Текст книги "Вниз по великой реке"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Заткнись, – велела я ему. – Все уже в порядке.

Мальчишка посмотрел на меня так, словно это я была во всем виновата.

– Все, ты спасен. Мной. Перед тобой человек, который вытащил тебя оттуда. Кстати, а как ты туда свалился?

Кажется, мальчишка сам этого толком не понимал. Во всяком случае, пробормотал он нечто невнятное.

– Ага, ясно, – фыркнула я. – Ты валял дурака и поскользнулся. Где живешь?

Мальчишка посмотрел на меня искоса. Кажется, он пробормотал: «Не скажу», – но я не уверена. Он все еще не мог говорить нормально.

– А что ты скажешь?

– Меня туда столкнули какие-то местные.

Он произнес это очень громко и отчетливо и вызывающе посмотрел на меня. Обычно так смотрят, когда нагло врут.

– Врешь, – брякнула я, не подумав.

Этот вредный мальчишка был варвар. Наши мокрые волосы были одного цвета. Мелькнула мысль, что если бы я дала ему утонуть, то отомстила бы хотя бы за папу. Но как бы поступил с ним папа? И вообще, не могла я просто стоять и смотреть, как он тонет.

– Шел бы ты домой и переоделся в сухое. Где тут можно взять воды?

Мальчишка снова посмотрел на меня искоса и указал на пролив у меня за спиной.

– Очень смешно! – возмутилась я. – Ты чего, издеваешься?

Тот замотал головой.

– Мне нужна питьевая вода. Меня, вообще-то, за водой послали, а тут слышу – ты орешь.

Он осторожно посмотрел на меня краем глаза. Возможно, понял, что я не из варваров. Как бы там ни было, он почему-то стал держаться почтительно и боязливо.

– Вода там. – Он кивком указал на песчаный холм над нами.

– Покажи, – потребовала я.

И мы, дрожа, побрели прочь от берега. Поднялись на один холм и обогнули другой. Ветер буквально пронизывал. Меж двух холмов обнаружился странный ручеек, очень спокойный и мелкий. Он вытекал из песчаного склона на высоте моего роста и, вместо того чтобы течь к реке, уходил в песок у моих посиневших ног и исчезал в нем. Я попробовала воду. Вода оказалась хорошей.

– Спасибо, – поблагодарила я. – А теперь иди домой. Но советую сказать дома правду. Если ты примешься плести небылицы насчет местных, которые столкнули тебя в воду, я об этом как-нибудь узнаю, приду и надаю тебе.

Не хватало еще, чтобы он стал сваливать собственные дурацкие выходки на наших людей!

– Угу, ладно, – пробормотал мальчишка, ковыряя песок босой ногой.

Заметно было, что я произвела на него сильное впечатление.

– Вот и хорошо. Давай беги.

И тот исчез, подняв фонтан песка, – я даже договорить не успела. Он так и не потрудился сказать «спасибо». Неблагодарное варварское отродье!

Я присела рядом с ручейком, с интересом разглядывая его. Сейчас-то мне уже известно, что в Устье такие ручейки – штука обычная. Но тогда мне еще не приходилось видеть ничего подобного. Поэтому я немного покопалась в песке, но так и не поняла, откуда же он вытекает. Потом заметила, что продрогла до костей, и сообразила, что нести воду мне не в чем. Я встала и поковыляла к берегу – окоченевшие ноги плохо меня слушались. В конце концов я увидела наш островок.

Берег, на котором я стояла, был немного повыше, и мне было хорошо видно, как Утенок с Хэрном в тревоге склонились над вспаханным песком – в том самом месте, где я влетела в пролив.

– Эй! – крикнула я. – Где там кувшин?

Братья так и подскочили. Я расхохоталась. Они сперва уставились на море, почему-то решив, что я должна быть там. Это было очень глупо с их стороны, потому что за то время, пока я копалась в песке у ручья, начался отлив, и вода в проливе теперь текла в обратном направлении. Пролив сделался у́же, мельче и куда спокойнее.

Утенок сбегал и подобрал кувшин. Хэрн принялся орать и спрашивать, как я перебралась через пролив, а я попыталась рассказать про это варварское отродье, но из-за ветра ни ему, ни мне ничего не было слышно толком. Тут к берегу галопом примчался Утенок с кувшином в руках и ринулся прямиком к воде. Тут до меня дошло, что он собирается переправиться через пролив.

– Стой! – заорала я на него, вспомнив про топкое дно. – Я все равно уже мокрая!

Если бы я сказала ему про грязь и течение, это бы его не остановило. Так что я сама поспешила к берегу. Ноги вязли в иле, но по сравнению с тем, что тут творилось прежде, это были пустяки. Вода дошла до колен – я настолько продрогла, что она показалась мне теплой, – а потом до пояса, но не больше. Да и течение сделалось очень слабым. Если б я сама не испытала, каково тут было совсем недавно, то, наверное, и не поверила бы.

– И чего орала? – поинтересовался Утенок, когда я выбралась на их берег. – Я прекрасно тут перешел бы.

– Я все равно уже мокрая, – повторила я, забрала у него кувшин и побрела назад.

На этот раз вода была мне чуть выше колен. Никогда мне не понять этот пролив, признала я.

Когда я вернулась обратно с полным кувшином, пролив сделался еще у́же. Теперь это был бодрый соленый ручей, глубиной всего-то мне по колено. По обе стороны от него раскинулись широкие полосы коричневого песка, но ноги погрузились в него не глубже чем по щиколотку. Песок чавкал, вода утекала, и какие-то червяки кишели у меня под ногами.

Хэрн забрал кувшин с водой.

– Хорошо, что прилив закончился.

– Вовсе и не закончился, – возразила я. – Он идет вверх по Реке.

– А почему здесь тогда так мелко? – удивился Утенок.

– Паводок пошел на спад! – хором воскликнули мы.

У нас сразу полегчало на душе. Все-таки мы не пропустили из-за Танамила тот день, когда пора разводить костер для Единого.

– Ну надо ж было Робин заболеть именно сейчас! – простонал Утенок.

– Тут неподалеку варвары, – сообщила я. – Можно ли при них разводить костер? Я вытащила из воды какого-то пацаненка.

– Ничего не поделаешь, – буркнул Хэрн и вздернул голову – он всегда так делает, когда принимает решение. – Я не позволю никаким варварам, волшебники они или нет, вмешиваться в дела Единого. Давайте собирать дрова.

Для Единого разводят особенный костер. Его следует разжигать от огня, взятого из нашего очага. Обычно мы делали это за домом, на берегу Реки. И теперь я, дрожа и шлепая к нашему лагерю, от души надеялась, что Бессмертному не покажется слишком странным, что сейчас мы запалим для него костер на этом несчастном островке. Мы всегда устраивали праздник, но я понимала, что нынче нам не до веселья.

А потом увидела Робин.

Сестре стало хуже. Она дрожала – совсем как я, – но при этом сбросила с себя одеяла и бо́льшую часть одежды. Робин сказала, что ей очень жарко.

– Страшно пить хочется! – пожаловалась она.

Я дала ей напиться и снова укрыла одеялами. Одежду Робин надевать не стала. Она отбросила ее в сторону, и на ней уже умостились кошки.

– Ну, раз ты не хочешь одеваться, я сама ее надену, а то моя вся мокрая.

Я настолько продрогла, что у меня просто не было сил лезть в лодку, копаться в тюках и выискивать там свою запасную одежду. Так что я быстро натянула нижнюю рубашку Робин и ту кошмарную синюю юбку. Моя накидка, ясное дело, осталась сухой, как и башмаки, и я их надела. Кошки подошли и снова расселись на юбке, прямо у меня на коленях, помогли мне согреться. Но Робин продолжала дрожать и выглядела еще ужаснее, чем раньше.

– Что-то я совсем разболелась.

– У тебя опять речная лихорадка. Это скоро пройдет.

– А где мальчишки? – заволновалась Робин.

– Гулл в лодке. Хэрн и Утенок собирают дрова для Единого. Половодье спадает.

Сестра снова подхватилась:

– Ох, я должна за этим присмотреть! Они же вечно что-нибудь напутают!

– Ляг обратно. Они прекрасно могут развести костер здесь, чтобы тебе все было видно, и ты прямо отсюда скажешь им, что и как делать. Но если ты будешь вскакивать, придется велеть им, чтобы они тебя не слушались.

Я обращалась с Робин так же, как всегда, – то есть без особой доброты. Мне хотелось быть более терпеливой, но больная Робин докучала мне еще больше, чем здоровая.

Братья приволокли кучу дров. Эти колючие кусты они притащили чуть ли не со всего острова. Мальчишки были полны решимости устроить хороший костер вопреки всем сложностям.

Они расчистили в песке немного повыше нашей стоянки ровную площадку и сложили на ней дрова для костра так, как сказала Робин. Времени на это ушло много, зато получилось хорошо.

Когда все было готово, Хэрн, как глава нашей семьи, забрал Единого из лодки и поместил в нишу, которую мы соорудили в центре кострища. Бессмертный выглядел так же, как и всегда: темный, суровый, усеянный небольшими блестками. Трудно было поверить, будто он знает, что происходит. Робин сидела между мной и Утенком, а Хэрн тем временем поджег дрова угольком, взятым из нашего горшка.

– Да очистишься ты от праха! – провозгласили мы хором. – Возвращайся к нам в своей истинной силе!

Мы всегда так говорили. Потом мы сидели и смотрели на бушующее на ветру пламя. Костер наш все-таки казался меньше, чем на самом деле. При этом освещении языки пламени выглядели бледными и иззубренными. Но вскорости они поглотили Единого. Горящие веточки вылетали из костра, поднимались над гребнем холма, кружили на ветру и падали в воду.

А мы смотрели на огонь и думали, что никогда еще не разводили такого хорошего костра.

И тут услышали крики.

– Что это? – спросила Робин.

– Эй, там, на острове!

– Я схожу, – сказал Хэрн.

Естественно, мы с Утенком отправились вместе с ним.

На другом берегу, за ручьем – все, что осталось от бурного пролива, – стояла шеренга варваров.

– Эй, вы! – вопили они. – Идите сюда!

8

Сперва мне показалось, будто эти варвары чудовищно длинные и головы у них чудной формы. Но потом поняла, что на них железные шапки с высокой макушкой. Странными они казались из-за украшений из перьев, пучков меха и разноцветных кисточек. Одеты варвары были в рубахи вроде той, что была на мальчишке, но еще на них были высокие сапоги, перчатки с крагами и бьющиеся на ветру тяжелые плащи. Все как на подбор были сильные, рослые мужчины. Трое опирались на копья. Еще двое держали какие-то штуковины вроде короткой дощечки с лучком на конце. Мы поняли, что это и есть те самые арбалеты, про которые нам рассказывал дядя Кестрел, – те, что могут прострелить двух человек зараз.

– Нас выдал огонь, – негромко проворчал Хэрн. – Давайте притворяться, будто мы тоже варвары.

– А как мы это сделаем? – спросила я. – У нас же Единый в костре!

– Тихо! – шикнул на меня Хэрн.

А те снова принялись кричать и требовать, чтобы мы подошли к ним.

– А зачем? – проорал в ответ Хэрн. – Чего вам надо?

Варвары продолжали подзывать нас. Мы не могли толком расслышать их слов.

– Они что, талдычат что-то про короля? – удивился Утенок.

Непонятные вопли и кивки продолжались, но никто из варваров даже не попытался перейти через пролив. Они, как и я до того, боялись, что могут утонуть в этой грязи. Но поскольку мы не трогались с места, те двое, у кого были арбалеты, прицелились в нас.

– Пожалуй, лучше будет подчиниться, – сказал Хэрн. – Танакви, пойди предупреди Робин, чтобы она лежала тихо и присматривала за Единым. Только не беспокой ее.

Они с Утенком решили пойти к варварам, а меня отослали успокаивать Робин. Никогда им этого не прощу! Но когда я вернулась на стоянку, Робин спала, кошки свернулись вокруг нее клубочками, а костер Единого полыхал вовсю. Я подбросила в него еще дров и со всех ног помчалась обратно. И подоспела как раз вовремя: Хэрн с Утенком вошли в воду. Я подобрала подол юбки и зашлепала следом за ними.

Варвары оказались выше, чем мне представлялось. На них были железные безрукавки, и выглядели эти штуки еще более странно, чем шапки. У всех чужаков оказалась смуглая кожа и длинные носы, как у Хэрна, а из-под железных шапок спускались волосы, такие же светлые, как наши, или немного потемнее, цвета песка. Мы смотрели на чужаков, а те, с неменьшим интересом, на нас.

– Да, все именно так, как рассказал Кед! – заметил один из них. – Кто бы мог подумать! Скажите, уважаемые, кто из вас недавно вытащил мальчика из воды?

Варвары говорят с каким-то странным акцентом, и из-за него их трудно понять. Они повышают голос не там, где надо. Потому-то я еще тогда плохо понимала этого сопляка-варваренка. Когда общаешься с ними, приходится вслушиваться изо всех сил, как будто ты вдруг сделался глуховат.

– Э-э… ну, я.

Один из мужчин удивленно приподнял бровь. В волосах у него виднелась седина, а сам он выглядел как важная особа.

– Малый сказал, что это был парень.

– На мне была одежда моего брата, – объяснила я.

– Она промокла, и ей пришлось переодеться, – добавил Утенок.

– Если это, по вашему мнению, важно, – добавил Хэрн.

Варвары выслушали нас очень внимательно, сосредоточенно хмурясь. Наверное, им тоже трудно было разбирать нашу речь.

– Это важно, уважаемые, – пояснил тот седой варвар. – Я должен знать, кого мне отвести к королю. – Он несколько виновато кашлянул. – А не затруднит ли вас всех троих пройти со мной?

Чего это он вел себя так вежливо? Наверное, чтобы мы меньше боялись. Люди с арбалетами по-прежнему держались настороженно – не убирали стрелы с тетивы и постоянно озирались по сторонам. Я тоже огляделась и подумала, что они, наверное, собираются стрелять не в нас.

Хэрн держался очень хорошо. Брат толком не понял, о чем его спрашивает этот человек, но повел себя так, как будто что-то обдумывает.

– Мы с радостью встретимся с вашим королем. – Он изящно склонил голову.

– Сюда, пожалуйста, – молвил варвар.

Он развернулся и двинулся прочь. Другой копьеносец выпростал копье из складок плаща, обогнал седого и пошел впереди. На копье оказался флаг, украшенный какими-то разноцветными гербами. Мы шагали следом за ним по песчаным холмам, и нам чудилось, будто мы снова в Шеллинге и идем в Речной процессии. До сих пор я видела флаги только во время священных праздников, но на стяге, что вился у нас над головой, не было никаких изображений, связанных с богами.

Идти пришлось недалеко. Мы взобрались на высокий берег – тут песок был посуше и покрыт коркой. Берег порос деревьями, и все они чуть наклонились, будто повернулись спиной к морю.

И там, еще за одной песчаной рекой, обнаружилось скопление домов, не больше Шеллинга. Как позднее сказал Утенок, мы бы перепугались до смерти, если бы знали, что разбили лагерь в двух шагах от короля варваров. Наверное, мы должны были узнать королевский лагерь с первого взгляда. Но это была просто куча потрепанных шатров и хижин, выстроенных из плавника. Она казалась беднее самого бедного селения, какое мне только доводилось видеть. И однако же, над хлипкими крышами горделиво реяли стяги.

– Что ж это за король, к которому мы идем? – одними губами произнес Хэрн.

Но мы с Утенком не были настроены столь презрительно.

Арбалетчики могли перестрелять нас здесь с таким же успехом, как и во дворце.

Седой варвар вошел в один из потрепанных шатров. Мы остались ждать снаружи, в компании флага и арбалетов. Поскольку это был шатер, мы слышали сквозь хлопанье полога на ветру, о чем говорят внутри. Слышать-то слышали, а вот понимали с трудом.

– Повелитель, я привел сюда троих юных волшебников, – донеслось до меня, – и не знаю, что делать дальше.

Следующие слова заглушило хлопанье полога. Потом послышалось:

– Я думаю, повелитель, что на этот раз Кед сказал правду. Их трудно понять, а по одежде они похожи на местных.

После они заговорили так быстро, что я вообще перестала что-либо разбирать. Потом посланец молвил:

– Да, повелитель, я согласен. Возможно, это именно то, что вы искали.

Мы все это время стояли у шатра, и нам было не по себе: кто знает, что придет королю в голову. И мы думали про Гулла и про Танамила.

И нам чудилось что-то зловещее в том, что, хотя в лагере было полно варваров, они не сбежались поглазеть на нас, как это непременно сделали бы жители Шеллинга. Я только заметила, что девушки и женщины с металлическими кувшинами идут к речке за водой и стараются пройти мимо нас. Возможно, им вовсе и не нужна была вода. Это был просто предлог, чтобы взглянуть на нас поближе. Среди них не было ни одной, которая могла бы сравниться красотой с Робин, но зато мне понравились их облегающие одежды. Мужчины и мальчишки тоже подыскивали повод, чтобы пройти мимо. Один принялся убирать мусор. Другой провел куда-то рослого коня. Какой-то мальчишка бродил с мешком от хижины к хижине. В общем, за нами постоянно исподтишка наблюдали, и от этого становилось еще неуютнее.

Наконец посланец вышел и приподнял полог шатра, пропуская нас внутрь:

– Прошу, заходите. Мой король ждет вас.

К этому моменту мы уже немного привыкли к их манере речи. Но и в шатре мы все помнили о Гулле и держались настороженно. Король встал, приветствуя нас. Вежливость короля никого не успокоила, а Утенка вообще настолько одолели мысли о Гулле, что он выпалил:

– Здесь никто не заберет мою душу!

– Думаю, вы в этом разбираетесь куда лучше меня, – спокойно промолвил король. – Но все-таки позвольте вас заверить, что об этом не может быть и речи.

Он казался не старше Гулла и не выше Хэрна. Мы стояли, глазели друг на друга и чувствовали себя крайне неловко. Король и вправду был очень похож на Хэрна – только потоньше и какой-то нездоровый на вид. И вроде он прихрамывал, но утверждать не стану, потому что при разговоре с нами он почти все время сидел. Рядом с королем Хэрн выглядел на удивление рослым и крепким. Я уверена, что с тех пор, как мы уплыли из Шеллинга, брат здорово подрос. Но у обоих была одинаковая посадка головы и одинаковые длинные носы. Они и сами это поняли, потому изучали друг друга со жгучим интересом. Такой интерес перерастает либо в дружбу, либо в ненависть.

– Я – Карс Адон, – представился король, – сын Кинирона. Теперь, когда мой отец умер, кланы принесли клятву верности мне.

Он вовсе не хвастался, говоря об этом, – просто сообщил как о факте, чтобы мы знали, с кем имеем дело. Меня поразило, что он назвал себя Адоном. Это ведь одно из тайных имен нашего Единого, и его не произносят вслух.

– Быть может, вы хотите присесть? – добавил король и неловко улыбнулся нам, при этом сам опустился в походное деревянное кресло, обитое кожей.

Это кресло нельзя было назвать красивым, но это оказалась единственная приличная вещь в шатре. Перед креслом кто-то поставил толстый чурбак, табурет для дойки и перевернутую корзину из ивовых прутьев. Хэрн сел на табурет, и я поняла, что он сделал это из вежливости, – так он был ниже Карса Адона. Утенок выбрал корзину, а я очень осторожно примостилась на чурбак. Пенек пошатнулся.

– Скажите, пожалуйста, – спросила я, – а ваше имя имеет какое-то значение?

Карс Адон хорошо разбирал нашу речь.

– Нет, – ответил он после короткой паузы. – Это просто имя. А что?

– Просто наши имена всегда что-то означают, – объяснил Утенок. – Я вот – Маллард, он – Хэрн, а она – Танакви. А нашего отца звали Клости Улитка.

Я заметила, что Карсу Адону это показалось до чрезвычайности странным, но он был слишком вежливым, чтобы признаться.

– Мы с Кедом оба принадлежим к клану Крепости, – сказал он и, как мне показалось, взглянул на нас выжидающе. – Я должен поблагодарить вас за то, что вы спасли Кеда. Я в долгу перед вами.

Он говорил совершенно серьезно. Мне подумалось, что тот мальчишка приходится ему братом.

– Да ладно, пустяки, – отмахнулась я и не стала добавлять, что этот Кед – неблагодарный звереныш. – А что, он ваш близкий родственник?

– Да нет, пожалуй, – неуверенно произнес Карс Адон. – Но он принадлежит к моему клану. И я признателен вам, даже если он и не выказал благодарности. Нас осталось так мало… – Король вздохнул, но похоже было, будто он не привык давать волю печали. Карс Адон выпрямился и улыбнулся нам. – То, что поведал Кед по возвращении, заставило меня послать за вами. Простите меня. Я знаю, что вам, волшебникам, приказывать не полагается. Но Кед клялся, что тот человек, который спас его, прошел по бурной воде и не просто выдернул его из самого устья Реки, но еще и вынудил его сказать всю правду об этом происшествии. А когда Арин пришел за вами, он собственными глазами увидел, как вы трое спокойно прошли там, где его засосало бы с головой, и понял, что Кед сказал чистую правду. Всем известно, – очень серьезно произнес Карс Адон, – что всякий, кто способен совладать с этой чудовищной Рекой, – настоящий волшебник. Хотя лично я склонен думать, – с улыбкой добавил он, – что для того, чтобы заставить Кеда выдать правду, нужна куда более могучая магия.

Мне стало изрядно не по себе. Я видела, что Хэрн и Утенок стараются не смотреть на меня и еле сдерживают смех.

– Мне кажется, мы все-таки не волшебники, – возразила я.

– Говори за себя, – бросил Утенок. Корзина под ним затрещала. – Лично я умею кое-что невозможное.

Иногда Утенок становится ничуть не лучше этого Кеда.

Карс Адон снова посмотрел на нас, как будто ожидал услышать от нас нечто иное. Когда же мы промолчали, он неловко произнес, словно напоминая нам о необходимости выполнить некий долг:

– Прежде чем продолжить разговор, не могли бы вы поведать, к какому клану принадлежите и кому обязаны верностью?

Повисло неловкое молчание. Мы с Утенком понятия не имели, что говорить. Я ожидала, что Хэрн как-нибудь выдаст, как он нынче настроен, но тот безмолвствовал. Чурбан подо мной шатался, а в душе у меня страх боролся со стыдом. Мне было стыдно, потому что этот Карс Адон был совершенно уверен, будто мы варвары, такие же, как и он. И я боялась, что он обнаружит, что мы ему не соплеменники, и прикажет нас убить.

– И Кед, и Арин доложили, что говорите вы странно, а одеты как местные, – заметил Карс Адон. – Теперь я и сам это вижу. Значит, возможны лишь два варианта.

На смуглой коже короля проступил румянец, и я поняла, что, по его представлениям, он сейчас ведет себя жутко невежливо.

– Вы принадлежите к какому-нибудь небольшому западному клану, из числа тех, что пришли сюда раньше нас. Простите. Либо вы – из людей Канкредина.

С его точки зрения, похоже, это было настолько грубо, что король не мог заставить себя взглянуть на нас.

– А кто такой Канкредин? – поинтересовался Утенок.

Карс Адон потерял дар речи. Он понимал, что ведет себя резко, и ему хотелось отвести взгляд. Однако, услышав, что Утенок якобы никогда не слыхал про этого Канкредина, потрясенно уставился на него – уж не притворяется ли? Король то смотрел на нас, то отводил взгляд, то сжимал руки, то принимался комкать полу своего плаща, и нам окончательно стало паршиво на душе.

– Канкредин… – протянул король. – Канкредин – это величайший из магов. Это его корабль стоит за наносной песчаной косой. Уж корабль-то вы должны были видеть!

Хэрн вскинул голову. А Утенок совершенно невозмутимо – я и не знала, что он умеет так ловко врать! – бросил:

– Мы подозревали, что там есть корабль, но его скрывал колдовской туман.

– Да, это и был Канкредин! – нетерпеливо воскликнул Карс Адон. – Нас предупредили, чтобы мы держались подальше от этого тумана. Именно о Канкредине я и хотел с вами поговорить. Вы видели…

– Одну минуту, – перебил его Хэрн. – Прежде чем вы продолжите…

До сих пор Хэрн не произнес ни единого слова. Он признался потом, что все это время старался понять, что за человек этот Карс Адон.

– Прежде чем вы скажете еще хоть слово… – отрывисто произнес он, вскочил со своего табурета и кинулся к выходу из шатра.

Карс Адон удивленно уставился на Хэрна. Вот это и вправду было совершенно невежливо.

– Хэрн! – возмутилась я.

– Отойдите! – скомандовал Хэрн кому-то, выглянув из шатра. Он говорил очень громко и очень медленно. – Я хочу открыть королю кое-что, предназначенное только для его ушей.

Снаружи послышались дружные многоголосые возражения. Я подумала, что там столпились все обитатели лагеря.

– Вы можете охранять его с такого расстояния, откуда нельзя будет слушать беседу. Отойдите все вон к той хижине!

Возражения усилились.

– А чего вы боитесь? – поинтересовался Хэрн. – Если бы мы хотели, то уже успели бы перенести короля на вершину любой из Черных гор. Я клянусь, что мы не тронем ни его самого, ни его душу. Но мы должны пообщаться с королем без свидетелей. Отойдите все!

Со всех сторон от шатра послышались удаляющиеся шаги. Хэрн огляделся, проверяя, все ли повиновались, потом вернулся внутрь. Карс Адон вскинул голову и смерил Хэрна надменным взглядом. Король явно боялся, что Хэрн может наложить на него какие-то ужасные чары, – и тем не менее дал ему понять, кто здесь хозяин. А Хэрна, насколько я могла заметить, трясло от собственной наглости. Когда он поймал взгляд короля, то мгновенно покраснел.

– Прошу прощения, – пробормотал Хэрн и уселся обратно на табурет. Думаю, у него подкосились ноги. – Мне пришлось отогнать их подальше, потому что я намерен быть честным с вами, но мне не хочется, чтобы нас убили на месте. Прежде чем вы станете обсуждать с нами Канкредина, я хочу признаться, что мы не принадлежим ни к какому клану и вообще не принадлежим к вашему народу. Мы, как вы выражаетесь, местные.

– Но как такое возможно? – изумился Карс Адон. – Вы выглядите в точности как мы!

Вот теперь он взаправду испугался. И я тоже. Когда Хэрну втемяшивается в голову очередная его безрассудная идея, никогда заранее не угадаешь, чем дело кончится.

– Отец моего отца и его праотцы родились здесь, на Реке, – объяснил Хэрн, – насколько мне известно. Я хотел сказать вам об этом, дружбы ради. Ну и чтобы предотвратить ошибку. Что же касается всего прочего… ну, вы уже сообщили нам, что вас не много, что ваш отец умер, что вы вынуждены стоять лагерем здесь, в этом незавидном месте, что у вас трудности с провизией и какие-то проблемы с Канкредином.

Я была ошарашена. Но Хэрн был абсолютно прав. То, чего Карс Адон нам не поведал, мы могли увидеть и сами – для этого достаточно было взглянуть на его лагерь.

– Так что прежде, чем вы поделитесь с нами вашими планами и тайнами, я должен предупредить вас, что мы с вами враги. Если бы я этого не сделал, мы бы все равно выдали себя, так или иначе, и тогда вы убили бы нас, и мы потеряли бы возможность помочь друг другу. Я прав?

– Д-да, наверное, – отозвался Карс Адон.

Он смотрел на Хэрна с сомнением. Королю хотелось довериться Хэрну, – так его замучили все эти сложности. Вот только он не был уверен, можно ли это сделать. Кто ж его за это упрекнет? Я сама порой не уверена, что могу доверять Хэрну.

– Ну так почему вы послали за нами? – спросил Хэрн.

– Может, он уже не хочет говорить с нами об этом, – вмешался Утенок.

Он явно считал, что Хэрн свихнулся.

– Пожалуй, все-таки хочу, – произнес Карс Адон. – С магом можно совладать только при помощи другого мага. Я уверен, что вы обладаете достаточной силой, чтобы добраться до корабля Канкредина и самого Канкредина. Но я не хочу посылать к нему врагов или открывать вам… – Он смешался и умолк, не зная, как продолжить.

– Скажите нам то, без чего никак нельзя обойтись, – предложила я.

– Может, вас успокоит то, что мы все равно собирались повидаться с Канкредином, – добавил Хэрн. – Мы просто не знали, что его так зовут. И хотя по рождению мы – ваши враги, наши соотечественники нас не любят. Они думают, что мы тоже варвары.

Вы себе даже не представляете, с какой горечью Хэрн произнес эти слова. Он, должно быть, вспомнил Звитта, и тетю Зару, и Гулла и впервые за долгое время разозлился всерьез. Карс Адон смотрел на него в полнейшем изумлении.

– А почему вы варвар? – спросил Утенок у Карса Адона.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – отозвался король.

– Вы верите в Бессмертных? – уточнила я.

Карс Адон улыбнулся.

– Мы не ставим кукол у наших очагов, если вы об этом. Бессмертные – это не глиняные фигурки. Но я надеюсь, что после смерти присоединюсь к ним.

Я возмутилась, но вместе с тем не могла не признать, что Карс Адон по-своему тоже верит в Бессмертных.

– Что ж, – произнес вдруг Карс Адон, – раз вам уже известно так много, я расскажу вам и остальное. Канкредин все это время сидел у себя на корабле и боролся с мощью вашей Реки. Но когда моего отца убили, он узнал об этом, послал одного из своих магов за нами и приказал нам оставаться здесь. Он пообещал, что завоюет эту землю для нас, несмотря на Реку. Но пока мы ждали, тех, кто не погиб от руки местных, поглотила Река. Эта Река – ненасытное чудовище. Она унесла прочь все наши корабли, кроме одного-единственного. Канкредин разгневал ее своими заклинаниями, и она восстала в еще большей мощи, чем обычно. А пострадал из-за этого не колдун, а мы.

Эти слова вполне могли бы принадлежать Звитту или тете Заре.

Но Карс Адон явно верил в то, что говорил.

– Некоторое время назад я понял, что нам пора уходить, – продолжил он.

– Вы собираетесь отправиться домой? – с надеждой спросила я.

– Похоже, ничего другого нам не остается. Придется построить новый корабль и уплыть. Теперь, когда отец мертв, мой дядя позволит нам вернуться. Видите ли, они с отцом были в ссоре… Правда, тогда я потеряю все права на трон и, возможно, мне отрубят руки. Но придется на это пойти – ради моих кланов.

Он сказал это до странности спокойно. Но потом добавил с печалью:

– Однако, боюсь, Канкредин ни за что не позволит нам пройти через устье Реки. И я хочу просить вас, чтобы вы заставили его пропустить нас.

– Это честно, – кивнул Хэрн. – Но что вы хотите на самом деле?

– А чего я могу хотеть? – Карс Адон пожал плечами. Он поднял голову и посмотрел на серую стену шатра, трепещущую на ветру. – Я, конечно же, хотел бы пробраться вглубь материка и основать там мое королевство. Здесь вполне хватит места и для нас, и для местных. Думаю, между горами и побережьем наверняка рассеяны отряды разных кланов. Я мог бы созвать их и построить город. Не стану притворяться, будто это легко, но со временем мы могли бы снова стать великим народом.

Молодой король произнес это так, что мне представились флаги, реющие над каменными крышами и золотыми башнями, и я вправду поверила, что он способен все это совершить.

– Будет еще проблема с нами, с местными, – заметил Утенок.

– Я могу заключить с вами договор. Если же вы захотите драться, я одержу победу, – ответил Карс Адон, все еще погруженный в свои мечты.

– Верно. Так когда вы начинаете? – язвительно поинтересовался Хэрн.

Этот вопрос вернул Карса Адона с небес на землю. Он опустил голову и холодно посмотрел на Хэрна. Хэрн ответил ему таким же холодным, бесцветным взглядом. Казалось, будто от мыслей Карса Адона продуваемый ветром шатер наполнился хлопаньем флагов и пением труб.

– Вы хотите, чтобы мы отправились к Канкредину и получили у него для вас дозволение завоевать эту страну? – насмешливо, почти глумливо спросил Хэрн.

Карс Адон так разозлился, что вскочил и, прихрамывая, шагнул к Хэрну:

– Я не служу никому из магов!

Хэрн тоже встал и снова как-то разом сделался намного больше – и не только в глазах этого несчастного, запуганного Карса Адона.