Текст книги "Созвездие Девы, или Фортуна бьет наотмашь"

Автор книги: Диана Кирсанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

На кухонном столе горели свечи, общий свет был выключен. Мужчины изо всех сил старались создать романтическую обстановку; Владик даже нашел на моем доживающем последние дни радиоприемнике какую-то волну, передающую нежную и томную музыку. В бокалах позвякивал лед.

– Разрешите? – Владик протянул мне через стол руку и, когда я машинально откликнулась на его приглашение, повел танцевать.

В моей маленькой кухне, о которой дочь всегда шутила, что нормальному человеку она «жмет в бедрах», никакие танцы были невозможны, и мы переместились в большую комнату.

Оглянувшись через плечо кавалера на Люську, я увидела, что она одобрительно кивает мне головой и одновременно согнутым пальчиком приглашает Николая наклониться к ней поближе. Дальнейшего я не видела – Владик увлек меня в комнату. Вежливо, но настойчиво приглашая отдаться танцу целиком. Вольно или невольно, но я подчинилась…

…А очнулись мы оба оттого, что хлопнула входная дверь. И как-то одновременно прекратилась и музыка. Вздрогнув от неожиданности, мы с Владиком остановились и уставились друг другу в глаза; а из коридора тем временем выглянула возбужденная Люська:

– Салют! Николас пошел домой и передавал всем привет.

– То есть как?

– А так! – Она посмотрела на Владика с вызовом. – Верке он не понравился, а раз так, какой смысл его терпеть? В конце концов, кто платит, тот и заказывает… мужчину, или я не права? Мы хорошо провели время, а теперь пора и к делу приступать. Вера сейчас отправится проветрится, ну, погулять то есть… часика на два, а мы с тобой займемся делом. Тем самым, зачем сюда пришли. Мне, милый мой, не шестнадцать лет. Я нормальная здоровая баба, и желания у меня тоже вполне здоровые и вполне женские! Понял? Вижу, понял. Ну так как?

Такой быстрый переход от томной расслабленности к делу ошеломил не только меня, но и Владика – а уж ему-то, казалось бы, смущаться было нечего! Три или четыре секунды он осмысливал ситуацию. Затем засмеялся – и вмиг преобразился из галантного кавалера в циничного альфонса.

– Ну что ж! Люблю людей, которые называют вещи своими именами. А тем более готовы за это платить. Значит, говоришь, пора приступать к делу? Что ж! Веди меня, моя Мессалина.

Даже не оглянувшись на меня, он приблизился к Люське, которая продолжала смотреть на него с вызовом, и вдруг, резко наклонившись, рывком поднял ее с пола и забросил к себе на плечо! Подруга рассмеялась странным, каким-то колючим, игольчатым смехом и ухватила его сверху за ремень брюк. Не сказав мне ни единого слова, парочка скрылась за дверью соседней комнаты…

* * *

Конечно, «проветриваться» я никуда не пошла – да и кто бы решился отправляться на какую-то ненужную прогулку в два часа ночи, особенно когда за окнами стоит такая непролазная темень?

Я вернулась в кухню, минуту посидела на стуле, стараясь успокоить себя, что дело подошло к концу и вот-вот вся эта гадость и мерзость останется позади. На душе каким-то черным и плоским резиновым блином лежало нехорошее предчувствие.

Чтобы избавиться от него, я залпом выпила то, что еще оставалось в моем бокале, и постаралась навести на своей кухне хотя бы какое-то подобие порядка. К приглушенным шумам из спальни, все-таки доносившимся до моих ушей, я старалась не прислушиваться. Но кое-что там происходило, это было ясно.

В раздражении от того, что мне никак не избавиться от этих звуков, я включила маленький переносной телевизор, стоявший на холодильнике. Показывали какой-то шумный и жесткий американский фильм – со стрелялками, криками, горами трупов, красиво падающими и красиво измазанными в собственной крови. Ага, прекрасно! С таким фильмом какой-то час я еще смогу продержаться.

Устроилась я очень уютно: забралась с ногами в свое любимое кресло, втиснутое между окном и «пеналом» с посудой, укрылась пледом и попыталась сосредоточиться на сюжете.

Но что-то не получалось. Шел третий час ночи, и к векам лепилась предательская дремота, которую не могли отогнать даже треск выстрелов и крики, доносившиеся из телевизора. В глаза мне словно насыпали песок. Вздохнув, я опустила голову на руку, лежавшую на ручке кресла.

Всего час… Или даже уже меньше… Каких-нибудь минут сорок… В случае чего Люська сама меня позовет…

– Верка! Верка! – меня сильно и резко трясли за плечо. – Верка! – кто-то грубо хлопнул по моей щеке, заставляя проснуться. – Да очнись же ты, Верка!

Но даже пощечина, которую я получила чуть ли не в первый раз в жизни, не заставила меня вскочить с места. Прошло, наверное, не меньше трех или пяти минут, пока я пришла в себя.

– Ну наконец-то! – зло сказала Люська.

Она стояла передо мной, закутанная в одну простыню, которую придерживала на груди голой рукой. Утро не шло моей подруге: вчера еще золотые локоны сейчас были похожи на свалявшуюся паклю, а лицо ее приобрело какую-то болезненную бледность.

Ощущая какой-то незнакомый доселе туман в голове, я некоторое время не могла отвести взгляда от этого болезненно-бледного лица с полукружиями теней под глазами и бескровных губ с сеточкой морщин по обеим сторонам рта. Сейчас, без косметики и прически, с открытой шеей, Люська выглядела ровно на столько, сколько ей было на самом деле – сильно за тридцать. Правильнее было бы даже сказать – глубоко под сорок.

– Что случилось? – наконец спросила я. Во рту у меня при этом как будто ворохнулся ком ваты.

– Это я должна тебя спросить, что случилось! Ты что, так всю ночь в кресле и продрыхла? Вместо того чтобы делать дело! С ума сошла, да? Столько работы, столько сил – и вся ночь насмарку! Отвечай – сделала ты фотографии или нет? А? А, и так вижу, что нет!

Люська схватилась за голову, но в ту же секунду, ойкнув, подхватила и натянула повыше сползающую простыню. Затем шлепнулась рядом со мной на табурет:

– Ну? Ты что? Ты вообще в порядке?

– Кажется, – ответила я, спуская ноги на пол.

В голове шумело, все тело ужасно затекло. Я чувствовала себя такой разбитой, как, бывало, во время работы в Ботаничке, когда мне приходилось часами окучивать в теплице какую-нибудь заокеанскую пальму «Кафру Эквадор».

Только сейчас до меня дошло, что уже утро. Или даже день? В конце сентября светает около девяти, а за окном стоял не зыбкий рассвет, а ясный солнечный свет.

Боже мой, неужели я проспала несколько часов кряду?!

– Сколько сейчас времени?

– Почти двенадцать! А в час – встреча с клиенткой в нашем офисе! Где нужно будет дать ей отчет о проделанной работе! Что мы ей скажем, интересно? Господи, так глупо, так бездарно провалить первое же дело!

Она опять схватилась за голову, на этот раз запихнув конец простыни куда-то под мышку.

– Ничего не понимаю… Как это могло получиться?

– Ты у меня спрашиваешь?!

Да, глупо. Ну что ж, как бы то ни было, а приходилось принять к сведению неизбежное: вчера ночью я уснула и, вместо того чтобы сделать снимки, которые мы бы сегодня могли победно предъявить Марии Антоновне, проспала все на свете, а Люська…

– А ты? Ты тоже проспала?

– Ну еще бы! Я ведь целиком на тебя понадеялась! А то вскочила бы и побежала за фотоаппаратом – сразу же, как только он уснул! Я сначала ведь все ждала, пока он заснет. А потом и сама… Как-то так, знаешь, сразу отрубилась. Как убитая!

Люська вдруг хихикнула и закрыла лицо руками, а потом хитро посмотрела на меня сквозь раздвинутые пальцы:

– И как раз меня-то нельзя винить за то, что я уснула! Это было такое… такое… Ох, Верка, а ведь этот Владик и впрямь потрясающий любовник! Давно со мной такого не бывало! Знаешь, ради такой ночи… ради такой ночи стоило связаться со всем этим делом! Зря ты сама отказалась, Верка, ведь бабий век, как в народе говорят, он же недолог…

Я покраснела (сама не знаю почему) и, чтобы вернуть ее с небес на землю, задала первый же пришедший мне в голову вопрос:

– Но ведь ты ему заплатила? Интересно, сколько?

У Люськи вытянулось лицо.

– Нет… Я даже и забыла, что он из тех, кому надо платить… И ты знаешь, Верка, он никаких таких денег у меня и не спрашивал… Ушел, и все.

– Что? Он ушел?!

– Ну да! Я проснулась, а его нет. Думала, он в ванную комнату пошел или в туалет, подождала, потом пошла искать – нигде нет! Зашла на кухню, а там ты сидишь. И спишь! Нету, нету, ушел. Совсем ушел, и денег не взял! Ох, Верка! Значит, я еще могу нравиться просто так! – воспрянула она духом. – Да еще так нравиться, что с меня и деньги стыдно взять! Ох, хоть что-то хорошее вышло из всей этой истории!

Я потерла глаза.

– Ладно, – добавила она через минуту, поднявшись с места и в очередной раз поплотнее завертываясь в простыню. – Давай уж собираться в контору. И причем поживее: клиентка уже через час придет, а нам еще ехать. Я первая в ванную, ладно?

И убежала, не дождавшись ответа.

Я вышла в комнату, чувствуя себя премерзко: после всего случившегося моя квартира казалась мне каким-то притоном. Пахло чужим парфюмом, чужим присутствием. Это было ужасно!

Заглянув в спальню, я увидела на кровати ком смятого постельного белья; к горлу подступила тошнота. Дав себе в сотый или даже уже в сто первый раз клятву, что больше я никогда не свяжусь ни с чем подобным, я подошла к окну, отдернула шторы и потянула на себя створку, физически ощущая необходимость свежего воздуха.

И тут, обернувшись от окна, я чуть не закричала от неожиданности! Солнце осветило всю комнату, и взгляд мой упал на стул, стоявший у стены напротив кровати. И на этом стуле были аккуратно развешены-разложены предметы мужского гардероба: кремовый пиджак, брюки, такой же жилет, рубашка, желтый шелковый галстук, ремень, трусы. Под стулом стояли добротные светлые туфли, в которые хозяин аккуратно вложил свернутые носки.

Это были вещи, принадлежащие альфонсу Владику!

Который, как уверяла Люська, бесследно исчез прямо из ее… то есть из моей постели незнамо когда!!

Хорошо, допустим, он ушел…

Но не мог же он уйти голым! Здесь что-то было не так, определенно, определенно что-то было не так!

Ничего не понимая, я кинулась обратно в гостиную, проверила кухню, туалет, дернула на себя ручку двери в ванную комнату. Там было не заперто; Люська беззаботно плескалась в душе и что-то напевала себе под нос.

Когда я ворвалась к ней за занавеску со своим сообщением, она вытаращила глаза и опустила руку со шлангом душа, так, что вода полилась на меня и на пол.

– Ка-ак ушел голый? Ты что?! Как голый? В каком смысле – голый?

– В смысле – без трусов! – отрезала я.

Подруга швырнула шланг в раковину и понеслась по коридору в спальню, шлепая по полу мокрыми пятками. Остановилась возле стула с одеждой и уставилась на него, словно какой-то удивительно непонятливый баран на какие-то потрясающе новые ворота:

– Офигеть! Вся одежда тут, ну совершенно вся! И ремень. И носки! Нет, ты только подумай, и носки тоже! – Носки ее почему-то особенно потрясли. – Что это значит, а?

– Ты меня спрашиваешь?

– А… а… Верка! Все твои вещи-ценности на месте, ты проверила?

– Нет!

– Давай, быстро!

Не так уж много в моем доме было вещей и ценностей, чтобы такая проверка заняла слишком много времени. Я еще раз прошлась по дому, заглянула в шкатулку на комоде, где лежали цепочка и обручальное кольцо, оставшиеся от той, прошлой жизни, заглянула в запрятанный между фотоальбомами конверт с невеликими моими сбережениями, подумав, открыла платяной шкаф и убедилась, что шуба и вся верхняя одежда тоже на месте.

– Нет, ничего не пропало, – доложила я Люське.

– Нет, ну я не понимаю! – Руки ее лихорадочно ощупывали чужую одежду. – Ой, Верка, смотри, тут и портмоне его… и в нем полно денег! Ладно, допустим на минуту, что Владик мог уйти без одежды – уж не знаю, шутки ради или еще зачем-то, – но уж деньги-то он бы нам точно не оставил! Тут и банковские карты, и кредитки! И паспорт! Нет, что-то не так!

– Дураку понятно, что не так! А как?

Люська посмотрела на меня, подумала и просто пожала плечами. Я сделала то же самое. А что нам еще оставалось?

– Ладно, – сказала я после паузы. – Что тут думать, когда все равно ничего не понятно. Будем надеяться, что твой король-любовник сегодня же объявится и все нам объяснит… а он именно так и должен поступить, если хоть немного дорожит своим кошельком… и своими трусами тоже. А пока нам не остается ничего другого, кроме как отправляться на работу. В конце концов, клиентка нас ждать не станет.

Переодевались мы в большой комнате, а красились в кухне – этот висевший на стуле костюм и туфли рядышком с ним отчего-то до дрожи пугали и меня, и Люську. Было просто страшно находиться там, словно в комнате незримо присутствовал покойник.

Знали бы мы тогда, насколько на самом деле окажемся правы!

* * *

Объяснения с клиенткой по поводу зря потраченных суток не состоялось: Мария Антоновна просто не пришла. Мы прождали ее до половины третьего, а встреча, как известно, была назначена на час дня.

Телефон ее тоже не отвечал.

Когда стало окончательно ясно, что ждать бесполезно, Люська устало откинулась в кресле и посмотрела на меня жалкими и больными глазами.

– Ну и денек сегодня, черт бы его побрал! Сначала от тебя уходит голый любовник, потом не приходит клиентка, ради которой ты, собственно говоря, с этим любовником переспала. Ну, какая баба это выдержит, скажи? Все, с меня хватит. Ты как хочешь, а я сегодня напьюсь!

– Это днем? В третьем-то часу?

– Ну, вечером. Сейчас, кстати, у нас еще одно дело. Должна прийти еще одна дама…

– Клиентка?

– Нет, не клиентка, но очень интересная штучка. Она нам вот так в работе пригодится, если, конечно, наша контора когда-нибудь сдвинется с мертвой точки, чего пока предсказать нельзя, если судить по сегодняшним успехам! Я хотела тебя познакомить…

При этих ее словах, словно дело происходило в театре или на экране телевизора, дверной колокольчик у входной двери звякнул, и эта дверь, открывшись, пропустила к нам необычайно рослую даму. Или девицу – смотря как взглянуть, на первый взгляд она была еще довольно молодой.

* * *

На ней были темные очки, ярко-красный короткий кожаный плащ, перехваченный на стройной талии поясом, и облегающие черные брюки, демонстрирующие удивительно длинные ноги. Стройность этих ног подчеркивали высокие замшевые сапоги, тоже сочного красного цвета. Еще когда она только вошла, я подумала, что эта одетая во все алое девица похожа на пожарную машину, или, если уж продолжать сравнение с машинами, скорее на дорогую иномарку вызывающе яркого цвета.

А когда Ада (так, вставая навстречу незнакомке, назвала ее Люська, она протянула ей руку прямо через стол и сказала: «Здравствуйте, Ада, очень рада вас видеть!»), кивнув и не подав Люське руки, уселась на стул для клиентов и грациозным жестом сняла с головы косынку и на плечи и спину ее янтарным потоком хлынули длинные, густые, медного цвета волосы, мне пришло в голову, что посетительницу эту никак нельзя сравнить с таким бездушным предметом, как машина, пусть даже и очень дорогая.

Было в ней что-то даже чересчур живое и теплое, но не завлекательно-любезное, как, к примеру, в самой Люське, а сильное, подвижное и быстрое.

Каждый ее жест не оставлял сомнения: Ада уверена, что она делает что-то красивое и нужное. Она даже темные очки сняла так, что всем нам стало понятно: именно в эту, а не в какую-то иную минуту, ей следует снять очки, а нам всем нужно сидеть и наблюдать, как именно она это делает.

И еще – сняв эти очки, девица сложила руки на коленях и неторопливо повернула к нам голову. В той выжидающей позе, в какой она теперь застыла, чувствовалась и еще одна ее уверенность – а именно, в том, что сейчас ей кто-то должен сообщить нечто до крайности интересное.

Словом, в Аде присутствовала какая-то непонятная для меня пока сила. Про себя я назвала ее женщиной с отрицательным обаянием. Именно с отрицательным, потому что с первого взгляда она мне совсем не понравилась. Я не люблю людей, которые слишком выделяются в обществе, ничем еще пока не доказав, что они действительно лучше и умнее, чем все остальные.

Впрочем, я, кажется, сразу же сказала о ней слишком много – гораздо больше, чем она в тот момент заслуживала. Может быть, потому, что впоследствии эта женщина очень многое перевернула во мне и в моей судьбе?

Но не будем забегать вперед.

* * *

– Здравствуйте, Ада, очень рада вас видеть, – еще раз сказала Люська.

Она все еще стояла у своего стола, видимо, растерявшись, когда Ада так свободно уселась, не подав ей руки и всего лишь царственно кивнув вместо полноценного приветствия.

– Добрый день. – Голос у нее был очень глубокий и низкий, хорошо поставленный. – Извините, что не подаю руки – я не люблю лишних прикосновений к кому или к чему бы то ни было. Не сочтите за обиду и примите за простой женский каприз. У вас, я уверена, тоже бывает что-нибудь подобное.

– Н-ну… Да… наверное… – Люська, казалось, смешалась окончательно. – Хорошо, что вы пришли, Ада, и так приятно, что буквально минута в минуту, без опозданий. Некоторые, знаете ли, любят опаздывать или вовсе не приходить в назначенный час, уж не знаю почему, наверное, чтобы придать себе значимость… впрочем, это неважно… У нас с компаньонкой – познакомьтесь, пожалуйста, это моя компаньонка, коллега и подруга, Вера Андросова, – как раз выдалось несколько свободных минут. И так хорошо, что вы пришли, я как раз хотела обсудить…

При словах «несколько свободных минут» полные губы Ады дрогнули и «выпустили» еле заметную ехидную улыбку. Не было сомнений – одного быстрого взгляда на наши пустые от каких бы то ни было бумаг столы и выключенные компьютеры Аде вполне хватило для того, чтобы убедиться: работой мы пока еще, мягко говоря, не завалены.

От Люськи не укрылась эта улыбка. Она окончательно смешалась и, покраснев, словно девочка, уставилась на Аду во все глаза. И даже рот приоткрыла, что еще больше увеличило ее сходство с нашалившей первоклассницей.

– Так что же? – снисходительно подбодрила ее Ада.

– Я… – Люська прочистила горло и заговорила уже увереннее: – Я пригласила вас для того, чтобы, во-первых, познакомить с Верой, а во-вторых, выслушать ваши предложения о том, как мы можем построить работу, чтобы – я буду называть вещи своими словами, ладно? – чтобы клиентура к нам начала выстраиваться в очередь. Пока что у нас ситуация совсем не такая, даже совсем наоборот, если быть честной. Мне сказали, что у вас чуть ли не сверхъестественные способности, что вы можете проникнуть в самую суть человеческой души. Что у вас дар, талант предсказывать будущее и…

– Я не предсказываю будущее, это глупость, – бесцеремонно прервала Люську эта невенчанная королева. – Я лишь фиксирую факты и связываю их воедино. Факты, основанные в первую очередь на знании законов знаков Зодиака. Астрология – это наука, хотя некоторые глупцы и не хотят этого признавать. Как и во всякой науке, в астрологии нет и не может быть ничего случайного, никаких там «как карта ляжет». Вы еще цыганкой меня назовите!

– Нет, я… я не то хотела сказать, простите…

Люська лопотала какие-то извинения, а я смотрела на Аду, сдвинув брови и уже не скрывая своей враждебности. Стоило мне только услышать слова «астрология», «предсказания», «знаки Зодиака», как я мгновенно потеряла к посетительнице всякий интерес.

Эх, Люська, Люська – простая душа! До такой степени хочет во что бы то ни стало привлечь в нашу «Нить Ариадны» богатую клиентуру, что готова пойти для этого на откровенное жульничество! Ну разве можно всерьез относиться ко всей этой белиберде? С таким же успехом можно было пригласить участвовать в нашем деле всяких магов-целителей, предсказателей-освободителей, колдунов Вуду, использовать заряженную воду, приемы филиппинской медицины, позвать экстрасенсов и накупить тонны мумие!

– Если же вернуться к делу, в котором вы предлагаете мне участвовать, то мои услуги будут заключаться в… ну, скажем так, в добрых советах. Когда люди ищут себе пару, то им, как никогда, нужен добрый совет, не так ли?

– Когда люди ищут себе пару, то тем самым хотят спастись от одиночества, а не выслушивать чьи-то советы весьма сомнительного свойства, – вмешалась я. – Ваша астрология – не более чем «социальный наркотик» для слабовольных личностей. Потому что гораздо проще поверить в то, что тебя преследует какая-нибудь карма или нерасположение планет, чем признавать собственные ошибки… которых у каждого за душой немало. И, по-моему, использовать в своих целях людские слабости, одной из которых как раз и является слепая вера во все ваши зодиаки и гадания – простое шарлатанство! Извините, если я выразилась слишком резко…

– Ничего, – спокойно перебила меня Ада.

Когда я заговорила, она обернула ко мне узкое лицо, усеянное веснушками (это в сентябре-то?) и прищурилась. Взгляд у нее был странный; я еще не понимала, в чем дело, но уже чувствовала, что этих глаз мне уже никогда не забыть. И это меня раздражало гораздо больше, чем все остальное!

– Значит, вы считаете меня шарлатанкой? Аферисткой и обманщицей?

– Я считаю аферой и обманом то, чем вы занимаетесь. А сами вы можете искренне верить во всякие там зодиаки. Тогда это говорит, что вы просто наивны и сами поддались на обман.

– Я наивна? Я?!

Она засмеялась, тихо и как-то зловеще, на миг распахнув свои странные глаза. И в ту же секунду я поняла, почему они показались мне странными: все дело было в необычных кошачьих зрачках, зрачках-щелочках, которые сужались и расширялись в зависимости от того, куда и как смотрела хозяйка. Впервые я видела такие глаза!

И потом, этот смех. Никогда не видела, чтобы кошка смеялась, но если бы кошке был дан такой дар, то сомнений нет – ее смех звучал бы точно так же. Тихо и зловеще. Просто мороз по коже – не успела я так подумать, как по спине действительно забегали мурашки. Что за черт…

– А если не наивны, то, значит, расчетливы. И тогда это не так безобидно, как кажется. Ведь получается, что вы спекулируете на доверии людей!

– Верка! – крикнула Люська.

– Ничего, – снова сказала Ада.

В кошачьих глазах как-то сразу, словно кто-то включил две яркие лампочки, зажегся интерес. Она чуть наклонила голову к правому плечу, быстро оглядела меня, мой стол, подоконник за моей спиной и сказала – сказала Люське, но не спуская глаз именно с меня:

– Ваша подруга – женщина резкая и откровенная, но иного от нее не стоило бы ожидать. Ведь она – Дева, а Девы редко щадят окружающих и ужасно любят приклеивать ко всему ярлыки, особенно к новым людям и непонятным событиям. Они прирожденные критики, эти люди, рожденные под таким интересным знаком Зодиака. Но пройдет совсем немного времени, и многое изменится. О, вы и представить себе не можете, какие большие перемены вас ожидают в самое ближайшее время!

Люська широко распахнула глаза и смотрела на меня не мигая. Я тоже замерла на месте: странно, очень странно, откуда эта Ада знает, что я родилась именно под знаком Девы? Никогда я не придавала значения этому пустому обстоятельству, но все же… Нет, тут явно скрывается какой-нибудь фокус!

– Уверена, что вы сейчас ждете от меня вопроса вроде: «Да, я Дева, но как вы угадали?» – сказала я Аде, изо всех сил стараясь не показать своего потрясения. – С моей стороны было бы лицемерием не признать, что я действительно удивлена вашей проницательностью. Но не на лице же моем вы прочитали, что я – Дева, а не Стрелец или Козерог. Все дело в каком-то трюке, не так ли?

– О да, – охотно согласилась Ада. – Если только считать трюком умение логически мыслить. А это дано не каждому. Мне, по счастью, дано.

– И что же?

– Да всего-навсего то, что я заметила на вашем столе еще новую, только недавно распечатанную коробочку духов «Шанель № 5». Это идеальные духи для вашего знака Зодиака. Ведь вы, Девы – убежденные традиционалистки! Люди вашего типа верны единожды выбранному стилю жизни, обладают превосходным вкусом и природной, хотя порою и незаметной с первого взгляда элегантностью. Косвенно это подтверждает и то, как вы выглядите: на вас – строгий костюм с традиционной белой блузкой и минимум косметики и украшений – классический безупречный стиль, консервативный, заботящийся о деталях, но без особой фантазии, свойственный Девам. Потому «Диор», «Ланком» и «Шанель», то есть общепризнанные, классические, неподвластные времени запахи, – для вас.

Я невольно посмотрела на белую коробочку с фирменной черной полосой, в картонном гнезде которой действительно покоился флакон «Шанель № 5». Да, всего несколько дней назад, в разгар наших подготовительных работ к открытию конторы, у меня был день рождения, и Люська, вспомнив об этом еще раньше меня, подарила мне эти духи, сказав немало теплых слов и расцеловав в обе щеки. Я была очень тронута – мне так давно не дарили никаких подарков! И потом, было так приятно знать, что Люська помнила обо мне даже такую мелочь, как мои любимые духи!

– По одной только коробке с духами…

– О нет, не только поэтому, – любезно продолжила Ада. – То, что вы выбрали именно эти духи, дало мне еще не уверенность, а только лишь предположение в том, что вы – Дева. Но вот то, что парфюм был куплен недавно и только-только распечатан, я делаю вывод, что у кого-то несколько дней назад был повод для того, чтобы вам его подарить. Сами себе вы бы вряд ли его купили, ведь «Шанель» – очень дорогие духи, а вы не производите впечатления человека, который может позволить себе такие покупки «просто так». Итак, это подарок. На дворе сентябрь – в этом месяце нет никаких общенародных праздников, вроде Восьмого марта или Нового года. Значит, остаются ваши личные даты. Если бы речь шла о рождении ребенка или годовщине семейной жизни, то подарок стоял бы у вас не на работе, а дома – ведь такие праздники всегда отмечаются только в семейном кругу. Следовательно, «Шанель» вам подарили на день рождения. Раз день рождения ваш был совсем недавно, значит, вы действительно родились под знаком Девы. А то, что вы предпочитаете пользоваться этими великолепными духами именно на работе, увы, говорит о том, что вы, во-первых, не замужем, а во-вторых, очень преданы своему делу. Это, кстати сказать, тоже отличительная особенность Дев: они обожают «гореть» на работе.

Высказав все это, Ада улыбнулась мне улыбкой Чеширского кота и поправила рукою волосы, раскованным и свободным жестом откинув пряди за спину. При этом на ее белой руке сверкнул и на секунду ослепил меня кровавым блеском странно большой перстень. Красный камень – по всему видно, что очень ценный и дорогой – был вставлен в тяжелую серебряную оправу и очень выделялся на белом тонком пальце. «Старинная драгоценность», – подумалось мне невольно.

– Здорово! – выдохнула Люська. – Ну, Верка, что ты теперь скажешь? Ведь ты же и в самом деле Дева!

– Как правильно заявила наша гостья, ее догадка основана на логике, а не на каком-нибудь гороскопе, – возразила я, как только пришла в себя. – Против логики я не возражаю!

– Я рада, что хотя бы в этом наши вкусы совпадают, – еще раз улыбнулась мне Ада. – Что же касается законов Зодиака, то и с ними вам предстоит столкнуться совсем скоро. Дело в том, что…

Что за чертовщина! Как только она произнесла эти слова, мне показалось – всего только на один миг, но все-таки, – что в кабинете как-то сразу и внезапно потемнело. Стены словно надвинулись на нас, а потолок, напротив, ушел куда-то ввысь, и от этого голос Ады зазвучал еще ниже и глубже, как это бывает в высоких каменных помещениях, когда слова отражаются от стен и возвращаются к вам еле слышным эхом.

– …дело в том, что сегодня – одиннадцатое сентября. Этого дня астрономы и астрологи ждали несколько лет, и не зря, потому что день поистине знаменательный! Через несколько часов, а именно, в девятнадцать сорок четыре по московскому летнему времени, в девятнадцатом градусе знака Зодиака Девы случится солнечное затмение. Тень Луны падет на землю, и города и люди, которых накроет эта тень, в течение нескольких минут будут не только наблюдать это уникальное природное явление, но и ощущать смутную тревогу и беспричинную смену настроений. В жизни тех, кто родился под знаками Девы и Близнецов, затмение проиграется очень ярко, оно ознаменуется необычными событиями, которые в дальнейшем могут перевернуть их жизнь. Для вас, Вера, солнечное затмение – это начало чего-то нового, зарождение искры, из которой возгорится пламя. Очень многое будет выведено на поверхность. В первую очередь большие и не всегда благостные перемены ожидают ваших любимых и близких. Может быть…

Но тут Ада оборвала саму себя и внимательно посмотрела на меня расширенными зрачками. Уж не знаю, что такое ей удалось увидеть, но продолжения не последовало. Не скрою, мне было интересно – а кому не интересно послушать увлекательные сказки? Но этого моего любопытства Ада почему-то решила не удовлетворять.

– Впрочем, к чему мне вам все это говорить, ведь вы все равно не поверите, пока не придет время, – сказала она, еще раз улыбнувшись. – Но обещайте мне, Вера, что, когда это время придет, вы позвоните мне и ничего от меня не скроете. Поверьте, сейчас я говорю это больше для вашего интереса, чем для своего. Ну? Обещаете?

Я пожала плечами, что отдаленно можно было принять за согласие. Очевидно, Ада именно так это и поняла, потому что кивнула и, казалось, почти сразу же потеряла ко мне интерес. Отвернувшись к Люське, она вполне будничным голосом предложила ей обсудить условия сотрудничества с «Нитью Ариадны», и Люська, охотно соглашаясь со всем, что ей говорила Ада, часто-часто закивала головой.

Пока они достигали взаимных договоренностей и подписывали контракт, я, несколько раз глубоко вздохнув, огляделась вокруг себя.

Нет, все-таки это нервы. Стены и потолок были на своих местах, и кабинет наш освещался вполне дневным, ровным светом из окон. Правда, солнечное затмение сегодня вроде бы действительно ожидалось – по дороге на работу в Люськиной машине я слышала по радио подобную новость, – но диктор, сообщивший ее, сделал это таким вялым и безрадостным тоном, что просто трудно было поверить, что в этом вполне физическом, научно объяснимом явлении может крыться что-то необычное и таинственное персонально для меня.