бред ты сейчас несешь? Про домовых вспомнила? Бабушкины сказки! Или ты так намекаешь, что всюду подлянки устроишь? Это в твоем духе.

– А еще… Еще, когда ты будешь трахать ее, нагибать раком, ставить на колени или раздвигать ноги на столе, рекомендую вспомнить, что в этом доме… Нет ни одной поверхности, нет ни одного уголка, где мы бы с тобой не занимались сексом. И речь не про укромные уголки, нет! Речь про все уголки, про все поверхности в этом доме. Будешь трахать ее… Знай. Ты будешь трахать ту, которая будет ПОСЛЕ меня, это останется так навсегда!И ты получишь ее – как бледную жалкую копию того, что у тебя было!

– Ты закончила?

Толкаю его ладонями в плечи, вытолкнув в коридор.

– Главное, чтобы ты…

– Что я?! Что ты говоришь и не договариваешь!

– Главное, чтобы ты сегодня, дорогой, за… кончил. А то всякое бывает у мужчин твоего возраста. Сорок девять лет… Пора бы случиться хоть одной осечке!