Текст книги "Ты - мой парадокс (СИ)"
Автор книги: Диана Логунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Змей, ну не томи, – прохныкал Боря. – Мы уже на протяжении двух лет испытывали интригу. Кстати, ходят слухи, что ты братишка одного замечательно трейсера Тимофея Мартина. Вот, кстати, и он.
Борис указал на Тимофея, что стоял рядом с Долматовой, с улыбкой наблюдая за представлением, что разыгрывала я.
– Не братишка, а сестра, – сказала я, срывая с себя повязку и стирая ей весь грим с лица.
– Девчонка? – ели выговорил Борис, чуть ли не в прямом смысле собирая челюсть с пола.
– Девушка, – тактично поправила его я. – Неожиданно, правда?
– Правда, – шокировано произнес парень, переводя взгляд на точно такую же шокированную толпу, не ожидавшая, что знаменитый змей окажется женского пола. Кажется, многим девочкам сейчас разбили сердце.
После ухода со сцены, я и Лис быстро скрылись в дальней комнате, которая была заполнена, разными вещами. Из освещения здесь было только окно, но и от него пользы было мало, так огромный шкаф бросал тень. С другой стороны стояли друг на друге коробки, из которых вываливались то ленточки, то разные статуэтки. Видимо с маскарада осталось. Или он надвигается, а напротив окна стоял высокий стул из бара. Дверь, кстати говоря, находилась с левого бока, и как, только, заходишь в комнатку, то сразу натыкаешь на стул.
Артем, захлопнув за собой дверь, моментально усадил меня на этот стул, заполняя собой всю пространство вокруг меня.
– Если ты ещё раз попытаешься выполнить опасные трюки, я сам тебя моментально убью.
И не давая мне ответить, Артем прижался к моим губам, начиная целовать мне грубо, дерзко и страстно, обвивая мое, охотно отвечающее на его ласки, тело.
– Тёма, – я всё же с огромной неохотой отстранилась. – Сюда в любой момент могут зайти.
– Хорошо, – через пару минут ответил Арт, – иди, а уже. Иди.
Я про себя хихикнула, и быстро чмокнув парня в губы, радостная ускакала обратно. Эх, представляю как Тёмке сейчас «хорошо».
А вот вернулась-то я очень во время! Ещё б чуть-чуть, и я бы осталась без брата. Зашла я, как говорится, за секунду до того, как в Тимофея не полетела ваза. Стас чудом успел перехватить руку моей подруги и выловить вазу. А вот перехватывать тело Долматовой уже рискнула я. Мужскими руками здесь не поможешь.
– Что случилось? – повышенным тоном спросила я.
– Разминаюсь, не понятно, что-ли? – фыркнула Танька, сдувая со лба серую прядь волос. – скоро зачёт по метанию, вот и тренируюсь.
– А почему именно ваза? – и сразу же продолжила, – есть вещи и крупнее.
– Да она мелкая, – махнул рукой близнец, – силёнок-то нет, вот, и бросается чем легче.
– Я не мелкая, – яда в голосе подруги было полно, – хочешь увидеть что-нибудь маленькое? Загляни в штаны.
– Мне достаточно увидеть твою грудь, – ответил Тимофей.
– Так, – прикрикнула я, – оба замолчали! Что здесь происходит? Я только на пару минут отворачиваюсь, а за это время успевают Землю уничтожить и заново её возродить!
Тимофей, не желая ничего объяснять, махнул рукой, и устало приземлился на стул, зарывшись пальцами в свои густые светлые пряди волос. Таня прерывисто вздохнула. Ладно, спишем на нервы и стресс.
– Веселитесь без меня, – подруга передёрнула плечами, сбросив мои руки и, вышла за дверь. Я уставилась на брата.
– Что? – развёл он руками.
– Иди, чего сел!? – я повторила его жест, – извиняться я что-ли буду?
– С чего я-то? – он поднялся. Уже хорошо.
– Оба извинитесь, – указала на дверь, – я уверена.
Тимофей всё же послушался и пошёл за Таней.
– Ну, думаю, веселиться мы сегодня не сможем, – о, Пьянов появился. И чего это мы такие помятые, а?
– С чего вдруг? – а победу праздновать?
– Напоминаю: завтра, четырнадцатого мая, в субботу, отъезжает автобус до нашего грандиозного лагеря. Ровно в шесть утра по нашему времени.
– Нет, – взвыла я, – за что мне это, Карл, за что?
Парни покачали головой, усмехнувшись. Злюки. Мы дождались, пока появится Лис, и вместе вышли в главный холл Клуба.
– Я сейчас, – крикнула я парням.
В туалете, где я плакала, я вроде бы оставила косметичку. Эх, лишь бы не украли. Но добраться до туалета я так и не смогла. Слишком приворожила меня увиденная картина:
Чуть поодаль, чтоб никто не смог их заметить – просчитались – около каменной стены стояли Тим и Таня. Подруга спиной прижалась к стене, одна рука брата была около её головы, а вторая на её талии. Тимофею приходилось наклониться, чтобы их лица находились на одном уровне. Как ни как, но подруга доставала Тимке только до подмышки. Они что-то гневно высказывали друг другу – жаль, слышно не было – а потом брат прижался своими губами к губам Долматовой. Она опешила, но вырваться не пыталась. Наоборот, несмело положила обе ладошки ему на шею и расслабилась. Не верю своим глазам: чтоб Долматова и несмело? Нонсенс! Мартин чуть отстранился, что-то прошептал и Танька кивнула. Далее, опять последовал поцелуй, но короткий. Тимоша взял Таню за руку и повёл, как видимо, в моё направление. Ох, тикаем ребятки, тикаем!
Глава 18
Весь вечер пятницы тринадцатого мы провели в сборах. Да, после того, как я с горем пополам закрыла чемодан, тот реально напоминала ведьму. И странно было то, что мыслей об Артёме не было вообще. Ладно-ладно! Сдаюсь! У меня не было мыслей ни о чём, кроме Артёма.
Ну, вот зачем он так со мной? Зачем так причинять боль, а? я же человек. А на людей нельзя спорить, нельзя! Помнится, я читала несколько книг, где парень спорил на девушку, но в конце всё равно был ХЭ. Только, мне что-то не верится, что у нас всё будет чики-пуки. Только если, только если – что?
Приворожить? Бред. Удержать ребёнком? Не получится по некому состоянию здоровья. Угрожать? Ой, всё. Пора заканчивать с криминалом.
Утро субботы четырнадцатого тоже не увенчалось успехом и радостным настроением. Мало того, что подняли посреди ночи – в шесть – то и разозлили! Я, видите ли, долго собираюсь. И чего Тимофей такой нервный? Да, кстати, с ним я не разговаривала. После того момента, как наорала на него, что чуть голос не сорвала. Но, он видимо внял, раз сразу, же схватился за телефон и разорвал все связи с Ахиевой. Нет, я, конечно, понимаю, что личная жизнь человека – личная, но везде присутствует НО. Может, это всё из-за того, что и брат, и подруга неравнодушны друг к другу, просто олени слепые. Может, я страдаю чувством привязанности к Тимофею, и не смогу его отдать в непроверенные руки. Впрочем, неважно, так как Юлю я в родственниках не хочу. А ещё, брата я убедила такой фразой: «А ты, мальчик мой, я понимаю – слепой. Ахиева же ищёт себе богатенького, красивого. Конечно, понятно, что с Лисом и его друзьями ничего не светит, но есть и другие институты. А ты смотри какой! Красивый, умный, да и с деньгами. Эх, только с сестрой не повезло. Может мышьяк ей в чай засунуть? Хотя, это можно сделать и после свадьбы! Да, Тимошка?».
Сегодня уже воскресенье пятнадцатое, дело к вечеру пришло – 18:37 – и мы сидим у костра, после того, как разложили все свои вещи по комнатам. С Долматовой мы выпросили отдельную комнатушку. Конечно, нам сначала отказали, но через полчаса мы стали обладательницами ключа от маленькой комнаты по соседству с певцами. Этот факт меня не обрадовал, но просить другую комнату не стала. А то и эту отберут. Тимофей – да, он тоже оказался здесь – жил в корпусе с дизайнерами. Тим учится на архитектора, но в другой академии.
Дак вот, отошла от темы. Сидели мы сейчас на полянке около разгорающегося костра. На улице было ещё очень светло, но ветер, исходящий от недалёкой речки был холодноват. Рядом была установлена сцена, на которой должны были выступать добровольцы.
– Внимание, внимание, – так, это Тайфун, лучший друг близнеца, – выбираем нашего счастливчика, который весь вечер будет исполнять нам песенки.
Денис – именно так звали парня – подошёл к прозрачной первой вазе, где определялись направления.
– Актёры, – дизайнеры, архитекторы, певцы и спортсмены облегчённо вздохнули, – выбираем ВУЗ.
Тайфун хищной походкой – ещё один бабник – подошел ко второй вазе с большим количеством записок и, пошарив там рукой, достал одну.
– Государственная академия искусств, – мы тихо застонали.
– Не надо так расстраиваться, – Ден подошёл к третьей вазе. Курс. – Третий курс.
Чёрт! Я ж на третьем, мать вашу, курсе. А удача была так близка.
– И так, последнее, – остался лишь участник, – ого. Тимофей, а твоя сестричка хорошо поёт?
– У тебя есть сестра? – раздалось вокруг.
– Может сбежать по-тихому, а? – шепнула я Таньке на ухо.
– Ну, она музыкальную школу окончила, – а-а, предатель.
– Мартина, – может за Егором спрятаться? – прошу на сцену.
– А может не надо? – поинтересовалась Танька.
– А что, боишься, что твоя подружка оглушить сможет? – сказала Ахиева, и засмеялась.
– Боже. Кто бы говорил, – воскликнула какая-то светленькая девушка, – я на тебя смотрю – боясь ослепнуть. Или окаменеть.
Сравнение с Горгоной осталось не бесследным, вызвав смех у ребят. А нас тут много!
Тайфун странно – для меня – взглянул на девушку, а она в отместку показала ему язык. Между ними определённо что-то есть.
– А ты, замарашка, помолчи лучше, – отозвалась Юля.
– Ахиева, молчи уж, – покачала я головой, поднимаясь, – не делай нонсенс в биологии.
– Что?
– Ну, коровы же не разговаривают. Вот и ты молчи. Может, не знаю, помычать для разнообразия. В крайнем случае, тявкнуть. Только бешенством не зарази.
Это вызвало ещё один приступ смеха, и преспокойно зашла на сцену. Точнее, «преспокойно». Волновалась я, не по-детски. Одно дело выступать, а другое дело петь. Для меня пение было всегда чем-то личным, как для Таньки рисование.
Женька – она естественно тоже была здесь – вышла на сцену, настроить камеру. При этом, ругаясь по телефону с Ксюшкой.
– Так, – ко мне подошёл Денис, – на чём играть умеешь?
Может, мне прикинуться дурочкой, и сказать, что я ничего не умею.
– На всём, – а-а, Тим – предатель.
– На всём? – переспросил Ден.
– Да, – кивнула я, – а знаешь, какой мой любимый инструмент?
– Какой? – Вау, со мной флиртуют.
– Нервы, – опять смех, – не одолжишь свои, а? А-то все добровольцы кончились…
– Извини, – он покланялся, – но этот инструмент занят.
От меня не ушёл тот быстрый взгляд в сторону той девчонки, которая вступилась за меня.
– Органы, может? – опять смех, – я так люблю играть с почками, или печенью. Но, с сердцем это выходит лучше, – быстрый взгляд на Лиса.
– Моё тело «от» и «до» занято на сегодня, могу поставить бронь на следующую неделю.
– Извини, Денчик, но твое тело меня не интересует, – махнула рукой, – раз нервишки и органы заняты, то свободен.
– Какие мы невежливые, Диана, – покачал головой лучший друг брата, – тебя братик совсем не воспитывает?
– Она меня бьёт, когда я её воспитываю, – вставил Тим, вызвав новый порыв смеха.
– Эх, ты, Ди, мальчиков бить нельзя! – пожурил меня Ден.
– Да, вы у нас нынче такие нежные, – опечалено вздохнула, подхватив цветочек, – дарю.
Денис сощурился, но цветочек принял, даже в свою шевелюру вдел.
– Так, что петь-то? – поинтересовалась я.
– На твое усмотрение, – начал Ден, но я быстро его перебила.
– На моё усмотрение? Правда? Протесты отклоняются, слова не возвращаются. Уважаемые слушатели, пристегните свои нервишки. Сейчас вам предоставят: трешь, вопли и слёзы. Удачного вечера.
Я взяла в руки гитару, задумавшись, чтобы спеть. Идей, конечно, было много, но всё меня останавливало.
А тем временем – вечерело. Закат спустился на землю, окутывая последними лучами солнца всё вокруг. Большая часть разбрелась, другая половина отправилась во второй лагерь, оставшаяся, тем не менее, не маленькая, группа осталась. Сразу завеяло романтикой и чем-то особым, колким душу. Парочки сидели в обнимку, перекидываясь взглядами, поцелуями, жестами и прикосновениями. Даже Тим незаметно пересел к Таньке, чуть задевая её плечом.
Я, присев на предложенный стул, провела рукой по струнам, делая первый аккорд, привлекая внимание. И тихим, но цепким голосом начала петь.
Не сводя взгляда с Артема, я звучно припевала слова, словно говорила и посвящала ему все слова.
После окончания первой песни несколько секунд была гробовая тишина. А-то, что мы находимся в лесу, заставило передёрнуть плечами. Потом, конечно, последовали аплодисменты, и даже свистки. Переведя дыхание, я взяла у Тимофея стакан с соком и полностью опустошила его.
– Дальше? – прохныкала я.
– Конечно, – раздалось разнобойным хором.
Я вновь присела на свой стульчик и положила гитару на колени, но играть не спешила. Несправедливость какая-то. Все спокойно сидят, отдыхают, ЕДЯТ, а я тут, между прочим, свою душу раскрываю! И что, что не мои песни. Пою-то их я!
Но, честно признаться, мне это понравилось, поэтому решила продолжить.
пела долго, плавно и медленно, растягивая этот очаровательный момент как можно дольше, но по истечению трех песен мгновение великолепия прошло, когда к Теме подсела какая-то девушка.
– Я прогуляюсь, – шепнула подруге, и, дождавшись её кивка, отправилась на полянку, которую увидела ещё утром.
Это, конечно, не очень безопасно, но зато тихо и одиноко. Именно это и настораживает.
– Эй, детка, – нет, это было сказано не мне, – перестань ломаться.
– Ты придурок, отпусти меня, – а голос был очень знаком. Даша?
Я быстро зашевелила ногами, стараясь не спотыкаться об всякую дичь. Подоспела я во время. Подруга Елисея, Дарья, стояла, прижавшись к дереву, а рядом с ней стоял какой-то парень.
– Слышите, – окликнула я их, – если вы хотите уединиться, то лучше это сделать в другом месте.
Парень обернулся, но я его не узнала. А вот дикое облегчение в глаза Демоновой мне было ясно видено.
– Шла бы ты отсюда, – сдержалась, чтобы не передёрнуться, – или хочешь присоединиться? Мы будем рады компании, правда, милая?
Так, надо срочно что-то делать. Только что? Почему в панической ситуации мозг отказывается думать?
«Голос завышай, дурра!»– эх, верные мои человечки!
– Нет, знаешь, – непринуждённо заговорила громче, повышая голос с каждым словом, – с маньяками иметь общих дел не собираюсь. Тем более, лес, антисанитария – не по мне. Не знаю, как вам…
Слава Богам, раздались шаги, а с ними и знакомы голоса.
– Диана, – Артем осёкся.
– Ты чего… – о, и Солнышко тоже тут.
Я вздохнула с облегчением, а вот Дашку срочно нужно спасать. А-то она скоро белее мела станет. Или уже, в темноте не видно.
Не замедляя хода, Лёшка пересёк расстояние между ними и…эх, вот это удар! Нокаут! А вот далее пошло не так как должно было пойти. Алексей начал орать на Дарью. Ух, ты. Они знакомы…
– Какого хрена ты с ним пошла, а? – свирепел Лёша.
– Солнышко, не ори, – я даже ногой топнула, – она и так испугалась, а ты ещё и орёшь!
– Диана, ты тоже не вмешивайся, – эй, наглая лисичка, а на меня за что орать? – ты хоть понимаешь, что он мог сделать с вами двумя.
– Прекратите орать! – опять топнула ногой, – Дашка, пошли.
– Вы знакомы? – нечего себе мы темы быстро меняем.
– Знакомы, – буркнула я.
– Стоять, – остановил нас Лёша, – Дарью я доведу сам.
И пересекая мои возмущения, парень подхватил Демонову на руки и понёс в сторону лагеря. Около низ тут же запрыгала рыженькая девчонка, в которой я не сразу признала ту, которую видела на балу.
– Лиса, стоять, – крикнул Артём, – сюда. Живо!
Девушка замерла, а потом медленно-медленно поплелась в нашу сторону, пиная камушки и веточки. Плечи поникшие, голова опущена.
– Я вам что сказал? Чтобы вы от лагеря далеко не заходили! И что вы творите, а? – хорошо, что он не орал, а только возмущался.
– Тёмка, прости, пожалуйста, – взмолилась рыжеволосая, – это всё Леша.
– Причём здесь Лёха? – развёл руками Тёма.
– Солнышко её спас, – заметила я.
– Солнышко? – обратили на меня внимание очи девушки.
– Не замораживайся, а отвечай Тёмке, он зол, – спокойно контактировала факт я.
– Ну, Лёша вывел Дашку, и она ушла, – робко отвечала девушка, – а потом она не появляясь и, я пошла её искать. Думала, что она в нашей комнате, но её там не оказалось и вот…
– Ладно, Ника, – выдохнул Тёма, – дома поговорим. А теперь ты.
Последнее было обращено ко мне, но я до сих пор вникала во фразу «Дома поговорим». А между тем, та самая Ника уже ускакала.
– А вы с ней родственники? – быстро спросила я.
– Да, она моя сестра, – фыркнул Артем, – от темы не отскакивай.
– Я и не отскакиваю, – буркнула я.
– А ты-то кого хрена пошла в лес, скажи, пожалуйста?! Принца искать загробного.
– Зачем мне принц, когда у меня есть рыцарь? – гордо поинтересовалась я, прижимаясь к Тёме.
Лучшая защита – нападение. В бой идёт тяжелая артиллерия.
Невзначай провела рукой по лицу парня до шеи. Он быстро поддался ласке, прикрывая глаза. Успокаивался.
– Ты хоть представляешь, как я испугался, когда увидел тебя там, а? – прошептал Лис, – а если бы мы не пришли? Он бы с вами двумя бы разделался, дуррочка…
Вместо слов, я просто обняла его, уткнувшись носом в шею. Ну, конечно, мне сначала надо было встать на носочки, а только потом уткнуться. Крепкие руки парня сжались моей талии, не причиняя боли, а словно хотели защитить меня от всего. Маленькими поцелуями, я начала покрывать дорожку от шеи до губ Тёмы, заставляя забиться венку на шее. Эх, всё-таки мне до безумия нравится его лисичка на шее. Наконец добравшись до губ Артёма, я чуть ли не, впервые, поцеловала его. Робко, чуть насторожено. Он сначала даже не ответил. А потом перехватил инициативу в свои губы.
– Тём, – я повернула голову, за что получила поцелуй в шею, – пора остановиться.
– Я с ума сойду, – шикнул Тёма, не отпуская меня.
Эх, Тёма, думаешь, мне хорошо оставаться в таком состоянии?
– Тём, – заговорила я, – обещай, что никогда меня не предашь.
– О чём ты, маленькая? – он недоумённо посмотрел мне в глаза, – ни за что на свете я не хочу сделать тебе больно.
Дыхание резко перехватило, заставляя слёзы подступать к глазам. Если бы он сейчас сознался, то ничего бы не было.
– Я тебе верю, – соврала я.
Он легко поцеловал меня в лоб, и проводил до моей комнаты. Как оказалось, наши комнаты были почти рядом. У нас с Танькой в середине коридора, а у парней в конце. Он жил с Лёшкой, Яром и Денисом.
Зайдя в комнату, я уселась на пол и разревелась. Тихо, но горько. А в голове крутилась ненавистная строчка из песни ранеток: Обещай, обещай меня любить, обещай, обещай любить меня, Обещай, обещай других забыть, ничего больше мне не обещай!
– Всё, тише, успокойся, – ласково шептала Танька, обнимая меня.
Глава 19
Утро выдалось тяжёлым. Мало того, что мы с Танькой не спали полночи, то я вдобавок ещё и ревела. Голова гудела, и я молилась, чтобы с лицом у меня было всё в порядке. Молитвы были услышаны, и моё лицо не было опухшим и красным. Но, радости закончились. Пора собираться и выходить в свет Божий. Эх, за что мне это, а?
Собиралась я с тихим стоном и фырканьем. То у меня нога не в ту штанину залезет, то рука в горловину попадёт. Когда я, неужели, надела штаны в военную окраску и серую кофту, то Танька стояла собранная около порога.
– Мне ещё волосы, – я оглядела себя в зеркало.
Я схватила резинку и сделала безобразный пучок, который на последних трех волосинках держался на макушке.
– Пойдем завтракать, – Долматова насильно потащила меня в столовую, где собралось много народу.
А ещё, с самого утра у меня саднили костяшки на руках. Так, где тут Тим? Ах, вот он. И чего это мы ручки прячем?
– Привет, – многозначно поздоровалась я, присаживаясь напротив брата, перед этим подвинув какую-то девушку.
– Привет, – кто-то отозвался, кто-то кивнул.
– Руки, – выжидающе посмотрела на близнеца.
– Ди, – шикнул он.
– РУКИ! – по слогам произнесла я.
Вздохнув, Тимофей вытащил из карманов кофты руки, положив их на стол. Красота неописуемая!
– Миленько, – повертела ладошки брата, – и где это ты так упал? Точнее, на кого?
– Со стенкой характерами не сошлись, – хмыкнул Тимофей.
– Я с ней потом лично переговорю, с ней мы сойдемся, – серьёзно ответила я, – а ты ещё попросишь у неё прощения! После завтрака будешь бинтовать.
– Какие-то царапины, – начал брат, и был жестко перебит.
– Какие-то царапины, – передразнила я его, – тебе, может быть, не больно, ты ж мужик. А я девочка, и ощущение, будто я трёх парней в нокаут отправила!
Окружающие смотрели на меня с недоумением. Так, по правде говоря, как на дурру.
– Хорошо, хорошо, – вот, молодец, – только давай закроем тему. Ты отчитываешь меня как ребёнка.
– А знаешь почему? – поинтересовалась я.
– Почему? – попался на уловку Тим.
– Потому что, – пожала плечами, и стащила у него булочку.
– Эй, – хи-хи, какие мы возмущённые!
Тим попытался отнять свою булочку, но без боя не даётся наш гордый Варяг! Поэтому у близнеца получилось только отщипнуть себе кусочек и быстренько его съесть. Но, нам в этом деле я не остановилась и начала постигаться на другую еду «старшего» братика. Тиму это надоело, и он, поднявшись со своего места, отдал мне свою порцию, а себе взял другую.
– У тебя целая, а у меня нет, – надулась я.
Тимофей поменял подносы.
– Ой, да забери это от меня. Я же не жадина, – опять поменяла подносы.
– Мартина, успокойся, – Тимофей присел на своё место.
– Мартин, кушайте спокойно, – светским тоном отозвалась я.
Тим и Танька передёрнулись. Конечно, я таким голосом только рядом с важными – то есть нудными – людьми на светских вечерах разговариваю.
– А ну-ка, стой, – заорал на всю столовую Тайфун, – Алиса!
От него, почти задыхаясь от смеха, бежала та самая девчонка. В свете дня я разглядела её лучше. Длинные светлые волосы, сама маленькая. Что-то вроде, если меня с Танькой совместить. Денис не отставал, и, перепрыгнув через стол, кинулся за Алисой.
– Что ещё для счастья надо? – вздохнула какая-то девушка.
– Любовь зла…
– Скорее жестока…
– Так, – поморщилась я, – оставили тему химического процесса.
Девушки досадно цокнули, парни лишь усмехнулись. И чего им всем приспичило на эту тему поговорить?
– Просто на Диану никто не смотрит, вот она и не знает что такое любовь, – высказалась Юля.
Мы с Танькой открыто заржали. Именно эту фразу я сказала сегодня ночью. Конечно, последовало продолжение: «настоящая любовь. Для чего я гожусь, а? чтоб меня били, или на спор ставили? Увольте!».
– Да, у меня недостаток любви, – высказалась я, рассмеявшись, – я и с Антоном рассталась из-за того, что мне любви и внимания не-хва-ти-ло. Да, Танька?
– Ага, – она продолжала посмеиваться, – нет, просто ты скупа на эмоции, вот и не знаешь этой прекрасной болезни. У тебя, то бабочки расцветают внутри от одного вида возлюбленного, то от одного его же вида блевать тянет.
– Бабочки внутри? – я хмыкнула, – это же чего объесться надо, чтоб бабочки внутри были. А? понимаю там – тараканы в голове.
– Если судить по законам биологии, то нам надо съесть окуклившуюся гусеницу. Деликатес!
– И капустой закусить, чтоб размножались и от голода не дохли, – добавила я.
Ребята смеялись, некоторые смотрели недоверчиво. Некоторые отложили тарелки. Аппетит пропал, видимо.
– А кузнечики подойдут? – сказала сестра Артёма, – ну, они же тоже по стенкам прыгают и заставляют шевелиться. Тем более, есть же блюдо сушеные кузнечики.
– Ага, давайте сюда ещё лягушачьи лапки добавим, – выкрикнула Дашка, – так, для благополучия в семейной жизни.
– Знаете, в какой-то стране едят младенцев. Так вот как дети появляются у мамы в животике, – серьёзно отозвалась Таня.
– Стоп, а как появились мы, если младенцев едят, – спросила Ника.
– Ну, там видимо отбор какой-то, – пожала плечами Дашка.
– Ага, – кивнула Танька. – Но это, же не в нашей стране, так что.
– А мне всё равно интересно, – вставила я.
– Тебе наглядный пример устроить? – поинтересовался Лис.
– Ты со свой пошлятиной, в мою философию не лезь! – буркнула я.
– Молчу, молчу. Но моё предложение в силе.
– Просто мне интересно: мы все произошли от обезьяны, но жизнь зародилась в воде. Но, мы так, же были сосланы Богом от Адама и Евы. А ещё мне интересно: если мы всё же произошли от обезьяны, то кто появился первый: мужчина или женщина. Возвращаясь к христианству – мужчина. Хорошо, но тогда какой нации он был? Судя по развитию истории, то иностранец. Но в христианстве славян. И ещё мне интересно: кто придумал жить половой жизнью, чтобы делать детей! С чего всё это началось, а?
В столовой повисла тишина. Эх, опять я всех озадачила своей логикой. Может, дурру включит пока не поздно?
– Как-то так, в общем, – я пожала плечами и села обратно. Когда я успела встать?
– Диана, ты только что сказала самую умную вещь в своей жизни, – засмеялась подруга.
– Спросила! – возразила я, – это всё были вопросы.
– Боюсь тебя разочаровать, но, ни биологи, ни физики, ни географии, ни другие учёные не смогут тебе ответить, – пожал плечами Тим.
– А счастье было так близко, – печально выдохнула.
– Конечно, близко! Всего-то пару миллиардов лет тому назад, – беспечно начала Долматова, – подумаешь! Может, у динозавров спросим? Они тип нам, так сказать, помогли в эволюции.
– Ещё чуть-чуть, и у меня мозг взорвётся, – простонал Лёша.
– Там нечему взрываться, Сатан, – ехидно ответила Дарья.
– Раунд первый: ничья. – Громко выразилась я, и Ника стукнула вилкой по стакану.
– Тем временем, противники напрягают извилины, чтобы сморозить какую-нибудь ехидность. Ну, кто же начнёт? – выступила Таня.
– Лёшка, слышишь, что говорят? – Дашка прислушалась, – надо напрячь извилины. Ты знаешь, что это такое?
– И как же на это ответит Алексей? – издала барабанную дробь Танька.
Ответить Алексей не успел, так как нас призвали к быстрому одеванию и сбору около главного входа через десять минут.
Ну, теперь мы стоим около входа, дожидаясь экскурсовода. И куда же он запропастился, и вообще, куда мы едем?
– Внимание, – о, а вот и пропажа, – сейчас мы садимся в автобус и едем в древний храм…
Оказывается, что этот храм, построен в неизвестно каком году, а посёлок назван в честь него. А если быть точным, то посёлок древний. Ему более чем четырех с половиной веков. По легенде, храм был поначалу не храмом, а замком. Говорят, что один король построил – не сам, конечно, – для своей жены, когда та родила ему сына. Больше, кстати, у них детей не было. Далее, в этом замке женился сын короля и королевы. Вскоре у него родился тоже сын, который так же женился в этом замке. Так продолжалось из поколения в поколение. Там даже есть стена, где записаны все их имена. Что-то вроде нашего современного обычая: Оля + Дима. Ну, понятно, да? Так же, там стоят даты, когда был зафиксирован брак, и его расторжение. Однако последнего не было ни в одном. А так же легенда гласит, что после еще одной свадьбы, замок стал храмом любви и семейного счастья. После этого там поселились иконы. Во время какой-то войны, когда в храме проживала жена с сыном, его пришлось покинуть. После в него уже не возвращались. Во время первой мировой войны храм стал местом спасения, а так же госпиталем. После войны так же был оставлен в том же виде, даже икон прибавилось. Сейчас храм возобновлён, но кем – неизвестно. Говорят, что его возобновитель живёт в нём, и выходит лишь к тем, кто связан между собой с небес, и дарит им какое-то из украшений. В основном были цепочки, браслеты и кольца.
– Пройдёмте в храм, – мы уже добрались до места, и стояли около замка.
Храмом его назвать можно, но трудно. И если я представляла его серым и с башнями, то грубо ошиблась. Он был белый с круглыми башнями, чем-то напоминая собор Софии. А стены его были мелко-мелко высечены в виде аленьких пар с детьми. Говорят, что у молодожёнов, заключённых брак в этом храме, рождались мальчики.
– Сейчас вас проведут в главный холл храма, – сказала Регина Леонидовна.
И мы всей дружной кучкой пошли за экскурсоводом, постоянно крутя головой туда-сюда. И как только голова не отвертелась?
– В этом холле проводились трапезы в честь свадеб, а в следующем заключались помолвки. Если заглянуть в дверь правее, то мы попадём в родильную. Сейчас у вас есть полтора часа, чтобы походить по храму, а потом встречаемся здесь же.
По лицу Регины Леонидовны было видно, что она не раз здесь была, но до сих пор не могла наглядеться на всю эту красоту. Да, чтобы это всё осмотреть понадобится не менее трех лет. И то вряд ли.
Я аккуратно поднялась по лестнице вверх, и попала в коридорчик, где была одна дверь и подъем на третий этаж. Повернув голову назад, я посмотрела, нет ли за мной слежки, и направилась в ту самую дверь. Неизвестное всегда манит.
Приоткрыв дверь, я посмотрела, нет ли там кого, и, заметив, что комната пуста – зашла. Это оказалась спальня королевы и короля, а так же их сына. Стены были выкрашены – а может, и нет – в нежно, почти бледно розовый цвет. Напротив двери – огромное окно. Слева от меня стояла огромная кровать с балками, на которые была подвешена лёгкая материя. Около кровати стояла люлька. Не удержавшись, я подошла к детской кроватки и положила ладошки на ободок люльки. Люлька чуть качнулась, но что странно, не создала скрипа, а только приятный звук. Знаете, когда открываешь шкатулку с балериной и там мелодия, под которую статуэтка кружится. Вот на что она была похожа.
– Не волнуйся, и у тебя дитё будет, – вздрогнула, услышав старый женский голос.
С болью, я отрицательно покачала головой. Нет, к сожалению, детей у меня не будет. В семнадцать лет мне поставили диагноз – бесплодие. В восемнадцать лет, когда я прошло обследование в другом городе, диагноз не подтвердился, но и ничего хорошего не сказали. Вероятность забеременеть у меня очень мала. Мама постоянно повторяла мне, что хоть и мала, но все, же есть. Но ещё в четырнадцать лет я разучилась верить в сказки. Я приняла свою участь, но это не значит смирилась. Я до сих пор с болью смотрю на тех девушек, которые носят под сердцем своего малыша. Мне этого не понять. И люто ненавижу тех, кто от них избавляется. Да, их тоже можно понять. Болезни, бедность, выбор. Но все, же не могу себя осилить и перестать. В шутку говорю, что буду нянчиться с детьми подруг и брата, скрывая всю жизненную действительность за улыбкой.
– Нет, – всё же хрипло ответила я, – я такого счастья не испытаю.
– А ты не спорь со старшими, – пожурила она меня с улыбкой, я её не видела. Но чувствовала, – главное верить в мечту и не изменять ей.
В комнате появился ещё один персонаж – Артём Лис.
Когда я обернулась, то оказалась около двери, а женщина стояла на моём месте, к нам спиной, и покачивала люльку.
Так же, не показывая своего лица, она подошла к нам, и тихо попросила наши правые руки. Оба молча, подчинились.
Лёгким движением руки её холодные пальцы коснулись наших шей. Я вздрогнула от резкого шума около детской кроватки и обернулась, как и Артём. Повернув голову назад, я обнаружила, что старухи уже нет. Я задела шею, и замерла, нащупав медальон. Украшение было выполнены из чистого серебра и с внутренней стороны были выполнены иероглифы. Но, что меня поразило больше всего – с наружной стороны был рисунок. Яблоко, а на нём дельфин, держащий в пасти розу, амарант, самшит, гвоздику, незабудку. Я пришла в шок от этого букета, так как изучала язык цветов.
