355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Диана Уинн Джонс » Волшебный витраж » Текст книги (страница 6)
Волшебный витраж
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 04:40

Текст книги "Волшебный витраж"


Автор книги: Диана Уинн Джонс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава шестая

Эйдан лег в кровать и сладко уснул. А вот Эндрю провел беспокойную ночь, полную тревожных снов – в них он все пытался выяснить, о чем говорил ему дед. Во сне Эндрю искал деда, а того нигде не было. Раз или два вместо деда появлялась Стейси – но лишь легкомысленно отмахивалась: «Все в компьютере» – и убегала. Тогда, снилось Эндрю, он смотрел в компьютере и находил там информацию, похожую на разноцветный дым, и она, словно дым, утекала у него сквозь пальцы, как он ни пытался ее ухватить. Один раз он даже сам себя разбудил – сказал вслух: «Ладно, придется самому все выяснить». Это его разозлило: опять придется отвлекаться от книги! Окончательно он проснулся в теплых серых предрассветных сумерках, радуясь, что ночь позади.

Тут бы Эндрю и сесть за работу над книгой. Но без Стейси он не мог начать, а сегодня у нее был выходной. За завтраком Эндрю бурчал себе под нос:

– День насмарку, день насмарку…

– Может быть, возьмем карту и пройдемся вдоль границы? – предложил Эйдан.

– Отличная мысль! – согласился Эндрю.

Поскольку миссис Сток что-то запаздывала, а возможно, и вовсе не собиралась приходить после скандала с мистером Стоком, Эндрю и Эйдан нарезали себе бутербродов и оставили миссис Сток записку. Оказалось, что у Эндрю с Эйданом одинаковый размер обуви, – видимо, Эйдану предстояло вырасти очень высоким, – и пришлось Эндрю с некоторой неохотой одолжить Эйдану вторую пару своих прогулочных ботинок. Потом они взяли непромокаемые ветровки, отыскали карту и по серым от росы полям двинулись в сторону Мелла.

Эйдан был на седьмом небе. Он даже не ожидал, что ему, городскому мальчику, не привыкшему ходить по полям и лесам, это так понравится. Более того, когда они перебрались через неухоженную живую изгородь напротив дровяного сарая, Эйдан не сомневался: прогулка обернется сплошными мучениями. Первое же поле пробудило в нем непонятную тревогу.

– Здесь совсем не так безопасно, как возле дома, – сказал он Эндрю.

– Пожалуй, да, – согласился тот. – Помнится, дед говорил, что Мелстон-Хаус с прилегающими территориями – своего рода мирная зона. Ничего, не волнуйся. Все эти поля, и холм, и вон тот лес раньше принадлежали моему деду, а теперь – мне. Я сдаю их в аренду под пастбище, но они все равно мои.

Эндрю задумался, каково это – знать, что тебе принадлежат такие просторы. Приятно, наверное.

Следующий участок пути Эйдану тоже не понравился: они повстречали Уолли Стока, фермера, который пас на полях Эндрю коров и овец. Уолли был коренастый, краснолицый и угрюмый. На нем красовалась плоская угрюмая шляпа, а еще он был большой любитель поговорить. Эйдан нетерпеливо топтался рядом, пока Уолли правдами и неправдами уговаривал Эндрю в уплату аренды за поля взять целую баранью тушу, – мол, она прекрасно поместится в морозилку. Эндрю понимал, что это Уолли уклоняется от налогов, и не соглашался, но потом он поглядел, как мнется рядом Эйдан, и вспомнил, сколько Эйдан ест. И тут же согласился на барана и хотел уйти. Но от Уолли было так просто не отделаться.

– Слыхали, какие безобразия творились на заседании фестивального комитета? – спросил он.

Эндрю ответил, что нет, не слыхал.

– Форменный скандал, – сообщил Уолли. – Эта миссис Фэншоу-Сток танком на всех наехала по поводу надувного батута, двое из комитета даже встали и вышли. Сначала все просто руками разводили. Но потом позвали викария – давно пора! – и попросили назвать сумму, а викарий и говорит – надо попросить мистера Брауна…

– Мистера Брауна? – нахмурился Эндрю.

– Ну да, мистера Брауна из усадьбы, – пояснил Уолли. – Вот уж затворник, хуже вас, профессор. Все аж в обморок попадали от удивления, когда он согласился. Будет от него прок, не будет от него прока, жизнь покажет, но дело хорошее. По крайней мере, у нас есть настоящая звезда, будет кому фестиваль открыть. Знаменитость. Важная шишка. На него поглядеть вся округа сбежится. В общем, ежели ничего не сорвется, в этом году, может, и с прибылью останемся – ну, если погода не подведет, конечно. А в этом году погодка стоит хуже некуда. Того и гляди, разорюсь – цены на молоко упали, а в супермаркетах за баранину гроши платят…

– Он всегда говорит, будто вот-вот разорится, – сказал Эндрю Эйдану, когда Уолли пообещал привезти баранью тушу через месяц и они наконец-то двинулись прочь.

– Эй, эй, стойте! – закричал им вслед Уолли.

Эндрю обернулся: неужели Уолли его слышал?!

А Эй дан вздохнул.

– Я тут слыхал от этой вашей Стейси – ну, которая у вас теперь служит, – что папаша ее все-таки разжился протезом. Вроде бы сходил к какому-то новому светилу. А вы слыхали?

Эндрю ответил, что да, слыхал.

– Сил моих нет, – пробурчал он, когда Уолли их наконец отпустил. – Неужели весь Мелстон знает, что происходит у нас в доме?

Миновав еще два поля, они прошли через калитку и оказались у подножия холма Мелл. Именно там Эйдан и обнаружил, что прогулка ему нравится. Вблизи Мелл оказался покрыт чарующей перепутаницей зеленых тропинок, которые вились туда-сюда между благоухающих кустов. У Эйдана возникло ощущение, что местные жители – народ очень деятельный. Возможно, и Гройль – один из них. Всю дорогу до вершины Эйдан вертел головой по сторонам: может, Гройль где-нибудь притаился, под кустом или в поросшей травой лощинке, что то и дело внезапно возникали прямо под ногами, однако великана видно не было. Птицы и кролики – да, попадались, но ничего необычного. А с вершины Мелла открывался вид и на извилистую полосу деревни, и на Мелстон-Хаус, полускрытый двумя раскидистыми деревьями – дубом и буком. Виднелись даже далекие трубы Мелстонской усадьбы, где обитал затворник мистер Браун. А по другую сторону простирались, докуда хватало глаз, целые мили зеленых полей и лесов.

– Нет, разглядеть границу не получается, – сказал Эйдан, надевая очки, после того как ради эксперимента снял их.

– Ее никогда и не видно, – сказал Эндрю. – Придется искать ощупью.

Они спустились по холму и двинулись вдоль поля к тому участку границы, который Эндрю знал точно, – к той самой колдобине на дороге, где ему повстречался призрак старого Джослина. Когда они подошли к колдобине, разгорячившись от долгой ходьбы и ежась на слабом влажном ветерке, Эйдан думал: «Вот это жизнь!» И был несколько разочарован, увидев всего-навсего обычную, не слишком оживленную дорогу.

Эндрю дождался, когда с обеих сторон не будет видно ни одной машины, и повел Эйдана по обочине, чтобы перейти дорогу у самой выбоины, где показался призрак. Он старался двигаться не спеша и в то же время не слишком медленно – мало ли попадется какой-нибудь лихач – и, несколько раз прошагав туда и обратно там, где дорога шла под уклон, вспомнил наконец то чувство, которое у него возникало, когда он пересекал границу. С той ее стороны, где простиралась его область попечения, было, как ему теперь казалось, все нормально – то есть глубоко, гулко и словно бы с радостным предвкушением. А по другую сторону…

– Ой! – воскликнул Эйдан. – С этой стороны одновременно и скучно, и опасно. Будто на взлетно-посадочной полосе перед самым самолетом. Все никакое и плоское, но если останешься жив, считай, тебе повезло.

– Верно. Вот это ощущение нам и надо ловить. Тогда мы поймем, что оказались за самой границей.

В изгороди напротив была калитка. Дальше расстилалось поле почти созревшей пшеницы, а вдоль него тянулась полузаросшая тележная колея.

– Кажется, тут раньше была дорога, – проговорил Эндрю. – Если вдоль всей границы идут дороги и тропинки, будет гораздо легче.

Куда там. Почти вдоль всей границы и вправду шли дороги – или когда-то шли, – однако владельцы земли где перепахивали их, где переставляли изгороди, когда расширяли пастбища, и пройти там было очень трудно. Эйдана бросало то в гулкое-предвкусительное, то в скучное-опасное, и ему оставалось только уповать на то, что их сейчас никто не видит. Они с Эндрю были совсем как чокнутые: только законченные психи так медленно и осторожно расхаживают зигзагами по большому зеленому лугу. А Эндрю гораздо больше тревожило другое: вдруг какой-нибудь фермер заприметит, как они шныряют по кукурузным полям, очумело шурша стеблями и листьями и тщетно стараясь не попортить посевов, – нехорошо получится…

Они вышли к речушке, где раньше был мост. Но теперь мост обрушился, а берега речки были грозно огорожены колючей проволокой и густыми зарослями.

– Как будто кому-то не нравится, что мы делаем, – проговорил Эйдан.

– В общем и целом да, – согласился Эндрю; ему вдруг пришло в голову, что у деда вполне могли быть неведомые ему, Эндрю, враги. – Давай поедим бутербродов.

Они съели свои припасы, присев на берегу – там, где царило скучное-опасное, – у песчаной отмели; Эндрю рассчитывал, что там будет проще перейти реку вброд. Эйдан с аппетитом умял больше половины бутербродов, а Эндрю тем временем вытащил карту и отметил на ней границу, которую они уже успели разведать. Оказалось, что она неожиданно ровная – плавная кривая, похожая на начало большого овала, раскинувшегося из центра неподалеку от Мелстон-Хауса. У Эндрю возникло искушение на глаз начертить остальной овал и отправиться домой. Но это было бы, пожалуй, нечестно. Взявшись за дело, Эндрю лишь укрепился в мысли, что, поскольку ему вверена область попечения, лично обойти всю ее границу – его обязанность. Тем не менее он наметил на карте карандашом, где, по его расчетам, проходит граница. Интересно будет посмотреть, верно ли он предсказал.

Они перешли реку, перепрыгнув на тот берег с отмели, и здорово при этом вымокли. Потом спустились вниз по течению до сломанного моста и снова взялись за дело.

На этом участке границы явно когда-то была тропа, которая вела между двумя живыми изгородями, но потом о ней забыли. Эндрю и Эйдану пришлось продираться прямо посередине полосы кустов – за рукава цеплялась ежевика, по лицу хлестали ветки, по голове молотили дикие яблоки, а крапива норовила обжечь даже сквозь штаны. Эндрю с Эйданом одолели так несколько миль, запарились и запыхались, в волосы им набились веточки и семена, и новая флиска Эйдана в конце концов перестала быть новой, а ботинки отяжелели от налипшей грязи.

Тут все резко изменилось. Эндрю и Эйдан выдрались из кустов на ухоженную лужайку с оградой на дальней стороне. К ограде была приделана табличка с надписью:

Частный выгон

Вход ВОСПРЕЩЕН

– Что это значит? – прохрипел Эйдан.

Он стянул флиску и стал ее вытряхивать.

– Здесь тренируют скаковых лошадей, – ответил Эндрю. Оперся на ограду и поглядел на длинные полосы зеленого дерна, тянувшиеся в обе стороны поперек их дороги. – Ты знаешь, – сказал он, – эта граница, должно быть, очень древняя. Очевидно, половина этого выгона входит в мою область попечения, а другая половина нет. Беговые дорожки проходят прямо поперек нашей границы. Значит, граница гораздо старше дорожек, иначе такого не было бы. – Он перелез через ограду и спрыгнул на густую-густую пружинистую травку. – Пойдем, Эйдан. Придется вторгнуться на чужую территорию, ничего не попишешь.

Эйдан струсил. А вдруг кто-нибудь полицию вызовет?

– Да ничего, не бойся! – сказал ему Эндрю. – Лошадей тренируют только ранним утром, я точно знаю. Чудо, если нам вообще встретится хоть одна живая душа.

И он зашагал вперед, отряхивая на ходу с ботинок комья грязи с замешанными в ней семенами. Эйдан неохотно потащился за ним. Зеленые дорожки разделялись только полосками нестриженой травы с пучками полевых цветов и тянулись по отлогому склону холма в виде гигантской грозди бананов, открытые всем ветрам, и Эйдан прямо чувствовал, что незваных гостей в любую минуту могут заметить и окликнуть. В некотором смысле он оказался прав.

В этом месте граница более круто загибалась к окраине деревни: как и предсказал Эндрю, здесь был узкий конец овала. Они прошли по границе до гребня холма, потом наискосок вниз по склону, откуда внизу, среди деревьев, виднелись красные кирпичные дома – видимо, Конюшни – и большое здание, примыкавшее к ним. Тут-то и послышался перестук копыт по дерну, и к ним подскакал какой-то всадник. Эйдан в отчаянии заозирался – но спрятаться на пустом поле было негде. Ему пришло в голову, что надо броситься на землю.

Однако Эндрю радостно замахал всаднику. Тот помахал в ответ и пустил коня к ним бодрой рысью, поднял на дыбы, и конь возмущенно фыркнул. С высоты им улыбалась Стейси – жокейский котелок придавал ей неожиданно великосветский вид.

– Привет-привет! – сказала она. – Потерялись? Или просто решили вторгнуться на чужую территорию?

– Второе, – сказал Эндрю своим самым профессорским тоном. – Мы прослеживаем границу области моего попечения.

Ему было необычайно приятно столь неожиданно встретить Стейси, но при этом он не вполне понимал, как это лучше выразить.


– Ой! – воскликнула Стейси. – Правда? Похоже, она вас прямо притягивает. Иначе вы не пошли бы по косой через все беговые дорожки. Если вам нужно пройти всю границу пешком до последнего дюйма, к сожалению, вряд ли у вас получится. Она пролегает прямо через дом Ронни Стока. Папа говорит, Мелстонскую мызу построили гораздо позднее, чем Брендоны выделили свою область попечения. Но ничего, не волнуйтесь, – поспешно добавила она, увидев, как вытянулось у Эндрю лицо. – Сегодня весь день скачки. И сам Ронни, и миссис Ронни, и старший тренер – все укатили туда. Ждите меня у главных ворот, посмотрим, может, и помогу чем-нибудь. Но сначала мне все-таки надо проездить этого лентяя Обломка!

Это она бросила уже через плечо, пустив коня галопом. Эндрю пожал плечами:

– Что ж, идем дальше.

Дальше, как показалось Эйдану, все было словно во сне. Они прошли вдоль границы вниз по склону, там дорожки кончились, и начался красивый ухоженный сад, и граница прошла через угол клумбы с розами. Только они с Эндрю добрались до высоких кованых ворот, которые, видимо, вели во двор Конюшен, как с другой стороны садовой ограды показалась Стейси. Она привязала коня к кольцу, вделанному в ограду, дала ему кусок сахара и – Эйдана передернуло – поцеловала в большой нос, а потом скользнула в ворота и подбежала к ним.

– Сюда, – сказала она и повела их в большой ухоженный дом. – Можно вас попросить снять ботинки и понести их в руках? – добавила она на ходу. – Наверное, Ронни будет недоволен, если ему запачкают ковры.

Вот они и протопали вдоль границы в одних носках. Эйдан обнаружил, что так только лучше. Граница шипела и пузырилась под его ногами из-под ковров Ронни Стока. А ковры, судя по всему, были дорогущие. На вкус Эйдана, они были просто кошмар – а это, по его мнению, только доказывало, что это очень-очень хорошие ковры, ведь так и бывает с разной гадостью: вот, например, яичный белок страшно полезный. Только было очень странно идти по этой шипучей линии через чужую великолепную гостиную, а потом в просторную переднюю, всю в роскошных канделябрах и тоже в кошмарных коврах. После чего граница уперлась в тупик – в туалете внизу.

– Ну дела, – проговорил Эйдан, уставившись на унитаз, расписанный голубыми цветочками.

– Пользуйся случаем, раз уж мы здесь, – посоветовал Эндрю. – Похоже, граница проходит под стеной. Выйдем и начнем снаружи с этого же места.

И не без досады покосился на Стейси. Стейси давилась от хохота.

– У вас… у вас в области попечения половина стульчака в цветочек! – выдавила она.

Тут Эндрю тоже засмеялся.

Они вышли в помпезные парадные двери и сели на массивные ступени, чтобы обуться. Стейси прощебетала:

– Мне надо к Обломку. До встречи послезавтра! – и закрыла за ними двери.

После этого граница вывела их на широкую дугу подъездной дороги, усыпанной щебенкой, почти к самым воротам Мелстонской мызы. А затем снова изогнулась и побежала в поля и вересковые пустоши по другую сторону деревни. Эндрю с довольным видом поглядел туда. Граница почти в точности повторяла линию, которую он наметил карандашом на карте. Но тут он обратил внимание, что Эйдан уже совсем выбился из сил.

– Думаю, остальное оставим на потом, – предложил он, – а сейчас давай вернемся домой через деревню.

Эйдан с радостью согласился. Ноги у него гудели, словно он шел пешком целую неделю. А до Мелстон-Хауса даже через деревню наверняка еще идти и идти.

И правда. Деревня Мелстон была длинная и узкая. В предвечернем свете она смотрелась очень красиво – ряды маленьких домиков, перемежавшихся большими зданиями из старого красного кирпича, да еще тут и там попадались новомодные бунгало. Одно из этих бунгало принадлежало мистеру Стоку, сказал Эндрю, только он не знал, какое именно. Эйдан вздохнул. Еще идти и идти.

Упоминание о мистере Стоке натолкнуло Эндрю на мысль об овощах.

– Думается, сегодня мы заслужили самодельный ужин, – сказал он. – Ты умеешь готовить?

– Да, вполне прилично, – ответил Эйдан. – Бабушка всегда говорила, что терпеть не может беспомощных мужчин, которые не смогут даже яйцо сварить. Она стала учить меня, когда я был совсем маленький. Обычные блюда я сготовить умею.

– Отлично! – отозвался Эндрю. – Сделаешь что-нибудь вечерком?

Только этого не хватало.

– Когда ноги перестанут ныть, – нашелся Эйдан и огляделся – вдруг удастся отвлечь Эндрю от кулинарии.

Дорога виляла вниз по склону, в низину, где виднелся Мелстон-Хаус. А там, на повороте, стоял опрятный домик под соломенной крышей, из тех, которые уже много сотен лет так уютно устраивались на земле, что казалось, будто они не выстроены, а выросли сами собой. Вокруг окошек со стеклами-ромбиками и чуть-чуть покосившейся входной двери вился цветущий плющ, а в садике перед домом густо росли розы – прекрасные розы всевозможных оттенков.

– Ой, смотрите! Какой красивый дом! – ловко ввернул Эйдан, хотя домик ему и правда понравился. – По-моему, он даже лучше, чем та громадина, где живет Ронни Сток.

– Конечно! – закивал Эндрю. – Такой пасторальный.

В саду кто-то возился – ухаживал за розами. Когда Эндрю и Эйдан подошли поближе, то увидели, что это Таркин О'Коннор – Таркин, который ходит на двух ногах, но очень осторожно, будто не вполне доверяет своей новой несуществующей ноге и опасается, что она, того и гляди, исчезнет и он повалится в розовый куст.

Таркин тоже их сразу заметил. И захромал навстречу, радостно улыбаясь над клочковатой бородкой.

– Привет-привет! – крикнул он. – А я как раз подумал, когда же вы покажетесь. Заходите, чайку попьем. Я тут печенья напек, представьте себе, очень кстати.

«Уф!» – подумал Эйдан.

Печенье оказалось песочное, и Эйдан в жизни не пробовал ничего вкуснее. А чашки у Таркина были из тех, какие бабушка держала в застекленном серванте и никогда не доставала. Эйдану было боязно пить из такой чашки. Он рассматривал уютную, не слишком прибранную комнату и слушал, как Таркин с сокрушенной улыбкой жалуется Эндрю, что несуществующая нога теперь при нем и никуда не делась, только вот он ей отчего-то не доверяет.

– Понимаете, надеваю я на нее носок, а сквозь нее руки просвечивают, – пояснил он.

Эндрю снял очки и пригляделся к ноге. А Эйдан смотрел на натертую воском старинную мебель и на низкий потолок с черными балками, а потом на древние переливчатые восточные ковры в гостиной Таркина.

– Ой, а у вас ковры гораздо красивее, чем у Ронни Стока! – не сдержался он.

– Еще бы! – рассмеялся Таркин. – У Ронни вкуса отродясь не было. Он думает, чем дороже, тем лучше. Как вас угораздило к нему забраться?

– Стейси впустила, – ответил Эйдан.

И они с Эндрю рассказали, что граница области попечения пролегает в точности посередке Мелстонской мызы – в том числе и через туалет внизу.

На это Таркин расхохотался совсем как Стейси.

– Ну, Ронни еще утрется, он же прожужжал всем уши, какая мыза старая, – заметил он. – Лез ко мне с этими разговорами, когда я лошадей у него тренировал. Ну, я и пошел в Государственный архив графства да и выяснил, когда ее построили. Оказалось, в тысяча восемьсот тридцать втором году. Выходит, постройка более или менее Викторианской эпохи. Мой-то домик постарше на триста лет, а может, и больше, просто раньше записи не велись. А ваша область попечения по меньшей мере ровесница моему дому, тут двух мнений быть не может, иначе граница не прошла бы прямо через мызу. Кстати, Стейси рассказывала, какой скандал приключился на заседании фестивального комитета?

– Нет, – ответил Эндрю, по-прежнему не сводя глаз с ноги Таркина. – Уолли Сток рассказал.

– Ах он! Ну кто б сомневался! – усмехнулся Таркин. – Ох уж этот Уолли, вечно все раньше всех разнюхает! Истинная правда, впрочем, все даже решили – еще немного, и фестиваль вообще отменят. Я еще подумал: бедный Стокки – ваш мистер Сток, – он же просто удавится, если ему негде будет выставить свои овощи. А теперь вроде как пригласили мистера Брауна, и все снова чин по чину.

Эндрю опять надел очки и сказал:

– С мистером Брауном я не знаком.

– С тем, который из усадьбы? Неужели? – поднял брови Таркин. И добавил – совсем как Уолли Сток: – Ученый затворник, точь-в-точь как вы сами, Эндрю. Странно, что вы его не знаете.

Тут Эндрю вспомнил, как дед говорил ему: «Эндрю, мистер Браун не нашего круга, но нам надо быть с ним очень вежливыми». И проговорил задумчиво:

– Нет. Кажется, дед с ним не ладил.

– Еще бы, – сказал Таркин. – Он же никого знать не хочет, носа из дома не показывает. Вот почему так странно, что он взялся провести фестиваль, а ведь взялся. Слушайте, а с ногой-то моей что можно поделать?

– Думаю, немного уплотнить, – ответил Эндрю. – Но не сразу, а постепенно. Заходите ко мне почаще, и я мало-помалу сделаю ее тверже.

Большое вам спасибо, – искренне улыбнулся Таркин. – А то сегодня утром, когда ко мне наведался Стокки – выложить, что фестиваль отменяют, а то зачем же, – а я, представьте себе, штанину о гвоздь порвал, вышло неловко: я, значит, в одну сторону, а штанина в другую, и ноги внутри вроде бы не видно. Стокки аж вытаращился…

– А я думал, такое ему не в новинку, – ответил Эндрю, – он же столько лет проработал у моего деда. Впрочем, ладно. Ну, Эйдан, отдохнул? Нам пора.



    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю