Текст книги "(Не) моя ДНК (СИ)"
Автор книги: Диана Рымарь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
Глава 48. Душка и Аня
Аня как раз закончила помогать детям одеваться, когда поступило недвусмысленное сообщение от шефа:
«Зайдите ко мне».
Тяжело вздохнула, разогнула спину. Помахала дочке, когда та выходила на улицу с детьми под зорким взглядом воспитателя. Потом пошла по коридорам прямиком к кабинету управляющего.
– Проходите, – позвал он, увидев ее в дверном проеме.
Аня закрыла за собой дверь и тихонько подошла к его столу.
– Здравствуйте еще раз, Данил Геннадиевич. Вы не ругайтесь, пожалуйста, я понятия не имела, что муж заявится в садик. Постараюсь решить с ним все вопросы в нерабочее время.
– Аня, я не собирался ругаться, – брови шефа поползли вверх. – Я, наоборот, хотел узнать, как вы…
– Ах, вот что, – выдохнула она. – Со мной все в порядке, можете не волноваться.
– Я вижу, как с вами все в порядке, – вдруг сузил глаза он.
– Все нормально, правда, – подтвердила Аня, не зная, куда прятать взгляд от стыда.
Еще не хватало, чтобы начальник жалел ее, как жалеют женщин, терпящих дома побои. Что он там себе успел представить?
– Хочу предложить вам посильную помощь, – продолжил Душка Геннадиевич. – Может быть, адвоката…
Тут Аня совсем чуть сквозь землю не провалилась.
– О, не нужно, – заверила она. – Тигран уже подал на развод, нанял какого-то пронырливого адвоката. Думаю, очень скоро оформят документы и мы станем друг другу совсем чужими.
Однако это не успокоило шефа. Он смерил Аню внимательным взглядом.
– Признаюсь, краем уха услышал, как муж просил вас о примирении…
Аня тяжело вздохнула и ответила:
– Примирения не будет, в нашем случае это невозможно. Мы уже некоторое время живем раздельно.
– А это вы как получили? – шеф указал на ее левую щеку.
Аня поморщилась. Неужели плохо замазала синяк, что его так явно видно? Уж точно не собиралась объяснять, как явилась к мужу для разговора, а в результате переспала с ним и шмякнулась о стол.
– Я упала… Правда упала, честно! Муж ни при чем. И мне бы не хотелось обсуждать детали моего развода или побитого лица, так что…
– Я понял. Извините, если переступил черту, – вдруг ответил Душка Геннадиевич.
Так просто взял и извинился. Сделал ошибку и тут же признал это, не стал пытаться маскировать эту ошибку собственной правотой или чьими-то проступками. Удивительно!
– Спасибо за вашу чуткость, – ответила Аня сдавленно.
Душка Геннадиевич немного помолчал, а потом спросил то, чего она в эту минуту никак не ожидала:
– Аня, как вы относитесь к служебным романам?
И она сразу вспомнила неуставной букет на Восьмое марта и приглашение в ресторан, которое она так бездумно отклонила.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, – продолжил свою речь Душка Геннадиевич. – Ваше согласие или отказ никак не скажутся на работе или пребывании Лейлы в садике.
– Я… – замялась она, а потом все же выдала: – Понимаете, Данил Геннадиевич, у меня в жизни сейчас все сложно.
– Аня, я не слепой, – пожал он плечами. – Вижу, что сложно. И понимаю почему. Для меня очевидно, что вы столкнулись с самым настоящим абьюзером. Теперь пытаетесь наладить свою жизнь. Я хочу вам помочь.
Аню от его слов передернуло. Абьюзер…
Да, возможно, со стороны ее отношения с Тиграном так и выглядели.
Однако до недавнего времени Аня не считала Тиграна никаким абьюзером. Просто очень любила его и хотела всегда быть рядом. Наслаждалась приятными моментами брака. Их было много, хотя много было и другого.
Нежный и любящий Тигран шел в комплекте со своим вспыльчивым характером, который не стеснялся ей показывать. Такой он человек. Но Аня-то давно к этому приноровилась, порой даже не замечала его выпадов, не воспринимала их как что-то плохое. Побурчал, покипел эмоциями, съел котлету, позанимался сексом, успокоился. Повел жену в ресторан, что-то подарил, повозился с ребенком, купил в дом что-то нужное. Снова покипел эмоциями, и так по кругу. Так и жили. Непростой мужчина, да. Южный, темпераментный, требовательный. Нелегко было выстроить с ним отношения. Но где водятся мужчины, с которыми легко? Где проживают идеальные? Нет их…
Впрочем, она не искала. Раньше никого, кроме Тиграна, не замечала.
А тут вот сам нашелся, заметился. И такой обходительный, что Аня поневоле задумалась – может быть, она была неправа, когда решила, что Тигран будет ее единственным?
– Если думаете, что я неблагонадежен, то… – меж тем продолжал свою речь Душка Геннадиевич.
– Что вы, – хихикнула Аня. – Я считаю вас очень благонадежным.
– Тогда что вас смущает? – спросил он с тяжелым вздохом.
– Я сейчас не в лучшем виде для свиданий, – пожала Аня плечами.
Душка Геннадиевич тут же воспрял.
– Не вопрос, Анечка, я повторю свое предложение позже, – ответил с улыбкой.
Аня кивнула ему и направилась к выходу.
Интересно, ей показалось или он правда скрипнул зубами?
Глава 49. Щедрый парень
Тигран не понимал, что он делал неправильно.
Вот уже целую неделю откровенно ухаживал за Аней. Что только не прислал ей. И цветы, и духи, и игрушки Лейле.
Звал пообедать, поужинать, сходить всей семьей в кино.
Ни на что эта девчонка не ответила согласием.
Нет, и все. Не хочу мириться. Не хочу разговаривать. Ничего не хочу.
А он ведь и правда стремился наладить отношения! Неужели ему нельзя дать шанс это сделать? По его скромному мнению, не самым паршивым мужем он был. Да, повел себя неадекватно, узнав о предательстве Ани. Но кто в праве его обвинить? Наказал жену за дело.
Да, поторопился с разводом, не следовало выгонять жену из дома.
Не сразу понял всю серьезность своего решения, не оценил последствий. Долго злился, но в итоге остыл же. Успокоился, взвесил все за и против, решил вернуть семью домой, а жена не захотела. С чего вдруг? Так мало его любила? Ей было с ним плохо?
С каждым ее отказом ему становилось все больнее, все обиднее. А самое паршивое – все больше скучал.
Вот и сегодня, едва проснулся, прямо в постели начал проверять телефон. Понимал, что Аня не станет ему писать или звонить, а все равно надеялся.
И вот вдруг неожиданно ее имя действительно возникло на экране. Тиграну даже поначалу показалось – глюк. Не верилось, что она его наконец разблокировала. Но трубку тут же взял и сразу начал с главного:
– Аня, почему ты не принимаешь мои подарки?
В динамике раздался тяжелый вздох.
Тигран даже успел пожалеть о резком вопросе, ведь Аня вполне могла повесить трубку. Но она все же ответила:
– Я не понимаю, зачем ты это все присылаешь, Тигран. После всего твои подарки выглядят нелепо…
– После чего всего? – тут же завелся он. – Ань, ну я же объяснил тебе, что изначально не собирался оставлять тебя без жилья и средств к существованию. Ну пережестил, согласен. Но я тебе сразу деньги перевел, все вещи сразу прислал, я…
– Ты прислал мне не все вещи, – вдруг перебила его Аня.
– Как не все? Что ты имеешь в виду, Аня? – попытался уточнить.
И снова из трубки раздался ее тяжелый вздох.
– Да так, не заморачивайся, – буркнула она. – Тигран, я не могу найти полис Лейлы, а мне нужно отвести ее к зубному. Ты не мог бы поискать, пожалуйста?
Просьба от Ани.
Тигран сразу принял стойку, готовый в спринтерском режиме выполнить волю любимой.
– Конечно, найду. А еще лучше, давай, отвезу ее к зубному? К Саркису отвезу, он все сделает… Что у нее? Кариес? Я надеюсь, она не сломала зуб?
– У нее все в порядке, не надо ее вести к Саркису! – голос жены тут же сделался недовольным. – Ей нужен осмотр у детского зубного врача, я отведу ее куда нужно, уже записала.
Ох уж эта Аня. И не поспоришь с ней, как раньше, не настоишь на своем.
– Хорошо, – согласился он. – Есть предположения, где полис?
– Я думаю, в моем сейфе в спальне. Когда я собирала документы той ночью, была не совсем в адеквате, могла пропустить…
При упоминании ночи четырнадцатого февраля Тиграна передернуло.
– Хорошо, посмотрю, сразу привезу.
– Сразу не надо, я на работе. Давай вечером? В семь тридцать?
– Да, – ответил он и застыл, в надежде, что жена скажет что-то еще. Но она не сказала.
Просто повесила трубку.
Однако несмотря на ее холодность, Тигран был все равно чертовски рад звонку Ани. Предвкушение новой встречи растеклось по телу приятной волной. Он снова ее увидит, и скоро. Ух, словами не описать, как ему этого хотелось.
Тигран тут же подскочил с кровати. День заиграл всеми цветами радуги.
В свое время он сделал в спальне два сейфа. Один прятался в стене, за картиной с изображением Нью-Йорка, слева от кровати. Второй располагался за фотографией Венеции – справа. Анино место для хранения важностей. Тигран туда практически никогда не лазил, хотя код знал. Больше того, сам его установил и заставил жену выучить.
Отодвинул картину, набрал шесть заветных цифр, открыл сейф, долго стоял, долго пялился на содержимое.
Помимо папки с документами, перед ним стояла резная деревянная шкатулка с золотыми углами и изображением розы на крышке. Его подарок. В ней Аня хранила свои драгоценности.
«Может быть, она просто оставила шкатулку, а драгоценности забрала?» – мелькнула шальная мысль.
Открыл, проверил. Все было на месте.
Вот она про что говорила, когда упомянула, что он вернул ей не все вещи!
– Да е-мое… Она что думает, я ее драгоценности зажал, что ли?
А ведь стопроцентно именно так она и думала.
Что называется, дорогой Тигран, почувствуй себя ниже самого низкого плинтуса.
Глава 50. Самостоятельная
Аня весь день была как на иголках. Переживала и нервничала из-за предстоящей встречи. Это же надо быть такой балдой, чтобы не захватить полис Лейлы! Впрочем, той ночью она очень много чего забыла в доме у Тиграна.
Попросила Сашу посидеть с дочкой, а сама перекрестилась и отправилась вниз за документами.
В кармане держала кое-что, что хотела отдать Тиграну.
Если на тигранском принятие подарка значило прощение, то она решила на его же языке объяснить ему, что прощать ничего не собиралась. Тем более не планировала мириться.
Кредитка с приличной суммой и сапфировое колье жгли карман куртки. Отдавать их было жалко, чего уж там. Камни можно продать или отдать Лейле, когда она вырастет. Они могут выручить в непростой ситуации. Деньги с карты тоже нашлось бы куда потратить. У Ани в бюджете дыр больше, чем в решете. Но…
Но!
Она справится без поддержки Тиграна. Вот совсем недавно ее хвалили на онлайн-курсах за усидчивость. Да, Аня не поленилась прочитать абсолютно всю дополнительную информацию к семинару и блестяще выполнила задание. Конечно, это лишь маленькая ступенька на пути наверх, но она пройдена. И остальные ступеньки будут пройдены тоже.
Потихоньку она выучится, может еще удастся заработать денег в качестве модели. Потом начнет работать таргетологом, получит первые заказы, откроет ИП, обрастет клиентами. Может, даже создаст рекламное агентство. Ну это так, в голубых мечтах. В общем, на кусок хлеба с маслом и даже икрой заработает. Все же таргетолог – это очень востребованная профессия.
Аню мучила мысль, что, возможно, она поступала с Лейлой не совсем справедливо, ведь отказываясь от средств Тиграна, ущемляла в первую очередь ее. Однако взять деньги ей мешало одно серьезное обстоятельство. Если она примет от мужа хоть что-то, то даст ему повод снова делать свои грязные предложения, диктовать условия, вести себя с ней как с комнатной собачкой, которая должна слушаться.
Аня не комнатная собачка.
К тому же она всерьез боялась, что Тигран станет настаивать на встречах с Лейлой, ведь недавно он даже хотел забрать ее домой вместе с Аней. И уже не раз упоминал совместные встречи.
Возможно, и правда скучал, хотя Аня в это не слишком верила. Но встречаться им нельзя.
Если они начнут видеться, для ребенка это будет ужасный стресс! Аня ей объясняла-объясняла, что ошиблась, когда посчитала Тиграна ее папой. А Лейле все нипочем. Если они начнут общаться регулярно, то потом, когда муж исчезнет из их жизни, дочь еще больше пострадает. Ей придется второй раз переживать этот стресс.
В том, что Тигран исчезнет, Аня не сомневалась. Ведь она не собиралась идти на уступки, становиться его любовницей или возвращаться к нему в дом, чтобы он всю жизнь ее упрекал. А вечно крутиться рядом он не станет. Поймет, что не получит свое, и отчалит. Наверняка кого-нибудь заведет, с его-то темпераментом.
Аня обязана уберечь себя и Лейлу от этого типа. Пусть ищет себе новую жену и делает другую дочь. Теперь уже с его ДНК. У нее не получилось ему родить, к сожалению.
Аня увидела его машину, как только вышла из подъезда. Подошла и сразу села на переднее пассажирское сиденье, игнорируя нервную дрожь.
– Привет, – буркнул Тигран.
Очень грустно это буркнул, даже обреченно как-то.
– Что-то случилось? – спросила она.
И тут в салоне вспыхнул свет. Тигран уставился на нее хмурым взглядом.
– Это позиция, Ань… – прогудел он так же невесело.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла она.
– Ну как что? – развел он руками. – Взять, надуть губы, посчитать мужа последним козлом и сидеть в углу, ждать, когда он сам догадается, что он козел.
– Ты про что? – снова не поняла она.
– Я вот про что, Ань…
С этими словами Тигран потянулся к заднему сиденью, достал пакет, положил Ане на колени.
Она открыла и охнула, увидев там свою шкатулку с драгоценностями.
– Скажи мне, какого хрена ты не сказала, что оставила их дома? – возмутился он.
– Ну… Я много чего оставила, – пожала она плечами.
– Я тебе все вещи выслал, почему ты не сказала, что среди них нет драгоценностей?
– Ну… Я подумала, что ты решил их не отдавать… – последнюю фразу она произнесла очень тихо, почти неслышно.
Однако взрыв все равно произошел.
– Серьезно?! – тут же зарычал Тигран. – Я был уверен, что ты их забрала еще в ту самую ночь!
– Почему? – удивилась Аня.
– Какая нормальная баба не заберет? – еще больше разозлился он. – Это же драгоценности!
– Значит, вот такая я ненормальная, – вздохнула Аня. – Не вспомнила про них в тот момент.
Тигран продолжал пыхтеть:
– Ты серьезно подумала, что я хочу зажать твои побрякушки? Я их тебе дарил! Скажи, я хоть когда-то тебе что-то жалел? Хоть раз выставил себя таким жлобом, чтобы ты могла подумать обо мне подобное? Ну? Ответь!
В этот момент Ане вспомнилось, как она считала копейки, когда покупала продукты в первые недели своего пребывания у Саши. Да что там, до сих пор эти копейки считала и еще долго будет. Ведь на ноги встать – это дело долгое.
– У меня были причины так подумать, – наконец ответила она.
– Это какие такие причины? Я ради тебя в лепешку расшибался все годы нашей совместной жизни. Я для тебя жил! Для Лейлы… Ничего не жалел для вас, и не пожалею. Все, что тебе нужно было сделать, – это попросить.
И тут Аню прорвало:
– Ты выгнал нас из дома без денег! Не забыл? Как я могла у тебя что-то просить? Выгнал в никуда! И документы подсунул, чтобы я на имущество претендовать не могла! Ведешь себя как султан, который готов нас облагодетельствовать, если я стану вести себя как твоя дрессированная собачка. А я не собачка тебе, ясно?
Муж опешил, задышал часто, прерывисто. Ане на секунду показалось, что сейчас огонь из пасти изрыгать начнет.
Но вместо этого он почти спокойным и почти разумным тоном произнес:
– Давай не брать в расчет последний месяц. Но до этого я ведь ничего для тебя не жалел! Как ты могла подумать так про меня? Ты как будто не со мной жила, а с каким-то другим типом, которому ты ни хрена не доверяла.
О, живя с ним в браке, Аня доверяла, еще как. Всю себя ему доверяла. Единственное, что доверить не смогла, – тайну зачатия Лейлы. И то потому, что не была уверена до конца. Теперь же…
– Нет, Тигран, я буду брать в расчет последний месяц. За это время ты показал себя совершенно другим человеком, и этому новому человеку я совершенно не доверяю.
– Бред! – Муж хлопнул ладонью по рулю. – Аня, я это, прежний я!
– Ты кто угодно, но не прежний ты! Я понятия не имею, чего от тебя ждать, я как на вулкане! Мне это не нравится.
– Я хоть когда-то тебя обижал раньше? – не сдавался он.
Аня смерила мужа убийственным взглядом и тихо спросила:
– Тебе перечислить все разы?
– У меня были причины поступить с тобой строго. Разве ты с этим не согласна? – прогремел он, ничуть не смутившись.
Ах вот это как называется – поступить строго, наказать. Ну, наказал. Аня на всю жизнь запомнит его наказание.
– Ты привез полис, Тигран? – спросила она, тяжело вздохнув.
Муж открыл бардачок и достал оттуда папку с документами. Там Аня нашла полис и кое-какие медицинские бумажки, выписки из больницы, в которой она лежала вместе с Лейлой.
– Все было вместе с драгоценностями, – буркнул Тигран, снова превращаясь в угрюмого ворчуна.
– Спасибо, – выдохнула Аня.
А потом достала из пакета шкатулку, открыла, порылась как следует. Отыскала сережки, цепочку и колечко, которые ей дарила на шестнадцатилетние мама. Положила найденное в карман, а взамен выложила сапфировое колье и карточку.
– Мне не нужны ни твои подарки, ни твои деньги, – сказала Аня угрюмо.
– Значит, деньги тебе мои не нужны? – спросил он с прищуром.
– Не нужны, – покачала она головой.
– И ничего вообще от меня не нужно?
– Не нужно, – снова принялась она качать головой.
– А прописка краснодарская тебе тоже не нужна? Если не у меня, то где пропишешься? – хмыкнул он зло.
Этим вопросом он резанул ее по живому.
Ведь без прописки в доме у Тиграна Аня и Лейла, по сути, превращались в бомжей.
– Найду где, – буркнула она упрямо. – Сама со всем справлюсь.
Вручила мужу шкатулку с драгоценностями и выскочила из машины, обиженно сопя.
* * *
Тигран никуда не уехал. Как сидел в машине возле дома Ани, так и продолжал сидеть. Переваривал ее слова, поглядывал на оставленные ею драгоценности, которые теперь лежали на пассажирском сиденье.
Что значит, сама со всем справится? Откуда у нее такие силы?
Нет, он был с таким раскладом критически не согласен. Зачем нужен Тигран, если жена решила сама со всем справляться?
Он в жизни еще не чувствовал себя таким ненужным, как теперь. Аня вышвырнула его как использованный презерватив или нечто еще менее ценное. И даже украшения ей от него не пригодились. Как так? Он не понимал.
Тигран буквально находился в прострации.
В голове то и дело всплывали образы один другого уродливее:
Вот он встречает Лейлу через десять лет, а она его даже не узнает.
Вот Аня снова выходит замуж, стоит возле загса вся такая счастливая, в белом платье. А рядом этот задохлик, ее начальник.
Тигран не дурак, видел, каким взглядом этот придурок смотрел на хрупкую фигуру жены.
– Убил бы… – прорычал он в пустоту салона.
А ведь по всему выходило, что Тигран сам на блюдечке с голубой каемочкой предоставил жену этому придурку. На тебе мою любимую женщину, пользуйся, проявляй благородство, зарабатывай очки, охмуряй.
Выгнать Аню из дома было самым глупым и самым безрассудным из его решений. Как будто он ею совсем не дорожил. Но он дорожил! Да у Тиграна кроме Ани и Лейлы вообще никого нет. Они – самое дорогое.
Да… Постарался на славу, наказал так наказал. Теперь любимая женщина считала его моральным уродом, способным зажилить ее драгоценности, бросить помирать с голоду вместе с дочкой.
Это край. Ниже падать попросту некуда.
Аня не пойдет на контакт. Отчего-то именно теперь Тигран это отчетливо понял. С наскока с ней не помириться. Она обижена гораздо сильнее, чем он думал. Тут ни цацками не отделаешься, ни квартирой. Нужно сделать что-то такое, что убедило бы ее в серьезности его желания наладить брак, в его чувствах.
Но что это загадочное нечто? Тигран не имел ни малейшего представления.
Глава 51. Мама № 1
– Ну что, готова? – спросил Саша, поглядывая на Аню.
– Не-а… – честно призналась она, уже в десятый раз одергивая куртку.
Поправила волосы, собранные в аккуратный хвостик. Но это не придало уверенности в себе. Внутренности от волнения стянуло жгутом, даже руки вспотели. Вот насколько сильно она была не готова к тому, через что заставляла себя пройти.
– А посему не готова? – спросила Лейла, глядя на маму.
Аня невольно улыбнулась, заметив, как забавно Лейла выглядела в шапке с кошечкой. Вроде бы уже середина марта, а на улице плюс пять. Причем в родном городке, куда приехали этим утром, оказалось на несколько градусов холоднее, чем в Краснодаре.
– Ладно, пошли… – Саша потянул за собой Аню с Лейлой. – Все равно уже приехали, поздно отступать. Тебе нужна прописка, Эн.
Все трое приблизились к трехэтажному зданию школы, выкрашенному белой краской.
– Как пять лет назад, чес-слово, – цокнул языком Саша, осматривая школьный двор.
Тут и там шныряли дети, кто-то орал, кто-то смеялся.
– Помнишь, как нас за углом поджидал Савченко? – невесело усмехнулся он.
Савченко слыл местным хулиганом, когда Аня и Саша учились в школе. Любил потрясти авторитетом, а заодно и кулаками. Боксировал на ринге, а в жизни использовал в качестве груш тех, кто слабее, в частности щуплых парней, таких, как ее друг в то время.
Собственно, так Аня и подружилась с Сашей. Увидела, как ему разбили нос на школьном дворе, услышала, как обзывали геем. Подошла, отругала этого Савченко, который не очень тайно был в нее влюблен. Пригрозила, что пожалуется маме, взяла избитого парнишку под руку и повела в школу. С тех пор ходили по двору вместе, даже в классе сидели рядом – так для товарища оказалось безопаснее.
И геем в школе его больше никто не дразнил, хотя по факту это являлось правдой.
«Ты меня дюжину раз спасала своим появлением», – признался ей как-то Саша.
А она и не знала, что проблема для него была такой глобальной. С детства не любила, когда обижали слабых, защищала всех, кого могла.
«Эх, давно это было…» – с ностальгией вспоминала она.
Теперь Сашу слабым не очень-то и назовешь. Крепкий парень среднего роста, хотя Тиграну в комплекции, конечно, уступал. Не зря Саша прозвал его минотавром.
Как и в школьные годы, Саша с Аней вошли в здание школы, держась за руки. Рядом шагала Лейла, очень удивленная такому обилию детей старше нее.
– Вы к кому? – тут же остановил их бдительный охранник.
– Я к Софье Прохоровне Лебедевой, – ответила Аня. – По личному делу.
– А мы здесь подождем, – проговорил Саша, устраиваясь с Лейлой на банкетке, неподалеку от входа.
Охранник кивнул, пропуская Аню.
Она вздохнула и зашагала по коридору к лестнице, потом – в правое крыло второго этажа, где располагалась учительская. Не была уверена, что она до сих пор находилась на прежнем месте, но кабинет вскоре нашелся.
Аня застыла возле коричневой двери, считая удары сердца, так отчаянно бившегося о ребра. Вздрогнула от раздавшегося звонка. Заметила, как из кабинета вышли несколько учителей, которые разбрелись по классам. Малышня тоже исчезла из коридоров. Школа погрузилась в тишину.
«Может быть, мамы вообще сегодня нет?» – проскочила у Ани трусливая мысль.
Взять да и убежать? Ну и что, что ей надо где-то прописаться. Выкрутится.
Однако она отогнала эти мысли. Лейле нужна смелая мама, а не трусишка, какой Аня теперь себя чувствовала. Собралась с духом и постучала в учительскую, авось там кто-то да остался. Она спросит, где мама, а там будет действовать по обстоятельствам.
– Войдите, – услышала строгий мужской голос.
Как будто это так просто – зайти в учительскую.
Аня немного помялась, но все же прошла в кабинет.
Увидела сидевшего у самого окна учителя истории. Лысый дядька в очках с толстыми линзами воззрился на нее, как на мерзкое насекомое, по недоразумению появившееся на свет.
Но Аня его придирчивого взгляда даже не заметила, застыла на месте, увидев маму.
Она была здесь.
Софья Прохоровна Лебедева стояла у шкафа с классными журналами и с самым невозмутимым видом изучала один из них. Ни на день не постарела. Как и четыре года назад, стояла с идеально ровной спиной. Ее фигуру скрывал темно-бордовый брючный костюм. Волосы цвета пепельный блонд подстрижены под каре, на лице минимум макияжа, а строгое выражение давно приросло как вторая кожа. Эта женщина родилась, чтобы стать учителем.
– Привет, мама, – тихонько проговорила Аня, привлекая ее внимание.
Софья Прохоровна резко вскинула голову, уставилась на дочь во все глаза. Замерла на месте, даже не моргнула.
Аня очень испугалась. Вдруг показалось, что мама опять захлопнет журнал, как в прошлый раз, и прошагает мимо, как будто дочери не существует в природе.
Софья Прохоровна действительно через несколько секунд захлопнула журнал, сделала пару шагов вокруг разделявшего их стола. Шла то ли к Ане, то ли к выходу, который располагался сразу за ее спиной.
«Она сейчас уйдет… Без слов уйдет!» – решила Аня.
Ей очень хотелось принять новый удар достойно, не показывать, как ей больно. Но все же не удержалась. Спросила, всхлипнув:
– Тебе надо в класс? Ты спешишь? Ну, я пойду тогда…
И тут губы матери затряслись, а тщательно напудренный нос покраснел.
– Боже мой, доченька, я никуда не спешу! – вдруг воскликнула она надтреснутым голосом: – Не уходи, пожалуйста, родная моя!
* * *
За все время, сколько Аня себя помнила, мама ни разу не ушла домой пораньше. Разве что, когда схлопотала сильнейшую простуду и пыталась вести урок с температурой под сорок, тогда директор лично отправил ее с работы. А вот сегодня ушла по собственной воле.
Больше того, родительница пригласила Аню, Сашу и Лейлу к себе в гости.
Через час все четверо сидели за обеденным столом.
Аня оглядывалась по сторонам и не верила, что она снова в знакомой с детства столовой. Все тут как раньше – и круглый стол, накрытый белой скатертью, и полки со всякими статуэтками. Везде, как и прежде, ни соринки, даже диван тот же, с давно выцветшей желтой обивкой.
Впрочем, потеря цвета никак не влияла на удобство мягкого старенького друга. На нем-то Аня с Лейлой и разместились. Слева Саша, а справа мама – поближе к внучке.
Гости с удовольствием поглощали фирменные мамины пирожки с черникой. Самое нелюбимое блюдо Тиграна, ведь у него на чернику аллергия. Впрочем, как и на саму маму, точнее тещу.
– Ешь, ешь, заечка! – сюсюкала хозяйка дома с трехлетней внучкой, протягивая ей самый красивый и румяный пирожок.
Аня с любопытством наблюдала за тем, как мама обихаживала Лейлу. То и дело ей что-то предлагала, смотрела с любовью, стремилась коснуться.
– Я не заеська, я кисонька! – заявила Лейла.
Но пирожок взяла и начала его с аппетитом есть.
– Да, она кисонька, – хихикнула Аня. – У нее любимая игрушка – кошка. Вот даже шапку с кошечкой пришлось выбрать, иначе отказывалась носить.
Сказала и прикусила язык. Приготовилась к маминым нравоучениям из разряда: «баловать детей – только портить». Любимая пословица, которую Аня слышала все детство. Однако ничего подобного родительница не сказала. Лишь придвинула варенье ближе к внучке.
– До чего же красивый ребенок, а? – восхищалась бабушка. – Она же как ты – блондиночка. И умная какая! Я по глазам ум вижу, можешь мне поверить, столько детей на своем веку перевидала, не счесть.
– Да, она умненькая, – улыбнулась Аня, довольная, что дочка с бабушкой друг другу понравились.
И тут вдруг мама выдала, кивая в сторону Лейлы:
– Неужели это добро твоему мужу не нужно? Да какая разница, какая у девочки ДНК? Чудо, а не ребенок. А муж твой дурак… Впрочем, я всегда говорила – дурак!
Аня поморщилась от ее слов. Уже успела поведать маме краткую версию случившегося, на что родительница лишь философски отметила: «Всякое в жизни бывает, это не повод выгонять жену из дома».
Мама тем временем продолжала свою глубокую мысль:
– В старости очнется твой Тигран, вспомнит про Лейлу, а некому будет даже стакан воды подать.
– Мам, не надо при дочке, – покачала головой Аня, делая страшные глаза.
Боялась, что родительница наплюет на ее запрет, как та обычно и делала.
Но видимо, четыре года без общения не прошли даром. Мама тут же смолкла, улыбнулась совершенно незнакомой Ане улыбкой – немного испуганной, что ли. Даже виноватой! Будто и вправду боялась сделать или сказать что-то не то.
Такая ее реакция была для Ани очень удивительной, и в то же время приятной. В кои-то веки мама думала о ней, брала в расчет ее мнение, чувства.
Оказывается, это очень приятно, когда тебя слушают, слышат.
Душу грели слова, сказанные матерью еще там, в учительской: «Анечка, милая моя доченька, как я счастлива тебя видеть! Прости, пожалуйста, за то, что я тогда ушла!»
В тот момент Аня даже не поверила матери, подумала, что она шутит. Но та тут же начала всхлипывать, рассказывать: «В тот день я не думала, что ты правда уйдешь. Ожидала, что ты побежишь следом, но ты не побежала. Я слишком поздно поняла, что ты не вернешься, и стало мне очень горько, доченька. Я очень пожалела о своем порыве. Глупый он был, этот порыв! Потом я пыталась тебе звонить… Но ты сменила номер. А приехать к вам непрошеным гостем мне казалось неуместным».
Обе успели и поплакать, и посмеяться, прямо там, в учительской. Совсем позабыли про несчастного историка, который стал невольным свидетелем бурлящих эмоций. А когда вспомнили, мама на него шикнула и намекнула, что свидетели долго не живут. Сбежал со скоростью звука, а по дороге клялся, что об увиденном – ни-ни.
Потом Аня рассказала маме про внучку, и та завизжала от счастья.
Теперь, когда все вместе сидели у мамы дома за обеденным столом, уже даже не верилось, что не общались целых четыре года.
– Прописку сделаем, не вопрос, – шустро сменила тему родительница. – Приезжай, как будет возможность, сразу все решим. Я с паспортисткой договорюсь, занимаюсь алгеброй с ее двоечником, имею знакомство.
– Спасибо, мам, – улыбнулась Аня.
– И вот еще… Доченька, может быть, ты вернешься домой, а? Я ведь совсем одна, мне будет в радость. Двадцать два года – не возраст. Ты совсем молодая, ничего еще не потеряно. Успеешь получить высшее образование. Отправим тебя на заочное, отучишься и пойдешь в нашу школу учителем английского. Помнишь, как здорово на нем разговаривала еще в школьные годы? Как тебе идея, а?
Тут-то Аню и передернуло. Снова жить с мамой под одной крышей… Это сегодня она добрая и учтивая. А что случится через неделю или через три? Через год? Нет, к такому раскладу она не готова, у нее своя жизнь.
– Мам, прости, но нет, – твердо ответила Аня. – У меня свои цели.
Ожидала споров, уговоров или даже упреков. Но мать лишь кивнула:
– Я не настаиваю, просто ставлю в известность, что эта дверь будет для тебя всегда открыта.
– Спасибо, – улыбнулась Аня.
– И еще, доченька. У меня есть кое-какие сбережения… Я откладывала тебе на обучение, но не случилось. Так и лежат. Отдам их тебе, чтобы легче было встать на ноги.
Мама озвучила довольно внушительную сумму.
У Ани от таких известий аж воздух в легких застрял. Не ожидала.
Все четверо долго сидели за столом, разговаривали. Но пришло время, когда Саша с Аней вспомнили про автобус, а Софья Прохоровна – про родительское собрание.
