Текст книги "Непреодолимое искушение"

Автор книги: Дэй Леклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4

Чейз внимательно смотрел на белое как полотно лицо Эммы.

– Ты ведь не серьезно?

– Серьезнее некуда, – заверил он.

Она облизала губы:

– Давай-ка еще раз. Ты хочешь жениться на мне, потому что твои родители не были женаты?

Он кивнул:

– Грубо говоря.

– Потому что тебя дразнили ублюдком?

Он задумался. На улице становилось все больше людей, и он уже хотел предложить переместиться в более укромное место, когда звонкий голос вскрикнул:

– Эмма! Эй, Эмма!

Хорошенькая, элегантно одетая молодая женщина подошла к их столику.

– Как хорошо, что я заметила тебя! – сказала она, крепко обнимая Эмму. – Я надеялась еще раз увидеться с тобой перед возвращением в Лос-Анджелес.

– Очень рада, Ана, – рассмеялась Эмма. – Надолго ты здесь?

Ана скорчила гримаску:

– Всего на денек, боюсь.

Эмма нахмурилась:

– Я думала, тебе нравится работа костюмера, не говоря уже о том, что все эти голливудские звезды одеваются у тебя.

Ана быстро посмотрела на Чейза.

– Я тебе потом расскажу. – Она широко улыбнулась и протянула ему руку. – Не хотела вам мешать. Я Ана Родригез.

Эмма испуганно покачала головой.

– Ана, это Чейз Ларсон, брат Рейфа Кэмерона. Рейф хочет купить дело отца.

Ана удивленно подняла брови:

– Я слышала, что грядут перемены, но не думала, что доживу до этого дня.

– Я тоже, – с чувством сказала Эмма и повернулась к Чейзу: – Мы с Аной как сестры, вместе росли. Нильда, ее мать, – наша экономка, а ее отец когда-то был нашим садовником. Хуан, как никто, умеет обращаться с растениями.

Ана гордо вскинула голову:

– Чистая правда.

– А вы костюмер? – Чейз указал на ее платье. – Для себя одежду тоже создаете?

Ана вспыхнула:

– Создаю.

– Впечатляет. – В его голосе слышалась искренность. – Уверен, что вам это уже говорили, но вы очень талантливы. Вы могли бы сделать карьеру в Нью-Йорке.

– Что ж, спасибо. – Ана улыбнулась Эмме. – Он мне нравится, держись за него.

Эмма уныло посмотрела на Чейза:

– Не думаю, что он отстал бы от меня, даже если бы я захотела.

Ана засмеялась:

– Слушай, мне пора. Давай встретимся, когда я снова буду в городе.

– Хорошо, позвони мне, и мы договоримся.

Девушки обнялись, и Ана ушла. Чейз дождался, пока она отошла достаточно далеко, и повернулся к Эмме:

– Нам надо перебраться куда-нибудь, где потише.

– Это не важно. Я все равно за тебя не выйду.

– А я не стану обсуждать это, стоя на дороге в центре города. – Он помолчал. – Почему бы нам не поехать ко мне?

Она покачала головой:

– И играть на твоей территории?

– Я не стану обсуждать это на твоей.

Эмма задумалась.

– Ладно, я знаю одно местечко. Я поведу. – Она махнула в сторону парковки и съязвила, не удержавшись: – Если, конечно, это достаточно нейтральная территория и тебя это не унизит.

– Я сделаю все возможное, чтобы минимизировать вредное влияние твоей машины на мои способности переговорщика.

– Какое облегчение! Пожалуй, я даже подброшу тебя до дома. Если нам повезет, никто нас не заметит.

– Почему у меня такое чувство, что мы прячемся по кустам?

Эмма подавила смешок:

– Потому что мы прячемся по кустам?

– Да, наверное.

Она посерьезнела:

– Давай закончим с этим.

Чейз едва сдержался, чтобы не ответить грубо. Ему не понравилось, как она говорила о своей беременности и их ребенке. Эмма поехала к океану и свернула на дорогу, серпантином поднимающуюся вдоль берега. Ее белый кабриолет с опущенным верхом и тонированными стеклами остановился на уединенном возвышении, с которого открывался чудный вид на океан и город.

– Место для свиданий? – спросил Чейз.

– Что-то вроде того, только не в это время. Называется Арестантская Скала.

Он усмехнулся:

– Я и забыл.

– Ее так назвали после того, как полицейские начали гонять отсюда молодежь, которая устраивала здесь вечеринки.

– И не только?

Она чуть улыбнулась:

– И не только.

– И часто тебя арестовывали?

– Ни разу! – Похоже, ее оскорбило само подозрение. – Мой отец отобрал бы у меня ключи от машины и оторвал бы голову мне и разные части тела мальчишке, с которым бы меня застукали.

– Значит, ты никогда сюда не поднималась и не теряла голову?

Она усмехнулась:

– Я этого не говорила. – Ее улыбка померкла: видимо, она вспомнила, как потеряла голову в ноябре и к каким последствиям это привело. – Давай перейдем к делу. Ты хочешь на мне жениться, чтобы нашего ребенка не дразнили. Может, разовьешь эту тему, пока я не начну что-то понимать.

– Ты так об этом говоришь…

– А как надо? – Ее глаза вспыхнули. – Я поняла, что ты не хочешь, чтобы история повторялась, но мне этого мало. Расскажи мне о своих родителях, объясни, что у них случилось.

– Моя семья – сложное явление, – предупредил он. – Смотри.

Он вытащил ручку и записную книжку, набросал примерную схему и наклонился к Эмме, показывая ей лист. От нее пахло чем-то нежным, и он не мог определить, были ли это духи или ее собственный запах. Так или иначе, он будил в нем настойчивое желание заняться вещами, далекими от разъяснения его семейного положения.

– Не сейчас, Чейз.

Она словно прочитала его мысли.

Он жадно смотрел на нее.

– Уверена?

– Абсолютно.

Однако ее вид говорил об обратном.

Он притянул ее к себе:

– Насколько абсолютно?

– Вот настолько.

Она потянула его голову вниз и впилась в его губы обжигающим поцелуем.

Он не верил, что это происходит: все должно было кончиться тем утром в ноябре, но когда он не нашел ее рядом с собой, то почувствовал, что хочет ее так же сильно, как когда впервые увидел. Встретив ее снова, он попытался утолить эту жажду, но ничего не получилось. Одно прикосновение – и все начиналось сначала.

Чейз сорвал и отбросил пиджак и ее сумочку, которой она отгораживалась от него. Пуговицы ее блузки поддались его напору, и он начал трудиться над застежкой лифчика. Почему их делают такими маленькими, что без лупы и инструментов не расстегнуть? Наконец шелк разошелся, позволяя ему провести пальцами по ее нежной коже. Она застонала, и он вопросительно посмотрел на нее:

– Больно?

– Нет. Моя грудь теперь чувствительнее, но это не плохо.

Чейз усадил Эмму к себе на колени, задирая ей юбку, и прижался губами к ее груди. Она запрокинула голову и снова застонала, и он скользнул рукой между ее разведенными ногами. Он никогда не видел никого великолепнее ее.

Чейз потянулся к ширинке, но вдруг замер и положил руку ей на живот. Он едва мог поверить, что там рос его ребенок, пока еще совсем крошечный, не больше фасолины. Он наклонился и прижался губам к ее животу.

– Эй, фасолина, – прошептал он.

Понимание наконец обрушилось на него всей тяжестью. Он откинулся на спинку сиденья и посмотрел на Эмму, раскрасневшуюся, с горящими незабудковыми глазами.

– Не помню, когда последний раз делал это в машине, – пробормотал он.

– А я помню. Как раз здесь, в мой восемнадцатый день рождения. – Она поморщилась: воспоминание немного притушило желание. – Господи, да что я делаю?

– Занимаешься любовью, – с надеждой предположил он.

Она отпрянула и запахнула блузку.

– В машине на краю Арестантской Скалы, беременная.

– Звучит нормально.

Она горько рассмеялась:

– Совсем не нормально.

Она слезла с его колен и перебралась на водительское сиденье. Ее пальцы дрожали, когда она приводила себя в порядок. От его глаз не укрылся и огонек неудовлетворенной страсти в ее глазах.

– Куда ты дел свою книжку?

Он вздохнул. Они оба были слишком стары, чтобы так вести себя. А если бы их кто-то увидел? Город маленький, слухи разносятся быстро.

– Бросил назад. Сейчас.

Он выудил из кучи вещей записную книжку и заодно сунул в карман телефон, очевидно выпавший из кармана пиджака. Он показал Эмме диаграмму, кружок в центре:

– Это моя мать, Пенни Ларсон. Это, – он указал на квадрат, – мой отец. Она работала в «Уорт индастриз», когда встретила его, влиятельного бизнесмена Тиберия Бэррона, у которого были дела с Рональдом Уортом. В результате появился я.

– Я слышала о Бэрроне, хотя кто не слышал? Продолжай.

– Это Ханна, мать Рейфа. Когда она забеременела, твой отец уволил ее и Боба, отца ребенка, за нарушение запрета на близкие отношения между служащими.

Эмма побледнела.

– Не может быть, – прошептала она. – Мой отец никогда не налагал такого запрета. Почти весь город работает на него, они что, все блюдут целомудрие?

– В то время такое правило было, а может, это почему-то касалось только Ханны и Боба, не важно. Они ушли из компании, поженились, родился Рейф. К несчастью, Ханна умерла от обструктивного заболевания легких, когда Рейфу было пятнадцать. Через несколько лет Боб женился на моей матери. Я тогда пошел в колледж, Рейф заканчивал школу. Потом Кэмероны переехали в Лос-Анджелес, мама с Бобом до сих пор живут там.

Эмма нахмурилась:

– Значит, Рейф – твой сводный брат.

Чейз сжал губы.

– Ты сказала, что вы с Аной как сестры. Разве кровная связь так уж много значит?

Она закусила губу.

– Я не помню, чтобы ты рос здесь.

– Когда мне исполнилось десять, я переехал к отцу и с тех пор стал известен как Ублюдок Бэррона.

– Почему же ты остался там? – изумленно спросила она. – Почему не вернулся к матери?

Ему вдруг стало холодно, нахлынули тяжкие воспоминания.

– Скажем так, Бэррон сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.

– Но…

Он не дал ей договорить:

– Вернемся к нашему ребенку. Если он мой, я не хочу, чтобы мой сын или дочь родились вне брака.

– Если, – повторила Эмма и подняла бровь. – Ты все еще сомневаешься? Ты хочешь на мне жениться, чтобы нашего ребенка не унижали, и все равно сомневаешься, твой ли это ребенок?

– Да.

– Что ж, предположим, что мы поженились. – Выражение ее лица изменилось, стало совершенно нечитаемым. – Значит, тебе придется поверить мне на слово, потому что я не стану рисковать ребенком ради твоего душевного спокойствия.

Он немного подумал и кивнул:

– Хорошо. Я готов принять возможность ошибки и уладить ее последствия. Важно, чтобы ребенок носил мое имя, даже если потом окажется, что он не мой.

– Ты невыносим!

Эмма выскочила из машины и захлопнула дверь.

Обхватив себя руками, она подошла к краю скалы. Чейз заставил ее сделать несколько шагов назад. Волны с белыми барашками набегали на гальку на пляже внизу, – с такой высоты серферы в своих серых костюмах были похожи на тюленей.

– Слушай, Эмма, я знаю, что тебе тоже не нужно это замужество, но мы должны думать о ребенке. Просто позволь мне защитить его, дав ему мое имя. Если захочешь развестись после его рождения, я не стану препятствовать.

Он почувствовал, как она застыла.

– Ты считаешь, что развод родителей лучше статуса незаконнорожденного?

– Да, считаю.

Она резко обернулась:

– А я нет. Я своими глазами видела, что делает с детьми несчастливый брак родителей. Они страдают больше всех, и я не позволю моему ребенку получить такую травму.

– Но мы ведь говорим о временном браке.

Она вздернула подбородок:

– Мне не нужно выходить замуж, чтобы обеспечить моему ребенку доброе имя, моего собственного будет вполне достаточно.

– Имя моего отца не защитило меня, – огрызнулся он, – а оно было куда весомее твоего. И я не потерплю сплетен, что у ублюдка родился ублюдок.

– Ты не можешь заставить меня выйти за тебя.

– Всех можно купить, Эмма, даже тебя.

Он не смог бы ранить ее больнее, даже ударив.

– Ошибаешься, – сдавленно сказала она.

– Правда?

Он подошел ближе. Она могла скрывать это как угодно хорошо, могла сопротивляться, но он знал, что под ее яростью скрывается страсть. Она была почти готова сдаться, когда он отошел на шаг.

– Видишь? Это всего лишь вопрос цены.

– Я думаю, пора заканчивать этот разговор.

Она села в машину, двигатель взревел. Стекло опустилось, и она сказала:

– Позвони кому-нибудь и попроси, чтобы тебя спасли. Уверена, проблем не будет, если ты предложишь нужную цену.

Все прошло не так плохо, удовлетворенно подумал Чейз. Возможно, ему стоит задуматься о карьере дипломата. Он достал телефон, включил его и понял, что они опять их перепутали.

Черт, черт, черт! Эмма сбросила скорость, осторожно поворачивая. Как она могла снова поддаться страсти? У них же не было ничего общего, кроме ребенка! Ну и их реакции друг на друга!

Нет, так больше продолжаться не может. Надо прекращать думать о Чейзе, о его восхитительном теле, прекрасных чертах, умных глазах, о том, как нежно его губы скользили по ее телу…

Зазвонил ее телефон. Она досадливо вскрикнула, съехала на обочину и обернулась к заднему сиденью. Оказалось, что содержимое ее сумочки рассыпалось по коврику. Она нашла телефон и ответила:

– Если это ты, Чейз, я не вернусь за тобой. – Долгая пауза заставила ее пожалеть, что она не посмотрела, кто звонит. – Чейз?

– Вообще-то я как раз ему звоню, – сказал холодный голос. – Кто это и откуда у вас его телефон?

– Это не его телефон… – Она осеклась. Господи, только не это, только не снова. Эмма собрала волю в кулак и вежливо спросила: – С кем я говорю?

– С Рейфом Кэмероном.

– Вряд ли вы ошиблись номером? – с надеждой спросила она.

– Вряд ли. Могу я узнать, кто вы?

Ей очень не хотелось отвечать. Это породило бы слишком много вопросов, к которым она была не готова.

– Я передам Чейзу, что вы звонили, – быстро сказала она и отключилась.

Она прижалась лбом к прохладной коже руля. Держать себя в руках становилось все труднее. Гормоны, не иначе: она слышала, что их влияние проявляется так.

Придя в себя, она развернулась и поехала обратно к скале. Чейз стоял под эвкалиптом, сложив руки на груди, и ждал. Она не взглянула на него, когда он сел в машину, и бросила ему телефон.

– Твой брат звонил. Боюсь, тебе придется кое-что ему объяснить.

Чейз поморщился:

– Он понял, что мы были вместе?

– Я не назвалась.

– Это только разбередит его любопытство. – Чейз небрежно пожал плечами и положил телефон Эммы на приборную доску. – Я свяжусь с ним позже.

В молчании они доехали до города.

– Прости, что бросила тебя, – сказала она наконец. – Это было грубо.

– Все нормально. Можешь быть грубой, когда захочешь, это не повлияет на мое мнение о добром имени Уортов. – Он внимательно посмотрел на нее. – Это не значит, что разговор окончен.

– Сегодня мы его продолжать не будем, Чейз. Дай мне несколько дней все обдумать и посоветоваться с отцом.

– Не думаю, что он будет счастлив.

Мягко сказано.

Чейз побарабанил пальцами по ручке двери.

– Мне надеть бронежилет, когда я приеду к тебе?

– Лишним не будет. – Все еще не глядя на него, она заехала на парковку больницы, где он оставил свою машину. – Я позвоню.

– Буду ждать. – Он взял ее за подбородок и повернул ее голову к себе. – Не затягивай, Эмма.

Он быстро наклонился и крепко поцеловал ее. Ей очень хотелось, чтобы у нее были силы сопротивляться, хотя бы попытаться, но что-то глубоко внутри ее слишком сильно дрожало, когда он прикасался к ней, желая продлить касание. Она с трудом отстранилась.

Нет, больше ее счастье не будет зависеть от мужчины, она никому не позволит контролировать себя. Она не совершит ошибки, которую сделала ее мать.

– Я позвоню, когда буду готова.

Он накинул пиджак на плечи.

– Так готовься поживей.

Не сказав больше ни слова, она уехала. Буквально через минуту снова зазвонил телефон. Она не знала, почему остановилась и просто не сбросила звонок на голосовую почту. Может, потому, что была взвинчена разговором с Чейзом, а может, надеялась, что это он звонит. На этот раз она проверила определитель. Джиллиан Митчелл. Черт!

– Привет, Джиллиан.

– Эмма, хорошо, что я дозвонилась. Хотела узнать, придете ли вы сегодня.

– Конечно. – Это абсолютно вылетело у нее из головы. – В клубе, верно? Встретимся через час в «Тайдал пул»?

– Отлично, до встречи.

За час ей надо было привести мысли в порядок. Этого было катастрофически недостаточно, чтобы придумать, как сказать обо всем отцу, так что, возможно, стоит отложить разговор до выходных.

Через час Эмма вошла в ресторан и окинула взглядом зал в поисках Джиллиан. Яркая брюнетка сидела за столиком в углу за чашкой кофе. Джиллиан приехала в город всего полгода назад, но уже сделала себе имя как репортер «Сисайд газетт». Эмма предполагала, что такому радушному приглашению она обязана продаже «Уорт индастриз». Джиллиан смерила Эмму взглядом зеленых глаз, откинувшись на спинку стула.

– Так вот вы какая, Принцесса Уорт! Примерно так я вас и представляла. – Она мягко улыбнулась и протянула Эмме руку. – Джиллиан Митчелл.

Эмма пожала руку и улыбнулась в ответ, садясь.

– Вы бы видели меня в моей короне, когда я оттачиваю позу Спящей красавицы, вам бы понравилось.

Джиллиан хихикнула.

– Вообще-то мои источники говорят, что вы много времени проводите в местном приюте. Любите несчастных женщин и детей?

Эмма помедлила, опасаясь высказаться резко:

– Да.

Джиллиан озабоченно посмотрела на нее:

– Надеюсь, вы не испытали чего-то такого на себе.

Эмма снова помолчала минуту, собирая остатки уничтоженного Чейзом самоконтроля.

– К счастью, нет.

– Слава богу. – Джиллиан махнула официантке. – Что будете?

– Для начала посмотрю меню.

Улыбка очень украшал Джиллиан.

– Думаю, вы захотите выпить. Некоторым людям…

– …всегда мало. – Эмма тоже улыбнулась. – Вы правы. Если хотите узнать меня получше, то я буду говорить только за стакан чая со льдом, может, даже за два.

Следующие полчаса пролетели быстро. Джиллиан, цепкая, но не злая, очень понравилась Эмме. Она полностью открылась, когда начала рассказывать о своем двухлетнем сыне Итане и о том, каково быть матерью-одиночкой. Эмма слушала внимательно: ей самой скоро придется столкнуться с этими проблемами.

– Поэтому я так люблю наш приют, – призналась Эмма. – Он дает матерям-одиночкам крышу над головой и шанс снова встать на ноги и обеспечить семью. Он возвращает им достоинство.

– Точно, – согласилась Джиллиан.

Подошла официантка, забрала тарелки и поставила на стол напитки. Эмма вдруг осознала, что они весь ланч проболтали о том, что им интересно, но вряд ли дружеская беседа была целью Джиллиан.

– Джиллиан, не думаю, что вы пригласили меня поговорить о приюте, хотя из этого может получиться отличная статья.

– Да, и я напишу ее, но вы правы, я не за тем вас пригласила. – Джиллиан глубоко вдохнула. – Я хотела бы задать вам несколько вопросов о продаже «Уорт индастриз».

– Это официально или не для протокола?

Джиллиан достала блокнот и ручку:

– Официально.

Если бы Эмма была сейчас в другом состоянии, она бы отказала Джиллиан. Однако у нее были свои соображения по поводу сделки, как и у всего города. Если эти соображения будут озвучены в «Сисайд газетт», может быть, ее отцу и Рейфу придется их рассмотреть.

– Хорошо, – сказала Эмма, – давайте начнем с того, что кажется мне самым важным. Положение наших рабочих после продажи…

Глава 5

Чейз позвонил брату два дня спустя.

– Надо поговорить, – бросил он в трубку. – Можем встретиться у меня минут через двадцать?

– Конечно, выезжаю.

Чейз ненамного опередил его. Рейф приехал на своем роскошном белом «мерседесе», который был неотъемлемой частью образа, тщательно культивируемого Рейфом: он пытался доказать, что он давно уже не трудный ребенок. В нем все еще было что-то от плохого парня, но плохой парень разъезжал на черном «порше».

– Итак, кто она? – спросил Рейф, едва войдя в дом. – И не делай вид, что не понимаешь, о чем я.

– Эмма Уорт.

– Черт побери, Ларсон! – Рейф резко обернулся и не очень-то по-братски посмотрел на Чейза. – Ты что, с ума сошел? Ты знаешь, что она собой представляет, знаешь, чем мы тут занимаемся? Нам не нужны дополнительные сложности.

– Она беременна от меня.

Чейз не хотел вот так обрушить новости на Рейфа, но еще меньше он хотел, чтобы брат продолжал говорить. К несчастью, тот не понял намека.

– И ты ей веришь?

– Да, – твердо сказал Чейз.

– Ну и дурак. Она всего лишь очень дорогая шлюха, разница только в том, что ей не платят за услуги.

Чейз сам не заметил своего движения, но Рейф перелетел через диван и врезался в стол. Лампа свалилась на пол, чудом миновав его голову. Чейз навис над братом, готовый снова ударить, если тот хотя бы вздохнет не так.

– Давай-ка внесем ясность, – бросил он. – Тебе не за что мстить Эмме. Она носит моего ребенка, и я собираюсь жениться на ней. Понятно?

Рейф уставился на него блестящими глазами:

– Понятно. Можно мне встать?

– Только если ты больше не станешь называть Эмму шлюхой.

Рейф потер челюсть и сказал:

– Ладно-ладно. Помоги. – Чейз поднял брата с пола. – Ты не бил меня с тех пор, как наши родители обручились.

– Не было необходимости. Насколько я помню, тогда ты считал, что моя мать недостаточно хороша для твоего отца.

Рейф повел плечами:

– С тобой невозможно говорить о женщинах.

– Ты не лучше. Напомнить тебе о твоей матери?

– Лучше не стоит, у меня ведь тоже есть кулаки.

– Мы поняли друг друга?

Рейф неохотно кивнул и внимательно посмотрел на Чейза:

– У вас это серьезно?

– Пока не знаю. – Чейз вытащил из холодильника две бутылки пива, бросил одну Рейфу. – Мы пытаемся прийти к соглашению.

– Ясно. – Рейф сделал большой глоток. – Это может быть нам полезно.

– Черт возьми!

Рейф взмахнул бутылкой.

– Подожди, выслушай меня. Это может сработать, у Уортов гордости больше, чем здравого смысла. Если ты не будешь торопиться с предложением, мы сможем использовать это в переговорах.

– По-моему, это ты сошел с ума.

– Подумай, – настаивал Рейф. – Он поднял шум насчет защиты его рабочих, а мне этот пункт в договоре не нужен. Мы скажем ему, что, если он откажется от него, ты признаешь его внука своим. Уверяю тебя, он даже не задумается.

Чейз приложился к бутылке. Хорошо бы пиво остудило его раздражение. До этой минуты он гордился сделками, которые заключал, но это дело было просто грязным. Он предположил:

– Или ты можешь забыть о мести, вспомнить, что фабрика Уорта – прибыльное предприятие, и сделать его еще прибыльнее, так, как Уорт и не догадался бы сделать. Ты уязвишь его еще сильнее, доказав, что лучше управляешь его делами, чем он сам.

Рейф холодно посмотрел на Чейза и горько сказал:

– Ты знаешь, как нам было плохо после того, как он уволил моих родителей. Мало того, он отвернулся от нас в самый трудный момент нашей жизни. – Рейф швырнул бутылку в ведро. – Он позволил моей матери умереть, зная, что она заболела, работая на его фабрике.

– Уничтожив фабрику, ты не вернешь ее, зато другим людям тоже будет плохо.

Рейф упрямо выпятил подбородок:

– Мне все равно. Им всем было плевать на нас. Теперь они узнают, каково нам было. Эмму я, так и быть, отдам тебе, защити ее от того, что предстоит ее отцу и всему городу.

– Ради бога…

– Хватит, – перебил его Рейф. – Послушай, Чейз, я говорю серьезно. До меня дошли слухи, что твоей беременной наследнице не нравится наша сделка и она не стесняется говорить об этом. Мне не нужны проблемы. Найди способ заткнуть ее, или это сделаю я.

Чейз фыркнул:

– Ты хоть раз видел ее?

Губы Рейфа тронула улыбка.

– Я думаю, ты справишься.

Когда за Рейфом закрылась дверь, Чейз осторожно поставил пустую бутылку на стол. Полжизни он потратил, чтобы научиться ходить по минным полям, но это уже ни в какие ворота не лезло. Его вдруг охватила вяжущая усталость. Он чувствовал, что времени оставалось все меньше, чтобы что-то решить. Самым лучшим было предложение Рейфа – заставить Эмму выйти за Чейза; его имя оградит ее от грядущих бед, не даст стать простой пешкой. Пришло время для игры по-крупному.

Эмма была поражена, что Чейзу удалось уговорить ее поужинать с ним после того, как они так холодно распрощались два дня назад. Однако он убедил ее, что им нужно поговорить и самым подходящим местом будет ресторан Жака, шикарнейший ресторан города. Услышав шум подъезжающей машины, она бросилась вниз, но Чейза уже проводили в кабинет ее отца. Она вдруг поняла, что забыла попросить его не упоминать о ее беременности. Она ворвалась в кабинет и застыла на месте под удивленными взглядами мужчин.

– Вот вы где, – неловко пробормотала она.

Чейз прищурился, заметив, что она запыхалась.

– Торопиться некуда, Генри придержит столик для нас.

– Нехорошо заставлять себя ждать. – Эмма широко улыбнулась. Судя по лицу отца, Чейз ничего не сказал. – Пойдем?

Рональд с гордостью посмотрел на Чейза:

– Моя девочка. Всегда пунктуальна, никогда не станет заставлять ждать себя, в двадцатый раз переодеваясь и перекрашиваясь.

– Рад слышать.

Чейз пожал руку Рональда.

К облегчению Эммы, на этом отец отпустил их. Как только они закрыли за собой дверцы машины, Чейз ухмыльнулся:

– Ты ему не сказала?

Эмма пристегнулась, стараясь казаться спокойной:

– Нет. И я благодарна, что ты не проболтался.

– Рано или поздно он все равно узнает.

Эмма закрыла глаза:

– Я знаю, Чейз. Я скажу ему, как только придет время.

– Я не давлю на тебя. – Он завел двигатель. – Нет, давлю. Я просто боюсь, как бы не поползли слухи.

– О беременности знаем только мы… – В ее голосе мелькнула подозрительная нотка. – Ты кому-то говорил об этом?

– Ты забываешь о враче, – уклончиво ответил он.

– Он надежный.

– А сестры и персонал? Ты не допускаешь, что они могут проговориться, особенно когда речь идет о Принцессе Уорт?

Она замерла. Это прозвище преследовало ее всю жизнь, и она научилась реагировать на него с юмором или просто игнорировать. Но когда Чейз называл ее так… Это ранило.

– Не называй меня так, пожалуйста.

Он бросил на нее пронзительный взгляд:

– Я просто хотел дать тебе понять, насколько все серьезно. – Он нежно погладил ее по щеке. – Я же знаю, что ты не такая, я сам живу в тени прозвища, которое ненавижу.

Она крепко переплела пальцы:

– Я никогда не понимала, почему все, даже твой брат, видят во мне испорченную ветреную девчонку.

– Все не знают тебя так хорошо, как я, – мягко сказал он. – Они видят только внешний блеск и думают, что это твое настоящее лицо. Во мне видят только незаконнорожденного сына богача, кому из нас, по-твоему, легче?

Эмма вздохнула.

– Я не знаю.

Но их ребенок узнает, если она не выйдет за Чейза, он, совершенно очевидно, имел в виду именно это.

– И я не узнаю, что чувствуешь ты, пока ты не впустишь меня в свою жизнь.

Он остановился на светофоре и положил руки на руль.

Белые манжеты привлекали внимание к этим сильным рукам, способным быть такими нежными.

– Ты Уорт, Эмма, к тому же беременная и не замужем. Это отличная пища для сплетен. Ты ведь не захочешь, чтобы твой отец узнал об этом от посторонних?

Он был прав, она знала это.

– Ладно. – Она вздохнула. – Я скажу ему завтра утром.

– Отлично. – Он нажал на газ. – Хочешь, чтобы я присутствовал при этом?

Она почувствовала сильное искушение ответить утвердительно, но не знала, как отреагирует ее отец. Вряд ли он обрадуется. Она не хотела, чтобы гнев отца обрушился на Чейза.

– Нет, спасибо, но потом он наверняка захочет поговорить с тобой.

– Не сомневаюсь, – удивительно мрачно сказал Чейз. – На его месте я разорвал бы любого, кто обрюхатил бы мою дочь без намерения жениться.

Эмма не знала, что сказать. С одной стороны, ей нравилось будущее, которое Чейз рисовал для их ребенка, с другой – она боялась, что он будет слишком суровым отцом, совсем как ее собственный.

Чейз взглянул на нее:

– Что такое?

– Просто думаю об отце.

– Не слишком веселые мысли, похоже.

– Старая история, – пробормотала она. – Не будем об этом.

– Мне кажется, я тебя понимаю: мой отец ведь тоже был одержим своим делом.

Эмма вдруг осознала, что у них куда больше общего, чем кажется.

Чейз остановился у ресторана, отдал ключи парковщику, и они вошли внутрь. Генри, распорядитель, широко улыбнулся им:

– Добро пожаловать, мистер Ларсон, мисс Уорт. Ваш кабинет готов.

Эмма подняла бровь:

– Кабинет?

Чейз кивнул:

– Только лучшее на нашем первом свидании.

– Первом свидании?

Он заметил ее изумление и усмехнулся:

– Странно, да?

– Очень.

Однако это действительно было их первое свидание. Все, что было у них до этого, было больше похоже на столкновение, после которого участники спешат разбежаться. Тем не менее это столкновение закончилось ее беременностью.

Генри провел их в комнату с высокими потолками и стеклянными стенами, сквозь которые был виден океан. На столах сверкали хрусталь и серебро. Красиво расписанные двери отгораживали комнату от зала ресторана. На их столике стояли свечи, по скатерти были рассыпаны розовые лепестки, а в большой чаше с водой плавала лилия. Генри придержал стул для Эммы, положил салфетку ей на колени и протянул каждому меню. Он в красках рассказал о специальных блюдах и был неприятно удивлен, когда Чейз отказался от вина.

– Ты можешь что-нибудь выпить, – сказала Эмма, когда они остались одни.

– Я выпью минералки. – Он посмотрел на языки пламени в камине. – Я думаю, они открывают окна, когда тепло.

– Да, убирают стекла. Здесь можно даже заказать столик на пляже.

– Мне предложили такой вариант, но сегодня слишком холодно, да и ветер приносит песок.

– Мне нравится здесь, огонь делает комнату очень уютной, – улыбнулась Эмма.

– Я рад. – Он переплел свои пальцы с ее. – Ты, кстати, потрясающе выглядишь. Не могу понять, твое платье красное или оранжевое?

– Темно-оранжевое, и спасибо. – Это было одно из любимых ее платьев, открытое, ниспадающее до лодыжек. – Я боялась, что замерзну, но камин отлично обогревает комнату.

Эмма взглянула на их руки, потом на Чейза и осторожно высвободила руку из его пальцев.

– Если не возражаешь, я хотела бы знать, зачем я здесь.

– Зачем?

– Ты деловой человек, Чейз. У таких, как ты, всегда есть план.

Он откинулся на спинку стула, чтобы тень упала на его лицо. Его глаза потемнели.

– Поясни.

– Что значит, таких, как ты?

Он кивнул.

– Таких, как ты, папа и Рейф. Вы смотрите на мир, как будто он раковина, и пытаетесь найти самый легкий способ залезть внутрь и вытащить жемчужину. Некоторые пытаются взять ее наскоком, другие просто сидят и ждут, пока она сама откроется, но у деловых людей всегда есть план наступления. – Она отпила воды и посмотрела на него. – Поделишься своим?

– Конечно. – Он открыл меню и углубился в чтение. – Я собираюсь соблазнить тебя.

– Вот как?

– Да. – Он посмотрел на нее поверх меню. – Получается?

– Пожалуй, да, – призналась она, поразмыслив. – Но пока рано делать выводы.

– Я подожду.

Если бы она дополнила великолепные закуски вином, Чейзу не пришлось бы ждать долго: она просто села бы к нему на колени и позволила делать что угодно. Однако она не сделала такой глупости и более-менее держала себя в руках. Сам ужин не уступал закускам. Они делились друг с другом своими блюдами, и это усиливало атмосферу интимности. И все-таки Эмма была настороже, ожидая первого шага Чейза, любопытствуя, каким он будет. Он выбрал самый неромантичный.

– Я думаю, что своим прозвищем ты обязана тому, что ты единственный ребенок.

Она внутренне подобралась и приготовилась к дальнейшим вопросам. Никто не знал ее историю полностью, пожалуй, правду знала только Ана и родители. Эмма снисходительно улыбнулась Чейзу, как настоящая принцесса: