Текст книги "Турнир четырех стихий (СИ)"
Автор книги: Диана Шафран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 30. Традиции родом из детства
Фанни рассказала Лее о произошедшем. Она невольно вспомнила детство. В те времена часто, когда дверь в их комнату закрывалась, и полагалось спать, они тихо, чтобы никто не услышал, обсуждали события ушедшего дня, мечтали, стоили планы по захвату мира, которые почему-то решили воплощать с дневного набега на яблоневый сад. Тогда было сложно представить, что они, уже взрослые, будут участвовать в Турнире и вместо того, чтобы придумывать, как ловко отвлечь внимание Митрофана и стащить несколько румяных и сочных яблок, будут обсуждать будущих противников и разбитое сердце Фанни. Конечно, они часто говорили о первой любви и представляли ее как-то… не так.
Фанни всегда верила в сказки и мечтала о принце, или о милом и красивом парне, на худой конец, который совершит ради нее тысячи романтичных поступков: от пения серенады под окном, до создания красной дорожки из лепестков роз. В конце они обязательно должны будут жить долго и счастливо, воспитывая своих детей и несколько приемных. Лее отчетливо помнила о том, как Фанни настаивала на 40 воспитанниках, а она тихо над ней посмеивалась. Но говорить о том, что это невозможно не стала. Фанни всегда была слишком доброй, ее желание помочь всем и каждому иногда доходило до абсурда, но на взгляд Леи это ее не портило.
Реальность оказалась далека от детских мечтаний Фанни, маленькая часть ее детских грез воплотилась в жизнь, поэтому ей было так тяжело обо всем забыть. Лея с опаской посматривала на подругу, но та держалась лучше, чем она могла себе представить. Правда, озорные искорки, которые всегда веселили Лею, стали появляться в ее глазах значительно реже, взгляд стал более серьезный. Когда Фанни думала, что ее никто не видит, она, сосредоточенно размышляя, смотрела в одну точку, чем-то напоминая Рину. Но когда обнаруживала чье-то присутствие, на ее губах появлялась привычная улыбка, и она вскакивала с типичной для нее скоростью и импульсивностью. Конечно, обмануть Лею она не могла, но та решила не акцентировать на этом внимание. Это был способ Фанни не унывать, она делает для этого все, что может, поэтому не стоит ей мешать.
Фанни была единственной из них, которая выросла приюте, и плохих воспоминаний из прошлого у нее не было. Все, что она помнила, было связано с магистром Астериусом, ее друзьями и приютскими детьми. Конечно, ее детство не можно было назвать нормальным в привычном понимании этого слова, но Фанни была счастлива. Лея иногда завидовала ее беззаботности и веселости. Ей бы тоже хотелось быть такой. Поэтому когда подруга рассказала ей о произошедшем, она испугалась, что прежней Фанни больше не будет, исчезнет ее непринужденная легкость, веселость, которая всегда бодрила и поддерживала, сотрется улыбка, а глаза больше не будут сверкать золотисто-карим блеском.
Частично это произошло. Фанни и Родерик поговорили, но общались уже не так, как раньше. Внешне все было вроде бы нормально, но Лея, которая почти все время наблюдала за людьми из тени, а поэтому понимала их лучше других, знала, что за этой показной веселостью и добродушием скрывается большая проблема и если ее не решить, она повлечет за собой много других. Лея подумала, и приняла единственно возможное в этой ситуации решение – подошла к дубу, сорвала с него четыре листа и подбросила их своим друзьям. Так они часто делали в детстве, оповещая о ночном собрании в лесу.
Это была тайна, которая объединяла их. Было что-то волнующее, запретное в том, чтобы встать ночью, босыми ногами ступать по полу, невзирая на холод и сквозняки, и передвигаться тихо-тихо, минуя скрипучие половицы, слыша, как быстро бьется собственное сердце. А потом, как только, оказываешься за дверью, одним ловким, быстрым движением, надеть обувь и стремглав помчаться в лес, и успокоиться лишь тогда, когда ночная тьма скроет тебя от всего мира.
Они все вместе собирались на поляне, ее заливал лунный свет, отчего трава казалась серебряной, словно сотканной из тумана.
Говорили они тихо, будто боясь разрушить царившую здесь атмосферу спокойствия и таинственности. В этом месте Лея и Рина рассказали историю своего детства, тут делились своими тайнами, мечтами и надеждами, здесь Родерик впервые применил магию и показывал девушкам фокусы, вернее так они это называли, в его понимании это были серьезные магические манипуляции. Здесь царили совсем другие законы, нельзя было показаться наивным, глупым или смешным.
Они выросли, а традиция осталась. Несмотря на то, что можно было беспрепятственно покидать Академию ночью, не боясь гнева магистра Астериуса, они все равно босыми ногами ступали по полу, стараясь не ступить на скрипучую половицу, а сердце билось часто-часто.
Так случилось и в этот день. Оказавшись на залитой лунным светом поляне, Лея посмотрела на своих друзей, увидев их серьезные, сосредоточенные лица, она поняла, что собрала их сегодня не зря.
– Родерик, – обратилась к нему Лея. – Ты ничего не хочешь нам рассказать?
– Вы и так уже все знаете, – холодно ответил он. – Не хочу повторяться.
– Ты же сам знаешь, что факты – это еще не все, – ответила Лея. – Их можно интерпретировать как угодно, я хочу услышать твою версию.
Родерик нахмурился, посмотрел на звездное небо, а потом тихо проговорил.
– Ты же сама знаешь, начиная разматывать нить прошлого, уже нельзя остановиться.
– Тем не менее, я прошу тебя об этом, – сказала Лея. Она редко говорила так прямо и открыто, но когда это делала, ей было сложно отказать.
– Легко жить и принимать решения, когда тебя не держать ни воспоминания, ни раны, – сказал Родерик после паузы. – У меня они есть, я не отрицаю.
Он внимательно посмотрел на их лица, которые при лунной свете приобрели голубоватое свечение.
– В детстве, мне, одинокому и лишённому надежды, было темно и холодно, – продолжил Родерик. – Я ничего не делал и просто смотрел, как тьма сгущается. Мне потребовалось много смелости, чтобы пустить в него свет, но сделать это в одиночку я не мог, мне нужны были друзья. Мне не страшно двигаться дальше, зная, что вы рядом. Мне страшно идти вперед, зная, что кто-то из вас отпустит мою руку.
– Ведь это нормально, ухватиться на чью-то руку, если тебе ее протянули, – тихо сказал Фанни.
– Нормально, – подтвердил Родерик.
– И ты всегда делал это для меня, – сказала Фанни.
Родерик ничего не ответил.
– Но я… – она осеклась. – Я так к этому привыкла, что не думала, что моя поддержка что-то значит для тебя. Это, наверное, было очень глупо, да?
– Нет, – ответила за него Лея. – Родерик делал все для того, чтобы мы так думали, правда? Знаешь, я всегда полагалась на тебя, и стала сильной только благодаря тебе. Я тоже ничего не боюсь, когда знаю, что ты рядом. Но знаешь, чего я больше всего боялась в детстве?
– Сестер Райд? – предположил Родерик.
– Нет, – покачав головой, сказала Лея. – То, что ты однажды скажешь, что ты мне больше не друг.
– И я, – сразу подтвердила Фанни. – Особенно, когда Родерик злился, я думала, он однажды скажет что-то вроде: «Не хочу больше возиться с такими тупицами, как вы», и пойдет, найдет себе нормальных друзей, которым не нужно объяснять все по десять раз.
– Я тоже об этом думала, – призналась Лея.
– И я, – тихо сказала Рина.
Родерик в замешательстве посмотрел на них.
– Иногда ты бываешь похож на тирана, это правда, – сказала Фанни, и, подумав, добавила. – И порой мне хочется немного больше свободы. Почувствовать себя нормальной девушкой, которую занимают такие вещи, как украшения, какой цвет платья ей больше подходит и какие новые сладости появятся на выходных в кондитерской. Только поэтому я поступила так, как поступила.
Родерик посмотрел на нее серьезно и сказал.
– Я думал, что ты уже решили этот вопрос.
– Это правда, решили, – согласилась Фанни. – Но это не значит, что мне сейчас легко и не больно. Это не так.
Она замолчала, а потом сказала:
– Но я не жалею, что так получилось. Вот и не жалею и все. У меня сейчас есть возможность изменить конец истории. И я хочу, чтобы так поступил каждый из вас. Я не хочу ни о чем жалеть и подавлять в себе неприятные воспоминания. Я хочу принять боль и преодолеть ее. Правда, это у меня сейчас не очень получается, но я стараюсь. И требую этого от всех вас. Особенно от тебя, Рина.
– А я здесь причем? – нахмурилась она.
– При том, – сказала Фанни грозно. – Изменить прошлое мы, конечно, не можем. Но мы сами выбираем, как к нему относиться. Хоть я и чувствую сейчас боль, и буду это ощущать еще, наверное, долго, но я пришла к выводу, что друзья – это лучшее лекарство от всего. У меня есть много хороших воспоминаний, которые помогают мне справиться с трудностями. Я знаю, что у меня есть лагерь, где я могу передохнуть и переждать бурю, больше мне ничего не надо.
– Я согласна с Фанни, – ответила Лея. – Рина, ты застряла в прошлом, поэтому перечеркиваешь свое будущее.
– Думаете, что вы мне это скажете, и я резко изменю свое мировоззрение? – ответила Рина.
– Возможно, ты хотя бы задумаешься, – сказала Лея.
На лице Рины возникло каменное выражение лица, которое красноречиво говорило о том, что менять принятые ей решения она не намерена.
– Рано или поздно ты должно принять свою сущность мага энергии, – сказал Родерик.
– И мы хотим, чтобы это случилось, конечно, рано, – ответила Фанни. – Мы будем за этим пристально наблюдать, – добавила она и протянула ладонь. Сверху на нее легла ладонь Родерика, Лея, Рины и… Оливера.
Увидев его, они вздрогнули и убрали руки.
– Ну, вот так всегда, – сказал Оливер расстроенным голосом. – Не принимаете вы меня в свой дружеский клуб.
– Что ты здесь делаешь? – холодно спросил Родерик.
– Ну, когда я увидел, что ты, скукожившись, будто какой-то вор, крадешься по Академии, не мог же я проигнорировать это феноменальное зрелище и пошел за тобой, – признался Оливер, радостно улыбаясь.
– И как много ты слышал? – спросил его Родерик.
– Ты имеешь в виду ваши дружеские излияния? – рассмеялся Оливер. – Драмы, прошлое и прочее…
Родерик нахмурился.
– Очевидно, что я слышал все, – подытожил Оливер. – Но вот мне немного обидно, что вы не включили меня в свой клуб. Я уже даже придумал несколько душещипательных историй, которые мог бы рассказать. Но, видимо, не в этот раз.
– Ты, как всегда, все испортил, – проворчала Фанни.
– Мне тут сердце разбили из-за того, что не включили в круг дружбы и доверия, а я еще и виноват, – наигранно обиженным тоном сказал Оливер. Потом он подошел к Фанни и, взлохматив ей волосы, добавил. – Но я рад, что у тебя все нормально.
– Было нормально, – возмутилась она. – Пока ты мне прическу не испортил.
– Ну от этого еще никто долго не страдал, – ответил Оливер. – Да и она у тебя, знаешь ли, не хуже, чем обычно. Жаль, что я не парикмахер.
– Я бы тебе свои волосы в жизни не доверила, – возмутилась Фанни.
– Я и не сомневаюсь, – ответил Оливер. – Да вы мне вообще не доверяете. Сегодня я в этом еще раз убедился.
Он говорил это шутливым тоном, но ему совсем чуть-чуть, ну ладно, немного больше, чем «чуть-чуть» было обидно. Ему тоже хотелось, чтобы кто-то защищал его так, как эти четверо защищают друг друга.
Глава 31. Инспекция
Оливер проснулся, потянулся и оглядел комнату. Часть его вещей плавно перекочевала на сторону комнаты Родерика, а тот тактично ничего не заметил. Оливер подумал, что это хороший знак. Как показал вчерашний вечер, о дружбе говорить еще рано, но их отношения переходят в фазу вежливого сосуществования, что уже неплохо.
Соседа в комнате не было. Это было неудивительно. Пока Оливер спал беспробудным сном, Родерик просыпался рано утром, в то время, когда все нормальные люди видят только второй сон, и шел тренироваться. Появлялся он в комнате бодрым, хорошо размявшимся и готовым стащить Оливера с кровати любым способом. Его сосед не отличался изобретательностью, пару струй воды всегда хватало для того, чтобы Оливер вскочил с кровати. Правда, в последнее время он поумнел и решил не испытывать терпение капитана, поэтому вскакивал с кровати прежде, чем Родерик решался применить свое опасное оружие. Начинать утро с холодного душа – для мага огня не было ничего хуже.
Как только Родерик появился на пороге, Оливер сразу же вскочил с кровати, будто его подняла магическая сила, оделся за считанные минуты и был готов к тренировке.
Возле выхода с Академии их уже ждали девушки. В последнее время тренировки изменились. По мнению Родерика, они должны были оттачивать не только скорость, но и быстроту реакции, а также акробатические трюки. Он поговорил об этом с Корном, который был всегда рад новому проекту, поэтому создал для них пыточные инструменты, в смысле тренировочное оборудование. Конечно, во всех элитных Академиях были тренажеры, которые помогают оттачивать навыки, но просто создать их по обычным схемам – это было ниже достоинства такого великого изобретателя, как Корн. В итоге, Оливеру и всем остальным пришлось ходить по веревке, которая исчезала в любое удобное для себя время, и за считанные секунды нужно было придумать способ быстрого приземления.
В горе Корн создал выступы, которые периодически то появлялись, то исчезали. Просто взять и залезть на гору было мало, нужно было понять алгоритм, по какому эти выступы появляются, а потом разработать план, как быстро, и желательно безболезненно, взобраться по отвесной скале. Конечно, Родерик справлялся с этим прекрасно, а Оливер… он понял, что у Леи создавать воздушные подушки получается отлично, потому что не раз на них падал. Фанни, которая высоту не любила, справлялась не лучше.
Оливеру казалось, что раньше их пробежки были мучительными. Но он так думал до того, как Корн усовершенствовал их маршрут. Теперь все стало еще труднее. Нельзя было пробежаться по лесу, чтобы в тебя что-то не полетело, или ты не попал в какую-то другую не менее коварную ловушку, которые Корн придумал прямо с дьявольской изобретательностью. Не раз Оливер висел вниз головой, пытался выкарабкаться из ямы, падал и отплевывался от грязи, пытался увернулся от летящих в него мячей. Нельзя было расслабиться ни на минуту, иначе угодишь в новую ловушку. Но, согласитесь, шесть часов утра – не лучшее время для размышлений. Одно дело – бездумно бежать, когда ветер ерошит волосы, ощущая, как кровь в венах начинает бежать быстрее и мышцы постепенно разогреваются. И совсем другое – внимательно смотреть по сторонам, вглядываясь в малейшее движение листа на ветру, ожидая угрозы с любой стороны. Но надо отдать Корну должное, даже Родерик не справился с его дьявольскими изобретениями с первого раза. Пожалуй, перепачканное грязью лицо их капитана – это был единственный плюс в этой ситуации.
Правда, Родерик научился обходить ловушки быстрее из всех. Эта высокая способность к обучаемости бесила Оливера.
Этот день не задался с самого начала, ночью прошел дождь, и преодолевать все препятствия было еще сложнее. Пару раз Оливер поскользнулся на влажной почве, раз десять пострадал от ловушек Корна и когда вышел из лесу, был похож на глиняного человека, одежда, руки, ноги, голова, в общем, все части его тела были покрыты грязью, будто он последние несколько часов только то и делал, что принимал грязевые ванны.
Горячий душ привел его в норму, но неприятности не собирались заканчиваться. Первым уроком было «стратегическое планирование». А это всегда, вне зависимости от ситуации, не сулило ничего хорошего. Оливер приготовился к худшему.
Но когда он услышал волшебную фразу:
– Мы временно меняем план занятий. Сегодня и в течении двух последующих недель, привычные уроки отменяются.
На пару секунд сердце Оливера забилось быстро и неровно. Целые две недели без мучительно неприятных задач по стратегическому планированию – вот оно счастье. Но он не сразу понял, что в этой фразе есть подвох.
– Меня известили о том, что в Академии Айрис будет проведена промежуточная инспекция, – сказал магистр Астериус. – Управление по стандартам образования решило проверить соответствует ли наша Академия установленных законом требований, которые касаются благополучия учеников и качества получаемых ими знаний.
– Но инспекции же проводятся раз в год, – сказал Фелик обеспокоенным голосом.
– Верно, – ответил магистр Астериус и его голос стал еще более серьезным. – Но это касается стандартных инспекций, но, промежуточные могут проводить в любое время.
– А почему они хотят проверить нашу Академию? – спросил Хим.
Магистр Астериус помолчал некоторое время, а потом сказал:
– Думаю, все дело в Турнире. Я получил небольшую статистику. Из деревенских учебных заведений только команда Академии Айрис смогла выиграть 3 игры, участники всех остальных команд учатся в престижных и известных Академиях.
Родерик внимательно слушал каждое слово сказанное магистром. Он всегда знал, когда тот что-то недоговаривает. На секунду их взгляды встретились, и он понял, о чем думает учитель. Академию не просто хотят проверить, ее хотят закрыть. Все просто, если ты не являешься студентом Академии, то не можешь участвовать в Турнире. Инспекцию проводят для того, чтобы лишить их возможности играть дальше. Многим не выгодно их участие. Дисквалифицировать их команду не так уж их сложно, достаточно послать инспектора, дать задания повышенной сложности, не дать студентам набрать нужное количество баллов, а потом закрыть Академию из-за того, что обучение здесь не соответствует стандартам. Это идеальный план и кто-то решил им воспользоваться, нет, кто-то имеет возможность им воспользоваться, чтобы убрать их с пути.
– Инспекция через две недели, – продолжил магистр Астериус. – Так как моя программа обучения отличается от стандартной, мы должны выучить ее за это время.
– Подождите, – сказал Оливер, резко вставая. – Если я вас правильно понял, то мы за две недели должны выучить то, что другие учат за три месяца?
– Думаю, неплохо было бы повторить программу за год, – спокойно сказал магистр Астериус, будто речь шла о самых простых и очевидных вещах.
– Ну уж нет. Я пас, – возмутился Оливер. – Я, конечно, люблю авантюры, но в этой участвовать не хочу.
Судя по напряженным и обеспокоенным лицам собравшихся, все думали также.
– Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, – сказал магистр Астериус спокойным голосом. – У нас всегда было несколько месяцев, чтобы подготовиться к инспекции, но сейчас все иначе. Тяжелые времена требуют тяжелых решений. Я надеюсь, что вы приложите все усилия, чтобы Академию Айрис не закрыли.
Студентам меньше всего сейчас хотелось окунаться с головой в учебу, вернее, зубрить до потери сознания, но каждый из них прекрасно знал, что стоит на кону. Ни одна Академия в мире больше не захочет учить слабых магов, поэтому они кивнули.
Оливер посмотрел на всех этих сумасшедших, ну или мечтателей, это с какой стороны посмотреть, и как только урок закончился, вышел из класса. Перспектива его не радовала от слова «совсем».
Только он удобно умостился на дубе, как услышал спокойный голос Родерика.
– Я знал, что найду тебя здесь.
– Ну, нашел и что дальше? – с вызовом спросил он.
– Хочу попросить тебя об одолжении.
Оливер заинтересовался. Не часто Родерик просит о помощи. Но весь энтузиазм быстро исчез.
– Ты наше самое слабое звено, – продолжали он, и Оливер нахмурился. – Все здесь, в Академии, делают очень многое для того, чтобы она продолжала существовать и дальше. Для многих она стала домом, и никто не хочет его терять. Студенты привыкли к трудностям, к инспекциям, к недоверию, привыкли учиться и отстаивать право на то, что и они могут стать магами. Но ты другой.
– Ну, извини, что я не жажду закопать себя в учебниках, – хмыкнул Оливер.
– Для тебя все мои слова не имеют значения, – продолжил Родерик. – Я это знаю. У тебя свое виденье мира и не могу сказать, что я его понимаю. Сейчас я просто хочу объяснить тебе то, как видим этот мир мы. Студенты Академии привыкли защищать то, что для них важно. Это будет нереально сложно, но они освоят учебную программу за такой короткий срок, пусть даже жертвуя сном и личной жизнью.
Оливер хмыкнул. У него и так не было в достаточном количестве ни того, ни другого, чтобы этим жертвовать. Правда, вслух он эту мысль не высказал.
– Ты, наверное, ничего не знаешь об инспекции, – сказал Родерик. – Каждый студент должен ответить на сто вопросов по разным предметам, потом высчитывается средний балл. Если он ниже положенного, Академию закрывают. Поэтому, если ты наберешь мало баллов, старания всех студентов будут напрасны.
– Вот только не надо перекладывать на меня всю ответственность, – буркнул Оливер.
– Я просто описываю ситуацию, – спокойно ответил Родерик. – Если кратно – завалишь инспекцию, Академию закроют, и мы не сможем продолжать участие в Турнире.
Оливер некоторое время сидел неподвижно и смотрел на небо.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – наконец спросил он.
– Все возможное и невозможное, если потребуется, – ответил Родерик.
– И как мне это провернуть? – насупился Оливер.
– А как ты обычно сдавал экзамены? – спросил его Родерик.
– Ну, как и все студенты, – ответил Оливер. – Учил все в ночь перед экзаменом, руководствуясь общеизвестным принципом: «Выучил, сдал, забыл».
– Значит, тебе ничего не мешает поступить так и сейчас, – ответил Родерик, будто это было так просто сделать.
Оливер, правда, не собирался участвовать в этом сомнительном эксперименте. Его решение было твердым и непоколебимым. Тогда вопрос: как так получилось, что он сидит у себя в комнате, обложенный учебниками и зубрит до потери сознания? Ответ был неизвестен. Просто это произошло и все.
Более того, каким-то непостижимым образом Родерику все же довелось донести до его сознания мысль о том, что если он не напишет этот тест нормально, то все – настанет конец мира, жизнь окончится, и он больше никогда не сходит ни на одно свидание.
Раньше Оливер не был таким впечатлительным, а учеба стояла в списке его приоритетов на предпоследнем месте. А сейчас она, помимо его воли, обосновалась на первом. По крайней мере, во время этих адских двух недель. Голова постоянно болела от постоянно поступаемых сведений, а от усталости он еле доносил ноги до кровати. Оливер надеялся, что годы обучения в элитной Академии не прошли даром и ему будет не так уж и сложно. Но казалось, с того времени, все усложнилось втрое.
– Черт, – сказал Оливер, разбрасывая учебники по комнате. – Я никогда не смогу это выучить.
– Сможешь, – спокойно сказал Родерик, входя в комнату. Он наклонился и подобрал, разбросанные по полу книги.
– Ну, извини, что они попали на твою территорию, – сказал Оливер раздосадованным голосом. – И что ты теперь будешь делать? Опять мне угрожать?
– Тебе нужна моя помощь? – спокойно спросил Родерик.
– Что? – не сразу понял Оливер.
– Спрашиваю, нужно ли тебе помочь? – повторил Родерик.
Оливер несколько минут сидел, внимательно смотря на своего соседа и тщательно пытаясь понять: «В чем подвох?»
– Знаешь что, – наконец сказал Оливер. – Таким как ты, мозговитым, никогда не понять терзания людей, которым нужно потратить несколько часов, чтобы выучить параграф, когда тебе для этого достаточно всего лишь беглого взгляда.
– Я и не спорю, – спокойно ответил Родерик.
Оливер нахмурился. Что-то определенно происходило, но он не мог понять что. Его несносный сосед по комнате, не смотрел на него, как на зверя, не обвинял его ни в чем, психологически не давил, а просто пришел и предложил помощь. Оливер во второй раз попытался найти подвох. Но так и не смог.
– Ну, допустим, мне нужна твоя помощь, – нехотя признался он.
– Что ты не понимаешь? – спросил Родерик.
– Легче спросить, что я понимаю, – ответил Оливер.
– А если конкретней? – спросил Родерик.
– Не могу разобраться в теории применения защиты 3 уровня, – признался Оливер.
– Дай книгу, – сказал Родерик.
– Вот можно подумать ты возьмешь и все мне объяснишь, маг воды, – скептически сказал Оливер.
Родерик ничего не ответил и пробежал текст взглядом, а потом принялся объяснять. Нужно было признать, что он понял то, что Оливер не мог понять около получаса и это нереально бесило.
Правда, объяснял Родерик действительно хорошо. Вообще, если с ним не конфликтовать, он был очень даже ничего. Конечно, в трактир с ним не сходишь, девчонок не подцепишь, но когда есть человек, готовый решать за тебя сложные проблемы, в этом что-то есть. Если быть уж совсем честным, Оливер всегда хотел, чтобы у него был старший брат, который бы переживал о нем так, как Родерик переживает о Фанни, Леи и Рине.
– Понял? – спросил Родерик далеко не дружелюбным голосом.
– Что? – переспросил Оливер, и, осознав, что перед ним находится его вечно сдержанный и чем-то недовольный сосед, а никак не его воображаемый идеальный старший брат, сказал. – Извини, я задумался. Повтори еще раз.
Оливер ожидал, что Родерик одной нейтральной фразой выразит все, что он думает о рассеянных, не желающих учиться людях, но к его удивлению, он пропустил часть нотаций и приступил к самому главному, а именно – к объяснению.
Отпустил он его только когда мозг уже совершенно отказывался перевариваться информацию, а стремился только к одному – отдыху и причем немедленно.
Пытка учением продолжалась целые две недели, даже тренировки отошли на второй план. Оливер не успел заметить, как пролетело время, и на пороге Академии Айрис появилась женщина в строгом черном костюме. Ее глаза чуть презрительно сощурились и осмотрели студентов, вернее некоторых из них, тех, которые отважились выйти в коридор. Это могло значить только одно – инспектор прибыл, и пришло время экзамена.
Оливер пережил в своей в жизни многое, но моментов, когда его сердце так бешено билось в груди, и к нему подобрался холодный и липкий страх, было немного. И сейчас определенно был один из них. И из-за чего!? Из-за учебы. К такой чепухе, как экзамены, Оливер всегда относился с беспечным пренебрежением. Пару часов с книгой перед экзаменом, написанные одной левой ответы, немного удачи, пару улыбок, и все, проходной балл у него в кармане. Но, спасибо Родерику, Оливер проникся важной миссией, возложенной на него, и теперь считал этот экзамен вопросом жизни и смерти. Определенно Родерику нужно идти в гипнотизеры, на памяти Оливера только один человек мог победить его в мастерстве заставлять людей делать то, что им нужно.
Инспектор тем временем подошла к магистру Астериусу, он пожал ей руку и вежливо поинтересовался.
– Вы устали? Хотите чаю, отобедать?
– Нет, – ответила она с неприятной улыбочкой. – Не стоит откладывать такое важное дело, как инспекция. Приступим сразу к делу, – осмотрев Академию еще раз, она добавила. – Да и боюсь, мне здесь кусок в горло не полезет. Не тот уровень.
Ее провокация не удалась, магистр Астериус продолжал смотреть на нее с вежливой полуулыбкой.
– Как я понимаю, до этого вы успешно проходили инспекции? – спросила она, не довольная тем, что не достигла нужного эффекта.
– Да. У нас никогда не было с этим проблем, – согласился магистр Астериус.
– Понятно, понятно, – ответила она, покачав головой. – Но это в прошлом. Уж я точно смогу определить уровень знаний ваших учеников, не думаю, что он меня устоит.
– Странно, – сказал магистр Астериус, качая головой. – Я всегда думал, что инспектора должны судить по результатам, а не делать ложные предположения, не имея данных. Или что-то изменилось, а я об этом не знаю?
– Ничего не изменилось, – недовольно буркнула она. – Идемте, приступаем сейчас же.
Магистр Астериус вежливо поклонился и жестом попросил ее следовать за собой.
Оливер подумал, что, наверное, зря тот рассердил инспектора. Тем не менее, его нелогичная импульсивная часть, которая обычно жила своей жизнью, была этому рада. Эта высокомерная женщина, с презрительно сощуренными глазами-бусинками не понравилась ему сразу. Возможно, если бы ей оказали более добродушный прием, показали свой страх, она, довольная, оказанным эффектом, немного смягчилась бы. Но сейчас на поблажки рассчитывать не приходилось. Она сделает все возможное, чтобы этот экзамен запомнился им надолго. Оливер слишком часто встречал людей, похожих на нее, и они точно не упустят возможности для того, чтобы утвердиться в своем превосходстве.
Опасения Оливера не были напрасными. Когда он зашел в большой зал, предназначенный для собраний, там уже стояли столы и были разложены экзаменационные билеты. Он нехотя занял отведенное ему место. Инспектор стояла, сложа руки на груди, и внимательно наблюдала за входящими, оценивая магический потенциал каждого. Ее губы сложились в презрительную улыбку, а глаза сощурились и стали похожи на две щелочки.
На Оливера она смотрела дольше отведенного приличиям времени, очевидно, не рассчитывая встретить здесь сильного мага. Оливер хмыкнул про себя. Все-таки хорошо быть сильным, теперь еще главное экзамен не завалить и можно будет гордиться собой. Правда, относительно последнего пункта у него были большие сомнения, но смотря с каким брезгливым взглядом инспектор смотрела на всех присутствующих, он надеялся, что бессонные ночи не прошли зря и он, вместе со всеми, покажет ей, что значит сомневаться в студентах Академии Айрис.
Когда последний ученик занял отведенное ему место, инспектор выдержала паузу и сказала:
– Наконец-то вы все собрались. Управление по стандартам образования уполномочило меня провести проверку ваших знаний и решить, может ли Академия Айрис числится среди высших магических учебных заведений, или стоит ее закрыть, – она обвела всех присутствующих внимательным взглядом и добавила. – У меня большой опыт, поэтому ответ для меня очевиден. Но мне нужно подтверждение моей правоты, и сегодня вы его мне дадите.
Она указала на листы бумаги, которые лежали на столах.
– Это экзаменационные билеты. Я не прошу от вас много, постарайтесь ответить на вопросы, если вам это не удастся, ничего страшного, можете сдать пустые листы и возвращаться к привычным для себя делам: собирать урожай, пасти скот. Как говорил мой отец, кто-то должен мыть грязные полы.
Оливер посмотрел на собравшихся. Глаза Фанни полыхали злобным огнем, отчего приобрели странное оранжеватое свечение. Лицо Фелика покраснело, и на нем алыми пятнами выделялись веснушки. Хим сжал свои большие ладони в кулаки и смотрел на стол таким взглядом, будто собирался его уничтожить. Только присутствие магистра Астериуса сдерживало студентов от опрометчивых поступков.
– Что ж, можете приступать, – подытожила инспектор. – У вас на все есть полтора часа.
– Но обычно экзамен длится 2 часа, – возразила Лея.
– Так и есть, – согласилась инспектор. – И вы потратили полчаса на сборы. Ради вас я не собираюсь тратить лишнее время. Вы сами виноваты, нужно было приходить вовремя.
