Текст книги "Мой по праву"
Автор книги: Дэйра Джой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Глава 1
Он был абсолютно ошеломляющим существом.
Наблюдатель глядел через крошечное отверстие на восхитительный мужской экземпляр, прикованный к стене.
Он был уникально красив. Во всем.
Как и все Хранители, он существовал в двух формах, человека и кота.
В их человеческой форме, Хранители часто имели тенденцию быть таинственными, независимыми, и, при случае, чрезвычайно игривыми.
Кроме тех случаев, когда их захватывали.
Загнанные в угол, они становились противниками, внушающими страх; их трудно было поймать в ловушку, уже не говоря о содержании. Смелость только добавляла им ценности, и на них шла охота в определенных секторах, в которых не действовал цивилизованный закон.
Некоторые считали их бесценными.
Именно их сущность подвергала их опасности, поскольку Хранители были очень чувственными. Фактически, мужчины этого вида жили чувственностью. Упивались ею. Растворялись в ней.
Считалось, что эротическому магнетизму Хранителя было трудно, практически невозможно сопротивляться. Его способность соблазнять была только превзойдена его легендарными навыками в искусстве доставить удовольствие. Некоторые из этих навыков были покрыты тайной, но ходили слухи о мистическом, редчайшем мастерстве Хранителя во всем, что касалось чувственности.
Cмотря на этот экземпляр, Наблюдатель поверил в правдивость всех слухов.
Его блестящие, шелковистые волосы были удивительно красивы. Никто не имел таких волос, как Хранитель. Казалось, что глянцевые пряди на ощупь были лучше, чем самая прекрасная ткань крилли и что они струились сквозь пальцы (у кого конечно эти пальцы были) как нити кристалла. Основной цвет отполированного, темного золота, подчеркивался насыщенными, темными прядями позолоченной бронзы. Отдельные мерцающие прядки черного также переплетались сквозь мягкую гриву, ослепительно спадающую до середины спины. Он был потрясающим!
А его глаза…!
Все Хранители имели замечательные разноцветные глаза, но Наблюдатель никогда не видел такой комбинацией прежде – даже не слышал об этом.
Пленник был ошеломляющим, конечно.
Как весь его вид.
Низкая мысль возбудила Наблюдателя.
Этот казался еще более великолепным чем другие. Веская причина упиваться его захватом!
Да, он непременно все сделает безупречно. Не как тот, другой…
Жаль, воины добрались до него раньше Карпона. Оказалось, что Наблюдатель не был единственным, кого взбесила красота Хранителя. Он был крайне истощен, фактически, когда они прибыли, он был на последнем дыхании. Kарпон выбросил его на кучу пустой породы позади главной башни когда он уже умирал.
Восхитительные воспоминания вызвали у Наблюдателя приятную дрожь.
Кроме того, после осмотра этого превосходного экземпляра, кто нуждался бы в другом?
– Он яркое животное в пике сссвоей мужессственносссти – мы это видим, и на нем только одна метка, – свистящим голосом одобрительно бормотал Наблюдатель.
Часто отмечалось, что Хранители иногда имели одну или несколько тонких крошечных линий на внутренней поверхности бедер. Они были не больше, чем человеческая ресница. Не известно, какое значение имели эти маленькие полосы, за исключением того, что те, у кого их было немного или ни одной, казалось, были моложе тех, у кого их было много.
Наблюдатель улыбнулся. По крайней мере, это было похоже на улыбку. – Он один сссделает то, в чем Вы нуждаетесссь, Kaрпон и даже больше. Ходят ссслухи, что мужчина может физичессски увеличить акт любви. – послышалось сухое хихиканье.
Это еще больше вызвало раздражение компаньона Наблюдателя.
– Правда? Вы хоть имеете представление, сколько моих охранников он вывел из строя прежде, чем мы наконец смогли подчинить его? Он опасен.
– А что Вы ожидали, Kaрпон? – Наблюдатель продолжал глумиться. – Чем труднее захватить, тем лучше воин. Его главное преимущщщество в том, что его живучесссть принесссет в будующем немалую выгоду. Это сссделает неприятносссть захвата ссстоящей.
– Живучесть? – Человек по имени Kaрпон сплюнул. – Когда он сделает то, для чего он был захвачен, он сдохнет!
Наблюдатель искоса посмотрел на глупого человека. – И не воспользоваться хорошей, необузданной плотью.
Kaрпона пронзила дрожь отвращения и от компаньона и от наводящего на размышления замечания. Он знал, лучше всего думать о своем бывшем сообщнике как «оно». Думать иначе означало призвать «это».
Он быстро избавился от ужасной мысли, чтобы она не превратилась в реальность. Ужас имел много масок.
– Мы понимаем такие чувссства. – Прошелестело «оно», придвинувшись поближе к нему. – Вы знали, что Хранитель может ощутить сссвою вторую половину? Жаль, что у нассс нет таких ссспосссобноссстей… Мы можем только выбирать, кому мы подарим нашу любовь.
Kaрпон внутренне содрогнулся. Он даже думать не хотел о таком жутком подарке. Или бедном неудачнике, которому это было бы подарено.
Длинный черный ноготь прикоснулся к его щеке. Он изо всех сил старался не вздрогнуть.
– Мы чувствуем ревность…, мы восхищаемся этим.
Отстранившись, Карпон цинично поднял бровь. Последнее, что он хотел, было его восхищение.
«Оно» понимающе улыбнулось, словно разгадало его мысли. По спине Карпона пробежал холодок.
– Вы уверенны, что он сделает все, как надо; что, если он не сможет…Послышался сухой, потрескивающий звук. Карпон предположил, что это был смех; хотя то, на что могло бы быть похоже его чувство юмора, никто не сомневался.
– Он же Хранитель, мы уверяем Вас, он сделает работу.
Скежеща зубами, Карпон начал закипать. Одна мысль о Хранителе, этом животном, касающимся…! Он был не рад этому; Карпон не из тех людей, которые разделят что – нибудь, что считают своим. Однако, в этом случае, это был единственный способ получить все, к ему он стремился.
– Я не хочу ее раболепия от моего прикосновения впоследствии. Если он испугает ее…Наблюдатель казалось очень развлекся от его вывода. – Если она будет сссжиматссся от вашего прикосссновения, то не от того, что он сссделает ссс ней, а от того, что Вы не сссможете сссделать. Он – сссоответссствующий выбор для вашей будующщей сссупруги.
Не думая о последствиях, Карпон выхватил кинжал с кривым лезвием и приставил его к горлу своего компаньона. – Я мог бы убить Вас за это.
– Вы могли бы потерять здравомысслие и попытаться ссделать это.
Это было удачно для Карпона, что он был человеком, страсть которого к власти отвергла его страсть к другим… вещам. Он быстро убрал лезвие. Какое значение теперь имели слова? Когда все будет закончено, он будет иметь все: Джениc и ее королевство.
– Да, да, – шипело «оно», понимая больше его самого о его природе. – Я верю дело будет сссделано.
– И еще. Где – препарат? Вы обещали его мне в обмен – И мы сссдержим наше обещщание. – Из потайного мешочка «оно» вытащило маленький пузырек с янтарной жидкостью.
Карпон настороженно смотрел на пузырек, не желая коснуться его, но все же зная, что должен. Он недоверчиво рассмотрел содержимое. – Где – остальная часть? Этого недостаточно!
– Мой дорогой Карпон, мы убеждены, этого будет достаточно, чтобы сссделать бессспомощщными целый род Хранителей. – прошелестело «оно» – Как? – удивленно спросил он.
– Достаточно дать ему одну каплю… Вссего одну каплю. Хранитель лишшится сссвоей сссущности и будет целиком в Вашей власссти… Всссе, что Вы должны сссделать, это найти второй Туннель, а потом уже будет намного проще. – Оно потянулось и щелчком захлопнуло маленькую смотровую панель.
Карпон злорадно ухмыльнулся. Подчинив себе Хранителей, чтобы продать их лицам, предлагающим за них самую высокую цену, он был уверен в бесконечном обогащении. Да, у него будет все.
– Моя работа здесссь выполненна. Если Вы не возражаете, мы откланяемся из вашей маленькой драмы. – Это не было вопросом.
На мгновение Карпон забылся. Его жестокие глаза сузились. – А если возражаю?
Длинный черный ноготь вновь скользнул вниз по его щеке. – Посссмотрите на него, он, который хотел бы ссстать правителем. Это уже второй раз. Радуйтесь, что мы имеем благосссклонность к Вам.
Карпон немедленно понял свою ошибку. Он отстранился и кивнул.
– Теперь у Вассс есссть то, в чем Вы нуждалисссь. Мы обессспечили Вам королевссство. Хранители практичессски у вассс в руках. Помните нассс…
«оно» оставило его стоять там и думать о той власти, которая у него скоро будет.
Он не мог поверить, что его захватили.
Не его.
Не Джиан Рена.
Он был Хранителем Тумана! На языке его людей, Хранителей, Джиан Рен был назван так по древней традиции, давать имя новорожденному малышу с использованием особенных чувств, присущих их расе. Это имя было священно для его народа, и очень много значило.
Имя воздавало должное его захватывающей способности сливаться с туманом, как тень. Наблюдать. Выслеживать. Охотиться. Защищать.
Когда он преследовал, он был хитер, умен, и бесшумен. Его врожденная тактическая способность находилась на уровне, достигнуть которого не стоило и надеяться – даже его сородичам. Он никогда долго не размышлял. Его процесс мысли был молниеносным и сопровождался мгновенным соответствующим физическим ответом. Эти реакции были всегда основаны на превосходящих инстинктах, с которыми он родился.
И все же, он был захвачен.
Даже сейчас, спустя несколько дней, эффект от препарата, который они поначалу давали ему, все еще притуплял его чувства; хотя и не так, как он заставлял их верить. Это не был обычный препарат, который обычно использовался работорговцами Обериона для захвата Хранителей. Тот препарат не затронул бы его до такой степени. Он обучался бороться с ним.
В этом препарате, однако, было что-то еще. Что – то другое. Что-то опасное.
Этот наркотик воздействовал на его врожденные чувства – не только рассеивая способность сконцентрироваться, как препарат Обериона. Как только он применился, яд заблокировал его уникальные чувства полностью.
Джиан не хотел даже вспоминать о том, как чувствовал себя в тот момент. Если бы он не был так сосредоточен в себе, он, возможно, действительно сошел бы с ума от потери чувствительности.
Это случилось раньше, чем он понял, что эффект был временным. Сейчас ему давали регулярные дозы препарата Oбериона. Даже в этом случае, он мог бы вскоре сделать попытку преобразования… в том случае, если бы они не одурманили его снова.
Но это было очень маловероятно, признавался он себе. Воздействие последней дозы начинало проходить, а они были очень осторожны относительно сохранения контроля над ним.
Они держали его голым на приподнятой плите, спиной к каменной стене. Иногда, они позволяли ему размяться, а когда хотели вернуть назад в прежнее положение, просто натягивали цепи с другой стороны стены. Это был очень эффективный способ управлять им, поскольку он никогда не был достаточно близко к кому-либо, чтобы нанести какой бы то ни было вред.
Хотя он и пытался.
Еду и воду ему приносили раз в день. Пищи было достаточно; очевидно они не пытались уморить его голодом. Вода была свежа, и обычно ее хватало, чтобы привести себя в порядок и напиться. В это время ненадолго ослаблялись цепи, и ему разрешали встать и размяться.
Во время этих перерывов, он бродил по тюремной камере, ища выход.
Но до сих пор не мог его найти.
Он не путешествовал, когда был пойман; он искал своего близкого родственника, Дарика, который пропал без вести. След привел к этой неизвестной, едва цивилизованной планете около Фа Рима.
Дарик был молод, и это было его первое приключение. Джиан не удивился, что он путешествовал далеко от дома. Молодые мужчины часто так делали, забывая возвращяться домой из-за легких забав, которые у них были. Однако, Дарика не было слишком долго. Его семья волновалась и справедливо.
Он пошел за Дариком, невзирая на возражения брата его матери.
Он был почти уверен относительно судьбы, которая с ним случилась, след Дарика привел очень близко к месту его заключения. А еще он был почти уверен, что Дарика больше не было в живых, поскольку он не ощущал признаков его жизни.
Джан печально вздохнул. Молодые Хранители были бы не в состоянии вынести ни новый препарат, ни его пытку. Он молился, чтобы он оказался неправ.
Испытывая отвращение от несправедливости, Джиан еще раз проверил цепи, которые связывали его мощные запястья с каменной стеной. Он не ожидал, что они ослабятся, но никогда не помешает проверить врага. Иногда, он ошибается, а Хранители знали, как использовать это в своих интересах.
Когда цепи не поддались, он не удивился.
Он проверял их в течение многих дней с тем же самым результатом, тем не менее, позже он попробует еще раз. Джиан был плененным хищником, и потому еще более неумолимым. В отличие от Дарика, он не был неопытным Хранителем в своем первом приключении.
Он был самым опасным противником в своем расцвете.
Внезапно, через притупившиеся чувства, дрожь понимания достигла его позвоночника. Кто – то наблюдал за ним…
В тот же миг его длинные, шелковистые волосы скользнули вперед, поскольку он склонил голову, скрывая тревогу. Через толстую завесу волос он тайно наблюдал, не поднимая головы. В стене напротив было крошечное отверстие, в котором он мельком увидел злобный глаз, уставившийся на него. И снова мороз пробежал по его спине – это пытались вернуться его чувства.
Если бы он только мог помешать им, снова ввести ему наркотики…
Его обычно суперострый слух уловил приглушенные звуки. Свистящий голос. Кто бы ни был позади той стены, он был не один. Он смог разобрать только отдельные слова: «… Хранители, оставившие свой мир… доставленные к Вам…, найти второй Туннель и Вы получите остальных…» Кровь застыла в его венах.
Как они узнали о втором Туннеле? Был только один известный вход в его мир Mиан, он проходил через Авиару и тщательно охранялся Высшими Рыцарями Чарлаl.
Никто не знал о втором Туннеле кроме Высшей Гильдии Авиары иКажется, у его врагов имеются какие-то планы.
Он должен скорее попасть на Авиару!
Перед тем, как наблюдательное отверствие закрылось, он мельком увидел оранжевое кольцо. У него было зрение Хранителя и он смог разобрать часть необычного дизайна.
Это было немного, но все же это было кое-что.
Часто в прошлом Джиан Рен, Хранитель Тумана, как известно, причинял большой вред своим врагам, даже когда возможности действовать было меньше.
По– королевски вскинув голову, он отбросил назад свою гриву волос, прислонившись к холодному камню. Собираясь с силами, он закрыл глаза.
Его глаза…
Они не знали особенного значения цвета его глаз.
И из-за этого, и из-за того, что остался один, уголки его губ приподнялись немного вверх. Нет, они не знали.
Это было их глупостью думать, что они захватили его. Хранители, как и их двойники кошки, никогда не подчиняются под ударами кнута.
Эти существа не имели никакой истинной власти над ним. Они только думали, что имели.
Машинально, он снова проверил цепи.
Власть. Она не заботилась о власти! Дженис подошла к окну башни и выглянула во внутренний двор, как обычно, быстро переводя пристальный взгляд за его пределы к лугам. Но поскольку была ночь, она смогла разобрать только очертания холмов на горизонте. Только две из меньших лун были видимы сегодня, это сделало вечер более темным, но она была рада этому.
Темнота поможет ей выполнить свой план. По ее решительному лицу стекла слезинка. Как часто в прошлом она пристально глядела на подобный пейзаж, задаваясь вопросом, когда или будет ли она когда-либо вообще свободна от этого места, этой жизни?
Она вздохнула. Слишком много. Она была совсем маленькой, когда они прибыли сюда; она едва помнила свою другую жизнь. Только истории ее матери и песни сохранили для нее ту другую жизнь.
Сегодня вечером, если она найдет выход, то все измениться, но не так, как предназначил ей ненавистный Карпон! Таинственная улыбка коснулась ее губ, когда она вспомнила, как он пришел к ней в комнату днем раньше, полный неуместной веры в собственную власть. Он очень ясно выразил, что он ожидал от нее. Дженис это посещение не удивило, она давно ждала его, но то, что она ну никак не ожидала, это то, как низко может пасть человек, чтобы обрести то, что он считает должно принадлежать ему по праву.
До этого момента, Дженис по– настоящему не верила, что его интерес к ней был искренним. Она никогда не считала себя столь же привлекательной, как ее мать; поэтому его одержимость ею озадачивала.
Внезапно, она впомнила свою мать, говорящую ей, что ее магнитизм проявиться поздно, и будет очень мощным, могущественным.
Опять это слово. Могущество. Власть. Дженис вздрогнула.
В те времена она смеялась и дразнила свою мать, что она просто, как все мамы, желает только самого лучшего для своей прекрасной дочери. Теперь она задавалась вопросом, что если…
Она посмотрела на свое отражение в окне и нахмурилась. Она выглядела так же, как всегда. Я не вижу ничего необычного. Ничего, что могло бы вдохновить одержимый интерес Карпона. Дженис пришла к выводу, что странные склонности мужчин были для нее загадкой.
Ничего подобного не происходило до тех пор, пока не умер муж ее матери.
Она устало закрыла глаза, опираясь лбом на прохладную каменную облицовку, вспоминая разговор, состоявшийся совсем недавно в этой самой комнате.
– Я буду управлять этим королевством, – прямо заявил Карпон. Он был братом супруга ее матери, человека, правившего этой варварской землей.
Дженис пожала плечами: – Управляй. – У нее не было к этому никакого желания, на самом деле, это была последняя вещь, которую она когда-либо захочет. Она хотела быть свободной! Свободной, как народ ее матери, кочевники Френси. Свободный жить, смеяться и любить, как она желала; свободный исследовать, путешествовать и учиться. Не быть связанной в соответствии с соглашениями этой грубой и суровой земли, где задыхалась душа!
– Спасибо за доверие, но есть одна маленькая проблема. – Он подошел к ней, его рука потянулась, чтобы схватить ее за подбородок, вынуждая посмотреть на него.
– Какая же? – спросила она, уже зная, что он ответит.
– Эта проблема – Вы. Люди не признают во мне лидера, потому что они надеются на Вас. Ваше нежное расположение, ваша доброта, и ваш дивный смех затронули их. Они хотят только Вас.
Дженис опустила глаза, скрывая эффект, который произвели его слова. – Я ничего не могу с этим поделать. Я же говорила тебе, что у меня нет ни малейшего желания править. И никогда не будет.
Его пристальный взгляд спустился к ее полным, сочным губам да так и остался там. – Вы говорите так только… сейчас. Вы всегда будете угрозой для меня.
– Нет.
Его холодный палец скользнул по ее щеки, вызывая дрожь. – Опасной во многих отношениях.
Дженис вырвался на свободу из его объятий. Лучше умереть, чем выносить его прикосновения! – Тогда убейте меня и покончите с проблемой.
– Я так не думаю; я хочу иметь все, и королевство и Вас.
Это потрясло ее, но она быстро восстановила самообладание. – Вы не сможете иметь и то и другое вместе, ты же знаешь!
– Не правда. Могу.
От этих слов мороз пробежал по ее спине: – Что это значит? – Карпон знал, что в случае, если он будет ее мужем, она автоматически станет правителем. Это единственное, что так долго ее защищало, поскольку Карпон не хотел, чтобы она обрела власть – этого он хотел для себя. Как он мог забыть об этом?
Он улыбнулся медленно, со злорадством:
– Есть путь, моя сладкая Дженис.
Его улыбка напугала ее. Карпон выглядел слишком уверенным. Рука ее потянулась к шее: – Ерунда. Ч-что ты такое говоришь?
И он сказал всего два слова:
– Ваша девственность.
Дженис побледнела. Да, она была все еще девой – не по своей воле, а из-за законов этой дикой земли. Если бы она была вольна жить той жизнью, какой хотела, она, возможно, узнала то, что это означает– любить.
– И что из того?
– Как Вы знаете, это – условие вашего господства. Без этого… – Он не договорил и отошел от нее, чтобы она смогла сделать свои собственные выводы.
Поняв, что он задумал, Дженис побледнела, однако она быстро взяла себя в руки. Она не позволит этой твари думать, что он шокировал ее.
– Так вот, в чем дело? – Отбросив длинные, до талии волосы назад, она вынудила себя засмеяться в его ухмыляющееся лицо, зная, что это приведет его в бешенство. – Тогда сделай это – если ты посмеешь.
Его темные глаза вспыхнули от гнева, но он сдержал себя. – Я бы посмел, никогда не сомневайтесь в этом. Но, к сожалению, не все так просто.
Теперь Дженис задрожала по-настоящему. Он хотел убить ее. Несмотря на ее решение не доставить ему радости увидеть ее страх, она вздрогнула.
Ее реакция не осталась незамеченной омерзительным зорфом.
Он приглушенно захихикал:
– Не волнуйтесь так, Дженис, у меня есть кое-что получше для Вас. Для нас обоих, – прошептал он.
Она даже не хотела спрашивать, но должна была спросить:
– Что же?
– Для Вас у меня есть плененный Хранитель.
Хранитель? Какой…? Джениз сглотнула, поскольку его смутный план внезапно стал ей яснен. Хранители были знамениты своими сексуальными аппетитами. Он безумен!
– Вас отдадут ему завтра, и слишком поздно обнаружат вас вместе.
Пытаясь сохранить самоконтроль, чтобы узнать, какие еще ужасы он, возможно, планировал для нее, она спросила:
– А после?
– Да ведь это и будет моим долгом сказать людям, что случилось с Вами. Они будут вне себя. Естественно, управление должно перейти ко мне, поскольку я следующий по линии. А потом я тогда казню Хранителя; публично, конечно.
– Они не потребуют этого, – быстро заметила Дженис, уже чувствуя симпатию к бедному Хранителю– неудачнику, который поставил себя в такое затруднительное положение.
Жестокие глаза Карпона вспыхнули.
– Я потребую этого. Как только он прикоснется к Вам, его судьба будет решена.
– Но ты не оставишь ему никакого выбора!
– Это – цена, которую он заплатит за то, что узнает Вас.
Испытав боль в глубине души, Дженис отвернулась.
– После того, как он будет убит, и все будет в порядке, я скажу людям, что я решил взять Вас в жены. Вы видите, Дженис, таким образом я буду иметь и королевство и Вас.
Он положил свои грубые руки ей на плечи, грубо сжав их.
– Прекрасный план, разве Вы не согласны?
Дженис не смогла бы ответить ему. Она лихорадочно искала выход, любой способ, чтобы помешать ему. Она никогда не позволит ему повлиять на нее. – Ты не должен этого делать, Карпон. Я не прямой потомок. Это никогда не должно было произойти! Я понимаю, что ты чувствуешь себя обманутым; ты можешь объявить себя-Нет. Хотя он не был вашим настоящим отцом, мой брат признал Вас.
– Моя мать никогда не хотела, чтобы он это сделал! – напомнила она ему.
Его тонкие ноздри задрожали. Было известно, что мать Дженис упорно оставалась верна Френси и сопротивлялась доминирующей любви к его брату. Его брат был дураком, раз хотел проигнорировать это, очарованный женщиной, в тот момент, когда он пленил ее.
Карпон пожал плечами. В последствии, она достаточно сильно полюбила его, напомнил он себе. – Теперь уже слишком поздно. Мы знаем, что мой брат делал все, что мог, чтобы понравиться ей, включая признание Вас.
– Он сделал это потому, что думал это понравится ей. Он никогда не спрашивал ее, – сказала она мягко.
Карпон взбесился: – Довольно! Подготовьтесь, это случиться завтра! И я предупреждаю Вас Дженис, если Вы не пойдете к нему охотно, то Вас принесут к нему. – Он не решился ее ударить. – Я уверяю Вас, что он был хорошо подготовлен к вашему посещению, мы держали это животное в изоляции некоторое время. А они очень любят… женскую компанию. Вы даже можете прийти, чтобы благодарить меня, – подстрекал он.
Все в ней восстало от его бессердечности. Сама не зная, почему, но Дженис почувствовала потребность защитить этого неизвестного пленника, жертву этой жестокости. – Он не животное, Карпон; он – человек.
– Вы это узнаете, я уверен. – Глумился он.
Карпон повернулся, чтобы уйти, но остановился: – Только не слишком привыкайте к его обхождению, ибо на мое оно совсем не похоже.
С этим зловещим заявлением он ушел.
Дженис осела на пол. Даже притом, что та беседа была вчера, она все еще чувствовала остатки злого присутствия Карпона в ее покоях. Что же ей делать? Карпон выложил свои планы ясным, точным, пугающим способом.
Как будто она немедленно согласилась бы на его махинации!
Он думал, что у нее нет никакого выбора? Выбор всегда был; она просто должна была найти его.
Целью брата Карпона было управлять ее матерью, и он посадил ее в золотую клетку. Но это никогда срабатывало. Хотя ее мать действительно приходила к нему, потому что любила его, она всегда стремилась быть свободной. Как и Дженис, ее не заботили атрибуты власти.
Дженис знала, что планы Карпона относительно ее будущего убьют ее дух. И если она не согласилась бы с ними, то он вероятно действительно убил бы ее. Или взял бы силой. Таковы его методы.
Итак, что же ей делать? Если она стремиться к будующему, кроме этого, тоПодождите, возможно выход есть…
Она резко вздохнула. Да! Это может сработать.
Она расправила плечи, и сладостно-горькая улыбка коснулась ее прекрасного рта. Она последует замыслу Карпона, только на своих собственных сроках. Не завтра. Сегодня вечером.
Глупый Карпон не понимал, что он нашел решение ее проблемы! Хранитель мог освободить ее! Он первый возьмет ее, а после они вместе сбегут…
Слабый проблеск свободы преследовал ее. Она никогда больше не волновалась бы о необходимости управлять Джанакарией. Она лишиться этого вместе с потерей девственности.
Даже если бы их поймали, (а вероятность того, что это произойдет, была высока), то она никогда не позволила бы Карпону забыть, что она пошла к Хранителю когда сама это решила, и что Хранитель был ее первый и лучший. Она знала Карпона. Долгое время это знание медленно разрушало бы его.
И хотя ей это не нравилось, все же это был лучший выход. Она не хотела жить местью, но если потребуется, она будет.
Приняв окончательное решение, Дженис отвернулась от окна, чтобы подготовиться. Она не очень много знала о мужчине Хранителе, но она знала наверняка, что они имели дикое желание к женщине.
Она молилась, что бы пленник на время обнаружил это свое пристрастие.
Она не ожидала, что он окажется таким, столь захватывающим дух. Накинув капюшон от плаща, чтобы скрыть свое лицо, Дженис вошла в сырую камеру, закрыв за собой тяжелую деревянную дверь. Ее пристальный взгляд немедленно устремился к человеку, прикованному к плите, спиной прислонившегося к каменной стене.
Он был привлекательным человеком, призналась она. Его голова была наклонена вперед, как будто он заснул; его длинные волосы скрывали его лицо от ее взгляда. Она не могла наглядеться на него. Он был изящен! Поистине великолепен.
Дженис никогда не видела раньше Хранителей, но если бы весь их род имел схожие признаки, то она могла бы вполне понять их поразительную репутацию. Даже прикованного, его окутывала мощная аура чувственности.
Мужчина не смотрел на нее и не подавал каких-либо других признаков, что он почувствовал ее присутствие. Тем не менее, Дженис не обманывалась. Она понимала, что он знает, что она была здесь; она слышала, что Хранителей практически невозможно застать врасплох.
Внезапно она задалась вопросом, как Карпон сумел захватить его.
В бою эти мужчины, как говорили, были бесстрашны. Когда их загоняли в угол, они сражались не на жизнь, а на смерть– обычно их противников – только не плен. С таким впечетляющим размером и мускулатурой, этот казался особенно способным к защите.
Поэтому его захват был тем более озадачивающим.
Он так и не соизволил признать ее присутствие, и Дженис воспользовалась возможностью, чтобы изучить его более внимательно. Он должен был скоро стать ее первым любовником, таким образом ее интерес к нему был больше, чем простое любопытство.
Он был обнажен. Его таким поймали или…?
Она не хотела думать об этом. Дженис ненавидела насилие в любой форме, и всем сердцем сочувствовала Хранителю от того, что он вероятно уже перенес от жадности Карпона. Его смуглая, золотистая кожа была такой мягкой, такой гладкой и блестящей, что она едва не потянулась, чтобы коснуться его. Он источал чувственную теплоту.
И он был совершенно сформирован.
Его широкая грудь была спортивной, сильной, скульптурной. Мускулы на плечах выпирали; были видны вены в предплечьях, поскольку его крепкие запястья были туго стянуты наручниками, которые удерживали его на месте.
Ее пристальный взгляд переместился ниже.
Цепь петлями обвивалась вокруг его торса, низко сползая на его без единой жиринки бедра. С каждым вдохом, звенья скользили по его золотой коже.
Как она и ожидала, его живот был плоским и мускулистым, в то время как его…
От страха, Дженис сглотнула.
Она снова переместила свой взгляд вниз к его мощным бедрам, с невероятно крепкими и тугими мышцами. Даже притом, что он полусидел, она могла сказать, что он был очень высоким мужчиной.
Она слышала, что Хранители были исключительно привлекательные люди, но она не могла вообразить более красивого или более бесстрашного, чем этот.
Еще из услышанного о них, Дженис помнила – что их навык в искусстве любовных ласк превосходил все ожидания. Об их легендарном мастерстве постоянно ходили слухи.
Глядя на этого, она могла понять, почему некоторые женщины могли так жаждать Хранителя.
Что ж, ее не интересует его особое умение.
Ей нужно от него только одно, и это не было удовольствием.
Дженис выдохнула, собираясь с силами. Он казался, слишком огромным, чтобы справиться с таким! Ей стало интересно, был ли он хоть немного добр.
Она судорожно проглотила комок в горле, думая о том, что ей предстояло сделать. Она не переставала уговаривать себя, что это маленькая цена, которую нужно заплатить, чтобы получить свободу и жизнь.
А кроме того, это случиться тогда, когда она сама решила, а не Карпон.
Бесшумно, она приблизилась к кровати. При ближайшем рассмотрении он оказался еще более внушителен, и она снова задалась вопросом, как Карпон вообще смог обуздать его. Дженис высказала свои мысли вслух:
– Как они смогли захватить Вас? – тихо спросила она его.
До сих пор не смотревший на нее, он медленно поднял голову, но не ответил.
Что было к лучшему, поскольку, когда Дженис увидела его изящное лицо, она на мгновение потеряла дар речи. Он был ужасающе красив.
У него было очень мужественное лицо, мечта любой жещины. Решительное, жесткое, непреклонное, чувственное.
И все же в лице, настолько поражающим мужским совершенством, главное внимание привлекали его глаза. Они были двухцветные, один был ярко зеленого цвета; другой– пламенного золота. Дженис заметила, что зеленый глаз имел три крошечных золотых пятнышка. Очень любопытно.
И очень очаровательно.
Сверкающие глаза были обрамлены толстыми черными ресницами. В зелено-золотом пристальном взгляде отражалось мощное подтверждение его чувственной природы. Когда его оценивающий взгляд оказался на одном уровне с ее взглядом, Дженис отметила, что эти невероятно соблазнительные глаза, казалось, многое обещали, ничего не требуя взамен.
