Текст книги "Новые байки со «скорой», или Козлы и хроники"

Автор книги: Диана Вежина

Соавторы: Михаил Дайнека
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Несчастливая машина

На последнем дежурстве увезли мы нашего водителя с инфарктом. Молодой мужик, еще пятидесяти не исполнилось, практически непьющий. И нате вам – прямо на работе всю переднюю стенку сердца буквально в лохмотья разнесло.

Это еще повезло ему, что на работе, благо мы все под рукой оказались и быстренько реанимационные мероприятия по полной программе развернули. Две капельницы мужику в две руки поставили, наркотиками накачали до полного обезболивания; в последний момент с того света, можно сказать, выволокли и благополучно доставили в кардиореанимацию.

А потом вернулись и стали итоги подводить. Неутешительные.

На нашей «неотложке» за каждой машиной три водителя закреплено. Работают они в режиме сутки через двое. И уж коли на машину попал, то просто так с ней не расстанешься. Автомобиль могут новый прислать, когда старый развалится, а водительский коллектив всё тот же останется.

В общем, этакая реинкарнация автомобиля имеет место быть.

Так вот, дали нам тогда в рамках нацпроекта «Здоровье» вместо дряхлой «Волги» новую, с иголочки «Газель». Дали – а через пару месяцев умер водитель с этого нового автомобиля, всеобщий любимец и неистребимый оптимист. За три недели сгорел от «рака неустановленной локализации», как патологоанатомы выразились.

Еще через полгода навороченный джип снес этой бедной «Газели» всю морду и уехал, не останавливаясь. У второго водителя из этой бригады – перелом ключицы и двух ребер, у фельдшерицы подвывих шейных позвонков.

Машину списали как восстановлению не подлежащую, нам всё по тому же нацпроекту дали другую. Мы, грешным делом, вздохнули с облегчением – всё, кончились неприятности. Не тут-то было.

Сперва у этой новенькой «Газели» масло потекло. Потом движок заклинило – заводской брак, понимаете ли. А после, как и следовало ожидать, на перекрестке врезалась в нас маршрутка, под красный свет летящая. У третьего водилы – три ребра сломано и тяжелое сотрясение мозга.

Опять машину списали. И дали нам третью, всё по тому же нацпроекту. Масло из нее не текло, двери закрывались исправно. Правда, половина аппаратуры пришла без документов и в нерабочем состоянии, но это уже на общем фоне мелочами казалось.

А две недели назад и этой «Газели» в зад въехали, пока она мирно на вызове стояла. Правда, только бампер покорежили, но всё равно – тенденция.

Ну и в довершение всего – давешний инфаркт у нашего водителя. А ведь это уже четвертый водитель с этакой реинкарнированной напасти на ровном месте пострадал. Прямо наваждение какое-то. Так что не говорите, будто карма только у людей бывает…

Подумало наше начальство и поняло, что за рамки простых совпадений это всё уже явно выходит. И всерьез решило: скидываемся на священника. Пусть святой водой окропит, что ли.

Правда, я представляю, как пациенты поликлиники на это Господи-прости-шоу реагировать будут. Небось всем скопом под кропило кинутся, здоровья на халявку поднабрать…

А я бы заодно и весь нацпроект «Здоровье» святой водицей того… побрызгала. По всему выходит: что-то с ним не то. А может быть, и наше государство целиком окропить бы следовало. Да боюсь – не хватит нам святой воды на всю страну.

Нацпроект «Здоровье»

Кропить приоритетный национальный проект святой водой – дело полезное. А для попиков даже прибыльное. Вот только нам от этого, боюсь, легче не станет.

Нет, правительство у нас по-своему щедрая душа. Деньги на аппаратуру по нацпроекту «Здоровье» поступают исправно. Но – именно на аппаратуру, ни на что другое (ни на ремонт помещения, ни на зарплаты-премии) их потратить не моги: нецелевое расходование средств, а стало быть – статья.

Что характерно, осваивать выделяемые средства нужно обязательно, поскольку, если не освоишь – опять-таки статья, хотя уже другая.

Нужна аппаратура, не нужна – извольте закупать, раз деньги выдали.

Таким образом, у нас на «неотложке» на три бригады образовалось четыре стеллажа всяческой медтехники. Берите, доктор, десять разных аппаратов и удовлетворяйте пациента всеми сразу. Пусть все знают, как правительству дорого здоровье нации!

Другое дело, что половина этой аппаратуры на фиг никому не нужна. Но зато она работает. А та, которая нужна, наоборот, не работает. Но служебное рвение чиновников от медицины этот факт не останавливает.

Вот давеча от щедрот подкинули нам японский электронный супертонометр. Исключительно для внутрислужебного использования, поскольку на вызовах мы обязаны работать старым добрым сфигмоманометром, что, замечу, правильно, потому что он, как правило, не врет.

А эта японская электроника мигает разноцветными индикаторами, издает разнообразные звуки, определяет пульс, давление, да еще и комментарий на экранчик по-английски выдает: примите, дескать, таблетку. Или: срочно бегите к врачу, вам дюже хреново.

Коллектив к продвинутой электронике отнесся с недоверием.

Коллеги ко мне:

– Давно известно, что у тебя организм с прибамбасами, – говорят. – Давай на тебе проверим!

От меня, понятно, не убудет:

– Валяйте, проверяйте, – говорю.

Проверили. Давление 0, пульс 76; комментарий на экране: The patient is died. То есть пульс не пульс, но, по мнению продвинутой японской электроники, я уже того, как бы кони двинула…

Вот тебе и нацпроектом по здоровью. С такой государственной заботой я, оказывается, даже скончаться ухитрилась как-то совершенно нечувствительно.

Но на следующие сутки на работу всё равно пришла.

Покойник не покойник, а работать-то кому-то надо.

Расписываюсь за получение наркотиков. Протягиваю руку за привычной коробочкой, которую по никем пока не отмененной инструкции положено хранить исключительно в наглухо застегнутом нагрудном кармане.

А мне вместо коробочки, пардон, вручают термостат размером с трехлитровый китайский термос, снабженный наплечной лямкой. Ярко-ярко-красный – надо полагать, чтобы наркоманы в подъезде не перепутали, что у врача отнимать надо.

Я малость обалдела. Но, оказалось, зря. Оказывается, достигшая немереных высот отечественная фармакология установила, что температура хранения наркотиков не должна превышать 12 градусов тепла. Посему положенная мне единственнаяампула промедола будет обложена колотым льдом и упакована в вышеупомянутый агрегат.

А для пущего контроля дважды в сутки специально обученный фельдшер будет измерять температуру внутри термостата особым хитрым электронным градусником и при необходимости лед менять.

Правда, через полчаса термостат у меня изъяли, поскольку градусника почему-то не прислали, а по инструкции без градусника термостат использовать – ни-ни!

Зато, говорят, на подходе у нас мини-холодильники для переноски адреналина. Ему вообще нулевая температура по новым веяниям предписана…

Представила, как я теперь буду выглядеть – красота, коммандос отдыхает! На плече термостат, в одной руке чемодан, в другой кардиограф, к спине мини-холодильник приторочен. А сзади шествует специально обученный фельдшер с особо хитрым электронным градусником…

Каким местом думают чиновники от медицины, спрашивать бессмысленно.

Впрочем, сама виновата. Повторюсь, очень правильно нам знающие люди в институте говорили: будете хорошо учиться – станете врачами, будете плохо учиться – станете главными врачами, никак не будете учиться – станете организаторами здравоохранения.

А там, глядишь, и до министра дорастете…

А тут еще наша заведующая попросила меня как человека, владеющего пером, написать ура-хвалебный отчет о нацпроекте «Здоровье». Типа как чиновникам от медицины ну очень хочется услышать, как они, чиновники, реализацией этого приоритетного национального проекта подняли уровень оказания медицинской помощи народонаселению на недосягаемую доселе высоту.

То есть, проще, лабуду просила гладко навалять.

От меня, опять же, не убудет; кому не лень – читайте, господа:

С начала реализации нацпроекта «Здоровье» произошли существенные изменения в работе отделения «скорой помощи» при поликлинике (ОСМП).

В связи с обеспечением отделения большим количеством кардиографов теперь у каждого врача есть закрепленный за ним персональный аппарат, за который врач отвечает лично. Поэтому наработка на аппараты значительно снизилась, следовательно, уменьшилось количество отказов аппаратуры.

Поступившие на баланс пульсоксиметры и глюкометры позволяют обследовать больных на догоспитальном этапе, практически минуя и без того загруженную лабораторию, поэтому количество обращений в поликлинику существенно снизилось, увеличивая нагрузку на ОСМП.

Дыхательная аппаратура с функцией не только искусственной вентиляции легких, но и вспомогательной вентиляции позволяет оказывать в полном объеме помощь больным с дыхательной недостаточностью, особенно травматического генеза, что весьма существенно для контингента нозологических единиц, подлежащих обслуживанию силами ОСМП.

О нужности и важности этой аппаратуры свидетельствуют неуклонно растущие цифры использования ее, указанные в ежесуточных врачебных отчетах.

Также чрезвычайно удобны поступившие по нацпроекту автомашины, надежные в эксплуатации, просторные внутри за счет увеличения габаритов, которые позволяют оказывать ургентную терапию непосредственно в салоне автомобиля, что тоже чрезвычайно важно для контингента, обращающегося в ОСМП.

Яркая окраска и удобная компоновка новых реанимационных сумок позволяют без труда отыскать необходимое при любом освещении.

Таким образом, суммируя вышеизложенное, смело можно сказать, что внедрение нацпроекта «Здоровье» принципиальным образом изменило работу ОСМП в новую сторону.

Написать-то я, положим, написала, но к концу от этой лабуды меня уже на блев, простите, потянуло. А посему я для себя, дабы дурное послевкусие убрать, набросала и альтернативный вариант отчетика, правдивый на сей раз:

Нацпроект «Здоровье» суть замечательная программа для утилизации недоработок и недомыслия отечественной медицинской промышленности и автомобилестроения (или того, что от них осталось).

Во-первых, все ОСМП завалены чрезвычайно дорогостоящими, капризными, неудобными в работе отечественными пульсоксиметрами размерами с том энциклопедии, которые в работе ОСМП не являются аппаратурой первой необходимости.

Качество поступающей нам отечественной аппаратуры ниже всякой критики. Попытка опробовать тот же пульсоксиметр на астматике показала, что, согласно этому прибору, насыщение крови кислородом у задыхающегося и посиневшего больного составляет аж 99 процентов.

Дефибрилляторы, поступившие по тому же нацпроекту, не выходят из «гарантийных» ремонтов, почему-то оплачиваемых поликлиникой.

Автомашины ломаются, не успевая проходить даже ТО-1, громоздкие и не проходят во дворы, к тому же чрезвычайно тряские. Чтобы быть перевезенным в такой, с позволения сказать, карете «скорой помощи» и не умереть, нужно иметь железное здоровье.

Главное достоинство реанимационного чемодана – яркий цвет. Поскольку чемодан сделан из очень хрупкой пластмассы, остальные его достоинства кончаются на первом ухабе.

Единственная приличная вещь по нацпроекту – кардиографы. Хотя 20 аппаратов на 8 врачей – это всё-таки перебор.

О глюкометрах говорить не будем. Хотя бы потому, что национальный проект предполагает использование отечественной аппаратуры, а все глюкометры сделаны в Тайване. Правда, поскольку они в нацпроект всё же включены, остается предположить, что мы все на чуточку тайванцы.

Из вышеизложенного следует, что нацпроект есть грандиозная кормушка для чиновников, получающих зарплату за не менее грандиозное пылепускательство. А ведь кое-где (надо же, какая неожиданность!) они еще же и откаты получают, говорят…

Заведующей я оставила оба варианта. А она, особо не вникая, на чиновничьи верха второй отчет отправила. А когда сие уразумела, со страху чуть в больницу не слегла. А чего бояться было, спрашивается…

Делать больше нечего чиновникам, как отчеты всякой мелочи читать. Нету у них времени на нас, они делами государственными заняты. У них там уже новых планов громадье и эпохальной мысли трепетанье!

А мы так и живем. Как, в общем, раньше жили. Не благодаря, а вопреки.

Спецслужбы от сортира

Нацпроект «Здоровье» нацпроектом «Здоровье», реформа здравоохранения реформой здравоохранения; а вот как вы полагаете, сколько нужно специальных служб, чтобы посадить старушку на толчок?

Авторитетно заявляю: никак не меньше трех. Фонендоскопом клянусь. Самолично в этом многотрудном действии участие принимала.

Серьезно, как-то раз пошла старушка в туалет, заслуженная бабушка такая, возрастом и весом близко к ста. Хорошо хоть трубку телефона захватила на предмет с подружкой поболтать, потому как, извините, мимо цели села.

Сама попробовала встать – никак не получается, вес не позволяет. Бабка позвонила внучке: выручай. Та приехала, но в дом попасть не может – бабушка от всяческого окаянства на засов задвинулась.

Внучка вызывает МЧС. Дармоеды «от Шойгу» час спустя приехали, но дверь ломать не стали – дескать, не имеют права, внучка-то в квартире не прописана. Стало быть – милиция нужна. Через несколько часов милиция доехала, час еще повыясняла что к чему. Лишь потом дверь наконец взломали.

А бабушка – она же как лежала рядом с унитазом, так тихо и приспнула рядом с ним. Почему-то просто разбудить ее никто не догадался – думали, сознание утратила. Для такого дела, ясный день, самая могучая спецслужба полагается. То есть – кто ж еще-то – «неотложная».

Приехала в конце концов на это безобразие скромненькая докторица (то есть лично я), малость обалдела от такого, извините вам за выражение, конвульсиума, без затей старушку растолкала.

– В чем проблема, бабушка? – интересуюсь.

– Дык типа эта, дохтур… как его, того… да, в туалет мне надобно!

Вопрос, конечно, актуальный, но не мне же эту сотню килограмм поднимать прикажете! Пришлось опять-таки спасателей напрячь, тем еще ментов на помощь кооптировать.

Водрузили мужики совместно бабку на толчок и восвояси отбыли. Менты – те сразу, а вот спасатели сначала выставили счет. Они же у нас лишь по телевизору бесплатные.

А мне пришлось еще немного задержаться – заодно и внучку медикаментозно в чувство привести.

Та, в надежде, что старушка наконец-то окочурится и ей жилье оставит, м-м… переволновалась несколько.

Квартирный-то вопрос в стране никто не отменял.

…И между прочим, да: а всё-таки и впрямь у нас государство щедрое. Не там, где нужно бы. По-другому это называется – бездарное.

Диагност

Спорить с моим многомудрым супругом и соавтором – дело безнадежное. В этом я убедилась с незапамятных времен моей первой свадьбы, когда Дайнека ничтоже сумняшесь объявил:

– Ну и какого (слово непечатное) ты за этого такого (слово очень непечатное) замуж выходишь? Всё равно же в конечном счете за меня выйдешь! Спорю на ящик коньяка!

– Ну, знаешь, выбрал время спорить! – говорю.

Но поспорить на коньяк я всё-таки поспорила. И в конечном счете, разумеется, проспорила…

Речь, впрочем, не о том.

Не так давно моя хорошая подруга исхитрилась впасть в депрессию, причем депрессию серьезную, так что пришлось ей лечь в Клинику неврозов. По знакомству, разумеется, поскольку Клиника неврозов на Васильевском – заведение с хорошей репутацией, не какая-нибудь там психушка…

Три недели ее лечили; депрессия на убыль пошла, подруга духом воспряла, голос бодрый, смеется и шутки шутит. И вдруг звонит мне на ночь глядя:

– Приплыли, – говорит, – я какую-то инфекцию цапанула! Вся в сыпи, лимфоузлы распухли, температура под сорок!

– А психиатры твои что говорят?

– А ничего они (слово непечатное) не говорят!

Ну, психиатры – это психиатры, слово непечатное…

Начала я вспоминать инфекционные болезни, в справочниках рыться. Всё равно ничего не понимаю.

Соавтор и супруг, мучимый недельным воздержанием от алкоголя, мрачно:

– Что за суета?

Объясняю что к чему. Дайнека, у которого, к слову, помимо университетского филологического образования еще два курса медицинского в анамнезе, уточняет:

– Нейролептиками ее кормили?

– Кормили, – отвечаю.

– Ну и что тут думать? Угадай с трех раз: аллергия, аллергия или аллергия?

Я, конечно, огрызнулась – кто в нашем семейно-творческом тандеме врач, в конце-то расконцов!

– Ладно, – говорит Дайнека, – спорим на бутылку коньяка на 8 Марта?

– Спорим, – соглашаюсь, – а почему именно на 8 Марта?

– А по вздорности характера! – дражайший отвечает.

Той же ночью мою подругу в угрожающем состоянии перевели в больницу Боткина. Инфекционную больницу, если кто не знает…

Окончательный диагноз: аллергическая реакция, лекарственная болезнь, токсикодермия.

Пришлось мне раскошеливаться на коньяк. Хорошо, что не на ящик в этот раз – на одну бутылку всего спорили…

История на этом не закончилась.

Подругу мою в конце концов благополучно выписали. От всех бед остался у нее только легкий кожный зуд. А знакомые привезли ей суперлекарство, жутко дорогое, говорят, и жутко действенное. Мощнейший антигистаминный препарат из самой Америки. В отсталой России ничего подобного, уверяют, нет!

Коробочка красивая, капсулки цветные. И развернутая аннотация не по-русски. Приятельница мне звонит, спрашивает, что это за зверь такой.

Название незнакомое, прошу продиктовать действующее начало. В аннотации оно и впрямь указано: diphenhydramini hydrochloridi…

Чувствую, что-то знакомое. Очень знакомое. Очень даже очень…

Ну, всю фармакологию наизусть я помнить не обязана. Заглянула для начала в ветхозаветный справочник Машковского. Точно, есть такое лекарство!

Просто супер, а не препарат.

«Димедрол» лекарство называется.

Не подозревала я, что в «продвинутой» Америке (слово непечатное) аллергию до сих пор допотопным димедролом лечат…

Так что не всё еще так плохо в нашей медицине, господа. Не печальтесь, скоро станет хуже.

Шоковая терапия

Отвлекусь-ка я еще разок от медицины.

Получила я автомобильные права. Автомобиль у нас в семье – не абы что, а целая «Ока». Общеизвестно же, что мы, врачи, все коррупционеры.

Дело было поздней осенью. Поутру собрались мы с Дайнекой съездить на дачу. За домашним вином, оно как раз там в погребе дошло. А то не ровен час главный санитарный врач Онищенко пронюхает и по партийной склочности характера еще и наше виноделие облыжно запретит.

Шутки шутками, но мы собрались и поехали. Дорога за городом местами как зеркало, посему за руль меня Дайнека не пустил. И хорошо, наката у меня всего-то ничего, тем более по гололеду, даром что на зимних шинах на шипах.

Сворачиваем с трассы к нашему Орехово, а там спуск – крутой, длинный и весьма неприятный. Ладно, думаем, как-нибудь сползем, не делать же крюк в тридцать километров через ближайший райцентр…

Ан нет, не тут-то было. Мы еще до самого коварного места не доехали, а вся правая сторона дороги забита машинами.

– Останови, – супруга и соавтора прошу, – схожу я, посмотрю, что там внизу.

Вышла – и враскоряку сразу же поехала по льду, у меня-то сапоги, понятно, без шипов. Уцепилась за капот, стою, боюсь руки отпустить.

А снизу мужичок понуро поднимается.

– Чего там? – спрашиваю.

– Кромешный джипопад! – мужик мне отвечает. – Машин пять убралось, дорога намертво перегорожена. Так что если сможете – сдавайте задним ходом и через райцентр поезжайте.

Заползла я в кабину. Так и так, Дайнеке говорю, давай задом пятиться. Соавтор и супруг без меры оскорбился. Еще чего, говорит, «Ока» – и задом? Развернулся на пятачке и под завистливыми взглядами владельцев иномарок уперся вверх по ледяному склону.

Доехали мы с шутками и прибаутками, вино в багажник загрузили. Муж даже разрешил мне машину на гололеде опробовать. Посмотрел на мои выкрутасы и остался доволен.

А дело уже к вечеру идет, темнеет, и снежок пошел.

– Ладно, – говорит Дайнека, – садись за руль. Обратно твоя очередь ехать.

Я в отказ. Категорически. Типа, да ты что, я не умею, я боюсь.

– Умеешь, – возражает муж. – Только что ездила.

Я уперлась. Намертво. Не поеду, и всё тут!

Мой благоверный, слова худого не говоря, достает из рюкзачка бутылку водки, сворачивает крышку, основательно прикладывается прямо из горла, занюхивает рукавом – и сообщает радостно:

– Тебе завтра на работу надо? Тогда села, дорогая, и поехала!

Я так и села. Сначала фигурально, но в итоге всё-таки за руль.

Тьма, вижу только снег, дорогу замело, а под снегом – лед. Я от страха чуть не обмочилась. Всё, думаю, приеду домой и этого, такого (слово непечатное) мужа своего точно бутылкой с молодым вином по башке урою.

Доехали почти до города, уже поселки сплошной чередой пошли…

Тут драгоценный мой и говорит:

– Ну ладно, – говорит, – давай к обочине и тормози, меня за руль пустишь.

Я дар речи утратила. Потом, правда, обрела:

– Совсем сдурел, – рычу, – нажрался, и за руль? Без прав остаться захотел?!

И тут эта сволочь дражайшая достает бутылку и дает мне понюхать. А там – вода… вода!!!

Что я благоверному ласково сказала, повторению в приличном обществе не подлежит. В неприличном тоже. Сдается, до высот большого Петровского загиба поднялась я в своем красноречии.

Развел, блин, как последнюю лохушку…

А дома, стресс винцом домашним сняв, отблагодарила я его со всем усердием. Когда я поняла, чего мой благоверный добивался. Поездка же мне ой как впрок пошла, убедилась я, что и в таких условиях в состоянии ездить.

С его талантами бы новичков на «скорой» разводить!

Опять я о своем…

А между прочим, да: не так уж я и отвлеклась от медицины. Чем не лечение, а? Излечил же мой дражайший соавтор и супруг мне страх перед вождением, причем на редкость эффективно излечил.

Шоковая терапия называется.