Текст книги "Вечное пламя"

Автор книги: Диана Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Диана Майерс
Вечное пламя

Глава 1. В этот зимний вечер

За окном шёл снег.

Его тяжёлые разлапистые хлопья кружились в воздухе и медленно опускались на землю, теряясь среди таких же снежинок. Таких похожих и одновременно разных.

Деревья тоже укрылись снегом, словно в надежде скрыться от мороза, облачились в пушистые белоснежные шубы. Небо давно потемнело и теперь горящие на нём звёзды отлично сочетались с падающими снежинками, а иногда и вовсе можно было спутать, ведь непонятно в этой ночной полутьме: упала очередная снежинка или звезда покинула предназначенное ей место…

Девочка, сидевшая на подоконнике, разглядывая этот зимний пейзаж, предпочитала думать, что и звёзды, и снег падают одновременно. Так красивее.

Она охватила руками худые коленки, словно ей было холодно, и переводила свой отчего-то грустный взгляд со звёздного неба на дорожку, засыпанную снегом. Эта дорожка вела к их дому, но по ней никто не шёл. Следов не было – всё идеально гладко.

Девочка ждала.

Она знала, что вот-вот скрипнет калитка, там, среди уличной темноты, и дорожка вдруг перестанет быть такой идеальной. Она была в этом уверена.

Тяжело вздохнув и заправив за ухо прядь гладких иссиня-чёрных волос, отливающих на свету различными бликами, девочка уткнулась лбом в холодное стекло.

Ждать она умела. Могла отказаться от сладостей, могла забыть про телевизор и любимые игрушки, и просто могла сидеть и ждать, пока не добьётся своего. Эта черта её упрямого характера никогда её не покидала. Вот и сейчас она просто сидела и ждала.

Они должны прийти…

– Хейли…– взволнованный, но тихий женский голос нарушил какую-то волшебную тишину в этот зимний вечер и заставил девочку обернуться, услышав своё имя. – Ты всё ещё сидишь здесь?

Молодая, красивая женщина подошла к окну, потрепав дочку по таким же, как и у неё самой, иссиня-чёрным волосам, и заглянула в её грустное детское лицо.

– Но они ведь придут, да? – надув губы, пролепетала девочка, печальными и одновременно требующими хорошего ответа глазами посмотрела на маму.

– Конечно, – кивнула та и улыбнулась. – Они же сказали, что придут. Может, немного опоздают…

– Немного? – словно не поверив, переспросила Хейли. Фиалковые глаза блеснули ещё большей грустью.

Но ответа она не услышала. Из коридора донёсся мелодичный звон и девочка, недолго думая, быстро спрыгнула с подоконника и помчалась в коридор, где тут же открыла дверь и пустила гостей в дом.

– Уилл! – радостно выпалила она, счастливыми, поблёскивающими глазами смотря на черноглазого высокого парня, который пытался отряхнуть снег со своей серой дутой куртки. Но у него никак не получалось избавиться от назойливых снежинок – они, казалось, были везде, поэтому он не сразу обратил внимание на Хейли и на её восторженный голос.

– Здравствуй, Линда, – сдержано улыбнувшись, поздоровался с вышедшей к гостям женщиной, Норман, обладатель таких же чёрных глаз. Мужчина похлопал Уилла и его младшего брата Криса по плечу. – Извини. Мы немного опоздали.

– Ничего страшного, – кивнула женщина, тоже улыбаясь, но более искренне. – Хотя Хейли уже заждалась. – Да?

Она ласково посмотрела на дочь, а та, глянув на Уилла, смутилась и залилась краской. Она не хотела, чтобы гости знали, как сильно она ожидала их…

– Чуть-чуть, – еле слышно пролепетала она, опуская фиалковые глаза. Радость сменилась неловкостью, заставляя Хейли нервно сжимать край юбки. Она сама толком не понимала, почему не может быть спокойной, когда они приходят, не понимала так же, почему мысли в её голове так беспорядочно сменяются одна другой, и почему эмоции так обострены.

– Просто Уилл слишком долго делал уроки, – пожаловался Крис, снимая куртку и отдавая её Линде.

– Какие уроки? – не поняла женщина, и повесила куртку на узорчатую вешалку, стоящую в углу тёмного коридора. Насколько она помнила, старший сын Нормана давно окончил университет, не то, что школу…– Разве ты сейчас не помогаешь отцу в компании?

– Уроки, которые Крис со спокойной совестью свалил на меня, – объяснил Уилл, скосив на брата колючий взгляд бархатистых глаз, а Хейли усмехнулась, видя привычную картину.

Уилл и Крис хоть и были родными братьями, но всё равно не могли найти общий язык. И дело даже не в большой разнице в возрасте. Иногда их мнения в чём-то сходились, но обязательно находилось то, что рушило, казалось бы, уже выстроенные отношения. Их отец, Норман, ничего не мог с этим сделать. Может, раньше он и пытался призвать их к миру и к обычным тёплым братским отношениям, то сейчас смирился и просто спокойно наблюдал, как они направляют друг на друга очередной, наполненный неприязнью взгляд.

– Уилл, пойдём, – опомнилась Хейли и, дождавшись, пока парень снимет обувь и куртку, схватила его и бесцеремонно, но уже довольно привычно для него, потащила его за собой в комнату, где ещё пару минут назад сидела на подоконнике, погружённая в тяжёлое ожидание.

– Крис, ты тоже иди, – обратилась Линда к самому младшему из Андерсенов, заметив, как потускнело его детское, но в тоже время какое-то слишком взрослое лицо.

Мальчик ничего не ответил, словно не хотел соглашаться с женщиной, но всё же не спеша прошёл следом за Хейли, засунув руки в карманы джинс.

Линда предложила Норману зелёный чай, который он так любил, и они прошли на кухню, где обычно разговаривали о своём, предоставляя детям возможность пообщаться.

Тем временем, Хейли достала из верхнего ящика деревянного письменного стола свой рисунок и хотела было показать его заинтересованному Уиллу, как в комнату вошёл Крис и его привычное хмурое лицо испортило девочке всё настроение. Она спрятала рисунок за спину и, насупившись, уставилась на младшего из братьев.

– Я тебя не звала, – обиженно сказала она, невольно помяв край рисунка.

– Хейли, зачем ты так? – обратился к ней Уилл. Его строгий стиль одежды, высокий рост и по-взрослому спокойное лицо никак не сочеталось с детской комнатой Хейли и немного нелепой для него обстановкой, что царила в этих четырех стенах, украшенных детскими, но по-своему прекрасными рисунками. – Пускай Крис тоже посмотрит.

– Не горю желанием смотреть твою мазню, – фыркнул Крис, и, чувствуя себя свободно в знакомой с самого детства комнате, сел на подоконник, уставив взгляд в тёмную гущу улиц.

Уилл хотел было поругать младшего брата за подобную грубость, но вовремя вспомнил, чем может обернуться очередное замечание в адрес упёртого мальчугана. Устраивать скандал хотелось в последнюю очередь.

– Не слушай его, – посоветовал он Хейли и мягко улыбнулся, но улыбка эта быстро сошла с его спокойного лица, когда парень заметил, как потускнели фиалковые глаза. В них уже не было того блеска и задора, с которым девочка так рвалась показать Уиллу свой новый рисунок.

Она низко опустила голову, почувствовав на своём лице тяжёлый взгляд Уилла. Невольно сжав губы, Хейли пыталась не показать то, как сильно её задели слова Криса.

Мазню, значит?

Нет. Это не мазня. Это её рисунок, изображающий ту самую зимнюю сказку за окном. Как долго она корпела над ним! Как сильно старалась! И всё для Уилла…

Чтобы он посмотрел и улыбнулся.

Но этот Крис…

Хейли порой казалось, что младший из Андерсенов специально всё портил. А ещё ей казалось, что это было его талантом. Так умело Крис забирал радость и улыбки одним своим хмурым видом.

– Дурак, – обиженно буркнула девочка, скосив на Криса злой взгляд, но потом тут же отвернулась. Нет. Она даже смотреть на него не станет.

– Хейли, – мягкий голос Уилла заставил девочку слегка удивлённо вздёрнуть брови – такой тон у старшего был лишь тогда, когда он хотел, чтобы Хейли обратила на него внимание. Вот и сейчас парень улыбнулся, присел, упёршись коленями в ковёр, чтобы лучше видеть это детское, чистое и в тоже время очень наивное лицо. – Покажи мне свой рисунок.

Девочка смутилась.

Уилл вёл себя так, будто она была маленьким ребёнком.

Ну и что с того, что ей всего лишь одиннадцать лет? Она уже не маленькая! Хейли не боится одна оставаться дома, когда мама уходит в магазин или немного задерживается на работе, может позаботиться о себе и разогреть еду, и уже не смотрит мультики. Разве этого недостаточно, чтобы считать её взрослой?

И хотя Хейли обижалась, когда понимала, что с ней обращаются как с ребёнком, но Уилла это почему-то не касалось. Наоборот, девочка была рада оттого, что парень уделяет ей так много внимания. И в груди почему-то отчётливо слышался неровный стук сердца, когда она понимала, что их отношения с Уиллом более тёплые и дружелюбные, чем с его младшим братом.

Хейли счастливо улыбнулась, не скрывая радости в глазах и уже позабыв про обиду, неторопливо вынула из-за спины рисунок. Правый верхний угол был слегка согнут, но девочка быстро его выпрямила и представила Уиллу свой, как она считала, шедевр.

– Вот, – снова улыбнувшись, произнесла она, и выжидающим взглядом уставилась на Уилла, ожидая его реакции. Этот рисунок она не показывала даже маме. Боялась услышать критики или других замечаний. Исправлять уже не было времени.

– Хейли…– как-то завороженно прошептал Уилл, что даже Крис, отлепив от окна свой понурый взгляд, воровато глянул на рисунок. – Это прекрасно.

– Правда? – искренне удивилась девочка, словно не верила в собственные способности в рисовании или же ей просто хотелось снова услышать этот восторг в голосе Уилла. – Не обманываешь?

– Зачем мне обманывать? – чуть скривился парень и, взяв рисунок из рук девочки, стал разглядывать его ещё ближе, замечая все детали и тонкости детской работы. – Ты просто умница.

Рисунок и правда, получился хорошим. Даже более того, завораживающим.

Не было, конечно, тех уверенных линий и штрихов, как у опытных художников. Была и некоторая неровность в построении деревьев, но казалось, так и должно быть. Присутствовала и неуверенная размытость красок, но и это тоже выглядело чем-то самой собой разумеющимся. Даже заметная спешка в прорисовке некоторых деталей вовсе не была минусом, а наоборот, добавляла рисунку загадочности и капли волшебства, отлично передавая ощущение зимнего вечера.

Хейли всегда любила рисовать. Ещё с пяти лет в её руках был карандаш и чистые листы. Рисовала она то, что видела. Маму за приготовлением обеда, детей, бегающих за окном, птиц на подоконнике…

Получалось неумело, что могло даже огорчать Хейли, но девочка снова и снова заполняла чистые листы рисунками, и с каждым последующим у неё получалось всё лучше.

Линии становились увереннее, черты сходства просматривались всё чётче, а желание рисовать всё не пропадало, чтобы было огромным плюсом в развитии Хейли.

Линда даже хотела отдать дочь в школу искусств, но девочка отказалась сразу же, как только побывала там.

Она видела, что там рисовали. Ставили натюрморты, какие-то непонятные фигуры, давали темы, от которых ни в коем случае нельзя откланяться…И всё это отпугнуло Хейли. Она была уверена, что для того, чтобы рисовать, нужно чувствовать себя свободной. Но вряд ли почувствуешь свободу там, в душных кабинетах, наполненных тишиной и немым повиновением.

Уилл всё никак не мог налюбоваться рисунком. Хейли видела, как заблестели его обычно матовые глаза, и как на губах играла такая редкая мягкая улыбка.

И хотя Андерсен-старший больше ничего не говорил, девочка и так была польщена. Даже обида на глупого Криса растворилась, и лишь лёгкий осадок после неё ушёл на второй план, как что-то ненужное.

– Подаришь мне свой рисунок? – спросил вдруг Уилл, заставив Хейли вздрогнуть – слишком долго он молчал. Чёрные глаза уставились серьёзно и как-то слишком по-взрослому.

– Конечно! – улыбнулась девочка, довольно осознавая, что ещё один её рисунок будет принадлежать Уиллу.

***

– Ещё чаю? – спросила Линда, откинув шелковистые волосы за спину. Норман давно перестал подносить кружку к губам и всё больше рассказывал, как обстоят дела в его фирме.

Кивнув, мужчина улыбнулся.

Линда включила плиту и поставила на газ вновь набранный чайник. Норман, сложив руки в замке, положил их на стол. Его угольные брови сошлись над переносицей. Можно было подумать, что его что-то тревожит, но зная Нормана уже не первый год, Линда отлично понимала, что это его привычное выражение лица.

Может, Андерсен и выглядел грозно и совсем не старался придать серьёзному взгляду мягкости, Линда так же знала, что по натуре он человек добрый. Его трудно было разозлить, и он почти всегда прощал шалости своим детям, но стоило случиться чему-то серьёзному, как вся его доброта исчезала. Была только сдержанность и холод во взгляде.

Линда добавила ещё печенья из упаковки в хрустальную вазу, стоящую на столе и снова села, сделав глоток уже остывшего, но ещё не допитого чая.

– Крис совсем не меняется, – со вздохом заметила она, вспоминая колючий взгляд младшего Андерсена.

– Да, – согласился Норман, но без сожаления в голосе. – Не понимаю, в кого он такой. Джейн была спокойной и сдержанной, да и я…

– Я не говорю, что это плохо, – поспешно добавила Линда, видя, как задумался Норман и даже вспомнил жену. – Просто с таким характером трудно будет ужиться…

– Да, – снова согласился мужчина, будто бы Линда читала его мысли. – Он даже с Уиллом, с родным братом, не может нормально общаться. Сплошные ссоры и скандалы. А ещё…мне кажется, Хейли тоже недолюбливает Криса.

– Хейли? – искренне удивилась женщина и поставила кружку на стол, немного поразмыслив.

Если подумать, то Хейли была всегда более приветлива с Уиллом, говорила о нём порой слишком много и постоянно нахваливала. Да с таким восторгом в глазах, что трудно было не обратить на это внимания. А вот Крис…Линда никогда не слышала от дочери, чтобы она произносила его имя, а если речь случайно заходила о нём, девочка морщилась, будто видела перед собой испорченный продукт.

– Да, наверное, ты прав, – закивала головой Хейли и вновь сделала глоток чая.

Чайник на плите протяжно засвистел. Пар из носика поднялся к потолку, и Линда снова встала, чтобы наполнить опустевшую кружку Нормана.

– Спасибо, – поблагодарил он, когда тёплый фарфор вновь согревал пальцы, а на языке чувствовался любимый вкус зелёного чая.

– Уилл любит и Хейли, и Криса, но… – мужчина сделал паузу и залил в себя ещё тёплой жидкости, которая как нельзя, кстати, согревала в зимний вечер. – У нас сейчас столько дел в компании, да и Уилл должен лучше освоиться. Они будут редко видеться.

– Понимаю, – со вздохом ответила женщина и улыбнулась. – Уиллу ведь уже двадцать один…

Из глубины коридора вдруг послышался звонкий смех и радостный голос Хейли. Услышав его, Линда улыбнулась ещё шире. Ей было приятно осознавать, что её дочь хорошо проводит время и так заливисто смеётся. И почему-то она была уверена, что причина этому – Уилл…

Вдруг она отставила кружку с чаем и внимательно посмотрела на Нормана. Тот слегка насторожился и тоже отставил чай.

– Линда? – позвал Андерсен и усмехнулся. – Не делай такое серьёзное лицо. Ты меня пугаешь…

– Я ведь только сейчас поняла…– отчего-то заговорив шёпотом, произнесла она. – Я никогда не придавала этому большое значение, но…

– Что «но»? – Норман впился пальцами в край стола и даже чуть подался вперёд, словно так мог избавиться от напряжения, которое заполнило собой всё пространство.

– Хейли смотрит на Уилла влюблёнными глазами…– взгляд Линды перестал быть таким серьёзным и она, слегка выгнув тонкую бровь, с вызовом глядела на мужчину, ожидая его реакции. В своей догадке она была уверена. Не раз она замечала, что её дочь смотрит на Уилла так, будто видит в нём какое-то небесное божество.

– Влюблёнными? – нахмурившись, переспросил Норман, словно надеялся, что ослышался или же Линда имела в виду что-то другое…– Но ему ведь двадцать один, Линда…

– И что? – как-то развеселившись, отозвалась та. – Я же не выдаю её замуж за него. Разве это не замечательно? Первая любовь.

– Но ей одиннадцать! – воскликнул мужчина и снова взялся за чай. Сделав несколько глотков, он уже не хмурился и был готов понять, почему Линду это так веселит.

– Не зацикливайся на возрасте, – махнула рукой женщина. – Для Хейли это впервые. И это по-настоящему… Искренне. Потому что она ещё ребёнок.

– А если ты ошибаешься?

– Она – моя дочь. Как я могу ошибаться?

***

– А хочешь, я нарисую твой портрет? – предложила Хейли, после того, как Уилл уже налюбовался её рисунком и отложил его в сторону. От радости, переполнявшей её, фиалковые глаза светились, а улыбка никак не сходила с её губ.

На подоконнике фыркнул Крис, выражая тем самым то ли своё недовольство всем происходящем, то ли сомневаясь в способностях Хейли.

Девочка бросила на него быстрый, полный нескрываемой ненависти взгляд, но потом снова выжидающе уставилась на Уилла. Злое выражение её лица сменилось радостным, стоило ей только поймать слегка растерянный взор чёрных бархатистых глаз.

– Хочу, – согласился старший Андерсен и похлопал Хейли по голове, растрепав иссиня-чёрные волосы.

– Тогда садись вон там, – девочка указала пальцем на стул, придвинутый к столу. – Только так, чтобы свет падал на лицо…

Уилл зачем-то посмотрел на Криса, как бы проверяя, по-прежнему ли он хмурен и на месте ли его привычные сведённые к переносице брови, и лишь потом подошёл к столу и сел так, чтобы свет от люстры падал на его лицо, делая его обычно бледную кожу ещё белее.

– Так? – спросил он, откинув назад волосы, собранные в низкий хвост.

Хейли долго смотрела на парня, прикидывая в уме разные повороты головы.

В профиль? Или в анфас?

Впрочем, она была уверена, что Уилл красив под любым углом. Вот только сможет ли она передать эту красоту? Её пальцы, всё ещё рисующие довольно детские рисунки и её представление обо всём…Не исказит ли это реальность? Справится ли она?

Кивнув самой себе, как бы соглашаясь с самой собой и отгоняя внутренние сомнения, Хейли достала альбом и карандаш из верхнего ящика стола и, разместившись на краю кровати, открыла чистый лист. Карандаш, зажатый в её слегка подрагивающих пальцах, ещё не спешил коснуться чистой бумаги. Девочка уже давно представила в голове образ, который совсем скоро появится и в альбоме, но отчего-то медлила.

Она изучала внимательным взглядом, казалось бы, знакомое с самого детства лицо, но всё равно снова и снова находила что-то новое.

Хейли видела, каким взрослым стал Уилл. Хотя вроде бы совсем недавно он смотрел вместе с ней и с Крисом мультики, а мама приносила им тёплого молока с печеньем…Она помнила, как искрилась детская, какая-то наивная радость в его чёрных, бездонных глазах, в которых сейчас только сдержанность и лишь какая-то допустимая для ситуации приветливость. Хейли вроде бы скучала по старому Уиллу. И хотя он по-прежнему уделяет ей так много времени, как раньше, так же восхищается её рисунками и так же мягко улыбается, но она понимала, что он уже другой.

Взрослый.

Который озабочен проблемами на работе.

Взрослый.

Который носит строгую одежду и никогда не расстёгивает верхнюю пуговицу на белоснежной отглаженной рубашке.

Взрослый.

Который на одну треть стал чужим.

Но всё же Хейли нравилось это.

Нравилась эта сдержанность. Даже холодность. Этот задумчивый взгляд и вечно хмурящиеся брови, будто бы он решал какую-то сложную задачу.

Она привыкла к этому.

– Хейли? – позвал Уилл, видя слегка отрешённое лицо девочки. Та, услышав его голос, быстро покончила с тяжёлыми размышлениями и немного, растерявшись, тихо произнесла:

– Не шевелись. Я начинаю.

Карандаш больше не подрагивал в её пальцах, а уверенно чертил линии. Сначала построение – самое главное и сложное. Без этого рисунок можно даже не начинать.

– Совсем не шевелиться? – спросил Уилл, нарушая, казалось бы, образовавшуюся тишину и потянулся в карман, доставая оттуда телефон и нажимая на сенсорном дисплее несколько кнопок.

– Совсем! – нахмурившись, воскликнула Хейли, с угрозой смотря на телефон в бледных аккуратных пальцах. – И желательно, не разговаривать.

Уилл убрал телефон обратно в карман и привычно улыбнулся своей мягкой улыбкой. Хейли невольно тут же перестала злиться, а брови больше не хмурились.

Она полностью погрузилась в работу, позабыв даже о Крисе, который хоть и пытался держать гордый и независимый вид, всё равно снова и снова косился в сторону девочки, надеясь разглядеть с такого расстояния хоть что-то в её альбоме.

Хейли нравилось рисовать Уилла. Она видела его идеально-прекрасным. В нём не было недостатков. Только достоинства. Бледная чистая кожа, шелковистые чёрные волосы, и эти глаза, которые так сильно привлекали внимание…

Хейли переносила всё это на бумагу, пропуская через собственное сознание и оставляя в памяти все до невозможности точные детали его лица…

Неожиданный стук в дверь прервал Хейли, и девочка, оторвавшись от рисунка, на котором уже были видны заметные черты сходства с самим Уиллом, слегка недовольно посмотрела на гостя, отвлёкшего её от столь важного дела.

Линда улыбнулась, будто бы извиняясь за то, что помешала, и оглядела комнату.

Фиалковые глаза уставились на приютившегося у окна Криса. Его хмурые брови говорили сами за себя, и женщина тут же поняла, что Андерсен-младший чувствует себя лишним в этой комнате. Надо было как-то растрясти эту застоявшуюся обстановку.

– Кого ты рисуешь, Хейли? – спросила она, заметив у дочери в альбоме чей-то намечавшийся портрет, и зашла внутрь комнаты. Трудно было понять, кого собралась изобразить Хейли: то ли Криса, то ли Уилла. Помимо сходных черт лица, чёрные почти, матовые глаза и такие же чёрные волосы, были у обоих братьев.

– Это Уилл, – объяснила девочка, потупив взгляд. Бледные скулы невольно украсил румянец, и женщина погладила дочь по голове, делая для себя определённые выводы

– Хмм…– Линда снова присмотрелась к рисунку, а потом глянула на Уилла и с гордостью заметила, что успехи дочери лучше день ото дня. – Очень похоже. Ты заставляешь меня жалеть, что я не отдала тебя в школу художеств…

– А ты не жалей, – просто ответила девочка, своими словами заставив Уилла усмехнуться. Хейли не поняла, чем так развеселила его, но почему-то смутилась ещё больше и тут же углубилась в прорисовку деталей, благо с построением было покончено.

– Крис, не хочешь взглянуть? У неё хорошо…– обратилась Линда к самому младшему в семействе Андерсенов, но не успела даже договорить, как колкий, слегка враждебный взгляд скользнул сначала по лицу женщины, а потом по самой Хейли.

– Неинтересно, – монотонно отозвался он и снова отвернулся к окну, делая вид, словно его привлекал этот зимний пейзаж.

– Не будь таким, Крис, – ласково произнесла Линда и подошла к мальчику чуть ближе. – Иначе останешься без друзей.

– Не нужны мне друзья, – фыркнул тот, гордо задрав подбородок. – Мне одному хорошо.

– Врёшь! – вдруг выпалила Хейли, сама того не ожидая, и устремила на Криса серьёзный взгляд. – Если тебе хорошо одному, тогда почему ты всегда такой грустный!? Ты же никогда не улыбаешься!

Крис, казалось, тоже удивился. Да ещё и больше всех. Его глаза слегка расширились, а плотно сжатые губы приоткрылись, но мальчик быстро взял себя в руки, и на его лице снова появилось безразличие, которое так несвойственно его возрасту.

– Ничего я не вру, – обиженным тоном ответил он, хотя и не смог привести весомые аргументы, вновь отворачиваясь к окну.

Ему, правда, было гораздо лучше одному.

Лучше молчать, чем поддерживать дурацкие разговоры в компании друзей, куда его обычно невольно затаскивают одноклассники.

Лучше идти домой одному, чем терпеть чьё-то общество…

Лучше думать о своём, чем выслушивать чьи-то очередные проблемы.

Ему нравится одиночество. Оно стало его лучшим другом. Хотя Крис с какой-то непонятной ему грустью и тоской вспоминал те моменты, когда Уилл ещё не был таким взрослым. Когда мог позволить себе поиграть с младшим братом или хотя бы посмотреть любимый мультик по телевизору…Когда было больше времени и меньше сдержанности.

Когда было так весело…

Но потом Уилл как-то слишком быстро повзрослел, стал помогать отцу на работе, приходил уставший и всё, на что его хватало – это ужин в привычном кругу семьи…

Он всё меньше проводил времени и с Хейли, и с Крисом. Но даже тогда младший не унывал: он находил весёлым играть с Хейли, и ему нравилось подолгу проводить время в их квартире, пока отец с Уиллом не возвращались с работы и не забирали его домой. Но почему-то и это резко закончилось. Тот задор и искра радости, с которыми Крис проводил время вместе с Хейли, исчезли. Появилось что-то другое.

Какая-то непонятная внутренняя злость и вечная раздраженность, когда Хейли вдруг по-другому стала смотреть на Уилла. Её взгляд, который всегда выражал простую радость при виде старшего Андерсена, сменился чем-то сложным и непонятным для Криса.

Непонятным тогда.

И ясным сейчас.

И раздражение от этого становилось только больше.

– Ну, ладно, ладно, – предвидя намечающуюся ссору, торопливо заговорила Линда, с сожалением понимая, что только усугубила ситуацию. Тяжёлая атмосфера только уплотнилась. – Не ссорьтесь. Лучше пойдёмте-ка ужинать.

– Ужинать? – расстроившись, переспросила Хейли и растерянно посмотрела на незаконченный портрет.

Уилл заметил её потускневший взгляд и поднялся с насиженного места, разминая руки. Затёкшие мышцы отдавали лёгким покалыванием кожи.

– Ничего, – сказал он, устало скривив губы в подобии улыбки. – Потом дорисуешь.

– Да, – вторила Линда и положила руку на плечо дочери. – Чуть позже.

– А когда ты придёшь снова? – девочка подняла на Уилла фиалковые глаза и ожидала ответа.

– Как только появится свободное время, – выдохнув, почесал затылок Андерсен-старший, и хотел было подойти и взглянуть на начатый рисунок, как Хейли ту же прижала альбом к груди и серьёзно посмотрела на парня, пытаясь придать выражению лица как можно больше строгости.

– Нельзя! – приказала она и ещё сильнее прижала альбом к себе. – Ещё не готово. Покажу, когда дорисую.

***

Ужин получился каким-то странным. Местами пропитанный семейной теплотой и заботой, а местами чересчур заметной колкостью и лёгкой озлобленностью между Крисом и Хейли, а потом и между Уиллом и Крисом. Хейли сидела рядом с Уиллом, напротив них сидел Крис, чему девочка была не очень рада. Она не хотела видеть это вечно хмурое лицо ещё и за ужином.

Линда расхваливала Норману творческие успехи дочери, а тот поднимал брови, из-за чего на его постаревшем лбу образовывались некрасивые глубокие складки, кивал головой и поджимал губы, тем самым показывая, что он тоже испытывает не только некоторую долю изумления таким ранним успехам девочки, но и гордость.

Хейли стала для Нормана ещё одним ребёнком – так давно он её знал и помогал заботиться о ней, когда муж Линды внезапно исчез, и, не объяснив ничего толком, так и не вернулся. Только короткая записка с глупыми извинениями лежала на столе в тот день.

Семья Андерсенов и Дэвис, хоть и были разделены фамилиями и небольшим расстоянием огромного города, но каждый ощущал себя так, словно они были одной дружной семьёй. Даже маленькая Хейли и Крис где-то в глубине подсознания знали, что эти ссоры между ними пусть и бывают очень обидными, но всё же не имеют никакого значения, ведь их всех связывает глубокая связь.

Хейли нравилось, когда вокруг так много людей, которые ей дороги.

Нравилось, когда за ужином на кухне царит эта приятная, тёплая атмосфера, в которой так и хочется раствориться.

Нравилось, когда она знала, что рядом сидит Уилл и у него ещё есть время, которое он может потратить на семью, и лишь потом углубиться в свои дела. Благодаря этому она улыбалась всё чаще и даже могла простить или вообще не обращать внимания на Криса и на его глупые шутки и комментарии.

Она просто была счастлива.

***

Уилл надевал куртку и обувь, а Хейли, обнявшись с мамой, стояла, прислонившись к стене и провожая гостей. Норман и Крис уже давно оделись и ждали в машине.

Уилл всегда одевался и выходил последним. Он не был особо медлительным, но почему-то всегда задерживался, когда приходило время прощаться. Но Хейли не была против. Она улыбалась, молча наблюдая за тем, как парень застёгивал молнию на куртке, как откидывал назад мешающие волосы и как махал, говоря привычное «увидимся».

Когда дверь за ним захлопнулась, и в квартире вновь наступила тишина, Хейли почувствовала лёгкую грусть и даже почти невесомый холодок на коже. Так было всегда, когда уходил Уилл, словно квартира теряла своё тепло, а морозный воздух проникал во все щели и незакрытые форточки.

Девочка поёжилась, обхватила маленькими ладошками предплечья и глубоко, опечаленно вздохнула. Линда сразу поняла причину её грусти, но говорить об этом не стала. Она лишь привычно потрепала дочь по волосам и наклонившись, поцеловала в макушку.

– Не грусти, – прошептала она. – Они приедут на следующей неделе.

– Да, – кивнула Хейли в ответ и обняла мать так крепко, что та лишь успела сделать глубокий вдох, понимая, что на такие крепкие объятия дочери нужно побольше воздуха. – Я знаю.

Девочка последний раз потёрлась щекой о платье матери и убежала в свою комнату так быстро, будто её ждали важные невыполненные дела. Дела, и правда, были. Вот только доделать их она сможет лишь на следующей неделе.

Заперев дверь комнаты, Хейли взяла с кровати альбом и открыла начатый рисунок.

С листа на неё смотрел знакомый, но ещё не доведенный до конца образ Уилла. Оставалось наложить тон, прорисовать детали и нанести последние, пожалуй, самые важные штрихи…Но всё это нужно делать, глядя на натуру. Только тогда портрет получится живым.

Хейли долго изучала рисунок внимательным взглядом, искала помарки и ошибки, но так ничего и не найдя, отложила альбом на стол и забралась с ногами на подоконник. Ей было как-то неприятно осознавать, что на этом же месте совсем недавно сидел Крис и тоже смотрел на этот зимний пейзаж. Но она быстро об этом забыла, когда в памяти замелькали воспоминания сегодняшнего вечера.

И то, как она показывала Уиллу свой новый рисунок.

И то, как он обрадовался, увидев его.

И то, как она рисовала его портрет, запоминая каждую мелочь, каждую деталь…

Хейли улыбнулась, поджала под себя ноги и уткнулась лбом в холодное стекло.

Ей снова придётся ждать.

Пройдёт эта неделя. Снова наступят выходные. У Уилла появится свободное время, и он приедет к ним. Вместе с Норманом и этим противным Крисом.

Она снова его увидит и продолжит портрет. Надо лишь подождать…

А за окном всё ещё шёл снег.

Его хлопья, кружащиеся на темном полотне неба, казались Хейли ещё более волшебными и прекрасными. А этот зимний вечер останется в памяти навсегда, потому что в нём был Уилл.