Текст книги "Публичный дом тетушки Марджери"

Автор книги: Диана Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Последняя модель гоночной машины притягательно поблескивала черным корпусом и хромированными вставками. Красивая.

Я про нее читала в вышедшем месяц назад журнале. Изобретатель конструкции, имя которого почему-то держали в секрете, рассказывал о некоторых нюансах машиностроения, а также об инновационной технологии цилиндров использованной в двигателе.

Я вдруг очень захотела взглянуть поближе на современное чудо и, не задумываясь, зашла в салон.

Молодой консультант, как раз рассказывал, состоятельной паре о новом автомобиле, поэтому я незаметно подошла, чтобы послушать. По мне молодой человек скользнул незаинтересованным взглядом, здраво оценив финансовые возможности и решив, что я обычная уличная зевака.

– Этот автомобиль не просто статусная вещь, это уникальный механизм. Таких выпущено всего пять моделей, что делает эту “крошку” особенной. Вы только взгляните на строение этой “малышки”! В ее конструкции вы не увидите цепей движущих колеса, они скрыты за ободами под корпусом машины.

Я гневно задышала, услышав подобную оплошность. Какие еще цепи? В этом авто нет цепей? Этот консультантишка вообще знает о чем рассказывает?

– А в машине по-прежнему пять педалей? – спросил важный мужчина, заглядывая в салон.

– Ну что вы, – почти ласково проворковал продавец. – Их теперь три. А две старые заменены вот этой ручкой, – он указал куда-то вглубь автомобиля. – Она называется форсункой.

И здесь я все же не выдержала. Где вообще взяли этого безмозглого типа?

– Это, – я гневно одернула молодого человека и сама указала на “форсунку” – Рычаг коробки передач.

– Милочка, вы кто? – продавец смерил меня очередным надменным взглядом, чем вызвал нездоровое желание больно ткнуть его носом в инструкцию к этому автомобилю.

– Не важно кто я.  А вы безграмотный неуч. Вы вообще изучаете информацию о своих товарах или предпочитаете людям лапшу на уши вешать?

На мгновение продавец оторопел, а вот мужчина-покупатель с женой заинтересовались.

– А он рассказал нам что-то неверное?

– Да он вам все неверно рассказал, – вспылила я, и без зазрения совести, опустив пакеты с бельем на пол, потянулась к капоту автомобиля. Нащупала там секретную кнопку и раскрыла крышку перед покупателями. – Вот, полюбуйтесь!  Никаких цепей нет, – я театрально провела рукой над внутренностями машины. – А есть первый в мире поршневой двигатель!

За моей спиной пыхтел обиженный консультант:

– Да как вы смеете вообще трогать этот автомобиль? – возмущался он. – Вы представляете сколько он стоит?

На что я, гневно зыркнув, без зазрения совести огрызнулась в тон:

– Смею! Так же как вы смеете вводить покупателей в заблуждение.

– Мисс, покиньте помещение.

– И не подумаю, я такой же посетитель салона, как и эти люди.

Парочка недоуменно переглянулась. В мой спор с продавцом они вмешиваться явно не собирались, а вот покинуть магазин поспешили.

– Вы распугиваете наших клиентов своим хабальским поведением, – консультант сорвался на повышенные тона, – Я буду вынужден позвать охрану.

– Это вы их распугиваете своим невежеством! – вздернув нос, бросила я. – Я и сама уйду. Мне очень жаль, что продвижением столь уникальных автомобилей в Панеме занимаются столь безграмотные люди.

В пылу перепалки, покидая салон, я едва не забыла пакеты с покупками. Пришлось круто развернуться и, громко стуча каблучками о мраморный пол, забирать свою ношу. За моим шествием консультантишка наблюдал с выражением абсолютной победы на лице, ровно до того момента как за моей спиной не раздались медленные аплодисменты.

Хлопки эхом отдавались по огромному залу, а выражение лица консультанта становилось все более испуганным:

– Мистер Фокс, – любезнейше залепетал он, кому-то за моей спиной. – Мисс уже уходит.

– Нет, Фицджеральд, – ровно ответил загадочный незнакомец, – уйдешь пожалуй, ты, а мисс останется. Хотя нет, постой, вначале ты принесешь ей извинения за собственную неграмотность, и благодарность за полученный урок о технических характеристиках данного автомобиля.

Я медленно выпрямилась с пакетами наперевес.Не зря я в салон зашла, ох, не зря. Уж не тот ли это рисковый меценат Фокс, о котором мне говорили академики?

Нашкодивший продавец кинулся рассыпается в извинениях, но я его не особо слушала. Мозг просчитывал варианты, как бы поэффектнее повернутся лицом к господину Фоксу, чтобы произвести неизгладимое впечатление.

Я в принципе догадывалась, что наверняка он сидел где-нибудь в своем кабинете, когда я подняла шум, споря с консультантом. Неудивительно, что любопытствующий мужчина мог выйти и заинтересоваться разбирающейся в технике девушкой.

Я немного опустила голову, чтобы полы шляпки кокетливо прикрывали глаза, и медленно повернулась.

– Простите, – очень виновато пробормотала я, не спеша поднимать взор. – Из-за меня ваш салон покинули два потенциальных клиента.

Его начищенные ботинки блестели не хуже корпуса стоящего рядом автомобиля. Поднимая взгляд, я отметила для себя отличную фигуру и отменный вкус в одежде богатого мецената. Серый костюм с черным жилетом и белоснежной рубахой отлично сочетались, придавая образу богача изысканный лоск.

– Позвольте представится. Мисс Торани Фелз, – я окончательно подняла голову и приготовилась встретиться взглядом с будущим спонсором моего проекта.

В следующий миг произошло непредвиденное.

– Ты-ы-ы[c], – почти хором взревели мы, и оба отшатнулась друг от друга словно ужаленные.

Аластар!

Напротив меня стоял Аластар[d]. Дурацкий сноб, о котором я почти забыла, и не собиралась больше никогда вспоминать.

В миг смекнувший что дело не чисто консультант робко напомнил о своем существовании:

– Господин Фокс, я могу идти?

– Сгинь, – рявкнул на него владелец салона.

Крик эхом пронесся по залу.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – пробормотала я, мгновенно понимая и осознавая, что в сложившейся ситуации, мне от сноба, будь он трижды самым добрым меценатом, спонсорства ждать не придется.

Я уже приготовилась ускользнуть из салона, как рука Аластара сомкнулась на запястье железной хваткой.

– Стоять! – прорычали мне и потащили прочь из зала, к служебным помещениям, туда где наверняка находился его кабинет.

– Нет, уж! Я лучше все же пойду, – я уперлась ногами  в пол, но Аластар одарил меня ТАКИМ взглядом, что я начала опасаться за собственную жизнь. – Я кричать буду!

– Только попробуй, – он затолкал меня в одну из дверей.

– Если вы со мной что-нибудь сделаете, меня начнут искать. Найдутся свидетели!

Я судорожно вспоминала пожилую парочку покупателей. Интересно, если что, они смогут опознать в пропавшей без вести куртизанке милую барышню из магазина.

На консультанта у меня точно надежды не было, он и Аластара боялся, и меня ненавидел.

– Да не собираюсь я тебя убивать, – он фактически швырнул меня на огромный кожаный диван, а сам направился к столу у окна, где уселся в широкое рабочее кресло.

Я наконец убедилась, что действительно оказалась у него кабинете[e]. Стало немного спокойнее, хотя диван по прежнему пугал. Если вдруг меня решат убить или изнасиловать, с кожаной поверхности мебели очень легко смоются все улики.

– Итак, как ты меня вычислила? – зло бросил мужчина, нервно поигрывая по столешнице пальцами. – Или подсказал кто, где меня искать?

– Да не искала я вас, – сдавленно буркнула я, осматривая свои запястья. Вскоре наверняка появятся синяки. – Я абсолютно случайно шла мимо вашего магазина и решила зайти.

– Неужели? – Аластар ни на мгновение мне не поверил. – И про машину тоже не учили заранее?! Я поражен вашим актерским талантом. Там в зале, я действительно поверил, что есть женщины разбирающиеся в технике.

Вот это было обидно, мои губы невольно сжались в узкую полоску неприязни к заносчивому типу:

– Я действительно разбираюсь, – сквозь зубы прошипела я. – Но вы мне ни на йоту не поверите, даже если я на ваших глазах соберу и разберу этот дурацкий поршневой двигатель.

– Не поверю, – покачал он головой. – Не соберете.

Ну да, навряд ли соберу, но это не мешало мне отпускать саркастичные замечания.

Мужчина встал с кресла и подошел к стене, увешанной рамками с многочисленными фото, сдвинул одну из них, обнажая запертый сейф.

В удивлении я вскинула брови.

– Что вы собираетесь сделать? – испуганно спросила я, не узнав собственный голос от волнения.

Живое воображение представило, как сейчас Аластар достанет револьвер и пристрелит меня прямо здесь. Нужно было срочно уносить отсюда ноги.

– Собираюсь дать вам денег, – неохотно ответил он. – Вы же за этим сюда пришли? Шантажировать меня тем, что между нами произошло?

Мне показалось я ослышалась. Он мне хочет дать денег, чтобы избежать шантажа? Серьезно? Не верю!

– Да кому вы нужны, господин сноб! – выпалила я, вскакивая с дивана и не дожидаясь, пока он откроет сейф и достанет  оттуда или деньги, или револьвер. – Не утруждайтесь. Я больше близко к вашему магазину не подойду, а от фамилии Фокс меня теперь будет тошнить до конца жизни.

Я подхватила пакеты с дивана и пулей выскочила в коридор. Оттуда в залу и на улицу.

Слава Богам, в которых я не верила, но за мной никто не погнался.

Поймав на проспекте первого же возницу, буркнула короткое приказание:

– В Квартал! И побыстрее!

Я надвинула шляпу на глаза, скрывая лицо, и забилась поглубже в салон экипажа.

В этот момент, мне была безразлична та реакция, которую могли произвести мои слова на Аластара. Ну или как его зовут по-настоящему. Мне были даже не интересны те деньги, который он мог мне дать. Я не верила в такие подарки судьбы, поэтому старалась заранее их избежать. Хотелось сбежать подальше, в безопасность квартала

Черт с ним с ковром. До зимы еще полно времени. Сейчас я хотела домой, в родное кресло, к аромату табака и вишни.

***

И все же зря я не купила ковер.

На следующий день после столкновения с Аластаром, на улице резко похолодало. Лето легко сдало свои позиции осени. Небо затянулось тучами, листва пожухла, а ночью случились первые заморозки.

Не типичная погода для столичного климата заставила горожан достать теплые вещи из чуланов почти на месяц раньше обычного, затопить камины и греться вечерами пряным глинтвейном в уюте семейных очагов.

А вот я оказалась не готова.

И в одно прекрасное утро проснулась с ломящей головной болью, хрипящим горлом, заложенным носом и температурой.

Кое-как приведя себя в надлежащий вид, сумела проводить клиента.

Мужчина смотрел на меня с сомнением, выглядела я не очень соблазнительно, хотя образы увиденные им ночью явно объяснили с утра реальность.

– Простите, простыла, – только и смогла прохрипеть я осипшим голосом.

Барон Дорэти кивнул и даже посочувствовал, оставив на столе дополнительную сотню  монет, видимо списав мою “болезнь” на его вчерашнее буйство:

– Это вам на лекарства.

С его стороны жест был бы крайне милым, если б не те фантазии, которые мне пришлось сначала затирать из его памяти, а потом создавать новые, относительно безобидные.

Ночью он меня убил. Жестоко. Кроваво. Глумясь.

И таких клиентов я опасалась больше всего.

Очень многих мужчин возбуждало насилие. Многие любили когда девушки им сопротивлялись, но в итоге сдавались.

Барону Дорэти нравилось убивать! От этого процесса он получал удовольствие гораздо сильнее оргазма, и меня в этом кошмаре радовало лишь то, что свои истинные мечты мужчина пока не до конца осознавал. Хотя с порога заявил, что нежен со мною не будет.

Мечты мечтами, и пусть этой ночью у него все сбылось, но в реальности я б не хотела, чтобы в городе появился очередной маньяк

По итогу, на утро в голове барона цвели сладострастные мысли лишь о чересчур грубом сексе. Очень грубом. С побоями, выворачиванием рук, моими слезами и размазанной алой помаде на его возбужденном члене.

Таких как он я бы запирала в больницах для буйнопомешанных, во упреждении возможных преступлений. Однако десятки таких “убийц” по-прежнему бродили по улицам Столицы, я же могла только молчать и хранить тайну об их странных наклонностях. А иначе как бы я объяснила магам-следователям откуда у меня появилась подобная информация?!

Едва барон Дорэти покинул дом, я почувствовала себя хуже.

Температура явно усиливалась.

Я бросилась в чулан в поисках аптечки и хоть каких-нибудь лекарств, но найденное жаропонижающее принесло лишь кратковременное облегчение. Мне явно было необходимо попасть к врачу. Но к Деймону я идти не собиралась. Даже не смотря на наше, казалось бы давнишнее знакомство, на его счет у меня по-прежнему имелись сомнения. Поэтому едва сдам ночную выручку Марджери, я собиралась отправиться в город к частному лекарю.

Я дождалась пока Квартал окончательно проснется, оделась потеплее и направилась к старой карге.

Владелица борделя, как и всегда, встретила меня привычным чаем.

И зачем только заваривает? Я ведь сотню раз говорила, что не пью. А меж тем Марджери каждой девушке всегда ставила чистый прибор и наливала свежезаваренный напиток.

– Торани, ты неважно выглядишь? – карга скользнула по мне цепким взглядом и вернулась к пересчитыванию звонких монет.

– Ничего страшного, – проскрежетала я, голосом ни чуть не уступающим осиплостью древней старухе.

Марджери отвлеклась от денег и, встав со своего удобного кресла, доковыляла до меня, приложила ко лбу сухую руку и неодобрительно поцокала языком:

– Деточка, да ты горишь! Была у врача? – на мгновение мне показалось, что в ее голосе мелькнуло подобие заботы.

– Нет, – я покачала головой и тут же забилась в приступе сильного кашля.

– Так дело не пойдет, – Марджери вернулась на свое место и, дотянувшись до колокольчика, позвала дворецкого: – РИЧА-А-АРД!

Быстро явившийся мужчина, едва заглянул в кабинет, был тут же из него послан на задание:

– Доктора Стоуна сюда, с врачебным чемоданчиком! Срочно!

Дворецкий кивнул и покинул комнату:

– Не стоит, – попыталась отговорить я старуху. – Я обещаю, что сама зайду к врачу!

Уточнять, что к любому, но только не Стоуну, не решилась.

– Ты слишком ценная птичка, чтобы я позволила тебе умереть, –  похоже Марджери мне либо не доверяла, либо решила во всем убедиться сама. –  Да и долг у тебя не отработан, так что будь добра, посиди спокойно!

Я хрипло вздохнула.

И как я могла перепутать жадность старухи с заботой? Никак виной всему температура и головная боль. Мне даже думалось с трудом.

Через десять минут в кабинет вернулся Ричард с Деймоном.

Стоуну хватило короткого взгляда на меня, чтобы понять, зачем его позвала Марджери.

– Осматривать тут? – коротко спросил он у старухи. – Или можно отвезти ее ко мне в кабинет?

– Как хочешь, – старуха вновь вернулась в пересчитыванию денег. Отвечала она теперь не поднимая голову от бухгалтерской книги с записями. – Но диагноз я хочу знать как можно быстрее.

– Тогда здесь, – произнес Стоун и поставил врачебный чемоданчик прямо на стол владелицы борделя.

Я невольно усмехнулась его столь тонкому способу хамства и в очередной раз удивилась, почему старуха спустила ему это с рук.

– Торани, открой рот, – без лишних предисловий потребовал Дей, а взглянув на воспаленные гланды, недовольно поджал губы.

Прослушивание моих легких, как и измерение температуры, радости также не принесли.

– Воспаление легких, – прозвучал суровый вердикт.

– И? – старуха опять отвлеклась от записей. – Лечи ее.

– Требую для пациентки постельного режима на пять дней, – каменным голосом произнес Дей и, прежде чем хозяйка успела возразить, дополнил. – Но можете оставить ее работать дальше, и тогда я не гарантирую, что она не получит осложнения и доживет хотя бы до конца недели.

От его тона даже я испугалась. Перспектива умереть от кашля и насморка мне абсолютно не улыбалась, так же как и Марджери потерять свою “золотоносную девочку”.

– У тебя три дня, – бросила она, словно подачку. – И чтобы на четвертый девчонка уже работала.

Я едва сдержалась, чтобы не скорчить старухе мерзкую рожу. Гадина!  И почему эту заразу смерть не берет, словно обходит стороной? Или забыла проклятая тетка с косой, что где-то на свете живет такая же мерзкая, как и она сама – карга Марджери.

– Пошли, – подхватил меня под локоть Деймон и помог встать со стула, пока тетушка не передумала. А едва мы оказались в коридоре, тихо шепнул на ухо. – Старуха тебя почти любит. Ты первая для кого мне удалось выбить “больничный”.

– Глупости, – голос окончательно пропал, из-за чего мой сип стал даже тише обычного шепота. – Просто ей неохота терять стабильный заработок, который я приношу. Да она ко всем девчонкам относится как к товару.

– Дурочки, – все так же тихо ответил Дей. – Она относится к вам так, чтобы вы видели ее силу. Едва она покажет слабость, ее место займет другой хозяин. Знаешь, Марджери не самый ужасный вариант в качестве хозяйки борделя.

– Не верю, – заупрямилась я. – Неужели кто-то может быть хуже?

– Может. Поверь. У нее есть очень гадкие наследники, – загадочно произнес мужчина, замолчав на минуту, пока мы выходили на улицу мимо Ричарда. – А по поводу отношения к вам... Раскрою секрет. Старуха пьет дорогущий молодящий эликсир, спускает на него бешеные деньги и каждое утро добавляет несколько ложек в чайную заварку. Угадай, с кем она делится ценным напитком?

Я вспомнила бесящие меня уже три года чайные церемонии и ежедневную кружку душистого напитка.

– Быть не может. – не поверила я. – Зачем ей это? Чтобы продлить нам молодость и мы у нее работали дольше?

– Не знаю, – на улице Дей разговаривал гораздо громче. – Но если бы я тратил на снадобье столько денег, я бы им не делился, – на этом он сделал паузу, останавливаясь на середине улицы. – Сейчас мы зайдем к тебе, ты возьмешь вещи на три дня, а после отправишься со мной.

Я не сразу поняла, что именно он имеет в виду. Больная голова отказывалась думать и начала раскалываться еще сильнее.

– Куда с тобой?

– В мой дом. В одной из комнат я устроил стационар на несколько коек, а тебе необходимо полноценное лечение и постоянное наблюдение.

Я выдернула у него свою руку. Переезжать к нему, пусть даже и на несколько дней, я не собиралась. Отлежаться я и дома могла, так же как и принимать прописанные микстуры.

– Обещаю быть послушной пациенткой и выполню все предписания, но только мне хотелось бы остаться у себя. – заупрямилась я, но очередной приступ кашля заставил согнуться и едва ли не выплюнуть легкие.

– Я уже вижу, как ты готова выполнять предписания, с ходу отказываясь от полноценного лечения, – голос Стоуна стал суров, потеряв дружеские нотки и перейдя на профессиональный тон.

Пока я пыталась откашляться, Деймон бережно придерживал меня. Дышать становилось тяжелее, а в голове шумело. Когда же попыталась выпрямиться, перед глазами заплясали мотыльки. Ноги предательски подкосились в коленях.

– Нет, домой мы к тебе точно не пойдем, обойдешься без вещей, – сквозь пелену наплывающего забытья, услышала я обеспокоенный голос доктора. – Срочно на лечение.

В следующим миг мои глаза закрылись, и я потеряла сознание.

***

Запах нашатыря резко привел меня в чувство. Судорожно вдохнув чистого воздуха, я зашлась в новом приступе кашля.

– Пей, – ко рту поднесли теплую микстуру, дурно пахнущую мятой и эвкалиптом.

Сухими губами коснулась чашки и с жадностью осушила ее до дна. Терпкое лекарство оказалось не таким уж противным, как мне представлялось вначале. Я огляделась по сторонам, чтобы понять где нахожусь, и сразу узнала гостиную в доме доктора.Он положил меня на диван, где обычно ждали посетительницы, заботливо укрыл теплым пледом и обложил подушками.

– Тебе сразу нужно было идти ко мне, – укорил меня он. – Подождала бы Марджери своих денег. Здоровье важнее.

Я скривилась. Тоже мне проповедник правильного поведения нашелся.

– Я домой хочу, – капризно заявила я, скидывая с себя плед. – Мне уже лучше!

Бровь Деймона скептически выгнулась дугой.

– Иди, раз лучше, – насмешливо произнес он тоном, подразумевающим подвох.

Я действительно чувствовала себя хорошо. Голова прошла, тело так не ломило как с утра.

Я свесила ножки с дивана и попыталась встать, но мышцы отказались меня слушаться. Их тут же свело слабостью, и я рухнула обратно в теплые объятия диванных подушек.

– Эй! – возмутилась я столь предательскому поведению собственного организма.

– Мятный расслабляющий напиток, – пояснил Дей с полуулыбкой на губах. – Я подозревал, что ты начнёшь играть в гордость и делать глупости, поэтому предпринял превентивные меры, чтобы не сбежала.

Вот сволочь!

Я и сама не понимала отчего злюсь на него. Головой осознавала правоту Дея, гордость же бесилась от того, что Стоун решил все за меня.

– Можешь обижаться, – сурово ответил мужчина. – Но я прежде всего врач, и не позволю тебе подвергать себя ненужным рискам.

Я поджала губы. Дей прав, я как дурочка  упрямо играю гордячку. Что поделать, если я не привыкла принимать чью-то настойчивую помощь и в любой ситуации ищу второе дно? Даже сейчас от Деймона, после всего узнанного, я ждала если не подлянки, то подвоха.

– Тогда пошли ко мне домой, мне нужно забрать некоторые вещи, – со вздохом сдалась я, не видя иного выхода.

– Нет, – эскулап покачал головой. – Ты уже доходилась. Напишешь список, и я сам загляну к тебе, и соберу все необходимое.

После долгих препираний, пришлось и с этим согласиться.

– А теперь в кровать, – он без спросу подхватил меня на руки и понес к лестнице на второй этаж.

От неожиданности я сперва испугалась, но продолжая сдаваться на милость лекаря, обвила руками за шею, чтобы, не приведи случай, не упасть.

Лазарет оказался переделанной спальней. У большинства девушек здесь находилась огромная двуспальная кровать – рабочий полигон так сказать, хотя некоторые предпочитали как и я, не пускать клиентов дальше гостиной. У доктора тут огромного ложа не обнаружилось, зато стояли четыре одноместные койки.

Меня опустили на ближайшую.

– Я принесу из твоего дома несколько сорочек, переоденешься. Пока же можешь полежать в платье.

У меня на лице невольно расцвела пошловатая ухмылка.

– Пойдешь рыться в моем белье? – игриво поинтересовалась я, скидывая туфли на пол.

Однако кокетничать дальше не вышло, очередной приступ кашля испортил весь момент.

– Если стесняешься, возьму из ящика вещи на ощупь, – в глазах доктора заплясали озорные искорки. – И тогда я не виноват, если следующие три дня ты проведешь здесь в случайно вытащенных перчатках или тонких чулках.

– А ты бы не возражал? – прощупывая почву, аккуратно поинтересовалась я.

Вместо ответа меня удостоили равнодушным пожатием плеч и рукой, приложенной ко лбу:

– Опять жар поднимается, иначе ты бы не несла подобный бред.

Мое состояние Деймону решительно не нравилось. Он оставил меня одну в комнате, чтобы вернуться через несколько минут с пузырьком лекарства в одной руке, и блокнотом и ручкой в другой.

– Пиши список, – разрешил он, пока возился с микстурой.

Деймон развел несколько капель в стакане воды и заставил выпить горьковатую субстанцию. Я же написала короткую записку из пяти пунктов, в которых самым важным значились сигареты.

Дей ушел через десять минут, когда убедился, что жар вновь начал спадать. Напоследок я дала ему обещание дождаться с вещами, однако незаметно для себя уснула .

***

– Просыпайся, тебе необходимо поесть, – мужской баритон над ухом разогнал остатки сна.

Я лениво приоткрыла один глаз, затем второй. Тело опять трясло в ознобе, несмотря даже на теплое одеяло, которым меня заботливо укрыли.

– Холодно, – пробормотала я и попыталась зарыться поглубже.

– Нельзя сейчас спать, милая, – меня заботливо встряхнули и усадили в полулежачее положение на подушки. – Организму нужны силы, а для этого нужно питаться.

Пришлось окончательно проснуться. Сквозь заложенный нос немного пробился аромат свежесваренного куриного бульона, желудок лениво заурчал.

Есть хотелось, но сил даже поднять руку не было.

Я взглянула в окно и убедилась, что на улице непроглядный поздний вечер. Осенние сумерки навевали на меня еще большую тоску, чем болезнь.

Дей сидел на краю кровати с миской бульона и терпеливо ждал, пока я проснусь.

– Когда я вернулся ты очень крепко спала, пришлось искать способы тебя переодеть.

Я мгновенно раскраснелась. То ли от жара, то ли от непонятного чувства стыда. Одно дело когда сама щеголяешь голышом перед мужчиной, а другое – когда тебя раздели и, словно ребенка, обрядили в ночнушку.

Беглый осмотр сего предмета гардероба принес мне немалое удивление, собственно потому, что ночнушка была не моя.

– Это чье?

– Каролина купила, – он поднес к моему рту первую ложку супа. – У тебя отвратительно мало здесь друзей. Я столкнулся с волной дикой неприязни, когда начал заходить к девочкам с просьбами помочь с подбором вещей для тебя. Или ты действительно думала, что я пойду рыться в твоих комодах?

– Ну да, – рассеянно пробормотала я. – Так выходит Королина была у меня дома?

Не то, чтобы я не доверяла девушке, но присутствие посторонних у меня в доме напрягало. Все же вексель от Аластара под подушкой и чертежи на чердаке были моей тайной, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то шастал по святая святых моего дома в поисках не пойми чего.

– Да, она зашла, походила по гостиной, и предложила купить новых вещей по твоему списку. Сказала, что ей было бы неприятно, если бы кто-то чужой копался в ее вещах.

В этот момент я испытала к Каролине приступ благодарности. Все же мне повезло найти в ее лице товарища по несчастью. Она меня хоть немного, но понимала.

– Дей, – я проглотила очередную ложку супа. – Ты ведь у старухи тоже на контракте?

На мгновение его рука дрогнула, едва не расплескав бульон на одеяло.

– Да, – доктору тема была неприятна.

– И сколько должен заплатить ты, чтобы выкупиться? – я очень осторожно подобрала слова к вопросу.

При всей своей жизнерадостности и уверенности, Стоун сумел добиться фактически всего, о чем мечтал. Кроме свободы и любви, которых не было в его жизни.

Так же, как и в моей.

– Нисколько, – его голос стал ледяным. – Мой контракт будет выполнен лишь по истечении тридцати лет работы доктором здесь. Только после этого я смогу покинуть стены этого прекрасного “заведения”, найти работу в городе, купить собственный дом и, возможно, завести девушку, семью.

На мгновение я озадачилась, услышав подобное. Ни у одной из девочек не было запрета на отношения с мужчинами помимо рабочих, неужели Марджери подписала Стоуна на тридцатилетнее затворничество?

– Тридцать лет без секса? – недоверчиво переспросила я.

– Ты не поняла, – последние ложки супа были уже остывшими. – Запрета нет. Но какая девушка захочет иметь отношения с мужчиной, который практически круглосуточно обязан работать в Квартале Продажных Дев, за исключением нескольких выходных в месяц?

– Оу-у, – расстроено протянула я.

Выходит, доктор был еще более привязан к этому проклятому месту, чем я. И никакие деньги ему не смогли бы помочь.

– А если нарушишь? Смерть?

Ложка громко звякнула о керамическую плошку. Деймон отставил посуду на тумбочку и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Рабство, – выронил он единственное слово.

Невольно я чертыхнулась, и тут же закашлялась в очередном приступе.

– Ты о чем думал, когда подписывал? – сквозь разрывающий болью кашель прохрипела я.

– Мне было тогда пятнадцать. Эти условия не казались каббальными.

Я закатила глаза к потолку. В моем контракте за нарушение значилась смерть. Это лучше.

Рабство – это именно та основа, на которой держались все магические контракты в нашем мире. То, чего боялись абсолютно все, и то, рядом с чем любой каторжный труд казался раем.

Рабство – это полная потеря воли. Нарушивший контракт становился безвольной марионеткой, повинующийся выигравшей стороне контракта.

Вот почему я не боялась, что Марджери может меня обмануть и не отпустить после выплаты двух миллионов.

Иначе она станет моей куклой, а я ее хозяйкой.

Вот почему клиенты на одну ночь не кидались меня преследовать в попытке повторить развлечение. Им не улыбалась перспектива стать моими игрушками.

Вот почему Аластар был готов пожертвовать честью, но выплатить три миллиона, проиграв спор.

Вот почему смерть лучше!

За свою жизнь я видела рабов несколько раз. Хотя их часто использовали в качестве прислуг в некоторых домах. Жалкое зрелище. Овощ. Самостоятельно они могли только дышать и справлять нужду. Во всем остальном беспрекословно подчинялись хозяину. Рабы могли скончаться от обезвоживания и голода даже если рядом стояли полная тарелка еды и стакан с водой.

Три сотни лет назад история страны знала ужасающий случай, когда супруга последнего короля хитростью заставила его подписать договор, запрещающий измену. Правитель не сумел удержать своего “дружка” в штанах и уже на следующий день оказался рабом собственной жены.

Королева управляла мужем столь искусно, что обман не могли раскрыть несколько лет. За эти годы была развязана война с соседним государством, разворованы сокровищницы, страна скатилась к жалкому существованию.

К счастью, обман открылся вовремя.

В тот год Панем перестал быть Монархией и стал Страной под руководством Великого Совета из сотни лордов. Ведь одного человека поработить можно, а сотню уже сложнее.

– Дурак, – бросила я Стоуну.

Доктора было жаль. Тридцать лет огромный срок, почти целая жизнь, чтобы потратить ее на работу здесь.

– Старуха тебе хоть платит?

Зная жадность Марджери, я бы не удивилась, скажи Дей, что он служит здесь за еду и крышу над головой.

Стоун усмехнулся:

– Платит, и неплохо. Ты же слишком демонизируешь каргу. Она не сахар, но еще раз повторю, лучше она, чем проклятая неизвестность.

– Ты что-то знаешь и не говоришь об этом, – подозрительно заметила я. – Откуда такая информация?

Тепло от горячего супа расходилось по телу, а озноб медленно проходил. Хорошее самочувствие давало возможность более внимательно поговорить с Деймоном и узнать доктора лучше.

– Я лечу не только девочек, но и саму Марджери. Умею слушать то, что она говорит.

– Про омолаживающий чай тоже она рассказала?

Стоун усмехнулся, он поправил немного сползшее с меня одеяло и пояснил:

– Нет, разумеется. Но по утрам я измеряю старухе давление, так что сам неоднократно видел, как она готовит чай.

– Даже если и так, – недовольно пробурчала я. – Все равно пить не буду, ненавижу этот напиток.

Сип в голосе уже почти прошел, хотя временами я говорила, все же срываясь на хрип. Однако это не помешало мне начать рыскать по палате взглядом в поисках перенесенных Стоуном вещей:

– А где мои сигареты?

– Ты серьезно собралась курить в больничной палате? – доктор показался шокированным моим запросом.

– Здесь же никого нет, – я в курении ничего ужасающего не видела. – Но если ты против, я попрошу помочь мне встать и выйти на улицу.

– В таком случае вынужден тебя расстроить, – его сочувствующий тон прозвучал притворно. – Твои сигареты остались дома. По ужасающему стечению обстоятельств, ни я, ни Каролина не сумели купить новых. Но не переживай, – театральным движением он извлек из кармана небольшую коробочку. – Я нашел прекрасную замену табаку – мятные леденцы. Очень полезны для горла!