Текст книги "Мир Спока"
Автор книги: Диана Дуэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– Он умер от гормонального дисбаланса, какой-то формы "эндоадреналиновой бури", – сообщила ТгПринг. – Я была не очень расстроена. Он сделал меня хозяйкой своих поместий, и, хотя они были малы, все же удовлетворяли мои нужды. Но через определенное время я вдруг осознала, что ты снова ограбил меня, ты и твой капитан, ведь именно страх перед тобой заставил Стонна принимать таблетки. Я опять не получила то, чего желала, и в этом твоя вина.
Спок сидел очень тихо. – "Как мне выразить то, о чем я думаю? Она ведь тоже виновата в случившемся…" – Но он оставил свое мнение при себе.
– Я решила отобрать у тебя все то, что ты отнял у меня, продолжила она, – твою будущую жизнь, твоего капитана – все, что смогу, чтобы причинить тебе боль, какую ты причинил мне. Это был бы ашв-кежх.
Спок онемело кивнул. "Ашв-кежх" означало "месть хуже смерти".
Смерть по сравнению с ситуацией, когда происходит такое, кажется несложной и даже желанной.
– Я посмотрела вокруг, – сказала она совершенно спокойно, – и обнаружила, что вулканцы, которые боятся Федерации, враждебно настроены против Земли. Мне показалось, что оружие дожидается меня.
Сначала я инвестировала все, что осталось от Стонна. Я действовала очень осмотрительно и сумела сделать кучу денег на межзвездном рынке недвижимости.
– Затем, – продолжала она, – я стала делать крупные пожертвования в разные организации и органы печати. Ты бы только посмотрел, как быстро они переметнулись ко мне. Через них я нашла вулканцев, которые с охотой начали говорить такие вещи о землянах, которые возбуждали в других ненависть к людям. – Ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда она говорила. – Я терпеливо ждала. Медленно начал формироваться скелет мнения: он сам питал себя, так как слухи распространялись независимо от того, соответствовали они правде или нет. Я использовала и другое оружие. Я подкупила некоторых официальных лиц, которые осознали, что их должности несколько потеряли свою значимость в связи с влиянием землян на Вулкане. Я также подкупила персонал разных средств массовой информации, чтобы они выделяли некоторые статьи, а значения других занижали. И, постепенно, общественность начала осознавать проблему в отношениях с Землей, а правительственные чиновники, почувствовав возмущение народа, стали бояться за свои посты, Когда стало совершенно очевидным, что избиратели требуют выхода из Федерации, то правительство уступило.
Она слабо улыбнулась. Это была победная улыбка.
– Вот так мы пришли к тому, что сегодня имеем. Голосование пройдет очень быстро, и мы окажемся вне Федерации. С этого момента ты не сможешь что-либо отнять у меня, потому что ты либо останешься здесь и потеряешь своего капитана и космический корабль, без которого ты ничто, или вместе с ними отправишься в изгнание, как и твои родители.
В любом случае, я буду отомщена.
Прошла целая минута, прежде чем он смог что-либо сказать.
Единственное, что пришло ему в голову:
– Логика без изъяна, – Спасибо, – сказала она. – Есть что-нибудь еще, что тебя интересует? Спок покачал головой, – Тогда я прошу тебя оставить мой дом, – сказала она. – Мне нужно сделать несколько звонков. Возможно, мы увидимся еще раз. Я приду в Зал Голоса, чтобы понаблюдать за тем, как вы с капитаном будете выступать за сохранение союза с Землей. Я думаю, это будет выглядеть очень забавно.
– Уверен, что так и будет, – сказал Спок и поднялся.
Она проводила его до двери.
– Прощай, Спок, – сказала она.
– Живи долго, – ответил он, поскольку пожелать процветания не смог.
Он покинул дом, пошел по тихой пыльной дороге, вызвал "Энтерпрайз" и телепортировался на корабль, чувствуя в первый раз за свою взрослую жизнь слабую тошноту, и причина этого не могла быть устранена лекарствами Маккоя.
Глава 10
ВУЛКАН – 5
Мрак и звезды. Никакого движения в этой пустоте, кроме теней, когда корабль разворачивается по направлению к солнцу. Мирно скользит он в ночи, тонкий, темный корпус, вращающийся во время движения, молча дрейфуя в космосе.
"Сражение продолжалось в та-Валште восемнадцать дней, пока протекторат Махн-хех не отверг притязания соседнего Лахирхи на эту территорию в районе Текех". В его голове проносились изображения: бегущие фигуры, голубой пучок огня, вылетевший из задымленного окна, звук бьющегося стекла, и грязь, ставшая зеленой от крови лежащего на ней тела: рука оторвана и отброшена взрывом, половина головы снесена.
Целая улица того, что раньше было пригородными домами, теперь сожжена, стекла домов выбиты, земля перед ними изрыта и опалена, камни мостовой вывернуты и разбросаны в разные стороны. "Представители Махн-хеха и короля Лахирхи в заявлении для инфосетей сообщили, что на данный момент никаких переговоров не планируется". Изображение упитанных мужчин и женщин, зачитывающих заявление в тихой комнате, полной корреспондентов. "Лорды Махн-хеха утверждают, что район Текеха был освоен в 164330 году членами их лордства, и требуют немедленной передачи территории и выплаты репараций, включая дополнительные выплаты в качестве выкупа за заложника, одного из сыновей короля Лахирхи. Лахирхи отверг эти требования и заявил, что любые поползновения со стороны лордов могут вызвать ядерную атаку, подобную той, с помощью которой его королевство свергло правительство соседнего Овека две декады тому назад". Изображение кратеров, одних кратеров на пустой земле, когда-то обрабатываемой фермерами, если судить по сельской дороге, которая проложена через нее и сейчас опустошенная нейтронными снарядами.
"В боевых действиях между Дувехом и Лассирихенскими провинциями видны признаки завершения конфликта, но небольшая группа террористов грозится уничтожить оба правящих дома, если их требования по участию в переговорах не будут удовлетворены в течение десяти дней". Изображение богато одетых вулканцев, сходящих с тяжелым грузом по парадной лестнице полуразрушенного дворца. "Ночной Альянс, ответвление старого Мастер-крафта, расформированного после смерти их лидера ТгМехеха в ховеравтокатастрофе, потребовал брака в обоих королевских домах и плату за невесту и жениха в размере пяти миллионов накхов…".
Она вздохнула и позволила своему сознанию отключиться от видений.
Они наскучили ей. Похоже, что в новостях сегодня не было ничего, кроме сражений. По крайней мере, хоть здесь был мир.
Элаес закрыла глаза и снова увидела разрушенный замок, в то время как диктор продолжал рассказывать о разделе земли и денег. Она снова вздохнула и настроила свое сознание на один из развлекательных каналов, снова переключилась и увидела сначала зал, потом комнату.
Лениво она сканировала место в поисках идентификации сознании. Но никого из знакомых не было рядом, даже Мишиха, который находится на связи всегда, когда не спит. Элаес предположила, что где бы он не находился, там сейчас ночь. Она вспомнила: он был около одного из полюсов… Ретакх – вот как называлось это страшное место. Впрочем, и здесь небезопасно, но, по крайней мере, никто не сбросит на тебя селекционную химическую бомбу, чтобы защитить от набега диких животных.
Элаес сканировала. Это только называлось сканированием, хотя на самом деле это ощущалось как легкое парение над схематическим ландшафтом, наполненным твердыми геометрическими образами, которые содержали сообщения. На внешней стороне каждого из них содержалась идентификационная информация для того, чтобы можно было определить режим, в котором работает сознание, пославшее его: злобное, приветливое, заинтересованное. Если ты был заинтересован, то входил внутрь и читал сообщение, возможно, даже добавлял что-то к нему. Она проверила несколько таких, проплывая мимо, и не нашла ничего, что могло ее заинтересовать. Ей не нравилось соприкасаться с застывшей информацией, хотелось дотронуться до живого сознания. Ханеш тоже жаловался на это, но, честно говоря, Ханеш жаловался на все и ненавидел сети.
"С таким же успехом я могу и выйти", – подумала она. Она ничего не знала о том, что происходило на корабле, хотя ей было известно, что Пекев должен был в это время вернуться с работы. Но Элаес была уверена, что ничего интересного не принесет. Так продолжалось уже несколько месяцев.
"Зачем тогда выходить", – подумала она и нырнула опять в сеть.
Она стала искать кого-нибудь, с кем можно было поговорить. Элаес плавно плыла под огненным солнцем, ей ужасно хотелось, чтобы существовали еще какие-нибудь состояния, кроме мира и войны.
* * *
Пекев тихо чертыхнулся: его космический костюм издавал какое-то шипение. Воздух, щекотавший ногу, выходил где-то внизу, около шва.
"Совсем некстати", – подумал он, но в данный момент ничего нельзя было сделать. Вернуться на корабль, чтобы заделать течь, обойдется гораздо дороже, чем стоит воздух в костюме, да и отец не похвалит его.
И тогда его снова накажут за основным приемом пищи.
"Но, собственно говоря, – подумал он, – трудно припомнить случай, чтобы отец был чем-то доволен?" Под холодным светом звезды он покачнулся, борясь с гравитационным аппаратом, который прикрепил к камню.
Это был особенно большой астероид, который выглядел достаточно пригодным для разработки: угольная чернота поверхности и тяжелый стеклянный блеск говорили о высоком содержании углерода. Со временем он научился распознавать эти признаки. Конечно, все получилось не сразу: углеродисто-матричные астероиды попадались нечасто, они составляли десять процентов от общего их числа, гораздо чаще попадались железные и никелевые, но они были бесполезны.
Спец-грав аппарат был большим и громоздким. Так и должно быть, ведь он нес на себе небольшой двигатель, необходимый для доставки астероида к кораблю и для поддержания камня в стабильном положении, в то время как рыхлитель вгрызался в астероид и забирал образец. Сегодня Пекев как раз занимался сбором образцов. Вчера он провел около восемнадцати часов на дальнобойном паке, подгоняя к кораблю несколько многообещающего вида камней. Это была рутинная работа: сканирование пространства, выбор направления, поиск камня и изучение его, а также буксировка к кораблю, уравнивание собственной скорости со скоростью корабля (что часто занимало еще пару часов тяжелой работы с толкачом), а затем отправлялся за следующим. Пекев все еще чувствовал боль в спине от постоянного давления толкача при движении, нога болела в том месте, где первый камень, который, как потом оказалось, был совершенно бесполезным, прижал его к толкачу. Это был небольшой просчет при буксировке, но Пекев был страшно рад, что его не убило вообще.
Возможно, как раз в том месте и была течь.
Сегодня работа была полегче, так как пак, используемый для рыхления, был более послушным, чем большой дальнобойный камнедвигатель. Все, что нужно было Пекеву сегодня сделать, – это передвигаться от одного камня к другому, забирая образцы, а затем доставить их на корабль для анализа. Это займет еще несколько часов, и если он поторопится, то отправится сегодня спать пораньше. Завтра начнется все сначала. Иногда он думал, что работа сведет его с ума, а иногда ему казалось, что это единственная вещь, которая удерживает его от помешательства. Для него было спокойнее, когда он был снаружи, а семья оставалась на корабле. Захватив камень, рыхлитель начал свою работу. Пекев, вздохнув, посмотрел через плечо на "Рашу".
"Стареет малышка", – подумал он. Это было грустно, ведь он полюбил корабль с тех пор, как впервые ступил на его борт еще ребенком. Пекеву было почти пятьдесят, и такого же возраста был корабль. К сожалению, у семьи не было денег, чтобы купить другой.
Сверло завыло, и Пекев снова вздохнул. В далекие времена – он вряд ли мог об этом помнить – у его семьи было всего в достатке.
"Раша" была тогда одним из семи кораблей маленького, но респектабельного Флота, и семья процветала. Самые большие корабли клана – "Урекх" и "Гелевеш" – содержали по сотне вулканцев. У него остались неясные воспоминания о "Гелевеше" с его огромными, сияющими коридорами. Он был тогда всего лишь ребенком. Теперь же, изучая старые чертежи, Пекев знал, что корабль был далеко не той огромной пещерой, какой он его помнил. Но, тем не менее, он содержал субклан из сотни вулканцев в комфорте и достатке в течение года, пока добывали полезные ископаемые в космосе.
Все это исчезло, кроме "Раши". "Урекх" был захвачен и превращен в пыль во время пятилетней войны между Тэлэйвом и Нашихом, а "Гелев" был взят в качестве военного трофея и переделан в космояхту. Отец до сих пор изрыгал угрозы при воспоминании о ваучере, который дал ему Наших, когда выгнал прочь с семьей.
"Плата", – говорили они. – "Компенсация". Но это была насмешка.
Ни один корабль клана не был настолько большим, чтобы забрать всех.
Те, кто жили на "Гелевеше", были вынуждены отправиться в скитания по планете или искать работу на Земле или чужом корабле – горькая участь.
И глава клана, отец Пекева, был вынужден переходить с одного корабля уменьшающегося Флота на другой, так они вынуждены были продавать корабли, чтобы оплатить огромный долг за постройку "Гелевеша". В конечном итоге, ничего не осталось, кроме "Раши", корабля предназначенного для полетов семи членов экипажа, а сейчас их там было одиннадцать.
Сверло остановилось. Пекев проверил сенсоры, чтобы убедиться, что сверло выполнило свою работу, а не просто отключилось, хотя иногда такая остановка означала наличие алмаза, а это было именно то, что всегда искала семья. Другие занимались операциями по обработке железоникелевых астероидов. Но даже в самые успешные времена семья не могла позволить себе купить корабль, способный обрабатывать по-настоящему огромные камни. Алмазов, особенно промышленных, было достаточно в астероидах, чтобы семья имела приличный доход, достаточный для обеспечения маленького корабля. Иногда там, где были промышленные алмазы, находили и драгоценный камень. Иногда. Об этом можно было только мечтать…
Он дотронулся до кнопок управления толкача, затем положил в карман маленький образец. Пак оторвался от камня и мягко поплыл в его сторону. Пекев мгновенно оттолкнул его, и они разлетелись в разные стороны. Он видел, как отец, Намикх, был пришпилен этой штукой к корпусу корабля – ошибка, которая при определенных обстоятельствах могла стоить жизни. Это была непростительная ошибка для такого опытного работника, какого отец, хотя, с другой стороны, отец уже не был таким, как раньше.
Течь снова дала о себе знать шипением. Оставался только один камень для обработки. Пекев облетел вокруг конструкции, нажал на кнопки, проверил сенсоры, принимающие сигнал радиомаяка, который он поставил на последний, ждавший его камень, и запрограммировал пак на запуск через три секунды. Маленькие стержни голубого, химического огня появились по краям конструкции, затем исчезли. Пекев прицепился к сооружению, и они медленно поплыли сквозь тьму.
Он так ни разу и не посмотрел на звезды.
* * *
Вулканские историки называли этот период «эпохой экспансии».
Только гораздо позже его стали называть "дореформационным периодом".
Это было время, когда множество маленьких королевств планеты были объединены, по большей части, против своей воли. Этот процесс продолжался, конечно, долгое время. Некоторые историки отметили бы, что со времен земного бронзового века (около 10000 лет до новой эры) и до поражения спартанцев под Фермопилами был только один период в десять стандартных лет, когда хотя бы десять процентов населения Вулкана не было вовлечено в какую-либо войну, экономическую или политическую. Но во время так называемой "эпохи экспансии" процесс объединения существенно ускорился.
Это было даже не объединение, а скорее консолидация: более крупные племена поглощали мелкие либо посредством аннексии, либо путем политического шантажа. Вулканские технологии в области вооружения становились все более и более совершенными. Атом был открыт и использован с тем же эффектом, что и в Хиросиме и Нагасаки, но разоружение не последовало за этими страшными событиями, как это было на Земле. Вместо этого вулканцы усовершенствовали атомное оружие, чтобы оно было менее "грязным". Так появилась нейтронная бомба.
Проводились также серьезные исследования в химии и в усовершенствовании таких пси-талантов, как Дар убийства. Последний был доведен до такого совершенства, что ранил тысячи на расстоянии в тысячу миль. При этом умирал обычно и сам источник.
Но так как тех, кто владел талантом, использовали под угрозой насилия над их семьями, то это не останавливало процесс.
Почти вся планета стала похожа на лоскутное одеяло из мешанины распрей, недовольства, постоянного мщения "неправым". Взаимные акты мщения продолжались бесконечно. Но, возможно, больше всего может сказать о том времени словарный состав языка вулканцев, который включал тогда в себя несколько тысяч слов для обозначения понятий "терроризм" и различных видов насилия, различающихся по степени и вариациям.
Террор перекинулся в космос, конечно, не так быстро, как мог бы, так как вулканские торговые корабли традиционно не носили оружия, а военных, как это не звучит нелепо, никто еще не догадался строить.
Земные историки должны помнить, что до самого последнего времени Вулкан не имел постоянной армии, потому что не было достаточных ресурсов, чтобы ее содержать. Технология изменила этот порядок вещей гораздо позже, и это было даже к лучшему. Космос был мирным местом какое-то время, и тот, кто имел возможность там жить, предпочитал его далеко не безопасной жизни на поверхности планеты.
Единственной ошибкой было мнение, что они оставили войну далеко позади.
* * *
Когда Пекев прибыл и разделся, то нашел отца, сидящим, как обычно, за столом в общей комнате. Отец обхватил голову руками и глядел на бухгалтерские выкладки, выведенные на экран компьютера.
Временами Пекев задавался вопросом, действительно ли отец смотрел на цифры или просто старался не спать, притворяясь, что размышляет.
"Лучше бы он этого не делал, – подумал Пекев. – Ему нужно спрятаться в сети, как Элаес. По крайней мере, нам не пришлось бы оглядываться на него целый день". Услышав звук расстегиваемого космокостюма, Намикх поднял голову и посмотрел на Пекева.
– Как дела? – спросил он. Это был его традиционный вопрос.
Пекев достал образцы из кармана и бросил их один за одним отцу, который ловко поймал их на лету. Далее без приборов на двух из них можно было разглядеть темный блеск, который говорил о наличии технических алмазов, что делало их достаточно подходящими.
– Ничего ценного, – сказал он мягко.
– Ничего ценного, отец, – подтвердил Пекев и тяжело вздохнул.
Рано или поздно этот вопрос всегда поднимался. "Что-нибудь ценное?"
Его отец искал "камень богов" еще с тех пор, как умерла мать. С того времени прошло уже сорок лет. "Это, должно быть, ужасно. Он думает о том, что должен был быть богат еще сорок лет назад. А сам еле сводит концы с концами…"
– Собираешься доставить их сегодня вечером? – спросил отец.
Пекев не глядел на отца, – Уже поздно, – сказал он.
– Не поздно, – ответил отец. – Ты мог бы привезти хотя бы один из них, прежде чем лечь в постель.
– Отец, – сказал Пекев, – я устал, как зелат, и мой костюм дал течь.
– Неосторожность, – повысил голос отец. – Неосторожность! Ты что думаешь, что такие вещи можно выкопать из песка? За кого ты меня принимаешь? За вулканца с тысячами накхов в кармане? Я тебе уже тысячу раз говорил о том, что следует лучше смотреть за снаряжением! Мы не можем позволить себе ничего лишнего… У нас нет ничего лишнего! Нет воздуха, нет воды, нет костюмов, нет…
Пекев попытался не слушать и продолжал раздеваться. Почти каждый день он слышал один из вариантов этой лекции. Он очень надеялся пропустить ее сегодня, но, видимо, шансов на это не было никаких.
– …Ты становишься таким же ленивым, как твоя сестра. Ты даже не хочешь сделать еще один заход, прежде чем получить пищу. Ты не заработал ее…
Пекеву захотелось взяться обеими руками за края разошедшего шва и рвануть в разные стороны так, чтобы он не мог выйти наружу до тех пор, пока не затвердеет клей на дыре, а это займет пару дней. И хотя это было нетрудно сделать (флекс-материал был очень податлив), он не решился на это.
– …Когда я был в твоем возрасте…
Пекев пошел прочь по маленькому, изгибающемуся коридору в ремонтную зону, расправил ко-тюм на рабочем столе, затем потратил минуту на поиск электрического скрепляющего инструмента, который был ему необходим. Голос отца доносился слабо, но совсем спрятаться от него было невозможно: на таком маленьком корабле не было никакой возможности спрятаться от кого-либо, разве что, подобно Элаес, уйти в телепатические сети. Пекев не одобрял этот метод вообще, а плата за телесвязи Элаес была постоянной дырой в доходах корабля. Но это позволяло хотя бы не видеть ее, кроме времени, когда она выходила на работу.
Пекев нашел инструмент, зажал его в руке, расправил костюм швом вверх, затем прошелся по шву аппаратом. Отец все еще распинался по поводу количества часов, проведенных за работой в пору молодости.
Послушать его, так выходило, что он построил "Гелевеш" сам, в свободное от основной работы время, когда он, сражаясь с астероидами, за-таскивал их на корабль голыми руками, не имея никакого оборудования, кроме баллона с воздухом.
"Интересно, у всех ли такие проблемы с родителями?" – подумал Пекев.
В его сознании прозвучал голос: "У меня была такая же проблема.
Но твой отец еще хуже. Этим утром я почти запихивала его в шлюз".
"Любимая", – сказал Пекев и посмотрел через плечо, чувствуя ее близость. Со стороны отсека для обработки образцов вошла ТгВей, держа в руках поднос с пробами. На подносе были осколки астероида и гранулированные черные алмазы-кристаллы, искусно отделенные от камня.
– Там есть еще, – сказала она и улыбнулась. – Примерно в триста раз больше, чем здесь.
– Из того маленького камешка? Ты гений.
Она склонила голову.
– Вполне возможно. Я предположила наличие еще пары карманов, которых не показал ультразвук. И я оказалась права.
– Ну вот, топливо на следующую неделю оплачено. А я уже было начал беспокоиться.
– Когда рядом есть я? – мягко сказала она и ушла показывать алмазы отцу.
Пекев покачал головой и вернулся к починке. Именно ТгВей занималась "раздеванием" астероидов. Это была тонкая работа, хотя многие думали, что это очень просто: надо разбить камень и вытащить алмазы. Но как разбить? Сделать это, не задумываясь? А если там драгоценные камни высокого качества? Они могут быть уничтожены или испорчены, даже ценность промышленных алмазов снизится, если они будут разбиты. Там, в лаборатории отсека, были машины всевозможных размеров, которые обрабатывали камни – от огромных, с магнитными приводами, молотов до крошечных инструментов, снимающих за один раз небольшой осколок, но нужно чутье специалиста, чтобы отделить камень от того, что находилось внутри, ТгВей была именно этим специалистом, хотя Пекев не знал об этом, когда они поженились. ТгВей была отдана в уплату долга, который таким образом выплатил отцу Пекева дом Балева. Но Пекеву, в сущности, до этого не было никакого дела. Их любовь была единственной, по настоящему прекрасной вещью в его жизни, а ТгВей замечательно обрабатывала камни, облегчая ему существование.
Следующая тирада отца оборвалась в тот момент, когда зазвучал сладкий голосок ТгВей, говорившей что-то о процентах и оптовых скидках.
– Что ж, – сказал отец, – если бы твой муж также хорошо делал свое дело, как ты, мы могли бы снова стать чем-то. Но он не хочет даже пойти и притащить еще один камень, прежде чем отдаться вечерней лени…
Она вернулась с подносом для проб, в ее глазах сквозило раздражение и жалость.
"Он чувствует себя не очень хорошо, любовь моя", – сказала она по телепатической связи. – "Ты знаешь, какое у него бывает тогда настроение. Он так сильно скучает, что солнце кажется ему темнее ночи.
Я здесь все уже сделала, давай, я надену костюм и подгоню этот камень".
– Нет, – сказал Пекев. – Я сделаю это сам. "Нет, правда, сказала она. – Ты устал".
– Не настолько устал, – ответил он, проверил шов на прочность и начал облачаться в костюм.
"Еще один камень не убьет меня, – сказал он. – Ты отдыхай. Пусть отец будет доволен, может быть, этим мы купим спокойную ночь".
Она улыбнулась и пошла в лабораторию. Пекев тихо выругался и направился к воздушному шлюзу.
* * *
Экзотическая музыка наполняла ее уши. Это были звуки труб и барабанов. Они сопровождали ее по пути к «воротам опыта» и в то время, когда она проплыла через них. Под жгучим вулканским небом перед ней открылся вид: пески и вдалеке – возвышающийся камень. Это гора Селейа.
Ступени, вырезанные в ней, ведут вверх. Десять тысяч обработанных ступеней врезались в обветренный камень. Без всяких усилий она поднимается вверх по ступеням, видит великую пустыню, распростертую внизу, место древнего страха, где правят силы, не понятные вулканцам.
Но это не интересует ее. Наконец-то она пришла к своей судьбе, она узнает свое предназначение.
Они там, они ждут ее – торжественные монахи, монахини секретного искусства сознания. Она приближается, но уже не плывет, она чувствует свое тело – тело молодой, вооруженной женщины. Но у нее нет меча, и великий гнев пылает в ее сердце.
– Я пришла, чтобы получить свой долг, – говорит она. У нее нет ни малейшего понятия, откуда эти слова пришли к ней, но она произносит их как свои собственные; и злоба, звучащая в них, тоже принадлежит ей.
Старшая монахиня шагает вперед и поднимает руку.
– У нас нет этого, – говорит она. – Зло-сознание, которое противостоит – забрало его у нас. Ты должна отвоевать это сама.
– Этого нет в договоре, – говорит она гневно. Старшая монахиня смотрит на нее и не отступает ни на дюйм.
– Это правда. Поэтому мы даем тебе то, чего тоже не было в договоре. Запомни имя меча – "Накмес Великий". Он выкован из этих песков Мастером три тысячи лет назад. Руны на нем говорят о том, что тот, кто держит его, достигнет своей мечты и получит то, что принадлежит ему по праву. И знай, – добавляет монахиня, – что у тебя есть права на этот меч, так как ты не крестьянская дочь, как тебе было сказано, а ребенок госпожи Йилив, наследницы всех земель пилив, которые лежат под пятой зла. Иди же, возьми то, что твое по праву…
– Элаес, – сказал ей кто-то на ухо. – Ты нужна нам.
Она открыла глаза. Боже, как она не хотела этого делать.
Ее комната. Ее крохотная комната после простора, свежего воздуха песков, после жгучего солнца. Ее кровать, стул, одежда. Маленькая коробка, склеп, в котором ни один из древних королей не стал бы хоронить своего домашнего аалса.
Она вскочила и выдернула штекер комма из разъема на шее. Это был голос ТгВей, которую она ненавидела. ТгВей получила Пекева, почему она не может оставить всех остальных в покое? Разве Элаес не была на ногах сегодня все утро, забирая пробы, пока ТгВей лентяйничала в постели?
Никчемная, купленная…
Дверь открылась, и она начала визжать:
– Уходи!
Но это был Ханеш, и он имел такое же право на эту комнату, как и она. К сожалению. Он был весь покрыт грязью. Судя по его виду, он работал на механической сцепляющей станции. "Он занимается машинами больше, чем это нужно, – пронеслось у нее в голове. – Или он только притворяется. Интересно…" – Пекев притащит еще один камень сегодня вечером, чтобы немного успокоить Номикха, – мягко сказал он. – Пойди наверх и сделай пробу, чтобы мы смогли хоть сегодня отдохнуть от старика.
– Я сделала свою работу еще утром, – сказала Элаес и легла в постель. – Пусть ТгАриа или Тасав сделают это. У них в последнее время ничего путного не получается. – Она фыркнула. – Мне нужно было стать пилотом. Три секунды работы за полдня, а потом ешь, пей и спи целую неделю. Я сейчас отдыхаю.
– Нет, – сказал Ханеш. – Ты на связи. Ты всегда на связи.
– Я делаю свою долю работы, – ответила она. – Если тебе наплевать на связь, то не диктуй мне, что делать в свободное время.
Он ничего не сказал, но она слышала, как он подумал: "Я просто хотел, чтобы ты проводила со мной больше времени".
Она проигнорировала это.
– Иди, – сказала она, легла на кровать и стала ждать, когда он уйдет, но он не шевелился. Наконец, поняв, что это единственно возможный путь избавиться от него, она сказала:
– Ну, хорошо, я приду. Но только тогда, когда камень будет уже в захвате, и ни минутой раньше.
Он вздохнул и вышел.
Элаес нашла штекер, спокойно вставила его в разъем на шее и легла на спину. Тени поглотили ее, а свет превратился в дикий жар солнца…
Старшая монахиня поднимает руку и говорит:
– Иди, благословляем тебя. Возьми эти дары… Затрубили трубы, раздался звон крохотных колокольчиков. Бриллианты сверкают на парчовых одеяниях. Она принимает их, а монахи и монахини воздают ей почести.
* * *
– Он в пределах, – сказал Пекев. – Замкнул его, Ханеш?
– Замкнул, – ответил Ханеш, не поднимая глаз от консоли. Он был пристегнут ремнями к креслу, также, как и ТгВей, сидевшая рядом с ним.
В комнате не было гравитации. Ханеш засунул руки в блок управления, подвигал пальцами, когда они попали в металлические рукавицы. Снаружи корабля захваты зашевелились, полностью повторяя его движения, и медленно, осторожно потянулись к астероиду. Нужно быть очень осторожным, так как углеродисто-матричные астероиды менее прочны, чем железные или никелевые, и могут запросто расколоться… Тогда ты тратил впустую энергию и топливо, и Номикх сделает твою жизнь нелегкой. Ханеш мечтал о том, чтобы иметь грузовые телепорты, но они были слишком дорогими во времена постройки "Раша", и уж конечно, они не могли позволить себе приобрести их теперь.
Он дотянулся механической рукой до астероида, наблюдая за процессом через систему видеокамер, вмонтированных в "пальцы".
Астероид был среднего размера, поэтому с ним было легко работать.
Внешняя часть захвата выдвинулась, дожидаясь того момента, когда астероид будет положен в люльку.
Ханеш осторожно потянулся. Этот маневр представлял самую сложную часть операции, потому что вращение корабля не прекращалось, кроме тех случаев, когда астероид был необычного размера. Его "руки" последовательно вращались вместе с кораблем, Пекев сделал свою часть работы, осторожно подтянув астероид к кораблю, придав ему надлежащее вращение, так что они казались стабильными друг относительно друга.
– Ну вот, пошли, – сказал Ханеш, подтягиваясь поближе. "Руки" коснулись камня.
Он почувствовал захват и хруст через рычаги управления, и выругался.
– Что? – спросила ТгВей.
– Он раскололся.
Она уставилась на экран.
– Не совсем. Будь с ним осторожен.
Ханеш подумал о старике внизу и согласился.
