Текст книги "Испытание чучвств (СИ)"
Автор книги: Диана Морьентес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
А будет ли она в восемнадцать еще его девушкой?
Тогда тем более, если их отношения не выдержат еще три года, то и лишать ее девственности не надо. Пусть это сделает тот, кто соберется прожить с ней всю жизнь.
* * *
В конце августа с Андреем, Юриком и Кириллом поехали за город на турбазу с двумя ночевками. Кирилл, не долго думая, познакомился с какой-то девушкой, которая отдыхала там же с подругами, и о нем можно было сразу забыть. Оставшаяся четверка проводила время, разумеется, менее интересно: друзья днем изучали изумительные окрестности, купались в речке и играли в волейбол, вечером жарили сосиски и кусочки хлеба на костре, нанизывая их на очищенные от коры веточки. Ночью, собравшись вместе в одном домике, болтали «за жизнь» и смеялись до упада. Наташе показалось, что Максим, Андрей и Юра – это как раз основа их более обширной компании, но Макс сказал, что началось их дружественное сообщество со скромных солдатиков Макса и Костика. Остальные примыкали к ним уже позже. И все встречи поначалу были как раз по инициативе Костика: то на дискотеку всех соберет, то в лес, то просто в пивную вечерком после работы. Девушка удивилась: ведь Костик, кроме общепринятых праздников, обычно с ними не развлекается. Вот так бывает, женился душа компании – и исчез.
Утром Наташа проснулась от шума. Обнаружила себя в одной постели с любимым. Вторая кровать была пуста – несколько часов назад на ней засыпали охранник с психологом. Шум за скромной деревянной стенкой домика время от времени прерывался грохотом и не особо старательно подавляемым смехом. Болела шея.
Перелезая через Максима на пол, разбудила и его. Вышла на улицу, кутаясь в теплую шерстяную кофту – ранним утром в лесу довольно прохладно. Побрела в туалет и чистить зубы. Ступая по траве маленькими ножками в носках и шлепанцах, чувствовала, как роса пропитывается сквозь ткань и холодит пальцы и щиколотки. Шмыгала носом. Болела не только отлежанная шея, болело все тело, каждая мышца.
Макс настиг ее возле деревенского железного умывальника с побитым пятнистым зеркалом над раковиной.
– У меня все тело ломит, – признался ей.
– Я тебя отлично понимаю, – усмехнулась девушка сквозь пену зубной пасты.
Юра с Андрюхой жарили шашлык. Это они так сказали. На самом деле совали в огонь все, что попадало им под руку – лист хрена, несъедобные ягоды, растущие неподалеку, вареное яйцо, сыр… Главное, что им было от этого весело! Макс внес туда и свою лепту – наколотый на палочку помидор. Заявил, что печеные помидоры – это очень вкусно!
Когда немного потеплело, снова отправились на речку. На этот раз Наташа только загорала, все-таки вода в реке ледяная. После купания пошли в разведку в другую сторону от турбазы, захватив с собой сухие пайки на случай, если вернутся не скоро. В деревне, попавшейся им на пути, купили несколько литров домашнего вина (предварительно тщательно испробовав все предложенное) и несколько пластиковых стаканчиков. Дорога привела друзей к маленькому кладбищу. Дальше были только едва заметные в пышной траве тропинки. Наташа потребовала увести ее отсюда немедленно, поэтому долго выбирать тропу не стали.
Шли то в гору, то с горы уже по совсем нехоженым местам. Наташа паниковала, как же они найдут дорогу назад, но мужчины только смеялись. Наверно, для них такие прогулки были обычным делом. Макс успокаивал ее, говорил, что Андрей потрясающе ориентируется на местности, но девушка не верила. Юра предположил, что она просто устала, и на первой же освещенной уже предвечерним солнцем поляне компания сделала привал.
Так и валялись здесь еще несколько часов. Пили вино (а Наташа – свою любимую воду из крана, заготовленную еще в городе), играли в карты, обсуждали все, что приходило в голову. Девушка вдруг осознала, что эти мужчины никогда не надоедают друг другу, как бы интенсивно ни общались. Каждый из них относится с уважением к любому мнению своих друзей; даже когда возникает спор, стараются не выяснять «истину» до конца, чтобы никто не ощутил себя проигравшим. Ведь победа в споре – вещь несуществующая. Каждый все равно останется при своем мнении, а если ты докажешь человеку, что он не прав, то просто настроишь его против себя. А, следовательно, проиграешь сам.
Беспокойство снова овладело Наташей: время близилось к вечеру, скоро начнет темнеть… Каждые десять минут она предлагала пойти назад, но Андрей объявил, что назад они вообще не пойдут! Охранник сказал, что они находятся сейчас на той скале, которую видно с турбазы, просто они обошли ее с другой стороны. Утверждал, что узнаёт эту гору по очертаниям. Предупредил, что спустятся с этой стороны к речке – а там до турбазы рукой подать.
Максим взял Наташу за руку и повел в гору. Если Андрей прав, то со скалы должен быть виден их туристический островок с россыпью маленьких деревянных домиков. Глядя им вслед, Юра улыбнулся:
– Хорошая пара!
Оба в синих джинсах, с голыми спинами… Только у Наташи черная завязка от купальника и кончики волос, не уместившиеся в пучок. Оба такие стройные, ни капельки не сутулые (Юрик даже сам незаметно для себя выпрямил плечи).
– Я когда только с Натальей познакомился год назад, – признался Андрей, – как увидел их стоящих рядом друг с другом, сразу понял, что между ними что-то будет. Макс что-то ей там про физику сказал, но с таким взглядом, как будто делал ей комплимент…
– Да, – рассмеялся Юрик, – это на него похоже!
Хотя еще было довольно светло, но солнце уже скрылось за вершинами гор. Андрей, действительно, не ошибся. Земля под ногами резко закончилась, а глубоко внизу, в широком ущелье, уютно разместилась крохотная турбаза. Напротив тоже были горы, но не такие высокие, как та, на которой они стоят; хотя, возможно, это просто обман зрения. Пушистые вершины – те, что поближе, и острые – вдалеке – четко вырисовывались на фоне сиренево-голубого предзакатного неба. В самом сердце гор справа был различим костер: тоненькая струйка дыма проворно взбиралась вверх. Неужели там, в такой глуши, кто-то есть?!
Высота завораживала до головокружения – чтобы не упасть, Наташа прислонилась к стволу причудливой формы дерева, но отойти от края обрыва отказывалась, невзирая на все уговоры Максима. Наоборот, держась за ветку, переклонилась вниз – посмотреть, как выглядит скала с той стороны. Тогда парень просто оттащил ее оттуда, отругал и грубо усадил на землю:
– Еще раз туда полезешь – возвращаться будешь одна!
Она как маленький ребенок, честное слово! Сел рядом с ней, обнял за плечи.
– Обиделась?
Девушка грустно кивнула:
– Я только хотела посмотреть, как мы будем спускаться, здесь ведь так круто!
– Не беспокойся, усложнять задачу мы себе не станем! – заверил Макс. – Обойдем этот обрыв и найдем дорогу попроще. Например, вот эту.
Он кивнул влево. Наташа только сейчас заметила вполне основательную тропу с давно вытоптанной землей…
Темнело. В этой лесной тишине сквозь редкие голоса птиц и шорохи веток был едва различим говор оставшихся чуть ниже друзей. С каждой минутой становились все более заметны звезды. Наташа уже поняла, что возвращаться в домики им придется по темноте, и беспокойство сменилось смирением. Они вдвоем лежали на траве, смотрели в небо и болтали о психологии, о школе, о происхождении фамилии Веллер.
Во время войны в 1943 году бабушка Максима, тогда еще семнадцатилетняя девчонка, осталась сиротой. Об отце не было известий, скорее всего, он погиб; мать тяжело заболела и вскоре умерла, а брат вернулся из плена только спустя четыре года. А тогда юная Настя осталась на хозяйстве в одиночку. Хозяйством это, правда, было трудно назвать: так, хата в Волгоградской области, крохотный огородик и тощая корова, которая, правда, считалась роскошью. Однажды на деревню нахлынул небольшой отряд немцев: грабили дома, забирали еду, убивали непослушных жителей… Через несколько дней стали ходить слухи, что четверо немецких солдат откололись от «коллектива» и бродят по окрестностям. Троих из них жителям удалось убить.
Четвертого Настя совершенно случайно обнаружила однажды вечером в своей хате – раненого. Немец угрожал ей оружием и чего-то требовал на своем языке. Настя не понимала. Перевязала ему раны, немножко накормила, и тот стал с ней более вежлив. Она не рассказала о нем соседям: он был совершенно слаб, и она его не боялась. Уходя из дома, замыкала его в подвале, чтобы случайно никто не увидел. Так немец и жил у Насти, носа не высовывая на улицу и угрожая ей винтовкой, в которой не было патронов (спустя несколько месяцев Настя проверила, пока он спал). Потом, наверно, в благодарность за ее заботу, стал помогать ей по дому… Они подружились, немного выучили языки друг друга. Они жили вместе одиннадцать месяцев, почти год…
– Бабушка говорила, он был очень красив: молодой, высокий, голубоглазый блондин. И был очень нежен с ней, когда насиловал.
Макс улыбнулся, искоса глянув на Наташу.
…Настя была на шестом месяце беременности, когда вернулась с работы в поле и обнаружила на залитом кровью полу немца, изрезанного на куски… Это соседи заподозрили неладное, когда у девушки, живущей в одиночестве, стал расти живот притом, что в деревне из мужчин остались только старики и мальчишки.
Сынишку назвала Витей, но фамилию и отчество дала ему немецкие. Слишком любила своего Карла Веллера.
– Значит, твой отец – Виктор Карлович?
Максим кивнул.
– Но ты не совсем блондин, хотя, как и твой дедушка, голубоглазый и красивый…
Вдруг надолго засмотрелась на него, как будто то, что он красивый, заметила только сейчас. Переползла на грудь любимого – лежать голой кожей на траве становилось холодно. Неожиданно спросила его:
– Почему ты не хочешь заниматься со мной сексом? Ты говоришь, что не хочешь меня насиловать, но твоей бабушке же понравилось, когда ее насиловал любимый человек. Я думаю, мне тоже понравится.
– Моей бабушке было СЕМНАДЦАТЬ! А ты еще к этому не готова, – спокойно объяснил парень.
– А откуда ты можешь это знать? – не сдавалась Наташка.
– Просто ты начинаешь нервничать, когда, например, моя рука оказывается близко к твоей груди.
Он был стопроцентно прав. Но природное упрямство не позволяло девушке сдаваться:
– А, может, это от желания?!
– Поверь, я различаю, где желание, а где страх! – возразил Макс.
Да, нашла, кого обманывать! Просто она очень старается доказать ему, что уже взрослая. А надо ли вообще что-то доказывать? Максим ведь все равно с ней; к тому же, любит ее абсолютно точно не за секс.
– Малышка, доверься мне. Не торопись. Иначе тебе не понравится, будет больно и все такое. А я этого не хочу.
– А разве ты не сможешь сделать так, чтобы мне было приятно?
– Я могу только попытаться сделать так, чтобы тебе не было неприятно. Спорить с тобой не буду, возможно, ты вообще не почувствуешь никакой боли – у каждой девушки свои физиологические особенности. Но вот что будет у тебя в душе твориться – зависит как раз от твоей готовности к таким отношениям.
Смотрел в черное звездное небо, обнимая тельце, распростертое у него на груди, и удивлялся самому себе. Еще несколько месяцев назад он боялся, что скоро захочет расстаться с ней, а сейчас влюблен, как пацан, как подросток – на всю жизнь. И готов ждать ее столько, сколько потребуется.
– А я привлекаю тебя как женщина? – из темноты неба на него смотрели внимательные смышленые глазки.
– Очень!
Неужели, она еще и сомневается в этом?! Да, он часто кричит на нее, бывает, даже если она ни в чем не виновата. Он старается сдерживаться, но это получается не всегда. Потом просит прощения за свои вспышки гнева и мучается угрызениями совести. Ведь это так нелегко: целыми днями быть рядом с такой красивой, соблазнительной девушкой. Может, ему надо завести любовницу? А то сексуальное воздержание неизбежно приводит к нарастанию нервного напряжения, а страдает из-за этого, конечно, его любимая. Но измену она сейчас не простит. Потерять ее – неоправданная цена за собственное физическое удовольствие.
– Ты мне очень нравишься. И я хотел бы попросить тебя, как друга (Наташа улыбнулась, польщенная)… Я знаю, что ты сможешь меня понять… (Максим как будто дал ей аванс – теперь девушка обязана понять его, ведь он на это рассчитывает). Постарайся не провоцировать мою мужскую сущность. Для тебя это просто игра, а мне с каждым разом все труднее справляться со своими инстинктами…
На турбазу вернулись в три часа ночи. И только после того, как злые и голодные Юрик с Андреем чуть ли не силой стащили влюбленную парочку со скалы.
* * *
А вот и очередное Первое сентября. Пятница. Она уже десятиклассница. Утром Наташа плохо себя чувствовала, не захотела завтракать. На улице шел еле заметный дождик. Ей казалось, что сегодня произойдет что-то важное и не очень хорошее.
Максим оставил ее у центрального входа школы с одноклассниками, а сам направился в учительскую. Наташа впервые в жизни не ощущала радости от встречи с подругами. Все вокруг были чужими и, к тому же, завистливо поглядывали на нее. Видимо, девчонки были уверены, что так долго физик и Фролова встречаться не будут. А Максим очень рассчитывал, что за лето сплетни об их романе станут несвежими и сотрутся из повестки дня…
Наташа посмотрела на радостные лица теперь уже первоклассников. Она ведь тоже шла в первый класс с такими же белыми бантами на темных косичках по плечи, с такой же улыбкой… А теперь от нее отвернулся собственный класс, который совсем недавно был еще таким родным. Девушка скользила взглядом по чьим-то головам и вдруг в толпе заметила что-то знакомое. Снова изучила глазами фигуры. Нет, все чужое.
Через час Наташа стояла у выхода в ожидании Максима: ей было неловко возвращаться из школы без него, хотя у нее были ключи от его квартиры. Охранник Андрей сегодня шел нарасхват, его периодически кто-то искал. Саня тихо сидел на своем рабочем месте – за школьной партой у входа. Наташа, расположившись у соседнего окна, незаметно за ним наблюдала. Потом медленно подошла, перехватив по дороге взгляд пробегавшего мимо Андрея. Оказавшись рядом, произнесла свое неизменное:
– Привет, Саня!
– Привет! – радостно ответил Саня.
– Можно присесть?
– Конечно. Как поживаешь?
– Да как сказать… – Наташа встретилась с ним взглядом и снова почувствовала то утреннее ощущение чего-то важного. – Вообще-то, могло бы быть и лучше.
– Почему? Что-нибудь случилось?
– Да не то чтобы случилось, просто не чувствую радости от Первого сентября. Хотя нет, кое-что меня радует. Это встреча с тобой. Я по тебе скучала на каникулах.
За окном загрохотало, и металлические капли дождя глухо забили по окнам. Наташа мельком взглянула на быстро появляющиеся на стекле капли и опустила голову. Саня внимательно на нее смотрел. Через пару секунд девушка проснулась от своих размышлений:
– Ну, а ты-то как? Девочки, небось, за лето осадили…
– Не-ет, – Саня улыбнулся. – Я, наконец-то, расстался с этой…, она мне окончательно все нервы вымотала. Я теперь, наверно, полгода как минимум ни на кого смотреть не смогу.
– Правильно! Береги себя.
– А чего это ты так обо мне беспокоишься?
– Будет жалко, если такой обалденный парень кому-нибудь достанется.
Скромный Саня немного смутился.
– За «обалденного», конечно, спасибо, но я не трофей, чтобы «достаться».
Наташа поняла свою ошибку.
– Не трофей, согласна. Ты – удача с очаровательной улыбкой.
– Столько комплиментов – сразу! Ты вгоняешь меня в краску!
Саня, совершенно счастливый, отвел взгляд и засмотрелся на мутное стекло. Наташа кокетливо одним пальцем повернула за подбородок к себе его голову:
– А я так люблю, когда мне улыбается удача…
Охранник нежно убрал от своего лица ее руку, но отпускать явно не собирался.
Подошел запыхавшийся Андрей:
– О-о-о! Да вам тут и без меня весело! Вы, я вижу, уже и за руки держитесь… Смотри, Саня, это моя будущая жена…
На самом деле так Андрей ненавязчиво напомнил Наташе, что у нее уже есть парень.
Вдруг дверь школы в который раз со скрипом открылась, вошел Карен. Наташа встала, интуитивно почувствовав опасность, и почти шепотом быстро проговорила:
– Андрей, не впускай его! Выгони его, пожалуйста, ради меня.
Андрей медленно подошел к Карену со словами:
– А я вас, молодой человек, знаю. Предупреждаю сразу: больше приходить не надо.
– А ее вы знаете? – Карен кивнул на Наташу.
Девушка стояла перед ним, четко осознавая, что не боится, хотя сердце забилось сильнее. Вот оно, это важное и нехорошее!
Сзади подошел Максим.
– Извини, мой ангел, я задержался. Здесь что-то происходит?
– А-а… – протянул Карен, полностью разглядев его. – Сейчас произойдет. Ангел! – ухмыльнулся он. – Вы, я так понимаю, и есть Максим. А я – Карен. Она Вам обо мне не говорила?
– Нет, – уверенно сказал учитель, хотя несколько раз слышал это имя.
– А она Вам вообще хоть что-нибудь рассказывает о своей жизни?
Вмешался Андрей:
– Молодой человек, тебе пора на выход.
– Да-да, я только скажу несколько слов на прощание, – пообещал он и посмотрел на Макса. – У Вас ведь есть маленькая дочь?
– Есть, – немного раздраженно, глядя прямо в глаза Карену, ответил тот.
– А Наташа никогда ее не била?
– Наташа на это не способна.
Наташа почувствовала, что начинает задыхаться. Во-первых, не понимала, откуда у Карена сведения о том, что у Максима есть ребенок. Во-вторых, заметила, что Карен в курсе того, что она с Максимом уже не в просто служебных отношениях. Неужели, он следил за ней? А теперь он выполняет свое обещание – рассказать ее тайну… Она хотела кинуться на бывшего друга, расцарапать ему физиономию, но ноги как будто приросли к полу. Зачем он об этом говорит? Это ведь давно забытая история.
– Не способна… – Карен коряво улыбнулся, перевел взгляд на Наташу. – Она не способна?! – сделал сильный упор на слове «она». – Что Вы, она такая вспыльчивая! Она терпеть не может, когда кто-то с ней не соглашается! Несколько лет назад она избила свою лучшую подругу, а потом скинула ее с лестницы. А потом заставила ее молчать об этом. Бедная девочка несколько недель лежала в больнице с переломами ног и сотрясением мозга. Наташа очень раздражается, когда ее не слушаются!
Наташа смотрела в глаза Карену, не в силах выдавить из себя ни слова. Вдруг она повернулась к Андрею и закричала:
– Да какой ты, к черту, охранник, если не можешь его выгнать?!
– Зачем выгонять? Я и сам уйду. Наташ, а твой любовник так же хорош, как я? Максим, я думаю, Вам можно было бы выбрать девушку попорядочнее… А то эта готова была лечь со мной в любой момент.
– Я тебя ненавижу! – сквозь зубы прошептала Наталья.
Карен, сохраняя полное внешнее спокойствие, молча пошел на улицу.
– Ладно, поехали домой, – сказал Максим Наташе, но при этом смотрел куда-то в сторону, и это ее пугало.
– Я не поеду.
– Зайчик, – Максим провел пальцем по ее щеке, – если ты из-за этого, то не бойся. Я не верю ни одному его слову.
– И напрасно.
– А его последняя фраза?
Неужели она обманывала, когда уверяла, что еще девственница. Он берёг ее…
Максим для Наташи – непробиваемая стена. Она не научилась определять по его лицу, что за эмоции царят у него в душе. Наташа еще не придумала, что сказать в свое оправдание. Только попросила:
– Езжай домой. Я не хочу сейчас ни с кем разговаривать.
– Я жду тебя в машине, – безапелляционно заявил Максим и вышел.
Андрея позвал директор. Наташа осталась наедине с Саней, который молча наблюдал за этим спектаклем. Она устало плюхнулась на стул и спрятала лицо в ладонях.
– Так это, действительно, правда? – не выдержав долгой паузы, спросил охранник.
– Только про подругу. Я не знаю, что тогда со мной случилось… Со мной уже несколько раз случались такие приступы ярости. В классе все считали до поры до времени, что я и муху не обижу. Я вообще довольно скромная… Ты тоже не ожидал узнать такое обо мне? – Наташа запрокинула голову назад, глядя куда-то выше окна, и как-то странно, жестоко улыбнулась. – Да! Маленькая безобидная девочка избила свою подругу! – потом она посмотрела ему в глаза. Саня с удивлением и некоторым страхом заметил в ее красивых глазах металлический блеск. – И я сделаю это с каждым, кто посмеет встать на моем пути!
– И ты думаешь, что это хорошо? – удивился парень. – Это твой идеал обладает такими качествами? Ты же женщина! Ты должна быть нежной, доброй…
– И уязвимой! Спасибо, не хочу.
Максим снова вошел в школу. Со словами «Сколько можно тебя ждать?» взял Наташу за руку и потащил в машину. Забрав Катю из садика, поехал к своим родителям. Отвел дочку к бабушке с дедушкой и снова вернулся в машину. Наташа плакала, думала, что Максим теперь не доверит ей общение с Катей. Мужчина, как будто прочитав ее мысли, пояснил:
– Я хочу побыть сегодня с тобой наедине. Завтра заберу дочь обратно.
Впрочем, Наташе не стало от этого легче.
За руку, чтобы не сбежала, привел ее домой. Старался не позволять себе ничего думать, пока она сама все не объяснит. Посадил в кресло, сам сел на пол перед ней.
– Теперь я хочу услышать твою версию всего, о чем говорил твой друг.
Наташа долго разглядывала его глаза. Максим отвечал ей тем же, только в несколько раз жестче.
– С чего я должна начать? – Наташа скрестила руки на груди. – О чем ты хочешь поговорить сначала?
Взгляд Макса немного смягчился. Хорошо, что она об этом спросила.
– Пока ты мне не расскажешь о ваших с ним отношениях, я не смогу думать ни о чем другом.
Наташа не услышала в его голосе ревности, только беспокойство за нее саму.
– Мы как бы встречались, – начала она свое объяснение. – Он знал, что я влюблена в тебя, но несмотря на это однажды поцеловал меня. И мне понравилось. Но секса между нами не было, ты же знаешь, что я еще девственница. И теперь он мстит мне за то, что я отказалась.
– Это ведь было до того, как мы начали встречаться?
– Да, конечно. Это было в тот период, когда ты не работал в нашей школе.
– Так значит, все-таки до меня у тебя уже был парень… Ты не говорила раньше об этом.
– Ты не спрашивал.
– Я спрашивал! – возразил Макс. И напомнил: – В «Аквариуме». Я спросил, это только друг и ничего больше?
– Я сказала тебе правду: он мне только друг. Я никогда ничего не испытывала по отношению к нему. Никаких романтических чувств.
– Хорошо, – сдался парень. – Теперь можно узнать, что за история с подругой?
Наташа придала своему голосу непринужденный вид. По дороге домой она уже придумала, как представить эту историю в пустячном значении.
– То, что получилось с подругой – это случайность. Мы были детьми по десять лет. Мы подрались, ну, знаешь, дети же иногда дерутся… А потом она оступилась и упала с лестницы. Именно из-за этого падения она и оказалась в больнице. Карен предупреждал меня уже давно, что расскажет об этом так, чтобы я выглядела чуть ли не убийцей. Мне повезло, что он не знает кое-чего пострашнее.
– А есть что-то серьезней?
Наташа замолчала. Обдумывала, стоит ли рассказать ему другую историю. Но тогда он наверняка расстанется с ней. Никто не знает об этом, кроме нее самой и ее родителей. Хорошо, что она не поделилась этим с Кареном! А родители вряд ли выдадут эту тайну. Значит, Максим может узнать об этом только от самой Наташи.
– Малышка, – позвал Максим, не выдержав долгой паузы. – Ты можешь быть со мной откровенна. Я уже видел однажды своими глазами, как ты страшна в бешенстве. Но это не повлияло на мое отношение к тебе. Расскажи, что еще было, чего не знает даже твой бывший лучший друг.
– Нет, ничего, – прошептала она.
* * *
Узнавая своего учителя все больше, Наташа так же все больше убеждалась, что совсем его не знает. Вроде бы, он никогда не был легкомысленным, а наоборот, жил по правилам. Следовательно, предсказать его поступки должно быть довольно легко. Но у Наташи это никогда не получалось. Девушка не могла понять, что влияет на его настроение, не могла предугадать, как он отреагирует на какую-нибудь ее фразу… Может быть, это из-за разных уровней жизненного опыта? Наверно, ей пока просто не хватает ума…
Позавчера, ничего не объясняя, Максим принес ей огромную охапку роз. Они были одни, без ребенка, и провалялись весь вечер в кровати, целуясь до изнеможения. Пожалуй, в этот раз она не постеснялась бы раздеться перед ним, если бы он этого захотел. Уже привыкла к нему, ведь ближе него никого нет. И секса хочется уже, кажется, наверняка. Но он не верит. Отказывается, приводит кучу каких-то нелепых доводов: директору школы обещал… ей еще нет восемнадцати… она его ученица… На каждую его отговорку у Наташи есть контраргумент, поэтому эти разговоры ничем не заканчиваются. Только у Наташи складывается мнение, что настоящую причину он еще ни разу не назвал…
Как его понять?! Позавчера было так хорошо! Вчера накричал на нее и закрылся в своей комнате. Сегодня, как ни в чем не бывало, обнимает ее прямо в холле школы, чего категорически нельзя делать!
У второй смены сейчас урок, и здесь, возле главных дверей школы, кроме них и охранников, никого нет. Спокойствие нарушается только негромким коридорным эхом голосов Максима и Андрея. Да еще доносится приглушенный скрип принтера в кабинете директора – за первой дверью налево от входа. Саня сидит в уголке, скрестив на груди руки, не вступая в разговор, но улыбаясь шуткам присутствующих. Андрей разместился прямо на парте, прислонившись к стене. Максим стоит за Наташиной спиной, обнимая ее и играясь с ней, как с котенком, щекочет ее шею кончиками ее же волос. А девушка снова ловит себя на мысли, что ей нравится Саша. Разобраться бы, чем именно! Может, своим невозмутимым спокойствием? После так надоевших криков Максима душа просто отдыхает рядом с Саниным безмолвием.
После уроков Наташа всегда ждет Макса, в основном здесь, с охранниками. Потом либо едет с ним домой, либо идет на репетицию. Андрей часто куда-то убегает – добрая душа – активно участвует в жизни школы: помогает то разгрузить машину с новым оборудованием, то перенести компьютеры из одного кабинета в другой, то что-то установить в спортзале… Наташа остается с Саней наедине. Раньше он нервничал, старался сразу же найти тему для разговора, а короткие паузы казались ему неловкими. Потом стал чувствовать себя в Наташином присутствии спокойнее. А теперь не смущался ни от долгого молчания, ни от откровенных бесед… Нравилась его улыбка. Без улыбки он был совсем обычный, а так – просто красавец!
– Ты где? – Максим заглянул через ее плечо в устремленные куда-то глаза. Наташа очнулась.
Директор вышел из кабинета, запер дверь, надел на ходу легкую куртку и, поковырявшись в кармане и достав ключи от машины, вдруг остановился возле учителя физики, обнимающего свою ученицу.
– Максим Викторович, по-моему, Вы мне обещали, что в школе будете вести себя прилично!
– Ну здесь же никого нет, Владислав Сергеевич!
Максим все же перестал обнимать Наташу, правда, продолжая поглаживать ее плечи.
– Да, никого нет! – язвительно повторил директор. – А вся школа уже только и делает, что обсуждает ваши отношения!
– Это я проболталась, – призналась Наташа. – Поделилась с подружкой…
Директор смотрел на нее в упор несколько секунд. Ученики обычно не разговаривают с ним так смело. В восьмом классе он вел физику, потому что замены Максиму Викторовичу не нашлось. Этот круглый обаятельный мужчина строгий, но совсем не страшный! Директор устало покачал головой:
– Из-за тебя, красавица, у Максима Викторовича будут большие проблемы! Нет, нет, не со мной. С законом! – обратился к Максиму: – Вы хоть знаете, сколько учителей готовы написать на Вас жалобу?
Наташа растерянно и удивленно оглянулась на любимого. Он, стараясь не встретиться с ней взглядом, ответил:
– Знаю. Я уже с ними перессорился. Они отказываются понять, что я люблю эту девчонку! И что теперь? Расстаться с моим солнышком, чтобы общество успокоилось?! Нет уж, пусть лучше остаются проблемы!
Наташа продолжала неотрывно смотреть в лицо любимого. Она и понятия не имела, что у него тут такие разборки. А директор пожимал плечами:
– Максим Викторович, если даже у Вас не хватает терпения оправдываться перед коллегами, то у меня – заступаться за Вас – тем более! Хорошо, что Вы хоть с ее мамой разобрались, а то у меня от звона ее голоса до сих пор уши болят. И скажите, пожалуйста, что я должен отвечать, когда учителя просят меня обратить внимание на то, что по утрам вы приезжаете вместе?
Максим вздохнул. Не стараясь хотя бы своим видом скрыть истину, предложил директору такую версию:
– Я заезжаю за своей девушкой, нам ведь в одну школу и обоим к половине девятого!
– Да? Хорошо. Но тогда отвечайте всем то же самое, чтобы наши ответы не отличались друг от друга! Правда всегда одна…
Владислав Сергеевич вышел из школы. Андрей, задумчиво глядя на Макса, монотонно постукивал пальцами по парте.
– Ты разговаривал с моей мамой? – испуганно завопила Наташа.
– Да, – признался учитель, по-прежнему стараясь избегать ее взгляда.
– Когда?
– Начиная с тех пор, как ты ко мне переехала. Сначала только по телефону – мы же сами дали ей мой номер, помнишь? Потом я предложил встретиться. Но мы так и не пришли к общему знаменателю: у твоей мамы собственное мнение на все, и никого слушать она не желает. А когда начался учебный год, она принялась посещать директора с тем, чтобы меня уволили за непристойное поведение. Но сейчас ты не беспокойся, как видишь, все в порядке. Где-то на пятую или шестую нашу с ней беседу она стала успокаиваться.
Наташа стояла в оцепенении. До нее вдруг стали доходить причины нервного поведения Максима в последние месяцы. Она – его проблема с тех пор, как он позволил ей стать его девушкой…
* * *
– Садись, я принесу. Что ты будешь?
– Гречку с котлеткой. Если этого нет, то ничего.
Наташа осмотрелась. В светлой просторной столовой много свободных столиков. У окна обедает учительница немецкого; за колонной спрятались две школьницы – они не едят, а делают уроки, разложив тетради на квадратном пластиковом столе; у самой дальней стены разместились еще четверо школьников: три девчонки и один пацан. Они из 11 «В». Девчонки выглядят явно старше Наташиных одноклассниц, а ведь всего-то один год разницы… У Наташи возникло ощущение, что как только они с Максимом вошли сюда, все присутствующие побросали свои дела и уставились на них. Может быть, это просто мания преследования?
Наташа села за выбранный столик – спиной ко всем. Обычно начинала что-нибудь дербанить: край стола, собственные ногти… Сейчас же застыла в неподвижности – погрузилась в размышления, исчезла.
Три года назад у нее начались месячные. В двенадцать лет. Мама удивилась, сказала, что рассчитывала позже, ведь Наташа очень худенькая. А еще через несколько месяцев случилась и первая любовь. И это на фоне поры полового созревания длиной в несколько лет… Фигура становилась более женственной, а чувства – более взрослыми… Девчонки в классе завистливо поглядывали на Наташину растущую грудь и подкладывали себе в кофточки куски ваты или что-то еще… А сейчас Наташа смотрит с завистью на тех, что у дальней стены. Они не только выглядят, они ведут себя иначе. Интересно, три года назад обращал ли внимание Максим Викторович на одиннадцатиклассниц? А сейчас?
