Текст книги "И тени затмили свет"
Автор книги: Диана Бауманн
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Чёрт, как же надоело мне то, что меня все избивали. Сколько можно? Как у меня до сих пор живот не превратился в фарш от ударов?
Конечно, мне было больно. Даже очень. Но к этой боли я уже стал постепенно привыкать. К плохому всегда быстро привыкаешь. И не важно, сам ты совершал нечто нехорошее или другой, всё равно привыкнешь. Наверное, именно от этого люди так одиноки и никак не могли найти для себя счастье. Они просто привыкли к той атмосфере, которая окружала изо дня в день, и не знали, как её изменить. Сначала им это не нравилось, но затем они просто привыкли. И продолжали одиноко жить дальше.
Что за бездарность.
– Благодарю тебя, сын, – с гордыней кивнул мистер Марс и жестоко улыбнулся, с удовольствием глядя на то, как я мучился на полу.
Рука Яанна дрогнула в моём направлении, будто он хотел помочь мне встать с пола, но в следующую секунду он принял каменное выражение лица и быстро вышел из класса, словно больше не желал видеть ни меня, ни отца.
Етар дождался, когда его сын выйдет, и вдруг резко наклонился ко мне, хватая меня за ворот серой рубашки. Он весь пылал злостью и ненавистью ко мне.
– Ещё раз будешь доказывать свою правоту или будешь говорить о моей семье или обо мне в плохом свете, ещё раз будешь выпендриваться, – на последнем слове он чуть ли не брюзжал слюной над моим лицом, – ещё раз, и я от тебя мокрого следа не оставлю, понял меня?! Даже обращать внимание на законы и прочие моральные устои не буду, если ты вновь перегородишь мою дорогу своими глупыми выходами. Тебе всё понятно, мерзавец?!
Мне так и хотелось что-то сказать ему, защитить себя, поставить его на место, но я не мог. Было слишком страшно. Слишком. Настолько, что я весь дрожал, тело вспотело, глаза в ужасе уставились на мужчину. Я был уверен, что он говорил на полном серьёзе. Что он был и вправду готов убить меня. А мне этого совершенно не хотелось. Я жуть как боялся, поэтому не смог выговорить ни слова, но хотя бы кивнул несколько раз головой. Ярости и злости уже не было, лишь страх, переростающий в панику. Самую настоящую панику.
– Вот и славно, – Етар злобно ухмыльнулся, показывая мне, кто тут победил. – А теперь катись домой.
Я не стал дожидаться чего-либо ещё от этого жестокого человека и чуть ли не выбежал из класса. Мне жутко хотелось одного – убрать перед глазами образ мистера Марса. Кровь всё ещё лилась из носа, заляпывая мне и без того мятую рубашку. Я помчался в туалет, словно боялся, что учитель мог выйти из класса и последовать за мной, чтобы выполнить свои обещания. Не обращая внимание ни на что, я ворвался в уборную, включил холодную воду и, сняв очки, как можно скорее начал умывать лицо. Раковина стала алого цвета от крови, но меня это не волновало. Я упёр в её края руки и, тяжело дыша от пережитого кошмара, посмотрел в зеркало. Лицо бледное, как у мертвеца, синяки под глазами, чёрные кудри растрёпаны, голубые глаза широко распахнуты, вода стекала по щекам. Такое впечатление, будто я только что бежал через всю пустыню от бешеного льва.
Когда я немного отошёл от бурлящих эмоций, то заметил в зеркале перед собой какое-то пятно в углу. Надев очки, я понял, что это было не пятно, и обернулся.
Пятнадцатилетний парень печальным взглядом карих глаз наблюдал за мной, сидя на полу и опираясь спиной об стенку. Он выглядел так, будто давно забросил за собой присмотр: длинные чёрные волосы, которые лезли в глаза, пару некрасивых родинок на щеках, болезненно-бледная кожа, худощавый, как Кощей Бессмертный, весь в синяках и ссадинах, в драной, мятой одежде, от которой неприятно пахло. Он мог бы быть красавцем, в нём было несколько крупиц настоящей красоты, однако её почти не было видно. Он словно не следил за собой, не видя в этом необходимости. И ясно почему.
Его пальцы слегка дрожали, когда он наносил очередной порез лезвием на вены. Кровь залила ему почти всю левую руку, но он не остановился, пока порез не был сделан до конца. С печальным любопытством парень смотрел, как новые капли крови постепенно стекали вниз. Казалось, боли он не испытывал. Лишь моральную. Там, в глубине сердца, на котором были такие же раны, как и на венах. Но только глубже. Гораздо глубже.
– Ты с таким любопытством смотришь, будто впервые в жизни увидел суицидника, – брюнет криво улыбнулся и снова посмотрел на меня.
В его глазах не было ничего. Даже боли. Лишь одинокое равнодушие. Равнодушие ко всему, ко мне, к своим проблемам, к собственной жизни.
– Будет удивительно, но это и вправду так, – холодно заметил я, стараясь не обращать внимание на его порезанные верны и окровавленное лезвие.
– Вот как, – парень склонил голову на бок. – Интересно. Как тебя зовут?
У него был немного писклявый, ещё детский голосок, который ещё не успел как следует окрепнуть. И что-то в этом голосе было не так. Будто в нём храбрость пересекалась с удушающей болью напополам. И никто не мог победить.
– Трантер Нефф, можно просто…
– Трант, я знаю, – неожиданно резко перебил меня он. – У меня хотя бы есть друзья, в отличие от тебя, которые могут поделиться новостями, в том числе и о тебе, – он решил не без удовольствия похвастаться. – Я слышал о десептизме, хотя мне совершенно на это наплевать, и о твоей выходке сегодня с моим отцом.
– С твоим отцом? – я был удивлён.
– Ну конечно, или у тебя плохо со слухом? – горько усмехнулся юноша. – Харлан Марс.
– Рад знакомству.
– Не могу сказать то же самое, – нервно фыркнул он.
– Почему же? – я вновь заметил, как у него тревожно дрожали руки, сжимавшие в пальцах лезвие.
– Знаешь, когда режут себе вены, это происходит в одиночестве, но никак не с такими высоко моральными людьми, как ты, – Харлан наблюдал за мной храбрым взглядом, за которым скрывалось глубокое отчаяние.
– Мог бы тогда выбрать место получше, – равнодушно возразил я.
– Ну уж извините, дома меня могут и без того прикончить, – нервно съязвил Харлан, будто делал из себя крутого, тогда как внутри ему явно было очень больно.
– Поэтому ты решил умереть здесь?
– Послушай, тебя никто не просил нянчиться со мной, читать мне нотации и говорить, что суицид – не выход, – раздражённо сказал парень и, закинув назад голову, закрыл глаза, словно окунался в водоворот своих тёмных мыслей. Словно решил утопиться в них.
Забавно.
– Ну, в принципе, суицид и вправду не выход, как я считаю, – хладнокровно начал рассуждать я. – Но не в том плане, в котором ты думаешь.
– В смысле? – не понял Харлан и, нахмурившись, с нотами тревожного удивления посмотрел на меня.
– Сам подумай. Я знаю, что отец и твой старший брат избивают тебя, издеваются и всячески пытаются причинить тебе боль. Потому что им нравится это делать, – я не особо был уверен в своих словах, потому что ещё не до конца знал эту семью, но всё же решил использовать то, что знал. Может, так я смогу помочь этому бедному человеку. – Нравится на ком-то изливать свои чувства, свою злость и жесткость. Это довольно сильные и очень тёмные чувства, чтобы их так спокойно держать при себе. Они должны в чём-то проявляться, куда-то тратиться, чтобы они не погубили самих носителей. Поэтому Етар и Яанн решили их применять на тебе и на твоих сёстрах. И они не остановятся, потому что злоба и ненависть слишком сильно завладели их душами. Они чудовища, жаждущие разрушения и смерти.
– Терпеть их не могу, – прошипел брюнет и скривил в неприязни лицо. – Ненавижу их, ненавижу людей, ненавижу себя. Всех ненавижу.
Прежде чем продолжить, я на секунду осознал, насколько этот парень был переполнен ненавистью, злобой и обидой не только ко всему миру, но и к самому себе. Ему было бы лучше, если бы он просто ненавидел свою семью и людей, но он не мог смириться и с самим собой. Он не мог терпеть свою слабость, беззащитность перед проблемами и угрозами, трусость и ничтожество. Он был в этом даже похож на меня, но я не впадал ещё в такое отчаяние, чтобы хотеть специально умереть. Потому что я уважал самого себя и знал себе цену. Знал, зачем жил. Правда, я не жил изо дня в день в такой жестокой семье, не жил в вечных издевательствах и побоях. Я знал, что такое счастье, потому что когда-то оно у меня было, я знал и другие чувства, у меня были воспоминания о хорошем прошлом, о любви и доброте. Мне было за что бороться, зачем жить.
Тогда как у Харлана всё это отсутствовало. Насколько я знал и выяснил, семья Марсов всегда отличалась особой жестокостью по отношению к другим, особым своенравием, высокомерностью и тщеславием. И Харлан просто пока что не мог знать, что такое счастье. И поэтому он не осознавал, зачем ему ещё жить. Но я хотел изменить это. Хоть я его и не знал пока что, я почему-то чувствовал, что обязан ему помочь.
Эта встреча в туалете была далеко не случайной.
– И представь, как они будут рады, если ты умрёшь, покончишь с собой, – я говорил с нажимом, чтобы каждое слово впилось в сознание юноши. – Как они будут счастливы, когда узнают, что ты наконец-то сдался и ушёл с их дороги. Разве ты этого хочешь? Принести им радость?
Харлан глядел на меня уже другим взглядом. В нём стало медленно появляться понимание. Осмысление того, зачем ему нужна была жизнь. Он как будто посмотрел на свои проблемы, на свою семью, на свою жизнь под другим углом, точно узнал тайный проход для спасения. Но этот проход был пока что достаточно узким, чтобы выбраться. Ещё не достаточно одних этих слов. И я прекрасно понимал это.
– Нет, никогда в жизни, – отрезал парень с отвращением в глазах. – Ни за что и никогда. Тем более от меня. Пусть лучше они умрут, чем я принесу им радость.
Он говорил с таким рвением, с такой решимостью, что я не сомневался, что он так и сделает, если так будет нужно. С таким отчаянием. Глубоким, мучительным отчаянием, которое было как гной, медленно растекающийся по всему телу, словно чернила на белой бумаге. Всё становилось чёрным на его пути. Абсолютно всё.
– Уверен, а это так случится, если ты решишь покончить с собой, – я сделал шаг к нему, желая показать, что мне можно доверять. – Но не в этом главная твоя проблема.
– А в чём же? – рассеянным взглядом Харлан осмотрел холодное помещение.
– Подумай, как будут страдать твои сёстры, твоя мать, но не в том плане, что ты покинешь их. Конечно, они будут очень сильно горевать, рыдать и скучать по тебе, но не в этом дело. Представь, когда вся злость и жестокость Етара и Яанна обрушится на них, что с ними будет? Они и без того мучились, но когда тебя не станет, представь, как они будут ещё сильнее мучиться. Так все плохие выходки будут в ещё большей степени мучить их, заставлять страдать, отчего они сами могут погибнуть. И они не остановятся, пока не умрёт каждый, после чего они вгрызутся друг другу в глотки.
– Фарра… – Харлан отсутсвующим взглядом уставился вперёд, словно чем-то был потрясён до глубины души. – Моя любимая сестрёнка… И она может умереть?
Он вновь посмотрел на меня. В его глазах стояли слёзы. Они катились по его впалым щекам и падали на пол, попадая иногда в капли крови. Он выглядел так, будто стал маленьким ребёнком, которому сказали, что Супермен спасёт его от бандитов. Так, будто был готов ухватиться за меня, как за единственную возможность спастись. Спастись от семьи. От людей. От проблем.
От самого себя.
– Да, – кивнул я и тепло улыбнулся, подойдя к парню ещё ближе. – Но сейчас только ты её спасаешь. Только благодаря тебе она может жить и хоть как-то этому радоваться. Ты её защищаешь. Разве от этого не стоит жить дальше? Разве Фарра бы хотела, чтобы ты покончил с собой и оставил бы её одну на растерзание отца и брата? Разве она хочет этого?
– Нет…
Харлан, казалось, растерялся, не знал, о чём думать, что чувствовать. Он точно впервые что-то понял для себя, что он важен. Важен кому-то очень дорогому человеку, которого он любил. Единственного, кого он вообще любил.
– Вот видишь, так что не стоит больше резать вены, чтобы умереть, – я присел на корточки и положил руку на его хрупкое плечо. – Тебе есть для кого жить. Зачем жить. По крайней мере, тебе не стоит так быстро сводить свою жизнь с концами. Лучше как следует подумай обо всём этом, о сестре, о семье, о счастье… Может, впереди оно ещё будет, откуда тебе знать? Может, через день или два что-то изменится, всё станет по-другому, а жизнь – лучше? Продолжай жить, потому что завтра может быть тем днем, когда ты встретишь любовь всей своей жизни, найдешь любимую песню, решишь все свои проблемы, встретишь отличных друзей, сможешь увидеть самый красивый закат в своей жизни или создать самое лучшее воспоминание, так что, пожалуйста, продолжай. У тебя все будет замечательно.
Харлан долго глядел мне в глаза. Осознанно. Так, что было видно, что он впитывал каждое моё слово, пробовал его, искал его смысл, изучал и пытался понять, как оно могло ему помочь. Как оно могло его спасти.
Спасти от смерти.
Он вдруг заплакал, не выдержав всей боли, и обнял меня, потому что хотел утешения. Утешения для своего одиночества, пустоты и страданий. Я его крепко обнял. Мальчика, который хотел лишь нормальной жизни.
– Спасибо тебе.
X: И беда настигла всех
Когда события не совпадают с нашими ожиданиями, мы теряемся. Поэтому ожиданий лучше не иметь вовсе, а просто быть готовым к любому повороту.
Макс Фрай
Жизнь – странная штука. Сегодня она могла дарить счастье и беззаботность, а завтра принесёт столько горя и проблем, что захочешь просто умереть. И так изо дня в день. Сегодня что-то хорошее, завтра – нечто плохое, послезавтра – вообще ничего, лишь скука смертная. От каждого дня можно было ожидать что угодно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
