Текст книги "Сила Трех"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ты заставила меня умыть руки и отказаться от него! Это нечестно!

– Да. Прости, – сказала Адара. – Но если ты подерешься с Ондо, наши племена сойдутся стенка на стенку, и это может быть очень серьезно. А если он увидит, что ты не играешь в его игры, то оставит тебя в покое. Дай слово, что не станешь с ним драться.

Гейр, надувшись, дал слово. А дав слово, он почувствовал, что придется его держать – ко всеобщему разочарованию. Он скрипел зубами и старался не глядеть, как Ондо с наглым видом просидел на его подоконнике до вечера. Гест тоже видел Ондо. Конечно, ему не нравилось, что Гейр там торчит дни напролет, но он, как и все остальные, считал подоконник собственностью Гейра.

– Какого Бана Гейр пустил туда этого гаденыша? – сердито спросил он у Адары.

Адара объяснила.

– А, – коротко ответил Гест.

Он только что закончил очередной тур долгого-долгого спора с Орбаном касательно размера его нового дома, и хотя ему удалось взять себя в руки, но он так злился на Орбана, что не мог удержаться от подозрения, будто его старший сын смалодушничал, не врезав Ондо как следует. Взаимопониманию между отцом и сыном это ничуть не помогло.

Назавтра Гейр первым уселся на подоконник. Это означало, что он бросил положенную ему работу на стройке, но мало кто из гарлесян его в этом винил. Победителем Гейр себя вовсе не чувствовал. Он сидел, уткнув подбородок в колени, и сумрачно глядел на плоскую темную зелень Низин, терзаясь все той же тревогой, которая никак не хотела его покидать, и не сомневаясь, что и Брад, и Гест, и, наверное, все прочие считают, будто с Ондо он струсил. Он и сам думал, будто струсил. Но он дал слово и теперь не знал, как быть. Гейр едва не уговорил себя, что Ондо имеет полное право его ненавидеть, но тут обернулся и обнаружил рядом с собой на подоконнике Ондо, Скодо и Пада. Пока Гейр глядел на Низины, они исподтишка взобрались на подоконник и расселись у него за спиной.

Ондо торжествующе улыбнулся. Вчерашний день убедил его в том, что победить Гейра легче легкого.

– А ну, слезай, – приказал он. – Мы хотим тут посидеть.

Гейр уперся пятками в подоконник и стал подниматься, скользя спиной по боковине окна, пока не встал на ноги. Его победили. Стоит спустить это Ондо с рук, и придется окончательно покориться. Но Гейр дал Адаре слово не драться. Краем глаза он видел, как внизу, в кургане, все оставили свои дела и подняли головы поглядеть, что творится на подоконнике. Это будет публичным позором для Гарлесья, подумал Гейр.

– Это мое место, и я вас сюда не звал, – только и смог он произнести.

– Твоего приглашения мне не нужно, – рявкнул Ондо. – Слезай!

– Гейру страшно, – сказал Скодо Паду.

– А он как Гест – много болтает и ничего не делает, – сказал Пад Скодо.

Как и раньше, Гейр не смог стерпеть намека на то, что Гест трус, – это было слишком близко к его собственным опасениям.

– Что?! – проговорил он.

Все трое расхохотались.

– Да все в Отхолмье знают, какой Гест жулик, – сказал Ондо. – И ни одно из заданий, которые задал ему Огг, он не выполнил. Перепугался, вот и сжульничал. Хочешь, спроси у своей матери. Это она подсказала ему ответы на все загадки.

– И дорига ему было нипочем не убить, так он перепугался, – подхватил Скодо. – Пошел и принес какому-нибудь доригу клятву дружбы, а в залог обменялся с ним гривнами. Не веришь – спроси у него, куда подевалась его гривна.

– А как он камень перетащил, знаешь? – спросил Пад.

– Нет. Как? – спросил Гейр. С каждым вражеским словом его все сильнее ослепляла ярость. Он уже едва видел Ондо с приятелями. Ведь он понимал – они не врут. Все сходится. Он знал, что Гест не смог бы отгадать ни одной загадки, и никогда не понимал, почему Гест вернулся без своей гривны. – Как он перетащил камень?

– А он его и не перетаскивал, – хохотнул Ондо. – Он, ясное дело, великана попросил перетащить!

Гейр забыл о данном слове и бросился на Ондо. Дорогу ему преградили Скодо и Пад, но он был так зол, что не заметил их. Плечом он пихнул Скодо, локтем толкнул Пада, и оба исчезли. Краем уха Гейр слышал, как оба вопят где-то внизу и как яростно жужжат пчелы, но целиком сосредоточился на Ондо, и до этой парочки ему уже дела не было. Когда Ондо обнаружил, что никакой преграды между ним и рассвирепевшим Гейром нет, то решил как можно скорее слезть обратно к станкам, пока Гейр до него не добрался. Не успела голова Ондо скрыться под подоконником, как Гейр дотянулся до него и схватился за золотую гривну. «Мама!» – завизжал Ондо. Издали, из-за станков, послышались ответные вопли Касты, а от самих станков – крики, предназначенные Гейру, чтобы как следует отлупил Ондо. С силой, которую дарует только слепая ярость, Гейр втащил плотного крупного Ондо обратно на подоконник, развернул его за гривну и швырнул вслед Скодо и Паду. «Мама!» – взревел Ондо.

Это было сладостное чувство. Гейр на мгновение застыл, задыхаясь и смакуя его. Ондо катался и орал. Скодо и Пад верещали. Пчелы вились темным облаком до самого подоконника и занимались делом так же рьяно, как предавались воплям трое мальчишек.

В самом же Гарлесье Гест прокладывал себе путь сквозь галдящую толпу. Он крепко рассердился, в немалой степени потому, что теперь был вынужден наказать Гейра за проступок, который у него самого руки чесались совершить.

– Гейр! – Его голос перекрыл крики толпы и даже вопли Ондо. – Гейр! Слезай немедленно!

Но после того, что наговорил Ондо, Гейру меньше всех на свете хотелось видеть Геста. Он не стал тратить время на раздумья, а просто прыгнул вслед за тремя своими врагами, но прыгнул высоко и далеко и не угодил в их кучу малу, а приземлился немного дальше по склону. Вслед за ним полетело облако пчел, окончательно запутавшихся и сильно взволнованных. Пчелы принялись жужжать ему в уши. Они его узнали и не стали жалить. А Гейр вспомнил, что нужно исполнить свой долг. Пчелам обязательно надо объяснять, что происходит.

– Я ухожу, – сказал он в жужжащее облако. – Сами понимаете почему. Куда – не знаю, но собираюсь найти какого-нибудь дорига.

И он бросился бежать к болотам.

Некоторое время после его ухода Гарлесье так и звенело от оскорблений и обвинений, криков и сумятицы. Никто не понял, почему, собственно, не началась повальная драка, – ведь отхолмцы единодушно винили во всем Гейра, а гарлесяне были сыты Отхолмьем по горло и так и говорили. Но Гест вышел наружу и, бросив пчелам резкие слова, которые заставили их в изрядной спешке убраться обратно в улья, приволок троих распухших, покрытых волдырями мальчишек домой. Лишних слов он не тратил, но отхолмцы быстро сообразили, что, если бы не радушие Геста, у них бы не было крыши над головой, и тогда приумолкла даже Каста. Все забегали в поисках снадобий от пчелиных укусов.

Когда мир более или менее воцарился, Сири спросил Айну:

– Что сегодня собирается делать Гейр?

– Он хочет поискать доригов и великанов, – ответила Айна. Отсутствующее выражение на ее лице сменилось волнением. – Вот что, Сири, а где сейчас Гейр?

Сири разволновался не меньше.

– Он возле великанского дома! Пошли, покажу!

Глава 6

Гейр ломился по хлюпающему болоту, продираясь через хрусткие сухие тростники. Когда ему попадалось торфяное озерцо, он громко спрашивал: «Есть тут кто-нибудь?» Но там никого не оказывалось, кроме птиц, порхавших в тростниках, – может быть, и доригов, а может, и нет. Наконец Гейр вышел к одной из тех прямых канав, с помощью которых великаны пытались осушить Низины. Вода в ней текла так вяло, что вполне могла сойти за стоячую, а терновник рос только по дальнему берегу. Гейр поплелся вдоль ближнего берега. Он запыхался, взмок и был настолько несчастен, что, высунься сейчас из канавы чешуйчатая доригова рука и потащи его под воду, он бы только обрадовался.

Нарушенное слово ничуть его не тревожило. Он был рад, что сбросил Ондо пчелам, и, по его разумению, пусть себе гарлесяне колотят отхолмцев хоть до заката. Плохо ему было из-за того, что Ондо наговорил про Геста. А еще сильнее его огорчало то, что он никак не мог понять, почему, собственно, он так пал духом, всего-навсего обнаружив, что его отец когда-то сжульничал. Казалось бы, Гейру, наоборот, должно было стать легче – ведь его обыкновенность оказалась бы наследственной. Но нет. Гейр чувствовал себя так, словно его жизнь выкорчевали с корнем. В ней не осталось ничего доброго и благородного. Теперь Гейра ничуть не удивило бы, окажись и Адара не так мудра, как все считают. Он был готов отдать все, что угодно, лишь бы по-прежнему думать, будто Гест легендарный герой – герой, а не обыкновенный человек, который сжульничал.

– Ничего удивительного, что он не может идти войной на доригов! – вслух сказал Гейр.

Сказал горько и презрительно. Гест оказал какому-то неведомому чешуйчатому доригу высший знак доверия и дружбы – обменялся с ним гривнами. Крепость этой дружбы зависела от слов, которыми Гест заговорил свою гривну, но уж, наверное, слова были сильные, потому что иначе Гест рискнул бы выйти на битву вместе с Орбаном. И он пошел на это только ради того, чтобы провести Огга! От таких мыслей Гейру стало так гадко, что он кричал на ходу: «Эй, дориги, выходите, вот он я!»

Но дориги не вышли. Гейр шагал и шагал – несчастный, сбитый с толку, опозоренный. Канава обмелела и сошла на нет, и он все плелся, шлепая по лужам и не замечая того, что в жизни так далеко не забредал. Гейру подумалось, что, наверное, та великолепная гривна, которую носит Адара, и есть доригова. Но тогда, значит, дориги умеют работать по золоту, что бы ни говорили в Гарлесье, и работать несравнимо лучше, чем его соплеменники. А что же великаны? Гейра захлестнул новый прилив тоски и отвращения. Отец запретил ему иметь дело с великанами – и это Гест, Гест, который пошел к великанам и уговорил их перетащить тот валун!

Гейр подумал о великанах потому, что они жили где-то поблизости. Он вышел на пустошь, покрытую кочками. Впереди виднелась роща. За ней Гейр не без труда различил очертания высокого прямоугольного великанского дома. Гейр замер. Еще вчера он нырнул бы в ближайшее укрытие и постарался бы подобру-поздорову убраться отсюда. А сейчас он только буркнул: «Кто сказал, что с великанами нельзя разговаривать?» – и зашагал дальше. В конце концов, скорее уж он погибнет от рук великанов, чем доригов.

Гейр дошел до деревьев. Храбрости крикнуть великанам, чтобы выходили на бой, у него недостало, как он на себя ни злился. И вообще оказалось, что он, против обыкновения, осторожно оглядывается по сторонам и особенно назад. И тут он как раз успел заметить, как падают ничком и прячутся за кочками Сири и Айна.

Это было последней каплей. Горе Гейра, которое он сдерживал из последних сил, вырвалось наружу, обратившись в неукротимый гнев. Он ринулся обратно к двум кочкам. Кочки были совсем маленькие. Сири и Айну заметил бы за ними даже великан. Сири весь трясся. Когда Гейр добежал до брата и сестры, оба испуганно вскинулись и встали на колени. Поняв, что его боится даже Айна, Гейр расстроился и рассердился еще сильнее.

– С чего вы вздумали меня выслеживать?! – закричал он.

– Ничего мы тебя не выслеживали, – обиделся Сири. – Я спросил у Айны, что ты собираешься делать.

– А я спросила у него, где ты, – сказала Айна. – И мы сюда пришли.

На миг Гейру показалось, что против него ополчился весь белый свет, а в особенности Дары Сири и Айны. Он почувствовал себя совершенно беспомощным.

– Иду вон к тому великанскому дому, – буркнул он. – Теперь вы все знаете.

– Хорошо, – ответила Айна, и Сири кивнул.

Гейр понял, что они готовы к приключениям. Он рассвирепел. Уж это-то приключение было его! Он развернулся и снова зашагал к роще.

Он скорее чувствовал, чем слышал, что Айна и Сири следуют за ним. Это ужасно раздражало, но при этом Гейр не ощущал в себе ожидаемой ярости. С Айной и Сири ему было уже не так горько и вообще, честно говоря, сильно полегчало, потому что он не мог допустить, чтобы великаны убили его у них на глазах. Он крался между деревьев куда осторожнее, чем если бы был один. Айна и Сири скользили следом легко, словно два ветерка. Роща кончилась, и дети залегли под прикрытием последних деревьев, глядя на великанский дом. Они еще ни разу не видели великанских домов.

Взглянув на здание, Гейр первым делом подумал о том, какое оно уродливое. Оно было прямоугольное, высокое и темное, с кучками высоких труб на крыше. Дом был выстроен из темных кирпичей, и множество крошечных стеклышек в окнах тоже были темные. Выглядел дом заброшенным и унылым. Над темной кирпичной оградой перед домом виднелись ровно остриженные кусты. По обе стороны от здания стояли деревья, покрытые по-летнему темной листвой. Казалось, дом источает темноту в затуманенное сияние солнца. Для того, кто всю жизнь видел только круглые дома, зрелище было непривычное. Но Гейр сразу понял, что здание старое и по-своему изысканное. Как ни странно, дом окружала вода. Под оградой виднелось нечто вроде канавы или рва, и через этот ров к входу в дом вело что-то похожее на мостик. Невдалеке от рощи, где залегли Гейр, Айна и Сири, проходила еще одна канава, поуже и не такая полноводная. Между ними простиралась каменистая площадка, по которой бродил старый пес.

– Стоячая вода! – встревоженно прошептала Айна. – А терновника нет!

Глядя на пса, Гейр рассмеялся. Пес был не выше любимой гончей Геста и такой неуклюжий и дряхлый, что любой гарлесский щенок разорвал бы его в клочки. И зачем, интересно, великанам такие псы? И тут Гейру показалось, что здесь красиво и мирно.

Пес их учуял. Он не стал лаять, а неуклюже и миролюбиво затрусил в их сторону. Все трое недолго думая произнесли слова, чтобы пес их не заметил. Тот с озадаченным видом вздохнул и тяжело улегся.

Тут же Гейру показалось, что дом стал уродливее прежнего.

Сири приподнялся на локтях:

– Смотри-ка, эти рвы… канавы… совсем без терновника.

– Ну и что? – пожал плечами Гейр.

Дом был такой красивый и мирный, что казалось, будто никакие дориги их здесь не потревожат. Гейру вдруг подумалось, что он не знает, дружат великаны с доригами или враждуют. Ему об этом никто не говорил.

– Где же великаны? – шепнула Айна.

И дом снова стал уродливым.

А потом дом начал мерцать – превращаться из красивого в уродливый и обратно. Мерцание было мерное, медленное, гулкое, и с каждым разом, когда дом становился уродливым, он казался все более и более зловещим. У Гейра появилось очень сильное и скверное предчувствие. Ему стало безумно страшно без всякой причины. Тук-тук. Тук-тук-тук. Уродливый… прелестный… уродливый. В ушах у Гейра звенело, сердце отчаянно колотилось.

– Гейр, Гейр, что это с тобой? – спросила Айна.

– Не знаю! Мне не нравится этот дом!

– Какой-то он слишком угловатый, да? – не без веселья согласился Сири.

Гейр понял, что ведет себя глупо. Какая чушь – испугаться дома, пусть даже и великанского, если Айна с Сири преспокойно на него смотрят.

– Давайте разведаем, – произнес он и поднялся на ноги. Мерцание прекратилось.

Они молча проскользнули вдоль деревьев и вошли в другую рощицу, которая начиналась у самой каменной площадки перед домом. Там было приятно и прохладно, а между деревьев вился ручей. Земля была совсем голая, как будто по ней все время ходили, а в самой роще оказалось много терновника. Слушая журчание ручейка, щебет птиц и холодный шелест деревьев, дети немного успокоились. Потом послышался еще один звук.

– Музыка? – предположила Айна.

– Похоже, – отозвался Сири. – Но не совсем.

Они осторожно двинулись посмотреть. И застыли. Потом пробрались вперед еще на несколько дюймов и снова застыли. Там была великанша. Они глядели на нее, вытаращив глаза. Великанша была огромная. Такого количества розовой плоти дети никогда не видели. Она была широченная. Когда она шевелилась, щеки у нее колыхались. Стоило ей провести по земле своей исполинской ногой, как от этого тряслись деревья. Великанша сидела у ручья, сложив на исполинском лице словно бы крупномасштабную карту мрачной гримасы и кивая в такт грохоту. Грохот исходил из волшебной шкатулки, которая стояла на земле возле великанши, и было понятно, что для нее это музыка.

Трое детей завороженно разглядывали и великаншу, и ее волшебную шкатулку. Им ужасно хотелось, чтобы великанша поднялась и стало видно, какого она роста, а самое интересное – как она умудряется таскать такое количество розового мяса даже на таких толстенных ногах. Они так увлеклись, что не заметили, как затряслась земля.

– Эй, Колода! Я сказал, проваливай отсюда! – произнес громкий голос.

Дети, забыв все уроки, подпрыгнули и обернулись. Если бы великан на той стороне ручья не щерился так злобно на великаншу, он бы обязательно их заметил. Гейр, Айна и Сири отступили в тень деревьев и испуганно переглянулись, не зная, что теперь делать. Если великанша сейчас повернет голову, она их увидит. Но великанша свирепо смотрела на великана.

– Это было в прошлую Пасху! – ответила великанша. – А ты сопляк! – И она что-то сделала с волшебной шкатулкой, чтобы звук стал громче.

– Смотри, Бренда. Если я тебя вышвырну, мало не покажется, – пророкотал великан. – Это все наше!

Великан был смуглый, высокий, худой и угрюмый. Рядом с великаншей он выглядел довольно-таки бледно. Конечно, ростом он был чуть ли не выше Геста, зато в плечах лишь немного шире Гейра. Голые руки были тонкие, почти как у Айны. Он грозно шагнул к великанше, и дети засомневались, удастся ли ему сдвинуть ее хоть на дюйм.

Судя по всему, великанша тоже в этом сомневалась. Она осталась сидеть.

– А ты тут что делаешь? – поинтересовалась она. – Почему ты не в этой своей школе?

– У меня была ветрян… А тебе какое дело?! – рявкнул великан. – Я сказал – проваливай!

Футах в трех от великанши он остановился и шумно запыхтел.

Гейр, Айна и Сири воспользовались случаем ускользнуть поглубже в рощу, подальше от великанских глаз. Сири не без малодушия показал глазами назад, в сторону Гарлесья. И Айна, и Гейр в ответ отчаянно замотали головами. Возражать Сири не стал. Все это было страшно увлекательно. К тому же было интересно обнаружить, что и у великанов тоже бывает ветрянка. Но самое захватывающее было то, что великаны вели себя, как будто были больше, чем на самом деле. Высокий великан умудрялся сотрясать землю, даже просто стоя на месте. Пыхтел он, словно меха в кузне. От злобной гримасы, которую он скорчил великанше, лицо его растянулось во все стороны, хотя вообще-то было немногим больше, чем у Гейра. А великанша – так ее лицо и вовсе было одной большой розовой насмешкой над великанами. Разбухшая рука протянулась к волшебной шкатулке и сделала ее еще громче. Такой грохот не подняли бы и все кузнецы Гарлесья и Отхолмья разом.

– Проваливай! – завопил великан, перекрывая лязг. – Вечно лезешь сюда с этой твоей музыкой, надоело уже!

– Сам проваливай, – язвительно ответила великанша. – Еще ты будешь мне приказывать, Джералд Мастерфилд!

– Это наша роща! – заорал великан, и его бледное лицо покраснело. Это придало ему более здоровый вид: хоть перестал быть похож на привидение.

Великанша отвернулась и с напускным спокойствием уставилась в рощу, сокрушительно топая в такт грохоту из шкатулки. Сири не смел шелохнуться. Если бы великанша действительно смотрела, а не притворялась на свой преувеличенный великанский манер, она бы сейчас глядела прямо на него.

– Отвали! – сказала она великану.

– Люби меня, как я тебя! – чудовищным голосом запела волшебная шкатулка. Судя по всему, она не совсем верно понимала происходящее.

И вдруг все пришло в движение. Дети даже ахнули – и от того, как это было молниеносно, и от ужасной жестокости происходящего. Гигант ринулся вперед, попытавшись схватить кричащую шкатулку. Великанша еще стремительнее прижала ее к себе. Громадная ножища, вооруженная исполинским башмаком с толстенной подметкой, взвилась с земли и наградила великана страшным пинком в щиколотку. Гейр поморщился. Это, наверное, как кувалдой получить. Он даже удивился, что великанская нога не переломилась, будто сухая ветка. Но великан был сверхъестественно силен и только взвыл, согнулся пополам и ударил великаншу. Его рука с упругим шлепком угодила ей по щеке и отскочила обратно, словно от мяча. Потом он, белый и злющий, отковылял на безопасное расстояние. Гейр не ожидал увидеть в его глазах совершенно человеческие слезы от боли.

Между тем великанша поднялась на ноги, прижимая волшебную шкатулку к огромному животу. При этом земля снова содрогнулась, будто потревоженное болото, и те птицы, которые еще остались в роще, с криком разлетелись с вершин деревьев. Но хотя великанша была такая широкая и тяжелая, дети с изумлением обнаружили, что она оказалась лишь чуточку выше Айны. Великанша была толстая, такая толстая, что Айна не смогла бы обхватить и половину ее. Она высилась на берегу ручья чудовищной глыбой, половину лица там, где ударил ее великан, залило багрянцем. В глазах у нее тоже были слезы.

– Еще приказывает! – проговорила она. – Тут вчера весь день какая-то девчонка по деревьям лазала, а ты ей и слова не сказал!

Великан выругался в ответ. Айна вспыхнула, а Сири вытаращил глаза. Волшебная шкатулка, судя по всему, поняла наконец, что происходит.

– Последние известия, – сообщила она. – Штормовое предупреждение на юге. Ожидаются грозы. Гидрометео…

Великанша заставила ее замолчать, резко повернув какую-то рукоятку. И великан снова ринулся к ней – с той же неожиданной скоростью, что и в первый раз. Стоя, великанша утратила подвижность, к тому же ей мешала волшебная шкатулка. Увернуться ей не удалось, и они с великаном стали драться на краю ручья, издавая великанское пыхтение и рычание. Поединок раскачал деревья и преисполнил трепетом троих зрителей. Великаны покачнулись, поскользнулись и оба одной ногой угодили в ручей. Секунду спустя они снова оказались на берегу, выкрикивая друг другу разные оскорбления, а в ручье после них забурлила желтая муть. Еще через секунду они разлетелись в стороны, причем у великанши в кулаке осталась прядь великанских волос, а у великана в руках – волшебная шкатулка. Великан был выше и проворнее противницы, и он захромал прочь, держа шкатулку над головой и гнусно хохоча, а великанша, вереща, побежала за ним.

– Джералд, отдай! Не смей, Джералд! Ну пожалуйста! Только попробуй!

Великан, продолжая хохотать, помахал шкатулкой, как будто собирался швырнуть ее в ручей.

– Прямо как Ондо, – возмущенно заметила Айна.

Расстроенная великанша так вопила, что Айну никто не услышал. От этого гвалта у Гейра зазвенело в ушах. Ему тоже показалось, что великан ведет себя как Ондо. И вообще Гейра поразило, насколько все это было похоже на ссоры его соплеменников.

Великанша снова принялась пинать великана, но не всерьез. Слишком уж она боялась утратить свою шкатулку.

– Отдай, Джералд! Отдай, и я уйду!

– Дай слово, что уберешься, – велел великан. – Не дашь – твое радио отправится в канаву.

– Честное слово! – взвизгнула великанша. – Мерзкий сопляк!

– Колода! – рявкнул в ответ великан. Он сунул ей шкатулку – так резко, что великанша ахнула и едва ее не уронила. – А теперь проваливай!

Великанша, вцепившись в свою шкатулку, двинулась прочь, словно лавина.

Но признавать поражение она не желала. Пройдя футов десять, она снова повернулась. Сири, который, не подумав, шагнул было вперед, застыл.

– Думаешь, все Низины твои, Джералд Мастерфилд? – прошипела она. – Как бы не так! Все твое, ручей твой, роща твоя– достал уже! Через год уже не то запоешь, ясно?

Великан угрюмо открыл было рот, но тут великанша так заорала, чтобы его заглушить, что у Гейра опять зазвенело в ушах:

– Задираешь нос, будто пуп земли, а все потому, что твои родители купили Ферму-на-Низинах! А вот через год Низины затопят, и будет она под водой вместе с ними! Погляжу я на тебя тогда! Больше не будешь так воображать, а я над тобой посмеюсь! Да, посмеюсь!

Великанша развернулась и зашагала прочь. Земля гудела у нее под ногами. Гул отдавался у Гейра в голове. Бим-бом, бим-бом, бим-бом. Ему даже показалось, что это похоже на странное мерцание великанского дома.

Великан раздраженно сунул руки в карманы и бросил взгляд в другую сторону. Гейра все еще трясло от гула великанских шагов. Отскочить он не успел. Какое-то время – возможно, десятую долю секунды – они с великаном стояли и глядели друг на друга. Этот миг был из тех, что длятся не меньше часа. Гейр и представить себе не мог, что увидел великан и что он об этом подумал. Сам же Гейр увидел яростную, своенравную натуру, существо несчастное в глубине души, а теперь, из-за великанши, и снаружи тоже. Потом великан моргнул и начал вытаскивать руки из карманов. Пока глаза у великана были закрыты, Гейр юркнул за дерево и спрятался, готовый бежать. У него было такое чувство, что Айна что-то сказала. Он ждал, когда великан начнет двигаться. И ждал. И ждал.

– Забавно, – проговорил великан.

Он направился прочь. Сначала Гейр не поверил своим глазам. Но когда он снова отважился посмотреть, то увидел длинную узкую спину великана, медленно хромавшего к продолжавшему мерцать дому.

– Ух! – сказал Сири. – Еле спаслись! Я думал, он сейчас на Гейра как бросится!

– Он собирался, – отозвалась Айна. – Потому-то я и сказала слова, отпугивающие псов. Лишнее доказательство, что великаны – звери! Этот уж точно зверь, правда?

– Еще какой злобный, – согласился Сири. – А она-то какая жирнющая, а?

– Да уж, – хихикнула Айна. – Как будто ее раздуло!

– Пошли обратно, – сказал Гейр.

В этой роще ему больше не нравилось. Она почему-то по-прежнему сотрясалась, хотя великанша, наверное, была уже далеко. К тому же столкновение с великаном лицом к лицу ужасно его взволновало. Гейр не успокоился, пока они не перешли пустошь, покрытую кочками, и не ступили на заболоченный луг. Даже там Гейру совсем не хотелось разговаривать. А вот Айна и Сири были в восторге и трещали не умолкая.

– Не такая уж она была и высокая, – говорил Сири. – Оба не то чтобы дылды. Я думал, великаны больше.

– Конечно больше, – кивнула Айна. – Взрослые великаны ростом в несколько ярдов. Это были еще дети.

Гейр понимал, что она права. Сравнив их размеры с чудовищной ножищей, которую он видел во время первой своей охоты, он сразу догадался, что эти двое еще не выросли. И еще он обнаружил, что с самого начала распознал в них детей – просто по тому, как они себя вели.

Но Сири сомневался.

– Сколько же им тогда лет?

– Младенцы, – твердо ответила Айна.

– А вот и нет, – не менее твердо возразил Сири. – Толстуха старше меня, а он еще старше.

– Глупости, – надменно отозвалась Айна.

– А вот и нет. Я сразу понял. И ты поймешь, если подумаешь, – сказал Сири. – Эта Колода немного моложе тебя. Она, наверное, как Гейр. А Сопляк старше, может быть, даже старше тебя. Точно, Гейр?

Гейр кивнул. Сам не зная почему, он был согласен с Сири. Загадка…

Сири победно повернулся к Айне.

– Видала? Так что взрослые великаны не могут быть ростом несколько ярдов! Ты ведь уже почти с маму!

Спорить с этим никто не хотел. Гейр снова вспомнил ту ножищу. Конечно, тогда он был совсем маленький, а то, что у тебя под самым носом и к тому же в тумане, всегда кажется больше. Наверное, великаны не такие громадные, как он думал. Может быть, их великанство как раз и состоит в жестокой и преувеличенной манере себя вести.

– Великаны растут не так, как мы, – объявила Айна. Однако она чувствовала себя не настолько уверенно, чтобы продолжать спор. – А правда, Сопляк был совсем как Ондо? Мне было жалко Колоду.

– И нечего ее жалеть, – ответил Сири, за плечами которого был горький опыт. – Ты же видела, она с ним тоже всякие ужасы выделывала. Хотя ты, по крайней мере, не так уж часто меня пинаешь, – любезно добавил он.

Айна пропустила это мимо ушей. Они уже дошли до высокой белой травы, и Айна притворялась, будто слишком поглощена высматриванием стоячей воды и канав. Тут ее осенила мысль:

– А что если нам заманить туда Ондо и как-нибудь натравить на него Сопляка, а? Вот было бы здорово поглядеть, как кто-то делает из Ондо котлету!

– Гейр уже сделал, – напомнил Сири.

Айна поглядела на Гейра и поняла, что сказала лишнее. На его лице появилось так хорошо знакомое ей и Сири мрачное одинокое выражение. Гейр представил себе, как Ондо катается среди пчел. Ему стало здорово страшно при мысли о том, что ждет его в Гарлесье. Мало того – из-за великанов он начисто позабыл о том, как ему было худо, а теперь вспомнил. Теперь ему было полегче, но все равно он знал, что больше никогда не сможет относиться к Гесту по-прежнему.

– Хочешь, не пойдем сразу домой? – спросила Айна, пытаясь загладить сказанное.

Гейр мрачно помотал головой. Ему хотелось, чтобы все поскорее кончилось.

Сири в полнейшем изумлении заглянул ему в глаза.

– Знаешь, а ведь этот Сопляк был похож вовсе не на Ондо, а на тебя, Гейр! – Гейр с Айной одновременно на него замахнулись, и он метнулся в сторону: – Ой, я ничего такого не имел в виду!

– Еще как имел, – горько сказал Гейр. – Ты хотел сказать, что я гордый и жестокий, да?

Он боялся, что Сири снова окажется прав. Сири был до огорчения наблюдательный. И в тот краткий бесконечный миг, когда они с великаном глядели друг на друга, Гейру и впрямь показалось, что он смотрит на кого-то, очень похожего на него самого.

Айна и Сири изо всех сил старались его утешить.

– Нет-нет! Я хотел сказать – унылый и темноволосый! – протестовал Сири.

– Ты вовсе не жестокий! – твердила Айна. – А сын вождя имеет полное право быть гордым! – Она поняла, что снова сказала лишнее. – И вообще, с нами ты никакой не гордый!

От этого, судя по всему, стало только хуже. Айна ломала голову, что бы еще такое сказать, а Гейр мрачно размышлял, что у него, кажется, выдался день неприятных открытий, и тут на Низины обрушилась предсказанная волшебной шкатулкой гроза. Трава засвистела и пригнулась. Ослепительный солнечный свет стекал в прорехи синих туч, словно расплавленное золото в форму. Хлесткий дождь в мгновение ока вымочил детей до нитки, а в волосы и в одежду набилось градин.

Дети ринулись в ненадежное укрытие под терновник и, дрожа, съежились там.

– Откуда эта шкатулка все знала? – недоумевала Айна.

– Великанское колдовство, – отозвался Сири, у которого стучали зубы. – Я подумал, не наслать ли на нее Помысел и пусть кричит этому Сопляку всякие обидные слова. Но не решился.

– Вот и хорошо, – отозвалась Айна. – А то знаю я тебя – от твоего Помысла эта шкатулка отрастила бы ножки и забегала.

Сири собрался было объявить, что теперь умеет управлять Помыслами, но передумал. Это ведь тайна Гейра. Гейр уныло слушал, как свистят в траве градины, и не понимал, почему он кажется гордым. Гордиться было нечем. Попытавшись подумать о чем-нибудь другом, он наткнулся на тревогу, которая уже некоторое время его мучила.