Текст книги "Рог изобилия"

Автор книги: Дэй Леклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Да, я так думаю. – Райнер нахмурился, глядя на продавца. Потом склонил голову набок, просчитывая свои варианты. – Полагаю, у меня три выхода. Я могу выкупить «Рог изобилия», просто обойти его стороной или же конкуренцией уничтожить его. – Он ухмыльнулся. – А поскольку я в жизни не принадлежал к тем, кто обходит препятствие, если его можно разрушить, то хотя бы один вариант можно исключить сразу.

Марко заволновался.

– Не знаю. Иногда бывает лучше обойти гору, чем рыть тоннель. Это займет много времени.

Райнер и бровью не повел в ответ на его возражение.

– Тоннели делают для того, чтобы сократить путь на будущее. К тому же этот путь чище. «Рогу изобилия» конец, так или иначе. И лучше не продлевать агонию. – Придя к такому решению, он с удовлетворением кивнул. – Что ж, мисс Робертс. Вы получили свои бананы. Но очень скоро я получу вас.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Этим же утром, чуть позже, Джордан зашла через главный вход в магазин, вывеска над которым гласила: «Рог изобилия. Овощи и фрукты». Здесь Джордан чувствовала себя дома больше, чем где-либо на свете.

До открытия оставался час. Она огляделась и счастливо, удовлетворенно вздохнула. Ей дорог был этот магазин, который основал ее дед, нравилось продолжать семейную традицию.

Через весь зал она прошла к стене с фотографиями, отражающими историю магазина с основания до настоящих дней. Она гордилась этой историей. Она ощущала свою причастность к ней, свою принадлежность к чему-то долговечному – оба они с дядей Клетесом очень это ценили.

Магазин представлял собой и непосредственное ее наследство, которое она старалась сохранить в каждодневной борьбе. Ей хотелось, чтобы родители с того света гордились ею, чтобы дух их жил в ее делах – а «Рог изобилия» был ее главным делом.

Однако иногда она казалась себе ужасно беспомощной, и это беспокоило ее. С тех пор как у дяди Клетеса год назад случился удар, на ее плечи ложилось все больше и больше ответственности за магазин, и мучительный страх потерять своего единственного оставшегося родственника не покидал ее. Давай встряхнись, велела она себе. Ты позволяешь Торсену влиять на тебя. Это твоя работа – и ты с ней справишься. Справишься так же хорошо, как твой отец, твой дядя и дед справлялись до тебя.

Дедушка Джо был первым владельцем магазина. После его смерти, а умер он лет двадцать назад, все дела вели ее отец, Джейк, и его брат, Клетес. Теперь, когда у нее остался один дядя Клетес, да и его здоровье внушало опасения, Джордан взяла на себя заботу о магазине. Когда-нибудь она станет полноправной владелицей «Рога изобилия».

Уголки ее рта изогнулись в улыбке. Владелицей она станет не раньше, чем доход от магазина позволит дяде уйти на покой. А пока – дела ждут.

Грузовик она поставила у бокового входа, и сейчас двое рабочих выгружали товары. Надо полагать, дядя Клетес и его друг и помощник Уолкер играют в подсобке нескончаемую партию в шашки. Она взглянула на часы. Осталось минут пять – ну десять, если повезет, – до наплыва покупателей. И она намерена не упустить эти столь редкие минуты тишины и спокойствия. Ей хотелось насладиться каждой секундой уютного одиночества в ее любимом магазине.

Расхаживая по залитым ярким солнечным светом проходам, она проверяла каждую витрину. Некоторые прилавки, чисто вымытые, ожидали, когда их наполнят свежайшими фруктами и овощами. На других же не столь скоропортящиеся продукты были привлекательно разложены в надежде, что их купят ранние посетители, которые уже собрались у входа, поскольку стрелка часов приближалась к девяти.

Оставляя за собой один проход за другим, она проверяла яблоки и сухие бобы, кабачки и картофель на огромных, с красочным покрытием прилавках. Эти прилавки сделал ее отец, и она в который раз с гордостью отметила их наклонную форму – такой дизайн нравился ей гораздо больше традиционных плоских прилавков, похожих на столы.

Ее острый взор осмотрел все вокруг. Ничто не укрылось от нее – ни налет пыли в заднем углу, ни чуть истрепавшиеся края зеленой в клеточку скатерти, ни перекосившийся ценник над горой картофеля. Она взяла на заметку каждый недостаток. К концу дня все это непременно будет исправлено.

Удовлетворенная, Джордан кивнула. Продукты высокого качества и приемлемые цены – вот что по большей части составляло популярность «Рога изобилия». Но настоящий секрет их успеха заключался в традиционном теплом «чувстве дома», которое отличало их магазин и делало его уникальным. Да, дом, семья. Она-то знает, насколько важна семья.

– Дядя Клетес! – позвала она, повернув голову в сторону подсобных помещений. – Вы только посмотрите, что я сегодня купила!

– Не сейчас, Джордан. – Мужчина лет шестидесяти выглянул из-за тяжелой занавеси, отделяющей торговый зал от рабочих помещений. В одной руке он держал авокадо, в другой свеклу. – Еще три хода – и я разобью Уолкера наголову.

– Шесть, – послышалось упрямое возражение. – И верни на место мою шашку.

С огромной неохотой Клетес поставил свеклу на гигантскую доску, нарисованную на упаковочном столе.

– Не понимаю, зачем так упорствовать из-за глупых правил, – пробормотал он. – Ты же сам знаешь, что она будет моей через пару ходов.

– Три.

Джордан изо всех сил удерживалась от смеха. Дядя Клетес может неправильно ее понять, а она ни за что на свете не хотела бы его обидеть. Кроме того, она чувствовала в вечном споре дяди с Уолкером скорее не азарт, а глубокую привязанность.

– Пора открывать, дядя Клетес, – сообщила она.

– Всего одну минуту, лапочка. Наклонившись, она поцеловала его в лысеющую макушку.

– Ничего, заканчивайте. Я лишь хотела сказать тебе, что увидела у нас сейчас самые тусклые баклажаны, какие только можно себе представить.

Клетес беспокойно поднял голову:

– Тусклые?

– Спелые, плотные, самого замечательного цвета – лучше и желать нечего. Но тусклые, как старая монетка, – объяснила она. – Однако не волнуйся. Я вовсе не хотела помешать вашей игре.

– Ты не можешь выставлять тусклые баклажаны, – беспрекословным тоном провозгласил Клетес. – Что подумают наши покупатели? Если баклажаны не самого лучшего качества, покупатели не станут их брать.

– Нет, не станут, – подтвердила Джордан.

Он нахмурился:

– Если покупатели не станут брать продукты, кассам нечего будет пробивать.

– Верно, – признала она, ожидая продолжения.

– А если кассам нечего будет пробивать… – глаза его расширились от ужаса, и, без единого слова объяснения, он смахнул все авокадо и свеклу со стола в ящик. – Ты проиграл, Уолкер. Время приниматься за работу. Пойдем, нужно заняться баклажанами.

Джордан позволила себе с едва заметным удовлетворением улыбнуться. Чрезмерным трудолюбием ее дядя похвалиться не мог, поэтому она не чувствовала угрызений совести, когда играла на единственной струне, побуждающей его к работе, – обыкновенной человеческой жадности. Такой милый изъян в человеке, во всем остальном добром и душевном. Да ладно. В любви, войне и рекламе турнепса все средства хороши и честны, а она была убеждена, что бизнес – постоянная, непрекращающаяся если уж не война, то борьба.

– Эй, вы забыли забрать авокадо и свеклу, – сердито крикнула она, увидев, как оба игрока засеменили к двери без ящика с овощами.

Семья. Невозможно работать с ними. И невозможно работать без них. Она покачала головой, усмехнулась и сама занесла ящик с «шашками» в торговый зал, оставив Клетеса и Уолкера заниматься устройством витрин. Раскладывать продукты на прилавках как можно привлекательнее входило в их обязанности. Ее дядя, казалось, обладал особым даром сочетать цвета, пропорции и объемы, и этот дар помогал им продавать гораздо больше.

Джордан направилась на кухню для продавцов, достала из холодильника йогурт и села за стол. Вытащив из кармана счета и пристроив сбоку калькулятор, она начала высчитывать стоимость продуктов и подчеркивать названия тех, на которые нужно было изменить цену.

Процедура эта входила в тот заведенный порядок, которому она следовала с истовым постоянством, впрочем, здесь у всех работников были строго свои, четко распределенные обязанности. Двое рабочих разгружали грузовик и переносили тару с продуктами либо прямо в зал, либо в огромную холодильную комнату позади магазина. Клетес и Уолкер занимались витринами и прилавками, а она делала всю бумажную работу и меняла при необходимости ценники. Ровно в девять кассиры занимали свои места, и магазин открывался. Она улыбнулась. Во всяком случае, так должно быть. В действительности очень часто все было не так.

Подсчет не занял у нее много времени. Она выскребла ложкой остатки йогурта, а затем быстро составила список продуктов, на которые необходимо изменить цены. Покончив с этим, сняла с крючка фартук с высоким нагрудником и надела поверх майки и джинсов. Пора заняться ценниками. Затейливые карточки с ценами украшали ассортиментную доску в витрине магазина, и она каждый день добавляла новые, заменяла старые, возвещая об изменении в ценах. Через двадцать минут девять новых карточек были разрисованы цветными фломастерами и выставлены на своем месте.

Она вернулась в зал и обнаружила, как и ожидалось, всеобщую неразбериху, воцарившуюся сразу же, как только она отлучилась. Оба рабочих посреди ящиков с бананами спорили о том, куда их убрать. Кассирша занималась маникюром. Джордан посмотрела на дядю Клетеса и покачала головой. Прижимая к груди блестящий баклажан, дядя не сводил возмущенных глаз с Уолкера. Уолкер, упрямо набычившись, демонстративно отворачивался от него.

Прекрасно. Все как и должно быть. А это значит, что пора направить дела в нужное русло, и начать нужно с бананов.

– Лерой, Энди, бананы выкладывайте впереди, на самом виду. Положите как можно больше. Нужно избавиться от них до того, как они начнут портиться, иначе мы будем питаться банановым хлебом до Рождества. – Она поймала взгляд Мишель. – Очень жаль прерывать ваш маникюр, но не могли бы вы выбросить пустые коробки и проверить холодильник?

Довольная мгновенной реакцией на свои распоряжения, она занялась наконец дядей Клетесом и его несговорчивым партнером. Решительным шагом направилась она к ним через весь зал.

– Ты должен убрать отсюда редиску, – услышала она наставления Клетеса Уолкеру. – Ты знаешь, что она политически несовместима с моими баклажанами.

– Нет, – упрямо отрезал Уолкер.

Клетес весь напрягся и повысил голос:

– Редиска должна быть с зеленым луком, сельдереем и остальными демократами. Баклажаны – республиканцы до кончиков ногтей, с редиской им не место.

– Нет у них кончиков ногтей.

– Не спорь!

Джордан, подбоченившись, встала между ними.

– Дядя Клетес, Уолкер! Мне казалось, что мы пришли к соглашению по данному вопросу. – (Сконфузившись, оба старика потупили глаза.) – В магазине – никакой политики! Помните?

– Да я и не подумал бы спорить об этом, – лицемерно заявил дядя Клетес, бросив украдкой испепеляющий взгляд на Уолкера. – Но что прикажешь делать? Факт остается фактом, справедливость справедливостью, а баклажаны – республиканцами.

– Дядя Клетес…

Он ласково улыбнулся, обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Послушай, лапочка, последние несколько лет ты прекрасно работала. В самом деле прекрасно. И все же тебе нужно еще кое-что понять, прежде чем магазин перейдет в твои руки, а я уйду на покой и буду наслаждаться жизнью на куриной ферме в Нью-Мексико.

Джордан вздохнула.

– В Аризоне, дядя Клетес. Ты хочешь наслаждаться жизнью в Аризоне.

– Верно. Но я не могу этого сделать, пока не буду уверен, что ты постигла политические и философские взгляды продуктов.

– Не предполагала, что у еды могут быть взгляды, – пробормотала она.

Он посмотрел на нее с сожалением.

– Я нисколько не удивлен. Для этого нужен острый глаз. Но ничего. – Он потрепал ее по плечу. – Хорошо, что у тебя есть такой дядя, как я.

Возьми, к примеру, баклажаны. Они же ненавидят редиску. Просто презирают ее. Невозможно даже рядом их положить. Произойдет катастрофа. Джордан скользнула взглядом по часам.

– Дядя Клетес, я знаю, что это очень важно, но…

– Жизненно важно. Жизненно. Но положи баклажаны рядом с брюквой и турнепсом – и совсем другое дело. Они подходят друг другу как… Пикник и муравьи. – Он помолчал с задумчивым выражением лица. – Можно попробовать разок соединить баклажаны с перцем. – Он устремил на нее строгий взгляд. – Но только с зеленым, с красным – никогда.

– Я это запомню, дядя Клетес. А теперь не могли бы мы…

– И это возвращает нас к вопросу о редиске.

Джордан закрыла глаза.

– Редиске?

– Это совсем не пустяки. Редиску нельзя класть по соседству с баклажанами.

Она решительно кивнула:

– Что верно, то верно. Политические последствия будут разрушительными. – Обернувшись, она посмотрела на дядиного помощника: – Уолкер, редиску убираем. Положите ее… – Подняв брови, она посмотрела на Клетеса.

Тот тщательно все взвесил и изрек:

– С зеленым луком и сельдереем. Все вместе они смогут обдумать политическую линию для страны.

– Проследите за этим, – поставила она точку, а потом объявила на весь зал: – Осталось пять минут. Протрем проходы. Лерой, вытрите эту лужу, иначе нас по самый потолок завалят вызовами в суд. Мишель, вы сегодня в первой кассе. Энди, просмотри картофель. Быстренько, мы уже опаздываем!

Впрочем, они всегда опаздывали. Ей всегда хотелось, чтобы магазин выглядел как картинка, когда она открывает двери первым покупателям. Сумятица и беспорядок выводили ее из себя. К сожалению, они в этом бизнесе неизбежны, приходится с ними мириться.

Она поспешила к дверям и вдруг на секунду замерла, издав чуть слышный стон. Череду покупателей возглавляла миссис Свенсон. Час от часу не легче! День начался со встречи с викингом; совершенно естественно, что продолжится он общением, с норвежским вариантом Аттилы. Господь да поможет помидорам, потому что у дорогой миссис Свенсон хватка, способная выжать сок из ореха.

Джордан отперла дверь, излучая гостеприимную улыбку. В считанные секунды магазин заполнился покупателями. Как она и предполагала, миссис Свенсон тут же зашагала к помидорам. В последний момент она все же свернула к баклажанам. Джордан, предчувствуя недоброе, последовала за ней, Встреча миссис Свенсон с ее железной хваткой и дяди Клетеса с его дражайшими баклажанами предвещала самый обыкновенный атомный взрыв.

Само собой, дядя Клетес уже занял оборонительную позицию напротив прилавка, разбросав руки. Нельзя сказать, чтобы это остановило миссис Свенсон хоть на мгновение. Внушительных размеров женщина отодвинула его в сторону так же легко, как смахнула бы надоедливую муху.

– Ваши баклажаны выглядят изможденными, – заявила она, выбрав один с прилавка и рассматривая его с дотошной тщательностью.

– Изможденными?! – Голос дяди Клетеса был натянут как струна. Он выхватил у нее баклажан и, как ребенка, спрятал его на груди. – Моя дорогая леди, вам следует знать, что эти баклажаны находятся в расцвете жизненных сил. Миссис Свенсон фыркнула:

– Что вы можете знать о расцвете сил у баклажанов, когда вы о своем собственном расцвете толком ничего не знаете? Мужчины считают, что их расцвет начинается тогда, когда они вылезают из пеленок, а заканчивается с последним заколоченным в гроб гвоздем.

– Вы хотите сказать, что это не так? – проворчал дядя Клетес.

От взгляда, которым она его одарила, сморщились бы арбузы. Выбрав еще один баклажан, она потрясла им перед дядей Клетесом.

– Неделю назад, возможно, они и были в самом расцвете. А сегодня выдохлись. – Она швырнула искалеченный овощ обратно. – Нет ничего более жалкого, чем изможденные баклажаны.

– О, миссис Свенсон, мы всегда вам рады, – вмешалась Джордан. – Вы еще не видели наши замечательные бананы?

– Доброе утро, Джордан. Я видела бананы. Но вы же знаете, что я покупаю продукты только наивысшего качества. А ваши не годятся даже для бананового хлеба. – Она протянула руку за очередным баклажаном, но была остановлена голосом, внезапно вмешавшимся в их беседу, – до ужаса знакомым голосом, от которого Джордан оцепенела.

– Попробуйте вот этот, миссис Свенсон, – предложил Райнер Торсен. Он осторожно протиснулся между ними и достал с края прилавка большой баклажан. Сложив ладони лодочкой, он держал баклажан так, что его густо-сиреневая кожица отражала многочисленные огни верхних ламп. Потом он поднес его к лицу и блаженно вдохнул запах. – Да, этот отличный.

Норвежка следила за ним со смесью любопытства и недоверия.

– Вы так думаете?

– Да. Уверен. – Он взял ее натруженную ладонь в свою и осторожно вложил баклажан. Только будьте нежны с ним. Баклажаны как красивая женщина. Сожми покрепче – и сломаешь. А это был бы грех, как вы считаете?

– Боже, только не это, – потеряв всякое самообладание, пробормотала Джордан, закатывая глаза. – Сначала политика, теперь секс. Клянусь, у этих овощей жизнь богаче, чем у меня.

– Я… о… о… да! – сказала миссис Свенсон, совершенно очарованная.

– Даже очертания у него женские, – продолжал Райнер, – круглые, плавные, кожа теплая и гладкая. – Он схватил ее другую руку, так что теперь они держали баклажан вместе. – Вы чувствуете, как он откликается на тепло рук? Баклажан – самый чувственный овощ изо всех.

Джордан в изумлении услышала вздох, вырвавшийся из груди миссис Свенсон. Баклажаны – чувственны? Но женщина с ним была явно согласна, даже ее светлый пучок на голове раскачивался в такт ее кивкам.

– Чувственные. Очень чувственные, – на одном дыхании повторяла она.

Райнер опустил баклажан в пластмассовую корзинку, висевшую у нее на руке.

– Но все же не такие чувственные, как помидоры, конечно. Пойдемте посмотрим? – Подхватив ее под локоть, он бросил взгляд на Джордан и повел покупательницу к прилавку с помидорами. – Не можете же вы купить своему мужу баклажаны – и не уговорить его соблазниться самыми чувственными овощами.

– Любимая! – снова вздохнула миссис Свенсон. – Так он меня раньше называл.

– Давайте ему побольше помидоров, – тут же посоветовал Райнер, – и он вспомнит это слово.

– Ну и ну, цирк какой-то, – пробормотала Джордан, провожая их взглядом. Она не знала, как ей реагировать – благодарить, подозревать ли его или возмущаться. Выиграли подозрение и злость. Он что, считает себя великим артистом?! И что он сделал с ее – ее! – покупателем? Очаровал миссис Свенсон до такой степени, что она накупила продуктов больше, чем за весь прошлый месяц!

Сузив глаза, Джордан побарабанила пальцами по деревянному прилавку. Этот златовласый и сладкоголосый дьявол во плоти чего-то хочет. У нее, надо надеяться, хватит сообразительности, чтобы выяснить, чего именно. И желательно поскорей.

Она тут же приступила бы к делу, но помешал дядя Клетес. Подойдя к ней, он потрепал ее по плечу и заинтригованно махнул рукой в сторону Райнера:

– Это кто?

– Неприятность с большой буквы.

Дядя покачал головой.

– Это невозможно. Человек, одаренный таким глубоким пониманием природы баклажанов, не может быть совсем уж плохим.

– Поверь мне на слово, – сухо сказала она. – «Плохой» – слишком мягко сказано.

Полная решимости узнать, зачем Райнер пришел, она направилась в его сторону. Не могла она поверить в два случайных совпадения. В таком случае что ему нужно? Конечно, не бананы – не стоят они того. Или стоят? Она остановилась на полпути, рука ее дотронулась до правого кармана джинсов. Может быть, он узнал об этом трюке с монетой и пришел заявить свои права на то, что считает своей собственностью? Джордан холодно усмехнулась. Что ж, если так, она выведет его из прискорбного заблуждения.

Когда она подошла к Райнеру и миссис Свенсон, они как раз рассматривали помидоры. Джордан невольно задержала свой взгляд на его пальцах, поглаживающих помидор. Он прав, подумала она. Помидоры действительно чувственны. Во всяком случае, чувственным было его касание. Внезапно она поняла, что отныне обыкновенный помидор для нее уже никогда не будет обыкновенным.

Она сглотнула.

У этого человека изысканные жесты… Какая жалость, что он тратит их на неодушевленные вещи. Нет, быстро оговорилась она, ей вовсе не хочется испытать эти жесты на себе. Но дарить столь нежное внимание каким-то овощам?..

Он склонился и что-то прошептал на ухо миссис Свенсон. К совершеннейшему изумлению Джордан, та покраснела, как помидор у него в руках, и издала смешок.

– Это правда, – настаивал он. – Если вы мне не верите, спросите Джордан.

– Спросить меня о чем? – сказала она, не совсем уверенная в том, что ей хочется это знать.

Райнер приподнял помидор вверх:

– Что одно из названий этого овоща – плод любви.

Хоть и против желания, она заставила себя согласиться с ним:

– Это одно из названий, среди множества других.

– Совершенно верно. Кроме того, волчий персик…

– Дикое яблоко…

– Бешеное яблоко. – Он протянул помидор миссис Свенсон. – Но для меня он всегда будет… плодом любви.

Итак, он любит играть? Что ж, она тоже игрок, и неплохой.

– В помидорах, – решительно произнесла Джордан, – низкое содержание калорий, высокое содержание микроэлементов. Содержат, кроме того, витамины А, В, С…

– Когда-то считались ядовитыми, – вмешался он, насмешливо посмотрев на нее, – а потом стали считаться ядовитыми только для девственниц. Поскольку их долгое время считали сильно повышающими сексуальное влечение, девушки, оберегающие свою целомудренность, избегали их есть. – Он выбрал еще один помидор и протянул Джордан с насмешливой ухмылкой: – Можно проверить вашу целомудренность?

Взяв помидор, она бесстрастно проговорила:

– Lycopersicon esculentum, дословно «сочный волчий персик». Представитель семейства пасленовых, единственный среди них годится в пищу. В действительности – ягода, но считается овощем.

Райнер сделал шаг к ней, глаза его блестели от смеха, и подхватил:

– Без преувеличения можно сказать, что сортов насчитывается тысячи: Самый красивый, Атом, Капелька…

– Каннибал, Огонек, Датчанин…

– …Лунный свет, Превосходный, Колосс… – продолжил он глубоким, интимным голосом, и взгляд его был невыносимо томным, но тут внезапно вступила миссис Свенсон:

– …Малиновый нежный, Белая красавица, Красный огонь…

Его голос стал еще тише, он обволакивал каждым звуком.

– …и Венера, – вкрадчиво, с игривой интонацией добавил он.

Но Джордан решила не оставлять за ним последнего слова. Это была схватка, и она воинственно отчеканила:

– Субарктический, Снежок, Забава, Прочный…

– Вы забыли еще Супермен.

Вздернув подбородок, она посмотрела ему прямо в глаза:

– И еще Когда-все-к-чертям-провалится! Ухмылка восхищения осветила лицо Райнера.

– Должно быть, я этот сорт пропустил. Нужно будет заглянуть в свой каталог.

– Ну, а это какой сорт помидоров? – пожелала узнать миссис Свенсон, в замешательстве заглядывая в глаза то одному, то другому.

Джордан не упустила свой шанс на победу:

– Это сорт Когда…

– …нужно-вести-себя-прилично, – мягко подхватил он, взглядом успокаивая ее. – Нужно-вести-себя-прилично-с-бифштексами.

– Вот как… – озадаченно протянула миссис Свенсон. – И откуда только берутся такие чудные названия?

– А их придумывают чудаки с весьма необычным чувством юмора, – не смогла удержаться Джордан.

Райнер склонил голову.

– Благодарю, дорогая, хотя я больше предпочитаю не чудачества, а эксцентричность.

– Ну, мы не можем получать все, что предпочитаем.

Он укоризненно вздохнул.

– Вы, я вижу, невнимательно слушали меня сегодня утром на оптовом рынке. – Его спокойные глаза пугали ее, она читала в них угрозу, а свои угрозы, она знала, он исполняет. – Но вам еще предстоит убедиться, что я всегда получаю то, что хочу.

– Не всегда, мистер Торсен, – осмелилась она напомнить, – вы проиграли бананы.

Он ответил не сразу, а лишь положив сначала полдюжины помидоров в корзинку миссис Свенсон. Потом мягко произнес:

– Я бы проиграл, если бы бананы были моей конечной целью. – Он позволил Джордан обдумать сказанное, затем добавил: – Я всегда добиваюсь своего. Иногда это занимает немного времени, но в конце концов я все равно выигрываю. Всегда. Предлагаю вам запомнить это. – Он улыбнулся миссис Свенсон: – Пойдемте дальше?

Я всегда добиваюсь своего. Его угроза, казалось, зависла над нею в воздухе. Джордан вся сжалась, сейчас она не смогла бы и шагу ступить, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Впервые она узнала, что такое страх – искренний, глубокий, переворачивающий душу страх. Что ему нужно? Просто необходимо это выяснить. Думай, черт возьми, думай!

К несчастью, умение чувствовать ситуацию подвело ее именно в данный момент. Как правило, она способна была оценить человека, ощутить его сильные и слабые стороны. Но этот человек состоял из одних сильных сторон, у него как будто не было ни одной слабости. А если у него нет слабостей, как же ей найти к нему подход?

Поставить вопрос ребром? Пококетничать с ним? Дать ему по уху – тому самому, с золотой молнией? Что же принесет лучший результат? В любом случае, даже не найдя ответа, она не имеет права бездействовать. И она двинулась к нему.

– Джордан!

Мишель поймала ее за несколько шагов до цели. Райнер взглянул на них и подмигнул, как будто догадываясь о ее досаде.

С большим трудом ей удалось переключить внимание с Райнера на подошедшую к ней миниатюрную блондинку.

– Да, что такое?

– Этот студент, с которым вы постоянно беседуете, Сет-как-его-там, опять пришел. И опять просит отпустить ему в долг.

– Ну так отпустите. Девушка заколебалась.

– М-м, видите ли, на этот раз у него довольно много покупок – долларов на двадцать, а он пока что ничего не уплатил по своему счету.

Джордан хмыкнула.

– А по-моему, заплатил. Никаких проблем. Возьмите старый счет, хорошенько сомните и выбросьте в корзинку, которая стоит у вас под кассой.

– Вышвырнуть в мусор? – Голос Мишель дрогнул от недоверия.

– Ну вот, вы поняли. А потом возьмите новый листок и запишите двадцать-с-чем-там долларов. Вот и все. Старый счет уплачен, пошел новый.

– Но…

Джордан мягко улыбнулась.

– Милая, Сет изо всех сил старается заработать, чтобы продолжать обучение. Посмотрите на все это как на наш вклад во всеобщее дело высшего образования.

– Вы хотите сказать, наш вклад в безбедное существование сладкоголосого обманщика, – пробормотала Мишель.

Джордан подняла бровь, и этого едва заметного жеста недовольства хватило, чтобы заставить девушку замолчать.

– Не нужно быть такой подозрительной. Постарайтесь отнестись к нему, как вы относитесь к компании по электроэнергии. Вы просто платите им по счету – и вокруг вас светло.

– Должно быть, вокруг вас всегда очень светло, поскольку Сет не единственный покупатель, чей счет отправляется в корзинку, – проворчала Мишель и поспешно подняла руки вверх. – Но вы хозяйка. Слушаюсь и повинуюсь.

– Похвально, – Джордан посмотрела в сторону ее кассы, – и будьте с Сетом полюбезнее. Он выглядит немного обеспокоенным.

– Да уж, могу себе представить почему.

– Мишель, – строго сказала Джордан, – я говорю серьезно. Он очень горд. Не задевайте его.

Считая, что разговор окончен, она повернулась к Райнеру. Взгляд ее невольно упал на морщинку, перерезавшую его лоб, и она поняла, что он слышал ее разговор с Мишель – и не одобряет его. Ей не удалось спрятать возмущение. В самом деле! Это ее магазин. И ее продукты. И ее покупатель. Так что его это не касается.

Но не успела она высказать все это вслух, как он повернулся снова к миссис Свенсон. Дружески улыбаясь, он перекинул ее корзинку себе на руку и склонился над сладким картофелем, чтобы обсудить его достоинства. Как будто не в силах противостоять искушению, он протянул руку к прилавку и поправил лежавшие там овощи.

Снова подошел дядя Клетес.

– Что тут делает этот парень? – прошептал он Джордан на ухо.

– Он…

– Я скажу тебе сам, что он делает. Он трогает мои продукты. Он меняет местами товар. Я хотел, чтобы ямс лежал именно там. Ямс на том месте хорошо себя чувствует. А этот… убрал его.

Джордан подавила смешок.

– Наверное, ему не удается так же хорошо понимать чувства ямса, как баклажанов.

Дядя фыркнул.

– Я начинаю думать, что он и баклажаны не чувствует. Скорей всего, просто счастливая догадка.

– Он не может не перебирать товар. Он не виноват. Такая у него привычка… – сказала она и сразу же поняла, насколько справедливы ее слова. Эта его манера все рассматривать, перекладывать, трогать для него столь же естественна, как и для нее. Им обоим все это так же свойственно, как и дышать. Можно, конечно, негодовать по поводу такой бесцеремонности, но стоит ли? Он делал это бессознательно, не желая никого обидеть.

– Привычка? – ворчливо спросил Клетес. – Он что, тоже занимается овощами? Как его зовут?

– Райнер Торсен.

Дядя оцепенел, потом у него вырвалось словечко, которого она до сих пор от него не слыхивала. Она изумленно уставилась на него. Ее изумление сменилось тревогой, когда она увидела паническое выражение его лица.

– Что такое? – спросила она. – Что случилось?

– Чего он хочет? – набросился на нее дядя. – Что он здесь делает?

Она покачала головой.

– Я не знаю. – В сущности, именно так оно и было. Райнер Торсен. Викинг. Человек действия. Завоеватель. Что он собирается завоевать на этот раз?

– Выгони его! – приказал дядя. – От него у нас будут одни неприятности!

– А я тебе что говорила? Помнишь? Неприятность с большой буквы. Ты же стал заверять меня, что человек… – она постаралась процитировать поточнее, – «человек с таким глубоким пониманием природы баклажанов не может быть слишком уж плохим».

– Сдаюсь. Ты была права. От него и в самом деле жди одних неприятностей. Поэтому избавься от него.

– И как ты мне предложишь это сделать? – спросила она, пытаясь рассуждать здраво. – Подойти и сказать, что наш магазин слишком тесен для нас двоих? Вон отсюда вместе со своей серьгой-молнией?

– Сейчас не до шуток!

Почему-то она поймала себя на том, что ей не хочется принимать дядюшкину сторону. Этот Торсен плохо на нее влияет.

– Послушай, ну что он может такого страшного сделать? Посмотри, он же продал миссис Свенсон товара больше, чем мы за несколько ее субботних закупок.

– Я вполне проживу без закупок миссис Свенсон.

– А как насчет Эди и миссис Лоусен? Они тут уже почти час и нагрузили по две корзинки. Почему? Да потому что не могут отвести глаз от нашего друга. Прямо языки проглотили, остается надеяться, что навсегда.

– Заговаривать зубы – это бесчестно!

Она не понимала, что на нее нашло, но не могла промолчать:

– М-м. Но не в бизнесе. Может быть, мне удастся нанять его на работу. Пусть бы появлялся раз в неделю и носил бы за всеми корзинки. А я повешу объявление на доске – «За пятнадцать минут представления покупатель обязан закупить полную корзину».

Дядя Клетес сверлил ее взглядом.

– Так ты собираешься вышвырнуть этого человека? – требовательно спросил он.