Текст книги "Дикий Роберт"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Диана Уинн Джонс
Дикий Роберт

1

У Хезер было плохое настроение. Её велосипед сломался как раз в начале летних каникул, и это значило, что съездить в деревню к своей подруге Джанин она не сможет. Поскольку до деревни было пять миль, Хезер предстояло либо проделать их пешком, что вместе с возвращением составило бы десять, либо сидеть дома. Вообще-то, обстановка дома мало напоминала домашнюю – ну, или, по крайней мере, летом. Дело в том, что Хезер жила в старинном замковом поместье Каслмейн, так как её родители работали там кураторами. Летом каждый день в половине двенадцатого автомобильная парковка возле старых конюшен начинала заполняться машинами, автобусами и маршрутками. Из них высыпали туристы и разбредались по замку и прилегающему к нему парку. В итоге не оставалось практически ни одного уголка, где можно было бы от них скрыться. У Хезер не было братьев или сестёр, с которыми можно поиграть, а родители были слишком заняты, проводя экскурсии и разбираясь со всякими внештатным ситуациями, чтобы составить ей компанию.

В тот день Хезер напутала со временем. Она подняла глаза от книги, которую мрачно читала с самого завтрака, и взглянула на часы. Почему-то ей показалось, что на них пол-одиннадцатого.

«Отлично», – подумала Хезер. У неё в запасе оставался целый час, чтобы успеть добраться до одного из своих тайных укрытий, пока поместье не оккупируют туристы. Хезер решила, что поднимется на старую смотровую башню: туристов туда не пускали, поскольку считалось, что для большого скопления людей она не безопасна. Хезер рассчитывала, что сможет там спокойно почитать или полюбоваться на холмы и поросшую лесом долину, пока будет обедать. Конечно, с Джанин было бы веселей, но башня тоже неплохой вариант: туристов из неё не видно и почти не слышно.

Но перед башней следовало запастись бутербродами. Хезер прошла в маленькую кухню, находившуюся за огромной оштукатуренной кухней, которую показывали туристам, и открыла холодильник.

– Блин!

Выбор был не богат: тунец или колбасный фарш. И у них опять закончились помидоры. За помидорами или фруктами надо было идти в сад и упражняться в вежливости с грубым старым мистером МакМанусом, садовником. Хезер решила, что сегодня не готова иметь дело с его отвратительным характером. Лучше вместо этого заглянуть к миссис Миммз, которая держит маленький магазинчик для туристов, и попросить у неё чипсов или печенья. Мистера МакМануса Хезер ненавидела ещё больше, чем колбасный фарш.

Она сделала себе шесть бутербродов с тунцом и сложила их в сумку. Забирая из кухни для туристов свою книгу, она услышала громкие голоса и скрип подъезжающих колёс, которые проникали даже сквозь толстые оштукатуренные стены.

– О, нет!

Хезер выбежала в крытую галерею, возвышающуюся над парковочной площадкой. Сквозь ромбовидные окна было видно, что на стоянке уже довольно много автомобилей и, по меньшей мере, один автобус. Пока Хезер смотрела, на площадку лихо въехал ещё один автобус, из которого тут же хлынула толпа людей с фотоаппаратами.

– Почему они все так рано?! – в отчаянии воскликнула Хезер, всё ещё не догадываясь, что напутала со временем. Она поняла, что уже не успеет в магазинчик миссис Миммз, до того как эти люди из автобуса наводнят его, чтобы купить мороженое.

Хезер решила идти сразу в башню и, повернув назад, через какое-то время оказалась в высокой внутренней галерее, расположенной над круглым залом. Внизу возле стены находились каменные ступени, ведущие в башню. Но было уже слишком поздно. Ещё на подходе к галерее Хезер услышала шарканье туристов и звучный голос её папы:

– Сейчас мы находимся в старой части замка. Она была построена первым бароном, Хью Толлером, в начале XII века. Эти каменные ступени позади меня ведут в смотровую башню, построенную сыном Хью Толлера, Вильямом.

Хезер перегнулась через балюстраду и посмотрела вниз на скопление голов возле её папы. Тот увлечённо рассказывал, поставив ногу на каменные ступени. Как раз в тот момент, когда Хезер перевела на него взгляд, он отработанным жестом выбросил руку вперёд и ловко перехватил какого-то мальчишку, пытавшегося незаметно прошмыгнуть за красный канат ограждения, натянутый перед ступенями.

– Извини, сынок, но тебе туда нельзя. Башня небезопасна, поэтому страховку нам никто не даст. К 1150 году замок был уже достаточно большим…

Хезер отвернулась.

– Овцы, – пробормотала она. – Проклятые овцы мешают пройти.

Она знала, что папа может заливаться соловьём до самого прихода мамы или другого гида со следующей группой. От башни она была теперь отрезана, а центральный холл уже наверняка заполняли толпы туристов, ожидающих своей очереди подняться по главной лестнице.

Хезер нырнула в боковой проход и побежала. Если она пройдёт через Длинную галерею и Зал Кровной Вражды, то, возможно, успеет добраться до задней лестницы раньше туристов. Бледные укоризненные лица покойных Толлеров молча взирали на неё из толстых позолоченных рам, которыми были увешаны стены Длинной галереи. Хезер пронеслась по отполированному полу и как раз собиралась свернуть в Зал Кровной Вражды, когда снова услышала знакомое шарканье. На этот раз среди него звучал голос мамы:

– А сейчас мы входим в небольшую галерею, известную как зал Кровной Вражды. Своё название он берёт из знаменитой вражды двух семейных ветвей: Толлеров, чьи портреты находятся слева от вас, и Франсеев, чьи портреты справа. Распря между ними длилась на протяжении почти ста лет…

– Ещё больше проклятых овец! – пробормотала Хезер.

Она развернулась и посмотрела на большие часы над портретом Сэра Френсиса Толлера, склонившегося перед королевой Елизаветой Первой. Часы показывали без пяти двенадцать. Только теперь Хезер, наконец, поняла свою ошибку.

– Вот блин! – выругалась она. – Ненавижу туристов! Ненавижу жить в Каслмейне!

Она вернулась назад через Длинную галерею и стала спускаться по главной лестнице. На середине ей встретилась очередная партия туристов, поднимающихся наверх. Это было как попасть против течения. Хезер развернулась и, извиваясь, начала боком протискиваться вниз к центральному холлу. Там с первого взгляда стало ясно, что магазинчик до отказа забит туристами и у миссис Миммз нет времени даже ей кивнуть, не говоря уже о том, чтобы угощать печеньем. Хезер мрачно поплелась на улицу. Мистер Миммз, проверявший за столом у входа билеты, нашёл время улыбнуться и кивнуть ей, но к тому моменту настроение у Хезер было уже безвозвратно испорчено.

Выйдя из замка, она уныло побрела в парк. Несколько девочек и мальчиков её возраста ели там мороженое, кидая обёртки прямо на гравийные дорожки.

– У себя дома, небось, так не делают! – буркнула Хезер, обходя ребят стороной.

Её целью был обнесённый стеной сад, где обычно обретался мистер МакМанус. Поскольку всё и так шло хуже некуда, можно было попросить у него до кучи и помидор.

Окружённый стеной сад почему-то пользовался особой любовью среди пожилых пар. Проходя мимо одной из них, Хезер услышала, как дама говорит: «Смотри, Гарри. Это та самая бесшипная роза». Потом ей встретилась группа сразу из двух пар, где мужчина читал остальным лекцию о том, как правильно подрезать розы. А в третьей по счёту паре пожилая дама возмущённо кудахтала: «Нет, ну кто же так сажает розы! Если бы здешний садовник работал у меня, я бы живо указала ему на дверь!»

Хезер была уверена, что мистер МакМанус прекрасно её слышит из своего угла.

Когда она его нашла, он так остервенело полосовал граблями клумбу, словно представлял на её месте горло той самой дамы.

– Пошла вон! – рявкнул он.

– Но я только хотела попросить… – начала Хезер.

– Устанавливают здесь свои порядки, топчут мои лужайки, мусорят на мои дорожки, – бурчал мистер МакМанус. – Орут, клянчат…

– Я здесь не при чём, – возмутилась Хезер. – Я тоже терпеть не могу этих туристов!

– Разбрасывают повсюду бутылки и банки, – не унимался мистер МакМанус. – А ты ещё хуже них. Пошла вон!

Это было так несправедливо, что в ответ Хезер просто молча развернулась и пошла к выходу, сжав зубы и от души надеясь, что мистер МакМанус наступит на свои грабли и получит сотрясение мозга. Повернув за угол, она направилась к развалинам старого храма. Обычно сюда никто из туристов не добирался. Но сегодня явно был не тот день. Несколько высоких почти взрослых подростков нашли храм и устроили настоящую тусовку среди его колон и зелёных холмиков. Хезер незаметно прошмыгнула мимо, обогнула поваленную статую с целующейся на ней парочкой, и нырнула в лес за храмом. В запасе у неё оставалось только одно место, которое можно было назвать уединённым. Это был необычный холмик как раз на границе поместья. Когда Хезер с родителями только переехали в Каслмейн, её мама очень заинтересовалась этим холмиком. Она сказала, что это наверняка захоронение времён Бронзового века. Потом Хезер пошла в деревенскую школу и познакомилась с Джанин. Та рассказала ей, что это могила одного человека, которого когда-то давным-давно обвинили в колдовстве. Его звали Дикий Роберт, и в деревне о нём ходили целые легенды. Среди прочего говорили, что вместе с ним был погребён ларец с сокровищами. Это заставило Хезер заинтересоваться таинственным холмиком не меньше мамы. Она пошла к папе и предложила поискать клад.

Папа улыбнулся своей добродушной улыбкой и сверился со старыми картами Каслмейна. «Жаль разочаровывать вас обеих, – сказал он Хезер и маме. – Знаете, что это за холм на самом деле? Ледник. Внутри этой насыпи было что-то вроде пещеры, в которой хранили лёд, чтобы Толлеры и Франсеи могли есть летом мороженое. Осмелюсь предположить, что если мы его раскопаем, то наткнёмся на ту самую пещеру.

После этого холм потерял всякую привлекательность. Мама забыла про него, а Хезер наведывалась туда только в такие дни как этот, когда туристы просто не оставляли ей выбора.

«А такой ли уж он скучный на самом деле?» – подумалось ей, пока она шла по лесу. Холм возвышался среди зарослей тисовых деревьев. Густой ковёр из мягких иголок делал шаги Хезер почти не слышными, а из-за тусклого света, просачивавшегося сквозь тёмную зелень над головой, всё вокруг казалось как в дымке. Холм стоял в этом тумане, без единой травинки и весь покрытый тисовыми иголками. «Нет, не скучный, – подумала Хезер. – Скорее, похож на место, куда не следует лишний раз соваться».

Она забралась на холм и села, открыв книгу. Но под тисовыми деревьями было слишком темно, чтобы читать. Почему-то это стало для Хезер последней каплей. Она в сердцах стукнула кулаком по мягкой земле.

– Да чтоб им всем пусто было! – крикнула она. – Дикий Роберт, как бы мне хотелось, чтобы ты и правда был под этим холмом. Тогда ты бы мог выйти и разобраться с этими проклятыми туристами, а заодно преподать хороший урок мистеру МакМанусу!

В прогал между деревьями заглянуло солнце. От этого туман внизу, кажется, сгустился ещё больше, и вокруг запахло землёй и пряностями. Из тумана раздался голос:

– Кто-то звал?

2

– Кто-то звал? – снова произнёс чуть хрипловатый голос.

Хезер подумала, что это, наверное, один из тех подростков, которых она видела в развалинах храма, и решила не отвечать. Но голос раздался снова:

– Неужели никто не звал?

– Ну… Вроде как… – промямлила Хезер. – Это я сама с собой разговаривала, правда!

Не успела она это произнести, как откуда-то снизу послышался хруст и шорох, словно кто-то полз сквозь густой подлесок. Хезер быстро встала. Она была абсолютно уверена, что человек, чей голос она слышала, по ошибке принял её за одного из своих друзей. Если она быстро не убежит, получится довольно неловкая сцена. Но откуда именно раздавался голос, Хезер определить не могла, а наскочить прямо на его владельца ей не хотелось. Поэтому она осталась стоять на месте, напряжённо вглядываясь в туманную дымку. И оказалась захваченной врасплох, когда этот самый человек поднялся с земли прямо перед ней, отряхивая тисовые иголки с чёрного облегающего костюма.

– Ну вот. Я здесь, – жизнерадостно сообщил он.

Определённо, он не был из тех, кого Хезер видела в храме. По возрасту он, скорее, находился на той грани, когда подростка уже можно назвать молодым человеком – Хезер всегда было сложно определить, где начинается это переход. А ещё он оказался очень привлекательным. У него были светлые волнистые волосы, доходящие до плеч, а уголки огромных тёмных глаз на гладком смуглом лице чуть приподняты к вискам. В целом он выглядел так сногсшибательно, что даже невысокий рост – всего лишь на голову выше Хезер – ничуть его не портил.

Окинув взглядом его одежду, Хезер подумала, что он, наверное, приехал на мотоцикле. Её, правда, немного озадачил широкий белый воротник, почти полностью закрывавший его плечи и мало походивший на атрибут байкерской формы.

– Вы осматриваете окрестности замка или случайно здесь оказались? – вежливо спросила она.

Молодой человек рассмеялся:

– Нет, милая, я пришёл, потому что ты позвала. Так всегда происходит. Заклятие, которое наложил на меня епископ Генри, не настолько сильное, чтобы я не мог расслышать собственное имя, когда его произносят.

– П-простите, что? – непонимающе моргнула Хезер.

– Какой сейчас год? – спросил молодой человек.

– Э, 1989, – ответила Хезер.

Она начала всерьёз беспокоиться: или этот молодой человек сумасшедший, или произошло что-то из ряда вон выходящее.

Но молодой человек, похоже, встревожился куда больше неё. Он уставился на Хезер, и по тому, как его и без того тёмные глаза стали ещё темнее, та заметила, что он побледнел.

– Нет! – воскликнул он. – О, нет! Тогда это значит, что я был заперт в холме триста пятьдесят лет! – он умоляюще схватил Хезер за руку. – Скажи мне, что прошло не так много времени!

Его рука показалась Хезер… странной. Она была холодной и в то же время тёплой, и как-то подозрительно вибрировала, словно по ней шёл электрический ток. От этого ощущения волоски на голой руке Хезер встали дыбом. Она отшатнулась. То, что она почувствовала при прикосновении, ещё больше, чем слова странного молодого человека, вселили в неё твёрдую уверенность, что он не сумасшедший – и ещё большую уверенность в том, что нечто из ряда вон выходящее действительно произошло.

– Кто вы? – спросила она.

Молодой человек снова рассмеялся – на этот раз с преувеличенной весёлостью, как это делают люди, когда хотят скрыть, что их задели.

– Меня зовут Роберт Толлер, – сказал он.

– Дикий Роберт?! – ахнула Хезер, машинально прижав руки ко рту. – Тот самый, про которого… про которого говорили, будто он может колдовать?

А вот теперь Роберт Толлер даже не пытался скрыть, что задет.

– Я действительно могу. Иначе зачем мои сводные братья стали бы звать епископа, чтобы со мной справиться? Они знали, что я изучаю магию, и были убеждены, что я хочу лишить их отцовского наследства. Хотя я никогда не желал им ничего, кроме добра.

Его лицо на мгновение затуманилось и стало ясно, что из-за своих братьев он переживает куда больше, чем из-за всего остального. Тут ему, видимо, пришла какая-то мысль, и он с подозрением покосился на Хезер:

– Может быть, современные Толлеры тоже так считают? Кто теперь владеет Каслмейном?

– Ну… – замялась Хезер. – Вообще-то, никто. Последний из рода Толлеров умер ещё давным-давно. Потом поместье перешло к Франсеям, а последний из них умер шесть лет назад и оставил всё Британскому фонду. Мои мама и папа присматривают за поместьем как раз по поручению Фонда.

Хезер не была уверена, насколько Роберт её понял: пока она говорила, он выглядел так, будто вот-вот расплачется. Однако не успела она закончить, как это странное выражение вытеснила свирепая улыбка, и Роберт дико расхохотался, обхватив себя руками.

– О, чудесные новости! – воскликнул он. – Выходит, я единственный здравствующий Толлер! И Каслмейн теперь мой! – тут он спохватился и встревожено повернулся к Хезер: – Я действительно являюсь наследником по прямой линии: моего отца звали Френсис и он был младшим в роду. После того как умерла его первая жена, он женился на моей матери.

Хезер кивнула. Она видела, что на самом деле Роберт Толлер очень расстроен, и не хотела огорчать его ещё больше. Тем не менее, ей было сложно представить, каким образом он собирается доказывать своё право на наследство представителям Британского фонда. «И могу поспорить, у него нет свидетельства о рождении, – подумала она. – Вряд ли в его время их уже изобрели».

Пока она прикидывала, что стоит говорить, а чего нет, Роберт Толлер с лёгким поклоном подставил ей локоть.

– Идём, – позвал он. – Предлагаю покинуть этот унылый лес и взглянуть на моё наследство.

Хезер знала, что он галантно предлагает ей взять его под руку, но не решилась из-за той странной вибрации, которую почувствовала, когда он коснулся её в первый раз. Роберт Толлер улыбнулся. У него была очень обаятельная улыбка, такая же привлекательная, как и весь он.

– Идём со мной, – повторил он, – и скажи мне своё имя. Он продолжал терпеливо стоять, выставив локоть и улыбаясь, пока улыбка не стала выглядеть заметно натянутой. Хезер поняла, что расстроить его ещё больше ей духу не хватит.

– Меня зовут Хезер Бейли, – сказала она.

Подняв с земли книгу и сумку с бутербродами, она взяла Роберта под руку. Рукав его костюма был из чёрного шёлка, а не из кожи, как она подумала вначале, – и тоже вибрировал. Но Хезер достаточно быстро к этому привыкла и позволила Роберту помочь ей спуститься с холма.

Идя рядом с ним через тисовые заросли, она чувствовала себя знатной дамой из прошлого. А ещё она заметила, что, несмотря на свой черный костюм, Роберт Толлер так ярко выделялся в туманном полумраке, словно светился изнутри. Она посмотрела вниз и обнаружила, что её собственные ноги и рука, лежащая на его локте, кажутся гораздо тусклее. Когда они оба вышли на солнце, Роберт Толлер продолжал выделяться так же ярко, как и в полумраке – словно был в два раза живее обычного человека. Хезер уставилась на него, размышляя об этом, и даже не заметила, как они вышли к разрушенному храму.

Подростки всё ещё были там, отрываясь по полной. Хезер удивилась, как она вообще могла принять Роберта Толлера за одного из них. Рядом с ними он смотрелся, как из другого мира. Трое девушек забрались на одну из поваленных статуй и кидали в своих приятелей пустыми банками из-под Колы. Роберт встал как вкопанный и уставился на них. Хезер посмотрела на чёрные кожаные мини-юбки и высокие панковские причёски и подумала, что они, наверно, должны показаться возмутительными для человека, жившего триста пятьдесят лет назад. Но тут она ошиблась – дело было не в этом. Роберт Толлер снова побледнел.

– Этого я не потерплю! – выдохнул он. – В этом храме мой отец встречался с моей матерью.

И он закричал на подростков:

– Убирайтесь отсюда! Беситесь в другом месте!

Те сначала удивленно обернулись, но потом рассмеялись и продолжили кидаться друг в друга банками. Роберт Толлер насупился и обиженно выпятил нижнюю губу, став поразительно похожим на маленького мальчика, который вот-вот расплачется. Но Хезер поняла, что на самом деле он очень разозлился. Роберт вытянул перед собой руку ладонью вниз и что-то невнятно пробормотал. После этого он наклонил кисть чуть вбок.

– Что ж, тогда беситесь, пока я не прикажу вам перестать, – сказал он.

Хезер почувствовала, как будто что-то накренилось, следуя за рукой Роберта. Ощущение было такое, словно окружающая её привычная реальность каким-то образом отделилась и тонким слоем плавно заскользила вниз, обнажая более плотную и непонятную часть. Хезер собственными глазами видела, как серая грань привычной реальности прошла по залитой солнцем лужайке, белым каменным колоннам и смеющимся подросткам. На мгновение ей показалось, что она сама каким-то образом съезжает вместе с этим верхним слоем, но потом обнаружила, что на самом деле стоит на той непонятной части, что находилась под ним.

Когда серая грань скользнула мимо подростков, они все преобразились. С парней исчезли куртки и рубашки, а вместо брюк на ногах появилась густая коричневая шерсть. У девушек отросли длинные спутанные волосы, а мини-юбки превратились в расхристанные платья, обвитые плющом. Банки, которыми они кидались, стали металлическими кубками. Преображённые подростки хором воскликнули «Ио!» [1]1
  «Ио!» – древнеримское восклицание, связанное с культом бога вина Вакха, и обозначающее достаточно широкий диапазон эмоций: радость, страх, горе и т.п. – в зависимости от ситуации. =)


[Закрыть], после чего девушки завизжали и бросились бежать, а парни кинулись за ними, сверкая маленькими копытцами. Не успела Хезер опомниться, как вся компания уже мчалась по лесу сломя голову, выкрикивая что-то на странном языке. Когда их вопли стихли, Роберт Толлер повернулся к Хезер с довольной улыбкой, как избалованный ребёнок, которому удалось настоять на своём.

– Ну вот. Теперь ты знаешь, что я действительно умею колдовать, – сказал он. – Они будут так носиться, пока закат их не освободит.

– Да, но… – Хезер хотелось высказать ему много чего, но всё, что она смогла произнести, было: – Зачем ты это сделал?

– Я же тебе сказал, – удивился Роберт. – В этом храме мой отец тайно встречался с моей матерью до того, как они поженились. Идём, я тебе покажу.

Он пересёк аккуратно подстриженную лужайку с поваленной статуей и направился к стройным белым колоннам, расположенным в форме четырёхугольника. Возле них покоился большой кусок каменной плиты, поросший травой. Когда-то он, вероятно, был частью крыши над колоннами. На одной из его сторон, покрытой зелёной плесенью, раньше было что-то вырезано: присмотревшись, Хезер смогла различить полустёртые от времени следы.

– Смотри, – сказал Роберт и провёл рукой по древним истёртым линиям. Со стороны это выглядело так, будто он навёл на камень резкость: его поверхность стала чёткой, белой и гладкой.

Вырезанный на плите узор напоминал по форме восьмёрку, свитую из куска верёвки с заглавной буквой на каждом конце. Буква слева была простой «Ф», буква справа – затейливой «Э».

– Они вырезали здесь свои инициалы, связанные узлом верности [2]2
  Как выглядел такой узел верности можно посмотреть тут: http://chisholmclan.com/fairwinds/knots/knoty.html


[Закрыть], – объяснил Роберт. – Френсис было имя моего отца. А мою мать звали Эглантина.

Роберта перевёл взгляд на квадрат зелёной лужайки между колоннами. Хезер тоже посмотрела туда, и на мгновение ей показалось, что она видит двух человек, радостно спешащих навстречу друг другу, словно они не виделись долгое время. Мужчина выглядел выше и массивнее Роберта, хотя волосы у него были того же цвета. Женщина была миниатюрной и вся будто парила над землёй: воздушные волосы, воздушная одежда. Хезер видела их только пару мгновений, за которые они успели протянуть друг другу руки. Потом всё сразу исчезло, и она подумала, не привиделось ли ей это. Хезер повернулась к Роберту, чтобы спросить у него, но тот отвернулся с деланной улыбкой, и камень снова превратился в старую серую плиту.

– Давай присядем, – предложил он. – Из твоей сумки исходят такие аппетитные запахи, а я, если не ошибаюсь, ел последний раз больше трёхсот лет назад.

– Это всего лишь тунец, – смутилась Хезер.