Текст книги "Властелин Огненных Земель"

Автор книги: Дэйв Дункан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Долгую минуту они молча смотрели друг на друга, словно два дуэлянта, прикидывающих свои дальнейшие действия. Разумеется, этот момент предвиделся заранее. Дюрандаль никогда не решился бы на тайную заграничную поездку, не имея в запасе какого-нибудь нового удара. Тергианское правительство посдувало бы всю черепицу со своей крыши, доведись ему обнаружить здесь его, первого министра зарубежной державы, угрожающего консулу другой державы оружием. Сколько еще времени осталось до обычного наплыва купцов, явившихся за охранными грамотами? Как долго смогут Бычехлыст и Виктор сдерживать их, если они придут? У Дюрандаля осталось совсем немного времени для розыгрыша своего нового гамбита.

И он не заставил себя ждать.

– Насколько я понял, – произнес канцлер, глядя в упор на Овода, – королева Кульфре скончалась совсем недавно.

Намеки роились в воздухе подобно пчелам. Слова мелькали подобно шпагам: удар, парирование, атака…

– Можете ли вы гарантировать это?

– Он предложил это сам.

– Она согласится?

– Она исполнит свой долг.

– И возмещение убытков.

– Разумеется.

– Но это все еще не извинение!

Дюрандаль улыбнулся. Он скосил глаз на кресло и заломил бровь. Черт подрал, этот человек умел держаться.

– Прошу вас, садитесь, милорд, – сказал Овод и подвинул кресло для себя. Ему требовалось время обдумать ситуацию, так что он заговорил о Кульфре – безопасная тема, не требовавшая размышлений.

– Ее жизнь сложилась очень трагично. Она едва не умерла, потеряв ребенка через несколько месяцев после их свадьбы, и так до конца не выздоровела. О новых детях речи и быть не могло. Но она никогда не жаловалась, не грустила, даже испытывая боль. Смерть стала для нее избавлением. Радгар редко спал один эти десять лет, но всегда вел себя благоразумно. Он выказывал ей почет и уважение, и он никогда не выставлял своих подруг напоказ. Он отказался разводиться с ней, как короли часто поступают с женами, неспособными выносить наследника, – как поступил король Амброз со своей первой женой.

– Принцесса утешится, выслушав это описание. Не так быстро!

– Повторяю, принцесса – это еще не признание и извинение.

– Но ненамного хуже их. – Дюрандаль откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги. – Видите ли, сэр Овод, всех в Шивиале с рождения приучают к мысли о том, что бельцы – чудовища, хуже зверей. Они живут в пещерах и пожирают детей. Король Эйлед официально описывается пиратским вожаком. Я и сам верил в значительную часть подобной ерунды до тех пор, пока, несколько месяцев назад, война не стала моим непосредственным делом, и я не начал задавать вопросы. Редкие шивиальцы возвращались из Бельмарка, но посольства там бывали, как наши, так и других государств, так что мне удалось отыскать людей, побывавших там. Я был поражен, услышав, что средний белец живет в гораздо лучших условиях, нежели средний шивиалец, что у дворянства там больше… Ладно, вы это и сами прекрасно знаете. В Шивиале этого не знают. Большая часть Эйрании информирована ненамного лучше. Разумеется, Амброз знает правду, как знал ее уже много лет. Подпиши мой августейший повелитель договор с вами и скрепи он его, отдав замуж свою дочь, это стало бы признанием равенства. Возможно, это не совсем то извинение, которого ждет от него Радгар, но это было бы значительной уступкой. Он и его династия поднялись бы в глазах мира до подлинно королевского статуса, а от Бельмарка не отмахивались бы больше, как от пиратского гнезда.

В первый раз за все время Овод улыбнулся.

– Вы красноречивы, брат, но Радгар никогда не покупался на красивые слова. – Возможно ли это? Духи, неужели им удастся наконец остановить это безумие и страдания? Все это началось со свадьбы. Возможно, другая свадьба сможет прекратить это. – Насколько я помню, у короля Амброза один сын и одна дочь?

– Наследный принц Амброз очень горластый и порой еще мокроштанный наследник. Принцессе Малинде почти семнадцать – о ее красоте не слагают легенд, но она достаточно привлекательна, чтобы заставлять мужские сердца биться чаще. Она… гм… – Дюрандаль деликатно кашлянул. – Не будь я в настоящий момент дипломатом, я бы охарактеризовал ее как здоровую девку. Не заморыш, это уж точно. Его величество только что огласил свою помолвку с принцессой Дьердой Жевильийской.

– И рассчитывает произвести на свет еще нескольких наследников? И как, он еще способен на это?

Лорд-канцлер Шивиаля пожал плечами.

– Его нынешняя подруга утверждает, что да. Пятьдесят один год – еще не старость.

– Еще толст?

– Толще.

Если Малинде семнадцать лет, этот брак не лишен смысла. Радгару недавно исполнилось тридцать. С переговорами нельзя затягивать, ибо ему нужна новая жена для того, чтобы обеспечить наследование трона. Это и объясняло поспешный визит Дюрандаля. В порту всегда найдутся бельские суда, готовые отвезти фейна Оффольда обратно в Огненные Земли… Он так и так скоро собирался туда. Удастся ли уговорить Радгара в том, что рука дочери Амброза – единственное извинение, которое можно вытянуть из этого человека, и что вся остальная Эйрания увидит в этом и признание, и капитуляцию?

– Это подействует? – тихо спросил Дюрандаль.

– Не знаю, – признался Овод. – Я знаком с Радгаром с детства, но он не устает поражать меня. Значительной части своих успехов он обязан своей непредсказуемости – как очень хорошо известно Шивиалю. Я видел его мягким, бесцеремонным, щедрым и непробиваемым – все на протяжении одного часа. Единственное, что есть в Радгаре предсказуемого, – это что он всегда добивается того, что хочет.

– Таковы привычки королей, – с чувством произнес Дюрандаль.

– Вот именно! Но цель благородна и стоит риска. Я передам ему ваше предложение.

Овод встал и подошел к секретеру. В несколько приемов он принес оттуда на стол бумагу, чернила и несколько перьев. Из шкафчика он принес две рюмки и графин шнапса, но на самом деле ему нужно было несколько минут, чтобы взять себя в руки, ибо перед глазами его стояло лицо Радгара, каким оно будет в тот момент, когда тот услышит новости. Разразиться хохотом на этой стадии переговоров вряд ли можно было считать удачной дипломатией.

Он сел и провозгласил тост за успех переговоров.

Дюрандаль согласился. Он слегка выпучил глаза, когда шнапс обжег ему горло. Он закашлялся.

– Какие еще условия вы предлагаете, милорд? – Овод положил перо на лист бумаги. Его гость сделал то же самое, чтобы оба имели идентичные документы. – Договаривающиеся Стороны, в Седьмой день Шестого месяца триста шестьдесят восьмого года… Касательно женитьбы короля Радгара на Принцессе Малинде. Все условия Твигепортского Договора возобновляются и подтверждаются. И в дополнение…

2

Разумеется, слухи о предполагаемом браке неизбежно поползли по дворам и столицам Эйрании. Король Амброз и без того служил мишенью для злых языков своим сватовством к принцессе, которая была на месяц моложе его собственной дочери. Ничего удивительного не было в том, что он задумал избавиться от дочери, ибо монархи старается избегать совсем уж неловких ситуаций, однако мало кто действительно верил в то, что он может быть настолько жестоким, чтобы посылать ее жить среди дикарей на голых морских скалах. К осени слухи подтвердились. Посланники Шивиаля и Бельмарка, тайно встречаясь в Драхльде, подписали договор о прекращении давней войны, заключение брака входило в число его статей.

Скандал все разрастался. Амброз, как говорили, послал своего лорд-канцлера известить принцессу Малинду об изменениях в ее жизни. Поскольку сама она услышала об этом в первый раз, вышеозначенная принцесса ударила вышеозначенного канцлера так сильно, что рассекла ему лицо перстнями. Известно было, что эти двое никогда не питали друг к другу особенно нежных чувств. После этого она – опять же, если верить наиболее дерзким слухам – ворвалась на официальный королевский прием и выкрикивала оскорбления своему августейшему папеньке прямо а глазах у всего двора и дипломатического корпуса. Разгневанный король приказал своим Клинкам вывести принцессу, однако Клинки не подчинились приказанию. Малинда продолжала обвинять отца в изменах всем трем предыдущим женам и в том, что он продал ее шайке работорговцев, чтобы избежать продолжения войны, которую не состоянии вести. При этих словах король сбил ее на пол или вылетел из зала – или сделал и то, и другое. Придворные сплетники по всему континенту громко хихикали с нетерпением ожидали продолжения.

Продолжение последовало, хотя очень малая часть из того нашла официальное подтверждение. Принцесса клялась, что никогда в жизни не произнесет слов брачной клятвы; король угрожал запереть ее в Бастион; только когда за ней явились тюремщики с кандалами, она испугалась и покорилась. Она написала жениху письмо, в котором клялась, что счастлива предстоящему браку и идет на его добровольно, однако на официальной церемонии помолвки она, казалось, с трудом удерживалась от слез, семьи всех ее фрейлин наперегонки бросились во дворец расхватывать своих родственниц женского пола – дочерей, пока их не погрузили на пиратские ладьи. Собственная королевская свадьба была отложена до весны. Долгая Ночь в том году вышла при шивиальском дворе не самым веселым праздником.

Впрочем, кое-что было известно наверняка. Хотя новости о мирном договоре были встречены в стране с ликованием, перспектива выдать вторую в очереди наследников престола за чужеземного пирата не пользовалась в народе популярностью. Король созвал Парламент на внеочередную сессию, дабы купаться в его похвалах. Он объявил перерыв в его работе очень скоро – как только тот начал обсуждать вопросы наследования трона. Его способность – или неспособность – произвести на свет новых сыновей Парламента не касалась.

Зима не могла длиться вечно. В хмурый дождливый день Третьего месяца 369 года принцесса Малинда выходила замуж за короля Радгара Бельмаркского во дворце Уэтшор, примерно в лиге вниз по течению реки от Грендона.

До тех пор все шло вполне пристойно.

Приготовлениями к свадьбе занимались лично принцесса, а также тергианский посол, выступавший от Бельмарка. Заслуживающие доверия свидетели цитировали слова посла о том, что король Амброз, обыкновенно совавший нос во все, на этот раз был настолько поглощен подготовкой грандиозных, рассчитанных на месяц торжеств по поводу собственного бракосочетания, что не заметил того, что делала его дочь. Он выказал изрядный гнев, обнаружив, что она отказалась от всего, что обыкновенно сопровождает королевские мероприятия: балов, банкетов, парадов, маскарадов, фейерверков и прочей помпы. Королевские бракосочетания неизменно совершались в Греймерском дворце в столице. Вместо этого она выбрала обветшалое имение, на редкость не подходящее для такого события и, кстати, давно намеченное к сносу. Из списка гостей исключили, тем самым оскорбив, три четверти знати и дипломатического корпуса. Когда король узнал все это, менять что-либо было уже поздно. Его дочь выходит замуж, как дочь простого торговца рыбой, ревел он: немного пива, колбаски на палочках, и прыг в кровать!

Сплетники утверждали, хихикая, что в этом и заключалась идея принцессы. Юная леди заставляла молчание говорить громче слов, выказывая, как она относится к предстоящему браку. Никто не поверил ее уверениям в том, что она перенесла мероприятие из Грендона только потому, что горожане могут устроить беспорядки в знак протеста, и что она не хочет, чтобы кого-либо убили или ранили из-за нее. Хуже того, хотя бельцы предложили для перевозки принцессы к новому месту жительства каравеллу, она потребовала, чтобы за ней прислали драккар. Такова, объяснила она, семейная традиция. Тут сэр Бандит, командующий Королевской Гвардией, шагнул между королем и его дочерью…

Только две фрейлины должны были провожать принцессу в изгнание, леди Руби и леди Доув. Обе были приблизительно одного с ней возраста, но она их почти не знала. Они приняли на себя честь, которой не желал никто, потому что – так, во всяком случае, говорили – Руби была бесхребетная, а Доув – безмозглая. Их почтенные семейства заставили их пойти на это, поскольку король подкупом или силой принудил их к этому, и если он удовлетворился только двумя, должно быть, заплатил немало: большие имения сменили владельцев.

Тергианский посол наверняка известил об этом скандале своих августейших повелителей, а они, в свою очередь, передали это своим бельским друзьям.

Менять что-либо было слишком поздно. Свадьба протекала в соответствии с планом.

Сам жених, разумеется, не присутствовал на ней лично. Монархи никогда не посещают других королевств иначе, чем по военным делам, а в данном случае короля Радгара в Шивиале так боялись и ненавидели, что разорвали бы на мелкие клочки, стоило бы ему ступить ногой на шивиальскую землю.

Исполнить роль его личного представителя на свадьбе доверили бывшему министру и давнему советнику, фейну Леофрику, которого ради такого случая даже отозвали с пенсии. Хотя он был слишком умен и вежлив, чтобы упоминать об этом, его визит в Шивиаль был далеко не первым. Они с отцом нынешнего короля, Эйледом, проливали здесь кровь бок о бок еще во время первого своего фейринга, почти сорок лет назад. Позже он потерял глаз во время кровопролитного морского сражения при Бримиарде, и, конечно, был еще тот самый налет на Кэндльфрен-Парк. Ему даже приходилось пару раз видеть издалека Уэтшор. Больше всего на свете шивиалыды боялись, что бельцы нападут на их столицу, так что Радгар, а прежде его отец частенько появлялись у устья Грена, заставляя Амброза постоянно держать там войска и, следовательно, оставлять остальную часть побережья более уязвимой. Сам дворец никогда не трогали, ибо берег здесь окаймлялся илистыми отмелями – самое неудачное побережье, чтобы высаживаться на него с драккаров. Теперь, когда мир был восстановлен, королевские архитекторы представили планы строительства в ознаменование счастливого события грандиозного, богато украшенного пирса. Принцесса приказала выстроить простенький деревянный причал.

Именно на него в то сырое весеннее утро и сошел с «Вейтернейдра» Леофрик. Два сопровождавших их драккара, «Вейл» и «Краку», стояли на рейде в гордом одиночестве, ибо одного вида трех драккаров было более чем достаточно, чтобы очистить устье Грена от всех других судов. На причале его приветствовал сэр Дредноут, заместитель командующего Королевской Гвардией, за спиной которого выстроились герольды всех цветов радуги. Фейн подтвердил, что его верод останется на борту ладьи, как и было условлено прежде. Война была еще слишком свежа в памяти обеих сторон, чтобы доверять друг другу. После этого его проводили во дворец для довольно напряженной встречи с его величеством.

«Вейтернейдр» взял на борт шесть сундуков с приданым невесты и отошел от берега, бросив якорь рядом с двумя другими драккарами.

Сама свадьба состоялась на следующее утро.

3

Подобно всем государственным мероприятиям, даже эта скромная церемония началась с опозданием. Тем не менее отлив не ждет даже монархов, поэтому в условленный час «Краку» на веслах вошел в устье. Когда ладья подходила к причалу, ее верод слышал, как трубят горны на лугу, что являлось, возможно, сигналом торопиться с последними прощаниями.

Злобный ветер гнал на берег полотнища дождя. Река и тучи казались свинцовыми; голые деревья на берегу – такими же бесцветными. Придворные, несомненно, были расфуфырены сообразно событию, но бельцы с воды не видели самой церемонии, только сам берег – надо признать, хоть склон был изумрудно-зеленого цвета – и ступени, ведущие вверх от причала. Последние имели цвет свежеструганых досок. За верхушкой склона виднелись верхушки разноцветных шатров и полосатых навесов.

Дюжина или около того Клинков в синих мундирах Королевской Гвардии появилась в поле зрения и выстроилась вдоль гребня берега. Если их выставили в качестве предупреждения гостям, они не ввели в заблуждение никого. Там, откуда они появились, оставалось значительно большее их количество, а возможно, где-нибудь поблизости, вне поля зрения, ждал в резерве кавалерийский полк.

Гребцы терпеливо ждали, съежившись под кожаными куртками и не спуская глаз со своего вожака. Все они провели за эту войну не один отчаянный фейринг, и каждый из них, должно быть, вспоминал подобные случаи, когда они сидели вот так в ожидании сигнала к бою. Это их путешествие предполагалось мирным и даже праздничным, но они не расслаблялись. Будь то свадьба или побоище, их улыбки убеждали в постоянной готовности к действию.

Капитан выждал несколько минут, ожидая появления свадебной процессии или по меньшей мере герольда с извинениями за опоздание. Когда не показалось ни того, ни другого, он махнул рукой, и верод сбросил куртки и начал действовать. Спустя несколько секунд они уже высадились на причал. Клинки на берегу выказали некоторое оживление. Последовали крики, беготня туда и обратно, снова затрубил горн. Появилось подкрепление в виде еще одной дюжины Клинков.

Коммандер Бандит в своей серебряной перевязи лично вышел посмотреть, что происходит. Не происходило ничего. Причин для беспокойства не было. Остальные два драккара оставались на якорях, почти неразличимые за пеленой дождя. Семьдесят два пирата с голой грудью выстроились вдоль причала – тридцать шесть с одной стороны, с мечами наголо, и тридцать шесть – с другой, с боевыми топорами. Между ними остался узкий проход. Вне всякого сомнения, шивиальцы увидели нагих дикарей, жестоких хищников, но по бельским стандартам это была почетная охрана в парадной одежде. Что из того, что согласно договоренности бельцы не должны были сходить на берег? Что из того, что их парадная одежда граничила в глазах шивиальцев с непристойной? От башмаков и до стальных шлемов каждый воин сиял завоеванным в боях богатством: золотыми цепями, браслетами на руках и кольцами на пальцах, украшенными золотом и каменьями поясами, пряжками и перевязями. От дождя их бронзовая кожа тоже блестела, но никто из них, похоже, не ощущал холода. Большинство их улыбалось во весь рот, глядя на произведенное ими впечатление.

Единственным бельцем, которого можно было охарактеризовать как пристойно одетого по шивиальским меркам, единственным, на котором не было видно ни золота, ни самоцветов, был сам капитан, и он остался на борту. На него никто не смотрел. Сам он, впрочем, наблюдал за Клинками. Среди них были такие, которые наверняка знали двенадцать лет назад некоего кандидата Рейдера. Например, сам Бандит, хотя он только-только начал считаться Сопрано, когда Рейдер исчез. Возможно, они никогда даже не сопоставляли пропавшего Рейдера с чудовищем Радгаром, но лица они наверняка должны были помнить. Дуб, Хантли, Бёрден, Денвере… Фулуэзер первым удивленно вскрикнул и ткнул пальцем в сторону капитана.

Радгар помахал в ответ.

Разумеется, прошло всего несколько минут, прежде чем Амброзу доложили об этом, и он появился на верху лестницы, окруженный живым частоколом из Клинков.

Радгар помахал снова.

Вид у короля Шивиаля был вовсе не довольный. Отнюдь. Его Величество, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар. Прямо перед ним находился его давний враг, убийца, король пиратов, монстр, которому он вынужден был пожертвовать свою единственную дочь… и он ничего не мог с этим поделать! Он не помахал Радгару в ответ. Он явно хлопнул дверью, свернув свадебную церемонию. Спустя несколько секунд появилась невеста под руку с Леофриком и начала спускаться по лестнице.

Радгар следил за ее приближением со странным разладом в душе. Всю свою жизнь он привык принимать быстрые решения. Порой, когда он терял контроль над собой, он принимал их даже слишком быстро. В случаях, когда быстрого решения не требовалось, он всегда мог отложить проблему на потом. Но эта история со второй женитьбой ставила его перед сложностями, разрешить которые он пока не успел. Прошло уже больше полугода с тех пор, как Овод, ухмыляясь как мурена, явился в Варофбург с предложением. Витаны обсуждали его неописуемо долго. Бельмарк устал от войны – дети соскучились по отцам, жены – по мужьям, мужья тревожились о том, что жены в их отсутствие развлекают фраллей. Но ведь король объявил кровную месть! Как может он отозвать назад самое страшное из проклятий? Радгар провел много дней, бродя по болотам или скача верхом по горам, обдумывая все сложности. Но даже сейчас, когда его невеста спускалась на пристань, он до сих пор не решил, как ему следует поступить.

И уж совсем другое дело, как он в конце концов поступит.

На ней было очень простое синее платье до колен с разрезом, в котором виднелась длинная юбка цвета золота. Любая более экстравагантная одежда была бы абсурдной в морском путешествии, а поля шляпки хотя бы частично защищали ее лицо от непогоды. Она была высокой – его предупредили об этом так, словно это изъян, но кроме этого на таком расстоянии он мог сказать о ней очень мало. Ее волосы были темно-каштановые, как ему сказали, и такой длины, что она могла сидеть на них, но в ту минуту она могла бы даже оказаться лысой как черепаха, и он все равно бы этого не заметил. Он обратил внимание, на полное отсутствие украшений и подумал, не пытается ли она и этим заставить молчание говорить. Высокие скулы. Чувственные губы. Возможно, даже волнительные губы?

Она казалась даже моложе, чем он ожидал, совсем беззащитной.

Представлялось весьма маловероятным, чтобы принцессе Малинде доводилось раньше видеть волосатую грудь – разве что пастуха или пахаря где-нибудь вдалеке. Представлялось также маловероятным, чтобы ей приходилось находиться так близко от обнаженных мечей, но, увидев нежданный почетный караул, она не колебалась ни мгновения. Леофрик отстал от нее на шаг, так что она шла одна, глядя на каждого воина по очереди: направо, налево, направо, налево… Стоило ей миновать очередного фейна, как лицо того теряло каменное выражение – воины постарше одобрительно кивали, юнцы озорно ухмылялись. Внешность их новой королевы пришлась им по душе.

Она прошла весь строй, прошла весь причал и остановилась у кормы драккара. Она была бледна, но полностью владела собой, ничем не выдавая сумятицы, которая наверняка царила в ее душе в этот критический момент ее жизни. Настил причала находился приблизительно на одном уровне с бортом; Радгар додумался снабдить ладью лестницей. Он предложил ей руку, и она спустилась вниз, бормоча слова благодарности, но почти не глядя на него.

Двух фрейлин наконец-то обнаружили, и они в сопровождении Клинка поспешно спускались на пристань. Весь верх склона был уже усеян любопытствующими придворными: баронами, виконтами, эрлами, маркизами, герцогами, правительственными чиновниками, военными, послами и консулами, а также их супругами. Все блеяли как козы, впервые в жизни увидев драккар с настоящими, живыми пиратами.

Леофрик заметно постарел. Давали о себе знать старые раны. Вместо того чтобы спрыгнуть на палубу, он спустился по ступенькам, хотя наверняка не потерпел бы, если бы ему об этом напомнили. Он снял с пальца перстень с королевской печаткой и вернул законному владельцу вместе с пергаментным свитком – брачным контрактом, разумеется – и многозначительным кивком. Возможно, из всех докладов, сделанных старым витой за свою жизнь, этот был самым кратким, но Радгар понял его. Капитан одобрял принцессу и считал, что она находится здесь по собственной воле.

Интересно, может ли кто-нибудь при шивиальском дворе – кроме самого Амброза, конечно – делать что-нибудь добровольно?

Прежде чем Клинок с двумя дамами ступили с лестницы на причал, Леофрик взялся за рулевое весло.

– На борт! – гаркнул он.

Быстрый отход – профессиональная черта бельцев; едва ли не первое, чему обучают верод – так именно этому. Без лишней спешки и сумятицы, двумя хорошо отрепетированными волнами, семьдесят два бельца, в унисон громыхнув башмаками по доскам палубы, погрузились на борт. «Краку» сильно покачнулся. Малинда вздрогнула. Радгар придержал ее за локоть.

– Миледи, – мягко произнес он. – Я Радгар Эйлединг.

– Удачи вам, – рассеянно отозвалась она. – Господин Леофрик, вам нет нужды ждать этих двух женщин. Отплывайте без них. И быстрее, пожалуйста.

Она умела приказывать.

– Gea, hlaefdige! – скомандовал Леофрик, не дожидаясь одобрения Радгара. – Отдать концы! – Два толстых каната упали в воду, два весла оттолкнулись от причала. «Краку» отошел от берега, и ветер начал разворачивать его. Семьдесят два порта отворились со скрипом, семьдесят два весла просунулись в них и легли на воду.

Тут смысл сказанного наконец дошел до сознания. Малинда резко обернулась.

– Что вы сказали?

Ей посылали его портрет. Из полудюжины он выбрал один, в наименьшей степени льстящий ему, не желая возбуждать ложных надежд. Он надеялся, что не разочаровал ее – он гордился тем, что возраст сказывался на нем меньше, чем она могла бы ожидать. Его фигура до сих пор сохраняла юношескую стройность, а в аккуратно подстриженной медно-рыжей бороде не блестело ни одного серебряного волоса. Принцессе Дьерде Жевильийской повезло с супругом гораздо меньше.

Он улыбнулся и повторил свое прошлое заявление.

– Ваша честь! – Она сделала попытку опуститься на колени, и он перехватил ее за руки.

– Вы не должны… – резко произнес он, но это короткое соприкосновение оказалось ошибкой, поучительной для обоих. Она ощутила его силу. Он узнал, что ее руки крепкие, как у мужчины, и тоже не лишены силы. Она покраснела, и он ослабил хватку. Он ощутил первые признаки желания и подавил их, не желая, чтобы его bellucas принимали решение за него.

Однако они сопротивлялись! Он знал одну девушку с губами, как у нее, и в постели она была ураганом…

– Прошу прощения, если я напугал вас. Разве ваш отец не сказал вам, что я здесь?

Она мотнула головой, вглядываясь в его лицо и, возможно, удивляясь тому, что не видит ни рогов, ни клыков. Глаза у нее были золотые, как у всех Ранульфов.

– И он даже не говорил вам, что мы с ним давно знакомы?

– Ну… Нет, ваша честь. – Она огляделась по сторонам. «Краку» продолжал, покачиваясь, медленно дрейфовать вверх по течению от причала. Фрейлины и сопровождавший их Клинок остановились в нерешительности, пытаясь понять, стоит ли им идти дальше. На самом верху лестницы смотрел в их сторону поверх голов гвардейцев ее отец, и ярость на его лице можно было разглядеть даже отсюда.

– Он заверил меня, ваше величество, что имеет все основания полагать, что вы весьма благородны и обходительны.

– Как мило с его стороны! – сердито сказал Радгар. – При нашей встрече двенадцать лет назад он был обо мне иного мнения. Похоже, он едва не солгал вам о нашем знакомстве. Вы согласитесь со мной в том, что он пытался ввести вас в заблуждение.

Леофрик терпеливо ждал дальнейших приказаний. Моряки ухмылялись, глядя на ухаживания своего монарха. Малинда, чего вполне можно было ожидать, не нашлась, что ответить.

Радгар приподнял бровь.

– Честный ответ, миледи! Скрывал ли ваш отец намеренно от вас тот факт, что мы с ним лично знакомы?

– Возможно, – ответила она, явно не желая называть ни того, ни другого короля лжецами, – он забыл короткую…

– Уверен, что не забыл. Какие еще свои штучки пробовал он на вас? Какими угрозами заставил вас согласиться на этот брак?

– Ваше величество, я написала вам! Я поклялась перед…

– Да, конечно, ибо я не подписал бы договора до тех пор, пока не получил бы заверений в том, что вас не принуждали к союзу, казавшемуся вам отвратительным. И все равно я должен сам услышать это из ваших уст.

– Ваша честь… – Пестрое сборище на берегу стихло, глядя на ладью. «Краку» сделал уже почти полный оборот вокруг своей оси и продолжал дрейфовать вверх по течению, подгоняемый приливом. Весла выжидающе застыли в воздухе, напоминая расправленные крылья; команда терпеливо ждала.

– Почему вы не хотели подождать этих ваших дам?

Малинда была вполне естественно сбита с толку.

– Милорд, мой муж, почему мы не плывем?

– Потом. Потому что вы знали, что они не хотят ехать? Потому что их силой заставили сопровождать вас? А как насчет вас самой? Счастливы ли вы перспективе провести остаток жизни в Бельмарке, рожая мне детей?

– Я горда выйти за столь славного короля!

– Ох, вздор какой! – Он презирал себя за то, что запугивает девочку, но весь этот брак был не его идеей. Сам он клялся отомстить за убийство его отца. – Вы можете испытывать страх, или отвращение, или дрожать от возбуждения. Но при чем здесь гордость? Я – работорговец и убийца тысяч людей. Но мою мать силой склонили к замужеству, и я не возьму вас себе в жены, если только не буду убежден, что вы действительно рады этому. Мне кажется, вас к этому принудили. Ну говорите же! Убедите меня в обратном.

Она ахнула.

– Это несправедливо, милорд! Я уже сказала вам, и вы отказались меня слушать. Вы называете меня лгуньей?

– Я называю вашего отца куда худшими словами. Разве не вы обвинили его в работорговле?

Щеки ее вспыхнули, и она опустила взгляд.

– Возможно, я не совсем верно выразилась при потрясении… я хочу сказать… эту новость донесли до меня столь… Я готова поклясться вам, ваша честь, что никогда не позволю себе говорить так с вами.

Она не могла найти слов неудачнее. За годы одинокой жизни Радгар понял, что ему нужен не просто кто-то, с кем можно поговорить. Никто не осмеливался перечить королю, или назвать его дураком, или сказать ему, что он совершает ошибку. Все мялись и бормотали что-то невразумительное. Даже Овод и Эйлвин в последнее время – дай человеку разбогатеть, и у него появится, что терять. Кульфре была как голубка – вся в смехе и перьях. Король нуждался в спорах, спорах с кем-то, чьи интересы близки к его собственным, у кого нет каких-то скрытых целей или союзников. Да, соблазнительная партнерша по ложу тоже не помешала бы, но такую он может купить в любое время. Прежде чем он нашел слова, Малинда заговорила снова, стараясь придать своему голосу обиженное выражение:

– Я королевской крови, поэтому выйду за того, за кого мне прикажут выйти. Я всегда знала, что мне назначен такой удел, и, осмелюсь сказать, милорд, на первый взгляд вы кажетесь мне значительно привлекательнее других соискателей моей руки, с которыми связывали мое имя в прошлом. Царевич – урожденный идиот. Принц Фавон, как говорят, толще моего отца. Князь…

– Я польщен, – сухо перебил ее Радгар, – но я не имел в виду Радгара Эйлединга как двуногое животное мужского пола. Все мужчины более или менее одинаковы в темноте. Тем более что большинство женщин при этом зажмуриваются. Короли тоже женятся вслепую, миледи, и вовсе не ваша внешность заставляет меня колебаться – далеко нет! Нет, я имею в виду короля Бельмарка вообще. Мое имя в Шивиале не пользуется особой любовью.